.. бр-р-р... казались пустыми и бездонными. Это продолжалось около часа, а потом он мешком упал на солому. Минут через десять зашевелился, открыл глаза и стал озираться вокруг так, словно видел все впервые. Это показалось мне странным. К еде он не притронулся, посмотрел на нее с брезгливостью лорда и даже сплюнул в сторону. Потом он стал осматривать себя с такой гримасой отвращения на лице, словно только что обнаружил свое немытое тело. А вот дальше совсем интересно: фигура Рыка окуталась туманом, сквозь который проступали очертания тела, и, знаешь, это был совсем не юродивый!... Запахло озоном, туман рассеялся, и все стало вроде как прежде. Только рядом с юродивым стоял какой-то старик. Тело его лучилось, словно внутри него был источник света. Юродивый что-то стал шептать ему на ухо. Я постарался приблизиться, и вот тут...
      Ухоня замер на трагической ноте, и Милав поторопил его:
      - Что? Да говори ты!
      - Мне показалось, что Рык увидел меня!
      - Не может быть! - остолбенел Милав.
      - Наверное, может. - Шепот ухоноида приобрел какие-то новые тревожные - нотки. - Он смотрел прямо на меня. Понимаешь, не в сторону меня, а прямо на меня! Знаешь, мне стало чертовски неуютно в том овине, и я... в общем, я позорно бежал с поля боя.
      Повисла тишина. Милав пытался осознать услышанное, но мысли путались, и только тревога в душе росла, нависая теперь над ним огромной черной тучей. Он даже не сразу понял, что Ухоня продолжает свой рассказ:
      - ... К самому утру я отважился снова заглянуть в каморку Рыка. Он спал безмятежным сном. Старика не было. Его не оказалось и в самом овине: как он умудрился оттуда выбраться - непонятно, потому что ворота были все время у меня на виду! А у юродивого на шее кольца уже не было. Я остался сторожить у дверей овина. Утро началось, как обычно: народ потянулся к Рыку в надежде уелышать что-нибудь новое, но юродивый повел себя странно. Он сказал, что откровение было, но он должен молчать до поры до времени. Народ это подхлестнуло посильнее, чем быка тряпица багряная, он прямо забурлил, ожидая, что юродивый объявит виновника всех бед. Поэтому, когда я тебя увидел в толпе, то сразу поспешил. Сдается мне, новоявленный Рык задумал какую-то гнусность. И нам в ней отводится не последняя роль.
      Ухоня замолчал.
      - Получается, что теперь не мы ищем виновника своих бед, а нас разыскивают непонятно по какой причи не? - медленно заговорил Милав. - И причина эта должна быть серьезной. Что думаешь, Ухоня?
      - А то и думаю, что силы, нас разыскивающие, сами в чем-то замешаны. Иначе не стали бы прятаться и хорониться, так же как и мы сами.
      - Это не аргумент. Я тут с одним глашатаем встречался - нами интересуется не только юродивый...
      - Слышал я, что кричат биричи по всему Рудокопову. Они не только нас, они вообще любых оборотней разыскивают. Постой-постой...
      - Что?! - встрепенулся Милав, услышав, как замер Ухоня на полуслове.
      - Оборотни! - воскликнул обрадованный ухоноид. - Рык-убогий - тоже оборотень! Понимаешь?!
      - Не совсем...
      - Ну как же! Ночное происшествие с юродивым доказывает, что он не тот, за кого себя выдает! Быть может, он специально бродит по весям, чтобы нас обнаружить? Вчерашнюю встречу с ним помнишь?
      Милав еще раз ощутил то необычное состояние, которое он испытал, встретившись с Рыком взглядом... Теперь слова Ухони показались ему не лишенными смысла.
      - Ты не узнал, кто такой Лионель Кальконис? - спросил он.
      - Иноземец, который прибыл в эти края вместе с Аваддоном.
      - Вот это да! - присвистнул Милав. - Значит, ближайший к Аваддону человек разгуливает по дорогам, обливая грязью себя и своего хозяина! Тебе не кажется это странным?
      - Вообще-то есть немного... как-то не вяжется все это с могучим колдуном, способным весь край переворошить! - задумчиво проговорил Ухоня. Хотя у меня есть кое-какие мысли на этот счет...
      - И что за мысли? - поинтересовался Милав, собственное мнение которого застряло в мертвой точке, словно телега в промоине.
      - В мире произошли изменения, затронувшие, возможно, не только обитателей страны росомонов, но и самого мага. Тогда становится более понятной вся чехарда с юродивым, ну и с нами...
      - Одни предположения! - возразил Милав. - Точно нам известно лишь то, что юродивый ищет нас. Более того, это уже не юродивый, а Лионель Кальконис!
      - Напарник! - Голос ухоноида зазвучал совсем необычно.
      - Что? - встрепенулся Милав, думая, что им угрожает опасность. Он быстро оглядел берег, даже на реку обернулся. Везде было спокойно.
      - Я думаю, что юродивый - уже не Кальконис.
      - А кто же?
      - Это мы скоро узнаем. Пошли!
      - Куда? - не понял Милав.
      - К бабушке Матрене, - ответил Ухоня, - попрощаешься с ней на несколько дней. У меня появился план...
      - Да ты толком-то можешь все объяснить? - вспылил Милав, которому совсем не улыбалось следовать за ухоноидом, не будучи посвященным в детали его задумки.
      - Скоро узнаешь! - нагло ответил Ухоня и больше на колкие слова кузнеца не отзывался.
      Глава 13
      ОТВОРИ, МАТРЕНА!
      Пришлось кузнецу смириться с молчанием товарища и придумать правдоподобное объяснение для доброй старушки. Оказавшись в избе бабушки Матрены, Милав еще не знал, что скажет ей. И отсрочка в виде обеда была весьма кстати. Милав ожидал, что, очутившись в знакомых стенах в обществе сердобольной старушки, предчувствие надвигающейся опасности отпустит его. Но вышло совсем наоборот: едва он сел за стол и принялся за еду, совершенно не замечая вкуса пищи, он ощутил, как напряглось все его тело.
      Бабушка Матрена заметила перемену в нем и тревожно спросила:
      - Чегой-то на тебе лица нет! Али случилось что?
      Ответить Милав не успел, потому что его глаза, все это время бездумно глядевшие в окно, заметили непонятную суету за невысоким плетнем. Бабушка Матрена проследила его взгляд и всплеснула руками:
      - Батюшки, да что ж это деется-то?!
      За плетнем столпились до десятка вооруженных стражей городского старшины. За их спинами угадывались праздношатающиеся зеваки, весьма охочие до дармовых зрелищ. Среди стражников цепкий взгляд Ворона выхватил фигуру вчерашнего бирича, рядом стоял сухой старик, злобный взгляд которого, казалось, проникал сквозь стены. Все это Милав успел заметить за долю секунды и теперь вопросительно смотрел на старушку. В его глазах был укор.
      - Ты что, - вскинулась обиженная Матрена, - на меня подумал?! Давай в огород через окно, а я их в дом не пущу!
      В фигуре бабушки Матрены появилась такая воинственность, что Милав не стал спорить с нею.
      - Беги, милок, - сказала она, вооружаясь ухватом, - авось свидимся!
      Старушка бросилась в сени. За дверями уже слышался громкий топот. Милав рванулся к окну, выходившему в огород.
      - Там тоже засада! - крикнул Ухоня, блестящей лентой скользнув по плечу кузнеца. - Давай за мной!
      Милав услышал, как в дверь громко застучали и чей-то властный голос прокричал:
      - Отвори, Матрена, в твоей избе оборотень!
      - Сам ты оборотень! - ответила рассерженная старушка. - Ломай дверь, охальник, но помни, что это я тебя от сглазу дурного в прошлом годе лечила, а значит, смогу и приворожить тебе всю эту гадость обратно!
      Милав не слышал, чем закончилась словесная перебранка, - он вслед за Ухоней скользнул в открытый зев подполья, прополз на животе по влажному грунту, натыкаясь на многолетние залежи куриного помета, и оказался перед небольшой дверцей, которую и выбил благополучно. Упал в метровую крапиву, замер. Ухоня всколыхнул своим телом верхушки травы и улетел на разведку. Где-то над головой послышались крики, и яростный голос бабушки Матрены прокричал:
      - Это вам, супостаты, за то, что на старух с копьями пошли!
      Вслед за ее словами послышался звон разбитой посуды и чьи-то душераздирающие вопли. В этот момент вернулся Ухоня и поманил кузнеца за собой.
      - Обложили крепко, - объяснил он на ходу, - без стычки не пробиться. Но мы пойдем в сторону баньки - там и стражи поменьше, и от дома подальше, так что подозрения от бабы Матрены отведем.
      - Дело, - согласился Милав. - Сейчас заварим здесь кашу!
      - Только ты, напарник, не забывай: стражники - они люди подневольные, куда скажут - туда и идут. Так что ты не очень...
      - Не боись, Ухоня, - пообещал кузнец, и его руки стали превращаться в молоты. - Мы потихоньку...
      Стражников он увидел издалека. Их было трое - молодые, вооруженные длинными, неудобными для ближнего боя копьями. Милав не стал с ними церемониться: приблизился тихо и быстро расправился, надолго отключив их резкими ударами по голове. Сложив тела, как бревна для просушки, Милав кликнул Ухоню:
      - Ты здесь?
      - Конечно, напарник!
      - Тогда дуй на разведку! Твоя цель - старик с противным взглядом. А я следом...
      - Да ты что, - возмутился Ухоня, - они же тебя сцапают сразу!
      - Не сцапают, - уверенно заявил кузнец. - Иди!
      Через несколько минут в толпе перед домом бабушки Матрены появилась привлекательная девушка. Она протиснулась к самой ограде - видимо, ей хотелось рассмотреть все происходящее поближе. И оказалась возле сухонького старика, по виду - божьего одуванчика. Никто и не заметил, как тонкая девичья рука сжала старческое запястье со звериной силой, а потом, словно невзначай, и к голове старика приложилась - никак у деда температура? Старичок обмяк и, если бы не вовремя подставленное плечо девушки, сполз бы, бедолага, прямо в траву. Девица подхватила старичка и стала с ним протискиваться через толпу.
      - Эк дедушку-то сморило, - сказал кто-то, - так и висит на внучке, как куль с мукой!
      - Видать, девка здоровая, - отозвался другой, - вон как резво старикашку поволокла!
      Через час они были в самой глухой части горной слободы. Здесь уже можно было не опасаться встретить кого-либо - прошлогодний оползень разрушил немногочисленные домишки, лепившиеся к самой горе, и народ ушел отсюда, посчитав место дурным. А последние события, связанные с проделками чародея, и вовсе отвадили людей от этих мест - отсюда начинался путь к горе Таусень.
      Милав-кузнец сбросил с плеча старческое тело и пнул его ногой.
      - Эй, божий одуванчик, пришло время побеседовать! - сказал он, присаживаясь на нагретые солнцем камни.
      Старик молчал. Милав наклонился к нему.
      - Может, он помер? - спросил Ухоня, которым овладела обычная веселая беспечность.
      - Ну да, - возмутился кузнец, - что же, я его зазря волок через весь городок? Не-е-ет, он у меня заговорит! - И Милав стал трясти старика как грушу.
      Старик не проронил ни звука. Кузнец всмотрелся в его глаза и отшатнулся - ему показалось, что на него смотрит не сам старик, а тот, кто находится по ту сторону его глаз.
      - Что за черт! - выдохнул Милав. Он оторвал от своей рубахи длинную полосу и завязал ею глаза старика. Потом отозвал Ухоню в сторону: - Мне думается, что с помощью этого деда за нами следят!
      - Так давай его бросим!
      - Нельзя. Если его найдут здесь, то сразу догадаются, куда мы пошли.
      - А куда мы пошли, если не секрет?
      - Для тебя - секрет! - сказал как отрезал Милав. - Ты меня что-то не очень в свои планы посвящаешь!
      Ухоноид нисколько не обиделся.
      - Можешь и не говорить, - спокойно сказал он, растекаясь искристым покрывалом по камням, - мой план прост - нужно идти искать Хозяйку Медной горы.
      - Зачем? - не понял Милав.
      Ухоня слегка пошевелил своим едва видимым телом и с достоинством ответил:
      - Затем, что только одна Хозяйка смогла справиться с взбесившимся чародеем!
      - Ну и что?
      - Ну, ты даешь, напарник. Порой мне кажется, что с каждой новой трансформацией в твоей голове остается все меньше мозгов! Неужели ты не догадался, что наш юродивый и есть Аваддон!!
      Если бы на голову Милава рухнула небольшая гора, он бы, наверное, испытал меньшее потрясение, чем от слов ухоноида.
      - Аваддон?
      - Разумеется! Сначала он послал Лионеля Калькониса под видом убогого Рыка отыскать нас. Тот и шастал по дорогам, выслеживая. А в Рудокопове мы попали ему на глаза. Он сообщил об этом магу. Только не спрашивай, как он это сделал, я не знаю. А ночью я случайно оказался свидетелем... м-м-м... переезда колдуна в тело юродивого.
      - А старик?
      - Что?
      - Я про него говорю! - И Милав не очень вежливо пнул лежащее тело. Ухоня замялся:
      - Ну-у, про старика ничего не могу сказать. Возможно, он - глаза и уши Аваддона. Хотя может быть просто зачарован волшебником, а на самом деле достойный поселянин с кучей родственников и толпой сопливых ребятишек.
      - Ладно, - сказал Милав после долгого раздумья, - решим так...
      Они шли уже несколько часов, и с ними, к счастью, пока ничего не случилось. Либо непонятный старик, которого Милав по-прежнему тащил на себе, оказался невинной жертвой коварного мага, использовавшего его в качестве соглядатая для своих целей и потерявшего к нему всякий интерес после того, как Милав похитил его у дома бабушки Матрены. Либо впереди их поджидало нечто, с чем кузнецу встречаться не слишком бы хотелось. К сожалению, от его желания мало что зависело.
      Дорога их пролегала по неширокому распадку. Дно его было усеяно камнями - от небольших окатанных галек до гигантских валунов, которые приходилось преодолевать с большими трудностями. Тело старика становилось по мере продвижения вперед все тяжелее. Кузнец подумал: а не бросить ли его здесь, авось оклемается? Но что-то подсказывало ему - старик еще пригодится. Хотя вполне могло оказаться, что сам Аваддон внушает ему подобные мысли через старческое тело. Для чего? Да чтобы подстроить какую-нибудь гадость, к примеру, вон за тем скальным выступом, который показался впереди и представлял собою идеальное место для засады.
      Милав остановился, опустил свою ношу на камни и негромко позвал ухоноида:
      - Посмотри, что там за выступом. Только тихо!
      - Обижаешь, напарник: я - сама осторожность!
      Милав заметил, как в мареве, струившемся от нагретых камней, появилось едва видимое глазом сгущение и медленно поплыло в сторону узкого каменного горла. Милав присел рядом со стариком, почувствовав, что страшно устал.
      Глава 14
      ПЕЩЕРА РАЗБОЙНИКОВ
      Кузнец успел немного размять шею и плечи, когда колеблющийся контур прозрачно-голубого уха материализовался перед ним. Милав вопросительно посмотрел на Ухоню.
      - У тебя чутье, как у собаки... то есть я хотел сказать - как у волка! - смутился ухоноид. - За камнями дюжина парней живописной наружности. Типичные разбойнички. Дальше - пещера большая. В ней еще с десяток лиходеев отдыхает. А потом путь свободен.
      - Другой дороги нет? - спросил Милав. Затевать бучу с ватагой злодеев было чистым безумием.
      - Гора Таусень - за два перевала от нас. Чтобы туда попасть, минуя разбойников, нужно вернуться в Рудокопово и идти на юг. А это еще дня два...
      - Нет, два дня - большой срок, - размышлял Милав, - нас обязательно найдут. Тогда остается один путь...
      - Надеюсь, ты не забыл - впереди два десятка головорезов! - тактично напомнил Ухоня.
      - Не забыл, потому что их силу мы превратим в слабость!
      - Тоже мне - волшебник! - съязвил Ухоня.
      - Волшебство здесь ни при чем, просто нужно головой почаще думать.
      - То-то ты всю голову на камнях отсидел!
      - Ухоня!
      - Ладно, умолкаю, а то на твои возмущенные вопли скоро все разбойники сюда сбегутся!
      Ночь в горах наступает быстро: еще минуту назад оранжевый блин солнца изо всех сил цеплялся за иззубренные вершины, расплавленным золотом вечерней зари заливая восточные склоны гор, - и вот уже последние, самые жизнелюбивые его лучики скользят по камням вверх, оставляя за собой мрак, сырость, тревогу.
      Милав дал Ухоне последние наставления и, удостоверившись, что серебристое тело ухоноида уплыло в направлении каменного горла, стал трансформировать себя. Через минуту рядом с телом старика, которого кузнец предварительно убрал с тропы и спрятал в глубине естественной гранитной выемки, стояло огромное тело Мечка Стервятника. Медведь шагнул в темноту к завалу из гранитных валунов, многие годы назад образовавшемуся в результате оползня. Добравшись до завала, он осторожно выглянул из-за камня. Впереди горел большой костер. Вокруг него сидели несколько вооруженных людей. Еще какие-то неясные тени мелькали на границе видимости. Беспечность разбойников говорила о том, что они чувствовали себя здесь в полной безопасности. И Милав поверил, что его безрассудная затея может увенчаться успехом.
      Продолжая оставаться начеку, он выдвинулся из засады и боком стал продвигаться дальше, вжимаясь всем телом в камень. Ему нужно было успеть добраться за завесой темноты хотя бы до тех глыб, что лежали недалеко от людей, сидевших у костра, прежде чем Ухоня начнет светопреставление. Милаву казалось, что прошла уже целая вечность. От внутреннего напряжения бурая медвежья шерсть лоснилась от пота. Следовало поторапливаться, любой отблеск костра на медвежьей шерсти мог выдать его. Оказавшись за спасительным укрытием, он с облегчением вздохнул и стал всматриваться в том направлении, куда скрылся ухоноид. Там была пещера с отдыхающими разбойниками. Оттуда должен поступить сигнал. Мечк Стервятник ждал, успокаивая дыхание и готовясь к схватке.
      Что-то зашуршало у него под ногой. Медведь почувствовал, как тонкое змеиное тело оплело его волосатую ногу. Он героически терпел целую минуту, но когда бесцеремонное создание змеиного царства стало вползать ему на плечи, медведь не выдержал. Изловчившись, он поддел наглую гостью кривым когтем и швырнул ее в толпу сидящих вокруг огня разбойников. Змея угодила как раз на шею тому, кто сидел к медведю спиной. Разбойник замер в ужасе, а остальные шарахнулись от костра с завидной прытью. Кто-то успел крикнуть осипшим от страха голосом:
      - Летающие змеи! Вестники Хозяйки Медной горы!
      В этот момент и устроил ухоноид свое представление. Со стороны мутной на фоне безлунного неба горы Таусень в сторону разбойников двинулась... Ничего себе разыгралась фантазия у шалуна Ухони! Он материализовался в огромную огненную пасть, способную одним глотком отправить в свое нутро пару всадников вместе с конями! И эта чудовищная пасть надвигалась прямо на пещеру, откуда стали выскакивать обезумевшие от ужаса люди. Разбойники спотыкались, падали, сбивали друг друга с ног, спасаясь от огненного монстра в спасительную тьму. Мечк Стервятник внимательно наблюдал за происходящим из своего укрытия и ждал подходящего момента. И когда он увидел, что из пещеры больше никто не появляется, он решил действовать. Превратив медвежьи лапы в наковальни, он стал крушить ими камни с такой силой и быстротой, что каменная крошка сыпалась на землю вперемешку с искрами. При этом он не забывал реветь ужасным голосом, от которого и самому порой становилось страшно.
      В итоге они овладели вражеским лагерем, что называется, без единого выстрела. Оставалось проверить - не спрятался ли кто в камнях. Эту обязанность Милав, вернувший себе облик кузнеца, взял на себя. А Ухоню отправил за разбойниками - узнать, не захотят ли они вернуть себе логово. Ухоня вернулся через полчаса и сказал, что разбойники могут возвратиться сюда только с рассветом. Они посчитали, что сама Хозяйка Медной горы прогнала их отсюда, а с ней в этих краях никто не спорит. Милав тоже ничего не нашел. Оставалось проверить пещеру. Он взял огромную головню из костра и решительным шагом направился в нее. Внутри пещера выглядела обжитой и даже уютной. На низких нарах, изготовленных из тонких, разрубленных пополам бревен, лежало множество разномастных шкур. В центре - огромное кострище, в котором еще тлели угли. На вертеле над ними исходила ароматным соком косуля. Почуяв запах мяса, Милав понял, что ужасно голоден. Он направился к вертелу, оглядываясь по сторонам в поисках хорошего тесака, с помощью которого можно "побеседовать" с аппетитной косулей на гастрономическом языке. Его внимание привлекло какое-то странное сооружение в дальнем от входа конце пещеры.
      Подойдя поближе, он увидел, что это большая клетка, со всех сторон накрытая шкурами. Он сделал знак Ухоне быть начеку. Вход он нашел не сразу. А когда нашел, то застыл в изумлении - на полу клетки лежало связанное тело с мешком на голове.
      Глава 15
      НАХОДКА
      Ухоня задумчиво присвистнул и предложил ничего не трогать.
      - А вдруг это опять проделки Аваддона? - спросил он, с опаской косясь на находку.
      Милав в нерешительности застыл. Оно вроде и верно: путь к горе Таусень свободен. К утру они во-о-н где могут оказаться. Да и есть у Милава уже ноша - зачем еще одна? Но с другой стороны - если кто-то связан и спрятан надежно под таким слоем шкур, значит, разбойники дорожат им! Милав решительно направился к находке.
      Он разорвал крепкие кожаные путы, сорвал с головы мешок и... так и есть - еще один старик! Милав от досады крякнул и понес старика к рубиновым уголькам в центре пещеры. Положил седобородого на какую-то подстилку, а сам принялся разжигать огонь - в пещере стояла тьма такая, что и жаркого не отрежешь! Через некоторое время костер разгорелся, и Милав заметил, что старик внимательно за ним наблюдает. Кузнец отрезал большой кусок от бока косули и протянул его освобожденному узнику.
      - Угощайтесь! К сожалению, питья предложить не могу - я здесь не местный! - и принялся за еду, больше не обращая на старика никакого внимания.
      Некоторое время в пещере было тихо, только смачный хруст да слабое потрескивание костра нарушали ночную тишину. Наевшись мяса, Милав захотел пить. Он отправился на поиски - не могли же разбойники без воды обходиться? Используя головню вместо факела, он скоро нашел и воду в больших каменных корытах, и мед в бочонках. Один бочонок он захватил с собой и, вернувшись к костру, предложил молчаливому старику огромную корчагу меда. Старик не отказался и выпил все в один присест! Либо разбойники старика жаждой мучили, либо здоровья в нем будет поболее, чем в кузнеце! Милав наполнил корчагу старика вновь, затем приложился к своей. Ароматный напиток защекотал ноздри и приятно распространился по желудку.
      - Вкусна пища, да горек хозяин! - сказал загадочный старик.
      Странно было слышать в пещерной пустоте его глубокий, чистый голос.
      Милав пожал плечами:
      - Да я и не хозяин в местных хоромах.
      - А распоряжаешься, как в собственном доме. - Глаза старика хитро блеснули.
      - Дак спросить не у кого - все разбежались! - ответил Милав с улыбкой.
      Старик помолчал, смакуя напиток.
      - Наверное, вида твоего богатырского испугались? - сказал он, и непонятно было: шутит или говорит серьезно. - Две дюжины разбойников одного кузнеца испугались! Да, измельчал народишко...
      Милав так и замер - старик правда сказал "кузнеца" или ему почудилось? На всякий случай он поближе придвинулся к костру - там много обгорелых головней, которые можно использовать как огненные палицы. Старик, словно ничего не замечая, продолжал смаковать медовый напиток. А Милав, сделав вид, что потянулся за новой порцией мяса, попробовал снять вертел вместе с оставшейся частью косули - с таким оружием можно и возвращения разбойников дожидаться! Старик усмехнулся в длинную белоснежную бороду и сказал:
      - Разбойничьей шайки не побоялся, а одинокого старика страшишься?
      - Вот еще! - фыркнул Милав, швырнув на место вертел. - Это я так, мяса хотел отрезать...
      Старик продолжал загадочно улыбаться.
      - Товарищу своему скажи, что он может не прятаться.
      - Какому товарищу?! - опешил Милав.
      - А тому, что за твоей спиной сейчас сидит и рожи мерзкие мне корчит!
      Милав быстро обернулся, но ничего не увидел. А старик кинул прутик куда-то в темноту и сказал с укором:
      - Негоже за глаза над людьми изгаляться!
      - Да кто ты такой, чтобы учить нас?! - вспылил Милав.
      - Я - кудесник Ярил!
      Под сводами пещеры повисла долгая пауза. Из болтовни юродивого Рыка Милав и Ухоня знали о том, что случилось с кудесником и кем он приходится самому Годомыслу Удалому. Однако им и в голову не приходило, что они могут где-либо столкнуться с этим легендарным человеком, которого знает каждый росомон от мала до велика. К тому же все считали, что кудесник если и жив, то, во всяком случае, находится очень далеко от этих мест. А получилось, что разбойники перехитрили самого тысяцкого Тура Орога - он гонялся за похитителями по всему приграничью, а злодеи упрятали Ярила под самым его носом!
      Кудесник Ярил спокойно ждал, пока его освободители придут в себя. Он ворошил длинным прутом умирающие в костре угли и поглядывал на кузнеца. Милав почувствовал, как легкая вуаль невесомого тела ухоноида скользнула за его спину, будто спряталась от внимательных глаз кудесника.
      - Чего молчишь, Милав-кузнец? - с хитрым прищуром спросил Ярил.
      Милав хлопнул несколько раз открытым ртом, словно рыба, вынутая из садка, и наконец выдавил:
      - Откуда вы меня знаете?
      - Я же кудесник! - просто ответил старик. Милав с сомнением посмотрел на Ярила.
      - Если вы такой волшебник...
      - Я кудесник, Милав, - поправил кузнеца Ярил, - а не волшебник.
      - Хорошо, если вы такой могучий кудесник, то почему сами не освободились?
      - А ты умный юноша. Кого-то ты мне напоминаешь... - задумчиво произнес Ярил. - Что касается моего освобождения, то Аваддон, зная мою силу, нашел уязвимое место - мне на голову надели специальный мешок, сотканный из черного льна и тонкой магии, а чтобы я не мог пользоваться силой природы, меня и поместили в эту клетку. Там шкуры только черных животных, а прутья кованы с помощью древней магии. Из такой ловушки я бы сам никогда не выбрался. Поэтому я хочу поблагодарить тебя, Милав-кузнец, за мое освобождение. И знай: о чем бы ты ни попросил, я сделаю это для тебя, если пожелание твое не нарушит равновесия в мире!
      Милав смутился и пробормотал:
      - Вообще-то я был не один. Ухоня...
      Из-за спины кузнеца выплыл ухоноид, приняв по такому торжественному случаю свою настоящую форму - бледно-розовое полотнище, похожее на человеческое ухо.
      - Я готов извиниться за неподобающее поведение, - пробормотал Ухоня, временно позабыв о своей любви к вычурным и цветастым фразам.
      Кудесник только рукой махнул и широким жестом пригласил Ухоню к костру.
      - А теперь я хотел бы услышать вашу историю, - сказал он, когда Ухоня обвился своим телом вокруг туши косули и закачался на вертеле, как на качелях.
      Милав рассказывал долго и обстоятельно, часто обращаясь за помощью к Ухоне. Дважды подбрасывал задумчивый кудесник хворост в костер, и дважды все прогорало до рубиновых угольков. В пещеру стал затекать молочный туман - признак раннего утра, а Милав все говорил. Наконец, налив в свою корчагу остатки меда и промочив уставшее горло, он закончил:
      - Вот так мы и нашли вас в этой пещере...
      Кудесник молчал. Уже и туман истаял под первыми лучами яркого солнца, нырнувшими в горный лабиринт, и птицы запели-защебетали, обрадованные тем, что счастливо пережили эту ужасную ночь. А кудесник молчал. Милав спохватился, что за долгой беседой совсем забыл о своей ноше - старичке, и стремглав кинулся на его поиски. Вернулся нескоро и в расстроенных чувствах.
      - Старик пропал...
      Кудесник очнулся от своих дум, поднял на Милава глаза и сказал:
      - Значит, Аваддон уже знает о том, что здесь случились. У нас в запасе не больше пяти-шести часов.
      - Что вы хотите этим сказать? - не понял Милав.
      - Разбойники всю ночь шли в Рудокопово. Возможно, они уже там и обо всем сообщили чародею. С его способностью затуманивать людям разум он может от имени городского старшины отправить сюда десятка три конных. А пока все раскроется - ни его, ни нас уже не будет! Мы должны торопиться!
      - Куда?
      - А вы не догадываетесь? - вопросом на вопрос ответил кудесник.
      Глава 16
      ХОЗЯЙКА МЕДНОЙ ГОРЫ
      Сборы заняли совсем немного времени: как раз столько, чтобы найти вместительную суму и положить в нее добрый кусок жареного мяса, две дубовые корчаги да бочонок меда. Ухоня пытался тайком от Милава втиснуть туда еще десяток совершенно ненужных в походе вещей, но кузнец был настороже, и все старания ухоноида оказались тщетны. Кудесник нетерпеливо поглядывал в ту сторону, куда скрылись ночные беглецы. Милав перехватил его взгляд и, не обращая внимания на стенания Ухони, взвалил тяжелую суму на плечи и зашагал вслед Ярилу. Ухоня скользил где-то рядом и ворчал недовольно:
      - Это ж надо, столько добра! А ты ничего не взял! Ведь мы могли и бабушке Матрене кой-чего подбросить!
      - Не возьмет баба Матрена награбленного. И хватит об этом!
      Ухоноид обиженно замолчал и выразил свое несогласие тем, что стал абсолютно невидимым. Милав усмехнулся про себя и позвал товарища:
      - Ухоня...
      - Нет его! - Голос прилетел откуда-то сверху. - Помер!!
      - Ну, если помер...
      Некоторое время они шли молча. Кудесник выбирал тропинку среди нагромождения камней, кузнец нес поклажу, а Ухоня, по-прежнему обиженный, иногда скользил рядом с Милавом, впрочем, не задевая его. Солнце поднялось к зениту. Стало жарко. Милав расстегнул ворот рубахи в надежде, что слабый ветерок хоть немного охладит его тело. Но в этой каменной теснине и ветер был горячим и ленивым, поэтому Милаву оставалось безропотно терпеть духоту. Он смотрел на кудесника, неутомимо шагающего в своем длинном, до пят, балахоне, и дивился - неужто ему не жарко?
      - Потерпи, Милав, скоро дождь будет, - сказал Ярил, словно услышав мысли кузнеца.
      - Да я вроде не самый слабый в нашей компании, - пробормотал Милав, задетый за живое.
      - А это как посмотреть... - загадочно произнес Ярил.
      Милав лишний раз убедился, что кудесник чего-то недоговаривает.
      "Наверное, он знает про нас что-то такое, чего говорить пока не хочет, - подумал кузнец. - Что ж, его право".
      Милав, погруженный в думы, не заметил, что кудесник вдруг остановился и повернулся к нему. Через мгновение его холодная ладонь легла на плечо кузнецу. Милав вздрогнул и удивленно посмотрел на Ярила.
      - Что?