Он знал те названия, которые давали им рыбаки: "мулдоан", "рыба-парус", "рыба-солнце" и даже гэльское имя "сеарбхан". Он знал, что они путают сети на сельдь, что в печени у них содержится много ценного жира, что они чрезвычайно сильны и могут повредить небольшое судно, что в давние времена люди с островов охотились на них с целой флотилии лодок с гарпунами, чтобы обеспечить себя на зиму рыбьим жиром для ламп. Он считал, что они питаются селёдкой, так как обычно встречаются там, где водится сельдь.
      Всё это он рассказал мне, пока мы сближались с рыбиной. Я вскарабкался на полубак и стал на носу, намереваясь получше рассмотреть, что же скрывалось под поверхностью воды.
      Когда впервые четко и полностью видишь гигантскую акулу, -это просто ужасно.
      Можно легко говорить о рыбине длиной в шесть, девять и двенадцать метров, но когда смотришь вниз на живую взрослую гигантскую акулу в чистой воде, то все эти цифры теряют смысл и ничего не значат. Туша кажется простоневероятной. Просто не верится, что смотришь на рыбу. Она длиннее лондонского автобуса, у неё нет чешуи, как у обычной рыбы, движения гигантские, задумчивые и незнакомые. Она кажется каким-то доисторическим существом, первый взгляд на неё оказывается так же неожиданным, как в некотором роде и потрясающим, как если бы смотреть на какого-то динозавра или игуанодона.
      С десяти метров я разглядел какую-то тень под водой, с пяти, когда "Лис" перевёл двигатель в нейтральное положение, я ясно увидел все её формы в прозрачной воде.
      Тело было коричневое с пятнами как у питона, огромный раструб, которыйрасширялся по направлению к невероятно удалённой голове. Наиболее неожиданное зрелище, возможно, представляла собой голова. Самой широкой частью её были жабры, как у саламандры или дракона Комодо. Верхняя челюсть была курносой, кончик её сейчас всплыл на поверхность, пасть была широко раскрыта, в неё свободно мог бы войти ребёнок во весь рост, в эту белесую пещеру. Когда мы стали сворачивать в сторону, наша струя за кормой плеснула ей по спинному плавнику, и акула погрузилась с легким всплеском у хвоста.
      На носу "Гэннета" был установлен легкий пулемёт "Бреда", которым я пользовался, чтобы расстреливать плавучие мины, а также в смехотворной надежде схватиться с подводной лодкой, так как их видели даже у Эйгга. Один датский моряк говорил мне, что небольшое судно, если хорошо управляться с лёгким пулемётом, может вывести из строя перископ и даже рубку всплывшей подводной лодки, так как та вряд ли будет тратить торпеду на такую незначительную цель.
      "Лис" сказал:
      - Попробуйте её пулемётом, майор.
      Когда я закончил заправлять два дополнительных магазина, плавник появился снова, почти неподвижный на расстоянии броска камнем.
      Мы сделали широкий полукруг и приблизились к ней с хвоста, позднее мы так же действовали при гарпунировании. Я подождал, когда плавник почти сравнялся со мной и был не более чем в метре от меня, судно чуть ли не терлось бортом о бокакулы. Я выпустил почти тридцать патронов одной очередью прямо в огромное пространство её бока и увидел целую серию белых отметин на её коричневой шкуре.
      По ней прокатилась чудовищная дрожь, и около кормы из воды вымахнул хвост.
      Шириной он был в человеческий рост, она взмахнула им прочь и затем в нашу сторону, чуть не задев "Лиса" по голове и звонко шлепнула по планширу у кормовой рубки. Он шлёпнулся назад в воду и взметнул вверх целый фонтан, окативший нас с головы до ног. Менее чем через минуту он снова появился на поверхности. Мы сближались шесть раз, я расстрелял триста патронов в её широкую белую цель на боку. При последней очереди она погрузилась, сильно вспенив воду, и только пять минут спустявсплыла на поверхность. Теперь мне показалось, что она качается и не владеет собой, плавник повис у неё под острым углом. Я подумал было, что она смертельно ранена, если уж не совсем мертва.
      "Лис" предложил попробовать зацепиться за плавник багром. Он взобрался на полубак, а я, как умел, подрулил к рыбине. Я почувствовал, что нос судна упёрся в тушу акулы, затем "Лис" широко размахнулся и бросил багор изо всей силы своего120-килограммового тела. Я увидел, как багор глубоко вошёл у основания как бы беспомощно повисшего плавника. "Лис" только успел победно воскликнуть:
      "Достал-таки...", как багор вырвался у него из рук, а сам он отчаянно замахал своими гориллоподобными ручищами, стараясь удержать равновесие в то время, как акула вместе в багром скрылась вводовороте вспененной воды.
      После следующей встречи, совершенно внезапно, без какого-либо серьёзного размышления, я вдруг подумал, что вот это и будет промыслом для Соэя, что это именно то занятие, которое мне нужно, новое и исключительно увлекательное.
      
      Вот так размышлял я о маяках островов Орнсэй и Кайлиакин, когда вернулся в Камусфеарну калекой в 1965 году.
      
      7 МАЯК КАЙЛИАКИН
      
      Затем мы поехали осматривать маяк Кайлиакин в такую же великолепную летнюю погоду с кучевыми облаками и спокойным морем, вверх мимо скалистого берега и деревни Гленелг по правому борту, где весной течение прибоя достигает скорости девяти узлов, мимо устья Лох-Дуиха и в Лохалш. Только в двух местах остров Скай почти касается большой земли Шотландии: у Кайлирии и у Кайлиакина, причём Кайлиакин гораздо уже первого пролива. Здесь гряда мелких поросших вереском островов простирается вдаль от большой земли, так что последний и самый высокий из них, на скалах которого и был построен маяк, почти закрывает собой пролив, оставляя меньше трехсот метров между собой и высоким скалистым выступом Ская, где и стоит дом Кайлиакина на вершине под защитой купы деревьев.
      Мы подошли к Лохалшу, оставив Кайл по правому борту, пролавировали между лодками парома и медленно подошли к южной стороне острова, где между крутыми утёсами есть бухта. Здесь расчищена от камней дорожка к пляжу, а на самом берегу на фоне вереска виднеется небольшой навес для подвесного мотора. Мы поставили "Полярную звезду" на якорь в стороне от приливного течения и погребли в шлюпке к берегу.
      Каждый новый остров или островок, на который я когда-либо высаживался в первый раз, имеет свою собственную тайну, некое чувство открытия, которое представляет собой как бы отзвук чуда и предвкушения, с которым древние мореплаватели ступали на большие неизвестные берега.
      Сам маяк представляет собой внушительное сооружение высотой двадцать метров, он соединяется с островом мостом. От моста крутая дорожка ведёт туда, где два стоящих рядом дома высоко гнездятся на юго-восточном склоне острова.
      Какое бы сильное впечатление ни оказал на меня остров Орнсэй, меня влекло к Кайлиакину как к немногим местам в моей жизни, и всё это несмотря на близость летнего туристского маршрута. С тех пор я пытался анализировать это чувство глубокого влечения, вначале думал, что здесь нет ничего более, как просто то, что Камусфеарна с её отзвуком всех моих прошлых несчастий и утрат, была вне поле зрения. Но теперь я считаю, что это был зов далёкого детства к высокому, грубому вереску, к шиповнику и выступам голых скал, которые окружали Дом Элрига, где я родился, дом, поглотивший моё детство и отрочество и ставший для меня единственным убежищем в пугающем, незнакомом мире. Земля вокруг Элрига была пустыней, в которой коротко остриженному дёрну острова Орнсэй не было места, а в Кайлиакине я чувствовал себя так, как будто бы возвращаюсь домой. Именно здесь, решил я, и буду жить, если когда-либо уеду из Камусфеарны.
      Даже в первые годы после войны, когда я впервые поселился в Камусфеарне, и Кайлиакин на Скае, и Кайл-оф-Лохалш на берегу большой земли, откуда обычно поступала почта в нашу округу на десятиметровом моторном баркасе при любом ветре и в любую погоду, были очень тихими местами и сохраняли многое из своей прежней прелести. Хотя здесь был единственный грузовой паром на Скай (так как паром Гленелг-Кайлирия возобновил работу только в 1963 году, а переправа Маллейг-Армадейл, перевозившая сразу по многу машин, стала действовать только в 1965), туристов было относительно немного, и соответственно - магазинов и гостиниц. Те же, которые были там, имели большей частью скромный, старинный вид.
      В Кайл-оф-Лохалше, например, магазин "Пионер" теперь стал в некотором роде "Марком и Спенсером" в миниатюре, в особенности в это десятилетие. А тогда это было сумрачное помещение, которым заправляли две пожилые женщины, там пахло твидовой тканью, нафталином и прочими домашними запахами. У него было неопределённое собственное лицо, также как и у почты в Гленелге, где продавали не только почтовые марки, но и сыр. В Морском магазине, который был не так шикарно оборудован, как теперь, возникало такое ностальгическое чувство, которое выкристаллизовалось для меня в виде кузнечных мехов, которые я покупал там в 1952 году. Меха очень нужны были в Камусфеарне, а у меня их не было.
      Единственно, где были меха, так это в Морском магазине, и, как сейчас помню, они свисали с потолка. Они были добротно изготовлены из букового дерева и кожи и украшены медными заклёпками. Когда я спросил, сколько они стоят, хозяин отцепил их с потолка и посмотрел на ценник. На лице у него отразилось легкое удивление, когда он увидел, что было чётконаписано на гладкой белой доске с одной стороны:
      четыре шиллинга.
      - Четыре шиллинга, - сказал он, - это ещё довоенные заказы, оставшиеся со старых добрых времён. Вот такие вещи и напоминают нам, каковы когда-то были товары.
      Если поехать из Камусфеарны в Кайл на машине, это расстояние почти в сорок миль по дорогам, которые тогда были исключительно односторонними, то вряд ли встретишь другую машину даже летом. А если всё-таки встретится, то чаще всего это будет местная машина или грузовик, везущий овец или же древесину Лесной комиссии. Когда всё это изменилось, когда Скай и побережье большой земли стали крупным местом отдыха, заполонённым машинами и дачами на колёсах, теперь уж точно и не припомнишь, но теперь этот отрезок дороги, к счастью расширенный по крайней мере на определённое расстояние, на целые мили бывает забит впритирку автомашинами, а морское побережье Кайла переоборудовано, теперь там есть огромные площадки для стоянки автомашин туристов, ожидающих своей очереди на паром. ( До того, как их построили, очередь машин иногда вытягивалась на четверть мили, а то и больше). Для удовлетворения новых потребностей в Кайлиакине появились новые магазины и новые гостиницы, и хотя это по-прежнему всего лишь небольшой рыбацкий порт с основным упором на креветок и омаров, летом здесь царит атмосфера деревни, предназначенной главным образом для нужд туристов. Но острова с маяком все эти перемены не затронули, и он казался мне волшебным местом. В октябре 1963 года я купил оба маяка. В купчей на Орнсэй я с любопытством отметил особое положение, исключающее право на добычу ископаемых на купленной земле. Я знал, что скалы эти были из амфибольного сланца, где содержатся крупные гранаты и другие кристаллы, но причина этого была в другом.
      Под этими скалами находится гораздо более драгоценный металл. По Кайлиакину не было никакого упоминания о чем-либо невидимом.
      
      Прежде чем подробно описать привидения, которые почти наверняка водятся на острове маяка Кайлиакин, их надо показать в перспективе и отделить их от несметного количества сомнительных и спорных сородичей, которые присущи всей областиЗападного нагорья и островов. Всевозможные предрассудки: колдуньи, дурной глаз, предзнаменования, русалки, волшебники, морские коньки, святая вода, деревья и камни, - всё это было в самой гуще жизни человека на Скае. Есть благоприятные дни, чтобы начинать какое-либо дело (самый удачный понедельник) и ужасные дни (наихудший из них суббота). Все действия, по возможности, должны делаться по солнышку, и отправляющаяся в море лодка сначала двигается по солнцу независимо от того, куда ей в действительности нужно ехать. Рыбаки заручались хорошим уловом сельди, если пройдут пешком три мили по солнцу вокруг священного камня. Злаки сеяли и убирали по фазам луны при молодом месяце, уборка - при убывающем. Считалось, что молодой месяц придаёт силу росту, так что стрижка овец и даже стрижка человека могли иметь место только при этой фазе. Всё, что должно высохнуть: древесина, торф, сено или зерно, - срезалось только при убывающем месяце, чтобы оно могло обновиться силой луны.
      Среди стариков, да и у многих из молодёжи, "сверхъестественный" мир воспринимается так же бесспорно, как и "естественный". До самого недавнего времени вера в колдуний была повсеместной. Колдунья могла по желанию принимать образ животного, обычно зайца или кошки, но иногда и лошади, коровы и даже кита.
      И хотя убить её можно было только серебряной пулей, любое ранение, нанесённое ей в образе животного, оставляло соответствующие метки, когда она принимала человеческое обличье. Иногда стреляли в зайца и ранили его, а на следующий день у какой-либо старухи на ноге или руке появлялась огнестрельная рана.
      Многие из этих историй в округе довольно затейливы, это лишь отдельные примеры.
      Одного человека на Кайлиакине очень беспокоила кошка, которая постоянно опустошала ему кухню. Ему, наконец, удалось поймать её и отрезать ей одно ухо.
      Вскоре выяснилось, что у одной местной женщины не стало уха, и ей до конца жизни пришлось носить на голове платок, чтобы скрывать свой позор.
      Одна рыбацкая семья страдала от проделок небольшого кита, который постоянно рвал ей сети и выпускал рыбу. В конце концов один из рыбаков вооружился отточенными вилами для картошки с тремя зубцами и бросил их в кита, когда его спина показалась рядом с лодкой. Кит погрузился в воду и больше непоявлялся. На следующий день одна женщина, которую уже считали ведьмой, умерла в страшных мученьях, проклиная того рыбака. При осмотре её тела обнаружились три ужасных раны в боку, которые соответствовали зубцам вил. А кита больше не видели.
      Считалось, что водяные живут во многих озёрах. Они подстерегали ночами девиц и утаскивали их в холодную глубь, так что их больше не видели. В Лох-на-Бестие (фьорд зверей) у Кайлиакина, говорят, водится существо, которое одни описывают с гривой, а другие, утверждавшие, что видели его, вообще отказываются давать какое-либо описание. Двух рыбаков, гребших в лодке, чуть было не утопило неизвестное животное, которое по их описанию было около шести метров длиной, толщиной в бедро человека и имело шею с гривой. Труп какого-то, очевидно, неизвестного создания с гривой, говорят, нашли в противоминной сети у маяка Камусфеарны во время Второй Мировой войны, но никто из учёных не обследовал его, и поэтому слух так и остался лишь догадкой. И всё же нам не следует забывать, что довольно серьёзные ученые до сих пор ещё разыскивают чудовище Лох-Несс.
      Русалки Ская, которых по-гэльски называют мара (морская дева), или Мэгден-на-Туинне (дева волн), кажется, не приводят в такое же отчаяние мужской пол, как остальные особи их рода: вместо того, чтобы оставаться рыбой ниже пояса, после поимки они становятся полностью человеком. Один рыбак со Ская поймал одну такую в свои сети и принёс её домой. Она тут же сбросила свой хвост, а он в восторге от такой удачной метаморфозы спрятал его на чердаке сарая и полностью воспользовался тем, что оказалось на его месте. Она прожила с ним много лет и принесла ему несколько детей. В итоге один из них, играя в сарае, наткнулся на этот хвост и прибежал к матери спросить, что это такое.
      - Это мой хвост! - восторженно воскликнула она, - мой давно потерянный хвост!
      Она без оглядки поспешила с ним к морю, и больше её не видели.
      Другую, менее любезную русалку, поймали при других обстоятельствах. Один старый кораблестроитель, работавший на берегу у пещеры, вдруг обнаружил, что работу, которую он выполнял накануне, кто-то злонамеренно разрушал в течениеночи.
      Наконец он решил спрятаться у лодки, которую строил, и поймать злоумышленника на месте преступления. Он смотрел в сторону берега, но разрушитель появился около полуночи из моря, и именно шлёпанье её хвоста по мокрым камням на побережье привлекло его внимание. Он наблюдал, как она стала рушить его труды, украдкой подобрался к ней и после непродолжительной борьбы одолел её. Он стал выяснять, зачем ей понадобилось вредить ему, ведь он ей не причинял зла. Она ответила, что вынуждена была делать это потому, что по окончании работы он не благословлял то, что было сделано, и таким образом ставил под угрозу жизнь всех, кто будет плавать на судне по морю.
      - Но если ты оставишь мне хвост и отпустишь меня на волю, - сказала она, - то ни одно судно, в которое ты забьёшь хоть один гвоздь, никогда не потонет, и никто на нём никогда не погибнет, в этом я тебе клянусь.
      Он отнёс её к морю и понаблюдал, как она скрылась в волнах. Когда он рассказал эту историю, к нему со всех сторон стали присылать суда, чтобы он забил в корпус им один-единственный гвоздь и таким образом оказаться под защитой русалки. Но один владелец нового судна послал за этим судостроителем, чтобы сэкономить на долгом путешествии, а работник не смог оставить свою работу. Судно без благословения терпело одно несчастье за другим, и несколько человек из его команды утонуло. Тогда хозяин решил, что на нём лежит проклятие и вытащил его на берег. Он, однако, и не подумал о том, чтобы открыть кингстон, и постепенно корпус наполнился дождевой водой до краёв. На берегу оно приносило столько же бедствий, как и на море, так как двое ребятишек играли на нём, упали туда и утонули. Тогда его разломали и сожгли, так как считалось, что русалка прокляла его, а её проклятие было столь же могущественным как и благословение.
      Один местный господин стал тревожиться по поводу ухудшения здоровья своего молодого слуги, который очень быстро так ослаб, что с трудом стал справляться со своими обязанностями. Тот отказывался что-либо объяснять или показываться доктору до тех пор, пока, на грани смерти, он, рыдая, поведал свою историю хозяину. Его околдовала, сказал он, ведьма. Каждую ночь она приходила к нему в комнату за пределами дома, накладывала ему удавку на горло, бормотала заклинание, которое он теперь знал наизусть, и превращала его в лошадь. Затем всю ночь она ездила на нём верхом по воздуху со страшной скоростью, часто они ездили в Норвегию, иногда в Испанию. Поутру, когда они приезжали домой и она возвращала ему прежний облик, он был уже так измотан, что не мог работать. Уже несколько недель, сказал он, он не спит. Хозяин долго раздумывал, а затем спросил слугу, точно ли тот помнит слова заклинания. Тот заверил его в этом, и хозяин тогда сказал:
      - Тогда её собственными словами ты сможешь победить её. Когда она появится сегодня ночью, ты приготовь удавку и, прежде чем она успеет что-либо сделать, набрось её ей на шею и повтори эти слова. Думаю, что она превратится в кобылу.
      Рано утром отведи её к кузнецу и подкуй. Затем повторишь те слова, которыми она превращала тебя в человека. Подковы, или хотя бы отметины от них у неё останутся, а мы узнаем, кто она такая.
      Слуга так и сделал. На следующее утро жена хозяина стонала от страшной боли и не вставала с постели. Муж послал за врачом, и тот обнаружил, что на руках и ногах у неё были новенькие подковы, и она скончалась от потери крови, прежде чем их успели снять. Фрейдистское значение этого незачем даже подчеркивать.
      Большинство мужчин со Ская сейчас просто посмеются над такими историями, но, думаю, что немногие будут отрицать наличие "прорицателей", которые способны, чаще всего против своей воли, заглядывать в будущее, не всё будущее, но отдельные события, как правило бедственные по своему характеру. Обладателя таких способностей обычно побаиваются, но он также опасается своих собственных способностей, и поэтому был придуман ритуал изгнания бесов. При первом же видении этот человек должен рассказать всё, что видел, близкому другу, который в это время держит у него перед лицом раскрытую библию и быстро перелистывает страницы. Как бы ни предвзято кто-либо пытался относиться к "прорицателям", к вероятности такого избавления следует относиться так же, как и к хвосту русалки.
      Что бы ни прорицалось, образ всегда предстаёт очень чётко, никогда не бывает какого-то смазанного впечатления. Нередко это похороны, и лицо каждого из участников процессии вполне узнаваемо, так же как место и время происшествия, иногда по своей яркости и воздействию это похоже на фотовспышку. Одна женщина со Ская внезапно упала в обморок, пока пила чай с соседями. Когда она пришла в себя, то сначала отказалась было что-либо объяснять, но под давлением прошептала, что вдруг ей представился труп парня, которого она видела пашущим в соседнем поле. В течение недели этот парень утонул.
      Таких историй можно набрать целый том, в них очень немного разночтений, и большей частью они просто относятся к ясновидению или его воплощению в жизнь.
      Кроме этого особого, естественно, дара "ясновидения", любое необъяснимое явление, считается, "предвещает" некоторое событие, которое ещё сбудется; что полностью противоречит, если так можно выразиться, гораздо более знакомой нам концепции о том, что дом заколдован людьми или происшествиями прошлого. Вот вам несколько исключительно местных примеров.
      Двое мужчин сидели и разговаривали под навесом на пристани Кайлиакина, как вдруг снаружи донёсся грохот двух столкнувшихся кораблей. Они выскочили, но не обнаружили ничего объясняющего этот треск, и никто больше его не слышал.
      Несколько дней спустя старый и почти совсем глухой рыбак лет восьмидесяти стоял на якоре в своей шлюпке в проливе, ловил на удочку макрель и не слыхал, как к нему подошёл пароход "Лох-Несс", идущий из Мак-Брейна Сторновея в Кайл. Когда онповернулся и увидел, что нос корабля уже возвышается над ним, то понял, что сделать уже ничего не сможет, так как поднимать якорь уже было слишком поздно.
      Так что он встал и, не моргнув глазом, стал ждать. Как раз перед столкновением с борта "Лох-Несс" ему бросили верёвку, и когда он поймал её, лодку буквально разломило пополам. Хоть он и был очень стар, но сумел удержаться на верёвке несколько мгновений, которые понадобились, чтобы вытащить его на борт, и он спасся. И все совершенно естественно восприняли то, что грохот этого столкновения был услышан за несколько дней до того теми, кто был в состоянии услышать его.
      Несколько лет жители Кайлиакина удивлялись тому, что им казалось фонарём на клотике на берегу большой земли у пролива, напротив вокзальной гостиницы несколько в стороне от пристани Кайл-оф-Лохалш, - так как никто никогда не видел судна в том месте, где светил тот огонёк. Затем появилось и "объяснение":
      большой корабль отчаливал кормой от пирса, когда ему в бок врезался направлявшийся на юг рыбацкий баркас. Из команды меньшего судна только один был хорошим пловцом. Он долго пытался поддерживать своих товарищей, подплывая по очереди к ним и привязывая их к пустым керосиновым бочкам, и в конце концов все они спаслись, кроме него самого. В течение нескольких месяцев о нём не было ни слуху, ни духу, и его тело вынесло на поверхность только тогда, когда винты большого парохода взбаламутили всю воду. Но странного света с тех пор больше не видели, и тайну посчитали раскрытой.
      Огни играют важную роль в молве о предрассудках. Старики считают, что увидеть непонятный огонёк возле дома, означает смерть в этой семье, а если поблизости нет жилья, то огонь предвещает будущее "место отдохновения" гроба на долгом пути от смертного одра к кладбищу. Несущие гроб и похоронная процессия нередко тащились многие, многие мили к месту захоронения, и при каждой остановке, где они подкреплялись пищей и виски, строили небольшую пещеру из камней, а огоньки как будто бы с невероятной точностью появлялись на местах постройки задолго до того, как их строили. Один современный житель Ская заметил как-то, что не удивится, даже если маяк появится там, где кто-либо чиркнет спичкой возле одной из таких пещер, так как из-за огромного количества виски, выпитого на каждом из этих привалов, даже сам воздух над ними должен теперь воспламениться.
      Одна неотразимая история по поводу огней, современная и полностью достоверная, рассказывает о том, как врача вызвали ночью на роды на удалённый хутор, где не было электричества. Доктор взял с собой всё необходимое, включая мощный электрический фонарь, его встретил пожилой муж, который привёл его в темноватую комнату, освещённую одной-единственной керосиновой лампой. Когда инструмент и посудины были приготовлены по усмотрению доктора, тот повернулся к мужу и сказал:
      - Вот теперь держите хорошенько этот фонарь так, чтобы мне было видно, что тут делать.
      В положенный срок появился ребёнок, и когда его вымыли и спеленали, врач сказал:
      - Оставьте-ка ребёнка там и посветите фонарём ещё немного.
      Некоторое время спустя он поднял голову и произнёс:
      - Знаете, можете гордиться, вы будете отцом близнецов, - на подходе ещё один!
      Теперь только держите хорошенько фонарь, - вот и вся ваша работа.
      Чуть погодя второй спелёнутый ребёнок уже лежал рядом со своим близнецом, а врач сообщил:
      - Ну вот, это большое дело, два прекрасных мальчика. Теперь надо немного почистить и сделать так, чтобы вашей жене было удобно. Посветите ещё.
      Муж кисло посмотрел на близнецов и снова поднял фонарь. Прошло несколько минут, затем доктор выпрямился и сказал:
      - Мне не хочется говорить, пока не удостоверюсь, но у вас, кажется, не двойня, а тройня. Сейчас появится ещё один, только светите получше.
      Вдруг свет погас, и рука мужа опустилась. Врач воскликнул:
      - Ну что же вы, в чем дело? Вы что, думаете, я могу работать без света? Ну, светите же, как и прежде.
      Муж и не пошевелился, и врач нетерпеливо повторил:
      - Ну давайте же, поторапливайтесь, светите, чтобы было видно, что делать.
      Ответ был резок, тверд и с сильным оттенком недовольства:
      - Ничего подобного я больше делать не буду, доктор! Вы разве не видите, что они лезут на огонёк?
      Некто в Кайле купил себе рыбацкий баркас, которым давно не пользовались, и начал его чинить и красить. Это продолжалось несколько месяцев, в течение которых люди стали рассказывать о странных звуках, доносившихся изнутри, когда ни наборту, ни поблизости никого не было. Тогда стали говорить, что это предзнаменование, и что с судном случится беда, когда его, наконец, спустят на воду. Вроде бы и хозяин разделял это мнение, так как он тянул с работой, как бы не решаясь проверить это предположение. Но в конце концов судно было готово, он набрал команду и отправился к месту лова. Было прекрасное солнечное утро при спокойном море, и когда они проходили мимо островов Камусфеарны, кто-то из экипажа вышел на палубу и тут же свалился за борт. Не было никаких препятствий тому, чтобы не спасти его немедленно, никаких! Но как только он скрылся под водой, так больше и не показывался, исчез, как будто бы его и не бывало. Не нашли ни его тела, ни обрывков одежды, ничего. А старики в Кайле, узнав об этом, закивали друг другу головой и сказали:
      - Мы знали, корабль нельзя было спускать на воду после такого предзнаменования.
      Самый известный из современных призраков в округе, как на Скае, так и на большой земле, в частности в районе Камусфеарны и Кайлиакина,- это призрак машины. Чтобы понять, как очевидно целую и нормальную маленькую черную легковушку можно принять за призрак, надо помнить о характере этой местности и о её дорогах.
      Местность здесь гористая, а дороги, следуя линии наименьшего сопротивления, очень извилисты. На них много опасных поворотов, образованных обрывами и отрогами гор. Все они односторонние, двум машинам на них не разъехаться, и через каждые несколько сот метров там оборудованы "разъезды", где можно пропустить идущую навстречу машину. Они помечены белой доской, прибитой к столбу. Так, например, нередко можно увидеть идущую навстречу машину за полмили, но, как правило, большая часть дороги между ними скрыта от взора. Шоферы, привыкшие к этим дорогам, заезжают на ближайший разъезд, как только завидят приближающуюся машину, чтобы избежать встречи лоб в лоб на ближайшем крутом повороте. Следует признать, что нередко обе машины поступают таким образом, и в нетерпении прождав друг друга вне поля зрения, вдруг обе решают двигаться вперед и встречаются как раз в таком месте, где той или другой машине приходится пятиться назад. Что же касается машины-призрака, то нетерпеливый водитель, подождав минуту-другую, осторожно едет вперёд, и впереди не оказывается абсолютно никого, - дорога свободна. Вторая машина просто не могла бы развернуться и уехать в обратном направлении, так как для этого не было места, она просто исчезает. Я сам знаком с очень серьёзными людьми, которые утверждают, что с ними такое было, и очень сердятся, если сказать, что это им померещилось. Целые семьи, ехавшие вместе, утверждают, что видели такое явление, и даже спорили между собой, был ли это "Форд", "Моррис" или "Уолзли", который вдруг исчез средь бела дня. В любом случае это была небольшая черная легковушка выпуска до 1939 года, и хотя не было четкого согласия о том, где её видели впервые, говорят, что это было где-то в начале Второй мировой войны. Она не всегда исчезала при встрече нос к носу, иногда она проезжала с двумя пассажирами внутри и исчезала до того, как встретиться с другой машиной, которая шла в несколько сот метров позади первой.
      Однажды, в шесть утра ясным летним утром, некто со Ская увидел машину, идущую навстречу на расстоянии нескольких сот метров, и скрывшуюся затем за поворотом.
      Он заехал на ближайший разъезд и стал ждать. Когда вторая маши на выехала из-за поворота и поравнялась с ним, он заглянул внутрь, надеясь увидеть знакомого. Он был очень потрясён, так как шофера в машине не было, она была совершенно пуста.
      Этому долго искали "объяснение", целых двадцать или тридцать лет после первого появления этого феномена. В начале шестидесятых годов священник со Ская ехал с двумя женщинами в какую-то деревню на большой земле, им надо было перебираться на пароме Кайлиакин - Кайл-оф-Лохалш. Что-то там на пароме сломалось, и машина свалилась в воду. Женщины утонули, и спасся только священник. С тех пор ту машину-призрак, которая довольно часто появлялась перед этим, больше никогда не видели.
      
      Всю свою жизнь моё собственное отношение к тому, что в народе называют "сверхъестественным" ( но что вполне может оказаться неверно понятым явлением "естественного", как, например, ещё недавно было с электричеством) было весьма осторожным и строго эмпирическим.