Глава 21

— Добрый вечер, сенатор.

Арнольд Джанкола нажал кнопку «стоп» лежащего на его коленях устройства для чтения документов, когда один из его телохранителей отворил дверь лимузина.

— Добрый вечер, Джузеппе, — произнёс сенатор Джейсон Джанкола, вежливо кивая охраннику и проскальзывая в открытую дверь, чтобы занять место в роскошном пассажирском салоне рядом со своим старшим братом.

Джузеппе Лаудер закрыл за ним дверь, быстро окинул взором окрестности, дал знак машине сопровождения и занял переднее пассажирское место возле водителя.

— Диспетчерская, Гос-Один направляется в Октагон, — сказал он в микрофон своей гарнитуры.

— Диспетчерская подтверждает, Джузеппе. Гос-Один отбывает из своей резиденции в Октагон в… восемнадцать тридцать один.

Ответ не совсем соответствовал инструкции, но этим вечером в Центральной Диспетчерской дежурила Камилла Бегин, а она работала вместе с Лаудером уже больше трёх лет.

— Подтверждаю, диспетчерская, — произнёс Лаудер, кивнул водителю и лимузин вместе с машиной сопровождения поднялись в спокойное вечернее небо.

— Что это за «срочная встреча», Арнольд? — поинтересовался Джейсон Джанкола.

— Ты спрашиваешь об этом меня? — отозвался Арнольд. — Джейсон, именно ты состоишь в комитете по делам Флота! А — он не слишком весело улыбнулся — наш добрый друг Томас Тейсман, похоже, на днях потерял номер моего личного коммуникатора.

— Поскольку он ненавидит тебя до глубины души, — серьёзно сказал младший Джанкола. Арнольд вопросительно приподнял бровь, и Джейсон нахмурился. — Я знаю, что ты умён, Арнольд. И я никогда не делал вид, что это не так. Но, говорю тебе, этот человек опасен.

— Никогда и не считал иначе, — спокойно произнёс Арнольд. — С другой стороны, он до безумия верит в соответствующие процедуры. Пока — и если — я не сделаю что-то противозаконное, он не станет брать правосудие в собственные руки, как бы сильно мы с ним не… расходились во мнениях.

— Может быть, — уступил Джейсон. — Однако, возвращаясь к моему вопросу, я знаю об этой встрече не больше твоего. За исключением того, что я получил своё приглашение в качестве главного представителя оппозиции в комитете по делам Флота. Что бы это ни было, похоже, что оно имеет отношение к военным.

— Что в наше время не имеет? — философски сказал Арнольд.

— Не многое.

Джейсон убедился, что переборка между пассажирским салоном и местом водителя была закрыта и что на консоли горит огонёк, обозначающий работу препятствующих подслушиванию систем. После чего очень пристально посмотрел на брата.

— Я не знаю всего, чем ты занимаешься, Арнольд. Но у меня есть собственные источники информации и, по сообщению одного из них, кто-то из ФСА проявляет чертовский интерес к Иву Гросклоду. Я не стану просить, чтобы ты рассказал мне то, что я по твоему мнению знать не должен, однако мой источник, кажется, полагает, что этот интерес отчасти касается ещё и тебя. Честно говоря, это и было причиной, по которой я упомянул, что Тейсман тебя сильно недолюбливает.

— Интерес к Иву?

Арнольд спокойно прищурился на сенатора, его лицо выражало только умеренное любопытство. В конце концов, предупреждение Джейсона насчет Ива было не первым им услышанным. Жан-Клод Несбит четыре дня назад сообщил ему, что кто-то очень незаметно — и совершенно незаконно — подобрался к файлу с документами Гросклода. Это известие вызвало небольшой выброс адреналина, но главное, что он ощущал, было что-то вроде облегчения.

— Джейсон, я совершенно не представляю, зачем кому-то официально интересоваться Ивом, — с невинным взглядом произнёс он через мгновенье. — Даже если и так, то не вижу, как это может касаться меня.

Его звали Аксель Лакруа и ему было двадцать шесть стандартных лет. Его семья в течение трёх поколений, вплоть до Первой Мантикорской Войны, была долистами. Когда война началась, он был всего лишь ребёнком, однако взрослел он под её влиянием. Он видел, как его семья в конце концов отказалась от БЖП, видел, как к его родителям, несмотря на репрессивную хватку Комитета общественного спасения и госбезопасности, возвращается чувство собственного достоинства. Он видел, как начались изменения в системе образования, видел ещё большие перемены, с которыми встретились его младшие братья и сёстры, когда настал их черёд пойти в школу. И он видел возрождение конституции и понятий личной ответственности… и свободы.

Он был слишком молод, чтобы служить во время Первой Войны, и знал, что родители хотели бы, чтобы он оставался штатским. Однако он должен был отдать долг за все те перемены и, когда война возобновилась, завербовался в республиканскую морскую пехоту.

Из-за его работы — он был квалифицированным работником судоверфи — его призыв был отложен, однако вчера повестка, призывающая его на службу, наконец пришла в его скромную квартиру.

Он не мог сказать, что будущее его не волновало. Волновало. В конце концов, идиотом он не был. Однако никаких сожалений он не испытывал. Большую часть вчерашнего дня он провёл в кругу семьи, а сегодня была «отвальная», которую ему устроили приятели и коллеги с верфи. Спиртное текло рекой, был смех, были слёзы, но никто не был действительно поражён. И, так как он должен был на следующий день явиться для прохождения службы, он решил, что ему следует лечь пораньше и выспаться, избавившись насколько возможно от последствий весёлого времяпрепровождения.

— Ты уверен, что можешь вести, Аксель? — поинтересовался Анджело Гольдбах, пока они шли по стоянке.

— Разумеется, — ответил Аксель. — Всё равно тут недалеко.

— Я мог бы тебя подвезти, — предложил Анджело.

— Не глупи. Говорю тебе, всё хорошо. Кроме того, если ты меня подбросишь, скорее всего мы засядем пьянствовать допоздна, а мне надо выспаться. И Джорджина поймает меня и изувечит, если я снова задержу тебя на всю ночь.

— Если ты так уверен, — произнес Анджело.

Они подошли к припаркованной машине Анджело и тот на мгновение остановился, глядя на друга, а затем стиснул его в быстрых суровых объятиях.

— Береги свою задницу, Аксель, — сказал он отступая и ласково потряс его за плечи.

— К чёрту, — небрежно ответил Аксель, чуть смущённый чувствами Гольдбаха. Он похлопал приятеля по предплечью, подождал, пока Гольдбах не сел в машину и не уехал, а затем направился к собственной.

Небольшая машина была не слишком нова, но личные машины вообще были довольно редки, особенно здесь, в столице, где большинство пользовалось общественным транспортом. Для Лакруа, тем не менее, его слегка побитый бойкий маленький спортивный аэрокар всегда был символом успеха его и его семьи, доказательством, что они были большим, чем ещё один клан дармоедов-долистов. «Кроме того — он улыбнулся, открывая дверь и садясь на водительское место, — может машина и стара, но она всё ещё быстра, шустра и летать на ней просто удовольствие».

— Пять минут, господин министр.

— Благодарю, — Арнольд Джанкола откликнулся на предупреждение Джузеппе Лаудера и начал прятать в портфель устройство для чтения документов и стопки чипов с записями.

— Ну, Джейсон, — произнёс он с улыбкой, — Похоже, вскоре мы узнаем, что это за загадка. И, строго между нами…

— Надесять часов!

Джанкола вскинул голову при внезапном крике Лаудера. Лимузин резко накренился, стремительно поворачивая направо, и голова госсекретаря качнулась влево.

Он едва успел заметить приближающуюся легковушку.

— С вашего позволения, госпожа президент, пусть адмирал Льюис откроет заседание, — сказал военный министр Томас Тейсман.

Элоиза Причарт взглянула на него, затем посмотрела на два пустых кресла за столом совещаний.

— Я понимаю, что ситуация серьёзна, — спустя мгновение произнесла она, — однако я полагаю, что мы могли бы дать госсекретарю ещё несколько минут.

В её голосе прозвучал такой тончайший намек на выговор, что его мог заметить только тот, кто очень хорошо её знал. Тейсман знал, и слегка склонил голову, признавая упрёк. Один дли два из сидевших за столом людей, казалось, с трудом прятали улыбки, наблюдая за ними. Однако министр технологий Генриетта Барлой, одна из вернейших союзников Джанколы в Кабинете, к ним не относилась.

— Я, разумеется, согласна, госпожа президент, — сказала она холодно, — На самом деле…

— Прошу прошения, мэм.

Причарт повернула голову, её брови немного удивлённо поднялись при этом вторжении. Шейла Тиссен, глава её команды телохранителей, была потусторонней повелительницей, совершенно незаметной на важнейших встречах на высшем уровне. Вдобавок она обладала необыкновенным самоконтролем — тем, что Кевин называл «лицом для покера» — что делало теперешнее ошеломлённое выражение на её лице почти пугающим.

— Да, Шейла? — голос Причарт звучал острее обычного. Острее, чем бы ей хотелось. — Что случилось?

— Произошёл несчастный случай, госпожа президент. Лимузин госсекретаря Джанколы попал в аварию.

— Что? — Причарт поражённо уставилась на Тиссен. Потрясение, казалось, на мгновение парализовало её голосовые связки, затем она одёрнула себя. — Насколько серьёзную? Госсекретарь получил травмы?

— Я… ещё не знаю деталей, — ответила Тиссен, ковыряя кончиком пальца свой наушник, как будто желая указать источник своей осведомлённости. — Но это не звучит хорошо. — Она прокашлялась. — Согласно предварительному сообщению, кажется, никто не выжил, мэм.

— Боже. Только этого мне и не хватало, помимо всего прочего.

Томас Тейсман откинулся в кресле, растирая ладонями глаза. Срочная встреча была поспешно отложена на то время, пока президент разбиралась с ошеломляющей новостью о смерти госсекретаря и его брата. Тейсман не мог оспорить её приоритеты, особенно учитывая неизбежные временные задержки при передаче любых сообщений или приказаний на межзвёздные расстояния. То, что послужило изначальным поводом к встрече, не было столь же критично ко времени, как разбирательство с непосредственными последствиями того, что сулило стать фундаментальной переменой во внутренней политике Республики.

Однако теперь, когда каждый, кто должен был быть проинформирован, был извещён, а Причарт опубликовала официальное заявление (в котором, как и полагалось, с глубоким прискорбием выражалось её глубочайшее сожаление о неожиданной кончине бесценного соратника и давнего друга), президент и её ближайшие друзья и советники — сам Тейсман, Рашель Анрио, Деннис ЛеПик, Кевин Ушер, и Вильгельм Траян — собрались в кабинете военного министра в Октагоне.

— О, мы нуждались в этом ничуть не больше твоего, Том, — устало ответила Причарт. Последние три часа прошли в лихорадочной кутерьме и даже она выглядела несколько переутомлённой.

— Особенно вместе с известиями о рейдах манти, — кисло сказала Анрио. — Что там говорили древние о том, что беда не ходит одна?

— Я думаю, общественное мнение не очень любезно отнесётся к новости о том, что манти разбили нам нос, — признал Тейсман. — С другой стороны, может быть произошедшее с Джанколой отвлечёт репортёров. И давайте будем честны. Не думаю, что хоть кто-то из находящихся в этой комнате будет без него слишком тосковать.

— Ты мог бы быть удивлён, — голос Причарт был суров и Тейсман нахмурившись поглядел на неё.

— Что ты имеешь в виду, Элоиза? Ты весь вечер говорила полунамёками.

— Знаю. Знаю!

Президент покачала головой. Однако вместо того, чтобы тут же объясниться, она посмотрела на Ушера.

— Вы получили вести от Абрио, Ушер?

— Да, получил. — Голос Ушера был глубже обычного. — По всем предварительным признакам это настоящий несчастный случай.

Тейсман переводил взгляд с президента на директора ФСА и обратно.

— А почему это не должно быть «настоящим несчастным случаем»? — поинтересовался он. — Признаю, что терпеть не мог этого человека, но клянусь, что не убивал его!

Никто не улыбнулся и угрюмость Тейсмана возросла.

— Как это произошло? — спросила Причарт Ушера. — Я имею в виду транспортное происшествие менее чем в пяти минутах лёта от Октагона!

— По предварительным данным следственной группы, второй водитель — Аксель Лакруа, — сказал Ушер, глядя на дисплей своей записной книжки, — имел содержание алкоголя в крови намного выше допустимой нормы. По сути дела, он просто летел на ручном управлении, оказался не в состоянии уклониться и на высокой скорости протаранил лимузин Джанколы.

— Летел на ручном управлении? — переспросил ЛеПик. — Если содержание алкоголя в его крови было так высоко, то почему он летел на ручном управлении?

— Мы должны будем дождаться, пока технические группы не закончат экспертизу обломков, но Лакруа управлял машиной старой модели. Сразу приходит в голову мысль, что внутренние датчики не работали как надо. Чёрт, я предполагаю, возможно даже, что он преднамеренно отключил датчики системы блокировки. Разумеется, это противозаконно, но множество людей проделывает это просто потому, что система управления движением так сбоит, что они в критических случаях ей не доверяют. Во всяком случае, система, которая должна была не допустить, чтобы человек в таком состоянии получил доступ к ручному управлению, этого не сделала.

— О, весьма замечательно, мать его, — с горечью произнесла Причарт, а Тейсман наклонился вперёд, положив на стол обе руки.

— Хорошо, — сказал он ровным, деловым голосом флаг-офицера, привыкшего отдавать распоряжения, — может быть вы все-таки объясните мне, что, чёрт подери, тут происходит?

Если кто-то в этой комнате — быть может, за исключением Анрио — и считал его тон неподобающим для обращения к президенту республики, никто ничего не сказал.

— Том, — вместо этого очень серьёзно ответила Причарт, — это означает появление невероятной кучи проблем.

Тейсман, похоже, был готов немедленно взорваться и она продолжила тем же самым ровным тяжёлым тоном.

— Кевин почти месяц проводил тайное расследование деятельности Джанколы. Деннис знал об этом с самого начала, но тебе я об этом не говорила, потому что ты, говоря откровенно, еще худший притворщик, чем Деннис. Ты уже ненавидел Джанколу и я боялась, что тебе будет трудно не вызвать у него подозрений насчёт того, что что-то замышляется. Я собиралась сообщить тебе всё сразу, как только команда Кевина получит что-нибудь надёжное.

— Расследование по какому поводу? — глаза Тейсмана были внимательны, как и глаза Траяна. Лицо Анрио всё ещё демонстрировало больше замешательства, чем чего-то ещё, но и на нём начала проступать тревога.

— Расследование возможности, что нашу дипломатическую переписку сфальсифицировал он, а не манти.

— Он что? — Тейсман подскочил. Траян даже не шелохнулся, как будто оцепенел от удивления, а Анрио отшатнулась, как будто Причарт её ударила.

— Кевин, — резко сказала Причарт, — Расскажи им всё.

Все глаза обратились к шефу ФСА и тот вздохнул.

— Всё это началось, когда я задал себе несколько вопросов, на которые не смог ответить, — произнёс он. — И вот, когда я начал пытаться найти ответы, то обнаружилось, что…

— … так что, в конце концов, четыре дня назад мы взломали файлы поверенного Гросклода, — спустя несколько минут закончил Ушер. — И, когда мы это сделали, то обнаружили, что Гросклод спрятал улику, неоспоримо доказывавшую, что Джанкола нёс ответственность за фальсификацию и нашей исходящей дипломатической переписки, и поступавших от манти нот.