Меченые Дождь вбивал в землю желтые листья, размазывал свет факелов по мокрым камням.
      Осенний запах прелой листвы перебил тонкий аромат цветов, и Ральфу на миг почудилось, что он снова в Долине. Вместе с Марраксом они сидели под естественным каменным навесом, укрывавшем вход в пещеру меченых. Тяжелая, окованная железом дверь была закрыта – гостей никто не ждал. Марракс зажег факелы, а теперь тщательно выстукивал сигналы по тонкой металлической трубе, уходившей в глубь пещеры. Ральф, закутавшись в драный плащ, сидел на скамье с резной спинкой, смотрел на дождь и думал о Долине и о теплом очаге.
      Возле навеса прихотливо изогнулось вишневое дерево – капли дождя сбивали с веток карминно-красные листья и нежные белые цветки, а образовавшийся ручей уносил их вдоль дороги. Светлые лепестки налипли на сапоги Ральфа, когда он входил в убежище.
      Марракс отбросил со лба мокрые волосы:
      – Что-то долго никто не идет. В самую глубь, небось, залезли…
      Ральф равнодушно пожал плечами:
      – Может, никто и не придет? Может, нам стоит выломать дверь?
      – Не говори ерунды. Нужно просто ждать.
      Он снова застучал по трубе, а Ральф угрюмо уставился на ручеек, который становился все шире. Было холодно, мокрая одежда прилипала к коже, а фляжка самогона, захваченная Марраксом в дорогу, уже давно опустела.
      Ральф встал и, шаркая по каменному полу, подошел к факелу – хотя б руки погреть.
      Тут труба загудела. Марракс вскочил на ноги:
      – Услышали! Счас придут.
      – Скорей бы… – Ральф чихнул, едва не потушив факел.
      Ждать действительно пришлось недолго, скоро за дверью послышалась возня и чьи-то приглушенные голоса. Ральф поспешно пригладил волосы и расправил одежду – впрочем, он понимал, что теперь больше похож на отчаянного бродягу, чем на аристократа из клана Коэн.
      Дверь со скрежетом распахнулась, и из темного коридора вышли двое с факелами в руках. Один из них был с ног до головы закован в блестящую сталь, другой, напротив, надел множество плащей и накидок, а на голову водрузил огромную войлочную шляпу с обвисшими краями.
      – Марракс? Кто это с тобой? – спросил человек в латах.
      – Это Ральф Коэн. Недавно тут… не бойся, Рыцарь, он не враг.
      Рыцарь хмыкнул. Его черные блестящие глаза сквозь прорези шлема уставились на чужака.
      – Ну ладно, пущай заходит, коли ты ручаешься за него. А уже были неприятности с этими недавно попавшими…
      Он жестом предложил Марраксу и Ральфу пройти в коридор, сам вместе с напарником стал закрывать дверь.
      – Давайте я вам факел подержу? – предложил Ральф.
      – Угу… блаадарствую…
      – Вы только что говорили про неприятности… что случилось?
      – Ты знаешь этих ублюдков? – Рыцарь придвинулся ближе. – Может, и сам из ихней банды?
      – Да, и пришел вас всех поубивать в одиночку! – огрызнулся Ральф.
      Меченые покончили с дверью и повели вновь прибывших по узкому коридору, явно сотворенному природой, не людьми. Латные сапоги Рыцаря грохотали при каждом его шаге, другой же меченый передвигался бесшумно, будто скользил над полом.
      Они спускались все ниже и ниже, наконец, коридор вывел их к подземной реке. На берегу из досок была сколочена пристань, возле нее валялись корки, обгрызенные кости, огарки свечей, овечьи шкуры, служившие постелями.
      – Во, возьми шкуру, а то дрожишь весь. Промок, видать? – спутник Рыцаря протянул Ральфу одну из шкур, и тот с удовольствием в нее завернулся.
      – Конечно, промок, дождь-то – как из ведра.
      – Ничо, приведем вас к главному, там согреетесь.
      – А чего-нибудь согревающего глотнуть не найдется? – перебил его Марракс.
      – Не, как раз сегодня последний запас прикончили.
      Все сели в небольшую плоскодонку, Рыцарь отвязал ее от пристани и погнал вперед, привычно работая веслами.
      Ральф сидел на носу лодки, держа факел. Иногда каменный свод опускался так низко, что приходилось ложиться на дно лодки, иногда поднимался так высоко, что его не было видно. Стены украшали затейливые кристаллы, а сверху, как зубы гигантских существ, щерились сталактиты.
      Главарь меченых обитал в большом зале на берегу реки. Пристань там была гораздо больше, а на шесте горел светильник – чтобы случайно не проплыть мимо. Пологий берег устилали звериные шкуры, тут и там стояли жаровни с тлеющими углями, распостранявшие волны тепла.
      Ральф, поддерживая руками наброшенную на плечи овечью шкуру, проследовал за Рыцарем в глубь темного зала. В тускловатом свете загадочно мерцали кристаллы соли на стенах и потолке.
      В углу пещеры, возле жаровни сидели два человека и играли в шахматы. Стульями им служили перевернутые жестяные ведра, столом – грубо обтесанный камень, подсвечником – бутылка. Зато шахматные фигурки были вырезаны из рубина и горного хрусталя, самоцветы рассыпали радужные искры по лакированной доске. Ральф невольно залюбовался, забыв об усталости и холоде.
      Один из игроков поднялся и протянул для приветствия руку. Он был закутан в длинный серый плащ, капюшон скрывал лицо, но по уверенным движениям Ральф понял, что перед ним главарь меченых. Он сжал протянутую руку замерзшими пальцами – и плоть осыпалась, как песок. Фигура перед ним стремительно теряла очертания, в воздухе закрутилась черная пыль. Вздрогнув, Ральф отошел назад.
      Со стороны послышался хриплый смех. Из стоящей в естественной нише огромной жаровни выкарабкался человек. Он набросил на плечи лежавшее на полу шерстяное одеяло и стал зажигать свечи от уголька, который держал в руке. В пещере становилось все светлее. Ральф увидел, что тот, с кем он поздоровался, рассыпался кучкой пепла, что вторым игроком была женщина в длинном плаще.
      Рассмотрел он и вылезшего из жаровни человека. Тот был покрыт темно-коричневой коростой, которая и на вид казалась твердой, будто панцирь. Тонкие белые линии – след от решетки – пересекали грудь и спину. Черные жесткие волосы немного прикрывали исчерченное шрамами лицо.
      Наконец, человек закончил со свечами, поправил сползшее одеяло и взглянул на прибывших. Его светло-серые глаза были сухи, и оттого выглядели как два камня, на которых кто-то, шалости ради, нарисовал радужку и зрачок.
      – Ну-с-с… – он с хрустом раздавил пальцами потухший уголек.
      – Это Ральф Коэн, – сказал Рыцарь. – Марракс его привел.
      – Зря. Я не вижу на нем отметин, а значит, он не с нами. Что, если он предаст нас? Он может столковаться с Ормом, или с этими ублюдками в замке.
      – Я не знаю, о ком вы говорите, – сказал Ральф. – Я тут совсем недавно и, уверяю вас, не замышляю ничего дурного.
      – А других людей ты в долине не встречал? Я имею в виду, когда был еще жив…
      Ральф на мгновение задумался, потом решительно ответил:
      – Да, встречал. Там был отряд наемников под предводительством одного барона. Они меня и убили…
      – Как звали того барона?
      – Вернон.
      – Ага… Ну, возможно, ты нам и пригодишься. Слушай внимательно, Ральф Коэн. Я – предводитель этих людей, – он грустно улыбнулся черными губами, – меня зовут Краб… из-за этой проклятой корки… Так вот. Все, кого ты тут видишь, были искалечены в момент перехода. Долина щедро одарила нас – и мы уже очень долгое время пытаемся вернуть эти дары назад. И твой барон, возможно, невольно, но мешает нам…
      – Я мог бы вам помочь.
      – Как? Пошел бы и попросил убраться из замка, который он занял?
      – Я не знаю как. Я не знаю, о каком замке вы говорите. Но он наш общий враг.
      – Ладно. Пока можешь остаться, – Краб плотнее закутался в одеяло. – Марракс проводит тебя на кухню, там поедите и высушите одежду…
      – Я уверен, что парень вам пригодится! – Марракс схватил Ральфа под руку и потащил за собой, дальше по пещере.
      – Подожди! – мелодичный женский голос заставил их остановиться.
      Дама, которая играла с пепельным человеком в шахматы, вышла из тени. Зеленый, подбитый рыжим беличьим мехом плащ не скрывал стройной фигуры, иссиня-черные волосы были уложены в замысловатую прическу. Она и выглядела, и двигалась, как знатная госпожа, будто не замечая убогой обстановки.
      – Добро пожаловать, Ральф Коэн. Я слышала о вашем клане… Его главная резиденция где-то на севере, не так ли?
      – Да, госпожа, вы абсолютно правы.
      Она протянула ему руку в бархатной перчатке, и Ральф изобразил церемониальный поцелуй. От женщины сладко пахло духами и косметикой.
      – Я – леди Сибилла.
      – Приятно познакомиться, – Ральф отметил, что она не назвала свою фамилию.
      Сибилла задумчиво посмотрела на него из-под ресниц:
      – Человеку из клана Коэн не место на кухне, – чуть хрипло произнесла она. – Если хотите, я могу уделить вам гостевую комнату в моих апартаментах.
      Ральф взглянул на Марракса – лицо того было непроницаемо.
      – Я с благодарностью приму ваше предложение, госпожа…
      – Прекрасно! – Краб взмахнул полой одеяла. – А теперь убирайтесь отсюда, пока нас не вытошнило от ваших любезностей!
      Сибилла засмеялась и, сделав Ральфу знак следовать за ней, зашагала по пещере, легко ориентируясь в полумраке. Вход в ее обиталище закрывала ширма, на которой золотыми и зелеными нитками были вышиты виноградные лозы. Внутри пол был устлан мягкими коврами, каменные стены закрывали гобелены со сценами охоты и сбора урожая.
      – Сюда.
      Женщина привела его в небольшой грот, раздула угли в жаровне у стены, зажгла свечу в серебряном подсвечнике и поставила ее на изящный столик. Пахло воском и сладкими цветочными духами.
      – Располагайтесь здесь, Ральф Коэн.
      – Спасибо, госпожа. У вас очень уютно.
      Она улыбнулась:
      – Мне это стоило больших трудов. Здесь мало людей, благородных по званию, да и те забывают, кем они когда-то были… Краб при жизни был человеком знатным – а посмотри на него теперь, – ее губы презрительно скривились, – ничуть не лучше бродяг, которыми он командует. Но ничего. Я всегда знала, что появится человек, достаточно сильный, чтобы быть настоящим князем меченых…
      – Сибилла! Я не собираюсь…
      – Ш-ш-ш, – она приложила к его губам палец. – Не думайте, что я хочу предать Краба. Я хочу ему помочь. Но вам пока не время волноваться об этом. Отдыхайте.
      Посмотрите в шкафу, возможно, вам подойдет что-нибудь из одежды. Скоро принесут обед.
      Она выскользнула из комнаты, заботливо задвинув ширму.
      Ральф некоторое время в задумчивости расхаживал взад-вперед, потом решил, что все-таки надо переодеться. В шкафу оказалось множество женских платьев и мужских костюмов, все разных размеров и цветов. Ральф аккуратно сложил влажную одежду у жаровни и натянул строгий костюм из темно-серого сукна. Застегнул украшенные синей эмалью запонки, поправил снежно-белые манжеты рубашки и стал осматривать многочисленные ящички в комоде. Он нашел кучу безделушек – от пинцетов для выщипывания бровей до морских компасов. Видимо, Сибилла устроила тут нечто вроде склада для мелочей, которые пока не нужны, а выбрасывать жалко. Ральф спрятал в рукаве найденный стилет с инкрустированной янтарем рукоятью, а свой охотничий нож демонстративно положил рядом с драным плащом у жаровни.
      Какой-то человек с закрытым бумажной маской лицом принес ужин – подогретое вино и жареное мясо. Ральф поблагодарил и принялся за еду. Он думал, что Сибилла присоединится к нему, но женщина не показывалась. Ральф допивал последний глоток, когда в комнату стремительно ворвался Марракс.
      – Я от Сибиллы, – задыхаясь, проговорил он. – Она сказала привести тебя как можно скорее.
      – Что случилось?
      – Краб кое-что решил…
      Они выбежали из апартаментов Сибиллы и понеслись по пещере. Ральф порадовался, что успел спрятать стилет – происходящее нравилось ему все меньше.
      Краб, одетый в темный бесформенный балахон, стоял у стола, на котором жарко горели свечи и что-то втолковывал толпе обступивших его меченых. Сибилла сидела в кресле и рассматривала свои перстни, так и этак поворачивая руку в перчатке. -…нет, нападать мы не будем. Я же сказал, отряд только произведет разведку, – говорил Краб. – Так! Что этот тут делает?!
      Все обернулись к Ральфу. Только Сибилла не подняла глаз:
      – Это я послала Марракса за ним, – спокойно сказала она.
      – Ты с ума сошла! Он не с нами и никогда не будет с нами, какими бы званиями он не обладал. Здесь нет баронов и рыцарей, здесь есть только твари долины.
      – Я заметила, – ледяным тоном произнесла она. – Глупые твари, которым лишь бы забиться в норку поглубже… Действуй быстрее, Краб, пока они еще не одичали.
      – Сучка! – заорал кто-то в толпе.
      – Молчать! – рыкнул Краб. – Я хочу услышать твое мнение, Ральф Коэн.
      Ральф подошел, заставив толпу расступиться:
      – Я знаю Вернона, – сказал он. – Он убил меня. И его враги – мои друзья, кем бы они ни были. Я с радостью помогу вам.
      – Ну да!.. – вскрикнул кто-то в толпе.
      Краб жестом приказал своим людям замолчать:
      – Хорошо. Раз ты так рвешься помочь, я дам тебе шанс. Ты пойдешь к замку Вернона и поймаешь нам языка. Рыцарь и Тряпичник пойдут с тобой – посмотрят, как ты справляешься с заданием.
      – Но, Краб… – начал Рыцарь.
      – Ты плохо расслышал? Пойдешь с чистеньким, посмотришь, чего он стоит. Не вздумай сам подставляться под удар. Выступаете вы завтра, на рассвете. Хм, мне кажется, сейчас уже ночь… Отдохните, пока есть время. А ты, – он ткнул указательным пальцем в Ральфа, – не смей болтаться тут. Чтоб я тебя не видел.
      Ясно?
      Ральф кивнул. К нему моментально подскочила Сибилла и, с улыбкой подхватив под руку, потянула к своим комнатам. Он не противился, позволив увести себя в давешнюю комнату, где еще валялись у жаровни его старые вещи – только ножа не было.
      – Спасибо, что позвала меня, госпожа. Думаю, мне удастся доказать свою лояльность. Но у меня возникло немало вопросов – и я надеюсь, что вы просветите меня.
      – И что бы вы хотели узнать? – проворковала Сибилла, глядя на него из-под густых ресниц.
      – Зачем меченым нужен тот замок?
      – Не замок. Луна. Десятая луна, которая когда-то упала с небес и…
      – Знаю, знаю, – нетерпеливо перебил Ральф. – Я слышал эту легенду о мертвой земле.
      – Легенда легендой, а около замка лежит огромный камень – и любой может почувствовать силу, исходящую из него. Мы хотим его уничтожить.
      – Зачем?
      – Многие из нас верят, что тогда мы по-настоящему умрем, – Сибилла села на кровать, опустив голову.
      – А вы, Сибилла, вы верите?
      – Не знаю, – она по-прежнему не смотрела на Ральфа.
      – Почему меченые так хотят умереть?
      Она бессознательно сняла кольцо и вертела его в пальцах.
      – Не меченому это не понять. Поэтому Краб и не хотел довериться вам.
      – Но вы заставили его.
      Сибилла чуть улыбнулась:
      – Скорее, убедила. Я верю, что вы можете нам помочь, Ральф, – она, вдруг повеселев, огляделась. – Пожалуй, нам стоит выпить за ваш успех. В каком-то ящике должно быть несколько бутылок анисового ликера.
      Ральф смотрел, как она достает напиток и рюмки из толстого стекла. Только сейчас он обратил внимание, что темно-зеленое шелковое платье закрывает все тело Сибиллы, а длинные бархатные перчатки полностью скрывают руки. "У тебя тоже есть метка, Сибилла", – подумал он, вглядываясь в ее лицо. Оно выглядело вполне здоровым, разве что немного бледным. Тонкий слой пудры не скрыл бы пятен или ожогов. "Значит, не на лице".
      – Думаете, как же я отмечена? – голубые глаза Сибиллы смотрели на него, насмешливо и немного зло.
      – Нет, что вы…
      – Ну почему же. Это естественно, вам хочется знать.
      Она резко подошла к нему, каким-то образом умудряясь выстукивать каблуками дробь, хотя на полу лежал пушистый ковер.
      – Любопытство – это очень нормально… особенно, когда дело идет об уродствах.
      Голос Сибиллы дрожал.
      – Послушайте, я…
      Ральф краем глаза видел, что она яростно снимает перчатки. Он отвел взгляд:
      – Не надо, Сибилла.
      – Ну почему же, – прошипела женщина. – Тебе ведь интересно.
      – Если ты не хочешь, я не стану смотреть.
      Он закрыл глаза и взял ее руки в свои. Кожа Сибиллы была мягкой и гладкой. "Должно быть, просто пятна." – Ты уверен, что…
      – Да. У тебя руки настоящей леди, Сибилла. Тонкие и изящные.
      – Ты же не видишь, – по ее голосу он понял, что женщина улыбнулась.
      – Я чувствую.
      Он прикоснулся губами к теплому запястью.
      – Тогда я потушу свечу.
      – Потуши.
      – Не боишься остаться в темноте наедине с чудовищем?
      – Нет.
 

 
      Тихая вода Полумрак комнаты казался теплым и уютным, как шерстяное одеяло. Закрой глаза, завернись во тьму и спи…
      Ральф рывком сел на постели. "Меченые! Краб! Язык!" Он не знал, сколько времени проспал, но чувствовал, что немного. Спящая Сибилла пошевелилась, занимая его место. Было так тихо, что Ральф слышал ее мерное дыхание.
      "Мне нужно вставать… и собраться… и…" Он склонился над женщиной – та крепко спала.
      – Сибилла?..
      Она не отозвалась. В сумраке Ральф видел лишь неясное темное пятно на более светлом фоне батистовых простыней.
      – Спишь?..
      Ральф встал и начал искать одежду наощупь. "Интересно, где тут можно вымыться? У Сибиллы наверняка есть ванна… может быть даже мраморная…" Задумавшись, он споткнулся о брошенные посреди комнаты сапоги и растянулся на ковре, едва не повалив жаровню.
      – Проклятье!
      Опираясь на столик, Ральф поднялся. Он вдруг понял, что совсем запутался и не помнит даже где выход. В сумраке все было слишком зыбким и обманчивым – даже виноградные лозы на ширмах казались клубками змей.
      Ральф нащупал на столике свечу и поднес фитилек к углям. Маленькое пламя зародилось будто нехотя, но потом уверенно и ярко осветило все вокруг. Ральф быстро надел сапоги, в левый спрятал стилет, который накануне сунул под ковер, пока не заметила Сибилла. Свет не разбудил женщину – она все также сладко спала.
      Ральф старался не смотреть на нее.
      Он перекинул через руку новый теплый плащ, и, бесшумно ступая по мягкому ковру, направился к выходу. Отодвинул ширму, закрывавшую проем, и замер.
      "Вот так вот и уйдешь? А ведь такой удобный случай… она никогда не узнает… значит – ей не будет больно… а ты больше не будешь гадать и мучиться неизвестностью." Ральф решительно вернулся к кровати и склонился над женщиной. Она чуть пошевелилась во сне и закрыла глаза рукой от слишком яркого света. Ральф вздрогнул, но отвести глаз уже не мог.
      У Сибиллы действительно были руки леди – белые, тонкие, никогда не знавшие стирки и готовки. Ярко-алые разводы ничуть не портили их. Странный орнамент из волнистых извивающихся линий покрывал пальцы, ладони, огненными браслетами обнимал запястья, распадался на отдельные штришки и пятна у плеч, тонкой пунктирной линией касался шеи. Маленькое багровое пятнышко на виске, которое Ральф раньше принимал за родинку, тоже оказалось частью странного рисунка.
      С наклоненной свечи на подушку закапал воск.
      "Проклятье!" Ральф отскочил от кровати, хотя и понимал, что уже поздно. Проснувшись, Сибилла наверняка заметит восковые пятна на дорогой ткани.
      Со вздохом он поставил свечу на пол и вновь склонился над постелью:
      – Сибилла? Проснись! Сибилла!
      Женщина медленно открыла заспанные глаза и тут же лихорадочно натянула на себя одеяло.
      – Сибилла, я пойду…
      – Ты смотрел на меня! – прошипела она.
      – Извини, так вышло. Я…
      – Так вышло?!
      – Сибилла…
      – Убирайся! Надеюсь, наемники Вернона тебя убьют! Будь ты проклят! – ее голос дрожал, то ли от ярости, то ли от сдерживаемых слез.
      – Но…
      – Убирайся! Вон!
      Ральф пожал плечами и пошел к выходу. Бурная реакция Сибиллы удивила его.
      – Извини, Сибилла, я не удержался, – проговорил он, не обращая внимания на проклятия женщины. – Но это вовсе не уродство, зря ты так… даже красиво по-своему…
      – Правда?
      Ральф обернулся и увидел, что Сибилла стоит посреди комнаты, завернувшись в простыню, и улыбается так, будто хочет заморозить океан.
      – Красиво? – она вытянула вперед руку. – Тогда я желаю тебе вернуться, Ральф.
      Грохот металла о камень заставил их обоих вздрогнуть. Сибилла плотнее завернулась в простыню:
      – Это Рыцарь. Выйди к нему, я не хочу, чтобы он сюда заходил.
      Ральф кивнул:
      – Хорошо. Пока, Сибилла.
      Она молча смотрела, как он выходит и задвигает за собой ширму.
      Рыцарь приветствовал Ральфа взмахом руки в латной перчатке, его приятель – Тряпичник – что-то неразборчиво пробормотал.
      – Пора выходить, – сказал Рыцарь. – Краб велел идти коротким путем, – он презрительно фыркнул, – должно быть хочет, чтоб ты на озеро взглянул.
      – Озеро? – Ральф все еще думал о Сибилле и слушал невнимательно.
      – Угу…
      Оба меченых были поразительно неразговорчивы. Рыцарь широко размеренно шагал, положив левую руку на рукоять меча, а правую – на черенок длинного кинжала.
      Тряпичник, обмотанный шарфами, в трех замызганных плащах, шел впереди, быстро и бесшумно. Ральф готов был поспорить, что среди многочисленных одежд у того спрятан меч или боевой топор.
      За невзрачной, сколоченной из трухлявых досок дверью начинался темный коридор.
      Тряпичник засветил об уголек ближайшей жаровни масляную лампу и решительно скрылся в проходе. Рыцарь медлил, нерешительно стоя на пороге.
      – Что-то случилось? – спросил Ральф.
      – Нет, – из-за забрала голос Рыцаря звучал глухо, и Ральф не смог разобрать: была в интонациях его спутника ненависть или просто грусть.
      Меченый пинком распахнул дверь и побрел вперед, все так же скрежеща металлом по каменному полу.
      Чем дальше они шли, тем тяжелее становилось у Ральфа на душе. Будто кто-то тихонько шептал: "а ведь у тебя над головой земля, много земли, и это правильно – ты мертвец и место твое в могиле". Низкий свод над головой, казалось, в любой миг готов был обрушиться, а стены норовили зажать людей в узком проходе. Пахло старыми усталыми камнями.
      Тряпичник остановился, когда коридор неожиданно раздался вширь и превратился в небольшую пещерку. Несколько грубо отесанных камней, по-видимому, использовались как стулья и стол, по углам валялись огарки свечей и объедки.
      Меченый поставил лампу на большой валун, а сам присел на камешек поменьше.
      – Ну че, пожуем перед дорожкой? – спросил он, выуживая спрятанный за пазуху пакет с ломтем хлеба и вяленым мясом.
      – Я б лучше выпил, – мрачно сказал Рыцарь. – Чистенький, ты, небось, выпивки не захватил?
      – Нет, – Ральф развел руками. – Честно говоря, я и еды не захватил…
      Меченый разразился скрипучим смехом:
      – Видать, был слишком занят с нашей высокородной Сибиллой!
      – Это не твое дело, – отрезал Ральф.
      – Ну да! Это я сам мечтал ползти к дурацкому замку за языком!
      Тряпичник молча сунул Рыцарю флягу, а Ральфу протянул кусок хлеба. Потом достал, как фокусник, чуть ли не из воздуха, большой охотничий нож и стал нарезать мясо.
      Ральф смотрел, как Рыцарь поднимает забрало и подносит флягу к бледным губам.
      – Почему ты всегда в латах? Почему ты никогда их не снимаешь?
      По подбородку Рыцаря потекла тонкая струйка вина. Он утерся концом одного из тряпичниковых шарфов и сказал:
      – А ты еще не догадался, чистенький? – его губы искривила злая улыбка. – Если б я мог их снять… я бы взялся руками, голыми руками за твою шею, чтобы почувствовать, как там кровушка бежит – все тише и тише…
      – Не надо! – Тряпичник всплеснул руками, будто пытаясь остановить поток слов.
      – С чего бы это? Его никто не звал, всем ясно, что он никогда не станет одним из нас, но вот – мы премся в какой-то поганый замок, только для того чтоб чистенький мог себя показать! И этот ублюдок Краб послал нас через озеро!
      Короткая дорога! Ну-ну, врите больше! Ему просто хочется чтоб наш сиятельный друг насладился видом! – он презрительно фыркнул.
      – Мне все равно, что ты обо мне думаешь, – сказал Ральф. – Но то, что у меня нет меток долины на теле, еще не значит, что не я могу вас понять.
      – Куда тебе… Ведь метка не только на теле, – Рыцарь глотнул из фляги. – Знаешь, я ведь никогда не был рыцарем. Только мечтал. До тринадцати лет убирал коровий навоз да копал эту проклятую землю, на которой ничего не растет, сколько ни удобряй. Потом меня завербовали в армию. Сначала даже формы не выдали. Послали в бой со ржавым топором и намалеванной на пузе руной защиты вместо кольчуги… немного свеженького мясца для вражьих мечей… Но я не сдох. Выполз после боя к нашим – с пробитым боком и раненой ногой. И получил топор получше. И доспех из кожи, клепаный, – он вздохнул. – Всю свою дерьмовую жизнь мечтал, что выеду в поле в блестящих латах, как благородный. Вот долина мне и даровала…
      – Как насчет того, шоб пошевеливаться? – хмуро спросил Тряпичник, собирая остатки еды.
      Рыцарь молча встал, поправил меч и кинжал на поясе. Он презрительно молчал, спускаясь вслед за Ральфом и Тряпичником по каменным ступеням.
      В конце лестницы оказалась дверь, тоже старая и небрежно сколоченная. В щели между досками прорывалось синеватое свечение. Тряпичник затушил лампу, аккуратно поставил ее на нижнюю ступеньку и отворил дверь.
      Небольшой туннель вел к каменному пирсу, у которого плескалась густая жидкость, сверкающая всеми оттенками синего – от ультрамарина до бирюзового. К столбикам по краям пирса были привязаны лодки. Как заметил Ральф, некоторые из них почернели снаружи, будто обуглились.
      – Мы не поплывем. Тут тока дождевые плавают, – пояснил на ходу Тряпичник, заворачивая в сторону от пирса к узкой тропе. – Мост рядом, покамест его за скалой не видать, но счас приползем… Воду, смотри, не трожь: руки изгрызет.
      Понемногу глаза привыкали к мерцающему освещению. Ральф рассмотрел карнизы на стенах пещеры, которые были явно делом рук человеческих, увидел он и небольшие островки среди густой фосфорицирующей влаги. Пещера, чье дно заполняло озеро, оказалась узкой и вытянутой, прихотливо изгибающейся, будто он и меченые попали в брюхо гигантской змеи.
      Они торопливо шли по тропе вдоль берега, перепрыгивая через щерящиеся синим трещины. Волны тяжело бились о берег.
      Наконец, за крутым поворотом показался мост – он черной аркой возвышался над озером, соединяя берег и высокую башню, верхние этажи которой терялись во тьме.
      Стены башни были неровными, бугристыми, словно множество огромных ласточек решили слепить гнездо такой странной формы. Окна-бойницы закрывали ставни из тускло-серого металла, а ворота и вовсе оказались каменными.
      – Ну иди же, че уставился? – воскликнул Тряпичник, нервно переминаясь с ноги на ногу.
      Рыцарь, не дожидаясь, пока Ральф насладится видом, уже шагал по мосту, спокойно перешагивая те места, где в черном камне возникли расколы. На самой высокой точке арки он остановился, глянул через плечо и, уверившись, что его спутники торопливо идут за ним, спустился к башне. Чтобы открыть каменные ворота, ему пришлось всем весом налечь на рычаг из потускневшего металла, спрятанный в нише возле входа. От скрежета открывающихся гигантских створок, казалось, задрожала вся башня.
      Подгоняемый своими спутниками, Ральф, однако, не удержался и остановился на пороге. Вблизи башня выглядела еще более огромной, а к ее неровным серым стенам цеплялись странные существа, такие же серые, ловко переползающие с одного карниза на другой.
      – Кто они?
      – Дождевые. Ну че ты встал? Че встал?! – Тряпичник стал его подталкивать ко входу.
      – Было бы проще самим языка достать, – мрачно проворчал Рыцарь. – Покамест чистенький нам только мешал.
      – Это мне было бы проще самому пойти к замку и взять языка. От вас покамест одно только хныканье и жалобы! – Ральф орал, чувствуя небывалое наслаждение от того, что может, наконец, выплеснуть накопившуюся злость. – Да вы просто ничтожества!
      Я ничуть не удивлен, что Вернон захватил ваш замок. Наверное, стоило ему появиться, как вы, глотая сопли и слезы, поползли в свои проклятые норы!
      Рыцарь молниеносно обнажил оружие. Провел клинком кинжала по лезвию меча, словно очищая от невидимой грязи.
      – Я рад, что ты наконец, показал себя, – проговорил он. – Похоже, нам даже не придется плестись к замку Вернона… И как удобно – именно здесь можно убить так, что мертвый не сможет возродиться.
      – Ты не нападешь на меня. Ты трус. Для того, чтобы убить безоружного, – Ральф показал открытые ладони, – смелости не надо, но вернуться назад с проваленным заданием… к Крабу… – он усмехнулся. – И потом, я ведь не сказал ничего, кроме правды.
      – У нас и у тебя разная правда, вот в чем дело. А Краб… Краб, я думаю, поймет, если тут произойдет несчастный случай. Тем более, что ты все это время напрашивался…
      – Тогда вперед!
      Ральф, изобразив на лице глумливую ухмылку, отвесил противнику церемонный поклон, при этом незаметно вытащив стилет из сапога. На такой поворот событий изгнанник не рассчитывал – он и подумать не мог, что непонятная ненависть Рыцаря доведет до такого.