Буэнос-Айрес
       Июнь 1975 года
      Лимузин медленно продвигался по забитой машинами улице. Спереди и сзади от него ползли два автомобиля сопровождения, в каждом из которых, помимо водителя, сидели трое вооруженных автоматами мужчин. Зеркальные стекла не позволяли видеть пассажиров лимузина. Ариан де ла Форс устроилась на заднем сиденье. По обе стороны от нее расположились телохранители. Каждый держал на коленях «магнум-44».
      Для жителей Буэнос-Айреса наступили черные дни. В городе чуть ли не каждый день слышались взрывы и стрельба. Богатые и влиятельные люди предпринимали все возможные меры для обеспечения собственной безопасности, особенно после того как в прошлом году партизаны дерзко похитили братьев Борн, потребовав выкуп размером в шестьдесят миллионов долларов. После этого случая похищения людей стали обычным явлением. В городе шла открытая война между правой и левой экстремистскими группировками.
      После похищения братьев Борн советник Ариан по вопросам безопасности стал настаивать на необходимости увезти Глорию из Аргентины. Ариан наотрез отказалась, но имела неосторожность упомянуть об этом предложении при Нане. Мысль о том, что ребенку угрожает опасность, накрепко засела в голове Наны. По прошествии двух месяцев непрерывного давления Ариан в конце концов сдалась. Глорию вместе с Наной отправили в Париж, и теперь она училась в школе при одном из женских монастырей. Ариан скучала, но, немного свыкшись с ее отсутствием, поняла, что ей самой стало спокойнее от сознания того, что девочка в безопасности. Ариан с нетерпением ждала завтрашнего дня – она должна была отправиться в Париж. Впервые поездка была вызвана не только чисто деловыми причинами. Она сняла на лето виллу в Кап-д’Ай. Глория должна была провести там школьные каникулы в обществе Наны.
      Как только они добрались до места, охранники выскочили из машин и выстроились двумя шеренгами у входа в здание. Ариан выбралась из лимузина и направилась в офис, не обращая внимания на своих мрачных сопровождающих. Она к ним уже привыкла.
 
      Ариан сложила бумаги в кожаную папку. Вот-вот должно было начаться заседание совета директоров. Ариан пришла к выводу, что лучше всего именно на нем объявить о своем решении. Разумеется, это травмирует Пола, но другого выхода она не видела – бизнес есть бизнес.
      Когда-то Ариан почти удалось убедить себя, что она перевела Пола в Буэнос-Айрес, руководствуясь исключительно деловыми соображениями. Он ведь в самом деле прекрасно управлял большим хозяйством, так что было вполне логично его продвинуть. Ариан искренне ожидала, что он оправдает ее надежды. Однако, вскоре после того как Пол был введен в совет директоров, ей стало ясно, что Пол прекрасно управлял людьми, но совершенно не способен был манипулировать ими. Член совета директоров должен был генерировать идеи и внедрять их в сознание остальных так, чтобы исполнители воспринимали их как собственные. Руководитель такого масштаба должен был уметь находить союзников и использовать их, тонко чувствовать ситуацию на рынке. Пол же обладал слишком открытым характером и потому вскоре оказался в изоляции.
      Какое-то время Ариан ждала, что с его переездом в Буэнос-Айрес их отношения будут развиваться. Она старалась как можно чаще встречаться с ним, обращаться к нему за советом в любое время суток. В конце концов в компании начались разговоры о том, что она явно покровительствует Лиру. Но это волновало Ариан куда меньше, чем то, что Пол не делал ничего такого, что хотя бы частично оправдывало эти слухи.

* * *

      – Вы не понимаете сути вопроса! – сердито воскликнул Пол Лир, обращаясь к остальным членам совета. Все посмотрели на Ариан, но она молчала.
      Совет директоров обсуждал вопрос о том, что делать с имением Сан-Симон в условиях серьезного осложнения экономической ситуации в стране и падения курса песо. Преобладала та точка зрения, что пришло время сократить масштабы хозяйственной деятельности, свернуть проекты, осуществление которых налагало на холдинг жесткие валютные обязательства. Лир отстаивал другую концепцию: он считал, что в условиях, когда цены на землю резко упали, можно и нужно расширить скотоводческие хозяйства. При даже небольшом повышении цен на мясо на международном рынке это принесло бы компании значительные валютные доходы.
      – Только не забывайте, что вырученные доллары придется продать по официальному курсу, установленному миссис Перон. В нынешних условиях даже наша компания не выдержит такого удара, – отозвался один из членов совета.
      Наконец Ариан решила положить конец дискуссии.
      – Господа, – сказала она, – я внимательно выслушала вас. Мистер Лир весьма ясно изложил свою позицию, но я присоединясь к точке зрения, которой, по всей видимости, придерживаются остальные члены совета директоров.
      Ариан старалась не встречаться глазами с Полом.
      – Перейдем к следующему вопросу, – обратилась она сразу ко всем собравшимся.
      Завтра она должна была уехать и на какое-то время получить возможность выбросить все это из головы.
 
      Ариан вынула из сейфа часть своих драгоценностей и сложила в небольшой дорожный чемоданчик. Ее отъезд был запланирован на следующее утро, и багаж уже увезли в аэропорт.
      Зазвонил телефон.
      – Только что звонили люди из охраны, сеньора, – услышала она голос экономки. – Пришел посетитель, Пол Лир. Он говорит, что у него к вам срочное дело.
      – Впустите его и проводите в библиотеку, – сказала Ариан, опешив от неожиданности. Взглянув на себя в зеркало, она торопливо спустилась.
      Пол уже стоял возле камина, спиной к двери.
      – Вот так сюрприз. Пожалуйста, садитесь, – сказала Ариан со сдержанной улыбкой и указала обернувшемуся на ее голос Полу на ближайший к нему диван.
      – Спасибо, я ненадолго. Извините, что пришел без предупреждения, но мне очень нужно было вас повидать. Я должен вам кое-что сказать.
      Сердце Ариан забилось от радостного предчувствия. Неужели она наконец услышит то, что так давно хотела услышать? Ариан подошла к Полу. Она оказалась слишком близко к горевшему в камине огню, но решила потерпеть.
      – Вот мое заявление об отставке, – сказал Пол, вынув из кармана пиджака конверт.
      Ариан почувствовала, как у нее вдруг ослабли ноги. Ей показалось, что он собирается сказать ей что-то совсем другое, но им, очевидно, руководил лишь гнев. Впервые с тех пор, как стала сеньорой де ла Форс, Ариан осознала, что благодаря своему высокому положению она была до такой степени защищена от проявлений гнева со стороны других людей, что просто забыла, как люди сердятся. Она взяла конверт и собиралась уже открыть его, но передумала.
      – Я хочу знать о причине вашего ухода. – Ариан старалась говорить тем тоном, каким обычно обращалась к членам совета директоров на совещаниях.
      Пол отвернулся.
      – Причина вам известна, – глухо пробормотал он. – С тех пор как я приехал сюда, я стал несчастным человеком. Если я и пробыл какое-то время на посту члена совета директоров, то только из-за вас… вернее, благодаря той поддержке, которую вы мне оказывали. – Его голос упал почти до шепота. – Мне предложили другую работу, в Патагонии, и я согласился.
      – Вы оставались в компании только из-за меня? – переспросила Ариан, испугавшись, что ослышалась.
      – К чему этот вопрос? Вы и так все прекрасно знаете…
      Но она не знала – во всяком случае, до этого момента. В своих заоблачных высях Ариан ожидала, что Пол поднимется до ее уровня, но это было невозможно. Она фактически принудила его переехать в Буэнос-Айрес, чтобы иметь возможность видеть каждый день, но не сообразила, что это заставило его лишь острее ощутить, какая пропасть их разделяет. Тех слов, которые Пол только что сказал, она ждала целых пять лет.
      – Ничего я не знаю! – крикнула Ариан. – Почему вы не сказали мне раньше?
      – Потому что это было бессмысленно, – сказал Пол совсем тихо. – Вы мадам де ла Форс и всегда останетесь ею, а я всегда буду тем, кто есть. Я не могу быть фаворитом королевы – гордость не позволяет. Да и потом, это не могло бы продолжаться долго, а я слишком сильно люблю вас и не смог бы перенести, если бы вы охладели ко мне.
      Глаза Ариан наполнились слезами. Значит, это гордость не дала им быть вместе – его гордость и ее. Но еще не все было потеряно. Ариан подошла к Полу и взяла в ладони его лицо – осторожно, как самую большую в мире ценность. Она увидела в его глазах свое отражение и долго и тщательно скрываемую страсть.
      – Почему вы думаете, что я могу к вам охладеть? – прошептала она.
      Больше Ариан не успела ничего сказать – губы Пола прильнули к ее губам. Долгие пять лет она ждала этого поцелуя, но зато теперь он разом вернул ей все то, что она старалась забыть: утренние пляжи, ласковую океанскую воду, вечера под луной, танцы до упаду, способность безгранично верить другому человеку и отдавать ему себя радостно и самозабвенно. Поцелуй Пола снова сделал ее Сильвией.
 
      В рассветной мгле Ариан наконец сумела разглядеть циферблат стоявших на прикроватной тумбочке часов: без четверти семь.
      Она не могла заснуть и всю ночь рассматривала Пола – его губы, его плечи, руки, пальцы, наблюдала за тем, как с каждым вдохом и выдохом поднимается и опадает его грудь… Казалось, он ничем не отличался от других мужчин – и тем не менее был единственным.
      Времени до отъезда оставалось не так уж много, поэтому Ариан стала осторожно будить Пола. Спросонья он принялся было целовать ее, но она его остановила.
      – Едем вместе, – сказала Ариан. – Дай мне ключи от твоей квартиры и скажи, где лежит паспорт. Мой шофер заберет его, и мы поедем в аэропорт. Кроме паспорта, ничего не нужно.
      Пол внезапно широко раскрыл глаза. Сев на кровати, он прислонился спиной к резному изголовью и глубоко задумался.
      – Нет, – сказал он через некоторое время. – Нам лучше расстаться прямо сейчас. Но перед этим надо как следует проститься. – И снова принялся покрывать лицо Ариан поцелуями.
      Это было не то, что хотела услышать Ариан, но явные колебания Пола подсказали ей, что его все же удастся уговорить. Обвив руками шею Пола, она стала отвечать на его поцелуи, теряя, как и он, голову от страсти, но вдруг оттолкнула его и одним прыжком вскочила с кровати.
      – Мы теряем время, – заявила Ариан. – Моя яхта стоит в Монте-Карло. Мы вполне можем позволить себе недельный круиз по Средиземному морю – только ты и я. Нам обоим нужен отпуск. Давай не думать о будущем. Пройдет какое-то время, и ты сам решишь, что тебе делать, – я не стану чинить тебе препятствий.
      Говоря это, Ариан была уверена, что через неделю никакие препятствия уже не потребуются.
 
      Когда лимузин и две машины охраны отъехали от дома, Ариан оглянулась на закрывшиеся за ними массивные металлические ворота и сжала руку Пола. Для нее начиналась новая, замечательная жизнь. Кавалькада автомобилей покатила по авенида Альвеар. Ариан положила голову на плечо возлюбленному. Он украдкой указал пальцем на водителя.
      – Плевать, – сказала она, поцеловав Пола в ухо.
      Ей на самом деле было на все наплевать, хотя она нисколько не сомневалась, что ей долго будут перемывать косточки. Еще бы – всемогущая Ариан де ла Форс увлеклась своим подчиненным!
      Машины пересекли авенида Кальяо и направились в сторону кладбища. Внезапно на дороге возникла группа полицейских – перекрыв движение, они заставили автомобили свернуть в переулок. В тот момент, когда кортеж снизил скорость на крутом спуске, Ариан заметила двигавшуюся навстречу процессию и вспомнила, что в этот день верующие отмечали праздник тела Христова. В Буэнос-Айресе эта религиозная традиция всегда соблюдалась весьма строго. Во главе процессии двигались несколько мужчин, несших большое распятие. Рядом, окружив их полукольцом, шагали священники и монахини.
      Улица, однако, была слишком узка и не позволяла машинам разминуться с процессией, поэтому водители приняли вправо и притормозили, чтобы пропустить шествие. Когда «монахини» приблизились, Ариан разглядела их загорелые лица, но было уже поздно. Изображение Христа, брошенное на землю, разлетелось на куски. Переодетые в священников и монахинь террористы выхватили из широких рукавов оружие.
      – Ложись! – успел крикнуть шофер лимузина.
      Пол толкнул Ариан на пол машины и упал на нее.
      Если бы телохранители Ариан не были профессионалами высочайшего класса, исход нападения скорее всего был бы другим. Трое охранников, ехавших в замыкавшей машине, сумели сдержать натиск лжеполицейских, атаковавших кортеж сзади. Остальные вступили в перестрелку с террористами, облаченными в сутаны. Схватка длилась недолго: поняв, что операция сорвалась, уцелевшие террористы бросились к поджидавшим их автомобилям и мгновенно скрылись с места происшествия.
      Чувствуя, что вот-вот задохнется под тяжестью тела Пола, Ариан лежала, крепко зажмурившись, пока не услышала, что стрельба прекратилась. Тогда она открыла глаза и хотела попытаться встать, но тут на нее и Пола посыпался каскад осколков стекла – это один из телохранителей разбил боковое окно лимузина, чтобы отпереть замок, блокировавший заднюю дверь. Охранник приподнял Пола и положил на сиденье. Кровь, сочившаяся из ран на его теле, пропитывала бархатную обивку. Получив наконец возможность двигаться, Ариан встала на колени. Осколки стекла впились ей в кожу, но она этого не почувствовала. Она вглядывалась в лицо Пола. Ей уже была знакома эта маска смерти. Второй раз она видела ее на лице человека, которого любила.
      Из груди Ариан вырвался нечеловеческий, рвущий сердце крик.

       Лондон
       Сентябрь 1988 года
      Пандора бросила папку на стол и, откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза. Каждую неделю ее отдел по связям с общественностью присылал ей ксерокопии газетных публикаций, посвященные либо ее магазинам, либо ей самой, причем разницы между теми и другими оставалось все меньше. «Магия Дойл», «Дойл бросает вызов общей тенденции», «Пандора Дойл и Тед Карсон: динамичный дуэт»… Поначалу Пандоре это нравилось, но теперь у нее все чаще возникало искушение швырнуть очередную папку с вырезками в мусорную корзину.
      Торговля ее процветала, успехи ее поражали всех без исключения, в том числе и саму Пандору. В скором времени ее магазины должны были открыться во всех крупных городах Британии. Однако, что бы ни писали в газетах и какой бы успешной ни была рекламная кампания ее фирмы, в целом экономическая ситуация в стране становилась все более сложной. Для того, чтобы сохранить завоеванные позиции, требовалось расширять масштабы своей деятельности, а это означало, что экспансия на американский континент, которая еще несколько месяцев назад казалась чем-то невероятным, теперь могла стать средством решения возникших проблем. Понятно, что самым энергичным сторонником этого шага был Тед Карсон.
      Пандора прекрасно понимала Карсона. С того момента, когда начался их роман, он то и дело пытался вмешиваться в ее дела – сначала в форме дружеских советов, затем путем более решительных шагов. Пандора сразу рассказала Теду о роли Ариан де ла Форс в создании компании. Вскоре ей стало известно, что Карсон предпринял попытку вступить в переговоры с Ариан через ее нью-йоркских банкиров с целью выкупить ее долю в фирме «Дойл». В результате между Пандорой и Тедом возник конфликт, разрешившийся, однако, сам собой, когда юристы Ариан уведомили Карсона о том, что миссис де ла Форс не заинтересовало его предложение. Тем не менее этот случай заставил Пандору с горечью убедиться в наличии у Теда качеств, на которые она до сих пор не обращала внимания.
      Желание владеть и руководить всем, что находилось вокруг, было неистребимым свойством личности Карсона. Тед был и похож, и не похож на ее бывшего мужа.
      Если бы, к примеру, Пандора в годы замужества начала играть в теннис, Джонни сначала непременно бы сказал ей, что это пустая трата времени, потому что теннис – занятие не для нее. Затем он принялся бы, стоя у кромки корта, давать ей бесконечные советы и делал бы это до тех пор, пока она не отказалась бы от этой затеи из-за отсутствия уверенности в себе. Тед был иным человеком. Он был бы только счастлив, если бы Пандора вдруг занялась теннисом, и позволял бы ей играть сколько угодно в любое время дня и ночи – при условии, что она будет делать это на принадлежащем ему корте, а сам он будет выступать в роли судьи. Таким образом, главная проблема состояла бы в том, чтобы не дать ему купить корт.
      В целом Тед явно относился к Пандоре с нежностью, и она платила ему тем же. Недавно Пандора уговорила Карсона спонсировать постановку в «Ковент-Гарден» оперы Вагнера «Золото Рейна», и вот теперь лорд и леди Вудфолл пригласили Теда и Пандору в королевскую ложу на просмотр «Итальянки в Алжире» Россини. Лорд Вудфолл, известный меценат, по всей видимости, знал, что за человек Карсон – опера была короткой. К сожалению, в качестве спонсора постановки произведения Вагнера официально фигурировала компания по продаже недвижимости, созданная Тедом и Каламеропулосом, и потому приглашения удостоились также Власос и Мелисса, знакомство с которой оставило в душе Пандоры неприятный осадок.
      Пандора поднялась – пора было ехать домой, чтобы успеть привести себя в порядок перед посещением театра.
 
      «Роллс-ройс», а за ним «бентли» свернули на Флорал-стрит. Пандора старалась смотреть только вперед, чтобы не видеть любопытных взглядов любителей оперного искусства.
      Обе машины остановились у двери в боковой стене здания. Пандоре и Теду пришлось чуть задержаться, дожидаясь, пока Мелисса справится со своими пышными юбками и выберется на тротуар. Группа направилась в небольшое фойе, где их встретили лорд и леди Вудфолл.
      – Вы, случайно, не дочь Серены? – спросила леди Вудфолл Пандору.
      – Да.
      Леди Вудфолл улыбнулась.
      – Мы с вашей матерью вместе учились в школе. Это было так давно! Она была очень красива. Вы удивительно на нее похожи.
      Пандора знала, что это не так, но либо леди Вудфолл подводила память, либо она была большой мастерицей вести ни к чему не обязывающие разговоры. Поэтому Пандора просто поблагодарила ее и, опираясь на руку лорда Вудфолла, стала вместе со всеми подниматься по красивой лестнице в королевскую ложу.
      – Я обожаю Россини, – заговорила леди Вудфолл, ни к кому конкретно не обращаясь.
      Все согласились, что Россини действительно замечательный композитор. Лакей в ливрее открыл выходившие на верхнюю площадку лестницы двойные двери, и все оказались в вестибюле королевской ложи. В центре стоял стол, накрытый на шесть персон. В углу, у небольшого круглого столика, заставленного подносами с напитками и бокалами, застыл в ожидании официант.
      Пандора почувствовала, что скромная элегантность помещения несколько разочаровала Теда. Реакция Мелиссы четко проступила на ее лице – она явно ожидала чего-то более впечатляющего и потому даже поморщилась от отвращения при виде электрического камина.
      – Здесь очень мило, – произнесла она наконец, проявив куда больше такта, чем ожидала Пандора.
      – Что из напитков вы предпочитаете? – спросил лорд Вудфолл.
      – Я бы с огромным удовольствием выпила бокал шампанского, – изрекла Мелисса.
      Лорд Вудфолл окинул взглядом подносы с бутылками. Официант выбежал куда-то – скорее всего в театральный бар, расположенный на первом этаже.
      – Простите, но здесь шампанского, похоже, нет. Его сейчас же принесут, – извинился Вудфолл.
      – Вы вполне могли угостить ее имбирным элем – она вряд ли отличит его от шампанского, – пошутил Власос, принимая из рук лорда стакан с виски.
      – Я слышала, у вас замечательный сад, – сказала Пандора, обращаясь к леди Вудфолл, которая, просияв благодарной улыбкой, тут же принялась развивать эту тему. Держа в руке бокал с шампанским, к ней и Пандоре присоединилась Мелисса. Беседа потекла по привычному руслу – мужчины, сгруппировавшись в одном конце комнаты, разговаривали о бизнесе, дамы же, обменявшись мнениями о садоводстве, принялись обсуждать проблему оформления интерьеров. Леди Вудфолл с большой похвалой отозвалась о достижениях Пандоры в этой области.
      – Все молодые женщины теперь занимаются каким-то полезным делом, – сказала она. – Я считаю, это просто чудесно. Стыдно сказать, я умею только коллекционировать фарфор – и ничего больше. А вы что поделываете, дорогая Мелисса?
      – Коллекционирую деньги, которыми меня снабжают мужчины, – сладко пропела та.
      К счастью, как раз в это время прозвенел первый звонок.
      – Пожалуй, нам пора занять свои места, – проговорил лорд Вудфолл. – А во время антракта мы снова соберемся здесь и пообедаем.
      – Антракт будет только один? – озабоченно осведомилась Мелисса.
      – Боюсь, что да, – улыбнулась леди Вудфолл. – Но и блюдо у нас будет только одно. Теперь все сидят на диете.
      Мелисса с мрачным видом направилась в ложу. Раздался второй звонок. Рассевшись по местам, гости принялись изучать программки. Вскоре в зале погасили свет, и оркестр заиграл увертюру. Через некоторое время Пандора, взглянув на Власоса, обнаружила, что тот клюет носом. Она решила на всякий случай присмотреть за Тедом – как-никак он сидел рядом, и она могла в случае необходимости ткнуть его локтем под ребра.
 
      – Замечательно, просто замечательно! – воскликнула Мелисса, когда официант поставил перед ней чашку кофе. Речь, разумеется, шла не о кофе, а об опере.
      – Да, великолепно. Певцы были выше всяких похвал, – подхватил Карсон.
      Пандора молила Бога лишь об одном – чтобы Тед ограничился этим замечанием и не пустился в дальнейшие комментарии.
      Леди Вудфолл принялась рассуждать о достоинствах голоса Мэрилин Хорн. Внезапно дверь в фойе королевской ложи отворилась, и она замолчала на полуслове. Вошел молодой человек на вид лет тридцати с небольшим, одетый в простой полотняный костюм. Хотя на нем не было галстука, он, судя по всему, чувствовал себя вполне уверенно, несмотря на весьма чопорный вид супругов Вудфолл и их гостей.
      – Извините, что я врываюсь таким образом, дядя Джек, но, увидев вас в ложе, я решил, что не могу с вами не поздороваться, – с улыбкой проговорил молодой человек.
      – Эндрю! Вот это сюрприз! – радостно воскликнул лорд Вудфолл.
      Официант принес еще один стул, и молодой человек уселся за стол рядом с леди Вудфолл.
      – Эндрю, мой племянник. Несколько лет назад он уехал из Лондона, – пояснила она. – Ну, так что же ты теперь поделываешь, дорогой?
      – Управляю птичьим заповедником на Сейшелах. Денег этим не заработаешь, но мне очень нравится. – Вынув из кармана галстук, Эндрю продемонстрировал его тетушке. – Видишь, я выглядел вполне респектабельно, но там, где я сижу, ужасно жарко.
      – Знаю, – сочувственно отозвалась леди Вудфолл. – В «Ковент-Гарден» иногда в самом деле бывает страшная духота. Так приятно, когда занавес поднимается, и на тебя веет прохладой.
      – Почему вы решили отправиться на Сейшелы? – поинтересовался Тед. – По-моему, это просто Богом забытый медвежий угол.
      Прежде чем молодой человек успел ответить, прозвенел звонок. Эндрю встал со стула.
      – Именно по этой причине, – сказал он. – После Кембриджа я чем только не занимался. Но потом я все больше и больше стал втягиваться в деятельность, связанную с охраной природы, пока наконец не понял, что именно это мне больше всего по душе. Однако мне пора отправляться на свою галерку. – Эндрю повернулся к леди Вудфолл. – Я еще некоторое время пробуду в Лондоне. Если вы не возражаете, хотелось бы к вам заглянуть, – добавил он, целуя на прощание свою тетушку в щеку. Затем рассеянно помахал рукой остальным гостям и вышел.
      Лорд Вудфолл, которого, похоже, позабавил стремительный визит племянника, покачал головой.
      – Весьма оригинальный молодой человек, – заметил он. – Когда-то он работал под моим началом в банке, но затем решил уехать Бог знает куда.
      – Должно быть, оттого, что на какой-нибудь вечеринке он встретился с Мелиссой, – сказал Власос.
      Гневно сверкая глазами, Мелисса стремительно пересекла фойе и скрылась за полированной дверью красного дерева. Через минуту она вернулась. На губах поблескивал свежий слой губной помады, и все ее лицо сияло довольством.
      – Ну вот, теперь я могу сказать, что была в туалете, который посещает сама королева, – объявила она, обращаясь к Пандоре. – Там так здорово! Кругом деревянные панели, и вообще все такое старинное.
      Тонкого слоя тонального крема на щеках леди Вудфолл оказалось недостаточно, чтобы скрыть залившую ее лицо краску гнева.
 
      Пандора в последний раз взглянула на аккуратно распечатанный отчет и счета за последний квартал, затем расписалась на подколотом к пачке документов сопроводительном письме. После нескольких безуспешных попыток Пандоре пришлось отказаться от мысли сделать переписку с Ариан менее формальной. Время от времени они разговаривали по телефону, но после их встречи в Венеции та старалась беседовать исключительно о делах, явно избегая других тем.
      Пандора искренне жалела об этом. Она была многим обязана Ариан и надеялась, что их отношения так или иначе продолжатся. Взглянув еще раз на сопроводительное письмо, она открыла ящик письменного стола, вынула бланк для личных посланий и написала на нем: «От всей души надеюсь, что у вас все хорошо. Была бы очень рада получить весточку».

       Остров Форментера, Мальорка
       Июль 1975 года
      В самый разгар послеполуденного зноя в отеле царила тишина: большинство гостей, покончив с ленчем, разошлись по номерам, чтобы вздремнуть. Кое-кто из постояльцев бродил по вестибюлю, но бар был пуст. Бармен так увлекся перетиранием стаканов и бокалов, что Чарлз Мердок вынужден был постучать по стойке, чтобы привлечь его внимание.
      – Пиво. И пожалуйста, похолоднее, – коротко бросил Чарлз.
      Рассеянно глядя в бокал, Чарлз погрузился в раздумья. В кармане у него оставалось всего триста долларов, а реальных возможностей поправить свои финансовые дела он не видел. Он, разумеется, мог сдать обратный билет до Нью-Йорка, но не хотел отрезать себе путь к бегству. О том, чтобы продать золотые часы, не могло быть и речи.
      Теперь ему оставалось лишь горько сожалеть о том, что он разозлил ту немку. Мердок познакомился с ней в Монте-Карло, в одном из казино, – его привлекли ее бриллианты. Чарлза нисколько не смущало ни то, что бриллианты эти украшали давно увядшую шею, ни то, что от талии немки осталось одно воспоминание – за хорошее вознаграждение он был готов обслужить даже кирпичную стену.
      Еще в самом начале своей карьеры жиголо Чарлз твердо усвоил, что, заводя роман с женщиной, ни в коем случае нельзя даже упоминать о деньгах на первой стадии его развития – жертва сразу настораживалась. Куда правильнее было дождаться того момента, когда даме начинало казаться, будто между ней и ее новым знакомым уже сложились довольно прочные отношения, и, выбрав подходящий момент, завести разговор о стремлении к учебе, реализовать которое мешает недостаток средств.