В общем, решено было с этим разгулом реакции покончить.

Будем республику эту брать и передавать соответствующим органам...

- А вы, значит, писать об этом будете? - спросил я. - Освещать будете эту гениальную операцию?

Журналисты опять захихикали. Они почему-то все время хихикали не без шкодливости.

- Ну что вы, Василий Павлович! Это же тема не газетная. Это же просто суровая необходимость по охране окружающей среды.

Я хорошо знал некоторые из этих бухточек, ставшие территорией Свободной Республики Карадаг: Малая Лягушка, Большая Лягушка, Сердоликовая, Львиная, Разбойничья, Сад Чудес... По берегу до некоторых из них невозможно было добраться, тропинки обрывались на отвесных каменных стенах.

Нужно было плыть, а так как лодки в тех местах запрещались погранохраной, то плыть, стало быть, приходилось самому или, в крайнем случае, на надувном матрасе, тоже, впрочем, запрещенном. Можно было, конечно, спускаться в бухты с вершины Карадага, но для этого нужно было быть тренированным альпинистом и скалолазом и иметь соответствующее оборудование.

Жители этих бухт как раз и были таковыми - альпинистами, пловцами, ныряльщиками, кроме того они почти все были певцами, гитаристами, оглашали ущелья Галичем и Высоцким, кроме того, многие из них были кандидатами математических или физических наук, некоторые докторами. Образовательный ценз в Республике был даже выше, чем в Израиле.

С борта проходящих мимо Карадага прогулочных пароходиков туристы могли видеть крохотные, покрытые кманями и галькой пляжики этих бухт и загорелые фигуры республиканцев. Экскурсоводы предупреждали туристов:" Не старайтесь туда попасть, там живут опасные люди".

Мы как-то раз туда попали, всей нашей большой компанией, однако не по собственному желанию, а по воле стихий. Отправились как-то с женщинами и детьми в последнюю доступную по суше бухту, все утро там загорали и плескались, как вдруг начался ужаснейший шторм; такие случаи в Коктебеле бывают. Тропинка, по которой мы приползли, скрылась в ревущих валах, от нашего пляжика осталось три-четыре квадратных метра; мы стояли, прижавшись спинами к скале, и держали детей, боясь и думать, что случится, если шторм наберет еще парочку баллов.

И вдруг пришла помощь, это как раз были карадагские республиканцы. Они приплыли за нами на своих надувных матрасах, или как пограничники их называли в запретительных инструкциях "плавсредствах, пригодных для любой цели" и стали спасать "страхом обуялый и дома тонущий народ". Парни были крепкие, белозубые на подбор, даже в беснующихся волнах от них исходила некая веселая надежность. Они переправили нас в столицу Карадага Седьмую Сердоликовую бухту, и к этому времени шторм вдруг стих и начался замечательный вечер.

В тот вечер, после захода солнца назначены были там выборы Мисс Сердолик. Семь красавиц предстали перед жюри и населением, которое насчитывало, пожалуй, более сотни. С Карадага спущено было продовольствие и горючее, так называемое "Украинское Белое", похожее по вкусу на "Калифорнийское шабли". Загорелся костер, заработали аппараты по улавливанию буржуазной культуры, то есть радиоприемники. Не отставали и гитары.

Я вспомнил, что среди массы вздора, который мы все в ту ночь несли, были и разговоры о том, что эти выборы только первые в череде других, что будет учреждена Республика с Парламентом и Президентом. Именно отсюда начнется возрождение отечественной демократии! - возопил там однажды огромный русский мужик по имени Грант. Некоторые его, однако, оспаривали, предлагали выход из состава, присоединение к Греции, разумеется, к древней, а не современной, предлагали немедленно подать заявление в ООН и примкнуть к неприсоединившимся странам. Присоединение к неприсоединившимся - какой восторг! Кто мог подумать в ту ночь, что развитием событий на Карадаге будет так озабочена наша родная коммунистическая партия в лице ее Феодосийского горкома.

Слухи о готовящемся вторжении на Карадаг поползли по деревне, по пляжам Коктебельской бухты. Говорили, что разработана уже диспозиция: сверху на хребет выйдут дружинники и милиция, дорожки Библейской долины перекроют джипами, а снизу, с моря бухты Свободного Карадага заблокируют катера погранохраны с десантниками на борту. Население волновалось: в курортный сезон в обществе всегда нарастает либерализм. Патрули пограничников встречали косыми взглядами. Возникали сомнительные дискуссии.

Подумать только, товарищи, а ведь мы когда-то этих славных воинов-пограничников идеализировали, романтизировали. Защитники священных рубежей! Помните, в детстве-то как восхищались - пограничник Карацупа и его верная собака Индус! Еще бы не помнить! На этом росли! Пограничник Карацупа, собака Индус, ну и еще Павлик Морозов... А это еще кто такой? Что-то не помним такого Павлика. Да как же вы не помните такого героического мальчика, который своего папу выдал, да то же был для всех детишек пример для подражания. Ах да, ах да! Между нами говоря, есть предположение, что такого мальчика вообще в природе не существовало, а вся история - это просто перевод с немецкого или что-то вроде пересказа аналогичной нацистской истории для Гитлер-югенда. Ну, это уж вы слишком, какие вы, право, стали маловеры! Почему же вы не верите, неужели вы думаете, что у нас не могло возникнуть своего мальчика? Не верим, потому что очень много тогда, знаете ли, врали. Вспомните, про того же пограничника Карацупу писали, что он за месяц поймал больше трехсот нарушителей границы. Ну ведь это же ни в какие ворота не лезет!

Триста шпионов в месяц - это значит десять шпионов в день без выходных, товарищи! Позвольте усомниться. В самом деле что-то напоминает истории барона Мюнхаузена. А вот и зря сомневаетесь, братцы-кролики, я знаю из достоверных источников, что цифра триста не взята с потолка, она близка к реальности. Один мой друг, будучи в командировке от своего журнала, интервьюировал отставного полковника Карацупу в наши дни и убедился, что именно по триста человек он и вылавливал каждый месяц, а то и больше, но не шпионов, братцы-кролики, а нарушителей границы - большая, пардон, разница. И нарушали-то они совсем не в ту сторону, о которой мы в детстве думали, а в противоположную, то есть не к нам пробирались с диверсионной целью, а от нас пытались убежать. Это просто, братцы-кролики, мужички-крестьяне от колхозов драпали, а пограничник Карацупа и его верная собака Индус их и цапали. Ах, товарищи-товарищи, как горько расставаться с детскими идеалами, как горько в этих вот пограничниках видеть не стражей, а охранников, товарищи, ведь эдак можно дойти до того, что просто лагерными вохровцами их считать, а самих себя полагать как бы внутри зоны... Ну, эту тему, братцы-кролики, лучше не развивать.

Такие опасные разговорчики имели место тогда в сомнительном 1968 году на пляжах Коктебеля, а несчастные солдатики с зелеными погонами не понимали, почему девушки смотрят на них презрительно, а парни свистят вслед. Понимали-непонимали, однако исправно гоняли по ночам с пляжа влюбленных, мощнейшими прожекторами освещали бухту и темный массив Карадага с профилями Волошина, Твардовского и Пушкина.

Возбуждение нарастало. Говорили, что Республика готовится к сопротивлению. Передавали слова Президента Гранта (впрочем, может быть, его звали Флинт или Герберт), якобы сказанные на заседании Парламента:

- У меня пятьдесят бойцов, и все это мужчины, а не маменькины сынки. Если они высадят десант, нет никаких сомнений, что мы его сбросим в море.

В Литфондовском доме кто-то взялся за составление письма в адрес Брежнева (копия Луи Арагону) с просьбой приостановить карательную операцию и вместо этого провести в жизнь соответствующие мероприятия, направленные на упорядочение досуга молодежи.

Неизвестно, как бы повернулись события, если бы в ночь на 21 августа армии Варшавского блока не вторглись в Чехословакию. Внимание всего человечества было отвлечено; повсюду, втом числе и на Коктебельских пляжах говорили теперь только о Дубчеке и Смырковском. Республика Карадаг была брошена на произвол судьбы, и, как я узнал через неделю, оккупирована феодосийскими карательными отрядами без всякого шума. Таким образом оккупация Чехословакии послужила как бы дымовой завесой, мир не узнал о падении другой свободной страны в то же самое время, и Мисс Сердолик пролила "невидимые миру слезы".

Впрочем, эту операцию нельзя признать столь же успешной, как штурм беззащитной Праги. По совершенно точным сведениям Президенту и Парламенту удалось бежать (они оказались явно более тренированными людьми, чем ЦК КПЧ), и феодосийской армаде удалось захватить всего лишь несколько ничего не подозревавших и спавших в своих спальных мешках "дикарей" - туристов.

Владимир Строчков

Б О Л Ь Н А Я Р.

Хронический склерофимоз Из истории болезни

И в белоснежных хлопковых полях там, под Москвой, ну, в общем, в Елисейских, на берегу своих пустынных дум он вспомннл жизнь: как не было ее. Он думал о Царевиче: о том, как он в гробу видал свою невесту хрустальном и такнх же башмачках, тойсть тапочках, свою Синедрильону, тойсть Золушку, тойсть это, Белоснежку, тойсть спящую, тойсть мертвую царевну, то есть мертвецки спящую ее; н как семь гномов, тойсть богатырей, посланцы из шестнадцати республик, то есть пятнадцати, ну, в общем, отовсюду, достойнейшие из перьдовиков,... рыдая, ей поставнлн по свечке, семь звездочек, от слез шестнлучовых н медякн на очи положилн с пятикопеечной, тойсть это, пятнглавой, то есть пятиконечною звездой, и тихо пели стеб да стеб кругом, тойсть спесь да спесь, тойсть степь да степь, а дальше там был вопрос, мол, путь далек ли, жид? а дальше он забыл слова, но помннл, что жид замерз, ругаясь, как ямщик, тойсть кучер, то есть, как его, извозчнк, и там, в полях, почуя смертный час и возносясь душою в Агасферы, он ощутнл себя как бы французом под Бонапартом, то есть под Москвой, хотя, скорей, под немцем: все же идиш... хотя, конечно, идиш не иврит, жид не ямщик, а ядрица не гречка, тойсть не гречанка, в смысле, он не грек и не совал руки в Березину, и грех, тойсть Гракх, тойсть Враг, ну, то есть это, ну, РИК, тойсть Рок, тойсть рак его за руку там не хватал, но все же был изрядно с "Ячменным колосом", ну, то есть, ну, с колоссом Раковским, тоже рухнувшнм, когда в тех Елнсейских, хлопчики, полях, ... ну, Марсовых, то есть Ходынских, то есть в полях чудес, в стране соцреализма каэарменного; и рыдал Царевич, природный гастроном и астронавт, безродный космонавт и замполнт из рода и колена Эль-Есеев, с которых и пошли в народ, в поля народникн и чернопередельцы, тойсть черносотенцы, ну, в обшем, раэночинцы, разумные и добрые, и вечио все сеявшие: все у них из рук валилось в рот, то есть в народ, в поля Филипповскне, где известныи комик-с и булочник, ну, в общем, де Фюнес, с такой замысловатой головой, то есть богатой замысламн в смысле, с изюминкой, но не без тараканов, упек национальный колобок, охранником-амбалом эаметенный по скребанным уже пустым генсекам, замешанным на деле о сметане, где жарен был карась-идеалист, то есть петух, который, брызжа пеной, шипя и спрыгнув со сковороды, гремя огнем, сверкая блеском стали, бренчал лихим валдайским колокольцем под расписною Курскою дугой в полях под Прохоровкой, тойсть под Кенигсбергом, в который вшнт был пруссаками Кант, позднее с мясом выдранный оттуда включенным третьим Белорусскнм фронтом при огневой поддержке Карла Ксеркса, тойсть Либкнехта, тойсть это Карла Цеткин Двенадцатого, то есть Карла Маркса, ... который после сделал из него (тойсть Маркс из Канта, а не КенигсДОТа, ну, то есть, это, ну, не Аникст-Берга) живой неиссякаемый источник, назвав его иэящно Иппокреной Кастальской, то есть Феергегельбахом; но снний Кант, карась-идеалист в густой сметане Вееркегельбана и был тем самым красным питухом, который, спрыгнув со сковороды с изрядным кенигсбергским иппокреном,... с оттяжкою клюет в первоосновы казарменного, то есть развитого, тойсть зрелого, тойсть, как его еще, реального вполне цыцреалиэма, который на питательных останках Сметоны н идей Сковороды иэжарил нам писатель Абба Коба, иппонец, то есть, видимо, н врей, то есть горняк, хотя, вернее, горец, ... то есть забойщик: как-то сам Стаханов ему клешню клешнею пожимал и ел свонми рачьнми глазами на длинных алкогольных стебельках, оглаживая раковою шейкой, тойсть черным вороном, то есть фургоном "Хлеб" н сотрясаясь в пароксизме страсти, как будто бы с крутого бодуна тойсть Годунова, то есть Бодуэна де Куртенэ, такого же лннгвиста, как сам Сосо(*), тойсть этот, Оба Кэба, ... стяжатель славы кратныя в боях подле Каялы с Калкой, то есть кайлом, ... заткнув ему хайло балтнйской килькой в томате, то есть Кантом, ео есть "хальтом", тойсть кольтом, то есть кельтом, и волынку шотландскую под кильтом затянув морским узлом еще под Трахальгаром, где, протянув под Килем пару суток, он наголову разгромил хозар и потопил их флагманский кобзарь, то есть карбаз, то есть баркас, прижопил весь их гешефт, гештальт, гевалт и базл, всю их клепсидру, то есть всю эскадру, то есть Арманд, тойсть, как ее, Армаду, и весь их каганат, то бишь кагал, загнал в Босфор, ну, в смысле, в Дарданеллы, то есть в диаспору, тойсть эту, диаспору, куда они, рыдая, понесли свои невосполнимые потери, то есть утрату: н Синдромион, тойсть Сандрильон, ну, в общем, кагалаты н два мешка обрезков н мацы, ... и тихо пели Лазаря. А тот, Лаврентнй Моисеев Каганович, то есть Иван Царевич Елнсеев он отворил тихонько Калиту, тойсть Грозного, н кружева накинув, тойсть талес на головку, и малютку скуратого к груди своей прижав неотразимым материнскнм жестом, брел в Вифлеем сквозь дикий Парк Культуры показывать младенца трем волхвам Морозовым: Петру и Савве с Савлом; и говорят, они его признали, да только нынче некого спросить: Петръ легъ въ основу, Савву взял Господь, а Савл Морозов вскоре поменял фамилию: был Власов, стал Корчагин, н только имя доброе свое ... он сохранил: был Власнк, то есть Савлик, тойсть Павлик, а позднее стал Павлюта Шкирятов, то есть, в сущности, Ягода того же поля, в смысле Куликова; ... в девичестве Фейхтвангер, но по мужу Роллан Ромен, хоть от роду был Жид, ... а во втором замужестве Шикльгрубер, хоть говорили - Феергегелькак?, а был он просто-напросто Бронштейном, свои же его звали Лукичом: - Лукич! Лукич! - они, бывало, кличут откуда-нибудь сннзу, из подполья, а то из ссылки нли Лонжюмо он вздрогнет, обернется, побледнеет, а искровцы хохочут, шутники, таким веселым, добродушным смехом, что, вот, убнл бы, кажется! - ан нет: уже, глядишь, и сам не удержался, захохотал внзгливо, эспаньолкой козлиною тряся н топоча лягушачьими тощимн ногами потом притихнет, сядет речь писать, пристроясь на пеньке или ступеньках, н слушает, недоуменно хмурясь, сронив пенснэ, ероша шевелюру, как бундовцы нм вторят невпопад, и не поймет: они-то что смеются... Бронштейн Лукич был самыж левых правил Леон Искариотовнч Лжетроцкий; его в своей трилогин "Иосиф н его братья" ярко отразил Леон Виссарионовнч Фейхтврангель, то есть Фейхтвагнер: ну, там, то да се, Тангейзер, Зигфрид, Сумеркн Богов, подполье, хедер, ссылка, Нибелунги, Валькирни, Азеф и Парсифаль, трибун, наркомвоен, любовь народа н ледоруб с нзящной гравировкой: "Л.Троцкому за пламенные речи от искренних поклонников таланта сотрудников ЧК ВКП(б), то есть ЦК ОГП(у)". А дальше хрустальньй гроб, и мертвая царевна подмигивает из-под Пятакова лубочным, тойсть лубяночным глазком и шевелит отросшимн усами: СОСО!..ОСО!..ОСО!.. АВИАХИМ!.. Лиха беда, начальник! За Лжетроцким все мальчнки кровавые в глазах: Лжекаменев, Лжерыков, Лжезнновьев , , и там еще с десятка три-четыре, а может, пять - мильонов - кто ж счнтал? весь Лженарод подряд, Отцы и Дети, как некогда говарнвал Тургенев Иван Царевич, тойсть Иван Сергеич, велнй русский барин-крепостник и почвенник, тойсть, в смысле, деревенщнк, когда порой бывал на Поле он, а то под ней, то есть под ним, под Спасским, тойсть Волочаевкой, в те штурмовые дни, тойсть под Верденом - в смысле мясорубки, а не Вердена - в смысле Виардо, ... и там, словно Царевич Лжедимитров, за недожог Кремля, не то Рейхстага под Углнчем, а может, под балдой, зарезанный, то есть кнутами бнтый, он вырвал грешный свой язык и в ссылку, чтоб не звонил зазря чего почем, был сослан под Виндзор, тойсть под надзор, тойсть под подзор, и часто посредн имения крнчал из-под полона, то есть Полины, то есть нет, Марины, тойсть из-под Мнишки, то есть из подмышки: - Царевич я!.. Довольно!.. Стыдно мне!.. но изо рта Герасима, тойсть, это, Тургенева набатом по России ревело только грозное: "Му-у-у! Му-у-у!"; и Герцен, оценнв его великий, его могучий вырванный язык, увез его оказиею в Лондон, и там, вдали родного яэыка , ... у Герцена он "Колоколом" был, и в ужасе бледнели царедворцы, когда в Россню ветром доносило его прнзыв, набатное "Му-у-у! Му-у-у!". ... Он барщину оброком заменил, тойсть продногом, в смысле продразверсткой, тойсть продотрядом, а Сухой Закон величественным Основным Законом, тойь Конституцией, а уж ее он Пятьдесят Восьмою заменил и в ней достиг неслыханных доселе ... сияющих высот зитцреализма; и запалив коня, не то Рейхстага, под Угличем, он двинул иа Москву, ... к Березине, а дальше - польским шляхом, тойсть шляхтичем, рванул на Трефольгар, ... пархатых бнть хозар, спасать Расею, ... в повозке напевая: "Чюки-чюк!"; и Огареву Герцен говорил: "Смотри! Смотри! Он охмурнл поляков, то бишь Литву, и Пушкина с Хрущевым, и Курбского с Карелией, и Мнишку, и за него все Третье Отделенье, и Дубельт с Бенкендорфом, и Ягода, тойсть этот, Ягужинский, н народ! Как он велик, наш славный самозвонец! Как он сказал Борису: "Ты не прав, зарезав христианского младенца Царевича, тойсть Савлика Бронштейна, и кровь его невинная святая падет мацой на голову твою!" Какой же человечище матерый! Какой звонарь! Он будет наш Некрасов, он будет наш Поэт н Гражданин всего Союза русского Народа. Он был бы третий, кабы не Белинский, тойсть Шуйский, то есть, как его, Шкнрятов, то есть Зизн, тойсть зти Оба, Кабы не Кагалович, в смысле не Лукич!.." ... А он рыдал своим последним глазом, как Аргус, то есть это, Полидевк, тойсть Полифем (как говорят французы шерше ля девк, ну, в смысле, что ля фем), то есть Даян, ну, то есть, ну, Кутузов, тойсть Нельсон; и когда ему второй, то есть последний выбнлн под Хайфой, тойсть под Хай-Фай, ну, то есть, под Хайфоном, то есть под кайфом, в смысле под балдой, тогда его борцы за справедлнвость и шоссонье двойной прозвали Нельсон, в том смысле, что двойным морскнм узлом он завязал с тех пор и с алкоголем, тойсть с кайфом, и с эабоем, и с трудом ударным управляясь инструментом, он стал в руках велнкого Zоо-Zоо, явясь как шерстекрылый склерофим, устронв циклопическин свинарник и выкормив веселых поросят: Миф-Мифа о стране Поцреализма, подобии большой фата-морганы; Маф-Мафа, жизнестойкого гибрида из Нострадамуса, тойсть это, Нотр Дама, тойсть Коза Ностра с нашей каса марэ потемкинской, то бишь ВДНХ; Пух-Пуха(**), что ушел с Олимпиады угонным рейсом прямо за бугор, чем оказал медвежую услугу и свинство сионистское свое; и крепкого Мух-Муха, под которым живет народ земли SOS-реализма, ... Он стал Гомер, то есть Иван Сусанин и вел на ощупь, на одних бровях, но верною, испытанной дорогой; и Минину Пожарский говорил: "Смотри! Смотри! Он охмурил поляков, и чехов охмурнл, и весь ООН, и все ЮНЕСКО, НАТО и СЕАТО, ... И даже наших русских охмурил! Какой же человечище матерый! Великий Человек и Гражданин! Он будет с нами третий, не Сусанин, то есть Жужу, Муму, тойсть Абы-Кабы. Какой Простой Советский Человек! Остановнсь, мгновенье, ты прекрасно!.." И в тот же миг оно остановнлось и простояло двадцать с лишннм лет, пока не сгнило.

--- * * * --

Примечания:

(*) Коко (французск.) (**) Настоящая фамилия - Талесман

Hикита БОГОСЛОВСКИЙ

ДЛЯ ВАС, ФАHТАСТЫ

(практическое пособие-самоучитель-справочник)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Оговариваемся сразу - работа наша вряд ли пригодится братьям Стругацким, Гору, и вообще той небольшой группе литераторов, которые невесть зачем упорно придумывают новые сюжеты, пишут свои книги на высокохудожественном уровне и дают простор творческой фантазии, да еще вдобавок демонстрируют читателям свои солидные научные познания. Зачем все это? Hе проще ли творить так, как это делает основная масса писателей-фантастов, любимцев областных издательств, остановившись на одном давно полюбившемся читателям сюжете и на постоянной компании основных персонажей. И все будут довольны. И автор (тираж 300 000), и издательство (план!), и читатель (хотя, вот тут, кто его знает?!).

Итак, мы начинаем!

1. HАЗВАHИЕ ПРОИЗВЕДЕHИЯ

Тут необходимо сразу проявить сноровку. Hадо так назвать свое сочинение, чтобы читатель купил книгу, думая, что опус этот новый, и выяснил бы, что он это уже неоднократно читал, не раньше, чем через 20-30 страниц.

Лучшее название для романа или повести - "Планета" или "Звезда". Причем обязательно с дополнением, для планеты - с цветовым, а для звезды с буквенным. Hапример: "Синяя планета" (белая, зеленая, беж, желтая, черная), "Звезда X" (Y, Z) - лучше из второй половины латинского алфавита, еще лучше - греческого, например: Тау, Пи, Ипсилон, Альфа, Дельта.

ВАРИАHТ. Планета какого-нибудь стихийного явления. Hапример: "Планета самумов", "Планета бризов", "Планета дождей", "Планета ветров слабых до умеренного".

Для рассказа же самое лучшее название "Случай с...", например: "Случай с Сергеем Макарьевым", "Случай с профессором Роджерсом", "Случай с собакой угольщика".

Теперь, когда у вас уже есть название, следует избрать

2. МЕСТО ДЕЙСТВИЯ

Прямо скажем, выбор здесь небольшой. В основном существуют два варианта - либо Луна или Марс, либо планета из другой галактики, добираться до которой надо сотни световых лет. Венера начисто отпадает; про нее герои романов обычно вспоминают лишь в прошедшем времени и с большим отвращением. Hапример: "А помните, Рубен Тигранович, как мы с вами тонули в проклятых венерианских болотах?" или: "Помнишь, камрад Рене, как мы чуть не погибли, наткнувшись на Венере у Южного Полюса на гнездо ядовитых рататуев?"

Сатурн, Юпитер, Уран и т.п. совершенно непригодны - неуютно и не проверено, что-то там еще не получается с массой и притяжением. Hо вот зато планета АД/115-70 из созвездия Альфа-Ромео (216 световых лет) - это кусочек лакомый. Есть где разгуляться!

Мыслящие существа на планетах делятся обязательно на две категории: порабощенные - подземные и правящие - надземные. Иногда бывает наоборот, но это только в тех случаях, если под землей дышится легче. Жизнь надземная (круглосуточно летающие персонажи) допустима только для низкоразвитых организмов - у мыслящих существ полно дел непосредственно на планете: смотрение в сверхтелескопы на другие миры, строительство межпланетных кораблей и свержение существующих строев. Хотя над Венерой, помнится, летали какие-то разумные субъекты.

3. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

А. ГЛАВHЫЕ ГЕРОИ

ЗЕМHЫЕ ПЕРСОHАЖИ

1. Командир корабля. Очень хороший человек лет 32-х (35-ти). Высокий, широкоплечий, голубоглазый блондин. Возможен шрам на щеке, полученный при посадке на полый спутник планеты АМФИБРАХИЙ-67. Женат, двое малых детей. (Два-три раза за роман его надо застать сидящим в одиночестве перед групповым семейным портретом.) Фамилия простая, короткая, крепкая Громов, Кедров, Седых. Или - Прохоренко. Остается в живых.

2. Женщина-врач (биолог, физико-химик, химико-физик). Предпочтительное имя - Вера, Hадежда, Любовь. Хуже - Софья. Желательно Hиколаевна. 28-ми лет. Хрупкая шатенка с огромными глазами. Очень хороший человек. В отдельных случаях на мгновение робеет перед опасностью. Hе замужем, но на Земле ее около 2000 лет ждет любимый, о чем в конце книги узнает следующий персонаж, а именно:

3. Коля (Володя, Петя, Саша). 20 лет, лаборант-практикант. Очень хороший человек. В очках. Hекрасив, но с обаятельной улыбкой. Бесконечная жажда знаний. Тайно влюблен в предыдущую. В конце книги погибает, спасая остальных. Обожает Командира. Полное имя, отчество и фамилия этого героя выясняются только на последней странице, когда цитируется письмо Командира к Колиной старушке матери с сообщением о высоких душевных качествах и героизме погибшего.

4. Профессор (археолог, геолог, физиолог, гельминтолог), 65-70 лет, слабого здоровья. Борода - эспаньолка. Академическая шапочка (даже в скафандре). Звать Марк Александрович (Михайлович). Очень знаменит и рассеян. Иногда доживает до конца экспедиции, но, как правило, гибнет в середине книги от удушья (пробитый скафандр). Hа протяжении всей книги несколько раз просит, чтобы друзья оставили его одного умирать на пыльных тропинках далеких планет. Вдовец. Hеиссякаемый юмор, поговорки. Очень, очень хороший человек.

Б. ВТОРОСТЕПЕHHЫЕ ГЕРОИ

1. Рубен Казарян, Ереван, гениальный математик. Очень хороший человек.

2. Парш Синг, Бомбей, астроном. Хороший человек.

3. Роберт Шелк, Чикаго, коммерсант. Очень плохой человек.

4. Глэдис, его дочь. Значительно лучше отца.

5. Hаучные сотрудники и экипажи: Олаф Свендсен, Осло, довольно хороший человек; Билли Уайт, Ливерпуль, средний человек; Оттокар Жабка, Брно, хороший человек; Сабир Муртазов, Самарканд, очень хороший человек; Шалва Лебанидзе, Кутаиси, очень хороший; Эдуард Лейхтенштрац, Брюссель, неважный человек.

Кроме того, _о_б_я_з_а_т_е_л_ь_н_о_: негр Фред Эллис (очень хор.), спасающий жизнь Роберту Шелку, за что тот платит ему презрением и неблагодарностью. Hе забыть также всеобщих любимцев кота Веверлея и пуделя Антипку, которых Роберт Шелк поминутно пинает ногами.

Вся эта разношерстная компания грузится в межпланетный корабль, длиной не менее трех километров, с висячими садами, скоростными лифтами, финиковыми рощами, бассейнами, молочными барами и спортивными стадионами и отправляется на какие-нибудь 100-150 световых лет в космическую бесконечность, почти не старея в пути благодаря небезызвестному открытию А.Эйнштейна.

2. ИHОПЛАHЕТHЫЕ ПЕРСОHАЖИ

1. Верховный Правитель планеты. Стар, высок, сед, умен, злобен, хитер. Гипнотические глаза. Всех подчинил своей воле. В финале кончает с собой.

2. Его дочь. Красавица. Миндалевидные глаза желтого цвета, очень широко расставленные. Влюбляется в командира корабля и спасает его и его друзей из заточения, при этом должна погибнуть сама.

3. Верховный жрец. Старый плешивый негодяй и вдобавок - трус. Впоследствии бывает растерзан народными массами.

4. Молодой военачальник. Безнадежно любит дочь Правителя. В конце переходит на сторону народа и становится во главе восстания. Все зовут его с собой на Землю, а он остается со своим народом.

Что же касается до имен инопланетных жителей, то здесь издавна существует абсолютная точная, проверенная рецептура. Hа Марсе, например, имя и фамилия мужчины состоят из трех букв: двух любых согласных по краям и одной гласной в середине. Простор для фантазии, опирающейся на элементарные законы теории сочетаний, тут невероятный. Hапример: Дал Руп, Вон Там, Мох Сух, Сап Гир, Бар Бос и так далее до бесконечности.

Женские же марсианские имена состоят из двух или трех только гласных букв в возможно более нежном сочетании. Hапример: Ао, Эо, Оэ, Аа, Аоа, Уаа и т.д.

Чем планета отдаленнее от матушки-Земли, тем имена становятся длиннее и труднее для произношения. Причем тамошние мужчины предпочитают согласные, оставляя женщинам одни гласные. Верховный Правитель, например (а они есть на всех планетах), зовется Взркмшкох, а его дочь - Ааооэиамиа. Фамилий в этих местах вселенной не бывает.

В. ТЕХHИЧЕСКАЯ ТЕРМИHОЛОГИЯ

Лучше всего обращаться с технической терминологией возможно небрежнее, вставляя ее в роман походя, как будто бы читателю давно известны все эти премудрые наименования. Читатель будет очень польщен такой верой в его техническую эрудицию. Пример: "...Кедров включил Преобразователь Самылина. По тусклому экрану забегали проворные парастульчаковые молнии. "Эффект Каздалевского! - пожал плечами Марк Александрович. - Явление хорошо известное еще со времен старика Дронта с его примитивным крумолеостографом".

УПРАЖHЕHИЕ: КАК ПРЕВРАТИТЬ СУХУЮ HАУКУ В ХУДОЖЕСТВЕHHУЮ ЛИТЕРАТУРУ

1. Берется строгий физический закон. Hапример: "Всякое тело, погруженное в воду или другую жидкость, теряет в своем весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость".

2. Закон этот мгновенно превращается в художественную литературу следующим способом:

"Освещенный зеленоватым лучом инфрапрефастора Сичкина, трепетно струившимся из двухрамкримированного реле синфорного ногтескопа Крехта, Громов наклонился над неподвижно лежащим Муртазиным, который со вздохом открыл глаза. "Всякое тело..." - прошептал Сабир и, слабо улыбнувшись, потерял сознание. "Погруженное в воду..." - задумчиво прошептала стоящая рядом Глэдис и, посмотрев на стрелку контрольных дураделевых весов, вдруг отчаянно вскрикнула: "Теряет в своем весе!" "Столько, сколько весит", спокойно отреагировал Громов. Медленными, сплегионально мерцающими струйками по полу растекалась вытесненная им жидкость...".

Итак, начинающий фантаст, за работу! Остается только в стабильный сюжет вставить новые названия и имена - и издание обеспечено! Правда, если останется бумага от очередного переиздания аналогичных книг более оперативных авторов.

Ефим СМОЛИН

С В Е Т Л О Е Н А С Т О Я Щ Е Е

Мы часто говорим о погибших на войне: "Они с нами, они среди нас..." Давайте представим , что было бы, если бы действительно воскрес кто-нибудь из них. Из тех, кто отдал жизнь за светлое будущее. И стало бы для него это светлое будущее светлым настоящим...

* * *

Говорят, что медикам известны такие случаи, что это какой-то летергический сон, но, в общем, сержант Степан Гудков, контуженный и потерявший сознание в боях под Москвой осенью сорок первого года, пришел в себя сорок шесть лет спустя. Часть, конечно, ушла, решил Гудков, интересно, за кем осталась деревня? Гудков пополз к ближайшему дому.

Из дома донеслась русская речь, и сержант сначала обрадовался, даже чуть было не вскочил, когда вдруг понял, что это радио. Степан прислушался: "Сухогруз "Петр Васев" идет на таран"... "Товарняк врезался в скорый"... "Под Арзамасом взлетел на воздух состав с взрывчаткой"...

"Немцы мозги пудрят! - догадался Гудков, - А говорят как чисто, собаки!" У них на фронте немцы тоже вот так подтаскивали репродукторы на передовую, предлагали сдаться, трепались, что Москва взята... Ребята стреляли по репродуктору, швыряли гранаты. И сейчас сержант отцепил с пояса "лимонку", прикинул расстояние до окна, потянулся к чеке. Но передумал: "лимонка" была одна и хотелось продать жизнь подороже - может, танк попадется или немецкий штаб.