— Тристан!

Завораживающий голос снова возник у него в мозгу, и принц стал оглядываться, пытаясь понять, кто же зовет его. Тут он, наконец, заметил белую фигуру, спокойно стоявшую прямо среди вод озера. Ее тонкие руки манили принца к себе. Тристан узнал королеву Аллисинн. Казалось, она где-то очень далеко, однако он видел слезы, собравшиеся в уголках ее глаз, и слышал ее голос, хотя королева говорила едва различимым шепотом.

Как прекрасна она была! Ее светлыми волосами играл легкий ветерок, а белоснежные одеяния скорее походили на воду — так легко они текли вдоль ее хрупкого тела. Аллисинн была очень печальна, и принцу ужасно захотелось обнять ее и утешить.

И тогда Тристан понял причину ее печали.

Он не выполнил ее просьбы, и разочаровал Аллисинн. Черное отчаяние охватило его, и принц снова увидел рядом с собой призрак смерти.

Собрав все силы, он попытался дотянуться до королевы, но его тело не подчинялось ему. Короткое рыдание сотрясло Тристана, а образ королевы Аллисинн начал таять.

— Моя королева! — прокричал он, пытаясь протянуть ей руку, чтобы она взяла его с собой.

— Оставайся здесь! — вскричала она. Ее голос посуровел. — Не иди за мной! Ты не должен этого делать.

Принц не ответил ей, но его охватила такая печаль, что слезы ручьем потекли из глаз. Аллисинн уходила, и Тристану вдруг показалось, что он не вынесет разлуки с ней. И все же, несмотря на то, что его призрачный конь мчался как ветер, а королева оставалась на месте, принц чувствовал ее присутствие совсем рядом.

— Ты не должен останавливаться, мой принц. — Он снова услышал ее нежный, но твердый голос, хотя уже почти не видел ее саму. — Отправляйся в Кер Каллидирр. Только сам Высокий Король может указать тебе твою судьбу. И еще, принц: берегись колдуна. Синдр очень опасен! — Аллисинн пропала, и отчаянье и жалость к себе затопили принца.

— Миледи… — тихо застонал он.

— Нет, — услышал он, и снова ясно, словно она была рядом, увидел юную королеву. — Тебе предназначена другая женщина, она нуждается в тебе и может тебе помочь! Ты должен позвать ее — не меня!

И все. Она исчезла, а вместо нее принц увидел друиду с развевающимися на ветру черными волосами. Ее красота разбудила воспоминания, и у Тристана заболело сердце. Как он нуждался в ней! Он должен увидеть ее! Он должен жить!

— Робин, — сдавленным голосом прошептал принц и всхлипнул…

Но тут его спутники замедлили бег своих лошадей, уставших от долгой дороги. Боль вернулась, обжигая грудь и горло Тристана, во рту появился привкус крови.

Но с болью к нему вернулась способность воспринимать окружающий мир, и принц понял, что очень хочет жить, что у него есть предназначение, которому он должен следовать. И в этот момент его покинул призрак смерти. Мир вокруг снова погрузился в серый туман, и Тристан даже не почувствовал, как его сняли с лошади и внесли в небольшую деревенскую часовню. Он только понимал, что еще жив и не собирается умирать.

Придворный в напудренном парике робко подошел к огромному трону.

— Ваше Величество, — начал он дрожащим голосом, — …м… мы… не можем найти волшебника.

— Идиоты! — завопил король. — Убирайся отсюда! Кретин! Не смей возвращаться, пока не найдете его!

Король поднялся и стал неловко спускаться по ступеням, ведущим к трону. Он добрался до нижней ступеньки и стал запахивать свой длинный халат, но был так рассержен, что лишь запутался в его полах и чуть не свалился к ногам своих придворных.

— Прочь! — взвизгнул он. — Все! Я не хочу никого видеть!

Придворные, шуты, фрейлины — все, кто находился в огромном зале, поспешил к дверям, и через несколько секунд король остался в одиночестве. Впрочем, не совсем.

Синдр стоял у трона в своем длинном черном плаще. Король сердито оглянулся, и вдруг его взгляд упал на колдуна. Он вскрикнул от неожиданности и прижал руку ко рту, но очень быстро пришел в себя, и, сделав величественный вид, гордо пошел по ступенькам к трону.

— Где ты был? Тебя всюду ищут! Ну, почему тебя никогда нет на месте?

— Я прибыл к вам, как только смог, сир. Я размышлял о таинственной природе некоторых вещей. Прерывать подобные размышления очень опасно. — Колдун сделал едва заметное движение рукой — плечи короля опустились, и его величество тяжело плюхнулось на трон.

— Я так беспокоился, — заныл Высокий Король. — Слышно что-нибудь об этом наглеце из Корвелла?

— Мы знаем, что он прибыл в Лльюэллин. Там находится гарнизон Алой Гвардии. Я думаю, нам скоро доложат, что он арестован. — Голос колдуна звучал тихо и умиротворяюще, и король начал успокаиваться.

— Извини, что накричал на тебя, Синдр. Нервы у меня совсем не те, что раньше. — Волшебник промолчал, а его довольная улыбка скрылась в складках капюшона.

— Когда принца поймают, — продолжал король Карраталь, — я хочу, чтобы его немедленно привели ко мне. Мне ужасно интересно на него посмотреть и спросить, почему он претендует на мой трон.

— Как только появится такая возможность, сир, его доставят к вам, — ответил Синдр, а про себя добавил: «Не многое тебе расскажет его труп».

— Ты защитишь меня от него, ведь правда?

— Конечно, сир. Вы же знаете, что вам не о чем беспокоиться. Может, вы хотите как-нибудь отвлечься от этих мелких неприятностей — ну, например, казнить кого-нибудь? Сестру разбойника О'Рорка, например?

— Нет, нет, еще рано! — твердо произнес король. — Я все еще надеюсь, что он одумается, а если она умрет, вряд ли он…

Колдун незаметно взмахнул рукой и прошептал что-то королю на ухо.

— Ладно, — вздохнул Карраталь. — Казним ее утром. — На какое-то мгновение на лице короля появилось выражение полнейшего ужаса: ему опять показалось, что его окружают призраки, причем число их стремительно растет. Но потом король равнодушно зевнул и проговорил:

— Спасибо, Синдр. Иногда я думаю, что пропал бы без тебя…

Король не договорил, потому что вдруг провалился в сон.

— Я оставлю тебя не больше, чем на один день, — объясняла Верховная Друида. Говорила она очень торжественно. — Постарайся следить за тем, чтобы они не передрались. Обращайся за помощью к вожакам.

Робин кивнула, стараясь не показать Генне, что ее беспокоит перспектива остаться одной в роще, которая за ночь приняла несметное количество перепуганных насмерть животных. Олени, кролики, кабаны, белки и мыши метались по роще, пытаясь избежать встречи с волками, лисицами, барсуками и горностаями, которые тоже пришли сюда в поисках защиты.

Защиты от чего? Генна и Робин по-прежнему ничего не знали о том, что угрожало священной роще, они только поняли, что животные были охвачены паническим ужасом.

— Если понадобится, попроси Гранта, и он поможет тебе, — сказала Генна. Он поворчит немного, но лучшего тебе не найти.

— Обязательно попрошу, — успокоила ее Робин. По правде говоря, старый медведь часто злился и раздражался по пустякам, но она знала, что он верный и надежный друг.

— Я постараюсь не задерживаться, — добавила друида. — Будь осторожна, дитя.

Генна повернулась на юг и ее тело начало терять очертания. Она стала уменьшаться, а коричневое платье превратилось в желтые перья, вместо рук появились крылья, а вместо носа — клюв. Гладкая голова, которая уже даже отдаленно не напоминала человеческую, повернулась, чтобы на прощанье посмотреть на Робин, и в маленьких птичьих глазах молодая друида прочла благословение. Затем могучие крылья рассекли воздух, и великолепный орел — Генна Мунсингер — стал быстро набирать высоту. Сделав круг над рощей, орел вскоре скрылся из виду.

День клонился к вечеру, и мрачное предчувствие беды все сильнее охватывало Робин, лишая ее радости, которую она обычно испытывала, работая в роще. Сначала она думала, что ощущение беды вызвано опасностью, нависшей над долиной Мурлок, — и действительно, это ее беспокоило. Однако, все чаще она ловила себя на том, что думает о Тристане.

И мысли, которые раньше доставляли ей удовольствие, сейчас лишь усиливали тревогу. Чем больше Робин думала о принце, тем тверже становилась ее уверенность, что ему грозит смертельная опасность.

Девушке пришлось бороться с искушением бросить все и помчаться ему на помощь. Впрочем, даже если бы она и знала, где сейчас находится Тристан, — а она была уверена, что он где-то далеко от Корвелла, — Робин не могла обмануть доверие Богини. И снова, скрепя сердце, она принималась за работу.

Но почему-то сегодня все, чтобы она ни делала, казалось ей совершенно бессмысленным и ненужным.

Потом она почувствовала, как на рощу спустилось умиротворение. Щебетание птиц, рычание хищников — все стихло. Нечто вошло в рощу, могущественное и в то же время внушавшее спокойствие. Робин быстро пошла между дубами, а потом, не выдержав, побежала. Она уже знала, кого увидит на залитой вечерним солнцем поляне. Ей показалось, что слабая улыбка появилась на его лице, когда молодая друида, закричав от радости, обхватила его крутую шею.

Улыбка была, конечно, только в воображении Робин, потому что, хотя Камеринн тоже был ужасно рад встрече, улыбаться он не умел.

Сильный ветер неизменно дул на север, поднимая тяжелые серые волны. Тэвиш упорно боролась с ветром, часто меняя курс, однако ее продвижение в сторону Корвелла все равно было слишком медленным.

В сотый раз усомнилась она в правильности принятого решения. В конце концов, напомнила себе Тэвиш, что она могла предпринять для спасения принца? Что ни говори, а стратег из нее никудышный: она никогда бы не смогла устроить Тристану побег из укрепленного замка, который охранялся большим отрядом всадников.

Единственное место, где она могла рассчитывать на помощь, была родина принца. Тэвиш не знала, какую помощь лорды Корвелла смогут ей оказать, но больше ей было не к кому обратиться.

А ветер дул все сильнее, громоздя серые волны друг на друга.

— Положите его сюда, — сказал маленький священник, отодвинув висевший на стене ковер, за которым оказалась небольшая комната. В комнате была лишь узкая кровать, но Дарус и Полдо радовались, что смогут, наконец, уложить Тристана в постель. Понтсвейн остался у входа на страже и всматривался в темную полоску уходящей вдаль дороги.

Священник побежал обратно к двери часовни, и увидел, что дорога, по-прежнему, пуста. Стояла ночь, до рассвета оставалось несколько часов.

— Кован! — позвал он. — Иди сюда!

Мгновение спустя из алькова вылез парнишка лет пятнадцати, зевая и потирая глаза. Он с любопытством посмотрел на незнакомцев, и его глаза округлились, когда он увидел залитого кровью бледного принца, неподвижно лежащего на постели.

— Присмотри за лошадьми, сынок, — скомандовал священник. Кован торопливо выскочил из часовни, а его отец повернулся к незваным гостям.

— Меня зовут Патриарх Трэвор, священник Богини Чантэа, — сказал он, быстро подходя к Тристану. Он двигался легко и уверенно. Положив одну руку принцу на лоб, другой он взял его за запястье.

— Он очень близок к смерти. Еще несколько миль на лошади, и ему бы уже ничто не помогло.

Патриарх закрыл глаза, не убирая руки со лба принца и продолжая держать его за запястье. Около минуты он что-то негромко шептал, наверное, слова молитвы.

Казалось, принца окружило теплое сияние, и сердце Даруса наполнилось таким благоговением, что ему захотелось преклонить колени, но он упрямо боролся с этим желанием и, глядя в упор на священника, зачарованно следил, как тот творит заклинание, которое должно было вернуть Тристана к жизни.

— Чантэа, — произнес священник торжественно. Тристан поморщился и начал метаться на узкой кровати. Неожиданно изо рта принца прямо на священника брызнул фонтан алой крови, Трэвор не обратил на это ни малейшего внимания, а рука Даруса легла на рукоять меча: он очень боялся за принца. Однако священник поднял руку, словно хотел успокоить калишита, и тот действительно, убрал руку с меча.

Тристан стонал и метался на кровати, вот он открыл глаза, но зрачков не было видно. Трэвор снова что-то прошептал, и сияние вокруг принца стало ярче, а потом исчезло.

Когда священник, наконец, открыл глаза, Тристан уже ровно и спокойно дышал. Очень медленно у него начали розоветь щеки.

— Он заснул, — объяснил священник. — А теперь давайте поговорим.

Дарус и Полдо последовали за ним в маленькую комнатку, где Трэвор достал из буфета бутылку вина и жестом предложил им сесть за небольшой стол.

— Вы убегаете, — сказал он, — но от чего?

Полдо и Дарус обменялись взглядами, удивленные тем, что вопрос был задан прямо, без обиняков. Наконец карлик заговорил:

— Великаны Высокого Короля арестовали при… хм… моего друга по ложному обвинению. Мы помогли ему убежать, но он был ранен.

— Великаны из Алой Гвардии! — сердито проворчал патриарх. — Банда продажных мерзавцев! — Увидев удивление на лицах Полдо и Даруса, он объяснил: — Гвардия — еще одно несчастье, которое свалилось на нашу землю. Мы наблюдали, как они прошли через Грейди, — это наш городок. Несколько дней назад, когда я увидел, что люди в страхе попрятались по домам и боялись высунуть нос, у меня сердце чуть не разорвалось. Ведь это войска их короля! Я вас спрашиваю, что же это за король, если он наводит такой ужас на своих подданных?

— Таких королей великое множество, можете мне поверить, — сказал Дарус. — Хотя я не слышал раньше, чтобы такие водились на островах Муншаез. Насколько я знаю, правители ффолков всегда давали им такие свободы, о которых и не мечтали в других королевствах.

— Это правда, — подтвердил Понтсвейн, появившись на пороге. — На дороге все спокойно. Как себя чувствует принц?

— Он будет жить, — ответил патриарх. Понтсвейн, ничего не сказав, уселся в единственное свободное кресло. Интересно, подумал Дарус, как отнесся Понтсвейн к известию о здоровье принца. Обрадовало его это или огорчило?

— А почему лорды Каллидирра не противостоят королю? Я не могу себе представить, чтобы мы в Корвелле стали терпеть подобные вещи.

— Они пытались. Одни исчезли, другие попали в тюрьму. Земли их конфискованы, а все имущество отдано сторонникам короля. Вот, например, лорд Рорк был объявлен вне закона, и ему пришлось уйти в лес; время от времени он горько клянет судьбу, — но изменить ничего не может.

— А почему не было восстания? — настаивал на своем Понтсвейн.

— Не знаю, — пожал плечами Трэвор. — Возможно, дело в том, что у них нет сильного лидера. А скорее всего, ффолки просто напуганы. — Некоторое время священник молчал, словно обдумывал свои слова.

— Я рад, что смог помочь вам, но у вас сильные враги. Я могу спрятать вас у себя до вечера, но, когда стемнеет, вы должны будете отправиться в путь. Я боюсь не за себя — они уничтожат все деревню, если найдут вас здесь.

— Мы понимаем, — сказал Дарус, — и спасибо за все, что вы для нас сделали.

— Вы должны решить, куда отправитесь отсюда, — посоветовал Трэвор. — Или вы уже это знайте?

— В Кер Каллидирр к Высокому Королю, — донесся голос принца Корвелла, который, стоя в дверях, мрачно смотрел на них.

— Тристан! — радостно вскрикнул Полдо, в то время как Дарус и Понтсвейн с нескрываемым изумлением уставились на принца, прислонившегося к дверному косяку. Лицо его снова приобрело свой прежний здоровый цвет, а в глазах горели гнев и решимость.

— Вы должны спать, — жестко сказал Трэвор и поднялся, чтоб принц мог сесть в его кресло.

— А я и пойду, только сначала нам нужно решить, что мы будем делать.

— Вы уверены, что хотите отправиться в Кер Каллидирр? — спросил патриарх.

— Да.

— Хорошо. Королевскую Дорогу — ту, по которой вы добрались сюда из Лльюэллина, — конечно же, охраняют. Если вы поедете по ней, вас обязательно схватят. Но есть другие дороги, скорее тропинки, которые идут сначала на запад, а потом на север, через Дерналльский Лес. Солдаты короля не осмеливаются соваться туда, но там есть свои опасности. Прежде всего, тропинок немного, и по ним непросто передвигаться.

— Мы можем справиться с лесными дорогами, у нас есть опыт, — сказал Тристан. — Так что, решено.

— Я дам вам карту и несколько полезных советов. Ну, а в остальном вам придется положиться на свой здравый смысл. — Священник изобразил на листе пергамента паутину переплетающихся тропинок и предупредил Тристана:

— Вы будете еще несколько дней очень слабы. Я уверен, что эта рана была бы смертельной для многих. Поэтому поберегите себя и отдыхайте, как только почувствуете усталость.

— Спасибо. Я обязательно последую вашим советам, — ответил ему принц.

— У меня только один вопрос: почему вы стали нам помогать?

— Смертным, даже священникам, не дано понять побуждений Богини, которой я служу. Я выполнял ее приказ. Кроме того, я считаю, что король который нанимает чудовищ, чтобы защититься от своего же народа, вряд ли может думать о благе этого народа. Запомните: Чантэа — ваша союзница, она рассчитывает на успех вашей миссии и станет помогать вам, насколько это будет в ее силах. Теперь я все понял: раз вы оказались здесь, — не говорите мне ничего, — вам необходимо попасть в Кер Каллидирр. Высокий король ненавистен моей Богине — и она благословляет вашу миссию.

— Я надеюсь, вы помчитесь вперед подобно ветру и станете неуловимы, словно ветер, — проговорил в заключение патриарх Трэвор.

Казалось, слова священника оказали благотворное влияние на путников: Тристан почувствовал, что ему стало очень тепло, а в душе воцарилось спокойствие.

— Спасибо за все, — сказал он, крепко пожимая патриарху руку, — вы вселили в нас новую надежду.

— А вы подарили надежду мне, — тихо произнес священник.

Затем Тристан и его спутники отправились спать, а с наступлением темноты оседлали своих черных лошадей и исчезли в ночи, сопровождаемые лишь верным мурхаундом.

Баал с наслаждением купался в огненных пропастях Геенны, получая почти плотское удовлетворение, когда его тело погружалось в лаву, перемешанную со свежей кровью.

Бог смерти, которому приносило удовольствие насилие в любом виде, был в прекрасном настроении. Его приверженцы и даже те, кто не признавал его, очень веселили и развлекали страшного Бога своими поступками и побуждениями. А кроме того, каждое убийство и каждая капля невинно пролитой крови делали Баала сильнее и влиятельнее среди других богов, и давали ему возможность вмешиваться в дела и жизнь людей.

Итак, Баал следил за тем, как разворачивались события; он с восторгом наблюдал за продвижением армии мертвецов, которые одним своим присутствием оскверняли долину Мурлок. Эта армия станет самым могущественным его оружием, с их помощью он сможет подчинить себе любое королевство, стоит только захотеть! Баал с вожделением подумал о том, как кровь юной друиды согреет его тело, когда Хобарт принесет ее в жертву.

События на Алароне совсем не интересовали Баала, он только обратил внимание на то, что принцу опять удалось избежать смерти. Баал считал, что принц должен умереть, но каждый раз смертным что-то мешало расправиться с ним — и всегда в самый последний момент.

Но Баал умел ждать.