Рецензии:
      23. Искусство литературного портрета //Литература в школе. - М., 1976. - N 5. - С. 66 - 67 (0,5 п.л.).
      24. Размышления о биографическом жанре // Литература в школе.- М., 1982. - N1. - С.67 - 68 (0,3 п.л.).
      Рефераты:
      25. Реферат на книгу А.Тартаковского: "1812 год и русская мемуаристика". Реферативный журнал "Литературоведение". - М., 1981. - N6. С. 89 - 93 (0,4 п.л.).
      26. Реферат на книгу Л.Скорино "М.Шагинян - художник" // Современная советская литература и мировой литературный процесс. - М.,1983. - С.98 103. (0,3 п.л.).
      27. Реферат на книгу Семенцовой Л. "Становление советской военной мемуаристики"// Современная советская литература и мировой литературный процесс - М.,1983 - С.107-109. (0,2 п.л.).
      28. Реферат на книгу В.Барахова "Литературный портрет" //Новые книги по советской литературе - М., 1989 (ИНИОН). Вып.2. - С.56-64. - (0,3 п.л.).
      29. Реферат на книгу Новиковой О., Новикова В. "В.А.Каверин" // Новые книги по советской литературе - М.,1987. - Вып.1. - С.83-91. - (0,3 п.л.).
      30. Мемуарно - биографические произведения 70-х годов. Проблематика и жанр. Автореф. дис.... к.ф.н. - М.,1979. - 16 с. (1,0 п.л.).
      Тезисы:
      31. Язык и образ. О стилевых особенностях воспоминаний Е.Замятина. Творчество Е.Замятина. Проблемы изучения и преподавания / Материалы первых замятинских чтений. - Тамбов: 1992. - С. 19 - 21 (0,25 п.л.).
      32. Автобиографическое пространство (на примере "Взвихренной Руси" А.Ремизова) //Проблемы эволюции русской литературы ХХ века. - М., 1994. С. 103 - 105 (0,2 п.л.).
      33. Традиции античности в мемуарной прозе ХХ века // VI Пуришевские чтения / Классика в контексте мировой культуры. - М.,1994. (0,1 п.л. ).
      34. Память в системе мемуарного повествования (на материале романа И.Бунина "Жизнь Арсеньева") // Творческое наследие И.Бунина и мировой литературный процесс. Материалы международной научной конференции, посвященной 125-летию со дня рождения И.Бунина. - Орел: 1995. - С.57 - 61 (0,25 п.л.).
      35. Сон в системе мемуарного повествования // Проблемы эволюции русской литературы ХХ века. - М., 1995. - С.103 - 106 (0,2 п.л.).
      36. Эволюция хроникального стиля в книге Дон-Аминадо "Поезд на третьем пути" // Проблемы эволюции русской литературы ХХ века. Материалы межвузовской конференции. - М., 1997. - Вып.3. - С. 126 - 129 (0,25 п.л.).
      37. Выступление на конференции "Фольклор и художественная культура: история и современность" - "Семантика мифа в повести А.Белого "Котик Летаев" - Информация в журнале "Живая старина". - 1998. - N 1. - С.64. (0,1 п.л.).
      Хрестоматия по древней русской литературе. Сост. Н.Гудзий. Учебное пособие. - М., 1973. - С.35.
      Люблянская А.Д. Источниковедение истории средних веков. - Л., 1965. - С. 65.
      Лихачев Д. Иван Грозный - писатель // Послания Ивана Грозного. М. - Л., 1951. - С.465.
      См., например, - Лихачев Д. Система литературных жанров Древней Руси // Славянские литературы. - М., 1963. - С. 47 - 70; Гуревич А. Категории средневековой культуры. - М., 1972. - С. 120 - 121, 127.егодня чаще других исследователи используют термины "мемуарная литература" или "мемуаристика", а также "художественно - документальный жанр".
      Воспоминания XVIII века обычно печатались значительно позже времени их создания, поэтому в скобках приведены даты их публикации. В указателе "История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях" отмечены следующие первые воспоминания писателей: А.Богданович "Автобиография" (1797), Г.Державин "Записки" (1786-1816), И.Дмитриев "Взгляд на мою жизнь" (1821-1837), А.Кантемир "Записки" (1728). - История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях. Аннотированный указатель книг и публикаций в журналах. Науч.рук., редакция и введение П.Зайончковского. Т.1.XV-XVIII века. - М., 1976.
      Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т.37. - СПб.,1896. С.70-74.
      От редакции // XVIII век. - Л.,1989. О восприятии XVIIIека "в его цельности" см. Краснобаев Б.И. Основные черты тенденции развития русской культуры вVIII веке. - М.,985. - С.11.
      Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года // Полное собрание сочинений. - М., 1956. - Т.10. - С.16.
      Термины "мемуары" и "воспоминания" использованы как равнозначные, поскольку бытуют в современном литературоведении и источниковедении как обозначение существующих в данное время мемуаров, изданных и неизданных. Однако, ввиду однозначности чаще используется первый. Сходной с автором работы точки зрения придерживается и А.Тартаковский - "1812 год и русская мемуаристика. Опыт источниковедческого изучения". - М., 1980. - С.4.
      Тартаковский А. 1812 год и русская мемуаристика (Опыт источниковедческого изучения). - М., 1980.
      Симонов К. Глазами человека моего поколения. - М.,1988. - С. 26.
      Тынянов Ю. Литературный факт // Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. - М., 1977. - С.256.
      Гиппиус З. Петербургские дневники // Гиппиус З. Живые лица. Стихи. Дневники. - Тбилиси: 1991. - С. 395.
      Ремизов А. Взвихренная Русь. Автобиографическое повествование// Ремизов А. В розовом блеске: Автобиографическое повествование. - М., 1991. - С.71.
      Лавров В. "Чтоб сохранить свою эпоху"... Заметки о литературных мемуарах // Звезда. - Л., 1973. - N 4. - С.192.
      Берберова Н. Курсив мой. - М., 1996. - С.28.
      Термин "общее место" используется автором работы для обозначения устойчивого словесного комплекса. Подробнее см.: Разумова И. Клише// Фольклор. Словарь научной и народной терминологии. - Минск: 1993. - С.114. В других исследованиях мы встречаемся с понятиями "культурное поле", "константы". - См., например, В.Руднев. Словарь констант ХХ века. - М., 1997; Ю.Степанов. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997.
      Берберова Н. Курсив мой. - М., 1996. - С.28.
      Термин "топос", обозначающий константу, связанную с определенным местом, введен в 1954 году Е.Курциусом. См.: Curtius E. Europaische literatur und lateinische mittelalter. - Bern.,1954. - S.79.
      Интересная классификация подобных состояний дана в книге Cockshut A.O.J. The Art of Autobiography In 19th and 20th Century England. - London: 1984.
      Шагинян М. Человек и время. История человеческого становления. М.,1980. - С.265.
      Понятие повествовательного плана вводится нами для обозначения той части пространственно - временного единства, которая связана с организацией части художественного целого или внутреннего мира произведения, находящихся в определенной системе координат.
      Под номинацией мы понимаем обозначение процесса именования предметного мира. - См.: Кубрякова Е. Способы номинации в современном русском языке. - М.,1982. - С.16.
      Автором работы учтены положения, содержащиеся в работе А.Михайловой "О художественной условности". - М.,1966.
      Ср. со следующим высказыванием А.Лосева "Миф есть данная в словах чудесная личностная история" // Лосев А. Диалектика мифа. - М., 1930. С.239.
      Шайтанов И. Как было и что вспомнилось (Современная автобиографическая и мемуарная проза) // Литературное обозрение. - М., 1977. - С.59.
      Самойлов Д. Памятные записки. - М., 1995 - С.48.
      Берберова Н. Курсив мой. - М., 1996. - С.60.
      Ильина Н. Дороги и судьбы. - М., 1997 - С.21.
      Нагибин Ю. Дневники. - М., 1996. - С.24.
      Самойлов Д. Памятные записки. - М., 1995. - С.218
      . Каверин В. Вечерний день. - Звезда. - 1979. - N 3. - С.60.
      Эренбург И. Люди, годы, жизнь. Воспоминания. В 3 т. - М.,1990. Т.1. - С.49.
      Лифшиц Б. Полутораглазый стрелец // Лифшиц Б. Полутораглазый стрелец. Стихотворения. Переводы. Воспоминания. - Л.,1989. - С.310, 348, 358.
      Цветаева А. Воспоминания. - М., 1983. - С.69.
      Эренбург И. Люди, годы, жизнь. Воспоминания. В 3 т. - М.,1990. Т.1. - С.54.
      Каверин В. Освещенные окна. Избр. произведения в 2 т. - М., 1977. Т. 2. - С.36.
      Олеша Ю. Ни дня без строчки // Олеша Ю. Избранное. - М., 1974. - С. 377.
      Шкловский В. Жили-были //Шкловский В. Собр.соч. в 3 т. - Т.1.М.,1973. - С.154.
      40 Шкловский В. Жили-были // Шкловский В. Собр.соч. в 3 т. - Т.1. М.,1973. - С.165.
      41 Конкретизируем нашу позицию: упоминание о случайных или произвольный связях также носит условный характер, поскольку в художественном произведении все элементы повествовательной системы взаимосвязаны и подчинены авторскому решению. Если же читатель воспринимает возникающую ассоциацию как неожиданную, то он включается в ту игру воображения, какую затевает автор.
      42 Катаев В. Не повторять себя и другого // Литературная газета. 1972. - N122. - С.2.
      Форш О. Сумасшедший корабль // Форш О. Летошный снег. Романы, повесть, рассказы и сказки. - М.,1990. - С.89.
      Шершеневич В. Великолепный очевидец// Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова. - М.,1990. - С.418.
      42 При формировании концепции автор работы учитывал положения, содержащиеся в книге М. Герхард "Искусство повествования. Литературное исследование "1001 ночи". - М., 1984.
      "Книга прощания" Ю.Олеши является авторским вариантом рукописи, ранее частично опубликованной В.Шкловским под названием "Ни дня без строчки" (1965).
      Т.М.Колядич.
      Воспоминания писателей ХХ века.
      ?олюция, проблематика, типология.
      Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук.
      Москва, 1999.
      ВВЕДЕНИЕ
      История русской мемуаристики начинается в XVIII веке. Она появляется как своеобразный отклик на конкретные исторические и социальные явления петровские преобразования и является выражением потребности разобраться в тех переменах, которые происходят в стране и людях. Поэтому авторами первых мемуаров становятся "птенцы гнезда Петрова", свидетели и участники событий, повлиявших на изменения в социальной и духовной жизни общества И.Желябужский, А.Игнатьев, Б.Курагин, А.Матвеев.
      Первые включения биографического характера встречаются в литературе XI века. Подобным памятником, с точки зрения Н.Гудзия, является "Поучение Владимира Мономаха": "С литературной стороны "Поучение" интересно как очень незаурядный образчик популярного в древней и средневековой литературе жанра поучений детям, начиная от поучения Ксенофонта и Марии, вошедшего в Святославов Изборник 1076 г., и как первый на русской почве опыт автобиографического повествования".
      Кроме того, в древнерусской рукописно-книжной традиции можно встретиться с разного рода памятными записями. Даже в таком строго официальном жанре как летописи сохранились личные оценки пишущего, взгляд на события глазами современников. Однако, подобного рода включения были скорее исключением, чем правилом, их нельзя назвать самостоятельными жанровыми образованиями, где воля автора определяла бы развитие сюжета, расстановку персонажей. Произведения подчинялись определенным, каноническим для той или иной эпохи жанрово-этикетным нормам. В целом над ними, если употребить выражение Люблянской, довлел "безличный характер средневекового исторического повествования".
      Первые образцы произведений, основывавшихся на фактах личной жизни авторов, появляются в России в XVI веке. В основном это были "малые формы": письма, дневники, записки. Наиболее известна "Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским". Исследователи отмечают, что новизна этого произведения, равно как и "Посланий Ивана Грозного", в том, что ярко выраженная личность автора проявляется через стиль, включающий как элементы разговорного языка XVI века, так и публицистические обороты, деловую лексику. В произведениях впервые сделана попытка описать личную жизнь автора, быт, нравы эпохи. Изображение личной жизни начинает соотноситься с историческими событиями.
      Однако, система литературных жанров ни русской, ни западно-европейских литератур вплоть до XVII века не знала автобиографии как самостоятельного жанрового образования.
      Особое место в становлении мемуаров как жанра сыграло "Житие протопопа Аввакума", где соединились элементы биографии, жития и бытовой повести. Современные исследователи определяют его как совершенно новаторское произведение.
      Известно, что жизнеописания святых, давшие начало житийной традиции, строились на основе соединения черт античной биографии выдающейся личности и приемов эллинистического романа. И в русской литературе жанр жития существовал в двух параллельно развивавшихся разновидностях - краткой (проложной) и более подробной (минейной).
      Аввакум ломает традиционную схему жизнеописания, обычно состоявшего из краткого предисловия составителя, основной биографической части и заключительного восхваления. В его произведении отбор и расположение материала подчинены не отмеченной схеме, а обусловлены обстоятельствами жизни самого Аввакума. Из них отобраны наиболее важные и значительные события, отражающие общественную позицию автора.
      Собственно автобиографические моменты соединяются в произведении с лирическими размышлениями и воспоминаниями. Одновременно автор вступает в полемику со своими противниками, воссоздает (в форме портретных зарисовок) образы своих противников и друзей. Это "житие" и "святого", и "грешника", и незаурядной личности, и человека, прожившего свою жизнь, прошедшего через определенные духовные и нравственные искания.
      Аввакум использовал подвижность жития как формы, позволявшую соединить стилевые элементы различных жанров - богословских, фольклорных, новеллистических при доминирующем положении автобиографического начала, которое обуславливило основную проблематику произведения, расстановку действующих лиц, характер авторских оценок и систему художественных средств.
      Рассматривая особенности авторского стиля в сочинениях Аввакума, основанных на фактах личной биографии, Н.Демкова, в частности, отмечает, что в сочинениях других авторов эпохи позднего средневековья и "переходной поры" встречаются приметы индивидуального стиля: "Эмоциональная экспрессивность текста, разговорная интонация свойственны публицистике Ивана Грозного, исповедальность тона может быть обнаружена в отдельных фрагментах сочинений Андрея Курбского или в сочинениях современников Аввакума; в личных посланиях царя Алексея Михайловича, в челобитной Василия Полозова, в сочинениях дьякона Федора, инока Авраамия и др.".
      Именно за счет живой разговорной речи расширяются, по мнению исследователя, стилистические каноны традиционных жанров. Добавим также, что установка на разговорность предполагает введение повествовательной интонации и формы рассказа, разговора о произошедшем.
      Кроме того, Демкова отмечает драматизацию повествования Аввакума, построение действия на конфликтных отношениях и, следовательно, сценичность организации.
      Отмеченные особенности позволяют сделать вывод о том, что развитие форм авторского присутствия в повествовании приводит к разграничению изображающего и изображаемого, дистанцированию автора (повествователя, рассказчика) от героя (действующего лица произведения). Одновременно возникает ретроспективная направленность повествования, предполагающая фиксацию точки повествования, смену крупных и общих планов изображения, "режиссерский" монтаж фрагментов.
      Подобные приемы станут ведущими при организации мемуарного текста последующих столетий. Кроме того, мемуаристы используют и введенную Аввакумом подвижную схему построения жизнеописания, позволяющую как усиливать романную структуру, так и превращать ее в фактографическое повествование.
      Однако, созданные в прозе XVII века предпосылки для развития мемуарного жанра оставались не востребованными до примерно второй половины XVIII века, когда, как отмечалось, были созданы объективные предпосылки для развития жанра.
      Во второй половине XVIII-начале XIX века наиболее интересными произведениями можно считать "Записки" (1771-1791) Екатерины II, а также "Жизнь и приключения Андрея Болотова" (1738-1793), "Записки" Е.Дашковой (1804). В конце столетия начинают создаваться и первые воспоминания писателей, в основном опубликованные в XIX веке - "Записки" Г.Державина (1811-1813), "Взгляд на мою жизнь" И.Дмитриева (оп.1866).
      В работах современных исследователей, в частности, М.Билинкиса, Л.Гаранина, Л.Гинзбург, Г.Елизаветиной, А.Тартаковского, С.Травникова, показано, что именно в XVIII веке складывается традиция организации памятных записей о прошлом в единое художественное целое.
      В исследовании Тартаковского проведен статистический подсчет основных публикаций и отмечено, что со временем происходит расширение состава авторов воспоминаний за счет выходцев из низов, представителей формирующейся интеллигенции. Тарковский относит появление мемуаров писателей к рубежу XVIII - XIX веков. Правда, он не рассматривает их как самостоятельную разновидность мемуаристики.
      Поскольку в XIX веке складывается жанровая система, возникает понятие профессионального труда писателя и начинается история отечественной критики, можно говорить о том, в это время мемуары формируются как жанр, то есть как целостная эстетическая система, обладающая рядом типологических признаков.
      Тогда же появляются первые отклики на мемуары и обобщающие исследования. В работах П.Пекарского и Н.Чечулина содержался обзор состояния мемуаристики XVIII века, автор-аноним (по мнению ряда исследователей О.Сенковский) рассмотрел состояние западноевропейской мемуаристики от ее зарождения до 30-х годов XIX века. Во второй половине XIX века свой обзор о современном состоянии жанра представил Г. Геннади.
      Опубликованные в XIX веке рецензии В.Белинского, А.Бестужева - Рюмина, А.Пыпина, М.Семевского, Н.Чечулина, Н.Чернышевского и некоторые другие не устарели до настоящего времени.
      В работе Белинского дано определение мемуаров, на которое ссылаются многие современные исследователи: "... Самые мемуары, совершенно чуждые всякого вымысла, ценимые только по мере верной и точной передачи ими действительных событий, самые мемуары, если они мастерски написаны, составляют как бы последнюю грань в области романа, замыкая ее собою". Таким образом, критик считал мемуары составной частью эпического рода литературы.
      С данным утверждением четко соотносится другое наблюдение исследователя. Он рассматривал "исторические факты, содержащиеся в источниках, не более как камни или кирпичи: только художник может воздвигнуть из этого материала изящное здание". Белинский полагал, что важен не простой перечень фактов, а их отбор, умение автора создать из них выразительную картину.
      Критик подчеркивает доминанту художественного начала над документальным, полагая, что особую ценность представляют такие мемуарные сочинения, которые не только убеждают в подлинности изображения, но и широко используют творческую фантазию - "верное воспроизведение фактов невозможно при помощи одной эрудиции, а нужна еще фантазия".
      Выдвигая в качестве обязательного признака мемуаров типизацию изображаемого, Белинский тем самым признавал мемуары полноправным литературным жанром, в котором происходит отбор и организация фактов в соответствии с авторским замыслом, создание художественного образа. Таким образом, Белинский применил к мемуарам те же художественные критерии, что и к другим литературным произведениям.
      Как отмечает Белинский, для автора мемуаров важно не только точно передать то или иное событие, но и художественно обобщить исторические и жизненные факты, достичь живости и увлекательности изложения. "Такова сила искусства: лицо, ничем не замечательное само по себе, получает через искусство общее значение, для всех равно интересное, и на человека, который при жизни не обращал на себя ничьего внимания, смотрят века, по милости художника, давшего ему своею кистию новую жизнь! То же самое и в мемуарах...". В последнем рассуждении практически намечаются возможные критерии оценки портретной характеристики (литературного портрета).
      Отнеся мемуары к "пограничным" жанрам художественной прозы, Белинский одновременно отметил их жанровую неоднородность. Действительно, в его время мемуары не представляли сколько нибудь единообразного явления. В одних произведениях авторы пересказывали факты, в других - пытались воссоздать образную картину прошлого. Наконец, третьи авторы представляли картину прошлого такой, какую им хотелось бы видеть, а не ту, какая была на самом деле.
      Поэтому Белинский дополняет и уточняет намеченные им свойства мемуаров в отдельных рецензиях и обобщающих статьях, как бы "прописывая" их признаки как отдельного эстетического образования. В качестве основного материала Белинский выбрал именно мемуары писателей, а не представителей других профессий. Критик считал, что в них ярче всего видны расматриваемые им художественные особенности.
      В отзыве Н.Чернышевского на автобиографические произведения Г.Державина и Л.Толстого обозначены особенности эстетической организации подобного типа произведений.
      Критик полагает, что мемуары обычно основаны на произошедших когда то событиях - "по этим происшествиям, как бы неудовлетворительно они ни были рассказаны, как бы неискусно они ни были подобраны автором мемуаров, все-таки знакомишься с нравами того века, с тем, что и как делалось тогда на белом свете".
      Чернышевский также констатирует наличие в мемуарах типизированного изображения действительности: "....Как бы сильна ни была память, она не в состоянии удержать всех подробностей, особенно тех, которые не важны для сущности дела, но нужны для художественной полноты рассказа и должны быть заимствованы из других сцен, также оставшихся в памяти".
      Итак, именно Белинский и Чернышевский еще в XIX веке определили, что мемуары писателей обладают теми же качествами, что и прочие литературные произведения: в них происходит типизация действительности, присутствует исторический взгляд на описываемое и отбор фактов. Их своеобразие определяется личным взглядом на описываемое, умением выразить в индивидуальной форме лично пережитое и увиденное.
      Высказывания критиков определили положение мемуаров в литературном процессе. Но сам уровень развития литературоведения, преобладание исторического подхода, привели к тому, что в большинстве работ проблемы типологии жанров рассматривались недостаточно.
      Часто первыми рецензентами становились не профессиональные критики и литературоведы, а сами писатели. Поэтому в XIX веке еще не сложилась практика оценки всех основных публикаций подобного рода, отклики единичны и не носят систематического характера.
      После работ Белинского и Чернышевского появились исследования Г. Геннади, С. Минцлова, П.Пекарского, Н.Чечулина. В них мемуары рассматриваются как библиографический источник, выявляется корпус произведений, объединяемых данным понятием.
      В работе Чечулина "Мемуары, их значение и место в ряду исторических источников" (1891), как бы был подвен итог определенному этапу развития мемуаристики. Автор сформулировал признаки мемуаров как цельной повествовательной системы, подчеркнул сходство мемуаристики и "второстепенных" литературных произведений.
      Одновременно с работами библиографов начинается работа по публикации мемуаров предшествующего века, появляются "Записки русских людей" Сахарова. Оформляются и первые подборки воспоминаний как в отдельных сборниках, так и в журналах, среди которых ведущее место занимает "Русский архив"(1863-1917). Появляются и первые обобщающие публикации, авторы которых используют мемуары как источник (серии "Осьмнадцатый век" (1868-69), "Девятнадцатый век" (1872).
      В конце века в энциклопедии Ф.Брокгауза и И.Ефрона появляется первая словарная статья, посвященная тенденциям развития жанра и предлагается деление мемуаров на военные, "мирные", дворцовые, бытовые, писательские.
      Отметим, что предложенное в энциклопедии деление воспоминаний по тематическому и профессиональному признаку сохранилось и в последующих библиографических работах. В качестве примера можно привести пятитомный труд С.Минцлова "Обзор записок, дневников, воспоминаний, писем и путешествий, относящихся к истории России и напечатанных на русском языке".
      В указателе "История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях" материал, связанный с XIX веком, распределен следующим образом: Россия в целом (Социально-экономический строй, Экономическое положение, Промышленность и промыслы, Сельское хозяйство, Транспорт, Торговля, Финансы).
      Большинство работ, написанных в XIX веке, носят описательный характер или посвящены анализу конкретных произведений. Однако, по сравнению с XVIII веком, в них не только не оспаривается значимость мемуаров как ценных документальных источников, но и признается их существование как самостоятельной эстетической системы. Правда, признаки мемуаров еще только намечаются, в основном встречается оценка содержательной, фактической стороны воспоминаний.
      Иной подход был предложен в начале ХХ века Д.Овсянико-Куликовским. Вслед за Белинским и Чернышевским он считал, что мемуары "по праву могут быть рассматриваемы не как простая копия действительности, а как ее художественное обобщение и истолкование. К числу таковых в нашей русской литературе относятся "Семейная хроника" Аксакова и "Былое и думы" Герцена". Исследователь называет мемуарами те поизведения, где на первый план выступает личность самого художника, в большей или меньшей степени замаскированная вымыслом.
      О читательском интересе свидетельствовуют обзоры критики. В одном из них говорилось: " Не далее как два-три года тому назад, перед войной, в литературе нашей самым интересным и "захватывающим" чтением оказались разные мемуары, воспоминания, биографии, автобиографии, подлинные исповеди и дневники, словом, подлинные документы человеческих опытов".
      На протяжении первого тридцатилетия ХХ века количество выходящих произведений постоянно росло, что позволяет говорить как об активной деятельности их создателей, так и о хорошо налаженной публикаторской деятельности.
      Внешней причиной общественного интереса к живым свидетельствам времени становятся социальные события: первая мировая война, революционные потрясения. Они обуславливают и интерес к прошлому, и издание исторической и документальной литературы. Как известно, именно в начале ХХ века появляется плеяда талантливых историков и философов, которые и представляют свой взгляд на развитие текущих событий. Публикации не остаются незамеченными, в периодической печати постоянно публикуются рецензии на подобные произведения.
      Любопытны, например, выступления А.Воронского, одного из первых критиков литературы для подростков. Он не только подробно анализирует приемы воссоздания мира детства в произведениях Н.Огнева, Л.Пантелеева, но и создает ряд автобиографических произведений (в частности, повесть "За живой и за мертвой водой", 1929).
      Особое место среди критического наследия Воронского занимают статьи, посвященные А.Белому ("Андрею Белому" (Мраморный гром) и М.Прусту ("Марсель Пруст (К вопросу о психологии художественного творчества)", "Искусство видеть мир (О новом реализме)". В них Воронский проводит переклички между своеобразием подхода писателей к прошлому, выделяя метафоризацию как главное свойство подобных текстов. Используя один и тот же прием (в частности, деталь), каждый писатель по - своему изображает собственный внутренний мир.
      Значение статей Воронского заключается в том, что он устанавливает сходные явления в творчестве писателей одного времени. Дальнейшее изучение намеченных Воронским сопоставительных связей углубит общее представление о развитии авторского начала в мировой литературе ХХ века.
      В частности, актуальным представляется включение в тот же ряд других произведений, создававшихся в тот же период в литературе русского зарубежья, в частности, "Жизни Арсеньева" (1927-1929) И.Бунина, "Детства Никиты" (1922) А.Толстого, "Богомолье" и "Лето Господне" (1933) И.Шмелева.
      Интенсивное развитие мемуарного жанра в первое тридцатилетие ХХ века связано и с утверждением новых форм искусства, прежде всего модернистских и авангардистских, представители которых обосновывают свою эстетическую программу как в манифестах, так и в мемуарной форме.
      В творческой среде символистов появилась и закрепилась идея "жизнестроительства". Как отмечает В.Руднев, в данном случае стояла задача: "снять оппозицию ... между своей жизнью и своим творчеством, мифологически отожествить их".
      Известно, что с ранней юности работал над своими воспоминаниями В.Брюсов. Он любил слушать рассказы стариков (деда о Пушкине, П.Бартенева о его секретарской работе в "Русском архиве"). Через их истории он зримо представлял себе прошлое. Одновременно он определял и собственную роль в текущей истории.
      Когда после смерти Брюсова было собрано его творческое наследие, оказалось, что важной составляющей в него вошли мемуарные материалы: дневники, которые он вел на протяжении многих лет, варианты автобиографий, литературные портреты, мемуарные очерки, повествование о своей семьи, детстве и юности.
      Публикуя в 1994 году часть наследия Брюсова, В.Молодняков так определил задачи, стоявшие перед автором: "Одно из первых сознательных побуждений и действий Брюсова-литератора - зафиксировать происходящее, отобразить не только внешние событий, но и движения души, становление личности, стремясь проникнуть в самую суть вещей. Позднее это станет одним из важнейших писательских и человеческих качеств Брюсова".
      Исследователь подчеркивает значение мемуарных записей Брюсова как своеобразной творческой лаборатории. Он сравнивает стремление Брюсова быть историком своего времени с подходом к прошлому Пушкина, отмечает тяготение к самовыражению у Л.Толстого и А.Герцена. Приведенный В.Молодяковым сопоставительный ряд примечателен, он позволяет говорить о наличии традиции.
      В ХХ веке продолжается традиция создания переписки отдельных деятелей между собой в значимые для них периоды жизни. Причем среди авторов подобных циклов могли оказаться как профессиональные литераторы, так и близкие к их окружению люди.
      Особое значение для развития мемуаристики ХХ века имели публикации на страницах журналов "Красный архив"(1920-30), "Красная новь"(1921-42), в альманахах "Земля и фабрика"(1928-1931), "Год XVI"(1934).
      Отметим также двадцатитомное издание "Архив русской революции", издававшееся с начала 20-х годов в Берлине Г.Гессеном. Воспоминания писателей вошли в него важной составляющей, что подтверждает осознание составителями их художественной и источниковедческой ценности (укажем "Киевскую эпопею" Р.Гуля). Хотя данное издание оставалось недоступным в России на протяжении почти шести десятилетий, его опосредованное влияние на русскую мемуаристику очевидно.