Теперь он взахлеб пытался поведать, что мир стал полностью иным — звуки и цвета яркие, люди всё время смеются: «Иногда мне кажется, что я вырвался из ада...» Потом Шамиль женился, они родили ребёнка, переехали куда-то и он пропал из виду — значит, всё было в порядке.

Когда человек уже не нуждается в помощи и забывает о тебе и проблемах, с которыми столько намучился — верный признак, что всё хорошо, теперь он должен строить свою жизнь самостоятельно. А ты стал мавром, который очередной раз уходит с удовольствием, потому что дело сделано, и пациенты теперь могут отлично обходиться без тебя, абсолютно теперь, в «мирной жизни», им ненужного. Они выздоравливают, исчезая навсегда, а если порой смущаются при этом и чувствуют неудобство, я напоминаю им, а также и себе любимую «нанайскую» мудрость: «Без меня не пропадёшь!»

Следующий случай контрастен предыдущему: пациенту было почти пятьдесят пять лет, и физическая форма такой, что я, узнав его истинный возраст, не поверил глазам своим. Когда он сказал, что с юности занимается альпинизмом, никогда не курил, не выпивал, был на вершинах всех «семитысячников» Союза, моё удивление окрасилось пониманием.

«Жаль, что штурм Эвереста в пятьдесят восьмом не удался, — сокрушённо сказал он, — отношения с китайцами внезапно испортились, и они зарубили экспедицию, а я уже тогда входил в первую сборную...»

Я впервые имел дело с профессиональным альпинистом и никак не мог взять в толк, что же он хочет от меня со своим обликом юноши (если бы не обильная седина) и телом тридцатилетнего мужчины? Тогда Серафим (назовём его так) объяснил мне, что по здоровью в общем-то особых нареканий как бы и нет, но вот выносливость уже не та, и переть тяжеленные рюкзаки на гору не позволяет позвоночник, в котором собственно и заключена вся проблема, он просто «посажен» теми бесчисленными тоннами груза, которые были подняты в высотные лагеря за тридцать с лишним лет.

«Поэтому, — сказал Сима, — мне, с одной стороны, необходимо разобраться со спиной, с другой — просто нужен какой-то эквивалент, потому что в горы я теперь не могу ходить как раньше, и так уже всех наших ветеранов, можно сказать, переплюнул, после полтинника никто особо и не пытается уже наверх идти...»

«Хорошо, — сказал я, — но почему йога? Ведь, наверняка, есть что-то более близкое вам по духу, например, те же горные лыжи, мало что ли там нагрузки и острых ощущений?»

Смуглое лицо альпиниста скептически скривилось, чёрные глаза сверкнули насмешливо: «Да пробовал, ерунда всё это. Допустим, съехал с горки какой-нибудь, пусть скорость хоть сто пятьдесят километров — ну и что? Сердце спокойно работает, в глазах не темно, дыхание — как часы, никаких признаков того, что ты выложился до предела — разврат!..»

Я озадаченно почесал затылок. С подобным состоянием здоровья и подходом к жизни решать локальные проблемы человека мне ещё не приходилось.

Сима, и правда, оказался крепким орешком. Позвоночник у него был действительно плох, особенно в поясничном отделе. Поскольку альпинист оказался засекреченным электронщиком и человеком весьма интеллигентным, не составляло труда объяснить ему что и как надо делать, он понимал всё слету, но вот его манера выполнения упражнений — у меня просто глаза лезли на лоб! Пытаясь выполнить асаны, он прилагал такие усилия, словно грузил мешки с солью, и мои попытки объяснить необходимость релаксации до него просто не доходили: «Да я ведь и так не стараюсь, разве ж это напряжение!?»

За свои многолетние занятия альпинизмом он привык к сверхусилиям, они стали для него нормой. Долгое время Сима вгонял меня в шоковое состояние, проявляя к собственному телу беспрецедентно террористический подход, о чём я до сих пор вспоминаю с содроганием. Хорошо что уровень его общей физической подготовки оказался непревзойдённым по качеству, это позволило обойтись практически без травм, которые для любого другого человека были бы просто непреодолимым препятствием даже при гораздо меньшей жёсткости обращения с самим собой. Как бы то ни было после полутора лет упорных занятий альпинист понял и натурально ощутил что такое релаксация, с тех пор его обращение с поясницей сделалось максимально эффективным, что со временем полностью решило проблему.

Помню забавную его реакцию: «Надо же, какая, однако, простая вещь расслабление, и как далёк средний человек от понимания того, что она на самом деле способна дать в жизни!»

Я не стал возражать Симе, потому что формулировка его была верной по существу.

Следующий случай — девушка из Пензы, двадцать шесть лет, достаточно высокий уровень притязаний и личностного развития при весьма средней приспособленности к социуму, тип нервной конституции — слабый. Три года совместной жизни со много раз простреленным и абсолютно неуравновешенным мужем, бывшим афганцем, привели её на грань безумия. Клиника неврозов не помогла, да и не могла помочь, поскольку пациентка снова возвращалась из неё в ту же ситуацию.

Перед обращением ко мне на две недели почти полностью пропал сон, её сознание было до такой степени перенапряжено и спутано, что действия и поступки стали не адекватны. Она понимала, что гибнет, что надвигается что-то страшное, какой-то такой срыв, после которого уже может не быть ничего. Сама врач-офтальмолог, она стойко пыталась обойтись без лекарств и психиатров, хорошо понимая, чем это грозит, но становилось всё хуже.

Поскольку на момент нашего разговора её состояние стало действительно опасным, то мои вынужденные рекомендации были следующими: немедленно переселиться в квартиру матери, взять больничный, есть, спать, гулять на воздухе — по возможности. Как только начинает ощутимо давить депрессия, усталость, внутренняя паника — выполнять какую-то не тяжёлую, но монотонную и длительную работу по дому либо в саду до выраженного утомления. Затем — «Йога-нидра», не более двух раз в день, обязательно — перед сном. В контакты с родственниками и знакомыми по возможности не вступать, кроме матери, с мужем — ни под каким видом!

Сон у пациентки восстановился почти сразу, но некачественный, состояние было крайне угнетённым и разбитым, о чём она ежедневно сообщала мне по телефону. На восьмые сутки регулярного прослушивания «нидры» перед засыпанием она вошла в странное бредовое состояние, которое продолжалось всю ночь и половину следующего дня, это был тяжёлый непрекращающийся кошмар, температура поднялась до тридцати восьми. Потом девушка заснула, и сон этот продолжался почти тридцать часов.

После этого, по её выражению, она «вынырнула» и снова стала собою прежней. Дальнейшее восстановление психосоматики посредством ежедневной глубокой релаксации продолжалось около полугода, затем настала очередь психологических проблем, которые имелись ещё до замужества. Через какое-то время «устаканились» и они, после чего надобность в регулярной практике йоги психического сна отпала. Ещё год спустя год она выразилась так: «Откуда же мне было знать, что без внутреннего покоя всё теряет смысл, включая саму жизнь?»

Фритьоф Капра, который приобрёл всемирную известность парадоксальной работой «Дао физики», долгое время исследовал различные культуры и традиции мира, занимаясь проблемой определения условий, которым соответствует состояние, называемое здоровьем, и в конце концов пришёл к выводу, что таких условий два: высокая общая гибкость тела (при сохранении прежних силовых качеств) и способность к полной релаксации психосоматики.

Оба этих качества обеспечивает классическая йога, недаром тысячи лет традиция передаёт её из поколения в поколение в качестве средства для успокоения и оздоровления тела и души, ничего лучшего, — на сегодняшний день, — по-моему, не придумано, хотя такие попытки постоянно имеют место.

В последнее время ко мне достаточно часто обращаются люди, оказавшиеся в состоянии тотального переутомления, которое, как ни странно, по их словам, вызвано именно йогой, правда, не в классическом её варианте, но упорной практикой так называемой «йоги восьми кругов» или занятиями в системе Айенгара. Феномен «круговой йоги» и её основоположников будет анализироваться в последующих главах данной работы, здесь же отмечу только, что любой человек почувствует себя вскоре далеко не лучшим образом, если, что называется, «придя с улицы» в любом возрасте и с каким попало состоянием здоровья, начнёт вдруг усердно осваивать программу мастера спорта международного класса по гимнастике.

Здесь полное переутомление и травматизм — только вопрос времени. Главный вывод, возникший в результате многолетних наблюдений за эволюцией основателей и «новой нетрадиционной йогой», таков: все они постоянно напряжены, беспокойны, не уравновешены, не гармоничны с этим миром, а значит — не истинны.

Имеется в классической йоге, (в отличие от выдуманных в наши дни её модификаций, которые на самом деле не имеют с йогой ничего общего, кроме названия) своеобразный «недостаток»: овладение ею требует не слепой веры в чудеса, не следования примитивным объяснениям, но наличия определённого интеллектуального уровня. И точных, подлинных знаний, которые получить совсем не просто, потому что любое книжное представление о йоге так же далеко от её постижения, как фотография от живого человека. Современные же псевдойогические «новообразования» практически всегда оказываются злокачественными по своему воздействию если не на тело, так на душу человека.

Вернёмся теперь к одному из определений здоровья, а именно — к гомеостазу. Организм — это суперсистема, самоорганизующаяся целостность, состоящая из большого количества взаимосвязанных функциональных подсистем. Все они представлены в своей деятельности громадной сетью параметров, некоторые из них являются основными, и их можно сравнительно легко измерить, например кровяное давление, температуру тела, кислотно-щелочной баланс крови, уровень сахара в ней и т.д. Значения этих параметров не жёсткие (температура тела не может быть строго +36,6 градусов), а колеблются в определённых границах, которые принято считать пределами нормы. Допустимые величины отклонения никак не отражаются на самочувствии, работоспособности и не ведут к потере общей устойчивости, поскольку способ существования всего живого — это всегда осцилляция, мерцание, колебательный циклический процесс.

Можно выделит три базовых режима гомеостаза. Первый — устойчивый, когда характеристики процессов жизнедеятельности удерживаются в допустимых границах отклонения, что бы человек не делал со своим телом. Такое здоровье называют «железным», исторические примеры — Гиляровский, Дюма-отец, Распутин.

Второй — «разовая» разбалансировка, какое-то быстро проходящее заболевание, причины которого могут быть внешними, внутренними или комбинированными. Так или иначе это выражается в выходе показателей какого-то локального участка функциональной «сети» за обычные пределы. Организм тут же приводит в действие резервы, его защитные силы активизируются, постепенно болезнь отступает и значения параметров возвращаются в присущие им границы нормы.

Третий — хроника. Это аналогичное второму случаю локальное искажение функциональной «картины» жизнеобеспечения, которое по определённым причинам не проходит, а становится стабильным. Впоследствии эта «погрешность» каким-то образом распределяется на всю совокупность функциональных подсистем. Естественно, больше всего страдает то, что находится «в центре» расстройства, где отклонения максимальны. В таком состоянии организм способен пребывать очень долгое время, хотя эта функциональная «перекошенность» сильно ограничивает реальные возможности человека. В данном случае и расстройство не в состоянии справиться с организмом, и защитные силы не в состоянии «выправить» функциональное отклонение, поэтому гомеостаз «искривляется» и, образно говоря, застывает в таком неполноценном виде.

Рассмотрим механизм воздействия асан йоги на организм в аспекте сохранения постоянства внутренней среды.

Итак, тело каждого человека имеет присущую ему гибкость, характерные для данного индивида диапазоны мобильности формы туловища и его частей, — основной и запасной, резервный, используемый не так часто, в пределах которого нельзя находиться подолгу. Практикуя асаны йоги, мы раз за разом выходим на пределы возможностей опорно-двигательного аппарата, выдерживая какое-то время предписанную форму у предельных границ, причём без всякого насилия над телом и психикой. Действуя грамотно, мы создаём условия для естественного прироста гибкости, следовательно, постоянным соблюдением определённой технологии тело выводится на предельные границы формы, которые начинают постепенно изменяться.

Иными словами, систематически происходит гомеопатическая по величине дозированная разбалансировка периферийного гомеостаза по параметру мобильности опорно-двигательного аппарата, стандартной конфигурации тела и его внутренних органов. Так называемый центральный гомеостаз при этом остаётся не затронутым, поскольку воздействия, влияющие на его устойчивость, являются разрушительными и несовместимы со здоровьем и жизнью.

Человека, впервые сталкивающегося с индийской йогой, прежде всего поражает её наглядная часть: чудеса, демонстрируемые факирами и физические упражнения — асаны, которые характерны невероятностью манипуляций, проделываемых с телом. Приведу выдержку из книги Л.В. Шапошниковой «Годы и дни Мадраса».

«— В гимнастике йоги, — объясняет Амбу, — огромную роль, если не главную, играет дыхание и кровообращение. Теперь я могу контролировать и то, и другое. Я хочу вам показать кое-что. А движение воздуха мне будет мешать. Поэтому я закрыл окно. Элементарные упражнения йоги вам, наверное, известны.

Я утвердительно киваю.

— Я вам покажу, что можно сделать на их основе.

Я вижу, как под диафрагмой Амбу вспухает бугор, живот становится плоским, как доска и прилипает к спине. Но это было только начало. Всё, что последовало за этим, не поддаётся никакому описанию. Я смотрела на него и сомневалась, человек ли передо мной. Он извивался как змея, и мне казалось, что кости его конечностей мягкие. Амбу завязывался в узел и так же легко развязывался. Его внутренности смещались и занимали необычное для них положение. Он сгибался как змея и медленно проползал под самим собой. Его руки и ноги гнулись в самых необычных направлениях, и порой мне казалось, что Амбу разбирает себя на части. Мышцы на его руках сжимались, и руки становились по-детски тонкими. В какой-то момент он весь стал плоским, как будто по его телу провезли дорожный каток. Он сворачивался колесом, и это колесо только усилиями мышц живота каталось по комнате. Когда весь этот каскад неправдоподобных упражнений кончился, Амбу поднялся с циновки и глубоко вздохнул. Его гибкое тело с гладкой эластичной кожей было абсолютно сухим.»

Как мы видим, описание демонстрации телесных способностей профессионального йога коренным образом отличается от той печальной картины, которую можно сплошь и рядом встретить сегодня в кружках, секциях и школах «йоги восьми кругов», после коллективных занятий которой спортивные залы настолько пропитываются духом пролитого пота, что напоминают конюшни.

Самым забавным является тот факт, что, достижение супергибкости вообще никогда не было целью классической йоги, это лишь побочный эффект, который представляет «сиддхи», сверхнормальные способности, проявленные в телесном аспекте. Если «застрять» на этом, возможно добиться феноменальной гипермобильности суставов и позвоночника, но это является чисто внешним эффектом, и духовное развитие вовсе не обязано этому сопутствовать (см. главу «Тело»).

Если идти в йоге путём традиции, то оптимальная гибкость у каждого конкретного человека устанавливается сама собой, и она будет гораздо выше присущей ему же с детства. Создатели современных школ и систем «новой современной йоги» обычно утверждают что выполнение асан высшей категории сложности однозначно гарантирует некие духовные результаты. Если это не заблуждение, то прямой обман. В противном случае высшие ступени йоги были совершенно ни к чему, и Патанджали ограничился бы только работой с телом, которая якобы гарантирует всё остальное.

Наличие в системе Раджа-йоги детально разработанных этапов самьямы, когда всякое движение тела и сознания полностью прекращается на длительное время, свидетельствует о том, что к самореализации есть только одна дорога — через психику, а работа с телом и все её следствия — в том числе и необычная гибкость — лишь средства и косвенные свидетельства трансформации, а не её конечная цель. Если бы можно было достичь самореализации простым развитием гибкости, то все, кто работает «каучук» в цирках мира, одновременно были бы и гигантами духа. Тот же йог Амбу недаром утверждает, что гимнастика йоги приносит людям здоровье и радость. Но не более того, хотя и это совсем не мало! Амбу не выводит никаких иных следствий из феноменальных способностей своего тела.

Сегодня всё чаще встречаются молодые и здоровые ребята, которые с помощью силовой практики асан развили и без того присущую им от природы необычную гибкость и полностью зациклились на этом, впадая в своеобразный псевдойогический расизм. Кто гнется вот так — настоящий, или даже великий йог. Остальные — дилетанты и ничего в этом предмете не понимают. Это отчасти напоминает позицию отца русской тяжёлой атлетики, дяди Вани Лебедева, который делил всё человечество на джентльменов и паразитов, к последним он относил всех тех, кто не мог поднять над головой два пуда железа. Но у дяди Вани просто был такой тяжеловесный юмор, а современные фанатики развития гибкости любыми средствами более чем серьёзны и претендуют ни иначе как на создание «новой универсальной йоги», которая призвана заменить старую и отжившую. Всё это грустно, потому что если бы развитие любых необычных способностей тела, в том числе и сверх гибкости, «автоматом» обеспечивало духовность, то на неё могли бы безосновательно претендовать в этом мире слишком многие.

На самом деле, если серьёзно говорить о современной ревизии в йоге, то обнаруживается, что на Западе произошла подмена этого древнего искусства, драгоценный камень заменили стразами. Никто этого не заметил, потому что подавляющее большинство тех, кто так или иначе интересуется йогой, не знают, что это такое на самом деле, и узнать им это неоткуда. А современные публикации либо представляют «новые» школы, либо их апологетов (последователей, подражателей).

На самом деле йога — это гармония и покой, здоровье и уравновешенность, радость и оптимизм, сила и способность противостоять любым ударам этого мира, а не глаза, лезущие на лоб в погоне за абстрактным совершенством, рвущиеся связки и потоки проливаемого пота.

На определённом этапе практики йоги спонтанное увеличение гибкости присутствует обязательно, оно оправдано и обладает позитивным смыслом, особенно с точки зрения терапии функциональных расстройств. Когда гибкость заметно возрастает, происходит — особенно в сложных асанах — изменение расстояния между внутренними органами, меняется их форма. Практикой одних только поз йоги мы доводим почти до грани фола целый ряд физиологических констант «второго ранга» значимости. Организм, активизируя защиту от влияния предельных воздействий, начинает искать внутри себя болезнетворные факторы, но их нет. Дозированная разбалансировка функционального равновесия (на время практики йоги) посредством давления на внутреннюю структуру организма его внешней предельной формой не есть болезнь!

Мы имеем поразительный результат: классическая практика асан активизирует защитные силы организма, а значит, и его иммунной системы. Причём всё это происходит без перенапряжения и изнашивания (что имеет место в спорте или той же «йоге восьми кругов») на фоне полной релаксации психосоматики.

Кроме того, работая в традиционном ключе над развитием присущей человеку от природы (а не предписанной по каким-то «высшим» соображениям ума) гибкости тела, мы посредством глубокого расслабления в асанах на растяжку и гибкость ежедневно активизируем парасимпатическую часть вегетативной нервной системы. Но не способно ли преобладание подобной практики полностью «вогнать» индивида в гипотонус? Если он получает по жизни хорошую физическую нагрузку, то как раз нет. А вот если человек недостаточно нагружается, то для этого в Хатха-йоге существует целый класс силовых, статических асан, которые обеспечивают любой интенсивности воздействие на какой угодно телесный объём. Для каждого человека в соответствии с его особенностями должен быть установлен в итоге индивидуальный комплекс асан и пранаям, который бы обеспечивал наилучший (для данной личности) уровень баланса возбуждения и торможения вегетативной нервной системы (далее по тексту — ВНС), токов Иды и Пингалы, как говорят тексты йоги.

Кроме того, во время практики асан в результате глубокой релаксации тела и сознания мы существенно изменяем характер активности коры мозга, что даёт возможность более полной её интеграции с подкорковыми процессами. Это позволяет преодолеть нарушения тонического ритма тела. Поскольку телесная материя является результатом длительной животной эволюции, то, возможно, асаны йоги действуют на тело и психику как архетипические формы ранних стадий филогенеза и онтогенеза (эволюционного развития всего вида и личного становления отдельной человеческой особи). Возвращаясь к первобытной архаике тела в асанах, мы таким образом можем до какой-то степени «разгружать» через него инстинкты, реализацию которых тормозит культура.

Рассмотрим теперь в связи с практикой асан систему кровоснабжения. Давно известен факт замещения в организме одного сосуда другим — по необходимости. Это отражено в учении о коллатералях. Оно резюмирует, что кровеносная система человеческого тела имеет большой резерв, так называемый сосудистый «запас прочности». Эти запасные пути и участки системы кровообращения находятся в потенциальном, «свёрнутом» состоянии, но при необходимости могут в достаточно малое время — от нескольких суток до нескольких часов — перейти в активную фазу и развиться до размеров, обеспечивающих необходимый кровоток. Коллатерали — сосуды-заменители, они окольным путем доставляют кровь в те участки тела, куда она по каким-либо причинам не в состоянии поступать впрямую.

Второй компонент этой резервной кровеносной системы — анастомозы, вторичные проводники крови, связывающие между собой магистральные сосуды основной сети. И анастомозы, и коллатерали являются своеобразным демпфером, задача которого — смягчать и гасить пиковые ситуации в системе кровообращения.

Коллатеральная сеть существует практически в любом участке не костного объёма организма, включая сердечную мышцу. Здесь эта запасная кровеносная сеть защищает жизнь не только при закупорке и гибели основных сосудов (например, тромб), но и при сужении их просвета от атеросклероза. При хронических коронарных заболеваниях коллатеральная сеть в мышце сердца развита очень выраженно. Коллатерали «включаются» быстрее, нежели идёт процесс атеросклероза, именно потому последний может долгое время протекать без симптомов. Человек живёт и чувствует себя достаточно хорошо, имея порой сильнейший атеросклероз в скрытой форме. Но только до какого-то момента! До предельной нагрузки, например, после которой нередко развивается ВСС — внезапная сердечная смерть. Интересно то, что на коронографии дефекты сосудов сердца видны, а коллатерали — нет. Сосудистый резерв организма имеет огромную функциональную мощность, но в большинстве случаев он не используется, ему недостаёт времени для «включения», поскольку все процессы тела инерционны. Резерв на самом деле есть, но он законсервирован, им нельзя воспользоваться немедленно. Без надобности — так сделала экономная природа — коллатерали «замирают», переходя в потенциальное состояние. Исследования показали, что эти резервные сосудистые мощности отлично развиты и всегда готовы к мгновенному восприятию перегрузок у тех, кто живёт на высокогорье (от 1000 до 2000 м над уровнем моря), занимается достаточно интенсивным физическим трудом или спортом.

Но что делать, если ты не альпинист, не житель солнечного Кавказа, не спортсмен или грузчик, а живёшь в Москве, отсиживая за компьютером «пятую точку» по много часов в день?

Итак, асаны йоги и система кровообращения. В предельных положениях при достаточно длительной выдержке сложных асан частично или полностью пережимаются крупные сосуды, не характерным образом стискиваются и скручиваются мышечные и тканевые объёмы, что меняет либо частично ограничивает кровоток в данной области. Скажем, в «Пашимоттанасане», когда человек складывается пополам, её воздействие таково, что при длительной практике во многих случаях принудительно налаживается нарушенное кровоснабжение ног и тем самым удаётся устранить эндартериит. «Прокатывая» тело через длинные серии асан, мы последовательно изменяем до какой-то степени сложившиеся паттерны (рисунки) кровообращения, чем постепенно активизируем, «включаем» коллатерали. Аналогичное воздействие производится и на лимфатическую систему, процесс приращения гибкости также воздействует здесь совместно со временем экспозиции.

Практикой асан мы как бы передвигаем по всему организму локальный объём застоя крови, получая такое воздействие на хеморецепторы и сосудистую сеть, как если бы тело работало, двигалось с большим общим напряжением, которого в позах йоги на самом деле нет. В проработанных таким образом асанами областях коллатеральная сеть «отмобилизована» и всегда готова к мгновенному действию. Интересно, что занимающихся Хатха-йогой всегда можно узнать по яркому цвету кожи, что как раз и характеризует полноценное кровообращение.

Но возникает вопрос: а сердце? Ведь при грамотной практике асан пульс выше восьмидесяти не поднимается, откуда же тогда возьмётся стимул развития коллатералей в миокарде? Здесь в игру вступает пранаяма. Известно, что при большой физической нагрузке возникает кислородный долг — кровь не успевает доставлять к работающим мышцам кислород и выводить продукты распада, в частности молочную кислоту.

Что есть по определению пранаяма? В классическом смысле это гиповентиляция, растягивание, увеличение времени дыхательного цикла. Тренированный йог может свободно дышать в темпе «одно дыхание за три-четыре минуты» и даже больше, следовательно, дыхательный процесс замедляется по сравнению с состоянием покоя примерно в пятьдесят раз, тогда как спринтер может превысить скорость человека, идущего шагом, не более чем восьмикратно. Таким образом, накопление углекислоты и уменьшение поступления кислорода в организм йога при темпе дыхания «один раз в четыре минуты» в несколько раз больше, нежели у спринтера, бегущего с предельной скоростью. А по времени и говорить нечего, спринтер «отрабатывает» дистанцию за десять секунд, йог способен дышать с подобным замедлением до часа и более. Возникает ли при таких условиях кислородный долг? Нет, потому что развивается адаптация к гипоксии, кроме того тело обездвижено и находится в полном покое. Многократное перенасыщение крови углекислотой вызывает расширение всех сосудов, вплоть до капилляров, процесс этот, по-видимому, затрагивает и коллатерали сердечной мышцы.

Как бы то ни было, локальное ограничение кровотока в асанах наряду с гиповентиляционными пранаямами устраняет головную боль, медикаментозно не снимаемую. Человек может выполнить, скажем, «Вирасану» и остаться в ней на время от четверти часа до двадцати пяти минут. Механизм воздействия понятен: пережимаются сосуды, и в голенях возникает застой крови. Но поскольку кровообращение не перекрывается полностью, бедная кислородом кровь постепенно проникает в кровяное русло и «добирается» до мозга. Срабатывают соответствующие механизмы регуляции, и для устранения возникшего где-то на самом деле фантомного острого стеноза в кровь выбрасываются сосудорасширяющие вещества, что и снимает головную боль, — просто и без лишних мучений.

Правда, весьма существенным здесь является тот момент, что «Вирасана» выполняется на полном расслаблении, что подразумевает такую степень адаптации коленных суставов, которая позволяет сохранить релаксацию и комфортность позы в течение необходимого времени. Можно говорить и о воздействии асан на позвоночник, мозговое кровообращение и т.д., но тогда мы уже слишком вторгаемся в область физиологии и йогатерапии, которые не являются предметами данной работы. Хотелось бы обсудить здесь хотя бы отчасти основные нервно-психические и психологические следствия регулярной практики Хатха-йоги.

Всем известна присказка, с которой любой из нас неоднократно сталкивался в этой жизни: «Поезд ушёл». Смысл этой фразы прост: то, что случилось — не вернуть, оно не подлежит пересмотру либо изменению, поскольку покинуло область нашего пребывания, вмешательства и контроля. Эта простенькая популярная фраза, приложенная к человеческому бытию, является в определённом смысле частным случаем теоремы Геделя, которая утверждает, что система не может исчерпывающе описать себя в своих собственных терминах.

Чтобы осознать событие своей жизни в целом, необходимо перестать быть её участником. Вы не способны видеть картину, одновременно являясь персонажем в её плоскости. Чтобы увидеть изображённое, из плоскости надо выйти, невзирая на то, что: «Не в силах прошлое исправить, мы время пьём, как алкоголь, и сильным изменяет память, а слабых поражает боль».

Мы все движемся во времени, непрерывно проживая различные жизненные моменты (хотя в Талмуде, например, представлена иная точка зрения: «Вы думаете время движется? Время стоит, проходим мы»), но поскольку человек по сравнению с миром ничтожно мал и всегда находится только в одном его месте, да ещё связан законом Геделя, он способен полностью осознать ситуацию, лишь когда время вынесет его оттуда. Когда оно ляжет между тобой и событием — только тогда проясняется почти всё. Но — «поезд уже ушёл», в прошлое не вернуться и ничего не изменить. А поскольку, невзирая ни на что, хочешь ты того или нет, «...помни — уходит поезд, ты слышишь!? — уходит поезд, сегодня и — ежедневно (А. Галич)», количество накапливаемых погрешностей увеличивается, тысячи мелких крючков намертво впиваются в Гулливера, и вот уже он не в состоянии даже пошевелиться, становясь игрушкой непонятного явления, которое почему-то назвали судьбой.