- Очень.
      - Дам... но после возвращения.
      - То есть? Почему не сейчас?
      - В домашнем компьютере у меня эта информация... из Атланты мне до него, Андрей, никак не дотянуться. А вернусь - пожалуйста.
      - Когда вы собираетесь вернуться в Питер, Юрий?- спросил я. По закону подлости ответ должен быть типа: через месяц.
      - Через неделю,- ответил Юрий.- А у вас что - горит?
      - По правде сказать, здорово горит. Неделя - очень большой срок.
      - Хреново. Я ведь живу один. Вам даже в квартиру не попасть без меня... Как же вам помочь-то?
      Юрий Вермунд - "викинг"-бизнесмен - замолчал, а я подумал, что из-за океана, из Атланты, он действительно помочь нам не сможет. Неделя - это большой срок. Не месяц, но все равно - большой срок!
      - Ладно,- сказал я.- Давайте попробуем по-другому. Я буду задавать вопросы, а вы отвечать... ладушки?
      - Ладушки, Андрей. Я постараюсь.
      - Имя-то хоть помните? Русское, я имею в виду.
      - Конечно... Олег его зовут. А вот фамилию - извините.
      - Возраст?
      - Семнадцать. Нет, сейчас, пожалуй, уже восемнадцать. Он говорил, что по Зодиаку - Водолей! То есть где-то январь-февраль, но без компьютера точную дату рождения не скажу.
      - Хорошо. Где он, хотя бы приблизительно, живет?
      - На проспекте Рационализаторов.
      - Где-где?- едва не заорал я.
      - На проспекте Рационализаторов...
      Я как-то его подвозил, так высаживал именно там...
      - А дом? Номер дома?- спросил я.- Не помните, хотя бы зрительно?
      - Ну, Андрей, извините... Он ткнул пальцем: вот, мол, в том доме, брат Вермунд, я и живу. Но я, разумеется, особо не смотрел.
      - Понятно,- сказал я.- А как хоть выглядит дом?
      - Да они там все одинаковые - здоровые такие четырнадцатиэтажные коробки. На них даже смотреть скучно.
      - Шестнадцатиэтажные,- поправил я.
      - А может быть, и шестнадцати-, я же не считал,- согласился Юрий.
      - Понял. А никаких особых примет у дома нет?
      - Какие же у дома особые приметы? Так не бывает.
      - Бывает... например, телефонная будка сбоку прилепилась. Или какой-нибудь фасонистый ларек... или напротив дома автобусная остановка... не помните?
      - Автобусная остановка? Ларек? Нет, не помню... Постойте! Там перед домом - платная автостоянка. Подходит?
      - Вполне,- сказал я.- Вполне. Уже, можно сказать, горячо.
      - С вас, Андрей, приходится,- весело заметил Юрий.
      - А как же! Наш разговор я оплачу.
      - С вас приходится книжка с автографом,- сказал он и рассмеялся.- А разговор оплачивает фирма... чем-то еще могу быть полезен?
      - Да, Юрий, можете... Описать Олега- Греттира можете?
      - Конечно. Мы с ним одного роста, а у меня рост маленький - сто семьдесят три.
      Греттир - довольно хлипкий юноша, не атлет... но когда заведется зверь! Что дальше? Волосы длинные, до плеч, темные, одежда всегда черного цвета... кажется, все?
      - А может быть, какие-то особые приметы?- с надеждой спросил я, хотя мне уже за глаза хватало того, что сказал Юрий.
      - Да вроде бы нет... Ни шрамов, ни наколок я не видел.
      - А манера говорить, двигаться? Привычки?
      - Да вроде ничего особенного... Что касается "манеры говорить" - так он, скорее, молчун. Привычки? Довольно часто сплевывает.
      - Кто у него родители? Братья-сестры? Приятели?- продолжал пытать бизнесмена-"викинга" я.
      - Семья неполная - без отца. Отец, с его слов, военный... погиб в Афгане. Но это, может быть, ложь. Братьев-сестер нет. Приятелей тоже, кажется, нет. Учится в ПТУ на автослесаря, но об устройстве автомобиля имеет самое смутное представление. Вообще пацан довольно замкнутый и неискренний... Что еще я могу тебе сказать, Андрей?
      - Оставь номер, по которому тебя можно найти в Штатах.
      Записывай трубу...
      После этого я записал номер "джиэсэмовской" трубы. От моего номера он отличался двумя последними цифрами... На этом мы попрощались.
      ***
      После этого разговора мне было не уснуть.
      Я взял лист бумаги и выписал все, что знаю про Греттира:
      - ФИО: Олег ??????;
      - дата рождения: зима (январь? февраль?) 1983 года (нужно будет уточнить, в какие временные рамки укладывается Водолей);
      - адрес: шестнадцатиэтажный дом рядом с автостоянкой на проспекте Рационализаторов;
      - телефон - ???;
      - профессия: учащийся ПТУ по профессии "автослесарь" (под сомнением);
      - состав семьи: мать. Отец - военнослужащий, погиб в Афгане (под сомнением), сестер-братьев нет;
      - черты характера: агрессивен, скрытен, неискренен;
      - приметы: рост 173, телосложение - хлипкое, волосы темные, до плеч, одежда черного цвета. Особых примет нет. Часто сплевывает.
      Я перечитал то, что получилось. Мне стало ясно: бешеный Греттир уже фактически в наших руках. Даже если полностью отбросить сведения о семье, ПТУ, приметах и чертах характера - так, как будто мы их вовсе не знаем,- у нас все равно есть имя, почти точная дата рождения и почти точный адрес. Куда он теперь денется?
      Я был изрядно возбужден, уснуть все равно не мог. Я должен сейчас же провести цабовскую {ЦАБ - Центральное адресное бюро. Раньше цабовская информация, которая содержит установочные сведения о гражданах, была обывателю недоступна. Нынче любой желающий может. приобрести "левые" базы данных за очень скромную сумму.} проверку. Я сел к компьютеру, ввел адрес. Адрес у меня сомнений не вызывал: проспект Рационализаторов, дом 46.
      (Я отлично помнил, как мы вышли покурить на балкон тринадцатого этажа и "любовались" видом автостоянки.) С поиском квартиры было посложнее - в доме без малого восемьсот квартир. А проверять придется все! Вдруг январско-февральских Олегов 1983 года рождения окажется много? Или даже не много, а всего лишь двое?.. В любом случае, придется проверить весь дом, вычислить всех подходящих нам Олегов, а уж потом из них выбирать Греттира.
      Я положил руки на клавиатуру. Набрал адрес: проспект Рационализаторов, дом 46, квартира 1. Поехали!
      ***
      - Обычное дело,- скажет мне завтра Зверев.- Знаю я эти левые базы данных!
      Там опечаток - выше крыши. По этим базам вообще люди напрочь теряются... да и устаревают они быстро.
      Ну спасибо, Зверев, объяснил. А то я сам не знаю, что базы данных и неполны, и неточны, и быстро устаревают. Люди рождаются, умирают, выходят замуж или разводятся. Меняют адрес или уезжают насовсем... В ЦАБ ГУВД эта информация отслеживается, и в банки вносятся соответствующие изменения... А кто сделает исправления на моей дискете?
      Но этот разговор будет днем, а сейчас, в полночь, я сел за компьютер, полный надежды.
      ***
      В общем, я "листал список" жильцов дома № 46 по проспекту Рационализаторов до утра. И не нашел ни одного подходящего Олега! Ни одного! Самые близкие нашему Греттиру по возрасту Олеги родились: один в тысяча девятьсот восемьдесят шестом, другой - в тысяча девятьсот семьдесят пятом.
      Один очень молод, другой откровенно стар...
      Еще несколько Олегов отличались по годам и того больше.
      Итак, я пролистал список, и Греттира там не нашел. Нельзя было исключить, что я ошибся, прозевал его в прямом и переносном смыслах работал-то я ночью. Следовало прошерстить список второй раз, но я чувствовал, что сил не хватит. Часы показывали семь утра. Я выключил компьютер и лег спать.
      В девять меня разбудил звонок Зверева.
      ***
      К десяти я подтянулся к дому, в котором Вероника снимала жилье. "Нива" Зверева была уже там. Вся компания - Сашка и две проститутки - курили под козырьком возле подъезда блочной пятиэтажки.
      - Здрасьте,- подошел я.
      Обе путанки ответили:
      - Здрасьте.
      Вид у них без косметики был бледный, "нетоварный".
      - Это - Лена, это - Маша,- представил мне проституток Зверев.- Они опознали Веронику.
      - Деньги давай,- сказала та, которая Лена.
      - Не гони волну,- ответил Зверев.- Получишь ты свои бабки, как только хозяйка сама опознает Веронику.
      - Смотри, без кидалова,- забубнила Маша. Зубов у нее явно не хватало, и говорила она несколько невнятно.- Смотри, чтоб без кидалова... Встали, понимаешь, в такую рань. В такую рань и кошки не трахаются.
      - Деньги будут, красавицы,- сказал я, вытащил бумажник, а из бумажника две стодолларовые купюры. У девиц на серых героиновых лицах появился интерес. Они были из дешевых, уличных, и сто баксов для таких - деньги.- Как только квартирная хозяйка опознает Веронику, вы получите свой гонорар.
      - Без кидалова?- спросила Маша.
      - Лишь бы опознала, сука слепая,- буркнула Лена.
      Потом мы все вошли в подъезд. Квартира была на первом этаже... Маша нажала кнопку звонка. Зверев приготовил бутылку водки. Хозяйка, со слов проституток, была пьющей...
      - Кто?- раздался голос из-за двери. Голос принадлежал пожилой женщине.
      - Баба Нюра, открой. Это я, Ленка, подружка Веркина.
      - Так говорю тебе: нет ее и нет. Все шляется...
      - Да знаю я, что нет... убили Верку-то,- громко сказала Ленка, и Зверев дернул ее за рукав.- Журналисты вот к ней пришли.
      - Журналисты?- удивленно спросила баба Нюра.- Какие такие журналисты? Как это Верку убили?
      После этого дверь распахнулась. На пороге стояла бабка лет семидесяти, в халате и меховой безрукавке поверх халата.
      Вопреки опасениям, баба Нюра опознала Веронику на фотке сразу.
      - Ахти батюшки - Верка!- сказала она, всплеснув руками.
      - Ну,- сказала мне победно Ленка,- слыхал? И выразительно щелкнула пальцами: - Деньги давай.
      Я вытащил две стохи и дал им. В прихожей двухкомнатной "хрущобы" звучали одновременно несколько голосов:
      - Ахти батюшки! Убили Верку-то мою,- причитала баба Нюра.
      - А не фальшивые? спрашивала Машка.
      - Конечно, не фальшивые,- успокаивал ее Зверев.- Ты че? Ты думаешь польские баксы? Дура ты деревенская - это хорошие баксы, настоящее турецкое качество.
      Иди, милая, иди. Отдыхай перед сменой.
      Машка зашипела. Я тоже посмотрел на Зверева зло - нашел время для шуток...
      ***
      Я выпроводил девок. Зверев успокоил хозяйку. Сначала она не очень хотела с нами общаться. И это было ее гражданское право... мы же не милиция, нас можно запросто "послать". В этом наше существенное отличие от ментов. Второе отличие в том, что мы не обязаны соблюдать УПК... зато мы можем позволить себе элементарно заплатить носителям некоей информации. Так, как заплатили проституткам... так, как заплатили бабе Нюре за возможность провести беседу с ней и обыск в комнате, которую занимала Вероника. Расходы в нашем расследовании были "безвозвратными", так как расследование некоммерческое, а списать расходы совершенно не на что... Значит, опять придется "крутиться" и идти на заведомые финансовые нарушения.
      ...Бабку Нюру мы успокоили с помощью моего удостоверения, визитной карточки, рассказов о том, что я "тот самый" Серегин.
      Но больше всего на бабу Нюру воздействовала бутылка "Петра Великого".
      - Верка-то была, ох, девка непутевая,- сказала баба Нюра, когда помянула на пару со Зверевым Веронику.- Прости Господи, так говорить про покойницу... Трамваем, говоришь, ее задавило?
      - Трамваем, баб Нюр, трамваем,- кивнул Сашка.
      - Вот, вить, судьба - трамваем... Сама-то, вить, она тверская. В институт сюда приехала поступать.
      - Поступила?
      - Поступила... пиздой торговать. Я ей говорила: ты мне, Верка, сифилис в дом не принеси. Триппер мне в дом не принеси. А с ней какие разговоры? Не принесу, мол, баба Нюра.
      - А гости у нее бывали?
      - Бывали вон две прошмандовки - Ленка с Машкой.
      - А мужики?
      - А вот чего нет - того нет. Я ей сразу сказала: чтобы случек мне тут не устраивать.
      Чтобы мужиков тут на хер не было.
      - И что - не было?
      - Не было. Душу вон - не бывало.
      - А скажите, Анна Марковна,- спросил я.- Молодого человека по имени Олег... волосы у него темные до плеч... тоже никогда не бывало?
      - Не было никакого волосатика! Ты наливай, Саша... он не пьет, так нам больше достанется.
      - Верно, баба Нюра,- ответил, подмигивая нам, Зверев и налил водки в пузатые зеленые стопки.- Пусть они, дураки, трезвые остаются.
      - Земля ей пухом.
      - Да, чтобы ей лежалось спокойно,- поддакнул Зверев.
      Не чокаясь, Сашка и баба Нюра выпили, закусили соленым огурцом. Лицо у старухи раскраснелось.
      - Не было никакого волосатика,- повторила баба Нюра.
      - Понятно. А можно, Анна Марковна, мы посмотрим вещи покойницы?спросил я.
      - Зачем?- насторожилась она.
      - Надо, баба Нюра,- сказал Сашка.
      - Не, надо властям сообщить... куда надо.
      - Да брось, баба Нюра. Мы сами сообщим.
      - Не разрешу в моем доме незаконный обыск проводить,- сказала хозяйка фразу, от которой Зверев чуть не подавился огурцом.
      Мы с Сашкой изумленно переглянулись.
      - А мы вам денег дадим,- сказал я.
      - Сколько?
      - А сколько у вас пенсия?
      - Две тыщи,- соврала баба Нюра.
      - Две тыщи дам.
      - Тогда разрешу.
      ***
      Комната, которую занимала Вероника, была площадью метров десять с видом на помойку. В комнате было чисто и прибрано, что для наркомана не характерно... видимо, убиралась баба Нюра. Почти сразу в глаза бросился конверт. Питерский адрес Вероники был написан черной шариковой ручкой.
      Письмо пришло из поселка Горушка Тверской области от Пастуховой Зинаиды Дмитриевны. Я посмотрел на дату отправления... когда Зинаида отправила письмо, Вероники (Вера на конверте) уже не было в живых.
      Вскрывать письмо мы не стали - оставили убойщикам.
      - Ты, Андрюха, кстати, позвони этому Гоше,- сказал Зверев.- Пусть оперок реабилитируется перед Крыловым. Отчитается, что установил терпилу. Сразу авторитет заработает.
      Я Гоше звонить не стал. Я позвонил Завгородней - из ее уст подарок будет еще слаще.
      Мы с Сашкой надели резиновые перчатки и приступили к работе. Нашли шприц и ложку с изогнутой ручкой - все как положено, без неожиданностей. Нашли паспорт: Пастухова Вера Петровна, 1984 года рождения. Господи, ей всего-то еще семнадцать!
      Даже семнадцати нет - до дня рождения оставалось три дня... Письмо, видимо, и прислали, чтобы поздравить с днем рождения. Я снова взял конверт в руки - конверт был твердый. Скорее всего в нем открытка.
      Не знаю, что меня дернуло, но я вскрыл конверт, тряхнул над столом. Выпала открытка с наивными васильками и сторублевая купюра.
      "Милая моя доченька! Поздравляю тебя с Днем Рождения, желаю крепкого здоровья, счастья и успехов в учебе..."
      Я закрыл глаза и стиснул зубы.
      - Ты что?- сказал Зверев.
      Я протянул ему открытку. Сашка прочитал. В отличие от меня он прочитал текст до самого конца. Сашка читал, и лицо у него менялось.
      - Ну, сука,- сказал Зверев.- Я до тебя доберусь.
      ***
      Едва мы закончили с обыском, появился опер Гоша, оповещенный Светкой.
      - Ну что. Обыск проводили?- с порога спросил он.
      - Ты что, Гоша?- удивился я.- Какой обыск? Обыск мы не имеем права проводить, незаконно это.
      - А что здесь делаете?
      - А вот, Анна Марковна комнату сдает.
      Мы заехали посмотреть, у нас сотруднику жить негде, хотим снять. Верно, Анна Марковна?
      Баба Нюра икнула и сказала Гоше:
      - Ты кто такой? Ты чего к хорошим людям цепляешься, маломерок очкастый? Я вот щас околоточного позову!
      ***
      Обыск дал нам записную книжку. Конечно, книжку мы оставили "убойщикам". Но все записи для себя переписали. Гоша остался в адресе - работать с хозяйкой и ждать своих коллег, а мы ушли. Нас "грели" телефоны из записной книжки.
      Нас здорово грели телефоны. Короткое совещание мы провели тут же, в машине.
      - Списочек-то не особо богатый,- сказал, обдавая меня запахом водки, Зверев.
      Список действительно был невелик: полтора десятка телефонов и два пейджера.
      Пейджеры и четыре телефона были либо полностью анонимными, либо обозначены одной буквой. Принадлежали, скорее всего, сутенерам или барыгам, у которых Вера Пастухова покупала отраву.
      - Эти телефоны,- сказал Зверев,- главный наш шанс. Но может оказаться пустышкой...
      - Может,- согласился я и рассказал об Олеге-Греттире. Мои коллеги оживились и укорили: что же ты молчал? Тогда я рассказал о своей пробивке адресов. О том, что по информации Вермунда я Греттира найти не смог.
      - Обычное дело, отозвался Зверев.- Знаю я эти левые базы данных...
      Там опечаток выше крыши. Он может быть зарегистрирован по другому адресу. Но если только это он - деться ему некуда.
      Найдем.
      Мы помолчали.
      - А если не он убил Пастухову?- спросил вдруг Зверев.
      - Он!.. Чего это не он?- убежденно возразил я.
      - Хлипковат он,- ответил Сашка.- Как это он, хлипковатый, сломал ей ребра? Руками ломал?
      Зверев на секунду-другую задумался, а потом сказал:
      - Позвоню-ка я знакомому эксперту,- и тут же набрал номер.
      Эксперт Сашкиному звонку не шибко обрадовался и ответил, что "вопрос, извините, дурацкий". Даже самый тупой студент медицинского вуза его бы не задал... вы хоть раз в жизни рассматривали строение скелета человеческого тела? Сашка сказал: нет, и эксперт прочитал ему лекцию. Он начал с того, что слово "скелет" происходит от греческого "skeletos", что означает "высохший"... минуты полторы гнал пургу. И это по сотовому!
      - Ну, теперь вам понятно?- спросил эксперт, когда закончил просвещать Сашку.
      - Нет,- ответил Сашка.
      - Не мог ваш Потрошитель руками ребра сломать... не мог. Он их ножом разделывал!
      Вот так! Ножом. Тупым и длинным. Романтик Греттир со взором горящим "разделывал" тело Веры Пастуховой тупым и длинным ножом...
      - Похоже, все-таки он, Олег-Греттир,- сказал Зверев.
      Я кивнул молча: похоже, действительно он. Вот только где он?
      - Посмотри,- сказал Сашка,- нет ли телефончика, обозначенного именем Олег или буквой "О"? Или "Г"?
      Такого телефона в записной книжке Веры-Вероники не было. Зато он был в компьютере Юрия-Вермунда. Но самого Вермунда отделяли от нас тысячи километров расстояния и неделя по времени. Неделя - это очень большой срок.
      - Ладно,- сказал Зверев.- В любом случае нечего гадать. Нужно пробивать эти телефоны. Я поеду в контору, а ты, Андрюха, давай-ка езжай домой и поспи часа три... на тебе же лица нет.
      Я согласился.
      ***
      Я согласился, но уговорил Сашку, что сам заброшу его в Агентство незачем ему с таким "выхлопом" за руль садиться. Забросил Сашку и поехал домой... но приехал почему-то на проспект Рационализаторов.
      Я не знаю - видит Бог, я не знаю,- как я оказался там, но через двадцать минут я припарковал свой "джип" у проклятой шестнадцатиэтажки с автостоянкой. Я сидел в машине и курил, глядя на бесконечный фасад с окнами, спутниковыми тарелками, балконами и лоджиями. В этом доме живут две с половиной тысячи человек... и один зверь по кличке Греттир, которого не знает мой компьютер. Компьютеру совершенно безразлично, про что его спрашивают: про человека, зверя или про столб. Если он знает, где находится искомое, он дает ответ. Мой компьютер не знает, где живет Греттир. И ему компьютеру - все равно. А мне нет! Мне - нет! Мне не все равно... "Ну, сука,- сказал Зверев,- я тебя достану!"
      "Дорогая моя доченька! Поздравляю тебя с Днем Рождения, желаю крепкого здоровья",- написала дочке Зинаида Дмитриевна Пастухова... В это время Вера уже лежала в морге.
      Я достану тебя, Греттир. Я обязательно тебя достану! Я выключил "дворники", которые качались перед глазами и гипнотизировали, гипнотизировали... я выключил "дворники", сунул в переполненную пепельницу сигарету и вышел из машины.
      Шестнадцатиэтажная громадина высилась бетонной стеной, давила. Я поднял голову, посмотрел на лестничный балкон тринадцатого этажа... там сидел на перилах красный орел!
      Я тряхнул головой - и красный орел исчез. Может быть, прав Сашка, и мне лучше поехать поспать? Я еще раз тряхнул головой и пошел к двери подъезда.
      ...В пустом подъезде мои шаги звучали бетонно-гулко. Лифт... кнопка "13". Я вышел, двери лифта съехались, сомкнулись.
      Знакомый лабиринт тупичков. Глазки. Дверь на лестницу с матовым армированным стеклом. Я повернул ручку и вышел в пространство с задавленным эхом... "Ага,- сказал Сашка,- вот оно!" И мы увидели пятна крови на полу и на стене.
      Теперь пятен не было. "Наконец-то смыли",- подумал я... Но голос Зверева произнес: "А кому это надо?" Я внимательно присмотрелся и понял, что пол и стены не мыли... Ошибся этажом? Да, похоже так.
      Я вернулся на площадку... и увидел черные цифры "13", сделанные по трафарету.
      Значит, я ошибся подъездом. Чертыхнувшись, я снова сел в лифт и поехал вниз. На десятом этаже лифт остановился, и в него вошел... парень с длинными черными волосами.
      ***
      ...вошел парень с длинными черными, до плеч, волосами. Я стиснул зубы. Я стал смотреть мимо него, в стену. Вот мы и встретились, берсерк. Вот мы и встретились, викинг Греттир. Интересно, свой тупой нож ты носишь с собой?
      Впрочем, это не имеет значения. Я возьму тебя, даже если у тебя три острых ножа.
      На шестом этаже лифт снова остановился, и в него вошла женщина.
      - Здрасьте,- сказал Греттир картаво.
      - Здравствуй, Витя,- ответила она и с подозрением посмотрела на меня. Мне стало жарко.- Здравствуй, Витя... как твоя сестренка - выздоровела?
      - Ага, выздоровела.
      Я отвернулся к стене. Может, прав Сашка, и мне следует элементарно выспаться?
      ***
      Из подъезда мы вышли втроем. Женщина еще раз с подозрением посмотрела на меня...
      Я остановился, закурил и подождал, пока они уйдут. Потом посмотрел на табличку с номером подъезда... И тут все понял!
      Я враз осознал свою ошибку. Почти бегом я бросился к торцу дома и посмотрел на номер - 74! Дом 74, а не 46! На проспекте Рационализаторов оказалось два шестнадцатиэтажных дома с автостоянкой перед фасадом! А может - три? А может - пять?
      Я сел в "джип", выехал на проспект и медленно проехал его до конца. Потом обратно. Домов-близнецов со стоянками перед фасадом оказалось три. Три, а не один.
      На миг я ощутил себя то ли Мягковым из "Иронии судьбы", то ли Ришаром из "Рассеянного"... то ли не выспавшимся Обнорским из Агентства "Золотая пуля". Я рассмеялся.
      Выглянуло из-за туч солнце, заиграла красным осинка на пустыре.
      ...Интересно, как бы я потом оправдывался, если бы притащил в РУВД этого длинноволосого Витю?
      Я достал из кармана трубу, намереваясь позвонить в Агентство, порадовать ребят. Но телефон зазвонил сам.
      - Але.
      - Андрей?- спросил голос Харольда.
      - Я, Харольд, я... спасибо тебе и Юрию за помощь.
      - Да мы, собственно, еще ничем и не помогли. Но теперь кое-что подскажем.
      - А что именно?
      - Записывай телефон Греттира...
      - А как ты его нашел?
      - Очень просто - обзвонил ребят. Выяснил, что Греттир, оказывается, перекинулся к "берсеркам". Но даже эти... э-э... отмороженные его выгнали. Потом я позвонил вождю "берсерков", и мне дали его телефон.
      - Диктуй,- сказал я.
      Харольд продиктовал номер. Я откинулся в кресле и стал смотреть, как трепещут листья на осине.
      - Кстати, у него теперь есть какой-то тесак. И вроде бы он всегда носит его с собой.
      - Я знаю,- ответил я.
      ***
      Спустя две минуты позвонил Зверев.
      - Андрюха,- сказал он,- ты где?
      - На Рационализаторов.
      - Ага... а я думал, ты спишь.
      - А если думал, что я сплю, зачем будишь?
      Так ты же не спишь,- ответил Сашка.
      - Логично,- согласился я.- Ну, что у тебя?
      - Я его вычислил.
      - Как?
      - В записной книжке Пастуховой был телефончик какого-то Алика.
      - Алика?
      - Алика, Алика... телефончик установлен в доме 68 по проспекту Рационализаторов, квартира 617. А прописаны там Шварц Елена Константиновна 1960 года издания и Шварц Олег Владимирович... родился 30 января 1983 года Водолей!
      - Отлично,- сказал я.- А номер телефона 520-...-...?
      - А ты откуда знаешь?- удивился Сашка.
      - Птичка на хвосте принесла... "Красный орел" называется.
      - Ага... понял,- сказал Зверев так, что было ясно: ничего не понял.
      - Подъезжай сюда. Я буду ждать.
      - Через двадцать минут буду, встречай.
      Я подъехал к дому номер 68 (шестнадцатиэтажка, перед фасадом - стоянка, обнесенная сеткой "рабица"), нашел подъезд с квартирой 617 и стал ждать... Лишь бы только не уснуть.
      Через двадцать семь минут на "частнике" подъехал Сашка.
      ***
      Небо опять нахмурилось, с севера надвигалась большая черная туча. Я набрал номер Олега-Греттира. Отозвался ломающийся юношеский басок. Я спросил Елену Константиновну, он равнодушно ответил, что "матери нет" и положил трубку. Не спросил ни кто спрашивает, ни что передать... "Матери нет".
      В фильмах или книжках извергам любят задавать вопрос: да есть ли у тебя мать? Или: да женщина ли тебя родила?
      Женщина, господа, женщина... Всех нас на свет рожали женщины. Но почему-то из маленьких, беззащитных, беззубых детенышей иногда вырастают волки, не знающие никакой жалости. "Матери нет",- сказал Греттир.
      - Ну, что будем делать?- спросил я.
      - Можно позвонить Гоше,- сказал Зверев.- Или в РУВД. Тут рядом, пятьсот метров, они через три минуты приедут.
      - Нет,- сказал я.- Я хочу ему в глаза посмотреть.
      Зверев выщелкнул в окно сигарету и зло бросил:
      - Может, интервью у него возьмешь?
      Я ничего Сашке не сказал. Я помнил, что однажды его оперская судьба пересеклась с насильником-сатанистом {События описаны в романе А. Константинова и А. Новикова "Мент".}. Я промолчал. Мы сидели в машине перед фасадом шестнадцатиэтажного муравейника, с севера надвигалась туча.
      - А все-таки жалко, что отменили расстрел,- сказал Зверев.
      Мы вышли из машины и двинулись к подъезду. Туча с севера накрыла полнеба.
      Квартира №617 оказалась... на тринадцатом этаже. Стальная дверь, глазок, тишина.
      - Ну?- спросил я, глядя на Сашку.
      Он не сказал ничего, только пожал плечами... Все уже было решено.
      Я достал трубу и вызвал Греттира.
      - Але,- сказал он невнятно. Кажется, он что-то жевал.- Але... кто это?
      - Это "красный орел", Греттир. Не узнал?
      В трубке стало тихо. Очень тихо. Матовое стекло двери, ведущей на лестницу, потемнело, послышался шум дождя.
      - Кто это? Кто? Какой орел?
      - Тебя вычислили, Греттир... через двадцать минут за тобой придут,сказал я и выключил трубу.
      С лестничного балкона донесся жесткий жестяной звук.
      - Град,- сказал Зверев.
      На улице завыла сигнализация одной машины, потом другой. Заморгала лампа дневного света на потолке.
      Дверь квартиры 617 открылась минуты через три. Мы этого не видели, мы разместились так, чтобы не попасть в поле зрения панорамного глазка... Дверь открылась очень осторожно, медленно. Потом щелкнул замок.
      Сквозь грохот града с дождем его почти не было слышно. Но все чувства у нас были обострены, и мы услышали.
      Я осторожно выглянул из-за угла и увидел тщедушную фигурку в черном... Лампа мигала часто-часто, и фигура двигалась "покадрово"... В правой руке Греттира был тесак.
      Длинный - сантиметров тридцать или больше. Греттир шел медленно. "Дорогая моя доченька, поздравляю тебя с Днем Рождения..."
      Я сделал шаг из-за стены и тихо-тихо позвал:
      - Греттир!
      Я позвал его очень тихо, но он услышал.
      Он обернулся, и глаза наши встретились...
      "Может, интервью у него возьмешь?" - спросил Зверев.
      - Эй, Олег,- позвал его Сашка с другой стороны.
      Греттир быстро обернулся. Моргала лампа, грохотал град. "Скоро,подумал я,- листья облетят, станет голо и неуютно..."
      - У-у-у-у,- завыл Греттир и бросился на Зверева.
      Сашка легко поймал руку с ножом, развернул убийцу и швырнул его лицом в стену.
      Нож крутился на линолеумном полу и вращение его замедлялось, замедлялось, замедлялось... Клинок ножа был широким, толстым. Режущая кромка сверкала полоской свежей заточки. К своему новому прилету "красный орел" заточил клюв как надо...
      Греттир стоял на четвереньках и тихонечко выл. С лица капала кровь. Зверев подошел и отвел назад ногу, как футболист для удара.
      - Саша!- крикнул я.
      Сашка остановился, обмяк вдруг... остановилось вращение тесака на полу. Зверев махнул рукой, отошел к стене и сел на корточки. Вытащил сигареты, пальцы у него дрожали. А может, так казалось из-за мигания лампы.
      - Вставай, сука,- сказал Зверев, доставая наручники.
      Греттир стоял раком, выл. Свисали, закрывая лицо, черные волосы, капала на линолеум кровь. Мигала лампа, кровь на желтом линолеуме казалась черной.
      - Вставай, сука,- повторил Сашка.
      Греттир лег на пол, прижался, заскулил сильнее.
      - Вставай!
      Остро заточенный тесак с медным упором для руки и темной деревянной рукояткой лежал на бетонном полу.
      - Не бейте!- закричал вдруг Греттир.
      Я понял, что чудовищно хочу спать.
      ***
      Потом приехали милиционеры из Красноармейского РУВД. И, кажется, прокурорские... Не знаю, не помню. Было много людей и в форме, и в штатском. Высыпали на лестницу соседи. Кто-то говорил страстно, что "Олежек - хороший мальчик. Я его с малолетства помню". "Все они хорошие,- бубнил другой голос,- вон с каким ножичком "хороший мальчик" гуляет". "Елена-то Константиновна одна его растила, на трех работах всю жизнь".
      Впрочем, все это я помню плохо. Голоса сливались, а веки закрывались сами собой...
      Мигала чертова лампа под потолком.
      Греттира забрали, и нас с Сашкой Зверевым тоже пригласили в РУВД. Домой меня отвез опер Гоша. Сам бы я, скорее всего, не доехал. Я засыпал.
      ***
      Вот, собственно, и все... Нет, не все.
      Я проспал часов двадцать и проснулся с таким ощущением, какое бывает лишь при тяжелом похмелье. Худо мне было... А ведь когда успешно заканчиваешь какое-нибудь серьезное дело, появляется чувство удовлетворения. У меня никакого чувства удовлетворения не было... не было - и все тут.