Семь заповедей Одиноких Мангустов
       1. Найди Змея и убей его.
       2. Храни в тайне свою Сущность.
       3. Не используй свою Силу без крайней необходимости.
       4. Не вмешивайся в дела Человечества.
       5. Не принимай от людей помощи.
       6. Воспитай ученика.
       7. Если устал – уйди.

 
      Цепляясь за скалы, солнце сползало в океан. Под скалами, на песчаном берегу, пожилой господин в синей шляпе с белым пером, в синем плаще и в синих ботфортах бросал в воду камешки. Плоская галька, вылетая из его руки, весело скакала по зеркальной глади. Чеканный профиль господина в синем мог бы украсить золотые монеты, и подобное пустое занятие явно ему не подходило.
      Меж тем вдоль берега, по щиколотку в воде, неторопливо шел молодой человек в плавках – стройный, мускулистый и загорелый. Лицо его пряталось в тени широкополого сомбреро. Приблизившись к господину в синем, молодой человек молча встал рядом.
      – Ты опять опоздал, – проворчал пожилой господин, и брошенный им камешек подпрыгнул в воде двенадцать раз.
      – Неплохо, – с улыбкой прокомментировал молодой человек. – Стив, ей-богу, я торопился.
      Пожилой хмуро окинул его взглядом.
      – Вижу. Прими надлежащий вид.
      – О, нет! – простонал молодой человек. – В такую жару! Стив, ты садист…
      – Прими надлежащий вид! – возвысил голос пожилой господин. – Сейчас мы проведем посвящение!
      Молодой человек на миг замер и обеспокоенно спросил:
      – С чего такая спешка?
      – У тебя есть возражения?
      – Нет, но… Стив, зачем так торопиться?
      Пожилой господин гневно сверкнул глазами.
      – Делай, что тебе сказано!
      Молодой человек со вздохом поклонился.
      – Да, учитель, – смиренно проговорил он. И тут же оказался точь-в-точь в таких же плаще, шляпе и ботфортах какие были на пожилом господине.
      Тот окинул его придирчивым взглядом.
      – Смотришься нормально. Хотя до Неудержимого тебе далеко.
      Молодой человек был очевидно задет.
      – Да ну? Это почему же?
      – Ты самый легкомысленный Мангуст всех времен.
      – У тебя есть доказательства, учитель?
      – Более чем достаточно. – Пожилой господин загнул на руке палец. – Ты использовал свою Силу, чтобы изменить свое тело.
      – Усовершенствовать, – деловито уточнил молодой человек, – Зато теперь я сильнейший даже среди Мангустов.
      – Это запрещено, безумец! – притопнул ногой учитель. – Ты мог разрушить свою Сущность!
      Молодой человек отмахнулся.
      – Стив, я не идиот. Все было под контролем.
      Бросив на него негодующий взгляд, пожилой господин загнул второй палец.
      – Твои проказы с видеофильмами – это… это просто… Скажи сам, как это назвать.
      Молодой человек опустил глаза.
      – Называй, как хочешь. Но это не проказы.
      Учитель вздохнул.
      – Знаю, – сказал он с неожиданной теплотой. – Именно это меня и беспокоит. Ты очень уязвим с этой стороны. И наконец, – он загнул третий палец, – тебе двести двадцать девять лет, из которых более ста пятидесяти ты потратил на различные академии, университеты и прочую дребедень. Ты воин или школяр?
      – Что ты несешь! – возмутился вдруг молодой человек. – Мы должны освоить третий уровень: сочетание магии с наукой и техникой! А уж потом…
      – Есть только два уровня! – в гневе перебил его учитель. – Человеческая жизнь и чистая магия! И для Мангуста, черт тебя дери, второй уровень – самый главный! Никакого третьего просто не существует!
      Молодой человек покачал головой.
      – Нет, Стив, имеется еще и четвертый. На нем происходит осмысление нашей Сущности. Что есть Мангуст в этом мире? Какова природа его способностей? Где граница между живой и неживой материей? Когда мы это поймем, наша Сила возрастет неизмеримо. И должен тебе возразить, учитель…
      – Боже, что за чушь!
      – …для Мангуста главный вовсе не второй уровень – и даже не третий и не четвертый, – а самый первый. Именно потому, Стив, что, как ты справедливо заметил, это и есть человеческая жизнь.
      После этих слов в воздухе повисло молчание. Пожилой господин выгреб из кармана штанов оставшиеся камешки и швырнул в песок. Пунцовое солнце висело над океаном, будто не решаясь окунуться. Под стерильно синим небом стояли двое мужчин в архаичных синих одеждах.
      – Да ты у нас философ, – произнес наконец пожилой господин. – И с такими нелепыми речами ты думаешь одолеть Змея?
      – Запросто.
      – Хвастун. Тебе далеко до Неудержимого, а он…
      – А он плохо кончил.
      – Но Змея убил!
      – И где он теперь? Что с ним стало?!
      Пожилой господин как-то вдруг сник, плечи его опустились, и стало заметна, что он очень-очень стар.
       —Жаль, ты его не знал, – произнес он тихо. – Он был Воин. Думаю, вы могли бы стать друзьями. А что с ним стало?.. Этого, боюсь, мы никогда не узнаем. Я не должен был отпускать его: он не вполне еще окреп.
      Молодой человек дотронулся до плеча учителя.
      – Брось, ты же не мог все время его опекать.
      В глазах пожилого господина гнездилась тоска.
      – Разумеется, – усмехнулся он криво, – то же и с тобой. Совершу ритуал посвящения и уйду.
      – Какого черта! – воскликнул молодой человек. – Стив, я же не в том смысле..
      – Все, пора заканчивать, – жестко перебил его учитель. – Сократим обряд до предела. Выдержишь испытания, выберешь имя своей Сущности, затем я нареку тебя Мангустом и уйду. Это мое право: я устал. Я невыразимо устал.
      – Но, Стив…
      – Приступим! – Пожилой господин властно поднял руку, оторвался вдруг от земли и повис в воздухе, словно сидя в кресле. – Готов ли ты к посвящению?
      Молодой человек поклонился.
      – Да, учитель.
      – По традиции ты должен отразить воду, отразить камень и отразить огонь. С чего начнем?
      – Можно все сразу.
      – Прекрати наконец паясничать.
      – Послушай, Стив… ей-богу, для меня эти испытания – просто тьфу!
      Учитель, не меняя позы, переместился по воздуху ближе к воде.
      – Ладно же, хвастун! Сам напросился! – сказал он сердито, затем закрыл глаза – и лицо его будто окаменело.
      Наступила какая-то неестественная жуткая тишина. И вслед за этим в океане вдруг выросла гигантская, чуть ли не до небес, волна и с огромной скоростью понеслась к берегу.
      – Отрази воду! – торжественно прозвучал сверху голос учителя.
      И в это время прибрежные скалы затряслись, загрохотали и стали быстро надвигаться на молодого человека.
      – Отрази камень! – проговорил его учитель.
      И часть берега объяло внезапно высоченное пламя, которое подобно разъяренному быку устремилось на испытуемого. И учитель, кружа в воздухе над его головой, приказал:
      – Отрази огонь!
      Меж тем гигантская волна, заслоняя полнеба, была уже неподалеку. Громыхающие скалы приближались с фатальной неотвратимостью. И жуткое пламя бушевало уже совсем рядом, опаляя нестерпимым жаром.
      – Можно хоть плащ снять? – попросил молодой человек.
      – Нет! – в гневе отрезал учитель. – Почему ты медлишь, хвастунишка?!
      Молодой человек принялся обмахиваться шляпой.
      – Тяну удовольствие, сэр, – пробормотал он и, повернувшись лицом к волне, крикнул: – Привет, Блу! – Затем обратился к скалам: – Как поживаешь, Пьер? – И бросил быстрый взгляд на пламя: – Угомонись, Плясун!
      Висящий в воздухе учитель в изумлении произнес:
      – Что, черт возьми, все это значит?
      – Четвертый уровень, сэр, – ответил испытуемый. Гигантская волна тем временем застыла. Скалы перестали грохотать и замерли. Пламя остановилось.
      Пожилой господин пожал плечами.
      – Остановить – не значит отразить.
      – Не спеши с выводами, учитель.
      Волна стала опадать. Она пластично меняла форму и вскоре превратилась в голубовато-прозрачную женщину, как бы одетую в длинное вечернее платье. Женщина неторопливо двинулась к берегу, скользя по воде.
      Скалы треснули и начали осыпаться. Из их недр вылез грубо отесанный каменный великан и шагнул в сторону молодого человека.
      А бушующее пламя трансформировалось в косматого огненного мужика, который шел, беспрестанно танцуя.
      Водяная женщина, выбравшись на берег, без видимых усилий подошла к молодому человеку. Сквозь нее просвечивало закатное солнце.
      – Приветик! – высоким чистым голосом проговорила Она. – Давненько не собирались!
      – Ты скучала, Блу? – улыбнулся испытуемый.
      – Век бы ее не видать! – встрял в разговор скачущий огненный мужик. – Компанию только портит!
      – Ах, извините! – огрызнулась Блу. – Похоже, я не из тех, кто способен оценить ваше изысканное общество!
      Каменный великан навис над ними и прогрохотал:
      – Хорош собачиться!
      Молодой человек заткнул пальцами уши.
      – Тише, Пьер, – попросил он. – Будь проще, не слишком выделяйся.
      Великан кивнул и моментально уменьшился в размерах. Теперь он был выше испытуемого всего на голову.
      – Хорош собачиться! – повторил он значительно тише. – Достали уже!
      Огненный мужик и водяная женщина обиженно примолкли.
      Висящий в воздухе пожилой господин в синих одеждах обалдело взирал на происходящее.
      – Знакомьтесь, – указал на него испытуемый, – Стивен Пирс – мой учитель.
      Каменный великан, задрав бугристую голову, шаркнул ногой так, что вздрогнула земля.
      – Рад знакомству, мистер. Меня зовут Пьер.
      – А я – Плясун, – сообщил огненный мужик, дергаясь и подскакивая. – Другого имечка для меня не нашлось.
      Водяная женщина сделала грациозный реверанс.
      – Блу, – представилась она. – Весьма польщена.
      – Я тоже, – хмуро отозвался учитель. – И что теперь? – обратился он к молодому человеку.
      Тот в ответ улыбнулся:
      – Теперь минута отдыха. Ребята, станцуем для учителя?
      Водяная женщина беззвучно захлопала в ладоши.
      – О да! С удовольствием!
      – А я уже начал, – заявил огненный мужик.
      – Нашу? – уточнил каменный великан. – Валяй заводи!
      Молодой человек щелкнул пальцами, и неведомо откуда брызнула музыка. Задорный диксиленд, словно прячась где-то рядом, наяривал “Хэлло, Долли!”. И все, так сказать, заинтересованные лица принялись отплясывать кто во что горазд. Блу изящно двигалась, слегка приподняв платье. Сквозь нее сверкал и переливался искрами скачущий под музыку Плясун. Тяжеловесный Пьер топал и кряхтел, стараясь попасть в такт. Не отставал от них и испытуемый: плащ его лихо развевался, шляпа съехала на затылок. Все четверо, очевидно, получали от этой пляски большое удовольствие.
      Парящий в воздухе учитель глубоко вздохнул.
      “Отрази воду! Отрази камень! Отрази огонь! – пробормотал он растерянно. – Черт возьми, что здесь происходит?!”
      Уловив его настроение, молодой человек громко хлопнул в ладоши.
      – Всё, ребята! Спасибо! – проговорил он, и музыка оборвалась. – Пора по домам! Рад был повидаться!
      – Как это?.. Уже? – выразил общее огорчение Пьер. Молодой человек развел руками:
      – Сегодня мало времени.
      – Всегда у нас так! – Огненный мужик в досаде топнул красно-желтой ногой и, дергаясь, двинулся прочь. – Даже не размялся толком! – проворчал он, уменьшаясь и улетая белым дымком.
      Каменный человек, наоборот, увеличился до прежних размеров, шагнул к скалам и пропал среди огромных обломков. Скалы зашевелились, загрохотали и возвратились на обычное место.
      Водяная женщина, покачивая прозрачными бедрами, подошла к океану. Коснувшись его поверхности, она стала медленно оседать и растекаться, однако успела помахать рукой:
      – Не забудь позвать на следующую вечеринку!
      – Будь уверена, Блу! – отозвался молодой человек. И вновь повисла тишина.
      Учитель прочистил горло кашлем.
      – Как ты это сделал? – спросил он угрюмо.
      Молодой человек торжествующе улыбнулся.
      – Четвертый уровень, Стив. Я проник в их Сущность и…
      – Брось трепаться! – Резко опустившись на землю, пожилой господин сдернул с головы шляпу и отшвырнул. – Силой своей магии ты вылепил из них фигуры и сам произносил слова за каждого.
      – Нет, Стив, я…
      – Не скрою, все это впечатляет. Разумеется, ты затратил уйму энергии. Гораздо проще было их уничтожить, да уж ладно… И я не хочу слышать ни о каком четвертом уровне!
      Испытуемый упрямо качнул головой.
      – Я проник в их Сущность и помог им обрести облик. Теперь они способны принимать его сами. Я обучил их человеческой речи, и теперь они говорят на любом языке. А энергии, Стив, я на это ничуть не потратил: я их только позвал. Увы, я не могу пока объяснить этого научно…
      – Да пошел ты со своей наукой! – вскричал учитель, и его седые кудри гневно взметнулись вверх. – Поздно мне играть в эти игры!
      – Но, Стив, тысяча шестьсот лет для Мангуста…
      – Тысяча шестьсот сорок семь! Мне бы твои двести двадцать девять, дружок… Короче, становись на колено!
      Молодой человек топтался в нерешительности.
      – Может, в другой раз, Стив? Право слово, я еще не…
      – На колено, болтун!
      Гнев учителя был явно нарочитым, однако молодой человек опустился на левое колено и покорно склонил голову. Положив ладонь на его плечо, учитель торопливо проговорил:
      – Я, Мангуст по имени Повелитель Стихий, нарекаю тебя Мангустом… Ты выбрал имя своей Сущности?
      – Да, сэр. Я выбрал имя Ученик.
      В прозрачных небесах громыхнул гром. Из океана торчал краешек багрового солнца.
      Учитель со стоном схватился за голову.
      – Шут гороховый! С таким имечком ты собираешься одолеть Змея?
      Молодой человек застыл на одном колене.
      – Да, сэр. Именно с таким.
      Пожилой господин безнадежно махнул рукой.
      – Ладно, слово произнесено. Я, Повелитель Стихий, нарекаю тебя Мангустом по имени Ученик. Ты должен найти Змея, убить его и… Опасайся женщин! Ради Бога, опасайся женщин!
      Ученик удивленно взглянул из-под шляпы, встал и отряхнул колено.
      – А что, – улыбнулся он, – я как-то неправильно себя веду?
      Учитель смущенно отвел взгляд.
      – Это я так… на всякий случай. Чтоб ты не очень увлекался… Прощай, мальчик. Ты остаешься один.
      Тело его мелко задрожало и словно осветилось изнутри, затем поднялось в воздух и стало быстро, как надувная игрушка, увеличиваться в размерах.
      – Стив! – заорал Ученик. – Черт тебя дери, Стив!
      – Устал… Ухожу… – тихо прозвучало будто со всех сторон. На фоне закатного чистого неба учитель распадался на светящиеся кусочки мозаики, которые, разлетаясь, продолжали сохранять зыбкий его облик. “Ухожу”, – прошелестел ветерок, и Мангуст по имени Повелитель Стихий бесследно растворился в природе.
      – Зря ты, Стив… – пробормотал Ученик. – Я бы тебя так не бросил.
      Сев на песок, он прикрыл лицо шляпой. Солнце утонуло в океане, и сразу стемнело. Наступила душная тропическая ночь.
 
 
 
 

 

Глава первая

      Февраль был серым и слякотным. Посыпанный солью снег клейкой массой растекался по тротуарам. Казалось, Москва страдает от насморка, от чего делается мрачной и раздражительной. Недоброжелатели, впрочем, утверждали, что Москва почти всегда такая. В потоке грязных автомобилей дряхлый “жигуленок” цвета “беж”, вероятно, более всех средств передвижения соответствовал этому хмурому утру. Вынырнув из транспортного потока, “жигуленок” подпрыгнул на колдобине и припарковался у кафе с игривым названием “Амброзия”. Из “жигуленка” вышел парень в джинсах и синей куртке. Заперев автомобиль, он направился ко входу в бар. Роста парень был выше среднего, густая его шевелюра была в меру подстрижена, а на загорелом худощавом лице красовались неуместные в эту пору темные очки. Во всем остальном он ничем не выделялся в суетливой московской толпе, однако, искушенного наблюдателя наверняка поразила бы его походка: шел он изумительно легко, словно едва касаясь земли.
      Бар в кафе “Амброзия” был небольшим, довольно уютным и, главное, работал с утра. Оставив куртку в гардеробе, парень вошел в мягко освещенное помещение, наполненное умопомрачительным кофейным запахом. Под курткой у парня оказалась лишь тонкая синяя рубашка, под которой угадывалось тренированное тело. Молоденькая барменша помахала ему рукой:
      – Привет, Глеб! Тебе как обычно?
      Парень окинул бар быстрым взглядом. За столиком расположился мятый мужчина с бутылкой “Балтики”. Посасывая пиво из горлышка, он уставился в газету “Сегодня”. Два субъекта в кожаных пиджаках глушили у стойки водку и развязно заигрывали с барменшей.
      – Как обычно, Кать, – ответил вошедший парень. – У тебя проблемы?
      Барменша – молоденькая хорошенькая блондинка – поспешно качнула головой.
      – Все в порядке, Глеб. Ребята малость перебрали, но…
      – Мы плохие, мы просто гадкие! – гоготнул один из пьяных субъектов, обратив к вошедшему отекшую физиономию. – А ты чё, сильно крутой, да?
      Поправив темные очки, Глеб подошел к стойке.
      – Они расплатились? – поинтересовался он у барменши. Та молча кивнула.
      Опухший субъект вызывающе выпятил подбородок.
      – Ну и чё? Какие будут предложения?
      – Щас изжогу начнет нагонять, – ввернул его приятель. Глеб посмотрел на них, держа руки в карманах.
      – Пойдем, красавцы. Провожу вас к выходу.
      Опухший ухмыльнулся.
      – А если, допустим, я пошлю тебя в жопу?
      Глеб пожал плечами.
      – Тогда я сломаю тебе руку. Или ногу. Что выбираешь?
      Прозвучало это спокойно и убедительно. Оба пьяницы замерли. Барменша деловито наливала кофе. Мужчина за столиком перестал шелестеть газетой.
      Приятель опухшего взглянул на часы.
      – Вообще-то, Ген, времени в обрез. Начнем тут разбираться, разобьем что-нибудь… На фиг надо.
      Опухший искоса глянул на Глеба:
      – Считай, напугал, – и, выложив на стол серебристую визитку, обратился к барменше: – Без обид, ладно? Звякни на досуге, я тебе работу предложу. Получше, чем в этой конюшне.
      – Обязательно, – пообещала девушка.
      Субъекты в кожаных пиджаках, пошатываясь, потопали к выходу. Проводив их взглядом из темных очков, Глеб спросил:
      – Где твой амбал, Катерина?
      – А пес его знает! Когда надо, этого козла днем с огнем… Спасибо, Глеб. – Барменша подвинула к нему чашку кофе и блюдце с двумя бутербродами. – За счет заведения.
      – Брось, – Глеб попробовал кофе, – так вы быстро прогорите.
      Сидящий за столом помятый мужчина грохнул вдруг бутылкой пива.
      – Ну и страна, мать вашу! – возопил он, тряся газетой.
      – Что случилось? – вежливо полюбопытствовал Глеб.
      – В четверг журналистку замочили! Ольгу Самарскую! Изнасиловали сперва на какой-то стройке, потом горло перерезали! И только сегодня, через четыре дня, обнародовали, падлы!
      – Ужас какой! – вздрогнула барменша. – Просто беспредел!
      Опираясь о стойку бара, Глеб застыл с надкушенным бутербродом.
      – Вы знакомы с ее статьями? – обратился он к мужчине за столиком.
      – Еще как знаком! – визгливо отозвался тот. – Готов поспорить, ей все это организовали!
      – Кто? – спросил Глеб.
      – Да кто угодно! У нас это дело плевое!
      – Ужас! – повторила барменша.
      Тут в бар ввалился краснощекий коренастый крепыш в распахнутом пальто. Стуча коваными каблуками, он направился прямиком к Глебу.
      – Извини за опоздание, – сказал он, протягивая руку.
      – Извиняю, – ответил Глеб, пожимая его короткопалую кисть.
      – Толян, ты чего не здороваешься? – возмутилась барменша.
      Толян виновато тряхнул круглой головой.
      – Кэт, I am sorry. Жизнь задолбала. Короче, – обратился он к Глебу, – твой вопрос я не решил. Хозяин не берет в охрану “темных лошадок”.
      – Понятное дело, блин! – в досаде отреагировал Глеб. – Ничего, что ли, нельзя придумать?!
      Толян прищурил маленькие глазки.
      – Никак не врублюсь: чего ты к нему так рвешься? Имеются другие варианты…
      – Нет уж, хрен! – перебил Глеб. – Хочу к твоему хозяину! Второй сорт не для меня!
      Толян удовлетворенно хмыкнул.
      – Тогда выход один: подгребай сюда к трем часам. Я приведу Стаса. Если ты ему глянешься…
      – Глянусь, не глянусь! Толян, я не девочка!
      – Не заводись, Глеб. Только Стас может повлиять на хозяина. Вон Кэт словечко за тебя замолвит. – Толян подмигнул барменше. – Замолвишь, Кэт?
      Девушка улыбнулась.
      – А как же! – отозвалась она, протирая бокал. – Употреблю все свое влияние.
      – Вот и о'кей. – Толян застегнул пальто и зашагал к выходу. – Короче, подгребай к трем.
      Бамбуковые занавески дернулись и сомкнулись за его спиной.
      – Откуда ты его знаешь? – полюбопытствовала барменша.
      Проглотив остатки бутерброда, Глеб запил его остывшим кофе.
      – В кабаке познакомились, – ответил он. – Там драка началась, и мы с ним от четверых отмахались. А что?
      – Да так… – вздохнула барменша. – Глупый вы народ, мужики. И знакомства у вас глупые.
      Глеб поправил темные очки.
      – Кать, если ты что-то мне сказать хочешь, говори. А то бежать надо.
      Приблизив к нему лицо, девушка понизила голос:
      – Ты хоть знаешь, к кому нанимаешься? Этот Виталий Лосев такая сволочь…
      – А мне по барабану, – перебил Глеб. – Он платит такие бабки, что… Пусть будет хоть крокодилом.
      – Ну конечно, главное – бабки! А что за них делать надо?!
      – Как это что? Охранять, блин… Кать, мне деньги нужны.
      Барменша вздохнула и вернулась к протирке бокалов.
      – А что… ты сейчас без работы? – поинтересовалась она. – Заходишь вроде часто, а я ничего о тебе не знаю. Кто ты по профессии?
      – Да какая там профессия, – отмахнулся Глеб. – Восемь классов с трудом окончил. Служил в Морфлоте коком…
      – Поваром то есть? – удивилась барменша. Глеб хмуро кивнул.
      – И теперь вот в свои тридцать два года…
      – Тебе тридцать два? – вновь удивилась девушка. – Никогда бы не дала.
      Глеб усмехнулся.
      – Просто я молодо выгляжу. Драться и стрелять – вот все, что я умею, – проговорил он, направляясь к выходу. – Буду ровно в три.
      Мужчина за столиком ткнул пальцем в газету.
      – Ну и страна! Опять омоновцев в Чечне уделали! Девятнадцать человек!
      Глеб обернулся в его сторону.
      – А ты отдохни. Не изводи себя так, – сказал он и вышел. Мужчина с газетой запоздало огрызнулся.
      – Да пошел ты… Советчиков тут развелось!
      Барменша вышла из-за стойки, забрала с его стола пустую бутылку и вздохнула.
      – Двигали бы вы, папаша, домой. Нечего тут настроение портить.
 
      Поглядывая на часы, Глеб снова мчался в автомобильном потоке. Дряхлый его “жигуленок”, нагло обгоняя иномарки, проделывал у них под носом рискованные маневры. В результате сумасшедших гонок это чудо техники затормозило у здания районной средней школы за пятнадцать минут до начала четвертого урока. Выскочив из автомобиля, Глеб снял темные очки и сунул их в карман куртки. В его фиолетовых глазах поблескивали веселые искорки. Вбежав в вестибюль школы, он сдернул с себя куртку и взлетел по лестнице на третий этаж. Звонок на перемену еще не прозвенел, и в коридорах было пустынно.
      В учительской оказалась лишь географичка Галина Даниловна – пампушечка лет под тридцать с глазами мечтательной коровы и стрижкой под мальчика. Выставив аппетитный задок, она озабоченно копалась в своей сумочке.
      – Расписание поменяли? – входя, спросил Глеб. Она стрельнула в него глазками.
      – Явился – не запылился. Лично у тебя практически все по-прежнему. Только сперва 9-й “Б”, потом 9-й “А” и напоследок – “В”. Мог бы выяснить это раньше, разгильдяй.
      Глеб похлопал ее по заду.
      – Не ворчи, а то сейчас как…
      – Совсем опупел! – Географичка оттолкнула его руку и вдруг хихикнула. – Дотерпи до вечера.
      Глеб вздохнул:
      – Легко сказать. Попробую, но… Разузнала про Лосева?
      Закрывая сумочку, Галина Даниловна расправила блузку на пышной груди.
      – Ага, только и делов мне задания твои выполнять.
      – Галка, – нахмурился Глеб, – не вредничай: вот-вот звонок.
      – Ой, да тут и узнавать было нечего. Школу нашу он вовсе не финансирует. Просто контачит иногда с Иваном Гавриловичем. Они в каком-то благотворительном фонде вместе подвизаются. У тебя-то что за интерес?
      Зыркнув по сторонам, Глеб с подозрением заглянул под стол.
      – А ты никому не разболтаешь? – спросил он замогильным голосом.
      – Вопрос! – Заинтригованная географичка приблизила к нему ухо. – Ты ж меня знаешь!
      С миной заговорщика Глеб сообщил:
      – Хочу написать его биографию.
      Галина Даниловна малость оторопела, затем хихикнула и попыталась вкатить ему дружеский подзатыльник. Рука ее, однако, задела лишь воздух: Глеб уклонился каким-то совершенно неуловимым движением. И в этот момент прозвенел звонок на перемену.
      – Как называется их фонд? – торопливо спросил Глеб.
      – Ой, да откуда я знаю! – отмахнулась Галина Даниловна. – Их нынче, этих фондов, как собак нерезаных!
      Учительская стала наполняться народом. Послышалась привычная воркотня на погоду, на зарплату и на текущий учебный процесс. Завуч Зинаида Павловна – худосочная сорокалетняя дева с неизменной косой вокруг головы – сурово оглядела коллег по работе.
      – Глеб Михайлович, – произнесла она, неотвратимо приближаясь, – что у вас опять за вид? Сколько я могу с вами бороться?
      Коллеги вокруг примолкли, предвкушая спектакль.
      – А что? – Глеб осмотрел свои джинсы и рубашку. – Нешто я пятен насажал?
      Бесцветные бровки завуча сошлись над переносицей.
      – Не ерничайте, Глеб Михайлович. Я просила вас проводить уроки в чем-нибудь более строгом. В нашей школе существуют правила, с которыми, хотите – не хотите, вам придется считаться.
      Глеб держал руки в карманах джинсов. Его фиолетовые глаза смеялись.
      – Во-первых, – сказал он, – форму отменили даже для учащихся…
      – Этот аргумент мы с вами уже обсуждали! – повысила голос завуч.
      – А во-вторых, – невозмутимо продолжал Глеб, – вам и самой давно пора надеть что-нибудь этакое… пестренькое и в обтяжку.
      По учительской прошелестел общий вздох. Географичка хихикнула. Завуч покраснела.
      – Глеб Михайлович, я ценю ваш юмор…
      – А я – вашу настойчивость, Зинаида Павловна. – Не вынимая рук из карманов, Глеб направился к двери. – Извините, меня ждет 9-й “Б”.
      Зинаида Павловна сделалась пунцовой. Ее поникшие плечи выражали смятение.
      – А если комиссия из министерства?! – возопила она в отчаянии.
      Глеб обернулся в дверях:
      – Комиссию мы встретим в бикини. Причем на самых пикантных местах у нас будут вышиты паспортные данные.
      На сей раз смех был общий.
      За дверью Глеб едва не столкнулся с двухметровым учителем физкультуры.
      – Покидаем в кольцо после уроков? – предложил тот с места в карьер. – Я должен отыграться.
      Глеб покачал головой:
      – Сегодня спешу. В другой раз, Сень.
      – Вечно ты куда-то спешишь. – Физкультурник почесал седеющий ус. – Про журналистку Самарскую слышал?
      – Да, – вздохнул Глеб. – А что?
      – Ну и как тебе?
      – Сень, ты хочешь, чтоб я это прокомментировал?
      Прозвенел звонок. Перемена закончилась, школьники разных возрастов – кто шагом, кто вприпрыжку – устремились получать знания.
      – Да что тут комментировать, – махнул рукой физкультурник. – Тошнит просто.
      Глеб кивнул и спустился по лестнице на второй этаж.
      У кабинета французского его поджидала сладкая парочка из 9-го “Б” – Лёня Рюмин и Гуля Шарипова. Похоже, они никогда не разлучались. Во всяком случае, встретить их по отдельности никому из учителей еще не удавалось.
      – Глеб Михайлович, мы ни в зуб ногой, – без предисловий заявил Лёня, и его светлый чубчик вызывающе вздыбился над вздернутым носиком.
      – И на прогулку по Парижу вы отправитесь без нас, – подхватила Гуля. Говорила она с едва заметным акцентом и сверкала на Глеба хитрющими раскосыми глазами. Ее черные волосы были модно подстрижены, а простенькое строгое платьице подчеркивало хрупкую стройность фигуры.
      – Разумеется, нас мучает зависть, – сокрушенно добавил Лёня.
      – Ведь Париж – город нашей мечты, – продолжила Гуля.
      И Лёня тяжко вздохнул:
      – Но нерадивость наша и лень заслуживают примерного наказания.
      А Гуля пояснила:
      – Придется нам остаться в унылой зимней Москве.
      – Ждут ли нас тут убийственные двойки? – жалобно вопросил Лёня.
      – Это будет уже слишком, – отозвалась Гуля. – Мы и так наказаны.
      Скрестив на груди руки, Глеб терпеливо все это выслушал.
      – Переведите ваш диалог на французский, получите пятерки, – пообещал он. – Так сказать, не покидая Москвы.
      – Ой, нет! – мотнул чубом Лёня. – Это потребует огромной концентрации мысли.
      – Лучше мы у вас дома полы помоем, – предложила Гуля.
      – Или гвозди в стенку забьем, – радостно поддержал Лёня. Глеб распахнул перед ними двери кабинета.
      – Милости прошу. Пять минут от урока вы уже отхватили. Можете собой гордиться.
      Ребята с достоинством вошли.
      – Мы и не думали ничего отхватывать, – обронил через плечо Лёня.
      – А если и отхватили, так от чистого сердца, – блеснула глазами Гуля.
      И они чинно отправились к своему столу.
      Поздоровавшись по-французски, Глеб разрешил классу сесть. И начались прогулки по Парижу – стандартная тема на уроках французского. Ребята лепетали что-то в меру своей фантазии и ограниченных запасов лексики. Глеб вставлял между делом иронические шпильки, мимоходом поправляя и подсказывая. Лёня и Гуля, кстати, отвечали не хуже людей и вызывали своими репликами смех в классе. К концу урока Глеб еще исхитрился повторить “прошедшее простое” время глаголов.
      После звонка учительский стол окружили пять бойких девчонок, в которых вдруг пробудился жгучий интерес к французскому языку, поэтому из кабинета Глеб вышел не сразу. В глубине коридора он увидел Лёню Рюмина, сцепившегося с Медведевым из 9-го “А”. Рядом суетилась Гуля с оторванной пуговкой на рукаве. Рябая физиономия Медведева кривилась от злобы.