Экири потер подбородок.
      - Ага, значит, так вот... Слушай, я, честно говоря, не совсем уловил, что ты тут наговорила, ты скажи, дела-то как вообще?
      Нэль чуть слышно вздохнула.
      - Ну, как-ни законов теперь нет никаких, ни сторожей в городах, одна шпана. Хавать нечего, бандиты кругом. А войну мы почти уже проиграли, президент сбежал. Вот... Ну, в общем, кто смел, тот и съел.
      - Ох ты, зараза какая... А вы-то как выбираться будете?
      - Не знаю, браток. Мы пока что в Порт-Нова, а там видно будет.
      Экири повздыхал, поругал гаджей, а потом пригласил девушек в ресторан-проедать честно заработанные денежки. Тай заметила, что на нее парень поглядывает с явным интересом, но согласилась. Экири ей не понравился, кому нравятся дураки и трусы, так почему же не покушать за его счет? Тем более, когда еще удастся поесть, на следующее утро поезд прибудет на конечную станцию, до Порта-Нова придется добираться пешком.
      Пыхтя и лязгая буферами, поезд прибыл к месту назначения. Лали выстояли длинную шумную очередь в тамбуре и соскочили на землю. Аль с интересом понюхал воздух, попросился вниз и невозмутимо занялся отправлением потребностей на обочине дороги. Ожидая его, лали остались у поезда в одиночестве, весь приезжий народ тем временем дружной толпой втиснулся в автобус и укатил в город.
      - Все, можно идти,- заявила Фишка, пристраивая кота на плечо.
      - Девушки, а может автобус подождем?-робко предложил Экири.
      Тай стиснула зубы. За сутки этот тип осточертел ей до ужаса.
      - Нет, брат, мы уж лучше прогуляемся. За фигурой, понимаешь, следить надо,- ответила она.
      - А-а... Я подожду все же. Сумка тяжелая, зараза. Так где мы с вами состыкуемся? Давайте поужинаем вместе, там ресторанчик такой есть приятный, "У моря" называется.
      - Как-как? "Умора"?,- переспросила Фишка с издевательской невинностью.
      Экири натянуто улыбнулся, косо на нее поглядывая.
      - Ах, да. Как же с девочкой быть? Там с детьми не пускают...
      - Ничего, дяденька, я в гостинице посижу,- тоненько пискнула Фишка.
      - Так давайте часов в девять, хорошо? Короче, жду.
      Он помахал рукой и отправился на остановку.
      - Блин, наконец-то,- вздохнула Фишка.-Как он меня достал. Вы пойдете?
      - Да, очевидно, стоит пойти,- ответила Нэль.-Он тут уже бывал, надо выяснить побольше. И вообще, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
      - Лучше бы шашлык,- заметила Тай.
      - Ну, уж как получится. Ладно, идти надо.
      Фишка пошарила в карманах.
      - Народ, а сигареты у нас кончились?-недовольно спросила она.
      - Похоже на то,- беззаботно отозвалась малокурящая Тай.-Вон у мужика стрельни.
      Мужик, направляющийся от станционных построек к автомобилю, очевидно, собственному, в ответ на Фишкину просьбу замедлил шаг и осведомился:
      - Столица? И прут, и прут, черти... Раньше-то как господа приезжали, все на понтах. Что, клюнул петух жопу? Иди работай, шкетина, не хер тут клянчить...
      - Во, дает!-восхитилась Фишка.-Вы, дяденька, специально речь сочиняли, или экспромтом?
      Мужик кратко и определенно дал понять, какого он мнения о столичных вообще и о шкетине рыжей в частности. Фишка выслушивала его излияния с восторгом, а тем временем рука Актрисы со скоростью атакующей кобры совершила движение к мужику и обратно.
      Через минуту, проводив взглядами укативший в сторону города автомобиль, компания продолжила свой путь.
      - Да, кстати,- между прочим заметила Нэль.-Давайте сначала пойдем туда.
      Она показала в сторону вокзальных строений.
      - Вдруг там что-нибудь продается.
      - Может, до города потерпим?-усомнилась Тай.-Дешевле, думаю, будет...
      Нэль радостно улыбнулась.
      - Ну не мы же платим.
      - Хочешь сказать...?
      - Ну да.
      Фишка, громко и счастливо визжа, запрыгала на месте, переполошив дремлющего котенка.
      - И много там?-поинтересовалась Тай.
      - А это мы сейчас поглядим.
      Нэль вытащила из кармана трофейный кошелек и занялась изучением его содержимого. Произведя осмотр, она слегка поменялась в лице.
      - Я охуеваю,- лаконично сообщила Актриса, в целом не склонная к сильным выражениям.
      Тай, в свою очередь, пересчитав деньги, с ней полностью согласилась.
      - Ну? Че там? Эй, ну дайте глянуть-то!-канючила Фишка.
      Танцовщица молча передала ей деньги. Фишка посчитала.
      - И с чего вы охуеваете? Нормальные бабки.
      - Это как посмотреть,- возразила Нэль.-Кому нормальные, а я так в первый раз вытащила кошелек с такой суммой... Этот мужик, видимо, покупал там что-то, а кошелек забыл подальше убрать. Он же у него, считай, вываливался из кармана... Ой, люди, гляньте-ка! Что вижу я!
      - Я лично ничего не вижу,- заметила Тай.-А что такое?
      - Там мороженное дают, судя по надписи. И я его хочу.
      Тай улыбнулась.
      - А давай! Гулять, так гулять. Сколько мы с тобой мороженного не ели?
      - Лет пять, наверное. Фишка, ты как?
      - Я-за. Сигарет еще надо купить... Нэль, неужто ты и вправду бросила?
      - Ну да, в общем-то, а что?
      - Герой,- резюмировала Фишка, и они бодро зашагали к вокзалу.
      Едва переступив границу собственно города, Тай, Нэль и Фишка наткнулись на сухонькую, но энергичную бабульку, которая тут же решила все их наметившиеся было проблемы. "Беженки?"-конфиденциальным шепотом осведомилась она. Это слово в ее интерпретации звучало одновременно как "вешалки" и "бешенные". В ушах после ее шепота оставался колючий осадок. А в зубах звенело. Так, во всяком случае, определила Фишка. В остальном бабка ничем особенным не выделялась, просто она имела с приезжими свой маленький бизнес, как и сотни подобных ей старух во всех приморских городах. Через полчаса, сторговавшись и строго предупредив насчет пьянок-гулянок, бабка отвела троицу в свой дом и предоставила для проживания средних размеров мансарду, где обстановку составляли три матраса и умывальник. Пыль и насекомые отсутствовали, как, впрочем, и вода в умывальнике, и простыни на матрасах. Хозяйка получила деньги и, бодренько кряхтя, ускрипела по лестнице вниз.
      - Хорошо!-одобрила новое жилье Фишка, развалясь на матрасе.-Может, вы все-таки останетесь?
      - Не, пожалуй, стоит сходить,- ответила Тай.-Как раз сейчас воды притащим, вымоемся, шмотки постираем... Пока высохнут... А там сходим, поедим на халявку, выясним, что тут к чему, и сразу вернемся.
      - Бог с вами, валяйте, идите. Разрешаю...
      - Ой, спасибо, барыня,- поклонилась Нэль.-А не изволит ли ваша милость за водой прогуляться?
      Фишка прищурила глаз и поинтересовалась:
      - Покурить не хочешь?
      - Нет, Хилихай. Но очень может быть, что вскоре я захочу взять вот этот большой тяжелый умывальник... Возьму, значит, я умывальник, и буду до-олго бить...
      Фишка просияла и вместе с Актрисой досказала:
      - По наглой рыжей морде!
      - Совершенно верно. Вставай, пойдем искать, где тут воду берут.
      Колонку обнаружили на заднем дворе, там же неподалеку-летний душ. Не то чтобы было совсем уже лето, но после заснеженной Столицы здешние плюс пятнадцать градусов казались тропической жарой.
      Возня с мытьем и стиркой растянулась, как и предполагала Тай, до вечера.
      - Ну что, пойдем, что ли,- сказала Тай, прислушиваясь к пиликанью хозяйского радио.
      - У меня еще штаны недосохли,- запротестовала Нэль.
      - Ну и нормально. Экири будет в восторге, подумает, что он тебя так возбуждает,- успокоила ее Тай.
      - Какой тонкий у тебя юмор, сестричка... Ладно уж, идем. Фишка, мы постараемся быстренько.
      - Угу. Коту чего-нибудь пожрать притащите.
      Танцовщица и Актриса вышли на улицу и, расспросив аборигенов, отправились к ресторану.
      Порт-Нова, в отличие от Столицы, не затихал ни днем, ни ночью. Машины ползли сплошным потоком, тротуары были полны людьми. Пахло гарью, морем и поздней весной.
      - Жизнь бьет ключом,- сказала Нэль, ловко уклоняясь от столкновения с подвыпившим мужчиной.
      - И все по морде, по морде норовит,- уточнила Тай, провожая глазами прогалопировавших мимо подростков в совершенно диких одеждах.
      - Ну зачем же так мрачно. Город паршивый, но ведь тепло.
      - А чем тебе город не нравится?-удивилась Тай.
      - Равнодушный какой-то. В скорлупе. Я, впрочем, могу и ошибаться.
      - Погоди-ка, по-моему, это то, что мы ищем.
      Ресторанчик "У моря" состоял из небольшого одноэтажного помещения, украшенного светящейся вывеской и забавными фонариками в виде пузатых рыбок, и большой открытой площадки, вплотную примыкающей к невысокому гранитному парапету, за которым шумело море. Экири уже восседал за столиком в компании с бутылкой шампанского.
      - А-а, девушки! Ну наконец-то!-обрадовался он.-А я уже заказ сделал, не обидитесь? Ну и здорово. Давайте пока за знакомство...
      Через час, наблюдая, как Экири вливает в себя вторую бутылку вина и посылает за третьей, Нэль тихонько подтолкнула Тай.
      - Эй, по-моему, нам пора.
      - Наелась?
      - Вполне. Не особо мне местная кухня нравится, ты лучше готовишь. Давай, прощайся. А то он упился уже, только неприятностей с ним нам не хватало.
      Тай кивком выразила согласие.
      - Эй, Экири! Пора нам. Спасибо тебе.
      - Ш-што? Уже? А-а, ну так я с вами тогда... это... ну, бля, короче, это... провожать вас буду. Эй! Ф-фициант! Щ-щет давай...
      Экири получил счет и расплатился. Сдачу он пересчитал четыре раза и, убедившись, что сумма каждый раз выходит разная, засунул бумажки официанту за лацкан.
      - На, сука, иди, блядь, сам считай,- пояснил он последнему свой щедрый жест и достаточно твердым шагом пошел за девушками на выход.
      Нэль заметила, что вслед за ними из-за двух столиков поднялась группа молодых упитанных парней.
      - Тай! У нас проблема... хреновые наши дела... Быстро отвязаться от этого козла и линять отсюда...
      - Интересно,- рассуждала Тай, прибавляя шагу.-Побьют или изнасилуют?
      - А ты подойди, спроси,-посоветовала Нэль.-Сейчас как эти подворотни пойдут, так и выясни. А то ведь интересно, в самом деле...
      - Слушай, может подождем идти? Здесь народ все же,- предложила Тай.
      - Тебе этих мало? Все ж пьяные, а мы не местные, кто за нас заступаться будет? Этих-то мы еще как-нибудь переживем.
      - Нэль, а ты бы лучше прикинулась кем-нибудь левым. Ты в положении, как-никак.
      - Не, лучше ты станцуй. А то я этой публики стесняюсь.
      - Ну, кроме шуток. Я серьезно.
      - Я тоже... Ага, вот и подворотня. И будь я Певицей, если половина этих мальчиков кружным путем не забежала вперед.
      Нэль пела недурно, но-не судьба. Потому как насчет мальчиков она не ошиблась. Трое здоровых и веселых молодых людей возникли при выходе из подворотни, человек восемь топотали сзади.
      Экири завидел передних, остановился, оглянулся, сделал неуверенно два шага и снова встал. Одинокая голая лампочка, сидящая на стене в обрамлении лепестков разбитого плафона бестактно заглядывала в его бледное и разом вспотевшее лицо.
      - Жарко сегодня,- бодрым голосом объявил Экири и вытер лоб.
      - Неужели?-презрительно бросила Тай.
      - Он боится, что будут бить,- вроде бы примирительно сказала Нэль, вкладывая в простые слова, как напильник в мягкий хлеб, ядовитую иронию.
      Охотники приблизились.
      Экири, бледнея все больше, сделал шаг к стене. Его взгляд заметался по облупленной штукатурке, по раскисшей грязи дороги, даже по арочному своду-выхода не было.
      - Э, ребят, вы чего?-тихо спросил он.
      Бессмысленный вопрос, канув в оживленную толпу, породил всеобщее веселье-со слабой жертвой особенно приятно забавляться.
      - Господа откушали и желают размяться, дабы формы не терять,- почти пропела Нэль, которую снова украсила злая улыбка.
      Один из тех, что загораживали выход, шагнул на свет, и Нэль обречено вздохнула, узнав мужика, у которого утром стащила кошелек.
      - А ты, стерва, прикуси язык,- посоветовал он.-Пропила чужие бабки, теперь будешь мне долг с процентами отдавать.
      Нэль обернулась к Тай.
      - Касаемо твоего вопроса-и то, и другое...
      Экири очнулся от замешательства и заговорил быстро и громко:
      - Я так и знал, что она воровка! У меня самого сейчас ни копейки не осталось. Вы что думаете, я по дружбе с ними иду? Вы знаете вообще, что это за бабы? Они лали, они и воруют, и пришить могут, их сейчас по всей Столице ловят, и здесь тоже...
      Глаза Экири сделались совсем безумными, он рванулся, проскочил между стеной и крайним парнем и кинулся через заборчик во дворы.
      Один бросился было догонять, но утренний знакомец Актрисы его удержал.
      - Хрен с ним, пусть чешет... Лали, значит. То-то я, блядь, гляжу-пропали, на хуй, бабки, а как, когда-не заметил. Это, думаю, что ж, на хуй, такое? У меня-спиздить? Да еще, блядь, незаметно? Ебана в рот, чурки сраные, развелось гнид ебучих...
      - Ну, че, отец, сразу их стукнем, или как?-деловито поинтересовался кто-то.
      - Не-ет, блядь, какой, в пизду, сразу? Эта сука меня, ты понимаешь, нет?-меня! Обула!
      - Ну и как ботиночки, не жмут?-весело осведомилась Нэль.
      Они с Танцовщицей стояли спиной к стене, и только Тай заметила, как по красивым рукам Актрисы волной пробежала дрожь- готовясь к работе, напрягались и расслаблялись мышцы.
      Впрочем, подругу она разглядывала недолго. Удары посыпались со всех сторон, не слишком быстрые и умелые, каждого такого драчуна Мастера превосходили намного, но слишком большое число нападавших оставляло мало шансов.
      Лали это понимали прекрасно и дрались насмерть. Драка едва успела начаться, а один уже выбыл из круга и упал, сложившись пополам, испытав силу стройной ножки Танцовщицы на самом чувствительном месте. Вскоре к нему присоединился второй, который, будь ему вовремя оказана помощь, всю оставшуюся жизнь смотрел бы на мир одним глазом. Но сразу в больницу его не повезли, так что жизнь для него на этом и закончилась. Нэль, в отличие от Тай, не боялась мертвых.
      Мужик, за которого, не щадя себя, мстили молодые люди, сам в драке участия не принимал. Но, увидев двоих покалеченных, он решил дело по-своему. Протолкнувшись между азартно сопящими парнями, он выставил из рукава округлую головку газового баллончика и придавил ее.
      Подворотня наполнилась легким, но пронзительным, как зубная боль, запахом. Тай почувствовала, как гортань и трахею наполнило битое стекло, свет лампочки стал краснеть, потом чернеть и потух совсем.
      На Актеров яды действовали слабее, чем на обычных людей, поэтому Нэль не потеряла сознания, но медленно сползла по стене на землю, кашляя и захлебываясь горловой кровью.
      Молодежь разомкнула ряды.
      - Ну, че, братаны, перекур?-предложил один из них, тяжело отдуваясь и кривя разбитые губы. Его товарищи расслабились, заговорили, кто-то присел, кто-то прислонился к стене. Все поглядывали на лежащих у их ног худых драных девчонок и удивленно матерились.
      - Блядь, они, что ль, правда... эти?-спросил паренек, почти подросток, делая неопределенные пассы руками.
      - Нет, они, блядь, зарядку по утрам делают,- съязвил кто-то в ответ.
      - Ебана в рот, во дают махаться!-подхватил тему третий.-Теперь-то чего с ними, на хуй, делать? Долго они так проваляются?
      - Глянь, а эта в пизду и не отрубилась!-заметил один, легонько пиная Нэль в область виска.
      - Не убей!-строго предупредил старший и увидел, как плечи языкастой воровки пару раз вздрогнули, будто от смеха. Хотя, с чего бы ей смеяться? Скорее плакать впору. Он продолжил:
      - Эту, как оклемается, будете пиздить, пока не утомитесь. А там уж ее проблемы. А вторую как хотите, хоть ебите, хоть пришейте.
      - Не, не!-возразил подросток.-Черную Монголу надо отправить, он просил ему чурок таскать.
      - Бля, пацаны!-перебил его парень постарше.-Смотрите, Крыса помирает!
      Пацаны обступили имярека с выбитым глазом и согласились, что с ним дело плохо. Рядом стонал пришедший в себя несчастный, покалеченный Танцовщицей.
      Старший оценил ситуацию и выдал программу действий:
      - Так, грузите этих ко мне в машину. Ты, бля, на тебе ключи, пригони ее сюда... Я поеду их в больницу отвозить, вы тут с этими разберитесь.
      Снова вмешался подросток:
      - А эту как к Монголу везти?
      - Ебана в рот! Ты заебал со своим Монголом, в пизду! Замолкни, на хуй.
      Подросток недобро сощурился.
      - А вот я ему, блядь, на хуй, скажу, как ты тут против него выебывался, он тебе такую пизду выдаст, ты, блядь, неделю вылезать будешь.
      Старший ощутил, как его авторитет трещит по швам. Надо бы показать сопляку место, да не выйдет. Чертов щенок ходит в шестерках пресловутого Монгола, а связываться с ним-себе дороже. Делать нечего.
      - Хуй с тобой, забирай телку, поехали. По дороге завернем к его хате.
      Парнишка гордо выпрямился и милостиво предложил:
      - Возьми Толстого, мы на перекрестке отвалим.
      Старший согласно кивнул. Подъехала машина. Впереди усадили стонущего страдальца, подросток устроился рядом. На заднем сидении полулежал тот, кто к этому времени уже отмучался. Его поддерживал крупный мужичок, названный Толстым. На пол, под ноги этой парочки, уложили бесчувственную Танцовщицу.
      Окутав оставшихся облаком бензиновой гари, машина уехала.
      "Ну что за жизнь невезучая такая",- рассуждала Нэль, лежа лицом вниз в грязи и стараясь не вздрагивать от ударов. В самом деле, утомятся же они когда-нибудь пинать индифферентное тело! "Опять вот бьют... Ох ты господи, это ж ведь больно-по почкам-то ногами... Щенки паршивые. Да будь вас пять таких, а не десять... Мама моя! И не надоело им?"
      - Вот сука,- тяжело дыша, пробормотал некто охрипший и запыхавшийся.-Ну все ей хрен по деревне... А ну-ка!
      Он легко, как котенка за шкирку, поднял Нэль на ноги.
      - Ну, лали, спой нам песню!
      "Рада бы, козел, да какое тут кричать, тут бы дышать... Особенно-е-мое!-вот когда так под дых попадают... А ведь убьют, пожалуй, хотя и криворукие, уж скорей бы тогда, что ли... Да что ж я не отрублюсь-то никак, невозможно же, так больно, и не отрубиться..."
      Кто-то притомился, вышел из круга, подышал и попросил:
      - Ну-ка, братаны, погодите, дайте-ка я энту лалю попробую, пока не сдохла...
      Руки, державшие Нэль, разжались, она упала и ощутила, как бедрам стало горячо и мокро.
      "Ну вот, на аборт разоряться не надо",- пробилась смутная мысль сквозь плотный гудящий туман, такой долгожданный, наконец-то начавший наступать на сознание.
      Но безжалостная выучка Мастера взяла свое, и следующие слова прозвучали четко, и явственным было прикосновение чужих рук.
      - Обломись, у сучки течка...
      И другой голос:
      - Ну и хуй, ты ж в резинке... Давай, работай.
      - Давай сам, если не в лом...
      - А есть еще резинка?
      - Да вроде была...
      "И эти озабоченные... Надоело, однако. Козлы, вдесятером за час человека убить не могут, придурки... А не сыграть ли мне одну простенькую Роль? Умру ненадолго, они уйдут... А что потом? Ну, будем надеяться, что добрый прохожий пнет мой труп в нужную точку... А нет, так нет, всего-то умру насовсем, достало меня это все... Прощайте, мальчики, уж не знаю, какие вы любовники, но я вас нынче не хочу..." Мертвый отец улыбался ей, и она, оставаясь лежать, шагнула навстречу...
      - Нашел, что ли? Сам будешь? Нет? Давай тогда.
      - Ха! Пиздец, братва, обломись.
      - Че такое?
      - Сдохла, на хуй, ваша блядь.
      - Ну, че, кто некрофильничать будет?
      Ответом на эту реплику был взрыв дружного хохота. В самом деле, это скорченное тело, и при жизни-то не бог весть какое, а тем более теперь, когда мертвое лицо украсилось судорожным смертным оскалом, это тело никаких желаний не вызывало.
      Сухо зачиркали зажигалки, потянуло табачным дымком. Растирая на ходу руки и поправляя одежду, новые хозяева полумертвой страны покинули подворотню.
      Оставшись одна, Фишка заскучала. Она спустилась во двор, помогла бабке развесить стираное белье на веревках и натаскать воды. В благодарность старуха накормила вежливую девочку и позволила ей покопаться на книжных полках. Еще часа три Фишка провела, читая одновременно две книги, время от времени покуривая и возясь с Алем. Потом на лестнице заскрипели шаги, появилась хозяйка. Она принесла Фишке кружку молока и булку.
      - На, Хеленка, скушай, да ложись-ка спать. Ты не бойся, сестрички твои молодые, красивые, им самое время гулять, женихов себе искать. Во как бабка в рифму сказала! А ты спи, детка, спокойной ночи.
      Фишка поблагодарила, пожелала бабушке спокойной ночи, и та ушла к себе вниз. Фишка поделилась пищей с котенком, выключила свет, чтобы не раздражать хозяйку, и задумалась. Мысли сводились к вопросу-идти на поиски, или не идти. В конце концов, понимая, что все равно не заснуть, решила пойти. Еще некоторое время занял вопрос о коте. С ним, конечно, веселее, но разумней будет его оставить. Так она и поступила. Закрыв Аля в комнате, Фишка тихонько выбралась из дома.
      До набережной она добралась без приключений, побродив, нашла ресторанчик. Посетителей осталось не много, Тай и Нэль среди них не обнаружилось. Ну точно, либо эти заразы подцепили себе кавалеров, либо влипли тут в историю. Фишка прикинула, какой еще дорогой они могли пойти, и углубилась в темные дворы. Никаких более точных соображений у нее не было, и она шла, нервно озираясь, куда несли ноги. Детство маленькой разбойницы прошло в чистом и безопасном доме, рядом с мамой, и это, разумеется, оставило свой отпечаток. Последующая бродячая жизнь, цыгане, голод и беготня-это все была большая, иногда веселая, иногда страшная игра. Уютный дом всегда виделся ей за ближайшим поворотом. И только после смерти матери, когда дорога к близкому дому оборвалась, Фишке пришлось зажить этой дурацкой игрой всерьез. И все-таки идти одной, в жуткой темноте, в неизвестность-страшно. А уж как жутко ей сделалось, когда в призрачном свете лампочки она увидела забрызганную темной кровью арку и неподвижное тело у стены...
      В три прыжка Фишка подскочила к Актрисе. Неужели убили? Нет, она не мертвая, это точно, Фишка чувствовала. Уж покойника-то она от живого отличит. Тогда что с ней? Ведь не дышит, да и сердца не слышно... Все-таки умерла. Хотя, нет, вот оно-мать говорила про такую штуку. Актер, если вдруг припрет, может умереть как бы на время. Но сам, без посторонней помощи, он не очнется, это только Колдуны и Знахари могут. Если Актеру не помочь вовремя, он умрет совсем. А сколько она уже так лежит? Еще не поздно? И, самое главное, как ей помочь? Фишка этого не знала. Она встала на колени и осторожно потрогала твердую холодную руку.
      - Нэль, очнись! Эй, Нэль!
      Нет, не так, надо как-то по-другому. Вот было бы все как в сказке про спящую принцессу! Всего-то делов-чмокнул, и готово. А в жизни мозгами шевелить приходится. Фишка поежилась и приготовилась к процедуре, которую не особо любила, даром что полезная. Она легла рядом с Актрисой и представила себе другой мир. Он впускал ее неохотно, но Фишка упорно пробивалась и, наконец, увидела то, что хотела увидеть. Люди под таким углом зрения обычно выглядят чудно и малость страшненько, а вот Нэль и здесь осталась почти непрозрачной, как будто снегом присыпана... Ну же, Нэль! Нельзя умирать, не смей, мне и так страшно... Где-то же должен, просто обязан гореть огонек твоей жизни! Не видно что-то, а вот если попробовать чуть помочь, как сумею... Ну, слава те господи...
      И Фишка с облегчением вернулась в реальность. Найденную точку пришлось массировать очень долго, но Фишка не сдавалась и победила-таки-Нэль вздохнула, закашлялась и открыла глаза. Попыталась приподняться, но приступ кашля снова бросил ее на землю. Фишка приподняла Актрису за плечи и, не видя ничего от слез, держала, пока избитое тело старалось вновь родиться. Кашель и рвота, и идущая горлом кровь-сколько все это продолжалось, Фишка не заметила, она плакала, потому что ей казалось, что Нэль умирает, и уже окончательно. Но все кончилось, Хилихай почувствовала, как Нэль задышала ровнее и выпрямилась.
      - Ну, как ты, а?-прошептала Фишка.
      - Жива,- слабым, но обычным своим голосом ответила Нэль.-Даже удивительно как-то... Спасибо...
      - До дома как, сможешь дойти?
      - Черт его знает, попробовать надо...
      С Фишкиной помощью Нэль встала.
      - Н-да. Давненько со мной такого не случалось. Ни хуя не вижу, круги одни... Но дойти, пожалуй, дойду.
      Бабка, предоставившая им жилье, как выяснилось, отличалась на диво крепким сном и не обратила внимания на то, что две ее жилички вернулись под утро, и что лестница скрипела минут пять под аккомпанемент приглушенной черной ругани.
      Наверху Фишка устроила Нэль в полусидящем положении, для чего использовала все наличные предметы, и помчалась за водой.
      Актриса, как и положено Актрисе, быстро приходила в себя, отмывалась она уже без посторонней помощи, только попросила вкратце рассказать, как там обстоят дела с ее, Актрисиной, спиною.
      - Это неописуемо,- честно призналась ей Фишка.
      - Что и следовало ожидать.
      Умытая и завернутая в хозяйскую простыню, Нэль выглядела вполне нормально, поскольку по лицу ее почти не били. Фишку перестало мучить беспокойство, и она рискнула спросить:
      - Нэль, а что случилось-то? И Тай где?
      - История проста и груба, как помидор в сметане. Гопники захотели поиметь девочек, то бишь нас, по роковой случайности ихний начальник оказался тот самый дядька с вокзала. А Экири... чтоб у него хуй через жопу в печенку врос!... Так этот мудак еще и ляпнул, что мы лали. А сам, сволочь, под шумок слинял. Потом мы слегка подрались, а потом начальник очень неспортивно поступил-пшикнул какой-то дрянью из баллончика. А то мы, глядишь, да и смылись бы. Тай отрубилась, я-нет...
      Нэль на секунду запнулась, что-то прикидывая в уме, и продолжила:
      - А куда она делась-убей Бог, не знаю. Надо думать, кто-то из этих козлов ее куда-нибудь в скверик поволок. Так что, если она жива, то все еще там.
      Фишка поскребла в затылке.
      - Мне, наверное, лучше сходить, поискать... Можно я покурю? Или выйти?
      - Отчего же? Кури тут. И мне тоже дай.
      Фишка испуганно на нее посмотрела.
      - Ты же бросила.
      - А мне теперь не для кого стало бросать.
      Докурив, Фишка оставила Актрисе воды и сигарет, а сама снова побежала в город.
      В результате тщательных поисков выяснилось, что Тай в ближайших окрестностях нет. И быть, разумеется, не могло там, откуда ее увезла вечером шикарная тачка. Нэль об этом помнила достаточно ясно. Она солгала Фишке, чтобы уйти без лишних споров и уговоров. И когда Фишка, отчаявшись шарить по дворам, подъездам и скверам, вернулась под утро домой, то застала мансарду пустой. Только Аль бесновался в пыльном солнечном луче, ударяя лапой по листку бумаги. Листок из школьной тетради был густо исписан острым мелким почерком Актрисы.
      "Й'Хилихай, миленькая, прости.-начала читать Фишка отобранную у кота записку.-Я наврала тебе про Тай-ее увезли на машине к какому-то местному авторитету. Остается только надеяться, что ей повезет больше, чем мне. А я ухожу. Не в смысле-умираю, а просто ухожу. Пойми, постарайся, остаться с тобой я не могу. Просто наглости не хватает. Тут ведь как-я, может, выживу, а может и нет. Тай, может, вернется живая и здоровая, а может и не вернется. Я не знаю, а играть не могу. И если мне суждено загнуться, то пусть лучше это случиться подальше от тебя. На данный момент у тебя больше шансов прорваться одной, без меня. Я не одобряю принцип "каждый сам за себя", но другого выхода не вижу. Веришь, безумно не хочу никуда идти, страшно идти. А не идти-стыдно. И я, пожалуй, все же пойду.
      Не ищи меня. Возвращайся пока к цыганам, детей наших не теряй из виду. Счастья тебе.
      Омагира Чылэна.
      P.-S. Я стащила у Ханимы юбку, а у тебя кофту и сигарет малость. Половину оставшихся из-под того мужика денег я тоже прикарманила, а коренные наши финансы в кармане куртки у Тай, а куртка у ней в рюкзаке, а рюкзак лежит перед тобой. Пока!"
      - К-коза!-яростно прошипела Фишка, дочитав письмо.
      Схватила кота и, прижимая его к себе, забилась в уголок поплакать.
      Тай смутно соображала, что ее куда-то везут, пахнет бензином, кожей и кровью. Понемногу приходя в сознание, она поняла, что действительно лежит между сидениями автомобиля, отсюда запах бензина и обивки, а кровь недавно шла у нее самой из носа. Утихающая резь в глазах и легких заставляла предположить, что прошло около часа с момента воздействия газа, если, конечно, это была та самая пакость, которую Тай довелось испробовать еще в детстве.
      Цепочка ее рассуждений была прервана остановкой движения.
      - Приехали, что ль?-раздался высокий, с претензиями на мужественность голос.
      - Приехали, приехали. Ссыпайтесь, шнурки,- отозвалось начальство.
      - Сам ты, бля, шнурок!-беззлобно усмехнулся первый.-Толстый, бля, хватай черную.
      Послышалась возня, крепкие руки вытащили Тай из машины.
      - Слышь, блядь, как тебя, Толстый!-позвал водитель.-Ты ее положь пока, а сам устрой там Крысу получше, чтоб не ебнулся по дороге, на хуй.
      - На сиденье прям ложи,- посоветовал другой.-Ща, погодь, я вылезу.
      Раздался еще чей-то крик и бессвязная ругань.
      - Да ты, блядь, разложил свои муди на дороге,- огрызнулся высокий голос.-Нечего, на хуй, было ей подставлять... Че, думал, она тебе отсосет?
      Еще минуты три возни и мата, а потом хлопнули дверцы, взревел мощный мотор, и машина понеслась дальше.
      - Сынок! Далеко идти-то?-осторожно спросил Толстый.
      - Не мечи икру, не вспотеешь. Сама, на хуй, пойдет, ты, блядь, держи только, чтоб не съебалась,- отозвался невнятно Сынок, занятый раскуриванием сигареты.
      Прикурив, он пошевелил ногой Танцовщицу и приказал:
      - Вставай, давай!
      Тай неторопливо села и с любопытством оглядела парнишку.
      - Вставай!-повторил он и выразительно отвел назад ногу в тяжелом ботинке.