Алиса сразу все поняла.
      Вместо того чтобы подняться на поверхность и вызвать помощь, безрассудный Пашка отправился сам совершать подвиги.
      Почему так случилось?
      Но для этого над рассказать, что же произошло с Пашкой Гераскиным.
      … Вода уже доставала Пашке до груди, когда он понял, что больше она не поднимается. Вода не только не прибывала, она начала уходить из зала. Слышно было, как работают насосы. Тяжело дыша и чавкая, они выкачивали воду.
      Вот вода уже по колено, по щиколотки… Вот последние ее струи втягиваются в решетку в полу.
      Дверь в зал отворилась, и туда вошел, волоча ноги, старик Гермес. Он был в скафандре, сумка с инструментами через плечо. В руке Пашкин шлем, который унесла Гера.
      — Это вы откачали воду? — спросил Пашка.
      — Опять поломка, — вздохнул старик. — Везде поломки. Иду, вижу — прорвало. Да и ты остался запертый. Ох, старое все здесь, ненадежное. Попадешься невзначай, утонуть можно. Ай-ай-ай! — Старик тяжело вздохнул и протянул Пашке шлем: — Потерял, что ли?
      — Спасибо.
      Пашка не знал, что ответить старику. Может, признаться, что шлем отняла Госпожа Атлантиды и хотела его убить? А вдруг старик, чего доброго, сообщит Гере, что ее план не удался, — и тогда она вернется, чтобы исправить свою ошибку?
      Но старик сам разрешил Пашкины сомнения.
      — И чего же ты хотел, мальчик? — спросил он. — Небось домой захотелось? К маме? Пошли, провожу тебя.
      И старик вывел Пашку из зала, провел узким ходом в шлюзовую камеру. Потом задраил внешний люк, спросил, в порядке ли шлем у Пашки. Пашка надел шлем, закрепил его и проверил, как поступает воздух. Все было в норме. Потом старик вытащил из инструментального ящика свой потертый и поцарапанный шлем, похожий на шлем греческого воина, привинтил его и открыл воду. Шлюз быстро наполнился, и старик Гермес открыл внешний люк. Они стояли на дне океана.
      Старик побрел вперед. Они не могли разговаривать — системы связи в скафандрах были разными. Пашка уже догадался, что старик ведет его к батискату.
      Пашке казалось, что прошла вечность, прежде чем они, миновав субмарину атлантов, достигли батиската. Старик остановился. Он подождал, пока Пашка открыл люк переходника, а через три минуты они уже были внутри батиската и можно было снять шлемы.
      — Почему вы меня спасли? — спросил Пашка.
      — Почему? — повторил старик, глядя на Пашку выцветшими серыми глазами. — Это я себя спасал.
      — А я думал, что вы ничего не соображаете, — нетактично признался Пашка. — Вы всегда чепуху несли.
      — Так все думают, — сказал старик. — Какая опасность от старого дурака? Этим и спасаюсь.
      — Но почему?
      — Потому что здесь больше жить нельзя. Но и признаться в этом — значит жизни лишиться. Вот и притворялся дураком. Пашка уселся в кресло у пульта батиската.
      — Куда идти? — спросил он. — Вы знаете?
      — Туда. — Старик показал пальцем направление. — Я бы сам на нем уплыл, но не знаю, как управлять.
      Пашка включил прожектор и начал разворачивать батискат Именно тогда Алиса увидела, как батискат уплывает, и обрадовалась, что Пашка догадался вызвать спасателей. Старик Гермес тоже решил, что Пашка будет подниматься.
      — Через триста метров выход в ущелье, — сказал он Пашке. Голос старика изменился, даже помолодел.
      — И давно вы притворяетесь? — спросил Пашка.
      — Давно. Если открыть мысли, Госпожа Атлантиды сразу меня со света сживет. Я все старался весть наверх дать. Я знаешь что придумал? Собирал старые бутылки, вкладывал в них записки с нашими координатами и выпускал их в море.
      — Я знаю! — воскликнул Пашка. — Мы потому и приплыли сюда, что нашли такую бутылку. С координатами.
      — Значит, я был прав, — сказал старик Гермес.
      — А что же вы подробнее не написали?
      — Я напишу, — проворчал старик, — а бутылка к Госпоже попадет. Она и догадается. Я человек старый, немощный, мне уж триста лет скоро. Я терпел и ждал. Что с дурака возьмешь? Хожу себе, чиню, латаю…
      — Как хорошо, что вы успели вовремя и спасли меня.
      — Я не успел. Я знал. Я как выследил, что Госпожа сюда идет, — сразу за ней. И ждал, пока она уйдет. Очень боялся, что она задержится поглядеть, как ты, потонешь.
      Батискат прошел сквозь горло широкого туннеля и оказался в ущелье.
      — Поднимайся, — сказал старик. — Теперь можно.
      Но Пашка не спешил перевести рули батиската на вертикальный подъем.
      — Подождите, — сказал он. — Нельзя оставлять Алиску. Ей угрожает ваша Госпожа.
      — Так поднимись, позови на помощь!
      — Нет, сначала мы возьмем Алису. Помощь может опоздать.
      — Лодка твоя, ты капитан, — вздохнул старик. — Только разумнее вызвать помощь.
      — Мы возвращаемся, — твердо произнес Пашка.
      — Есть другой путь в Атлантиду, — помедлив, сказал старик. — Через подземное озеро. Там нас не ждут.
      Старик боялся возвращаться в Атлантиду. Он нарушил закон и знал, что сделает с ним Госпожа, если он попадет к ней в руки Пашка этого понять не мог. А старик, мечтавший лишь о том, что он увидит перед смертью настоящее солнце и вдохнет свежего морского воздуха, мрачно сидел рядом с Пашкой. Он уже жалел, что спас его.
      Шлюзовое устройство у озера действовало. И меньше чем через час после того, как старик спас Пашку в зале ангара, они вынырнули посреди подземного озера, перепугав и без того испуганных сирен и морских змеенышей.
      — Что это? — спросил Пашка, увидев, как от луча прожектора разбегаются камеусы.
      — О, горе! — воскликнул старик. — Как я мог забыть! Сегодня полнолуние! Камеусы вышли на охоту!
      Эти слова старика Гермеса Алиса услышала. Их уловили микрофоны в зале подземного озера.
      Алиса слышала, как Гермес объяснял Пашке, что такое камеусы. Посейдон, сидевший рядом, удивленно говорил:
      — Этого быть не может! Ведь Гермес давно сошел с ума! Он ничего не понимает! Какая глупость! Нас было двое недовольных, а мы не доверяли друг другу.
      Голос Госпожи Атлантиды раскатился по всему подземелью.
      — Я все вижу! — кричала она. — Я вижу, какое преступление совершил ничтожный Гермес, который не убоялся моего гнева. Слушай же, предатель Атлантиды, нарушитель закона: если ты сейчас убьешь этого мальчишку, я сохраню тебе жизнь.
      Алиса видела, как вздрогнул Гермес, услышав грозные слова Геры. Он опустил голову, съежился, стараясь спрятаться от разящих слов.
      — Не бойся, — услышала Алиса голос Пашки. — Ничего она с тобой не сделает.
      — Она всесильна, — тихо ответил Гермес.
      — Зло не бывает всесильным, — возразил начитанный Пашка.
      Крабы, толпившиеся у лаборатории, замерли, тоже слушая Госпожу Атлантиды.
      — Я жду одну минуту, — произнесла Гера. — После этого пеняй на себя.
      Посейдон включил еще один монитор. Гера стояла посреди зала совета Атлантиды, держа в руке золотой микрофон в виде змеиной головы.
      — Я пойду, — сказал между тем Пашка. — Мне надо найти Алису.
      — Ты не пройдешь мимо камеусов, — чуть не плача произнес Гермес — Они разорвут тебя.
      — Надеюсь, мой скафандр выдержит.
      Алиса обернулась к Посейдону:
      — Пожалуйста, сделайте, чтобы он нас услышал. Он должен знать, что мне ничего не грозит.
      Посейдон наклонился к микрофону.
      — Внимание, — произнес он, — говорит Посейдон. Слушай меня, Госпожа Атлантиды! Слушай меня, Гермес, слушай меня, мальчик Паша. Алиса в безопасности. Она стоит рядом со мной. Госпожа, ты бессильна против нас. Еще вчера мы были разобщены, каждый сам по себе, и потому ты правила Атлантидой и утверждала, что ты и есть закон Твое время прошло. Я лишь жалею, что раньше не доверял Гермесу.
      — Я тоже жалею об этом! — закричал Гермес, который услышал слова Посейдона.
      — Ты одна, Гера, — продолжал Посейдон. — С помощью детей, которые пришли из солнечного мира, мы поняли, что единственный выход — наверх, где ветер и солнце.
      — Я убью вас! — кричала Гера. Она отбросила микрофон и протянула руку к рубильнику на стене. — Я затоплю Атлантиду! Никто не выйдет отсюда живым.
      — Глупости, — сказал Посейдон. — Гермес и Паша в батискате. Они не погибнут.
      Гера замерла. Она поняла, что Посейдон прав.
      Обезумевшая от страха потерять власть, Госпожа Атлантиды готова была убить всех. И если кто-то спасется — ее торжество будет неполным.
      И тут все услышали отчаянный визг.
      Вспыхнул еще один монитор. На нем была видна детская Афродиты.
      Наследница сидела на кровати, прижимая к груди куклу, и отчаянно вопила. Ее отец, толстяк Меркурий, стоял посреди комнаты, подняв стул.
      Им было от чего испугаться в трещине двери шевелилась клешня камеуса.
      С каждым мгновением щель становилась все шире. Слышно было, как трещит дверь.
      Толстяк кинулся к двери и стал суматошно колотить по ней стулом, стараясь попасть по клешне, но промахивался и лишь расшатывал дверь.
      — Гера! — воскликнул Посейдон — Достань оружие. Бери лазерный бластер и спаси Меркурия с Афродитой. Ты Госпожа Атлантиды. Это твой долг — защитить кринян.
      — Это священное оружие!
      — Открой сейф! Наступил момент.
      — Момент? — Госпожа Атлантиды задумалась. Потом тихо произнесла, словно читала: — В момент крайней опасности для станции ее начальник имеет право употребить священное оружие. Так гласит закон.
      Гера открыла сейф и вынула оттуда лазерный бластер. И тут же направилась к двери.
      — Вот видишь, — сказал Посейдон. — Я рад, что она вспомнила о долге.
      — Вы уверены, что Госпожа Гера идет спасать наследницу и Меркурия? — спросила Алиса.
      На экране монитора было видно, как Госпожа Атлантиды выбежала из двери. Навстречу ей, раскрыв клешни, кинулись два крупных камеуса.
      Зеленый луч вылетел из бластера, крабы обуглились и кучками пепла рассыпались по каменному полу.
      Госпожа миновала зал скульптур, потом повернула направо…
      — Куда? — закричал Посейдон. — Не туда!
      Камеусы, почуяв шаги Госпожи Атлантиды, кидались на нее со всех сторон. Но она резала их лучом, не останавливаясь… Она бежала к подземному озеру.
      Алиса поняла: через три минуты Гера увидит батискат.
      Она схватила микрофон:
      — Пашка, ты меня слышишь?
      — Что у вас случилось?
      — Гера вырвалась из своей норы и несется вас расстреливать. Она вооружена и очень опасна. Немедленно погружение!
      — Понял, — быстро ответил Пашка.
      Одним движением он закрыл колпак, задраил его. Взрывая бурунчики воды, батискат быстро пошел вниз. Когда Гера, уничтожая камеусов, выбежала на берег озера, лишь водоворот на месте батиската напоминал о кораблике.
      Гера выбежала на самый берег, к пустым каменным кормушкам, и начала палить по воде. Взревел раненый морской змей, вода кипела, облако пара поднялось над озером.
      — Она больна, — сказал Посейдон. — Она лишилась рассудка.
      Как молнии сверкали лучи лазерного бластера. Батиската и след простыл, но Гера не прекращала стрельбу, будто у нее заклинило палец.
      И она не услышала — да и как в таком состоянии услышишь, — что сзади к ней подкрались камеусы.
      Даже Алиса, поглощенная зрелищем, заметила их, лишь когда было поздно.
      — Сзади опасность! — закричала она.
      Но Гера не обернулась.
      Клешни крабов рванули ее одежду.
      Гера упала на каменный пол. Зеленый луч полосовал вокруг, но она не могла прицелиться — клешни крабов резали ее руки.
      Алиса в ужасе закрыла глаза руками.
      Потом была тишина. Только доносился визг наследницы.
      — Все, — сказал Посейдон. — Ты свободна, Алиса.
      Алиса заставила себя поглядеть на монитор.
      Кучка тряпок и лужа крови, в которой лежал лазерный пистолет, — вот и все, что осталось от Госпожи Атлантиды.
      И тут Алиса увидела, как вода близ берега расступилась.
      Из воды поднимался Пашка Гераскин в скафандре.
      Крабы, закончив свою кровавую трапезу, кинулись к нему, широко разевая клешни.
      Но Пашка не обращал на них внимания. Он будто не чувствовал, как клешни вцепляются в скафандр, стараются разорвать его.
      Раскидывая крабов кулаками, он дошел до лежавшего на камнях лазерного бластера. Быстро поднял его.
      Несколькими короткими ударами луча он очистил берег от камеусов.
      Потом откинул шлем и вытер перчаткой лоб.
      — Алиса, — сказал он, — ты меня слышишь?
      — Слышу, — сказала Алиса.
      — Где Афродита и Меркурий?
      — Я скажу тебе, как пройти, — сказал Посейдон.
      Алиса вместе с ним следила за каждым шагом Пашки, предупреждая друга об опасности, когда из-за кулис в театре на него кинулся громадный камеус, когда еще один протянул клешню из-под кресла, когда целая толпа камеусов устроила засаду в темном проходе, пока другие штурмовали дверь в бывшую гримерную — детскую наследницы.
      И Пашка, как в приключенческом романе, успел в самый последний момент. Крабы уже прогрызли дверь, и первый из них махал клешнями, отбиваясь от стула, которым защищался толстяк Меркурий.
      Но на этом Пашкина работа не закончилась.
      Он вызволил и Алису с Посейдоном. И они вместе вернулись к берегу озера.
      Когда переходили в батискат, который Пашка поднял на поверхность, на берегу не было ни одного камеуса. Они не хотели больше рисковать. А может быть, сообразили, что люди уходят и камеусы остаются безраздельными хозяевами Атлантиды. Вряд ли они слышали, как Алиса крикнула:
      — Недолго вам здесь править! Люди вернутся!
      Крабы не ответили. Они не умеют разговаривать.
      В батискате было тесно.
      Мрачной серой птицей сидел Посейдон, прижимая к груди мешок с записями и документами. Рядом нахохлился Гермес, поставив ноги на драгоценную и никому уже не нужную сумку с инструментами, с которыми он не мог расстаться. Всхлипывала наследница и шептала отцу:
      — А нас не утопят? Может, вернемся? Крабы уйдут, и мы будем жить с тобой вдвоем.
      — Успокойся, — бормотал ее отец. — Нам нельзя обратно, нас некому кормить.
      — Но у меня не будет своего царства.
      — Папочка отыщет тебе царство…
      — Я надеялась, Паша, что ты вызовешь помощь, — сказала Алиса.
      — И это вместо благодарности! — Пашка задраил люк. — Я спас население Атлантиды. Что бы вы без меня делали?
      — Дождались бы помощи, — сказала Алиса. — Может, даже Гера осталась бы жива.
      — Геру мне не жалко, — сурово сказал Пашка. — Она бы все равно отсюда не ушла. А Меркурий с Афродитой обязательно бы погибли.
      Он сел за управление батискатом и повел его к шлюзу. Кто-то постучал по корпусу. Еще… Алиса удивленно выглянула.
      Рядом с батискатом плыли сирены и морской змееныш. Сирены колотили в корпус, просили не оставлять их.
      — Товарищи сирены! — крикнул им Пашка. — Через несколько часов здесь будут люди. В том числе биологи. Вы для них — сокровище. Я обещаю вам, что отныне вас будут кормить только вкусно и только до отвала.
      Но сирены не поняли Пашку и плыли за батискатом до самого шлюза, и их с трудом удалось отогнать, чтобы они не попали в открытое море.
      Как только батискат начал подъем из трещины, Алиса, несмотря на возражения оробевшего вдруг Пашки, взяла микрофон:
      — Остров Яп, — сказала она, — вас вызывает батискат-17.
      — Это ты, Алиса? — раздался голос Дороти. — Ты с ума сошла!
      — Простите, Дороти, мы не хотели вам доставлять неприятности. Но у нас было столько приключений!
      — Какие могут быть приключения! — возмущенно ответила Дороти. — Вы же еще дети! Вы забываете, что питаться надо по часам. Вы знаете, сколько сейчас времени?
      — Сколько? — виновато спросила Алиса.
      — Девятый час, а вы все еще катаетесь по морю. Ужин остыл, кокосовое молоко прокисло, лепешки зачерствели. В следующий раз я оставлю вас без ужина.
      — Мы летим, мы спешим! — воскликнула Алиса. — Мы везем гостей. Дороти, вы самая прекрасная, добрая и заботливая женщина на свете!
      — Не подлизывайся, — сказала Дороти. — Сколько гостей я должна кормить сегодня?
      — Кроме нас — четверых.
      — Где же вы их нашли?
      — В Атлантиде.
      — Поняла, — засмеялась Дороти, — значит, это гидрологи. Скажи им, что я ставлю на огонь жаркое.
      Алиса обернулась к кринянам.
      Они смотрели на нее внимательно и даже испуганно. И молчали.
      Им было страшно.
      Батискат быстро шел наверх.
      Рядом с ним плыл громадный морской змей Эмпидоклюс, который не хотел отставать от своего друга — старика Гермеса.
      — Минуточку, Дороти, — сказала Алиса. — Не отключайся. Дай мне координаты сейсмической станции в Гонолулу.
      — Пожалуйста. — Дороти никогда не удивлялась.
      Алиса набрала координаты сейсмологов.
      — Сейсмический дежурный по Гонолулу слушает, — послышался голос.
      — Говорит подводная ферма на острове Яп. Мы имеем информацию, что завтра в шесть утра на острове Оаху случится землетрясение силой в девять баллов. Наибольшим разрушениям подвергнется город Колау.
      — Информация достоверная? — спросил сейсмолог.
      — На сто процентов. Проверьте по вашим каналам, — сказала Алиса.
      — Спасибо, — сказал сейсмолог. — До связи.
      Батискат прорвал поверхность воды, и последние лучи заходящего солнца ворвались в кабину.
      Когда Алиса поглядела на атлантов, у нее сжалось сердце — какие это несчастные, грязные, изможденные, старые люди И чтобы жалость не отразилась на лице, Алиса улыбнулась и сказала, обращаясь к Посейдону:
      — Сейсмологи благодарят вас. Вы спасли сегодня много человеческих жизней.
      Маленькая змеиная голова морского змея поднялась над водой рядом с батискатом, потом показалась черная туша, короткий хвост… Поднялся фонтан брызг.
      И морской змей скрылся в волнах.
      Батискат взял курс на остров Яп.

      Там был родник. Вода в нем была целебная своей чистотой и прозрачностью. Тысячу лет назад, а может, больше росло у родника дерево. Кто исцелился той водой, привязывал к ветке белую тряпицу. И дерево было так густо покрыто теми тряпицами, что круглый год, казалось, цвело.
      Люди думали, что в дереве живет бог реки, которая брала начало от родника.
      Потом про языческое дерево забыли. Но родник остался целебным, и еще сегодня не очень старые старики помнят, как со всей округи люди приходили сюда за водой с банками, бидонами, даже ведрами. У родника был деревянный помост, а сам он был обложен валунами.
      Когда лет тридцать назад здесь начали строить новый район, пятиэтажные дома выстроились по откосу, а разбитые бетонные плиты, мусор, арматуру, мешки из-под цемента, все, что не нужно, строители сбрасывали с откоса вниз и погребли родник
      Конечно же, сколько на родник ни сваливай мусора, он все равно пробьется. Только вода перестала быть целебной, потому что родник, сам того не желая, захватывал своим быстрым стремлением крошки штукатурки и цемента, ржавчины и краски. А раз уж тот овражек стал свалкой, то и люди, которые жили в новых домах и не знали о целебном роднике, кидали туда ненужные вещи.
      В июне будущего года, часов в девять утра, по пыльной улице микрорайона Космонавтов шел молодой человек, одетый просто и легко. Был он на первый взгляд обыкновенный, только, если присмотреться, увидишь, что его волнистые волосы были какого-то странного, зеленоватого оттенка.
      Через плечо у молодого человека висела небольшая сумка из джинсовой ткани.
      Никто на этого человека внимания не обратил Впрочем, улица была почти пустая — те, кто работал на Химупаковке или служил в городских учреждениях, уже уехали на работу, а бабушки с детьми еще не вышли на прогулку И никто не заметил, как молодой человек задержался возле сломанного тополя у шестого корпуса, достал из сумки рулон широкой синей ленты, перевязал ствол, а потом отыскал поблизости палку и приспособил ее к деревцу,
      Потом молодой человек дошел до последнего дома, за которым начинался спуск к свалке, и стоял там довольно долго, рассматривая наполненный мерзостью бывший овражек и прослеживая взглядом, как сквозь бетонные плиты, консервные банки и ломаную мебель пробивается родник, как он вытекает из овражка и, робко обегая препятствия, течет к кустам, пропадая в ржавой трубе.
      — Жуткое дело, — сказал молодой человек вслух и осторожно, видно не желая измарать кроссовки, начал спускаться к роднику.
      Со свалки навстречу ему прибежали две бродячие собаки, что жили там, брошенные хозяевами. Они не испугались молодого человека, потому что сразу почуяли, кто он такой. Но близко не подходили — сели рядом и улыбались.
      Молодой человек открыл сумку, вынул из нее небольшую штуку, похожую на пистолет с дулом-раструбом. Потом сказал собакам:
      — Я начинаю.
      Собаки не возражали.
      Молодой человек направил раструб на ближайшую к нему бетонную плиту, на которой валялись две разбитые бутылки, несколько консервных банок и груда выброшенных за ненадобностью рваных обоев, и нажал на курок своего пистолета.
      Из раструба вырвался широкий луч, невидимый под солнцем, но не совсем прозрачный. Если смотреть сбоку, то предметы за ним казались туманными и дрожащими.
      Это и заметили Гарик Пальцев и Ксюша Маль, которые как раз спустились к роднику, чтобы поискать там пустые бутылки. Им не сами бутылки были нужны, а этикетки — для коллекции.
      Они увидели, что над грудой плит и мусора стоит молодой человек с пышными кудрявыми волосами, одетый просто и скромно. И держит в руке пистолет с широким дулом, а из пистолета исходит почти невидимый луч. В том месте, где луч дотрагивался до мусора, мусор начинал съеживаться, таять, словно был снежный.
      Молодой человек не просто держал пистолет а все время двигал им, уменьшал или увеличивал ширину и направление луча. Словно был зубным врачом, который осторожно действует иглой бор-машины, убирая сгнившую ткань зуба, но стараясь не повредить здоровую ткань.
      Сильно пахло озоном. Стало теплее, от свалки до ребят доносилось шуршание и тихий скрежет. Когда самые большие плиты растворились и серый дымок над ними рассеялся, молодой человек подошел еще ближе и начал убирать завал совсем уж осторожно, часто включая и выключая свой пистолет, короткими выстрелами уничтожая то погрузившуюся в землю бутылку, то ржавую кастрюлю, то порванную шину. Одновременно он водил лучом вокруг, расширяя очищенное место.
      Ребятам, которые смотрели на него сверху, не было страшно, и они хотели подойти поближе. Но молодой человек, не оборачиваясь, сказал им:
      — Подождите, ближе нельзя, можно обжечься.
      Минут через пять образовалась широкая, неглубокая яма, по бокам которой мусор спекся, словно края глиняной миски, а на дне ямы показались совсем старые бревна и остатки столбов, врытых в землю. Между ними была видна черная земля и песок.
      Молодой человек спрятал пистолет в сумку и спустился к столбам. Там, из углубления, изливалась струя чистой воды и заполняла это углубление.
      Молодой человек принялся руками разгребать черную землю, извлекать из нее лишние предметы, освобождать горло родника.
      — Теперь можно подойти? — спросила Ксюша Маль.
      — Конечно, — ответил молодой человек.
      Он улыбнулся ребятам, откинув со лба тыльной стороной ладони прядь непослушных волос. Ксюша Маль, которая была очень наблюдательной, заметила, что волосы молодого человека необыкновенного цвета.
      — Вы что делаете? — спросил Гарик Пальцев.
      — Разве вы еще не поняли? — удивился молодой человек. Он вытащил из земли согнутый лом и легко отбросил его в сторону, будто это был гвоздь.
      — Вы чистите родник, — сказал Гарик.
      Молодой человек отгребал ладонями грязь и землю, обнажая чистый песок. И на глазах родничок начал бить веселее, сильней, и вода ярче заблестела под солнцем.
      — Вы речной доктор, — сказала Ксюша Маль.
      — Правильно, — сказал молодой человек. — Меня можно называть речным доктором, а еще меня называют речным богом.
      — Бога нет, — сказал Гарик.
      — Правильно, — согласился молодой человек. — Но я есть.
      — А кто вам разрешил? — спросил Гарик.
      — А разве надо разрешение, чтобы лечить и делать добро?
      — Не знаю, — сказал Гарик. — Но все всегда спрашивают разрешения.
      — Если ждать, то река умрет, — сказал речной доктор.
      — А почему вы раньше не пришли? — спросила Ксюша.
      — У меня много дел, — сказал молодой человек. — Я прихожу только тогда, когда совсем плохо. Бывают случаи, что люди сами понимают, что натворили, и исправляют свои ошибки.
      Говоря так, речной доктор кончил чистить родник и, отвалив в стороны грязь, отыскал под ней вершины погрузившихся в землю серых валунов. Без заметного усилия он выкатил один за другим валуны и подвинул поближе к роднику, чтобы они его ограждали.
      — Вы очень сильный, — сказала Ксюша. — А чем вам помочь?
      — Я еще не знаю, — сказал речной доктор. — Но если у вас есть время, оставайтесь со мной. Мы пойдем вниз по течению и будем вместе работать.
      — Давайте я домой сбегаю, за лопатой, — сказал Гарик.
      — Спасибо, не надо.
      Молодой человек поднялся, отряхнул ладони от земли.
      — Чего не хватает? — спросил он.
      Ребята посмотрели на родник. Он выбивался из песка невысоким веселым фонтанчиком, разливаясь по светлому песку. Вокруг, как часовые, стояли серые валуны.
      Ожидая ответа, речной доктор вынул из-за пояса широкий нож, точными и быстрыми ударами отсек гнилые верхушки торчащих из земли столбов, вытащил из земли черные брусья, обстругал их и положил на столбы — так, через много лет, у родника снова образовался мостик.
      — Ну что же вы молчите? — спросил речной доктор.
      — А можно сделать еще красивее? — спросила Ксюша.
      — Подскажи, — улыбнулся речной доктор и сунул руку в сумку.
      — Не хватает травы, — сказала Ксюша.
      Молодой человек вынул руку из сумки, раскрыл кулак — на ладони лежала кучка семян.
      — Я знал, что ты так скажешь, — сказал он.
      И он произнес эти слова так, что Ксюше стало приятно, что она угадала.
      Речной доктор рассыпал семена по земле вокруг родника, потом зачерпнул из него ладонями воды и полил семена.
      — Помогайте мне, — сказал он.
      Ребята тоже спустились к роднику и стали черпать ладонями воду и поливать вокруг. Вода была очень холодная.
      — А пить ее можно? — спросила Ксюша.
      — Нельзя, — сказал Гарик. — Вода некипяченая.
      — Можно, — сказал речной доктор. — Теперь можно. Эта вода вырывается из самой глубины земли. Она проходит через подземные пещеры, пробивается сквозь залежи серебра и россыпи алмазов. Она собирает молекулы редких металлов. В ней нет ни одного вредного микроба. Много тысяч лет люди знали, что она целебная.
      Ксюша первой присела перед родником, набрала в ладошки хрустальной воды и выпила ее. Вода была холодной, даже зубы ломило, и немного газированной. В ней была свежесть и даже сладость. Потом воду пил Гарик, потом снова Ксюша.
      А когда Ксюша выпрямилась, напившись, она увидела, что вокруг родничка выросла густая зеленая трава. Откуда-то прискакал кузнечик, влез на травинку и принялся раскачиваться. Зажужжал шмель.
      — Ну и трава у вас! — сказал Гарик. — Такой не бывает.
      — Такой не бывает, — согласился речной доктор. — Но она есть.
      Гарик сорвал несколько травинок и понюхал. Они пахли травой.
      И тут они услышали, как над их головами кто-то пискнул.
      На кромке поросшей травой котловины, на оплавленной спекшейся границе между свалкой и родником, сидели два бродячих пса. Один молчал, а второй раскрывал рот, словно зевал, и от этого получался писк.
      — Пошли отсюда! — сказал собакам Гарик.
      — Почему? — удивился речной доктор. — Собакам тоже надо пить чистую воду. Псы, идите сюда.
      — Они грязные, — сказал Гарик. — У них много блох и микробов. Они на свалках живут.
      — Они живут на свалках, — сказал речной доктор, — потому что люди, у которых они жили раньше, выгнали их из дома. И я с этим не согласен.
      — Я тоже не согласна, — сказала Ксюша.
      — Я после них пить не буду, — сказал Гарик.
      Речной доктор засмеялся. У него были такие белые зубы, каких Ксюше еще не приходилось видеть. И он умел угадывать мысли. Потому что в ответ на мысль Ксюши сказал:
      — Я всегда пью только настоящую, чистую воду.
      Собаки спустились к роднику и стали пить. Они виляли хвостами и косились на людей, потому что привыкли им не верить.
      А напившись, стали бегать вокруг и кататься по траве. Гарик хотел было погнать их прочь, чтобы не мяли траву, но, когда открыл рот, чтобы прикрикнуть на них, встретился со взглядом речного доктора. Тот словно спрашивал: неужели ты сейчас их прогонишь?
      И Гарик, вместо того чтобы кричать на собак, сказал:
      — Все это чепуха. Вы здесь немного почистили, а завтра все снова загадят.
      — Я потому вас и позвал, — сказал речной доктор, — чтобы вы все увидели и не дали больше губить родник.