Тут мне в голову пришла мысль попробовать покачать бедрами, как это умеет Завгородняя. Попробовала. По-моему, получилось.
      В глазах Глеба Егоровича мелькнул ужас. Он схватил дырокол со стола и прижал его к груди:
      - Железняк! Вы нарушаете субординацию!
      - Иногда четкое следование субординации мешает общему настроению рабочего коллектива.
      - Нонна! Ваша кипучая и деятельная натура всегда была уважаема мною, но, по-моему, вы выходите за рамки!
      - Почему бы и вам это не попробовать?- Я присела на краешек стола.
      Спозаранник вскочил из-за стола и выбежал из кабинета.
      Ничего, подумала я, от меня не скроешься. Я же еще не знала, на что готов Глеб Егорович только ради того, чтоб не отдаться чувству...
      ***
      Мои приятные мысли о Спозараннике прервал пронзительный звонок в дверь. Я вздрогнула. Как потом выяснилось - неспроста.
      На пороге стояло оно. Скорее всего, это был какой-то персонаж из фильма ужасов: у нас часто по подъезду бродили какие-то паранормальные личности и предлагали то уверовать в Бога, то купить турпутевку в рай, то заняться черно-белой магией. Я было решила, что и эта размалеванная мадам из той же серии, и хотела захлопнуть дверь, как вдруг тетка завопила:
      - Нонночка! Девочка моя! Не узнала?- Женщина уже начала перемещаться в прихожую.- Я - твоя тетя!
      Я не поверила, но, справедливо рассудив, что я не знаменитость и пока не историческая личность, чтоб подвергаться атакам детей лейтенанта Шмидта, впустила тетку. Тетка решительно почесала на кухню, бросив чемоданы у порога. Видимо, она рассчитывала, что дальше их транспортировать должна я.
      Я же стояла в смущении и думала, что бы сделал в этой ситуации мой легендарный прадедушка матрос Железняк? Дело в том, что я испытываю слабость к своим родственникам и почти всех их очень люблю. Люблю и, следовательно, знаю. Так вот, по-моему, в их рядах этой тетки не насчитывалось.
      Значит, либо это чужая тетка, либо внебрачная дочка матроса Железняка. В любом случае решение вопроса требовало деликатности. Интересно, а она сама знает, что я ее не знаю? Зазвонил телефон, и я, одним глазом следя за странной особой, претендующей на родство, взяла трубку. "Тетя" вела себя пока мирно, если не считать наглого присвоения моей кружки с кофе.
      - Она уже у тебя?- взволнованно спросил голос в трубке.
      - Кто она и кто вы?- Я окончательно запуталась.
      - Нонна, это я, твоя тетя. Геновера у тебя?- От этого ответа мне стало еще хуже.
      Тети размножались прямо на глазах. Впрочем, голос в трубке показался мне отдаленно знакомым. Я робко спросила:
      - Тетя Лена?
      - Кто же еще! Эта старая ведьма у тебя?
      - Да, есть одна. Очень на нее похожая.- Я наконец-то поняла, о ком речь.
      - Я не успела тебя предупредить. Это Геновера, наша родственница из Крыма. Она - сестра мужа племянницы Железняка по материнской линии. Совершает турне по всей родне. У меня она уже была.
      - Ну и как?
      - Ужас! Она колдунья, чревовещательница, гробокопательница и еще что-то в этом роде. У всех, кого она почтила своим вниманием, случались какие-то катастрофы. Я отделалась достаточно легко - всего лишь хулиганы разбили машину и завелись тараканы. Только они не настоящие, эти тараканы.
      - Как понять?
      - Так. Я смотрела в энциклопедии, носила энтомологам - нет таких. Они жрут обои.
      - Это термиты.
      - Нет. Эти гады жрут только обои. Чем я их только ни травила! Когда поняла, что бесполезно, я им стала блюдечки с едой ставить, чтоб обои не жрали.
      - И что, не едят?
      - Нет, только обои,- тетя Лена чуть не плакала.- У Гены из Вологды после ее визита вообще брата убили. У Катерины Ивановны, двоюродной моей сестры, внучку украли. На Бориса, мужа Светланы из Тамбова, набросилась бешеная собака и наехали бандиты. И почти у всех - бытовые неприятности.
      - Она всех уже объехала?
      - Да, ты последняя.
      - Может, ее не пускать?
      - И не пытайся. Во-первых, не получится, во-вторых, проклянет.
      - Не верю я в эти сверхъестественные штуки.
      - Смотри, я тебя предупредила.
      Я повесила трубку. Замечательно - личность установлена. Тетушку зовут Геновера, она - ведьма из Крыма. Выгонять ее никто не собирается. Я люблю своих родственников, даже если они из параллельных миров.
      - Здравствуйте, тетушка!
      На кухне рухнула полка. Кошмар начался.
      ***
      Итак, у меня появилась тетя. Ее не смутило, что в квартире постоянно орут дети, из еды в холодильнике - только кофе и три кабачка, а Модестов старая зануда. "Не хочу вас расстраивать, но я, к сожалению, ненадолго. У меня здесь небольшое коммерческое дельце",- заявила она и согласилась занять любую комнату, какую мы ей предложим.
      Пришлось предложить ей нашу с Модестовым спальню, поскольку из детской пришлось бы вынести всю мебель. Больше комнат у нас не было. Мы с Модестовым переехали в детскую к вящей радости малявок и к великой досаде Дениса, которому теперь пришлось спать на полу.
      Тетя затащила свои баулы в мою комнату, и через некоторое время из-под двери потянулся легкий дымок благовоний. Я никогда не испытывала пристрастия к этому способу ароматизации помещения, но более зловонных благовоний я никогда не нюхала.
      Как бы объективно я ни старалась подойти к личности моей новообретенной родственницы, не придавая особого значения тому, что наговорила мне тетя Лена из Выборга, Геновера мне все больше и больше напоминала ведьму из детских книжек. Длинные белые волосы, раскиданные по черной шали, подведенные глаза с черными стрелками, алые ногти на худых пальцах, изящно придерживающих мундштук с "беломориной".
      ...Ночью выли кошки. Я не буду скрывать - они и раньше были не особо сговорчивыми существами, но чтобы выть - такого еще не было. По-моему, кошкам вообще не дано природой выть, воют только волки и собаки, да и то над мертвецами. А над кем воют кошки?
      - Ну, Нонна, у тебя все не слава Богу.
      Мало того, что ты постоянно попадаешь во всякие истории с маньяками, так у тебя еще тетки как снег на голову падают. Это из-за нее кошки и воют,взбунтовался Модестов.
      - Может, их связать и вставить кляп?- предложила я.
      Модестов высунул голову из-под подушки:
      - Нельзя. Они задохнутся.
      - Может, им успокоительное дать?
      - А у тебя есть?
      - Валерьянка.
      - Лучше сама выпей.
      - Я-то выпью, а дети?
      - Надо всем засунуть вату в уши.
      На том и порешили. Комплект ваты был выдан всем членам семьи поголовно, включая младенцев.
      - Не к добру все это...- сказал Модестов.
      Он и сам не предполагал, насколько окажется прав.
      ***
      После того вечера, проведенного вместе со мной в Агентстве, Спозаранник стал каким-то странным. Глеб Егорович выглядел в последнее время очень задумчивым и каким-то печальным. Мне даже показалось, что он меня избегает.
      Сегодня мои подозрения подтвердились.
      Когда я вошла в "Золотую пулю", то готова была поклясться, что в конце коридора увидела силуэт Спозаранника. Также о его наличии в Агентстве говорил оставленный на столе дырокол. Я пустилась на поиски начальника, но он как сквозь землю провалился.
      Его не было ни в репортерском, ни в архивно-аналитическом, ни в буфете. Инспектировать мужской туалет я не стала, а заняла выжидательную позицию в коридоре. И не напрасно. Внезапно из-за закрытой двери расположенного тут же подсобного помещения раздался шорох, и оттуда, осторожно озираясь, высунулась голова Спозаранника.
      - Глеб Егорович! А я к вам,- радостно приветствовала я его.
      Голова испуганно вжалась в плечи, и дверь с треском захлопнулась. Я постучалась:
      - Глеб Егорович. Выходите. Мне надо с вами поговорить.
      Ответом мне была тишина.
      - Спозаранник! Я тебя все равно достану!- проорала я в замочную скважину. Желание выпустить душу Спозаранника на свободу из гнетущих рамок штабной культуры было так велико, что я перестала соблюдать приличия.
      - Железняк! Прекратите безобразничать.
      Идите работать,- зашипел начальник.
      - Глеб Егорович, выходите. Я вас не трону. Чем вы там заняты?
      - Не выйду,- твердо ответил Спозаранник.- Я думаю. А мыслительный процесс иногда требует покоя и уединения. Слышите: по-ко-я.
      - Тогда впустите меня, подумаем вместе.- Ради того, чтобы открыть для общества недавно обнаруженную мною душевность Спозаранника, я уже готова была пренебречь своей репутацией. Хотя эта жертва вряд ли была бы востребована - вместе со Спозаранником моей репутации ничего не грозило.
      Я принялась костяшками пальцев выбивать на двери любимую мелодию футбольных болельщиков.
      В коридор заглянула Агеева.
      - Ты одна? С кем ты здесь шумишь?- удивленно спросила она, изучив пространство вокруг меня. Спозаранник затих.
      - Здесь - я одна.
      Это я сказала громко и ядовито, выразительно посмотрев на дверь подсобки. Раз Спозаранник не хочет выходить по моей просьбе, то он выйдет под давлением общественности. Пусть как хочет, так и объясняет, за какими такими расследованиями он полез в чулан?
      Агеева, смутно о чем-то догадываясь, подошла к подсобке и подергала ручку.
      - Кто там?- одновременно поинтересовались запертый и Агеева. Марина Борисовна отскочила от двери:
      - Кто это?
      - Спозаранник,- честно призналась я.
      - Ты его там заперла?!- ужаснулась Агеева.
      - Нет, он сам.
      - Зачем?!
      - Он там думает.
      - О-о-о.- Больше ей сказать было нечего.
      - Марина Борисовна!- Спозаранник поскребся в дверь с той стороны.Удалите Железняк от двери. Она дезорганизует работу всего нашего отдела.
      - Там весь отдел?- в очередной раз ужаснулась Агеева.
      - Нет. Здесь только я, а отдел, лишенный моего руководства,- в отделе.
      Через пять минут и отдел, и все Агентство были у двери подсобки. Все уговаривали Спозаранника выйти, но он был непреклонен. Он отказывался выходить до тех пор, пока я нахожусь в пределах видимости.
      Чтоб не нарушать священный рабочий процесс, Глеб Егорович заявил, что он согласен руководить отделом из подсобки. Для этого всего лишь надо перенести столы в коридор.
      Отделу это не понравилось, и все переключились с проблемы вынимания его из подсобки на проблему удаления меня за пределы видимости. Все вдруг вспомнили, что я - в декретном отпуске. Я обиделась и сказала, что буду рожать детей с периодичностью каждые два года и больше они меня не увидят. Если я их не устраиваю как журналист-расследователь, то буду матерью-героиней.
      - Никаких условий для работы! Вместо того, чтоб давать задания и руководить деятельностью, начальник отдела отсиживается в подсобке.- Я решила умолчать об истинной причине, почему Спозаранник держит оборону.
      - Ах, так тебе задание нужно?- тут же отреагировал заключенный в подсобке. Его интонации мне очень не понравились.
      ...Так я получила это дурацкое дело о пропавших канализационных люках. Через полчаса после освобождения Спозаранника мне (через секретаря) была передана подробная справка, состряпанная моим начальником из беседы с чином из комитета по городскому хозяйству. Из нее следовало, что вот уже три месяца подряд с пугающим постоянством с улиц города по ночам исчезают канализационные люки. Люки никакой особой ценности не представляли, и все это было более чем таинственно. Но это, как выяснилось, не самое мистическое, с чем мне впоследствии пришлось столкнуться.
      Я выехала домой пораньше, потому что все, что можно было сделать в Агентстве, я уже сделала. В конце концов, дома ждали многочисленные младенцы и мой старый ребенок Денис. Все хотели маму, и все хотели есть... А мама хотела Спозаранника.
      ***
      В эти дни мой стойкий иммунитет ко всяческой паранормальной ереси заметно поколебался, потому что у нас завелся полтергейст. Меня это здорово расстроило. Модестов же, наоборот, ходил довольный - подтверждалась его концепция устройства мира. По его заблуждению, в мире есть не только Бог, землю также населяет куча всякой нечисти. И сейчас эта нечисть стала ему являться. Мне показаться на глаза она еще не решается, но тем не менее заявляет о себе. Во-первых, нечисть заставляла кошек выть по ночам, а соседей - просыпаться и ругаться со мной по этому поводу. Эти мерзкие твари (не соседи, кошки) нипочем не хотели затыкаться, ни одна из мер по их усмирению не возымела должный эффект.
      Едва за окном начинало смеркаться, обе вскарабкивались на подоконник и, прижавшись носами к стеклу, начинали свой похоронный вой. Единственным человеком, который равнодушно относился к кошачьим выступлениям, была Геновера. Однажды Дениска посоветовал мне напичкать кошек снотворным. Мы подсыпали им в "Вискас" пару растолченных таблеток димедрола.
      Долго нам, довольным своей догадливостью, ждать не пришлось - к семи вечера кошки отрубились. Сначала все было хорошо, но как только начало смеркаться, они стали храпеть. Очень громко. И Модестов отругал нас за то, что мы издеваемся над животными, и сказал, что лучше бы они выли. Действительно, выли они тише, но противнее.
      А с храпящими кошками гораздо проще справиться - мы положили их в эмалированный бак, для звукоизоляции обложенный одеялом, и поставили в ванную. Нам стало легче, а соседи взбесились. Там в ванной какая-то вентиляционная дырка оказалась...
      Что-то паранормальное, казалось мне, было и в отношении Саши и Жени к тетке.
      На первых порах, чтоб тетя не пропадала без дела, я попыталась перепоручить воспитание девочек Геновере, чтоб облегчить участь Дениски. Но эти попытки не увенчалась успехом. Геновера дала свое принципиальное согласие проникнуться преемственностью поколений, а вот девчонки воспротивились.
      Едва крымская тетушка входила в детскую, малявки начинали орать как резаные. Любая попытка Геноверы приблизиться и, не дай Бог, выразить ласку, заканчивалась тем, что дети заходились в истерике. Вывести из этого состояния их мог только Денис, который давно уже нашел метод усмирения моих младенцев. Он просто брал с полки Маяковского и начинал с выражением читать. Девчонки утихали, со вниманием прислушиваясь к гениальным строкам поэта.
      Маяковский - их любимый поэт. Чуть меньше они любят "Капитал" Маркса, под него Саша и Женя обычно засыпают. А Ахматову они терпеть не могут.
      ***
      План по захвату канализационного вора был через пару дней готов. Вычислить злоумышленника логически не было никакой возможности - умом не понять, какому идиоту могут понадобиться люки? Ни умом, ни интуицией. Здесь нужен другой подход.
      Может быть, именно из-за этого Спозаранник поручил данное дело мне?
      Дело в том, что пропажа люков никому не выгодна. По всем законам жанра, подозрения в первую очередь должны пасть на заявителя - чиновника по фамилии Дорохов. Я проверила его личность ~ по всем показателям он вроде бы чист. Не судим, не женат, не дурак. Более того, исчезновение люков сильно наносит удар именно по его деловой репутации. Сам он считает, что это провокация со стороны его подчиненных, которые, навесив на него вину за пропажу люков, добиваются его смещения. Великая политическая интрига.
      Во вторую очередь, подозрения должны падать на фирму-изготовителя этих люков.
      Мол, похищая люки, они добиваются увеличения объема заказов со стороны комитета на их продукцию. Но - тоже не сходится.
      Выяснилось, что руководство завода до сих пор не прониклось новыми веяниями в современной экономике, их госпредприятие влачит жалкое существование и очень довольно существующими объемами. Злобных конкурентов у них нет.
      Таким образом, надо подходить с другой стороны, а именно - со стороны люков. Если посмотреть по карте географию пропаж (уверена - даже Спозаранник до этого не додумался), то становится понятно, что люки пропадают не просто так. Они пропадают закономерно. Сначала люк пропал в начале улицы Марата, потом - в середине, третий - у ТЮЗа. Потом похититель сделал небольшой крюк по Загородному проспекту и двинулся дальше по Рузовской улице.
      Успешно преодолев Обводный канал, он отметился на Боровой, стырив финальный люк у гостиницы "Южная". Нет почти никаких сомнений, где в следующий раз произойдет хищение,- на улице Расстанной.
      Надо просто прогуляться там днем, выбрать люк посимпатичнее и устроить ночью около него засаду. Вот и весь план.
      Кстати, я поняла наконец, что воющие кошки и падающие полки - это всего лишь начало обширной развлекательной программы, которую придется пережить членам моей семьи. Еще у нас поселился барабашка. Он стучал по ночам по батареям, вытаскивал книжки из ранца Дениски и бил посуду. Наутро кухня представляла собой нечто невообразимое: сахар, соль и скудные пряности были раскиданы по столу и подоконнику, перебитые чашки валялись на полу, полка традиционно свисала со стены. Сначала я списывала все эти безобразия на "хозяйственность"
      Модестова, но потом сама начала верить в версию мужа, что это следы разгула полтергейста. Конечно, Модестов растяпа, но не до такой же степени. Вскоре муж увидел нашего барабашку воочию. Правда, только он один.
      ...В то утро Модестов вскочил на работу раньше обычного. Бодрой рысцой проскакал в ванную, но через несколько секунд вернулся, в замешательстве оглядываясь по сторонам и ежесекундно поправляя очки. Таким растерянным я его видела только один раз - когда предложила ему на мне жениться.
      - Нонна! У нас в ванной никого нет?
      - Не знаю. Может, тетя?
      - Нет, она уже ушла. А с ней никто больше не приезжал?
      - Нет, по-моему. Что случилось?
      - У нас в ванной - снежный человек.
      Весь мохнатый, с таким оскалом. Посмотрел на меня и подмигнул. Я убежал.
      - Он моется?
      - Нет, просто стоит.
      - Почему ты думаешь, что это снежный человек? Они же в лесу.- Я только отошла ото сна и поняла, что Модестов не шутит.
      - Точно! Это наш барабашка. Я сразу даже не сообразил.- Лицо Модестова прояснилось. Видимо, ему было гораздо проще объяснить присутствие барабашки в ванной, чем снежного человека.
      Я вскочила с кровати, и мы побежали к двери в ванную. Модестов заглянул первым:
      - Его нету! Куда он мог деться? Денис! Ты тут мохнатого мужика не видел?- спросил он у выползающего из кухни и жующего бутерброд Дениски.
      - Нет. А он должен быть?
      - Да! В ванной!
      - Не знаю, оттуда никто не выходил,- пожал плечами сын.
      - Видение,- заключил Модестов.
      - Галлюцинации,- подтвердила я и пальцем покрутила у виска.
      ***
      В тот день мы возвращались из Агентства на метро. Заскочили в последний вагон нашей электрички, и толпа поглотила нас.
      Вдруг Модестов выпучил глаза и как завороженный уставился куда-то за моей спиной:
      - Опять началось!
      - Что началось?
      - Видения.
      - Ты достал! Кто на этот раз?- Я быстро оглянулась и обомлела: Матерь Божия!
      Галлюцинации посещают теперь не одного Модестова. Зараза передалась и мне, хотя уж кого-кого, но не меня можно было подозревать в слабом рассудке и вытекающей из этого склонности ко всяческим видениям.
      - Ты тоже видишь? У тебя по религиозной тематике?- обрадовался Модестов.
      Он почувствовал себя специалистом по галлюцинациям и, видимо, уже успел составить разные их классификации. Модестов начал подпрыгивать, пытаясь заглянуть мне через плечо.
      - Тихо. Сейчас спугнешь! У меня - два бомжа, а у тебя?
      - И у меня два бомжа!- в восторге сообщил Модестов.
      Итак, нам обоим привиделось одно видение, причем самое, наверное, нелепейшее из всех известных мировой психиатрии. В дальнем конце вагона, тесно прижавшись друг к другу и в некотором отчуждении от брезгливой общественности, стояли два бомжа.
      Бомжи как бомжи, никто из пассажиров ни в жизнь не догадался бы, что в метро буянят потусторонние силы... Оно и понятно, этот полтергейст был сделан специально для нас: только мы с Модестовым знали, что это никакие не бомжи, а плод воспаленного воображения. На одном бомже было лицо Каширина, а на другом - физиономия Шаховского. Будь на оборванцах свиные рыла, это не так бы нас поразило. Еще бы! Знать, что твои добрые коллеги сидят сейчас в Агентстве и режутся от скуки в нарды, и одновременно видеть их воспроизведенный облик на асоциальных личностях.
      - Спокойно. Может, это не галлюцинация?- Модестов жестом старого зануды поправил очки на носу. Он это делал всегда, когда хотел пофилософствовать.
      - Ага. Ты хочешь сказать, что это настоящие Каширин с Шаховским?
      - Нет,- Модестов поднялся на цыпочки и еще раз внимательно посмотрел на видение,- нет, это исключено. Наш Шаховский повыше будет, а у Каширина щетина.
      Я оглянулась и возразила:
      - Так у того бомжа нет щетины.
      - Вот именно! А у Каширина - есть.
      Я утром видел. Так вот. У меня есть научное обоснование: ты согласна, что социальный статус накладывает отпечаток на внешность индивида? Так? И веками складывалось, что у дворян - одни черты лица, у крестьян - другие, мы, интеллигенты, тоже выглядим по-своему. Так? И все дворяне были похожи на дворян, крестьяне на крестьян, а мы, соответственно, на интеллигенцию.
      - Не понимаю, к чему ты клонишь...
      - А ты смотри. Дело в том, что Каширин и Шаховский, как бы так сказать помягче... из маргиналов. И нет ничего удивительного в том, что некоторые черты их внешности можно встретить у многих представителей низшей социальной прослойки.
      - Ты хочешь сказать, что это не бомжи похожи на Каширина и Шаховского, а Каширин и Шаховский похожи на бомжей?
      - Точно! Только ты им не говори, что это я сказал. Каширин и Шаховский случайно вырвались из своей привычной социальной среды, и природа еще не успела зафиксировать этот рывок вверх во внешности наших коллег. Может быть, в следующем колене...
      Ну ни фига себе теория. Хотя это кое-что объясняет, и уж лучше так, чем жить постоянно в ожидании видений и санитаров из "дурки". Со мной, в таком случае, все в порядке, а вот Модестов меня беспокоит. У него же это не впервой, и того мохнатого мужика ни на какую социальную дифференциацию не спишешь.
      Целый день Модестов ходил гордый собой, но к вечеру сам отрекся от своей теории и решил смириться с галлюцинациями. И все опять из-за бомжа. Возвращаясь домой, я заметила во дворе у мусорного бочка еще одну оборванную личность. Внимательно присмотревшись, я подвела к нему Модестова.
      Ровно минуту муж удрученно молчал. Потом выдавил из себя:
      - Ты его тоже видишь?
      - Да!
      - Это галлюцинация.
      - И те тогда - тоже?..
      - Да. И те тоже,- смирился Модестов.
      Он повернулся и печально пошел к подъезду. Бомж был как две капли воды похож на самого яркого представителя русской интеллигенции Михаила Модестова.
      ***
      Улица жирно лоснилась под светом нашего фонарика. Дождь закончился всего несколько минут назад, и очертания всех предметов просматривались только благодаря блестящим каплям, обосновавшимся на проводах, ветках, клочьях травы на газоне и карнизах. Темнота была абсолютная, что, в принципе, характерно для 12 часов осенней ночи. Луна болталась где-то на небе, плотно прикрытая облаками. Модестов шел сзади и шмыгал носом. Ему почему-то совсем не понравилась моя идея изловить канализационных воров на месте преступления. Но мне удалось его убедить в успехе нашего дела. Наконец мы дошли до густого кустарника, примеченного еще днем.
      - Полезли туда!
      - Там мокро,- захныкал Модестов.
      - Ничего.- Туг я заметила, что Модестов достал из сумки бинокль: Зачем это тебе?
      - Как зачем? Разглядеть его лицо.
      - Во-первых, в темноте ты ничего не увидишь, а во-вторых, его лицо ты разглядишь, когда будешь задерживать.- Увидев, как недоуменно блеснули в темноте очки Модестова, я повторила: - Будешь, будешь.
      Со вздохами Модестов занял позицию в недрах кустарника.
      - Пока мы тут люки сторожим, неизвестно, чем твоя старуха занимается,бурчал Модестов.
      - Не старуха, а тетя,- обиделась я за родственницу.- Да, тетя странная, но то, что она моя родня, еще не значит, что она ведьма.
      Честно говоря, тетя мне самой не нравилась.
      - Лучше бы за ней последили...- заговорщицки прохрипел из кустов Модестов.
      - У тебя припадок профессионализма.
      В твоем возрасте это может вылиться в манию. Ты меня-то хоть ни в чем не подозреваешь?
      Модестов ничего не ответил, только внимательно посмотрел на меня. В его взгляде появилось новое выражение.
      - А что, это объяснило бы многие вещи...- задумчиво произнес он, продолжая всматриваться в меня.
      - На что ты намекаешь?
      - Тихо, кто-то идет!
      В противоположном конце улицы появился силуэт. Силуэт, одетый в длинное темное пальто медленно скользил по мостовой, да так, что казалось, что он парит над ней. Ночной прохожий приближался прямехонько к нашему люку. Тут осенняя туча грузно сползла с диска полной луны, и осветилось лицо незнакомца. Я вздрогнула.
      - Это тетка! Я же говорил...- пропищал Модестов.
      - Ты думаешь, это она тырит люки?
      - А что она делает ночью на той улице, где должны похитить люк? Таких совпадений не бывает.
      - Логично.
      Но хитрая тетка сделала вид, что ее нисколько канализационные люки не интересуют, и прошла мимо нашей засады. Так же бесшумно, словно призрак, Геновера поплыла дальше в непроглядный мрак бульвара.
      - Давай я пойду за ней, а ты оставайся следить за люком.- Я подумала, что хоть Геновера мне и тетя, это отнюдь не значит, что я не должна интересоваться ее жизнью.
      Даже наоборот, было бы невежливо совсем не проявлять к родственнице интерес. Какими средствами этот интерес проявлять - уж мне выбирать. Пусть даже путем шпионажа...
      - Нет, лучше я пойду за ней.
      - Иди.
      - Нет, я лучше останусь.- Модестов предпочел компании моей тетки одиночество в кустах.
      Двигаться так же бесшумно, как и тетка, у меня не получалось, поэтому я держалась в некотором отдалении от крымской родственницы. Место для прогулки она выбрала исключительно грязное - раздолбанный тротуар местами уходил из-под ног, и я оказывалась по щиколотку в луже. Единственное, что успокаивало - промокать дальше было некуда.
      Интересно, куда это она? Судя по направлению - на Волковское кладбище... Господи, опять этот бред! Неужели я и сама верю, что Геновера ведьма?
      Сзади раздался топот.
      - Нонна, подожди,- прохрипел кто-то совсем рядом.
      Я оглянулась и увидела бледное лицо и огромные от страха глаза Модестова.
      - Ты оставил пост?
      - Я испугался... за тебя. Одна, на пустынной улице, кругом расхитители канализационных люков...
      - За меня? Ну-ну. Ладно уж, пошли.
      Тетка шла, не оглядываясь. В конце улицы действительно замелькали знакомые очертания... могильные кресты... Тетушка чесала прямиком туда.
      - Модестов, шабаш в какое время года происходит?
      - Весной, а что?
      - На кладбищах?
      - Нет, на Лысой горе.
      - Странно, почему мы идем на кладбище?..
      - Куда мы идем?- после минутной паузы медленно спросил Модестов.
      - На кладбище.
      - Почему?
      - Потому что. Видишь, куда она идет?
      - У меня куриная слепота. Я в темноте вообще ничего не вижу. Но мы ведь на кладбище не пойдем?
      - Пойдем. Мы ведь за ней следим.
      Это же святотатство. Праздно разгуливать среди могил могут только сатанисты, ведьмы, параноики и...
      - Журналисты.
      У кладбища Модестов остановился. Теткин силуэт неумолимо отдалялся, грозя затеряться среди памятников и хилой кладбищенской растительности. Я потянула мужа за руку.
      - Нет. Я туда не пойду. Это грех,- уперся он.
      "А Спозаранник пошел бы",- невольно подумалось мне, но вслух я ничего не сказала. Бросив поскуливающего Модестова у ворот, я бросилась вслед за теткой. Она уже успела скрыться за памятниками, и я шла почти наугад, прислушиваясь, старалась отделить посторонние звуков от чавканья грязи под моими ногами. Но посторонних звуков не было, я была единственная, кто производил шум в этой мертвецкой тишине.
      Кругом мерцали зеленоватые огоньки гнилушек. Мне померещилось, что теткин силуэт мелькнул немного правее моего маршрута, за старинным резным крестом. Я кинулась туда, но земля разверзлась у меня под ногами, и я упала. В полете попыталась схватиться за скользкий памятник, но гравитация оказалась сильнее моей слабой хватки. Упала, правда, на размытую почву кладбищенской тропинки. На одежде и лице осталось килограмма три грязи, на руке - царапина.
      Вдруг с той стороны, где исчезла тетка, кто-то истошно закричал. Я поспешила на крик, но, не успев пройти и десяти метров, запуталась в могильных плитах. Теперь я не знала, ни где кричали, ни где тетка, ни где я...
      С кладбища я выбиралась полчаса. Тетка как сквозь землю провалилась! В поисках выхода я обошла кладбище раза три. Ни одной живой души! Модестов верно ждал меня у входа. Я была злая как черт и, судя по всему, выглядела так же, потому что Модестов при моем появлении попятился назад, крестясь.
      - Пошли!- рявкнула я, не особо церемонясь.
      - Нонночка!- Модестов был вне себя от счастья. В этот момент я подумала, что мне повезло с мужем. Кто бы еще согласился ждать меня у кладбища?
      Назад мы шли без фонарика, на ощупь.
      Не ради конспирации - чтоб людей не пугать. Но и даже без света мы заметили, что "наш" люк исчез. Это было уж чересчур.
      Значит, тетка и правда заодно с похитителями. Ее поход на кладбище и вопли над могилами были всего лишь отвлекающим маневром. На который мы, как дураки, купились. Впрочем, почему мы?
      - Модестов! Этот люк на твоей совести!
      - Чудеса! Когда я уходил, он еще был на месте.
      - Был, был... Гораздо интереснее, где он есть сейчас...
      - Может, у тетки? Пошли, изымем. С понятыми.
      Предложение было признано рациональным, и Модестов реабилитировался.
      ...В квартиру мы заходили на цыпочках, не включая света. План взятия тетки с награбленным был разработан по дороге. Как все гениальное, он был прост: она заходит с люком, мы ее хватаем и прессуем.
      - Стоп! А как быть с понятыми?- Модестов традиционно внес хаос в стратегию.