Глава 8
      "КОКОНЫ"
      "Как странно, что я опять вернулся к "молчащим"!... Лооггос, отзовись! Почему ты не хочешь поговорить со мной? Мы так славно беседовали на разные темы. Неужели ты забыл это? Или причина в другом? Лооггос, отзовись! Я ведь узнал убранство твоего жилиша. Слышишь?"
      Милав и спал и не спал одновременно. Он был уверен, что вновь оказался внутри холма "молчащих", но в то же время недоумевал: а что он здесь делает, когда должен быть с товарищами на лесной дороге?!
      Сознание чадило, словно факел, на который налетел ветер и посыпался дождь. Свет ниоткуда не пробивался, но Милаву он был и не нужен - кузнец вполне обходился внутренним зрением, а также способностью кожи чувствовать окружающее тепло. Удивляло отсутствие тепловых потоков, ведь нагретых предметов в любом помещении великое множество - будь то кувшин с теплым питьем или только что снятая с тела одежда. Милав вдруг понял, что он вовсе не в знакомой комнате Лооггоса, а в ином месте...
      Предприняв попытку подняться, Милав обнаружил, что сделать это не в силах! Он попробовал пошевелить руками и почувствовал под пальцами что-то упругое и рыхлое. Не теряя времени на осмысление происходящего, кузнец уперся руками перед собой, ощущая, как что-то прогибается под его спиной, и стал изо всех сил давить вверх. Руки медленно погружались в упругую массу. Милав продолжал давить. Вдруг раздался громкий хруст. В глаза ударил свет. Милав мгновенно зажмурился, успев заметить блестящее стальное лезвие, мелькнувшее перед ним. Думая, что это враги, Милав на ощупь нашел Поющего и рванул его из ножен, одновременно делая попытку еще раз открыть глаза. Свет был нестерпим, и Милаву пришлось потратить несколько драгоценных секунд на то, чтобы привыкнуть к нему. Наконец зрение восстановилось...
      Было раннее утро. Никаких врагов поблизости не оказалось. Милав стоял на том же месте, где вчера вечером улегся. Костер давным-давно прогорел, похоже, в течение ночи его никто не поддерживал. Значит, спали как убитые. Странно... Ведь они категорически договорились всю ночь дежурить по очереди. Милав осмотрелся в поисках друзей и буквально обомлел: там, где вчера расположились Кальконис и ухоноид, теперь громоздилось что-то невообразимое, напоминавшее коконы бабочки чудовищных размеров, внутри которых мог свободно поместиться человек.
      Человек!
      Догадка кольнула Милава и заставила действовать молниеносно: он схватил увесистый топор, бросился к первому "кокону" и рассек его. Затем то же самое проделал со вторым. Откинул топор в сторону и помог ошалевшему Ухоне выбраться наружу. Сзади кто-то закряхтел. Милав оглянулся и увидел бледного Калькониса, рядом с которым... валялись остатки третьего "кокона", бывшего тюрьмой Милава. И ведь снова помог ему неведомый друг...
      - Как вам на том свете? - спросил кузнец первое, что пришло в голову.
      - Душно, - вздохнул Кальконис.
      - Тесно, - сказал Ухоня. - А я, как назло, страдаю клаустрофобией!
      - Что-то не замечал за тобой такого хитрого недуга, - проговорил Милав.
      - Ну, ты даешь, напарник! Да им все знаменитости страдают! Уж я-то знаю!
      - Кто бы сомневался...
      Кальконис в это время внимательно изучал "кокон". Он рассматривал его изнутри, снаружи, даже понюхал его.
      - Что скажете? - поинтересовался Милав, голова которого еще не была готова к напряженной мыслительной работе.
      Кальконис развел руками:
      - Я не встречал ничего подобного.
      - Я тоже, - встрял Ухоня, - а то бы обязательно запомнил!
      - Мне интересны не столько "коконы", сколько то, как мы в них очутились! - продолжил Кальконис.
      - А что вы помните из вчерашнего вечера? - приступил к дознанию Милав.
      - Ну-у... мы сидели у костра и разговаривали. Костер горел ярко. Ночь наступила. Луны и звезд не было... - пытался восстановить события сэр Лионель.
      - Что еще?
      - Тишина. А потом... потом я вывалился из этого ужасного мешка!
      - А ты, Ухоня?
      - Я точно помню, что было очень тихо. Никакого дуновения! Я еще подумал: это хорошо - дождь ночью не принесет.
      - А потом?
      - Ну, смотрел на костер. Слушал твою болтовню...
      - И?..
      - И... заснул. Нет, скорее не заснул - отключился. И вот проснулся...
      - И никаких ощущений перед отключением?
      - Вообще-то показалось необычным, что мне тепло не только спереди, где горит костер, но и сзади, словно спину тоже огонь согревал.
      - Точно! - воскликнул Кальконис. - И я об этом подумал, но решил, что это навес отражает тепло и направляет в спину.
      - Да, но у меня за спиной навеса не было, - уточнил Ухоня.
      - И у меня, - сказал Милав. - Но я тоже помню необычное тепло, катившееся по спине. А дальше уснул.
      - Как же ты смог выбраться? Сам?! - ревниво вскинулся Ухоня.
      - Нет. Думается, без помощи нашего доброжелателя и в этот раз не обошлось...
      Развели костер, приготовили завтрак. Ни у кого из головы не выходили "коконы".
      - Неужели здесь живут пауки таких колоссальных размеров! - ужаснулся Ухоня.
      - Ага! - поддел товарища Милав. - Это Тогтогун превратился в самого большого паука на свете, чтобы пожрать нас за присвоение его славы!
      - Да ну тебя, я же серьезно! - обиделся ухоноид.
      Долго оставаться здесь никому не хотелось. В дорогу собрались быстро. Шли не оглядываясь. Милав прихватил с собой один "кокон" - так... на всякий случай...
      Несмотря на размеры, "кокон" был довольно легким. А его эластичность позволяла использовать "трофей" в качестве плаща, одеяла, спального мешка, наконец. Кажущаяся рыхлость не мешала ему отлично защищать от влаги - это наглядно показал первый же дождь, в начале которого Милав накрыл себя "коконом" и остался абсолютно сухим, в то время как его товарищи основательно промокли. Кальконис, увидев преимущества "мешка", пожалел, что оставил свой на стоянке. (Не возвращаться же за ним, в самом деле!) А Ухоня, испытывавший патологический страх перед всякими змеями, пауками, тараканами, и слышать не хотел о подобной защите:
      - Да я лучше промокну до последнего тигриного волоска, чем надену это страшилище на себя!
      - На вкус и цвет товарищей нет! - откликнулся Милав.
      К полудню дождь прекратился. Но солнце так и не смогло пробиться сквозь плотную пелену облаков. Было холодно и тоскливо.
      Они решили отдохнуть и присели недалеко от дороги прямо на поваленный недавним ураганом дуб. Говорить не хотелось. Молчали.
      Вдруг Ухоня поднял голову и насторожился.
      - Ты чего? - спросил Милав.
      - Едет кто-то
      Милав поднялся, огляделся по сторонам.
      - Где?
      Ухоня поводил носом и показал. Милав долго всматривался и наконец увидел далеко-далеко впереди черную точку.
      - К нам гости! - сказал он.
      - Гостям не рады конокрады! - пробурчал Ухоня. - Это что-то новенькое в репертуаре аборигенов - до сих пор они сторонились нас.
      - Наверное, узнали, что мы теперь безлошадные, и перестали бояться "летучего" возмездия.
      - Как бы все это нам боком не вышло!
      - Не боись, Ухоня, что мы, пяток вояк не одолеем?
      - А их всего пять?
      - Пока не видно. Но повозка одна. Много ли в ней может быть народу?
      - По мне - пусть их побольше будет! Что-то замерз я совсем - пора согреться!
      - Наконец-то я слышу речь не мальчика, но мужа!
      - Иди ты, напарник, со своими подковырками сам знаешь куда!
      - К Аваддону, что ли?
      - Ага! А можно еще дальше!
      - Это не простая повозка, - вступил молчавший Кальконис.
      - Откуда ты знаешь? - Ухоня был на взводе и не собирался успокаиваться.
      - Это дормез. Мы такой в замке доджа Горчето видели...
      Все подумали об одном и том же: Аваддон! Но Милав сразу же отверг эту мысль: станет черный маг трястись по такой отвратительной дороге, чтобы поприветствовать росомонов в своих владениях! Чушь да и только...
      Они продолжали сидеть, молча наблюдая за тем, как приближается огромный экипаж, влекомый восемью конями.
      - А с чего мы взяли, что дормез месит грязь по наши души? - спросил Милав, ни к кому конкретно не обращаясь.
      - Действительно, - поддержал Ухоня. - Может быть, он здесь на прогулке, проездом?
      - За много переходов от ближайшего города? - остудил их фантазии Кальконис.
      - Может, ему экзотики захотелось! - не отступал ухоноид.
      - Ладно, спорщики, приберегите свои силы, - проговорил Милав, напряженно вглядываясь в экипаж, до которого осталось не больше двадцати саженей.
      Прошло еще немного времени, и дормез поравнялся с сидящими на обочине росомонами. (Незадолго до этого Ухоня уполз за дерево и растворился в воздухе). Экипаж качнулся на ухабе и замер.
      Глава 9
      ЛАТГЕРН О-ТОГ
      - Значит, все-таки к нам... - едва слышно проговорил Милав и положил руку на Поющего. Впрочем, не было видно ни одного воина. Двое слуг сидели спереди и правили дормезом и еще двое стояли во весь рост позади на специальной площадке. Но Милав знал, как обманчива бывает подобная обстановка, и держался начеку.
      Слуги резво соскочили с задней площадки, подбежали к лакированному боку экипажа и поставили небольшую скамеечку, которую принесли с собой. Затем распахнули дверцу и замерли в глубоком поклоне. Прошла секунда, вторая, третья...
      Дормез качнулся, и из дверцы вышел высокий мужчина. Он застыл на скамеечке, подождал, пока слуги расстелили перед ним узкую дорожку сажени в три длиной, огляделся по сторонам и двинулся прямо к росомонам. Милав смотрел на приближающегося незнакомца и гадал: с какой целью столь знатный вельможа почтил их своим присутствием?
      Тот шел уверенной походкой и глядел строго вперед. Милав без труда смог поймать его надменный взор:
      "Латтерн О-Тог - чистокровный гхот, потомственный дворянин; согласно генеалогическому древу, представляет побочную ветвь правящей династии гхотских королей. На престол не претендует, будучи и без того абсолютным правителем страны при малолетнем Сыбзыке Четвертом. Умен, расчетлив; с врагами королевства беспощаден. Вдовец, имеет сына и... и еще сына. Искусный интриган и изощренный словоблуд..."
      Латтерн О-Тог остановился в трех саженях от Милава и Калькониса, поднявшихся навстречу родовитому гхоту.
      - Я - токонг короля гхотов Сыбзыка Четвертого Латтерн О-Тог.
      - Я - вольный путешественник Милав из удела Годомысла племени Рос.
      - Я - Лионель де Кальконис, странствующий поэт и философ.
      Латтерн О-Тог огляделся вокруг, словно искал кого-то.
      - А где же ваш третий товарищ? - спросил он. Милав сделал удивленное лицо:
      - Третий? Простите, я не понимаю, о чем вы. Мы с моим товарищем путешествуем вдвоем. Чем обязаны такому вниманию?
      Латтерн О-Тог подал знак слугам, и они мгновенно принесли откуда-то широкое, удобное кресло. Латтерн О-Тог сел и движением руки пригласил Калькониса и Милава последовать его примеру. Путешественники подчинились. Родовитый гхот некоторое время молчал, потом заговорил. Слова его лились плавно и неторопливо, словно полевой ручеек; под такую речь хорошо дремать, лежа с закрытыми глазами. Но завораживающая плавность была ловушкой - Милав это хорошо понимал; собеседник подвергался гипнозу, его бдительность усыпляется, а когда визави Латтерна впадал в эйфорический ступор, с ним можно было делать все, что захочешь.
      - Как уже говорилось, я - токонг короля.
      - Простите наше незнание местных знаков отличия, - подал голос сэр Лионель. - Токонг - это титул или должность?
      Латтерн О-Тог высокомерно посмотрел на Калькониса и ответил:
      - ТОКОНГ - это ТОт, КОторый Не Говорит!
      Объяснение мало прояснило положение вельможи в иерархии местной знати. Латтерн О-Тог это понял и добавил:
      - Мое положение таково, что мне не нужно даже говорить - меня все понимают с одного взгляда!
      - А если кто-то не поймет? - спросил Милав, все еще решавший для себя, что нужно гхоту от росомонов.
      - Совершенно невозможно!
      Сказано было таким категорическим тоном, что кузнец понял: Латтерн имеет все основания для своего утверждения.
      - Хорошо, допустим, - согласился Милав. - Тем более интересно, для чего вы проделали столь долгий путь по ужасной дороге?
      Латтерн О-Тог посмотрел на Милава и ответил:
      - Сейчас поймете.
      - Мы вас слушаем.
      Токонг Латтерн огляделся вокруг - не стоит ли кто рядом? - и, слегка понизив голос, заговорил:
      - Мне известна цель, с которой вы прибыли в нашу страну.
      - Мы и не делали из этого секрета, - сказал Милав, наивно хлопая глазами. - Мы просто путешествуем, изучаем быт и обычаи разных народов.
      - А между заучиванием новых слов и распеванием обрядовых песен, Латтерн О-Тог хитро прищурился, - вы - чисто для разнообразия преодолеваете непроходимые перевалы, защищенные глетчерными рогойлами, возвращаете замки их настоящим владельцам, угоняете лодки по бурному морю, громите в пух и прах харчевни? Ну и, конечно, прилежно исследуете все, что касается истории великана Тогтогуна?
      Кальконис сделал удивленное лицо, а Милав сложил губы трубочкой.
      "О-го-го! - подумал он. - Такими темпами мы скоро у гхотов национальными героями станем - они знают о нас больше, чем мы сами!"
      - Ну, если вам известно так много, то откройте нам нашу цель? попросил невинно Милав.
      - Уничтожить Аваддона!
      Наступила пауза.
      "Либо это дьявольская игра самого черного мага, - подумал кузнец, либо у нас появился неожиданный и весьма влиятельный союзник!"
      - Допустим, это так, - сказал Милав. - Тогда нам хотелось бы узнать ваш интерес.
      - Присутствие Аваддона доставляет нам очень много неудобств. Более того, страна Гхот по вине этого мага превращается в изгоя: с нами не торгуют соседи, от нас бегут люди науки и искусства. Гхоты просто деградируют!
      - И что же вы хотите от нас?
      - Вы сделаете то, за чем пришли. А мы постараемся вам помочь.
      - "Мы"?
      - Конечно, я говорю от имени себя и Сыбзыка Четвертого!
      - Скажите, Латтерн О-Тог, а почему вы собственными силами не можете избавиться от Аваддона?
      - Видите ли... - Токонг Латтерн был явно в затруднительном положении. - Аваддон пользуется у народа определенной популярностью. И открытое выступление против него может привести к междоусобной войне - у мага много сподвижников и по другую сторону Великой Водной Глади. Кроме того, он очень сильный чародей, и любой придворный заговор против него будет быстро им раскрыт - его шпионы давно наводнили всю столицу.
      - А как же вы?
      - Что я?
      - Не опасаетесь, что Аваддону станут известны ваши планы?
      - Нет! - Латтерн О-Тог самодовольно улыбнулся. - Я ведь тоже... маг!
      - Хорошо, - сказал Милав, - допустим, мы согласимся... Как вы представляете себе наше... э-э-э... сотрудничество?
      - Я доставлю вас в одно место...
      - Надеюсь, это не тюрьма? - спросил Милав. Латтерн О-Тог оценил шутку росомона.
      - Нет, это не тюрьма! Это летний дворец короля - совсем недалеко от нашей столицы. Сейчас там никто не живет, кроме слуг. Сыбзык Четвертый еще очень юн, ему пока рано думать о развлечениях. Там вы пробудете до тех пор, пока я определю место, где скрывается Аваддон.
      - Разве вы этого не знаете? - искренне удивился Милав.
      - Нет. Вы что же, думаете, вы одни такие герои на голову черного мага покушаться! Были и до вас желающие - и весьма удачливые. Так что от его бывшего Темного Чертога давным-давно одни руины остались. Аваддона нужно искать...
      - А какова судьба тех, удачливых?
      - Удачливы они были, пока замок Аваддона разрушали в его отсутствие. А потом... одни имена героев и сохранились.
      - Нерадужные у нас перспективы, - вздохнул Милав.
      - Судя по моим сведениям, вам не стоит жаловаться на удачу!
      - Надеюсь, вы не требуете от нас немедленного ответа? - спросил Милав.
      - Конечно нет! Вы можете все обдумать и даже... посоветоваться со своим товарищем, который так увлекся нашей беседой, что утратил прозрачность!
      Милав быстро оглянулся. Действительно, Ухоня гигантским полупрозрачным ухом лежал за стволом и слушал. Милав укоризненно покачал головой, ухоноид осознал свою оплошность и мгновенно исчез из поля зрения.
      - Ваш товарищ очень способный! - сказал Латтерн О-Тог, иронично улыбаясь. - Я смог заметить его только после того, как он стал полупрозрачным. До этого момента я считал, что вас здесь двое. Так что, думаю, у вас есть шансы в борьбе с Аваддоном.
      Токонг Латтерн поднялся. Мгновенно появились слуги.
      - Я буду там. - Гхот указал рукой на дормез. - Если согласитесь на союз - буду рад оказать вам содействие, если нет - не стану мешать. - И Латтерн О-Тог удалился.
      - Вы уверены, что он тот, за кого себя выдает? - спросил Кальконис, когда они остались в одиночестве.
      - Он действительно токонг короля Сыбзыка Четвертого Латтерн О-Тог самый влиятельный человек в королевстве! - сказал Милав. - Я в этом абсолютно уверен. Что же касается его предложения - ничего гарантировать нельзя.
      - А я думаю, - подал голос проштрафившийся ухоноид, - нам надо соглашаться. Представляете, что нас ждет, если мы станем на каждом углу спрашивать, как пройти в убежище Аваддона?! В лучшем случае, мы будем блуждать здесь целый год, а в худшем... и говорить не о чем...
      - Позиция Ухони ясна. А что скажете вы, сэр Лионель?
      - Скорее всего, Латтерн искренне желает избавиться от Аваддона - зачем ему такой всесильный соперник в королевстве? Ну а не заговор ли это самого чародея - на этот вопрос мы сможем ответить опять же, только согласившись на предложение Латтерна О-Тога.
      - Пожалуй... Меня заинтересовало то, что токонг владеет почти всей информацией о нас. Разумно предположить, что и об Аваддоне - тоже. Было бы глупо не воспользоваться этим.
      - Так что решаем? - спросил Ухоня.
      - Я за то, чтобы согласиться на помощь токонга Латтерна, - сказал Милав.
      - Я тоже, - поддержал Кальконис.
      - Ну, а я всеми четырьмя лапами "за"! - подытожил Ухоня.
      Латтерн О-Тог воспринял согласие росомонов спокойно и даже с какой-то скукой на лице - словно он нисколько не сомневался в таком исходе дела. Потом они некоторое время ждали, когда прибудет повозка, предусмотрительно захваченная токонгом и предназначенная специально для "далеких гостей". Вместе с ней объявился и вооруженный эскорт знатного вельможи. Милав с тревогой посмотрел на многочисленный отряд охраны. Но Латтерн успокоил его:
      - Вы же не думаете, что я передвигаюсь без сопровождения? Солдат я специально оставил за холмом, чтобы вы не истолковали мое предложение о помощи превратно.
      Милав был вынужден с этим согласиться. Они заняли места в повозке, отличавшейся от брошенной ими недавно, как сырая землянка от роскошного дворца. Повозка качнулась, и росомоны продолжили свой путь уже совсем в другом качестве.
      Глава 10
      "РОБИН ГУД"
      Столица гхотов - город Тмир оказалась не столь близко, как представлял себе Милав. Потребовалось несколько дней, чтобы добраться до нее. В связи с этим Милава интересовало, как Латтерн О-Тог нашел их: ведь они могли пойти в Тмир совсем другой дорогой. Спрашивать об этом токонга было сейчас не слишком удобно, и Милав отложил этот вопрос на потом.
      Их поселили в отдельном крыле огромного дворца, построенного совсем недавно. Латтерн О-Тог сначала предложил им другие помещения - более роскошные. Но Милав попросил чего-нибудь попроще, а главное - поближе к земле.
      - Вы по-прежнему мне не доверяете, - сказал токонг, истолковав слова росомона по-своему.
      - Вы не должны обижаться, - негромко произнес Милав. - Если бы я доверял всем, кто нам встречался на пути, мы бы никогда не встретились.
      - Я не обижаюсь, - ответил Латтерн, - подобное чувство мне неведомо. Любой, кто заставит меня испытать его, проживет ровно до восхода солнца.
      - Это касается и нас?
      - Я никогда не делаю исключений!
      И Латтерн О-Тог ушел. Кальконис заметил:
      - Неделю назад он говорил другим тоном.
      - Неделю назад он был в открытом поле один и против троих путников, пользующихся весьма дурной славой, а здесь... Здесь другое дело.
      * * *
      Прошло несколько томительных дней. Милав, Кальконис и Ухоня время проводили либо в отведенных им комнатах, либо в саду, куда вела дверь одной из спален. Милав обратил внимание на то, что он стал очень тревожно спать. Сны перестали радовать его сказочной круговертью; серая муть терзала сознание кузнеца зыбкими и незапоминающимися кошмарами. Кальконис тоже жаловался на плохое самочувствие.
      - Уж не отравили ли нас?! - встревожился Ухоня.
      - Нет, - поспешил успокоить его Милав. - Я каждый раз проверяю пищу способом, которому меня обучил Нагин-чернокнижник. Отравление исключено. Но то, что местный климат не идет нам на пользу, сомнения не вызывает.
      - Предлагаю сделать вылазку на природу, - сказал Ухоня. - Заберемся куда-нибудь подальше в лес, порыбачим...
      - Что-то тебя не туда понесло, - оборвал Милав ухо-ноида. - Кстати, ты выполнил мою просьбу?
      - Обижаешь, напарник! Докладываю: во дворце больше пятидесяти комнат и около двух дюжин слуг. Воинский гарнизон насчитывает шесть десятков тощих сабель.
      - Почему тощих? - не понял Милав
      - Потому что они тоньше и уже той, которую сэр Лионель все время прячет под своим плащом.
      - Что еще?
      - Ничего подозрительного я не нашел. Ни тайных комнат, ни коварных головорезов, прячущихся за шторами и жаждущих порвать нас на мелкие кусочки, здесь нет. Чистая идиллия!
      - Идиллия, говоришь, - сказал Милав с легким укором в голосе. - А то, что мы с Кальконисом каждое утро просыпаемся с головной болью и обессиленными? Как с этим быть?
      - Прости, напарник, но я сплю... то есть... совсем не сплю... окончательно запутался ухоноид.
      - То-то у тебя бока от местных кулинарных изысков уже округляться начали!
      - Ты на себя посмотри!
      - Друзья, не стоит ли вам приберечь свое раздражение до визита Латтерна, который обещался сегодня быть?
      Но токонг не пришел. Росомоны ждали его до позднего вечера - важный гхот не появился. Вместо него уже перед самым сном прибыл гонец и сообщил Милану, что Латтерна О-Тога задерживают "важные государственные дела"; он будет завтра утром.
      - Что ж, один день роли не сыграет, - сказал Милав. - Подождем до утра...
      Ночевать они решили все вместе в одной комнате, где строители еще не успели закончить внутреннюю отделку. В случае возможных неприятностей здесь было чем встретить незваных гостей - начиная от плит родосского мрамора и кончая крепким сандаловым деревом.
      ...Милав долго ворочался на своей постели, пытаясь отогнать осточертевшую тревожную муть, которая являлась ему каждый раз, стоило только смежить усталые веки.
      Так и не сумев заснуть, он решил освежить тяжелую голову ночным воздухом сада. Он уже собирался встать, когда со стороны окна послышался шорох. Охрана дворца так близко к стенам не подходила. И садовник едва ли станет подстригать цветы в ночной темноте!
      Милав торопливо оделся и направился к Ухоне, чтобы разбудить его. В этот миг шорох за окном усилился, а вслед за этим раздался звон разбитого стекла, и в комнату влетело что-то темное. Где-то недалеко раздались крики стражи, замелькали факелы. В ту же секунду рядом с Милавом возник Ухоня и бросился на тело с глухим рычанием. Проснувшийся Кальконис запалил жировой светильник. При его достаточно ярком свете все смогли рассмотреть картину случившегося: недалеко от окна лежал кто-то в черном одеянии, туго обтягивающем его тело. Он лежал лицом вниз, не подавая признаков жизни. Ухоня, которому для охоты свет не требовался, стоял рядом, массивными лапами не давая неизвестному пошевелиться. Впрочем, эта предосторожность оказалась излишней - в спине незнакомца в черном торчала стрела. Милав узнал ее.
      - Наш доброжелатель не дремлет? - спросил Кальконис, осмотрев оперение.
      - Похоже, - отозвался Милав.
      В комнату ворвалась стража. Без лишних слов они сгребли тело, извинились за причиненное дорогим гостям беспокойство и стремительно удалились, прислав молчаливого слугу, убравшего осколки витража и остатки разбитого окна. Когда и он оставил росомонов одних, Ухоня недовольно пробурчал:
      - Мы сидим здесь уже целую вечность. А добились только того, что петля вокруг нас начала понемногу затягиваться. Не знаю как вы, а я поговорю завтра с этим надменным гхотом. Ух, как я поговорю!
      Ночное происшествие взбудоражило Милава до такой степени, что заснуть он смог только перед самым рассветом. Да и слово "сон" едва ли подходило тому пограничному состоянию сознания, в котором он пребывал. Сквозь рваное, тревожное забытье он чувствовал, что буквально задыхается. Проснувшись, он понял, что сон о собственной смерти - это не кошмар: все тело кузнеца было покрыто мельчайшими ворсинками, при ближайшем рассмотрении оказавшимися остатками магической паутины! Волокна были настолько тонкими, что Милав, с его незаурядными способностями к видению тонкой структуры мира, с трудом различал их. Крепость волокон была потрясающей - кузнец, как ни старался, порвать их не смог, они сами, едва наступил рассвет, истаяли, не оставив и следа. И если бы Милав не видел их собственными глазами, он едва ли поверил бы в их существование. Теперь стало понятно, почему росомоны слабеют на глазах, в то время как гостеприимный Латтерн О-Тог присылает им со своего стола все более изысканные деликатесы. Оставалось выяснить: имеет ли токонг короля Сыбзыка Четвертого к этому отношение.
      Кальконис после ночного "сна" выглядел просто жутко - измученное лицо, воспаленные глаза и страдающий взгляд собаки, умоляющей отпустить ее на волю. Даже непробиваемый ухоноид имел весьма помятый вид.
      - Я больше в этом жутком месте ночевать не буду! - заявил он категорически.
      - Боюсь, Ухоня прав, - проговорил сэр Лионель бесцветным голосом. Еще одна ночь в стенах дворца может стать последней для кого-нибудь из нас...
      От трапезы они отказались - ждали появления токонга короля. Милав кое-что сопоставил и имел теперь к Латтерну О-Тогу несколько вопросов. Поэтому, когда тот наконец прибыл, Милав не стал тратить время на пустую болтовню, а приступил сразу к делу
      - У меня есть несколько вопросов, - сказал Милав в глаза гхоту, изумленному непочтительностью росомона. - И от того, как вы на них ответите, будет зависеть наше дальнейшее сотрудничество!
      - Ваш тон слишком категоричен. - Взгляд гхота похолодел. - Я не привык...
      - А мне плеваты - Милав даже не пытался себя сдерживать - Мы достаточно долго здесь сидим, ожидая непонятно чего. А вчера...
      - Я знаю. Это была случайность!
      - Случайность, повторившаяся дважды, становится закономерностью. Ночной гость из гильдии наемников. Мы уже встречались с ними. Но не ожидали, что ваша охрана не способна защитить нас.
      Латтерн О-Тог сказал:
      - Караул уже наказан.
      - Дело не в карауле. Меня интересует история этого дворца.
      - Что вы хотите знать?
      - Когда его начали строить?
      - Три года назад.
      - Что было на этом месте до него?
      - Ничего не было. Голый холм.
      - Откуда доставляется гранит для возведения стен?
      - Часть - из каменоломен на севере. Но это очень далеко. Основную часть блоков привозят с развалин крепости к югу от Тмира. Там много хорошо сохранившегося гранита.
      - А что это за крепость?
      - Когда-то она называлась Темный Чертог.
      - И кто был хозяином?
      - Аваддон.
      - Вы строите этот дворец из камней, собранных на развалинах замка Аваддона?!!
      - А что тут такого? - Латтерн О-Тог не понимал, почему росомон так взволнован.
      - И это спрашиваете у меня вы - маг?!!
      - А-а, вот вы о чем! - догадался токонг короля. - А я-то думал! Камни эти совершенно безвредны. Я проверял их. Плюс ко всему мы совершили обряд очищения.
      - Сколько лет стояла крепость?
      - Ну-у, может, тысячу лет... Может, больше...
      - Тысячу лет, - тихо повторил Милав. - Тысячу лет гранит стен впитывал черную магию чародея, как растение влагу. А вы всего за один раз надеялись все очистить!
      Глава 11
      "ЗАКРЫТАЯ КНИГА"
      Расстались они очень недовольные друг другом. Латтерн О-Тог опять не сообщил ничего утешительного. Он сказал, что по всей стране его люди ищут Аваддона, но безрезультатно. Наверное, черный маг покинул страну. Милав был категорически не согласен: стал бы Аваддон прятаться от росомонов именно в тот момент, когда они сами пришли к нему в руки?! Нет, черный маг рядом. И не просто рядом - он настолько близко, что, если закрыть глаза и затаить дыхание, можно услышать его легкие шаги...
      День прошел в напряженных спорах: Ухоня требовал покинуть дворец, пропитавшийся черной магией настолько, что и днем было нелегко дышать воздухом многочисленных его залов; Милав же настаивал на том, что они должны остаться: дворец - это пока единственное место, где они имеют шанс встретиться с Аваддоном. А покинь они его, - где искать неуловимого мага?
      Кальконис держал нейтралитет, и Ухоня скрепя сердце согласился остаться во дворце до завтра в надежде, что Латтерн О-Тог принесет им утром утешительные вести.
      - Но спать я все равно не лягу! - заявил ухоноид в конце разговора.
      - Мы этому только рады будем! - отозвался Милав. - Ты заодно и покараулишь нас!
      - Держи карман шире! Я не буду спать не потому, что волнуюсь за вас, а... из вредности!
      - А нам без разницы - лишь бы не спал!
      Похоже, слова Милава все-таки задели ухоноида - он действительно не собирался спать этой ночью. Милав же, почувствовав, что отрицательное давление на мозг как бы ослабло, с большим удовольствием окунулся в давно забытый спокойный сон. Но отдыхал он недолго.
      Кто-то тихо тронул его за плечо, и Милав, открыв глаза, сразу почувствовал странное напряжение вокруг.
      - Вставай, напарник, думаю, тебе стоит взглянуть на это... - прошептал Ухоня.
      Милава не нужно было просить дважды. Он быстро оделся, продолжая слушать:
      - Я еще вечером почувствовал, что во дворце творится неладное: обычно слуги допоздна донимают мой тонкий слух своей болтовней. А тут, едва вы с Кальконисом завалились, подобно колодам трухлявым, наступила мертвая тишина.