— А как же мы это сделаем? — спросил Гарик. — Вы нам, может, свой пистолет оставите?
      — Не знаю, — сказал речной доктор. — Честное слово, не знаю. Я думал, у вас есть своя голова на плечах.
      Он посмотрел наверх. Конечно, Гарик был в чем-то прав: весь склон, до самых домов, был такой же печальный и грязный, как родник до прихода речного доктора. И лужайка вокруг родника казалась такой маленькой и беззащитной.
      — Моя работа, — сказал речной доктор, — это спасение рек. И я ничего не смогу поделать, пока я один.
      Они помолчали. Мирно журчал родник. Собаки улеглись на траве.
      — Ну, что ж, — сказал речной доктор, — наша работа не окончена.
      — А что дальше? — спросила Ксюша.
      — Дальше мы пойдем вниз по течению, — сказал речной доктор, — посмотрим, чем мы можем помочь реке. Вы со мной?
      — Конечно, мы с вами, — сказала Ксюша.
      Ручеек пробирался, почти невидимый, среди поломанных кустов к дороге и впадал в ржавую трубу.
      Речной доктор пошел первым. Он то и дело наклонялся, подбирая из воды бутылки, банки, пластиковые пакеты, кирпичи, но не кидал их в сторону, а прятал в карман своей сумки. И все эти вещи пропадали там, словно растворялись. Гарик попытался заглянуть в этот карман, но ничего не увидел.
      — Вы и целый дом туда положить сможете? — удивленно спросил он.
      — Нет, дом не поместится, — ответил речной доктор и засмеялся.
      Вроде бы он на все вопросы отвечал просто и ничего не скрывал, но все равно он был окружен тайной, и все это чувствовали, даже собаки, что бежали за людьми, но вели себя тихо, примерно, даже не лаяли.
      Речной доктор не спешил, он делал все так быстро и ловко, что трудно было уследить за его руками. Вот ему чем-то не понравились кусты, что росли у ручейка; он расправил их ветви, очистил землю под корнями — и кусты распрямились, зашуршали листьями. Проплешины между кустов и по берегу ручейка, залитые мазутом и какой-то краской, он двумя движениями пальцев очистил и засеял травой, а лужу, в которую разливался ручеек перед трубой, засыпал песком. Песок он достал из кармана сумки, куда раньше кидал мусор, и Гарик догадался, что в кармане есть какой-то преобразователь — он-то и превращает металл, стекло и кирпич в песок.
      А речной доктор снова угадал его мысль и объяснил:
      — Вы, наверное, знаете, что стекло и кирпич, бетон и штукатурку делают из песка, гравия и прочих таких же простых вещей. А металл добывают из руды. А я умею все возвращать в первоначальный вид. Никакой тайны.
      Гарик кивнул. А Ксюша подумала: конечно, нет никакой тайны в том, что стекло делают из песка. Но есть большая тайна в том, как стекло снова превратить в песок.
      Они остановились перед трубой.
      Речной доктор наклонился и заглянул внутрь. Труба была не очень большая, с полметра диаметром. Внутри видны были какие-то наросты, из воды вылезали черные горбы.
      — Надо почистить, — сказал речной доктор.
      Гарик понял, что доктору не пролезть в трубу, и сказал:
      — Погодите, я разденусь и все сделаю.
      Молодой человек внимательно поглядел на Гарика, положил жесткую ладонь на его рыжие, торчком волосы и сказал:
      — Спасибо, Гарик.
      Ксюша подумала: «Я ни разу Гарика по имени не называла. А он его знает».
      Речной доктор протянул сумку Гарику и сказал:
      — Встречай меня на той стороне.
      Потом мгновенно скинул рубашку, кроссовки и носки.
      Ксюша все подобрала.
      Из кармана джинсов речной доктор вытащил плоскую серебряную коробочку, махнул рукой, чтобы все остальные перебирались через насыпь, и сам, подобравшись и став вдвое тоньше, влез в дыру.
      Гарик с Ксюшей, а потом и собаки ждали доктора у выхода из трубы. Что-то он задерживался. Вода из трубы текла темная, мутная и с каждой секундой становилась грязнее. Гарик заглянул внутрь, но там было совсем темно. Гарик хотел позвать доктора — а вдруг тот застрял? — но тут же ему пришлось отпрыгнуть от трубы: из нее полезла темно-серая скользкая масса, как будто кто-то сдавил пирожное эклер и выдавил крем.
      Серая масса вывалилась из трубы с чавканьем и всхлипом, ухнула в бурую воду ручейка и перекрыла ему путь.
      А вслед за грязью из трубы выполз веселый и жутко измазанный речной доктор. Он широко улыбался, и зубы его были такие же ослепительно белые, как раньше. И белки глаз белые, а остальное — «негритянское».
      Речной доктор, видно, устал. Он сел на берег ручья и перевел дух.
      Потом сказал:
      — Гарик, дай сумку.
      Гарик протянул ему сумку. Речной доктор вытащил оттуда свой пистолет, велел ребятам отойти в сторону и выжег громадную плюху грязи, что перекрывала плотиной ручеек.
      Ксюша заглянула в трубу. Труба была изнутри гладкая, блестящая, будто посеребренная, и по ней тек прозрачный ручеек.
      Речной доктор быстро вымылся под струей воды, падавшей из трубы, и сказал:
      — Ну и дела!
      — Дайте мне свой пистолет, — сказал Гарик. — Там дальше железная тачка валяется.
      — Нельзя, — сказал речной доктор, как бы извиняясь. — Тут нужна осторожность. Потом я тебя возьму в ученики, научишься, сам будешь работать. Только это не очень легко.
      — А мне можно в ученики? — спросила Ксюша.
      — Обязательно, — сказал речной доктор.
      Он снова оделся, а собаки немного пробежали вперед и остановились перед сломанной тачкой, которая перекрывала русло ручейка. Словно тоже поняли, что дальше идти нельзя — сначала надо тачку убрать. Тачку убрали быстро. Но пришлось задержаться, чтобы посеять траву на берегах ручейка.
      «Странно, — подумала Ксюша, — мы прошли от трубы всего метров сто, а ручеек уже стал шире. Почему это?»
      — А потому, — ответил речной доктор, — что по дороге в ручеек влились еще два родника, вы их не заметили, они на дне, а я их расчистил. А вот и третий.
      Но это был не родник, а приток. Тоненький, как струя из чайника. Струя была белесой, будто с молоком, и молочная муть расплывалась по главному ручейку.
      — Посмотрим, — сказал речной доктор и легко взбежал по склону, поросшему лебедой и лопухами и усеянному бутылками и банками — следами пиршеств, которые закатывали соседние жители.
      Бежать пришлось недалеко. Струйка воды выбивалась из-под груды белого порошка, что был свален возле большой теплицы. Там, за районом Космонавтов, откуда начинался ручеек, шли теплицы пригородного совхоза. Весной Гарик, Ксюша и другие ребята из школы там работали. Одни пололи, другие сажали рассаду, и всем потом дали по свежему огурцу.
      — Это удобрения, — сказал Гарик.
      — Я с тобой согласен, сказал речной доктор. — Но это не значит, что их надо спускать в реку.
      — Только их не надо уничтожать, — сказала Ксюша, увидев, что речной доктор хочет достать свой пистолет. — Они полезны.
      — Химические удобрения редко бывают полезными, — сказал речной доктор. — Но если ты настаиваешь, мы их подвинем.
      Речной доктор выставил вперед руки и дотронулся до груды удобрений. Груда медленно и послушно отползла на два метра. Речной доктор. Нахмурился — видно, ему было тяжело, а собаки принялись прыгать и лаять — им это понравилось.
      На примятой траве осталась белая пыль. Речной доктор достал все-таки свой пистолет и сказал Ксюше:
      — Не бойся.
      Он буквально сдул им пыль с травы. И тогда Ксюша увидела место, откуда выбивался родничок, — трава там была мокрая, земля тоже мокрая.
      — Это что вы здесь хулиганите! — услышали они пронзительный голос.
      От дверей теплицы к ним бежала грузная женщина в синем халате. Она размахивала лейкой и переваливалась, как утка.
      — А что случилось? — спросил ее молодой человек. Он широко улыбался и совсем не испугался криков.
      — Что я, не вижу, что ли? Не вижу, да?
      — А что вы видите? — спросил речной доктор.
      — Ты удобрения крадешь, а мне отвечай?
      — Это неправда, — сказал речной доктор. — И вы это отлично знаете.
      — Знаю? А где удобрения?
      — Вон там.
      — А здесь чего?
      — А здесь ничего.
      — А было удобрение!
      — Оно и есть.
      — Но оно здесь было?
      — Не знаю, — сказал речной доктор. — Я знаю только, что все у вас цело, ничего не пропало.
      Грузная женщина растерялась. Она знала, что, бывает, удобрения крадут для своих участков. Но тут никто ничего не украл, но подвинул. А этого не бывает.
      Тогда Гарик решил все объяснить.
      — Ваши удобрения, — сказал он, — завалили родник. А этот родник впадает в ручей. Он размывал удобрения, понятно?
      Женщина не стала слушать Гарика. Она подошла к груде удобрений и стала ее рассматривать, словно куст роз.
      Молодой человек молча показал ребятам рукой: надо, мол, уходить, — и они поспешили прочь. А женщина ничего не сказала. Она все не могла понять, как можно подвинуть гору удобрений и зачем это делать. И только когда они уже вернулись к ручейку, то услышали сверху крик:
      — Чтоб ноги вашей тут не было!
      Как приятно было вернуться к ручейку! Он стал уже знакомым, как будто родным. Он зажурчал, заблестел под солнцем, увидев людей. Гарик встал над ним — одна нога на правом берегу, одна на левом.
      — Я гигант! — закричал он.
      — Уже десять часов, — сказал речной доктор. — Вам, наверное, домой пора.
      — Нет! — закричали сразу Ксюша и Гарик. — Мы совершенно свободные.
      — У нас каникулы, — сказала Ксюша.
      — У нас все на работе, — сказал Гарик. — Мы можем хоть весь день идти.
      — Ну, ладно, — сказал речной доктор. — Пошли дальше. Устанете — скажите мне.
      — Мы не устанем, — сказал Гарик.
      В этом месте ручеек поворачивал прочь от города и возвращался к нему уже речкой. Речка впадала в реку, на берегу которой стоял город. Но ребята не знали, да и мало кто в городе знал, что где-то далеко в лесу ручеек вольется в речку и вернется обратно в город.
      Они шли по берегу прозрачного ручейка целый километр. По обе стороны тянулся кустарник, за ним огороды. Время от времени речной доктор останавливался и уничтожал хлам, который валялся в ручейке, укреплял берег, подсыпал на дно песок.
      Остальные развлекались как умели. Одна из собак, рыжая, лохматая, одноухая, с вечной улыбкой на морде, выбрала Ксюшу себе в подруги и все звала ее побегать. Гарик был разведчиком и высматривал, не надвигаются ли фашистские танки.
      За заводом ручеек нырнул в лес. Лес был пригородный, истоптанный, замусоренный, весь порезанный дорожками и тропинками. Но июньская листва и июньская трава были еще свежими, птицы пели весело, солнце грело, но не пекло.
      На полянке стояли столы на вкопанных в землю столбах и вокруг них скамейки для отдыха. Речной доктор сказал:
      — Привал. Легкий завтрак.
      Он сел на скамейку, раскрыл свою бездонную сумку и вытащил оттуда большую бутылку с молоком, батон и высыпал на подстеленную газету кучу белой черешни.
      — Молоко с черешней нельзя, — сказал Гарик.
      Речной доктор не ответил. Он только улыбнулся и расставил на столе белые чашки.
      — А может, можно? — спросил Гарик.
      — Черешня мытая, — ответил речной доктор.
      Затем он вынул из сумки круг толстой колбасы, половину порезал кружочками, а половину разделил пополам и отдал собакам. Они завтракали, было очень вкусно. Ксюша спросила:
      — А вы где вообще живете?
      — В разных местах, — сказал речной доктор.
      — Я думаю, что вы инопланетный пришелец, — сказал Гарик.
      — Почему, если человек работает, то все думают, что он приехал издалека? Или даже прилетел? — спросил доктор.
      Никто не знал почему, поэтому доктору не ответили.
      Сам доктор выпил чашку молока, и, пока его друзья ели, он обошел полянку и собрал с нее все бумажки и банки и даже залечил подрубленное кем-то дерево. Но Ксюша с Гариком уже привыкли к тому, что речной доктор все время занят, и не обращали на него внимания.
      Подкрепившись, пошли дальше.
      Ручеек уже стал таким широким, что через него во многих местах надо было не перешагивать, а перепрыгивать.
      В лесу ему мало что угрожало, и он струился таким же прозрачным, как родник.
      И тут они увидели на берегу рыболова. Самого настоящего.
      Рыболов был на вид младше Гарика и Ксюши — лет семи-восьми. Вместо удочки он держал в руке палку с веревкой.
      — Как ловится? — спросил речной доктор.
      — Не знаю, — сказал рыболов.
      Он вытащил свою удочку из воды. На конце веревки был погнутый гвоздик. Без всякой приманки.
      — Так ты ничего не поймаешь, — сказал Гарик. — Где червяк?
      Мальчик снова опустил веревку в воду и замер, глядя в воду.
      — Чудак, — сказал Гарик. — Откуда здесь быть рыбе?
      — Правильно, — согласился речной доктор. — Рыбы здесь нет. Но обязательно должна быть.
      Из сумки он вынул банку. В банке было много мальков. Он опрокинул банку, и мальки серебряными стрелками разбежались в разные стороны.
      — Вот здорово! — сказал Гарик. — К будущему году рыбки подрастут, а тот рыболов как раз червяка выкопает.
      — Так долго ждать не надо, — сказал речной доктор. — Смотри.
      В воде мелькали мальки, но они уже подросли. Одни из них обкусывали стебли водорослей, другие закапывались в тину на дне.
      — Как все у вас быстро получается, — сказала Ксюша.
      — Надо спешить, — сказал речной доктор.
      — Эй! — раздался крик.
      Они обернулись. Мальчик с палкой-удочкой прыгал на берегу, а на конце веревки блестела серебряная рыбка.
      — Поймал? — спросил Гарик.
      — Ой-ой-ой! — закричал мальчик и, размахивая палкой, побежал прочь. Он сам не верил в свое счастье.
      Речной доктор рассмеялся.
      — А вам не жалко рыбу? — спросила Ксюша. — Я думала, что вы все охраняете.
      — Когда человек поймает рыбку, ничего страшного для реки нет, — сказал речной доктор. — Особенно если рыбка такая глупая, что попалась на голый крючок. Я не выношу рыболовов с сетями и динамитом и другими варварскими приспособлениями.
      Они пошли дальше по берегу ручья.
      Некоторые из рыбок, уже подросшие, плыли рядом с ними, серебряные в прозрачной воде.
      Через полчаса они увидели, как ручеек слился с еще одним, таким же, который вытекал из чащи. Только их ручей был чистым, а тот, что вливался в него, мутным.
      — Друзья мои, — сказал речной доктор. — Подождите меня здесь. Я скоро вернусь. Только никуда не уходите.
      Ребята согласились. Они немножко устали. Они улеглись на берегу, на траве под ивой, а собаки сели рядом, словно охраняли их.
      Солнце пригревало, и Ксюша незаметно для себя задремала.
      Проснулась она от веселого голоса речного доктора.
      — Подъем! — сказал он. — Все в порядке.
      Ксюша вскочила. Следом за ней поднялся Гарик. Они посмотрели на ручейки. Оба ручейка были совершенно чистыми.
      — А что там было? — спросила Ксюша.
      — Пустяки, — ответил речной доктор. — Совсем пустяки по сравнению с тем, что нам предстоит впереди.
      Он пошел впереди, и Ксюша так никогда и не узнала, что же он делал.
      А что могло предстоять впереди, друзья речного доктора не знали и знать не хотели. Они были точно уверены, что речной доктор все может. И если надо речку повернуть обратно, он это сделает.
      — Пустяки! — закричал, запел Гарик.
      — Вынем палки, вынем камни из реки! — запела Ксюша.
      — Пууустя-а-ки!
      Ксюша не придумала, как петь дальше, и посмотрела на речного доктора.
      — Будут рыбы косяки, а старики за лягушками полезут в тростники! — пропел доктор.
      — Пустяки! — закричал Гарик.
      — Воду портят подлецы и дураки! — пропел речной доктор.
      — Хватит, — сказала Ксюша. — Вы плохо придумываете, и ваша песня не настоящая.
      — Пустяки! — закричал Гарик.
      Но Ксюшу никто не слушал. Гарик и речной доктор придумывали песню еще минут десять, пока не кончились все рифмы.
      А под песню шагалось так легко, что никто не заметил, как ручей уже превратился в речку. А лес вокруг стал густым и диким.
      — Надо искупаться, — сказал Гарик. Он охрип от пения.
      — Сейчас будет широкое место, — сказал речной доктор. — Тут должны жить бобры. Если они не будут возражать, мы искупаемся возле их плотины.
      Но к сожалению, искупаться не пришлось.
      Бобровая плотина совсем недавно пересекала речку, но кто-то ее разрушил, и вода утекла через прорыв в низкой, сложенной из ветвей и земли плотине. Речной доктор очень огорчился.
      — Кому это понадобилось? — спросил он сам у себя. Потом он тихо свистнул и подождал.
      Ребята тоже молчали. Никто не ответил на свист.
      — Вы бобров зовете? — спросил Гарик.
      — Их здесь нет, — ответил доктор.
      Рыжая собака вдруг начала бегать по берегу плотины, вынюхивать что-то на земле.
      — Она знает, — сказала Ксюша. — Она знает, куда ушли бобры.
      Собака подняла голову и тявкнула.
      Вторая подбежала к ней, а потом, понюхав землю, поспешила вдоль берега.
      — Пошли! — сказал Гарик.
      Собаки поджидали людей на пригорке, куда вела узкая тропинка. Хоть они были дворняжками, сейчас они вели себя как настоящие гончие. Порой они теряли след и начинали бегать по кустам, но не шумели.
      Собаки уводили людей все дальше от реки.
      — Какие странные бобры, — сказала Ксюша шепотом. — Я и не знала, что они уходят так далеко от воды.
      — Если твой дом разрушили, то надо искать другую речку, — сказал Гарик.
      И тут впереди послышались голоса.
      Собаки выбежали на прогалину.
      Там была старая вырубка. На ней стояли толстые пни, между ними росла высокая трава и было много черничных кустов. На пнях сидели люди и мирно беседовали, передавая друг дружке бутылку с водкой. Их было трое. Они были очень довольны собой. И ясно почему: на четвертом пне лежали два убитых бобра.
      — Ой! — воскликнула Ксюша. — Они их убили!
      Браконьеры обернулись, хотели было вскочить, может, убежать. Но сообразили, что против них только молодой человек и двое детей.
      — Валяйте отсюда, — сказал самый толстый браконьер. Несмотря на жаркий день, он был в куртке и сапогах, в которые заправлены брюки.
      Он протянул руку к ружью, что стояло прислоненное к тонкой елочке, выросшей на порубке.
      Ксюша и Гарик замерли, глядя на речного доктора. А спутники толстяка, молодые парни, громко засмеялись.
      — Вы преступники, — сказал спокойно речной доктор. — Отдайте бобров и уходите из леса. Я не хочу вас больше видеть.
      Браконьеры покатились от смеха.
      — Во дает! — закричал самый молодой из них и, присосавшись к бутылке с водкой, запрокинул голову.
      — Если хочешь жить, — сказал толстый браконьер, поднявшись с пня, взяв в руку ружье и делая шаг к речному доктору, — то сейчас отсюда убежишь и детишек возьмешь. И забудешь. Обо всем забудешь.
      — А если не убегу? — спросил речной доктор, как всегда, улыбаясь.
      — Если не убежишь, то твои детишки останутся сиротками, — сказал толстяк, а его спутники расхохотались еще сильнее. Они начали вырывать друг у дружки бутылку.
      — Вы мне противны, — сказал речной доктор. И спокойно пошел к толстому браконьеру.
      — Назад! — закричал тот, но отступил.
      — Учтите, — сказал речной доктор, — я вас всех запомнил.
      — Убью! — заревел медведем толстяк.
      — Погоди, — сказал его молодой друг. — Я его без пули проучу так, что он забудет, как в лес ходить.
      Он поднял с земли тяжелый сук и двинулся к речному доктору.
      Обе собаки тут же кинулись на браконьера, страшно рыча. Забыли, видно, что они — небольшие дворняжки, которые никогда в жизни не бросались на людей.
      Сук засвистел в воздухе. Одна из собак увернулась, а вторая не успела и с жалким визгом взлетела вверх и упала на бок возле пня. А молодой браконьер, продолжая размахивать суком, уже подошел к речному доктору.
      Еще мгновение, и сук ударит его!
      — Беги! — крикнул Гарик.
      Но речной доктор никуда не убежал. Движения его были такими быстрыми, что никто и не увидел, каким образом он сумел вырвать сук у браконьера, перехватить его руку и так рвануть, что браконьер перевернулся, ноги его мелькнули в воздухе, он стукнулся о землю и по уши вошел головой в землю.
      Второй молодой браконьер как стоял с бутылкой в руке, так и остался стоять, а толстяк бормотал:
      — Сейчас стрельну! Вот сейчас стрельну!
      — Ты не стрельнешь, — сказал речной доктор. — Потому что ты мерзавец, а все мерзавцы трусы. Ты думал, что втроем вы побьете и выгоните нас, поэтому и махал ружьем. А сейчас ты уже не уверен. Ты уже думаешь, как бы убежать, но сохранить добычу. А ну, отдавай ружье!
      — Стрельну! — повторил толстяк, отступая.
      Но речной доктор шел к нему, протянув вперед руку.
      И тогда толстяк, больше от страха, чем со злости, все же выстрелил.
      Выстрел был оглушительным.
      Речной доктор пошатнулся.
      Молодой браконьер кинул в сторону бутылку и бросился бежать. Но толстяк убежать не успел. Он сам, видно, не ожидал этого выстрела и потому стоял и смотрел на ружье.
      Но это продолжалось не больше секунды. Речной доктор прыгнул вперед, выхватил ружье из руки браконьера и, взяв за ствол, так ударил прикладом о пень, что ружье разлетелось на куски. А толстяк стоял, приоткрыв рот, и силился что-то сказать, но связных слов у него не получалось, только: «А-а, а-бы, бы-вы…»
      — Ой! — закричала Ксюша.
      Она увидела, что речной доктор поднял руку к груди и по белой рубашке расплывается пятно крови. Кровь сочится между пальцев.
      — Ты его убил! — закричала Ксюша. И весь страх у нее прошел от злости к этому толстому браконьеру.
      Она кинулась на него и начала колотить кулаками в живот.
      Собака, что осталась цела, пришла Ксюше на помощь и вцепилась браконьеру в брюки.
      А Гарик подобрав сук, который потерял молодой браконьер, с трудом поволок его за собой, стараясь поднять и ударить им врага.
      Но толстый браконьер видел только кровавое пятно на рубашке речного доктора и от страха часто моргал.
      — Отойдите, — тихо приказал речной доктор ребятам и собаке. — Я с ним сам поговорю так, что он никогда в жизни больше не посмеет прийти в лес.
      Слова звучали тихо, но при том слышно их было в самом дальнем конце леса. И от этих слов толстый браконьер завыл и понесся прочь из леса, спотыкаясь о корни и пни.
      Речной доктор подошел тогда к оставшемуся браконьеру, рывком вытащил его из земли и кинул вслед толстяку так, словно это была ватная кукла.
      И молодой браконьер послушно захромал вслед за своими друзьями.
      — Скорей, — сказала Ксюша. — Скорей пошли в город. Вам надо в больницу.
      — Мне не надо в больницу, — ответил речной доктор. — Я вылечусь сам. Разве вы забыли, что наш родник целебный? Только у меня к вам, друзья, просьба. Донесите до воды собаку. Ей тоже нужна помощь.
      Речной доктор взял тела бобров, ребята понесли горячую, мягкую, почти неживую собаку, а вторая собака побежала впереди, показывая самую короткую дорогу к речке.
      Прежде чем заняться своей раной, речной доктор опустил у самой воды мертвых бобров, сказал ребятам, чтобы положили собаку, открыл сумку, вытащил из нее розовую губку, окунул в воду и принялся протирать мокрой губкой разбитую голову собаки. Собака застонала, а речной доктор сказал:
      — Потерпи, Рыжик. Сейчас все пройдет. — Он погладил собаку по спине и приказал: — Спать!
      И собака послушно заснула.
      — А теперь, — сказал он ребятам, — займемся мною.
      Он скинул рубашку, протер розовой губкой свою грудь, выжал губку в речке, и вода вокруг стала красной. Но кровь перестала идти, и речной доктор сказал Гарику, который стоял рядом и не знал, чем бы ему помочь:
      — Мое счастье, что ружье у него было заряжено картечью, а не пулей. Он меня убить мог.
      — Я его выслежу, — сказал Гарик. — Он не уйдет отсюда.
      — Его выдадут собственные дружки, — сказал речной доктор. — Они так перепугались, что побегут доносить на него, чтобы самим под суд не попасть.
      — Можно, я вашу рубашку выстираю? — спросила Ксюша.
      — Спасибо, — сказал речной доктор. — А то мне надо заняться бобрами.
      — Вы будете шкуры снимать? — удивился Гарик.
      — Еще чего! — улыбнулся доктор. — Я постараюсь их оживить. Их убили совсем недавно, и есть надежда, что они еще не совсем погибли.
      И пока Ксюша стирала рубашку речного доктора, он вынул из сумки небольшой шприц и пробирку с голубой жидкостью. Он набрал жидкости в шприц и сделал мертвым бобрам уколы. Потом он протер их розовой губкой, смоченной водой из речки. Но бобры не шевелились.
      Тем временем проснулся Рыжик. Видно, он совсем забыл, что с ним случилось, потому что казался очень веселым и бодрым.
      Он подошел к речному доктору, который пытался оживить бобров, смотрел, склонив голову и подняв одно ухо, как доктор снова протирает бобров целебной водой, и вдруг оглушительно залаял.
      И тут — ну прямо чудо! — один из бобров открыл глаз, сжался от страха и боком-боком сполз в воду. Второй поспешил за ним. Высунув из воды только плоские морды, они быстро поплыли к дальнему берегу.
      — Спасибо, Рыжик, — сказал речной доктор. — Это называется шоковая терапия. Ты их так перепугал, что они ожили.
      Рыжик вилял хвостом, а вторая собака, темная, коротконогая — видно, среди ее предков была такса, — огорчилась, что все внимание обращено к Рыжику, подбежала к речному доктору и начала тереться о его ногу.
      — Возьмите, — сказала Ксюша, протягивая рубашку речному доктору. — Только она мокрая.
      — Большое спасибо, — сказал речной доктор, натягивая рубашку. — Она на мне быстро высохнет. Тем более что нам предстоит сделать еще одно дело. Надо починить плотину Бобры еще совсем слабые, вода в речке упала, их домик — наружу.
      Речной доктор показал похожую на большой муравейник бобровую хатку, что поднималась из воды у дальнего берега речки.
      Все вместе они быстро починили плотину.
      Бобры, которые уже поняли, что люди не желают им зла, стали подтаскивать к плотине сучья, которые разбросали браконьеры, когда спускали воду из бобрового затона, чтобы отыскать бобров и убить их.
      — Ну вот, — сказал речной доктор, когда плотина была восстановлена. — Теперь вода поднимется, и я надеюсь, что хозяева плотины ее быстро достроят.
      Они пошли дальше, а бобры остались трудиться.
      Солнце поднялось уже совсем высоко, через полчаса путешественники отыскали в речке глубокое место и искупались. А потом речной доктор вытащил из сумки флягу с каким-то кисловатым, терпким соком. Все выпили по глотку, только собаки пить не стали. От этого сока сразу пропала усталость и даже жара перестала мучить. Ребята почувствовали такую бодрость, что готовы были шагать до вечера без остановки.
      Но шагать без остановки не пришлось. Вскоре они вышли к тому месту, где речка протекала под мостом. А по мосту проходила железная дорога.
      За много лет под мостом и по сторонам его накопилось в воде много мусора: то из окна поезда что-то кинут, то прохожий бросит с моста бутылку или банку…
      Речной доктор нырял на дно и выбрасывал на берег ненужные предметы, а ребята стаскивали их в кучу. А когда, наконец, речной доктор сказал, что речка здесь стала чистой, Гарик сам достал из сумки пистолет, и речной доктор в одну минуту уничтожил на берегу кучу мусора и грязи.
      — Вы не устали? — спросил он у своих спутников.
      — Нет!
      — Теперь начнется самая трудная работа.
      Лес кончился. Дальше речка виляла по полю. Но посевы не доходили до самой реки — по обе ее стороны росли ивы. Речной доктор надел темные очки.
      — От солнца? — спросил Гарик.
      — Нет, — сказал речной доктор. — Наша речка стала глубокой, не все на дне увидишь. А я ничего не хочу пропустить.
      Они шли по берегу, и время от времени речной доктор останавливался, нырял и извлекал из воды ненужные речке вещи. В одном месте, недалеко от деревни, что тянулась по склону, он выволок из воды несколько темных бревен. Он сказал, что когда-то здесь был мост.
      — А разве бревна речке мешают? — спросил Гарик.
      — Да, мешают, — сказал речной доктор. — Есть речки, особенно в тех местах, где рубят лес, которые уже умерли, потому что их дно покрыто утонувшими бревнами. Ничто не может жить в такой речке.
      Возле деревни были мостки. На мостках стояла женщина и стирала белье.
      Речной доктор хотел подойти к ней, потом остановился, вздохнул и сказал:
      — Вот с такими людьми труднее всего. Вроде бы они не делают ничего плохого, но речке вредят.
      — А чем вредят? — спросил Гарик.
      — Эта женщина стирает белье с мылом. А мыло вредно для воды.
      — А что же ей делать?
      — Надо стирать дома, а в речке белье можно только полоскать.
      — Давайте я ей все объясню, — сказала Ксюша.
      — Нет, — сказал речной доктор. — У нашей речки есть куда более опасные враги. Не будем тратить время.
      Женщина, видно, почувствовала, что разговор идет о ней. Она выпрямилась и спросила:
      — Куда путь держите?
      — Мы идем в город, — сказала Ксюша.
      — А на меня что глядите?
      — Вы только не сердитесь, — сказала Ксюша. — Но вы стираете белье, а мыло губит рыбу.
      — Какая у нас рыба! — засмеялась женщина. — Это при стариках, говорят, здесь рыба водилась. А теперь только лягушки.
      — Вы неправы, — сказала Ксюша. — Ваша речка — самая чистая в мире. Она начинается от целебного родника, и вода в ней особенная.
      — Что-то я не замечала.
      — Вы не замечали, — сказала Ксюша, — потому что мы речку очистили только сегодня. И рыба в ней будет.
      И, как будто услышав слова Ксюши, из воды выпрыгнула рыбина размером с Ксюшину руку. Рыба исчезла в воде, и по речке пошли широкие круги.
      — Видели? — спросила Ксюша.
      — Ой! — сказала женщина. — Отроду не видела.
      — А теперь так всегда будет, — сказала Ксюша. — Только вы, пожалуйста, не стирайте здесь с мылом. Вы дома постирайте, а здесь полощите.
      Женщина смотрела вниз, где у мостков резвились рыбки.
      — Чудеса, — сказала она, — чудеса, да и только. И кто это сделал?
      — А вон они, видите, уходят! Это речной доктор.