Против такого результата данный автор, который в то время в целом не сознавал, что он просто развивает забытую часть традиции Менгера, возражал [в "Economics and Knowledge", Economica, N.S., vol. 4, 1937, pp. 33--54 (reprinted in Individualism and Economic Order (London: Routledge & Sons, 1948), а также в нескольких поздних работах; "The Use of Knowledge in Society", American Economic Review, vol. 35, September 1945, pp. 519--530 (также в Individualism and Economic Order, op.cit.); "The Theory of Complex Phenomena", в Mario A. Bunge, ed., The Critical Approach in Science and Philosophy: Essays in Honor of Karl R. Popper (New York: The Free Press, 1964), перепечатано в Studiesin Philosophy, Politics and Economics (Chicago: University of Chicago Press; London: Routledge & Kegan Paul, 1967); и "Competition as a Discovery Procedure", в New Studies in Philosophy, Politics, Economics and the History of Ideas (Chicago: University of Chicago Press; London: Rouledge & Kegan Paul, 1978)], что хотя и в самом деле чистая логика выбора, с помощью которой австрийская традиция интерпретирует индивидуальные действия, является чисто дедуктивной, но как только объяснению подпадает межличностная активность рынка, решающими процессами оказываются процессы перемещения информации между людьми, то есть чисто эмпирические явления (Мизес никогда так и не ответил на эту критику, но точно также он не изменил свою вполне полную и развитую систему).
      Главным достижением австрийской теоретической школы оказалось то, что она определенно помогла прояснить неизбежные различия между науками, изучающими сравнительно простые явления, вроде механики, которые по необходимости первыми достигли больших успехов, а потому и предстали как парадигма, обязательная для копирования другими науками, и науками о чрезвычайно сложных явлениях, или о структурах, испытывающих влияние большего количества фактов, чем сможет когда-либо охватить научный наблюдатель, и состоящих из объектов не физически наблюдаемых, но теоретически мыслимых -- то есть мыслимых другими людьми. То, что имплицитно присутствовало уже в концепции "невидимой руки" Адама Смита, которая порождала порядок, не доступный пониманию человека [ср. размышления Хайека в "Adam Smith: His Message in Today's Language", chapter 8 of The Trend of Economic Thinking, op. cit. -- амер. изд.], благодаря этому становится прототипом модели, на которой основывается все растущее количество попыток разрешить проблемы устроения /систем/ чрезвычайно сложных порядков.
      ------------------------------------------------------------------------------
      Библиография [Это слегка измененная версия списка, подготовленного Хайеком для "Weiner Schule", для немецкой версии статьи, легшей в основу этой главы. Все тексты Части 1 были снабжены дополнительными библиографическими указателями. Свой набросок для New Palgrave Хайек снабдил следующим дополнением: ?Может быть это подходящее место, чтобы объяснить частое, но бессистемное употребление титула "фон" в именах австрийских ученых. В австрийской империи право на это получали правительственные чиновники, а иногда, за особые заслуги, люди свободных профессий или предприниматели, похоже на то, как присваивается титул "сэр" в Великобритании. Но в Австрии этот титул наследовался всеми отпрысками мужского пола и незамужними -- женского. После отмены титулов в 1918 году большинство носителей перестали ими пользоваться, но другие, как правило, продолжали титуловать их. В отличие от датских имен, начинающихся с "Van", имена австрийцев следует располагать в алфавитном порядке, в соответствии с первой буквой фамилии.? -- амер. изд.]
      Работы членов австрийской школы:
      1. Alfred Amonn, Objekt und Grundbegriffe der theoretischen Nationalokonomie (Vienna: Deuticke, 1911; Leipzig: Deuticke, 1927); 2. Rudolf Auspitz and Richard Leiben, Untersuchungen uber die Theorie des Prieses (Leipzig: Duncker & Humblot, 1889). Французский перевод Recherches sur la theorie du prix (Paris: M. Giard & E. Briere, 1914); 3. Eugen von Bohm-Bawerk, Capital and Interest, 3 vols (South Holland, Ill.: Libertarian Press, 1959). Первая публикация: Kapital und Kapitalzins. Volume 1: Geschichte und Kritik der Kapitalzinstheorien (History and Critique of Interest Theories) (Innsbruck: Verlag der Wagner'schen Universitatsbuchhandlung,1884). Volume 2: Die Positive Theorie des Kapitals (Positive Theory of Capital) (Innsbruck: Verlag der Wagner'schen Universitatsbuchhandlung, 1889). Volume 3: Further Essays on Capital and Interest, впервые опубликовано как приложение к Volume 2, 1909--1912 изд., напечатано отдельным томом в четвертом издании (Jena: Gustav Fisher,1921); 4. Eugen von Bohm-Bawerk, Karl Marx and the Close of His System [1896], ed. Paul M. Sweezy (New York: Kelley, 1949); 5. Eugen von Bohm-Bawerk, Control or Economic Law? [1914] (South Holand, Ill.: Libertarian Press, 1951); 6. Eugen von Bohm-Bawerk, Gesammelte Schriften, 2 vols, ed. Franz X. Weis (Vienna: Holder, 1924--1926); 7. Eugen von Bohm-Bawerk, Rechte und Verhaltnisse vom Standpunkt der volkswirtschaftlichen Guterlehre (Innsbruck: Wagner, 1881); перепечатано в Gesammelte Schriften, ed. F.X. Weis (Vienna: Holder, 1924--1926); 8. Eugen von Bohm-Bawerk, Grundzuge der Theorie des wirtschaftlichen Guterwertes (Jena: Gustav Fisher, 1886); перепечатанов в London: London School of Economics and Political Science, 1932; 9. Eugen von Bohm-Bawerk, Eugen von Bohm-Bawerks Kleinere Abhandlungen uber Kapital und Zins, ed. Franz X. Weis (Vienna: Holder, 1926); 10. F.A.Hayek, "Bemerkungen zum Zurechsnungsproblem", Jahrbucher fur Nationalokonomie und Statistik, vol.124, 1926, pp. 1--18; 11. Leo Illy (Leo Schonfeld), Grenznutzen und Wirtschaftsrechnung (Vienna: Manz, 1924); 12. Leo Illy (Leo Schonfeld), Das Gesetz des Grenznutzens (Vienna: J. Springer, 1948); 13. Johann von Komorzynski, Der Werth in der isolierten Wirtschaft (Vienna: Manz, 1889); 14. Viktor Mataja, Der Unternehmergewinn (Vienna: Holder, 1884); 15. Hans Mayer, "Untersuchungen zu dem Grundgesetz der wirtschaftlichen Wertrechnung", Zeitschrift fur Volkswirtschaft und Sozialpolitik, N.S., vol. 1, 1921, pp. 431--458; vol. 2, pp. 1--23, and vol. 6, 1928; 16. Hans Mayer, "Der Erkenntniswert der funktionellen Preistheorie", в Hans Mayer et al., eds, Die Wirtschaftstheorie der Gegenwart (Vienna: Springer, 1932), vol. 2, pp. 147--239b; 17. Carl Menger, The Collected Works of Carl Menger, 4 vols, с предисловием Ф.А.Хайека, (London: London School of Economics and Political Science, 1933--1936). Издание включает (на немецком): vol.1: Grundsatze der Volkswirtschaftslehre [1871]; vol.2: Untersuchungen uber die Methode der Sozialwissenschaften [1883]; vol.3: Kleiner Schriften zur Methode und Geschichte der Volkswirtschagtlehre [1884--1915]; vol.4: Schriften uber Geldtheorie [1889--1893]; 18. Carl Menger, Grundsatze der Volkswirtschaftslehre, vol. 1 (Vienna: V. Braumuller, 1871; second edition, Vienna: Holder-Pichler-Tempsky, 1923). Перепечатано в The Collected Works of Carl Menger, vol. 1 (London: London School of Economics, 1934). Английское заглавие Principles of Economics: First General Part, ed. James Dingwall and Bert F. Hoselitz, с предисловием Frank H. Knight (Glencoe, Ill.: Free Press, 1950). [Английское репринтное издание было выпущено в 1981 году в New York University Press, с прибавлением эссе Хайека "Сarl Menger", которое воспроизводится в главе 2 этого тома в качестве Введения.-- амер. изд.]; 19. Carl Menger, Problems of Economics and Sociology, ed. С предисловием Louis Schneider (Urbana, Ill.: University of Illinois Press, 1963). Перевод на английский работы Untersuchungen uber die Methode der Sozialwissenschaften und der politischen Okonomie insbesondere, 1883. [Переиздано под названием Investigation into the Method of the Social Sciences with Special Reference to Economics, с новым предисловием Lawrence H.White (New York and London: New York University Press,1985. -- амер. изд.]; 20. Carl Menger, Untersuchungen uber die Methode der Sozialwissenschaften und der politischen Okonomie insbesondere (Leipzig: Duncker & Humblot, 1883). Reprintad in The Collected Works of Carl Menger, vol. 2 (London: London School of Economics, 1933); 21. Robert Meyer, Das Wesen des Einkommens: Eine volkswirtschaftsliche Untersuchung (Berlin: Hertz, 1887); 22. Ludwig von Mises, Theorie des Geldes and der Umslaufsmittel (Munich: Guncker & Humblot, 1912); второе издание, 1924). Английский перевод: The Theory of Money and Credit, новове расширенное издание (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1953; переиздано: Indianapolis, Ind.: Liberty Classics, 1981); 23. Ludwig von Mises, Die Gemeinwirtschaft (Jena: Fischer, 1922; второе издание, 1924). Английское название: Socialism: An Economic and Sociological Analysis, новое издание (New Haven,Conn.: Yale University Press, 1959; переиздание: Indianapolis, Ind.: Liberty Classics,1981); 24. Ludwig von Mises, Grundprobleme der Nationalokonomie (Jena: Gustav Fischer, 1933). Английский перевод: Epistemological Problems of Economics (Princeton, N.J.: Van Nostrand,1960; переиздано: New York and London: NewYork University Press, 1981); 25. Ludwig von Mises, Nationalokonomie. Theorie des Handelns und Wirtschaftens (Geneva: Editions Union,1940); 26. Ludwig von Mises, Human Action: A Treatise on Economics (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1949; третье переработанное издание: Chicago: Henry Regnery, 1966); 27. Eugen Philippovich von Philippsberg, Grundris der politischen Okonomie, vol. 1: Allgemeine Volkswirtschaftslehre (Freiburg: J.C.B. Mohr, 1893); 28. Emil Sax, Grundlegung der theoretichen Staatswirtschaft (Vienna: Holder,1887); 29. Ewald Schams, "Wirtschaftslogik", Schmoller's Jahrbuch fur Gesetsgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft im Deutschen Reiche, vol. 58, 1934, pp. 513--533; 30. Leo Schonfeld: См. выше Leo Illy; 31. Richard Schuller, Die Klassische Nationalokonomie und ihre Gegner (Berlin: Heymann, 1895); 32. Hermann von Schullern zu Schrattenhofen, Untersuchungen uber Begriff und Wesen der Grundrente (Leipzig: Fock, 1889); 33. Joseph A. Schumpeter, Das Wesen und der Hauptinhalt der Theoretischen Nationalokonomie (Leipzig: Duncker und Humblot, 1908); 34. Joseph A.Schumpeter, Theorie der wirtschaftlichen Entwicklung (Leipzig und Munich: Duncker und Humblot, 1912). На английский язык перевел Redvers Opie, The Theory of Economic Development: An Inquiry into Profits, Capital, Credit, Interest and the Business Cycle, Harvard Economic Studies, no. 46 (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1934); 35. Richard von Strigl, Die okonomischen Katagorien und die Organisation der Wirtschaft (Jena: Gustav Fischer, 1923); 36. Friedrich von Wieser, Gesammelte Abhandlungen [1876--1923], с предисловием F.A. Hayek (Tubingen: J.C.B. Mohr (Paul Siebeck),1929); 37. Friedrich von Wieser, Das Gesetz der Macht (Vienna: Springer, 1926); 38. Friedrich von Wieser, Der naturliche Wert (Vienna: Holder, 1889). Английский перевод: Natural Value, с предисловием William Smart (New York: Macmillan, 1893; reprinted, New York: Kelly & Millman, 1956); 39. Friedrich von Wieser, Uber den Ursprung und die Hauptgesetz des wirtschaftlichen Wertes (Vienna: Holder, 1884); 40. Friedrich von Wieser, Theorie der gesellschaftlichen Wirtschaft, vol. 1 (Tubingen: J.C.B. Mohr, 1914; второе издание, 1924. Перевод на английский: Social Economics (London: Allen & Unwin,1927; переиздано, New York: Augustus M. Kelley, 1967); 41. Franz X. Weis, "Die Moderne Tendenz in der Lehre vom Geldwert", Zeitschrift fur Volkswirtschaft, Sozialpolitik, und Verwaltung, vol. 19, 1910, pp. 502--560; 42. Robert Zuckerkandl, Zur Theorie des Preises mit besonderer Berucksichtigung der geschichtlichen Entwicklung der Lehre (Leipzig: Stein, 1889).
      1. Пролог. Новое открытие свободы: личные воспоминания
      Опубликовано как "Die Wiederentdeckung der Freiheit-Personliche Erinnerungen" in Verein Deutscher Maschinenbaum-Anstalten (VDMA) und Institut der Deutschen Wirtschaft (IW), eds, Productivitat, Eiggenverantwortung, Beschaftigung: Fur eine wirtschaftspolitische Vorwartsstrategie (Cologne: Deutscher Institut-Verlag, 1983). Впервые это эссе было опубликовано как лекция на симпозиуме, организованном совместно VDMA и IW 1 и 2 февраля 1983 года в Бонне и Бад-Годесберге, в Германии. -- амер. изд.
      ------------------------------------------------------------------------------
      Я был очень рад получить ваше приглашение обсудить мои воспоминания о новом открытии свободы в Германии. Вообще-то я не склонен погружаться в воспоминания, поскольку чувствую себя еще не настолько старым и, одновременно, слишком занятым, чтобы предаваться этому делу. Так что я немного растерялся, пытаясь прикинуть, чем же занять ваше внимание в течении получаса. Правда, мне есть с чего начать, поскольку мне случилось поработать с более ранним поколением участников Verein Deutscher Maschinenbau-Anstalten (Ассоциация германских машиностроительных предприятий). Сегодня я намерен говорить, главным образом, о развитии Германии, хотя немного забавно, что иностранец вроде меня будет рассуждать о развитии свободы в Германии. Наша история была столь незадачлива, что сегодня мои воспоминания имеют достоинство редкости. Злая судьба довлела над попытками немцев защитить идеал свободы в целом и в том числе экономической свободы, а в результате я являюсь сегодня почти единственным живым представителем того поколения, которое сразу после окончания первой мировой войны посвятило всю свою энергию сохранению цивилизованного общества, того поколения, которое поставило перед собой задачу создать условия для построения лучшего общества и научиться понимать, а до известной степени и защищать, традицию, которая цивилизовала мир. В послевоенные годы наша очень маленькая группа, получившая первичный импульс от Людвига фон Мизеса, посвятила себе этой задаче. Атмосфера в общественных науках в те годы была далеко не благоприятна для нас, поскольку тогда безраздельно господствовали идеи интервенционизма, укоренившиеся в первую очередь в Германии после 1870-х годов. Результатом такого положения вещей было то, что после конца первой мировой войны в Германии практически не осталось экономистов-теоретиков. [О состоянии экономической теории в Германии см. главу 4 -- амер. изд.] Я едва ли преувеличиваю, и для иллюстрации приведу лишь один факт. После демобилизации я встретил в Венском университете счастливых девушек, которым повезло слушать лекции Макса Вебера летом 1918 года, когда мы еще были на фронте. В течении одного семестра Вебер был профессором экономической теории в Вене, и в одной из лекций заметил, что чувствует себя не достаточно квалифицированным, поскольку первой лекцией по экономической теории, которую ему удалось прослушать, была его собственная. В то время в Германии было почти невозможно стать теоретиком в области общественных наук. Каждый, кто подобно мне изучал инфляцию на живом примере Австрии и Германии, под едкие комментарии своего наставника Людвига фон Мизеса, который не уставал отмечать все нелепости, произносимые по этому поводу немецкими экономистами, вроде утверждения г-на Хавенштейна, что избегать следует не инфляции, а недостатка денег [Rudolf Havenstein (1857--1923), президент Рейхсбанка, центрального банка Германии, с 1908 по 1923 год; по поводу его высказываний на эту тему смотри Fritz K. Ringer, ed., The German Inflation of 1923 (New York: Oxford University Press, 1969), p. 96. -- амер. изд.], или смехотворнейших суждений о денежной политике одного из виднейших авторов популярного учебника о финансовых институтах Хелфериха [Karl Helfferich (1872--1924), директор Дейтче банка в Берлине и автор Des Geld (Leipzig: Hirschfeld, 1903, 6-е издание, 1923) -- амер. изд.] -- не мог не прийти к выводу, что в Германии экономическая теория как наука вымерла. Мизес, бывший в этом отношении кем угодно, но только не добряком, делал исключение для трех или четырех человек. Он говорил, что Адольф Вебер как и Пассов, вполне разумные люди и, по крайней мере, защищали капитализм. Дитцел проявлял некоторое понимание <предмета -- прим. пер. (Б.П.)>, а П°ль также был бы достоин уважения, если бы сумел наконец что-нибудь опубликовать и сделать хоть чуть больше, чем просто пропагандировать в Германии работы Густава Касселя. Мизес полагал, что за исключением этих вот, в Германии больше не было экономистов. И он не был так уж неправ. В 1920-х годах, наконец, возник теоретический подход, но совершенно игнорировавший свободу. Что знаменательно, о значимости экономической теории догадался Бернхард Хармс, тогдашний честолюбивый директор Кильского института. [Bernhard Harms (1876--1939) возглавлял Institut fur Weltwirtschaft в Кильском университете. Шумпетер называет его "одним из эффективнейших, какие когда-либо жили, организаторов исследований". History of Economic Analysis (New York: Oxford University Press, 1954), p. 1155 -- амер. изд.] Сам он не имел хорошего экономического образования, но по советам других он окружил себя группой социалистических теоретиков, которые, предположительно, были лучшими из наличных. К несчастью для немецкой теории Бекер [Carl Heinrich Becker (1876--1933) -- амер. изд.], самый влиятельный советник Прусского министра образования, выбрал для вакантной тогда кафедры экономики Берлинского университета не Йозефа Шумпетера, а Эмиля Ледерера. [Emil Lederer (1882--1939) писал о многих вопросах экономики труда и промышленности. В 1933 году он эмигрировал в Нью-Йорк и стал первым деканом факультета Политических и социальных наук в Новой школе социальных исследований. -- амер. изд.] Разочарованный Шумпетер уехал в Соединенные Штаты, а Ледерер, который также участвовал в семинаре Б°м-Баверка, но был слабейшим из участников -- был назначен руководителем кафедры в Берлине. [Это случилось в 1931 году. Шумпетер ответил согласием на приглашение в Гарвардский университет в следующем году. -- амер. изд.] Помимо этой группы, которые все были не только социалистами, но и евреями и, конечно же, были принуждены оставить Германию в 1933 году -- существовали всего лишь две группы теоретиков, одна из которых была активна в академической среде, а другая -- в неакадемической. Последняя состояла из группы джентльменов, которые -- что довольно странно -собрались под крышей Ассоциации германских машиностроителей (VDMA), и назвали себя "рикардианцами", чтобы отделить себя от основной школы экономической теории. Среди них были Александр Рюстов [Alexander Rustow (1885--1963), профессор экономической географии и экономической истории в университете Стамбула, автор Ortsbestimmung der Gegenwart, 3 vols (Erlenbach-Zurich and Stuttgart: Eugen Rentsch, 1950--1957), сокращенный перевод на английский Freedom and Domination (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1980). -амер. изд.], Ганс Гестрих [Hans Gestrich (1893--1945), преподавал в Берлинском университете -- амер. изд.] и Отто Вейт [Otto Veit (1898--?), банкир и профессор Франкфурского университета -- амер. изд.]. Членом этого кружка был и Лаутенбах [Wilhelm Lautenbach (1891--1948) -- амер. изд.], очень одаренный теоретик, умерший совсем молодым, который состоял на государственной службе, а не в VDMA. Другими членами кружка были д-р Илау [Hans Ilau (1901--?) был позднее экономистом в Дрезденском банке, а также в Дармштадтском и Национальном банке, издатель Frankfurter Zeitung -- амер. изд.], Фридрих Лутц [Friedrich August Lutz (1901--1975) преподавал в университетах Фрайбурга, Принстона и Цюриха, специализировался на теории капитала и процента. Его жена Вера Смит Лютц работала помощницей Хайека во время учебы в Лондонской школе экономической теории. -- амер. изд.] и Теодор Эшенбург [Theodor Eshenburg (1904--?) позднее был профессором политических наук в Тюбингенском университете -- амер. изд.], с которым я познакомился позднее. Группа мужчин в VDMA была фактически единственным влиятельным и деятельным кружком теоретиков в Германии, которые честно, но безуспешно стремились к установлению свободной экономики. Этот кружок продолжал существовать даже в нацистский период, но большая часть его членов умерли молодыми. Я живо помню один свой приезд в Берлин в этот период. Обычно я избегал Германии, и во время частых поездок из Лондона в Вену пересекал только юго-западный угол ее, где регулярно навещал Вальтера Эйкена [Walter Eucken (1891--1950), профессор теоретической экономики во Фрайбургском университете -- амер. изд.], о чем расскажу позже. Однажды мне случилось читать лекцию в Варшаве, и по дороге в Лондон я попал в Берлин, где сделал остановку. Здесь я столкнулся с кружком "рикардианцев", и мы проговорили в доме одного из них целый вечер. Кажется, это был дом Гестриха. Хорошо помню, что когда мы перешли от чисто теоретических вопросов к более рискованным предметам, кто-то -- может быть один из гостей -- вскочил и накрыл телефон чайной подушкой, чтобы, избави бог, никто из посторонних не смог услышать наш разговор. Эта группа, тесно связанная с VDMA, одна из немногих пережила нацистский период не отказываясь от либеральной традиции. Вернемся-ка ближе к моей главной теме. Очень давно, я не помню точно даты, может быть в 1926 году в Вене на собрании Ассоциации социальной политики (Ferein fur Sozialpolitik [об Ассоциации см. главу 4 -- амер. изд.]), я познакомился с Вильгельмом Р°пке [о Р°пке см. два первые Приложения к этой главе -- амер. изд.]. В течение нескольких лет я был очень близок с ним, и через него же я познакомился с группой "рикардианцев". В дальнейшем на собраниях Verein fur Sozialpolitik (в Цюрихе в 1928 году и в К°нигсберге в 1930 году) он единственный скрашивал для меня атмосферу этих встреч, на которых доминировали такие государственные служащие, как Зомбарт и его ученики. Все они были очень почтенными господами, но при этом настолько же чуждыми экономической теории, насколько они были враждебны свободе. Благодаря Р°пке я познакомился во Фрайбурге с Вальтером Эйкеном. В то время он был совсем не известен, но уже был очень влиятелен в кругу коллег. Он, похоже, был самым серьезным мыслителем в области социальной философии, из рожденных в Германии за последнюю сотню лет. К тому времени Эйкен опубликовал только ряд небольших работ. Как ни странно, его главная работа [Walter Eucken, Die Grundlagen der Nationalokonomie (Jena: Gustav Fusher, 1940), перевод на английский T.W. Hutchinson The Foundations of Economics: History and Theory in the Analysis of Economic Reality (London: W. Hodge, 1950) -- амер. изд.] нашла меня в Лондоне во время войны. Я никогда не мог понять, почему эта книга, которую мне прислал Р°пке из Цюриха, дошла до меня -- то ли в силу небрежности британских чиновников, то ли потому, что они за мной следили, и давали мне возможность основательно скомпрометировать себя. Как бы то ни было, эта книга, опубликованная в 1940 году, попала ко мне во время войны. Именно она помогла мне понять, насколько крупной фигурой является Эйкен, и в какой степени он и его коллеги воплотили великую либеральную традицию Германии. Когда я заметил выше, что в последние полстолетия смерть собрала преждевременную жатву в среде немецких последователей идеала свободы, я думал прежде всего о кружке Эйкена, второй из двух групп теоретиков, о которых говорилось выше. Я не могу перечислить их всех, но чтобы вы могли представить тяжесть понесенных Германией потерь отмечу, по крайней мере, Микша [Leonard Miksch (1901--1950) -- амер. изд.] и Лампе [Adolf Lampe (1897--1948) -- амер. изд.], двух наиболее перспективных сотрудников Эйкена, а также его ближайшего друга и сотрудника в области философии права Франца Б°ма [Franz Bohm (1895--1977) -- амер. изд.]. Собственная либеральная традиция вполне могла возникнуть в Германии. Эти возможности проявились в издании ежегодника Ordo [Ordo: Jahrbuch fur die Ordnung von Wirtschaft und Gesselschaft, ежегодник, выпускаемый с 1948 года; издателями были Эйкен и Б°м. -- амер. изд.] и в деятельности кружка Ordo, хотя, конечно же, это был узкий либерализм. Но кружок Ordo так и не развернулся в широкое движение. Ему недоставало вдохновенного лидера, которым мог бы стать Эйкен. Дружба с Вальтером Эйкеном была дорога мне. В конце 1930-х годов, перед началом войны, когда я впервые приобрел автомобиль и ездил на нем из Лондона в Австрию, я регулярно останавливался во Фрайбурге, чтобы навестить Эйкена. Хотя у него не было времени для участия в наших попытках защитить либерализм, наши встречи возымели важные последствия. Моя книга Путь к рабству вскоре после выхода была переведена на немецкий г-жой Р°пке [F.A. Hayek, Der Weg zur Knechtschaft, trans. Eva Ropke (Erlenbach-Zurich: Eugen Rentscsh, 1945 -амер. изд.]. Немецкое издание было опубликовано в Германии, но -- что я понял не сразу -- ввоз ее в Германию в течении трех лет был запрещен, так что она была доступна только в виде машинописных копий. Между оккупационными властями действовало соглашение не допускать распространения книг, враждебных к любой из них. Хотя эта книга была написана в период, когда русские были нашими союзниками и направлена не столько против коммунизма, сколько против фашизма, русские инстинктивно почувствовали, что книга направлена против них. Поэтому они настояли, чтобы оккупационные власти запретили ввоз книги в Германию. Поскольку уж мы заговорили об этом, позвольте мне рассказать историю до конца. Когда я в 1946 году попал наконец в Германию, а ввоз книги в страну был еще запрещен, случилась следующая трогательная история. Хотя запрет на ввоз действовал, и только несколько экземпляров были подпольно доставлены из Швейцарии, книга приобрела широкую известность и не только в виде краткого изложения в Reader's Digest [F.A. Hayek, "The Road to Serfdom", in The Reader's Digest, April 1945, pp. 1--20 -- амер. изд.], но и в виде полных копий. Мне удалось достать машинописную копию, которую я начал читать в вагоне. Неожиданно я обнаружил, что там есть куски мне незнакомые. Я мгновенно осознал, что моя книга стала жертвой тех же превратностей, что и многие средневековые тексты, когда копии изготовлялись с копии копий, и в результате чьи-то заметки на полях переносились в следующую копию, так что чей-то безымянный вклад стал частью текста, попавшего мне в руки. Впрочем, мы слишком удалились от основной темы. Я хотел рассказать о роли Вальтера Эйкена в организации международного движения, которое не стоит называть движением за свободу, но это движение в пользу понимания предпосылок свободы. Ведь распространенная иллюзия, что свобода может быть предоставлена сверху, представляет собой действительную проблему. Необходимо понимание, что должны быть созданы условия, которые бы позволяли людям творить собственную судьбу. После публикации книги Путь к рабству меня начали приглашать для чтения лекций. Путешествуя по Европе и по Соединенным Штатам, почти везде я встречал кого-нибудь, кто говорил о своем полном единодушии со мной и, одновременно, о своей полной изолированности, о том, что ему не с кем даже обсудить эти темы. У меня возникла идея свести вместе этих очень одиноких людей. И благодаря счастливой случайности я смог добыть денег чтобы осуществить этот план. История эта слишком поразительна, чтобы не рассказать о ней. Один швейцарский господин добыл денег, чтобы Р°пке мог издавать свой журнал. [Швейцарским господином был Альберт Хунольд (1899--1981) -- амер. изд.] Но как легко вообразить каждому, имеющему представление об этом человеке, он намеревался контролировать журнал. Р°пке не согласился на такие условия, и они разорвали отношения. Моей первой задачей было примирить Р°пке с этим очень талантливым сборщиком денег, и уговорить Р°пке отдать часть денег, собранных специально для его журнала, на организацию учредительного собрания либералов в Швейцарии. Он согласился на это, и в результате стало возможным организовать в 1947 году первую встречу общества Монт Пелерин на горе Пелерин близ Веве. В собрании приняли участие 37 человек из примерно 60 приглашенных мною. Здесь были все встреченные мною одинокие души, которым не с кем было обсудить свои проблемы. [Речь Хайека на открытии конференции перепечатывается в главе 12. В примечании к этой главе см. список участников. -- амер. изд.] Я предложил принять в число участников двух немцев. Одним из них был, конечно, Вальтер Эйкен. Вторым, которого я имел в виду, был историк Франц Шнабель. [Franz Schnabel (1887--1966), профессор истории в Мюнхенском университете, автор Deutsche Geschichte im neunzehnten Jahrhundert, 4 vols (Freiburg: Herder, 1929--1937) -- амер. изд.] Моей целью было -- и остается до сих пор, хотя достичь ее вполне и не удалось -- иметь в группе не только чистых экономистов, но также социальных философов, юристов и, особенно, историков. К сожалению, я не смог вытащить в Швейцарию Франца Шнабеля, но Эйкен приехал. Подобно большинству немцев своего поколения он страдал от незнания языков; впрочем, его английский был достаточно хорош, чтобы участвовать в дискуссиях. Он говорил только на немецком, и для меня было немалым удовольствием служить ему на этой конференции переводчиком и заслужить похвалу за то, что я смог выразить его идеи на английском намного лучше, чем они были сформулированы на немецком. Я рассказываю обо всем этом потому, что Эйкен имел громадный успех на этой конференции. И мне представляется, что успех Эйкена в 1947 году -единственного немца, участвовавшего в международной научной конференции -внесло небольшой вклад, если позволительно использовать это слово, в реабилитацию немецких ученых на международной сцене. До этого все, а в особенности мои американские друзья, спрашивали: "Ты действительно намерен пригласить и немцев?". Сегодня такой вопрос трудно представить себе. Я намеревался сделать это, и я был достаточно удачлив и нашел человека, который стал звездой конференции. Некоторым образом первая учредительная конференция общества Монт Пелерин, которое, мне кажется я имею право сказать об этом, было моей личной идеей, хотя при его организации мне многие помогали, а в первую очередь Р°пке и фон Мизес, конституировала возрождение либерального движения в Европе. [Хайек здесь намекает на спор с Р°пке и Хунольдом в начале 1960-х годов относительно истоков и направленности общества Монт Пелерин. Подробности этого эпизода пока не стали достоянием гласности. -- амер. изд.] Американцы оказали мне честь, когда сочли исходной датой публикацию моей книги Путь к рабству (1944), но я убежден, что действительно серьезное движение интеллектуалов за восстановление идеи личной свободы, особенно в сфере хозяйственной деятельности, началось с основания общества Монт Пелерин в 1947 году.