Париж
       Сентябрь 1968 года
      Ариан стояла перед громадным окном, выходившим на рю Руаяль. Огни фар автомобилей на улице казались размытыми из-за осеннего дождя. В комнате было почти темно – ее освещали, слабо отражаясь на золотистых панелях стен, лишь маленькие светильники, установленные внутри выставочных витрин. Там были разложены украшения, ее украшения. У Ариан были все основания для того, чтобы гордиться собой.
      Презентация окупила каждый вложенный в нее франк. После суматошного дня Ариан получила твердые заказы от четырех домов моды на общую сумму в семьдесят тысяч франков, причем с двумя из них удалось даже договориться о частичной предоплате. Деньгами Жака она рассчиталась с поставщиком. Вручить клиентам готовые изделия она должна была в декабре, и тогда же должна была поступить основная сумма платежа. В ее распоряжении осталось две с половиной тысячи на личные расходы.
      Ариан взяла в руки подписанные бланки заказов. Теперь у нее не будет проблем с получением ссуды.
      Было около семи. Поторопившись, Ариан вполне могла успеть домой до того, как Глорию уложат спать. За последние несколько недель, полные суматохи, она почти не видела малышку.
 
      Управляющий банковского филиала широко улыбнулся Ариан.
      – Примите мои поздравления, мадемуазель Делор. Ваши дела явно идут в гору.
      Ариан кивнула, давая понять, что принимает комплимент, но пришла вовсе не для того, чтобы обмениваться любезностями.
      – Вы можете предоставить мне ссуду в тридцать тысяч франков? – без всяких предисловий спросила она.
      – Как я уже говорил, принятие подобного решения не входит в мою компетенцию. – Управляющий помахал в воздухе пачкой заказов. – Нужно будет послать это в головной офис вместе с вашим заявлением о предоставлении ссуды. Но не думаю, что могут возникнуть какие-то проблемы.
      – Пожалуйста, когда я смогу получить деньги, дайте мне об этом знать, – попросила Ариан, вставая.
 
      Симон де ла Форс заглянул в свой ежедневник. Сегодняшний день, 20 сентября, был обведен красным кружком. Подняв трубку, магнат попросил секретаршу соединить его с парижскими номерами Эдуарда Голбинза и Селин де Мертей.
 
      Голбинз был банкиром, славившимся умением осуществлять исключительно прибыльные инвестиции. Его успех базировался на очень простых принципах: предугадывать развитие рынка, безупречно одеваться и выполнять любое требование клиента, если оно укладывается в рамки закона либо если нарушение закона невозможно отследить. Де ла Форс много лет был одним из самых крупных клиентов Голбинза. Поговорив с ним, Голбинз подумал, что очередная просьба де ла Форса не слишком обременительна: он должен был всего лишь сделать пару звонков, выяснить, в каком банке держит свои деньги некая девица, а также узнать, кто владеет зданием, в котором располагается банк. После этого Голбинзу следовало связаться еще с одним человеком и попросить того о небольшой услуге.
 
      – Пока тебя не было, звонил управляющий банка, – сообщила Нана.
      Ариан, которая только что вошла в квартиру и направилась было в комнату Глории, откуда доносилось лепетание девочки, разговаривавшей с одной из своих кукол, резко остановилась и вернулась в гостиную. Заглянув в свою записную книжку, она сняла телефонную трубку.
      – Управляющего, пожалуйста, – произнесла она.
      Некоторое время она слушала стоя, затем опустилась на стул возле столика с телефоном. Нана не обращала на это внимания, пока не заметила, что Ариан против обыкновения слишком долго молчит. Обернувшись, Нана увидела, что та закусила губу.
      – Нет, я все понимаю. Зайду к вам сейчас же и заберу бумаги.
      Повесив трубку, она некоторое время сидела не двигаясь.
      – Все в порядке? – спросила Нана.
      – Да, – ответила Ариан. Захватив пальто и сумочку, она стремительно вышла за дверь.
 
      Селин де Мертей была представительницей одной из самых старых аристократических семей Франции. Финансовые затруднения у ее родственников начались сравнительно недавно, в период Французской революции. Стесненность в средствах, с которой предки Селин столкнулись тогда, выработала в них способность зарабатывать на жизнь, внешне ничего не делая. Этот талант передался и Селин. Она считала, что работа – занятие грубое и вульгарное, и если уж человеку приходится чем-то заниматься, чтобы прокормить себя, лучше, чтобы об этой его деятельности никто ничего не знал.
      Селин жила тем, что выполняла кое-какие весьма деликатные поручения нуворишей, обладавших достаточными средствами для того, чтобы оплачивать ее услуги. Звонок Симона поначалу удивил ее. Тем не менее она поняла, что стоит за теми инструкциями, которые дал ей банкир, и, когда дама положила трубку, на губах ее играла кривоватая улыбка. Любовная интрига! Какая прелесть! – подумала она.
      Открыв записную книжку на букву «К», Селин нашла слово «кутюрье». Набрав номер, она попросила подозвать к телефону директрису одного из домов моды, свою старую приятельницу. После двух-трех минут обычной болтовни и обмена комплиментами Селин наконец перешла к делу:
      – Дорогая, ты, наверное, знаешь некую Ариан Делор – это бывшая манекенщица Баленсиаги. Я слышала, она занялась изготовлением бижутерии. Ваш дом у нее, случайно, ничего не покупает? Ах, нет…
      Выяснив все, что ей было нужно, мадам де Мертей непринужденно закончила разговор и снова погрузилась в изучение своей записной книжки. Следующим в списке стоял дом моды Кристиана Диора.
      Еще два звонка оказались безрезультатными, однако третьим она попала в точку.
      – …Вот как? Покупаете? Тогда я должна тебя кое о чем попросить, дорогая. Но сначала хочу сообщить тебе, что на следующей неделе в Париж приедет мадам Сударно. Я буду помогать ей с обновлением гардероба, она тратит на одежду бешеные деньги, ты ведь знаешь. Ну конечно, обязательно привезу ее посмотреть твою коллекцию, Николь. Тебе следует показать ей и меха – она их просто обожает. Да, а теперь насчет этой Делор…
      Изложив суть своей просьбы, она выслушала ответ.
      – Не беспокойся ни секунды, дорогая. Все твои расходы будут компенсированы. Ты ведь знаешь, я всегда держу слово. Понимаю, тебе трудно это сделать, и я искренне благодарна…
      К полудню Селин де Мертей успела переговорить со всеми клиентами Ариан.
 
      Ариан вышла из здания банка, надела солнечные очки, и понуро зашагала по бульвару, не думая о том, куда, собственно, идет.
      Банк отклонил просьбу о предоставлении ссуды. Управляющий был в полной растерянности относительно возможной причины отказа, или по крайней мере делал вид, что очень удивлен.
      – Все решает головное учреждение, мадемуазель, я ведь вам говорил, – повторял он снова и снова.
      У Ариан было предчувствие, что этим ее неприятности не ограничатся, и оно ее не обмануло: головной банк также решил, что ее личная ссуда в сложившихся обстоятельствах должна быть отозвана. Теперь Ариан была должна банку шестьсот сорок три франка. Кроме того, она задолжала десять тысяч франков Жаку и обязана была заплатить двадцать пять тысяч фирме, изготавливавшей ее украшения, в двухнедельный срок. И эти две недели еще надо было прожить – заглянув в кошелек, Ариан обнаружила, что денег в нем хватит всего на три-четыре дня.
      Обращаться за помощью к Жаку она больше не могла – он и так сидел на мели. Ариан подумала было о Камелине, но тут же отбросила эту мысль. Работая у Баленсиаги, она не раз имела возможность слышать разговоры жен богачей и знала, что, хотя мужья без колебаний оплачивали любые их счета, они тем не менее очень неохотно давали женам наличные сверх того, что отпускалось на карманные расходы. Свадьба Камелины была назначена на следующий месяц, и девушка делала все возможное, чтобы завоевать расположение весьма привередливой семьи Бруно.
      Прохожие в меховых пальто и шелковых шарфах казались Ариан удивительно счастливыми, обеспеченными, уверенными в себе. Ее же с детства преследовал кошмар нищеты. Когда-то она умела жить в бедности. Пожалуй, могла бы и теперь, но сейчас у нее не просто не было денег – она была должна столько, сколько ей не под силу было заработать за две недели. Если только… не отправиться на авеню Фош. Там она могла бы с каждого клиента требовать по сто долларов.
      Ариан вскинула голову и увидела собственное отражение в витрине магазина. При мысли о том, что ее снова будут касаться руки чужих мужчин, в душе вспыхнул такой гнев, что она едва не ударила кулаком по стеклу. Как быть? Первым делом она решила позвонить заказчикам и попытаться уговорить их оплатить всю сумму немедленно в обмен на сокращение сроков выполнения заказов. Что касается домашних расходов, Ариан решила попробовать потолковать с владельцами магазинов, где делала покупки, и убедить их открыть ей кредит.
      Повернувшись, она зашагала в сторону дома. Приняв решение, она почувствовала прилив энергии, тоска отступила. Завтра утром она позвонит заказчикам. А сейчас надо было погулять с дочерью.
 
      Нана поставила завтрак на стол рядом с почтой. Ариан уже была за столом. Искусно наложенная косметика скрывала следы бессонной ночи.
      – Доброе утро, Нана, – жизнерадостно поздоровалась Ариан и тут же нахмурилась – взгляд ее упал на внушительную пачку бумаг. Она быстро просмотрела конверты – на всех, за исключением одного, из страховой компании, были проставлены обратные адреса ее заказчиков. Распечатав один из них, она вынула чек и письмо. Положив чек на стол, пробежала глазами текст, и лицо ее побелело.
      Ариан торопливо вскрыла остальные конверты. В одном из них также оказался чек с письмом, в двух – только письма, в которых ей предлагалось рассматривать полученную предоплату как вполне приемлемую компенсацию за отказ от заказа. Онемев от потрясения, она прочла письмо из страховой компании и пошла к телефону.
      – Жак! Мне надо с тобой встретиться, – сказала она, услышав в трубке сонный голос своего приятеля и бывшего коллеги. – Да, прямо сейчас. Буду у тебя через двадцать минут.
      Повесив трубку, Ариан, даже не взглянув на Нану, направилась за пальто. Когда она уже собиралась открыть входную дверь, звякнул дверной звонок. На пороге стоял посыльный, которого было почти не видно за огромной корзиной белых роз.
      – Мадемуазель Делор? – спросил он.
      Ариан приняла от посыльного конверт, доставленный вместе с розами, сунула в карман пальто и вышла из квартиры.
      – Поставьте цветы туда, куда укажет мадам, – распорядилась она, закрывая дверь лифта.
 
      – Кто-то все это подстроил, дорогая, – заключил Жак, потягивая кофе.
      Они сидели за столом у огромного окна в его квартире. Ариан вспомнила, как завтракала здесь в последний раз – это было перед ее первым визитом к Баленсиаге. На секунду в ее душе шевельнулась тоска по тому времени, когда она была полна радужных надежд.
      – Не будь параноиком, Жак, это просто невезение.
      Вилетт покачал головой:
      – Твой банк отклоняет вполне обоснованную просьбу о предоставлении ссуды, твои клиенты аннулируют заказы без всяких видимых причин, владелец квартиры, в которой ты живешь, заявляет, что рутинная проверка состояния твоего банковского счета вынуждает его разорвать контракт и поставить вопрос о твоем выселении – и все это стечение обстоятельств?
      – Что же делать? – в отчаянии вскричала Ариан.
      – Иди в суд, – ответил Жак.
      Но одно дело просто жить по поддельным документам, другое – затевать судебную тяжбу, которая могла вызвать повышенное внимание органов юстиции к личности самой Ариан и к ее прошлому. Она не могла позволить себе пойти на такой риск.
      – У меня нет денег даже на то, чтобы купить еды. Я не могу позволить себе нанять адвоката, не могу заплатить за квартиру. Да и прошлое мое далеко не идеально.
      Почувствовав, что расплачется, если будет продолжать говорить, Ариан замолчала. Жак сочувственно сжал ее руку, затем встал и подошел к стулу, на спинку которого был наброшен его пиджак. Запустив руку во внутренний карман, он вынул оттуда бумажник, извлек пятисотфранковую банкноту и положил на стол перед Ариан.
      – Ты уже лишила меня возможности купить приглянувшиеся мне светильники, так что я вполне могу обойтись и без нового костюма, – с улыбкой сказал он.
      Ариан зарыдала.
      – Пожалуйста, перестань, дорогая, – попросил Жак. – Будем деловыми людьми. Сколько ты должна?
      – Двадцать пять тысяч франков фирме «Рефобей», десять тебе и шестьсот франков банку. За квартиру надо платить через неделю, а телефонный счет пришел сегодня. – Ариан сложила пятисотенную кредитку и сунула в карман. – А теперь я должна тебе и это…
      – Перестань. Сколько ты получила в качестве компенсации за аннулированные заказы?
      – Пять тысяч.
      – Значит, твой долг составляет около тридцати двух тысяч франков. Ты не пыталась найти других покупателей на свой товар?
      Ариан покачала головой.
      – Изделия слишком дорогие – их могут позволить себе лишь дома моды. Те, кто не захотел приобрести их с самого начала, вряд ли станут делать это сейчас, когда от моей продукции отказались остальные. Ты ведь знаешь мир моды, Жак: к тому времени, когда пора будет садиться за ленч, всем уже все будет известно.
      Жак налил себе еще кофе.
      – Может, кто-нибудь тебе все-таки подвернется, – сказал он. – А пока высморкайся как следует и вытри глаза.
      Ариан сунула руку в карман за носовым платком и, наткнувшись пальцами на конверт, вынула его.
      – Что это? – поинтересовался Жак.
      – Кто-то сегодня прислал мне цветы. Их доставили как раз в тот момент, когда я убегала, и я даже не посмотрела на карточку. – Ариан протянула конверт Жаку. – Прочти, что там внутри, а я пока подкрашу глаза.
      Вилетт достал из конверта белую открытку из твердого картона и тихонько присвистнул.
      – Ты высоко котируешься, дорогая. Я никогда еще не видел человека, которого, несмотря на то что он разорен, приглашают на ленч в лучший ресторан Парижа, – сказал Жак и шутливо-торжественным тоном прочел: – «Надеюсь, вы простили мне мое дерзкое поведение. Буду счастлив, если вы примете приглашение на ленч в час дня в четверг в «Ла-Тур д’Аржан». Симон де ла Форс». Кто это, милая?
      Ариан рассказала Вилетту обо всем, что случилось в Портофино.
      – Я нисколько не удивлюсь, если выяснится, что он нанял детектива для слежки за тобой. И вообще очень может быть, что именно он стоит за всеми неприятными событиями, которые с тобой произошли, – заметил Жак. – Говорил, что тебе нужен миллионер. Похоже, ты его нашла.
      – Я не хочу спать с ним, Жак. Этот человек мне отвратителен.
      – Не думаю, чтобы в Булонском лесу тебя «снимал» Ален Делон, дорогая.
      Ариан больно задели его слова, но Вилетт знал, что делал. Наклонившись вперед, он ласково потрепал подругу по щеке.
      – Прости. Но все же не следует забывать, что нищим нельзя быть привередливыми. Отправляйся на встречу с этим человеком, поешь как следует, выслушай его, постарайся быть приветливой, ничего не обещай. Главное – добиться, чтобы он дал тебе взаймы денег. И еще: если он и на этот раз подарит тебе какие-нибудь камушки, оставь их у себя.

* * *

      – Не перестаю поражаться вашей красоте, – проговорил Симон. – Вы заставляете меня забыть об этом прекрасном виде.
      Ариан повернула голову к окну, из которого были видны шпили Нотр-Дам на другом берегу реки.
      – Я не могу соперничать с собором, которому добрая тысяча лет, но мне льстят ваши слова, – с улыбкой ответила она.
      В ресторанном зале, вознесенном над Парижем на огромную высоту, она ощущала себя так, словно находилась в салоне авиалайнера, уносившего ее прочь от проблем – пусть даже на какую-то пару часов. Она была рада, что послушалась совета Жака. Симон оказался занятным собеседником, и она с невольным интересом слушала его рассказы о борьбе с жизненными трудностями, кознями врагов. Не раз Симон пытался завести разговор о своих чувствах, но Ариан помнила, что пришла на встречу с определенной целью.
      – В Портофино вы говорили, что готовы помочь мне в бизнесе, – внезапно произнесла она.
      Симон, судя по всему, был удивлен.
      – Да? Не помню.
      – Говорили, и не будем спорить об этом. Для того чтобы мой бизнес сдвинулся с мертвой точки, нужна финансовая поддержка. Вы готовы мне ее оказать? Мои дела здесь идут очень хорошо, – солгала Ариан с непроницаемым лицом, – но я поняла, что парижский рынок слишком тесен. Я хочу провести презентацию своей бижутерии либо в Нью-Йорке, либо в Берлине, а для этого нужен стартовый капитал.
      – Я бы с радостью помог вам, но я не даю деньги в долг – во всяком случае, друзьям. Я давно понял, что не следует смешивать бизнес и удовольствие. А я хочу стать вашим другом.
      Отказ был вежливым, но весьма недвусмысленным, и по лицу де ла Форса Ариан поняла, что от него она ничего не получит.
      После паузы он добавил:
      – Пока мы с вами будем друзьями, у вас не будет никаких проблем. Скажите, после ленча вы свободны?
      Ариан возненавидела де ла Форса – он опять отнесся к ней как к дешевой девке, которую можно купить, вкусно угостив.
      – А я-то думала, что вы не станете делать одну и ту же ошибку, – процедила она.
      – Я извинился за свое поведение и заверяю, что ничего подобного не повторится. Не в моих интересах расстраивать вас. Тем не менее есть нечто, что мне очень хотелось бы вам показать. Это всего в пяти минутах отсюда, вы освободитесь через полчаса.
      – Мне нужно быть дома к трем, – коротко предупредила Ариан.
      У ресторана их ждал лимузин. Они поехали вдоль реки и вскоре остановились на набережной Анатоля Франса, перед красивым каменным зданием. Де ла Форс, буквально выпрыгнув из машины, взял свою даму под руку и повел к огромной входной двери.
      Фойе чем-то напомнило ей аналогичные помещения в некоторых домах моды: мраморный пол, каменные колонны, изящная лестница – словом, Париж восемнадцатого века во всем великолепии.
      – Куда вы меня ведете? – спросила Ариан, когда роскошно отделанная кабина лифта бесшумно двинулась вверх.
      – Сейчас увидите, – весело отозвался Симон.
      Наверху он достал из кармана ключ, отпер высокие двойные двери с позолотой и отступил в сторону. Ариан оказалась в круглом зале с полом из черного и серого мрамора. Это было опять-таки что-то похожее на фойе, через которое можно было попасть в гостиную с тремя громадными окнами, из которых открывался вид на реку и сад Тюильри на правом берегу Сены.
      Войдя в комнату, Ариан оглядела украшенный лепниной потолок, панели, которыми были отделаны стены, великолепную мебель и картины.
      – Я хочу, чтобы вы увидели все остальное, – раздался из фойе голос Симона.
      Ариан вернулась в круглый зал, после чего де ла Форс отпер еще одни двойные двери, которые вели в длинный коридор, и принялся демонстрировать гостье спальни, гардеробные, библиотеку. Все это было отделано и обставлено с такой же вызывающей роскошью, как и уже виденные Ариан помещения.
      Когда они вернулись в гостиную, де ла Форс, остановившись у камина, спросил:
      – Вам здесь нравится?
      – Кому это принадлежит? – ответила Ариан вопросом на вопрос.
      – Одному моему знакомому, который переехал в Швейцарию. Я планирую арендовать все это на год. Если вам нравится, я могу подписать документы уже сегодня днем.
      – Это важно? – осведомилась Ариан, уже догадавшись, какой последует ответ.
      – Мне бы хотелось, чтобы вы здесь жили.
      Ариан поднялась с кресла.
      – Мне казалось, мы пришли к соглашению относительно того, что спать с вами я не буду ни при каких обстоятельствах, – прямо сказала она. – Через десять минут я должна быть дома.
      – Пожалуйста, выслушайте меня.
      Тон, с которым были произнесены эти слова, заставил ее остановиться.
      – Я знаю, что я вам все еще неприятен, но вы меня неправильно поняли. Вы самая необыкновенная женщина, которую я когда-либо встречал, и мне хотелось бы, чтобы вы стали моей женой. Но я не достиг бы моего нынешнего положения, если бы не умел удовлетворяться частью чего-то в тех случаях, когда невозможно получить все. Я терпеть не могу свою супругу, но в моей стране развода не существует. И я не могу жить без женщины, которую люблю. Я хочу, чтобы вы были рядом со мной, когда я буду приезжать в Париж – это бывает нечасто. Мы будем вместе гулять, бывать в разных интересных местах, если вы захотите – путешествовать. Я не буду здесь жить и не стану навязывать вам свое общество. Между нами не будет физической близости, если только вы сами не измените решения. В обмен на это я буду оплачивать эти апартаменты и все ваши расходы, какими бы они ни были, а также готов заплатить все долги, которые у вас могут иметься. Надеюсь, вы согласитесь – этим вы сделаете меня самым счастливым мужчиной на свете.
      Симон говорил так прочувствованно, что и сам почти поверил в то, что сказал.
      – Есть два условия, – добавил он после небольшой паузы. – Во-первых, вы не должны встречаться с другими мужчинами. Я человек гордый и не смогу это терпеть. Во-вторых, вы не должны работать. Я очень занят и не могу заранее сказать, когда смогу приехать, чтобы повидаться с вами, поэтому мне нужно, чтобы вы были свободны всегда.
      Ариан предполагала, что Симон сделает ей другое предложение, и была готова отвергнуть его. Однако то, что он сказал, стало для нее полной неожиданностью, и скорее приятной, нежели наоборот. Условие? Любовник был ей ни к чему. Работа… она давала ей ощущение свободы. Тем не менее в кошельке Ариан сейчас было всего-навсего сорок три франка. Чего она добилась, став свободной? А ведь надо было содержать не только себя, но еще и Нану и Глорию. Вернуться на панель? Мысль об этом была невыносимой.
      Она подошла к окну и, посмотрев несколько секунд на реку, обернулась к Симону.
      – Мне надо подумать.
      – Завтра я улетаю в Буэнос-Айрес. Позвоните в «Георг Пятый» сегодня не позже половины восьмого, – сказал де ла Форс и, не удержавшись, хвастливо добавил: – Вечером я обедаю с четой Помпиду.
      Они вышли из здания в молчании. Когда Ариан уже собиралась сесть в машину, Симон достал из кармана квадратную коробочку из черного бархата.
      – Надеюсь, на этот раз вы не станете заталкивать это мне в штаны, – сказал он, улыбаясь и протягивая коробочку Ариан.
      Та положила ее в сумочку. Она знала, что находится внутри, и подумала, что, в конце концов, замечательные рубины могут быть решением всех ее проблем. Она могла продать их и при этом никогда в жизни не встречаться больше с Симоном де ла Форсом.
      – Если они вам не понравятся, не пытайтесь их продать. – Симон словно прочитал ее мысли. – Они зарегистрированы как собственность компании. Но мы можем обменять их на любые другие драгоценности, которые вы предпочтете получить вместо этих.
      Ариан нырнула в автомобиль.
      Симон наклонился и захлопнул дверцу.
 
      – Жаль, что он не заинтересовался мной, – хихикнул Вилетт в телефонную трубку.
      – Перестань, Жак, это не шутка. Я не вижу возможности ему отказать, но чувствую, что здесь кроется какой-то подвох, – нетерпеливо прервала его Ариан.
      – Может, и так. Но в любом случае это лучше, чем остаться без денег и без крыши над головой. Уже четверть восьмого. Пожалуйста, скажи «да», а потом перезвони мне. Так хочется посмотреть на замечательный дворец, о котором ты рассказывала, – просто до смерти! Пока.
      Ариан положила трубку и задумалась. Возможно, Жак был прав. У нее появилась возможность иметь все, о чем она могла только мечтать, и в то же время ничего не давать взамен – или, во всяком случае, давать очень мало. Но где-то в ее сознании продолжал звучать тревожный сигнал. Ах, если бы в своих опасениях она могла опереться на что-нибудь еще, кроме неясного страха и мрачных предчувствий! Если бы она не была связана по рукам и ногам долгами! Если бы…
      Ариан взглянула на туалетный столик, на котором стояла фотография, сделанная много лет назад в Рио-де-Жанейро. Мама, сестра… жизнь в трущобах… Она набрала номер.
      – Отель «Георг Пятый», добрый вечер, – раздался вежливый голос девушки-оператора.
      – Пожалуйста, соедините меня с месье де ла Форсом.
      В трубке ненадолго наступила тишина, после чего Ариан услышала знакомый голос.
      – Да, – сказала она, с трудом заставив себя выговорить это простое слово.
      – Вы об этом не пожалеете, – отозвался Симон.
      Ариан бросила трубку – она отнюдь не была в этом уверена.

       Париж
       Ноябрь 1968 года
      Огромный трельяж отражал Ариан едва ли не под всеми возможными углами. Повернувшись, она внимательно осмотрела себя сзади.
      – Тесьма пришита не совсем ровно, – сказала она главному портному ателье, стоявшему рядом. – Слева она должна быть чуть выше.
      – Приятно иметь дело с клиентом, который разбирается в портновском искусстве так, как вы, мадемуазель Делор, – откликнулась женщина-менеджер. – Многие из тех, кто покупает наши изделия, ничего не понимают в одежде.
      – Благодарю вас, Иветт, – сказала Ариан ассистентке, которая тут же устранила замеченный изъян. – Думаю, здесь нужны другие пуговицы. Мне бы хотелось такие же, как на синем пальто, которое вы мне сшили в прошлом месяце. Я имею в виду не приталенное, а то, прямое.
      – Разумеется, мадемуазель. – Иветт быстро сделала пометку в блокноте.
      Ариан посмотрела на вешалку в углу – оставалось примерить еще четыре костюма – и перевела взгляд на циферблат своих платиновых часиков.
      – Пожалуй, сейчас посмотрим только желтый, а остальные – как-нибудь в другой раз, – сказала она, обращаясь к Иветт. – Скоро время ленча. У меня встреча в отеле «Ритц».
      Заключив с ней сделку, Симон еще ни разу не появлялся в Париже. Он звонил примерно раз в десять дней и обещал быть в самое ближайшее время, но приезд пока откладывался. Ариан была предоставлена самой себе и наслаждалась свободой.
      На следующий же день после того, как она приняла предложение Симона, все ее долги были выплачены. Ей прислуживали две горничные и повар, в ее полном распоряжении постоянно находилась машина с водителем. Каждое утро ей доставляли букет белых цветов с открыткой, на которой было написано: «Я люблю тебя». Такие же записки прилагались к коробочкам из черного бархата, которые каждый понедельник она получала либо от Картье, либо из других роскошных ювелирных магазинов. Вместе с ключами от апартаментов Ариан получила конверт, где лежали ключ от сейфа, стоявшего в ее спальне, и записка, в которой Симон просил ее обращаться с этим ящиком осторожно, так как он не имел дубликата. Поначалу ей казалось, что сейф ни к чему. Однако теперь он был почти доверху набит всевозможными драгоценностями, которые все продолжали прибывать.
      Одевалась она в домах моды Шанель, Живанши и Сен-Лорана. В день переезда в новые апартаменты Ариан купила светильники в стиле арт-нуво, которые так приглянулись Жаку, и пять костюмов для него у Сен-Лорана. Все это она подарила Вилетту в тот же вечер, когда он приехал взглянуть на ее новое жилище.
      Ариан ожидала, что Нана разделит ее восторг по поводу обрушившегося на них благосостояния, но та стала, напротив, еще более замкнутой. Когда Глории доставляли какую-нибудь новую шикарную и дорогую игрушку, Нана лишь бормотала себе под нос что-нибудь вроде «это уже чересчур», неодобрительно покачивая головой. Поначалу Ариан пыталась объяснить, что ей это ничего не стоит, но потом сдалась – ничто не могло рассеять страх Наны перед жизнью.
      Одевшись, Ариан вышла из дома моды Шанель и пешком направилась в отель «Ритц». Она предвкушала удовольствие от предстоящей встречи с Камелиной – теперь уже княгиней Сартеано, – которая впервые после свадьбы приехала в Париж за покупками. Подруги договорились вместе пообедать, а затем отправиться посмотреть коллекцию одежды дома Бальмэн.

* * *

      Симон де ла Форс посмотрел на разложенные на каминной полке рождественские открытки, откинулся на спинку огромного кожаного кресла и довольно хохотнул. Он только что поговорил по телефону с Эдуардом Голбинзом, который подтвердил, что из месяца в месяц расходы Ариан удваивались. Это его обрадовало – красавица шла в расставленную им ловушку.
      Симон безгранично верил в свою способность угадывать человеческие слабости. Еще во время беседы на яхте он уловил, что в прошлом Ариан есть нечто такое, что делало ее уязвимой. Нужно было лишь выяснить, что это. Однако никаких данных на Ариан Делор у французской полиции не оказалось, если не считать сведений о дате ее рождения, факт которого был официально зарегистрирован. В Бразилии вообще ничего не было известно о женщине с таким именем.
      Симон оставался вдали от Ариан для того, чтобы дать ей привыкнуть к ее новому образу жизни до такой степени, чтобы она и помыслить не могла ни о каком другом. Только тогда можно было начинать потихоньку закручивать гайки, никак не раньше. Сейчас, однако, ему предстояло дело, которое он не мог доверить никому, кроме самого себя. По этой причине он должен был отправиться в Париж лично. Сейчас он ждал, когда его соединят с Ариан.