Но разве люди слушают добрые советы? Дрожащим пальцем этот олух нажал на спуск, и, вопреки законам механики, собственная пуля аккуратно вошла ему же в лоб. Он соскользнул по стенке, сохраняя на лице изумленное выражение.
      “По данным разведки осталось еще двое”, – отметил мысленно Глеб, входя в строение. Быстро и бесшумно двинулся он по этажам и уже на третьем, в одной из комнат, нашел то, что искал.
      Игнат Дока в своем костюмчике “адидас” сидел на фанерном ящике. Руки его стягивал за спиной провод, физиономия была разбита в кровь. Караулили этого страдальца в законе два бугая в камуфляже, которые при ближайшем рассмотрении ничем не отличались от собственных его крутых парней. Бугаи, видать, хорошо были вышколены, поэтому, невзирая на стрельбу, не отходили от пленника ни на шаг. При появлении Глеба в дверном проеме оба синхронно вскинули пистолеты. Игнат поднял заплывшие от кровоподтеков глаза и приоткрыл рот, то ли желая о чем-то предупредить, то ли просто от изумления. Выяснять это Глеб не стал.
      – Стреляйте и до свидания, – сказал он, входя.
      Бугаи выстрелили без колебаний. И оба рухнули на покрытый мусором пол. Во лбу у каждого зияла дырка. Ослабевший от побоев Папаня не имел сил даже удивиться, однако полюбопытствовал:
      – Как ты это сделал?
      – Вопросы здесь задаю я, – сказал Глеб, снимая с него провод. – Ходить можешь?
      – Без проблем, – заявил Дока. Он встал, шагнул, и ноги его подкосились.
      – Похвалялася коза! – Глеб подхватил его и легко взвалил на плечо. – Занимайте места согласно купленным билетам.
      Увидав у дома шестерых убитых боевиков, Дока восхищенно пробормотал:
      – Ну, Француз… всех грохнул.
      – Сами себя застрелили, – уточнил Глеб, неся его к машине
      Дока болезненно хохотнул. В его заплывших глазах появился привычный плутовской огонек.
      – Слышь, может, все же поучаствуешь в поединках? – просипел он. – Мы так им рожи надраим – хоть на елку вешай!
      Глеб рассмеялся.
      – Игнат, ты непотопляем! Образец стойкости русского криминала!
      – Нет, серьезно, Француз, подумай головой…
      Глеб донес его до “вольво” и сгрузил на заднее сиденье. Обрадованный Вася суетился, как бригада “скорой помощи”.
      – Папань, б… Дай куртку под башку положу!
      Амбал с биноклем вылез из-за штабеля и с почтительного расстояния поедал глазами Глеба.
      – Гуд бай, ребята, – сказал Глеб, забираясь в “жигуленок”.
      – Спасибо, Француз! – ломким голосом крикнул Дока. – Я твой должник!
      – Про меня забудь, передай дальше, – ответил Глеб.
      – Чего передать-то? – не понял Папаня.
      – А на что у тебя мозгов хватит. – Глеб захлопнул дверцу и укатил.
      Вася подошел к амбалу с биноклем, малость с ним “перебазарил” и вернулся к машине.
      – Скоро Грач тут нарисуется. Когти рвать надо, без понтов.
      – Ну и поехали, чего зря трендеть, – проворчал Дока. Вася завел мотор и бережно тронул с места.
      – Тебя там как, не трясет? – спросил он заботливо.
      – Нормально, гони, – хмуро отозвался Папаня. – Чего Француз дальше передать велел?
      Вася поддал газку, и стрелка спидометра лихо переползла за стокилометровую отметку.
      – Не врубился, что ли? – сверкнул усмешкой Вася.
      – Сам-то врубился? – раздраженно проговорил Дока. – Ну так объясни, без этого… без комедии!
      – Может, выручить кого, должок простить, – буркнул Вася. – Мало ли чего.
      – Это я и без тебя просек, доцент.
      – Во блин! Раз просек, чего яйца крутишь?
      Дока чуть подумал и спросил:
      – Если я Грача в землю зарою, как по-твоему, это Божье дело?
      Вася кивнул с ухмылкой:
      – Ну.
      – Ежели так, я с Французом сквитаюсь, – пообещал Игнат. – Доволен будет, зуб даю.
      Съехав с Окружной, бордовый “вольво” по Минскому шоссе помчался в сторону центра.
 
      Глеб вошел в квартиру Даши за полчаса до назначенной встречи. Внимательно осмотревшись, он убедился, что за время его отсутствия никто сюда не проникал и новых “жучков” не оставил. Сняв куртку, Глеб отключил на всякий случай телефон.
      Звонок в дверь раздался ровно в шесть. Братья Абэ, Сато и Такэру, явились оба в коричневых лайковых пальто, в коричневых костюмах и при галстуках. Одежда и выражение лиц, очевидно, должны были продемонстрировать сугубую официальность их визита. “Черта с два, ребята, – подумал Глеб – Эту игру я вам поломаю”. Впрочем, как скоро выяснилось, ломать было в общем-то нечего.
      Братья чинно, с прямыми спинами, присели на стулья. Глеб демонстративно уселся на письменный стол рядом с компьютером. Таким образом, он волей-неволей смотрел на собеседников сверху вниз.
      – Надеюсь, господа, – проговорил он по-японски, – вы добрались без осложнений и российские спецслужбы не причинили вам вреда.
      – Мистер Грин, – по-английски произнес Сато Абэ, – давайте оставим восточный колорит, а также иронию, и не будем ходить вокруг да около. У вас, вероятно, имеются ко мне вопросы, как и у меня к вам. Не обещаю, что смогу на все вопросы ответить, однако предоставлю вам возможность их задать. Прошу вас, мистер Грин, начинайте. У нас мало времени.
      – Времени всегда не хватает, мистер Абэ, – по-английски парировал Глеб (и весь дальнейший разговор шел по-английски), – и все же лучше время потерять, чем использовать себе во вред.
      – Вы говорите загадками, сэр. Благодарю вас за спасение брата. С детства я заменяю ему родителей, и мы перед вами в долгу. Поэтому я здесь.
      Фиолетовые глаза Глеба потемнели от гнева.
      – Сато-сан, вы предложили не ходить вокруг да около, однако не сумели преодолеть эту национальную привычку. К тому же нам следует иначе расставить акценты: вы здесь потому, что вы в долгу перед собственным братом, а вовсе не передо мной. Или, по-вашему, я опять говорю загадками?
      Такэру поднял на Глеба удивленный взгляд. Сато-сан побледнел, в глазах его вспыхнул гнев, но губы изобразили улыбку.
      – Мой долг перед братом, мистер Грин, дело семейное. А ваш интерес к нашей семье имеет, вероятно, свои причины. Какие именно, мистер Грин?
      Глеб слез со стола, прошелся по комнате и, что называется, сделал выстрел вслепую:
      – Вы ошиблись в выборе друзей, мистер Абэ. И вы в дерьме по самые уши.
      Такэру обеспокоенно посмотрел на брата. Сато-сан продолжал улыбаться.
      – Вам виднее, сэр Майкл, – слегка поклонился он. – Не угодно ли вам меня вытащить?
      Глеб едва скрыл удивление.
      – За этим я вас и пригласил, – сказал он. – Не перейти ли нам к задаванию вопросов?
      – О'кей, мистер Грин, – кивнул японец. – Вы сотрудник Интерпола или офицер британской разведки?
      Такэру опустил глаза, губы его дрогнули в усмешке. Глеб сохранил на лице серьезность.
      – Почему бы вам, мистер Абэ, не адресовать этот вопрос вашим шестеркам из ФСБ? К тому же, как меня уверяют, никакие полицейские структуры вашему братству не страшны. Не так ли?
      Такэру взглянул на брата с испугом. Улыбка словно примерзла к лицу Сато Абэ.
      – С вашей стороны, мистер Грин, – сказал он, – недооценивать наше братство было бы нелепым безрассудством.
      – Как и переоценивать его, – парировал Глеб. – Не так уж вы всесильны, как о себе воображаете. Кстати, кто ваш босс?
      На ответ, разумеется, Глеб не рассчитывал: его интересовала лишь реакция японца на подобный вопрос. Каково же было его удивление, когда Сато-сан его поправил:
      – Сенатор Колмен не босс, а наставник. Могущественный и грозный наставник. Я не могу разрешить Такэру помогать вам в безумстве, мистер Грин.
      Пораженный Такэру пролепетал:
      – Что это значит, Сато?
      Старший брат не обратил на него внимания, он следил исподлобья за расхаживающим по комнате Глебом.
      Пораженный не менее Такэру, Глеб остановился у окна и повернулся к братьям спиной, скрывая свои чувства.
      – Сато-сан, – произнес он небрежно, – какое животное вам нравится более других?
      Улыбка наконец исчезла с лица японца, глаза его сверкнули.
      – Кондор, – ответил он со сдерживаемой страстью, – свободная гордая птица. Вы и об этом знаете, мистер Грин.
      Глеб резко обернулся в его сторону, и взгляды их скрестились.
      – Ну и влип же ты, кондор, – тихо проговорил Глеб. – И как тебя угораздило?
      Губы японца вновь улыбались.
      – Я совершил сразу две ошибки, – сказал он. – Однажды попросил у сенатора финансовой помощи и, чтобы подкрепить просьбу, продемонстрировал ему свои способности, о которых не ведал никто, даже мой младший брат.
      Такэру словно одеревенел. Глеб криво усмехнулся:
      – И с тех пор вы с сенатором такие друзья, водой не разольешь?
      – О да! – усмехнулся в ответ Сато. – Мы дружим столь крепко, что никакой Интерпол нас не разлучит.
      После гнетущего молчания Глеб осторожно полюбопытствовал:
      – Зачем вы собираете таланты? Какой вам от них прок?
      Японец чуть приподнял бровь.
      – Таланты – лучшие проводники и распространители нашей идеологии. Но не в этом главное, мистер Грин. Шестнадцать очень талантливых людей создают необычайно сильное пси-поле. Когда включается Большая Пирамида, эти шестнадцать избранников…
      – …образуют первое “кольцо Змея”, – мрачно продолжил Глеб.
      – О, мистер Грин! Вам и об этом известно… Первое кольцо располагается над вторым, которое, кстати, состоит из руководства мировых спецслужб. Всего тридцать два человека. А в третье кольцо входят главари криминальных группировок – шестьдесят четыре мерзавца. О дальнейшем удвоении распространяться не стоит, но смею вас уверить, мистер Грин, что Большая Пирамида практически несокрушима.
      – Едва ли она полностью укомплектована, – предположил Глеб.
      – Не важно, – возразил Сато. – Она и сейчас способна подавить любое спонтанное сопротивление. Оставьте нас в покое, мистер Грин. Такэру помочь вам не сможет, а вы на него навлечете беду.
      С этими словами Сато встал со стула, и брат последовал его примеру.
      Как бы между прочим Глеб осведомился:
      – И кто же у вас нынче в роли Змея? Или Магистра, как вы его называете?
      Японец на мгновение замер, подумал и усмехнулся:
      – Если я скажу вам, мистер Грин, и вы что-нибудь предпримете, меня моментально вычислят. Можете представить, что произойдет в этом случае со мной и с моим братом. Эту битву вам не выиграть, сэр. Но если вы столь безумны, что ж… в пасть к дракону полезайте сами. Я и так сказал слишком много. Остается лишь надеяться, что мои друзья-партнеры об этом не проведают.
      – Во всяком случае, не от меня, – заверил Глеб. – Спасибо, мистер Абэ.
      Они поклонились друг другу.
      Затем все трое молча оделись, покинули квартиру и спустились в лифте к выходу из подъезда.
      – Сначала вы, мистер Грин. – Японец кивнул на дверь. – Мы чуть позднее. Маленькая предосторожность.
      Глеб взялся за ручку двери.
      – Почему бы вам не уехать, Сато-сан? – предложил он, помедлив. – Ведь это не ваша драка.
      – Куда уехать? – На сей раз улыбка японцу не удалась – получилась болезненная гримаса. – В какую бы нору мы ни забились, нас везде разыщут.
      – Вы их переоцениваете. – Глеб приоткрыл дверь подъезда. – Это лишь ожившие земные нечистоты. Не бейтесь на их стороне, Сато-сан.
      Глеб вышел.
      Братья Абэ услыхали тарахтение его отъезжающего “жигуленка”. Сато и Такэру также вышли из подъезда и направили свои стопы к припаркованному неподалеку “форду”, за рулем которого, точно статуя Будды, восседал полусонный русский толстяк. Узрев своих клиентов на заднем сиденье, толстяк встряхнулся, завел мотор и неторопливо поехал к посольству. Едва ли этот представитель московской обслуги знал по-английски, тем более – по-японски, однако братья Абэ повели разговор почти шепотом.
      – Значит, ты оборотень, – с горечью произнес Такэру. – Ты “клык Змея”.
      Сато печально усмехнулся:
      – Вижу, господин в лиловых одеждах неплохо тебя просветил.
      Такэру выдержал взгляд старшего брата.
      – Он мой друг, Сато-сан. И я его не предам.
      – Разве я требую этого, глупышка?
      – Тогда почему ты оборотень? Почему ты с ними?
      – Оборотень, малыш, не значит мерзавец. Это лишь определенные свойства организма. Подобные способности тоже от Бога, а уж использовать из можно по-разному. А почему я с ними?.. Вот тут действительно моя вина, за которую предстоит еще расплачиваться. Если господин в лиловых одеждах одержит вдруг победу, что ж… Надеюсь, убив меня, он не станет мстить тебе.
      – Сэнсей не станет тебя убивать, – запальчиво возразил Такэру. – Он не убивает хороших людей.
      – Увы, брат… Среди монстров, которые меня окружают, хорошему человеку не место.
      – Переходи на нашу сторону, Сато!
      – Поздно, малыш. Мистер Грин прав: я увяз по уши.
      Такэру сжал руку брата.
      – Сато-сан, помнишь, когда я был маленьким, ты читал мне книгу “Бусидо: путь самурая”?
      Сато напрягся, бледнея, однако нашел в себе силы улыбнуться.
      – Не странно ли, Такэру, что ты напомнил мне об этом сейчас?
      Тем временем “форд”, ведомый толстяком, похожим на Будду, мягко затормозил у посольства Японии.
 
      Воскресеньице получилось, мягко сказать, насыщенным. Даже навестить графиню сил не оставалось. По этому поводу Глеб ощущал уколы совести.
      – Ну как она там? – выпытывал Глеб у Даши, набирая номер Ильи.
      Даша с улыбкой покосилась на шкаф.
      – Цветники разбивает, стрижет английский газон… Сельская идиллия.
      – Не обижается, что я не зашел?
      – Она вся в хлопотах. Расслабься.
      – Хорошо. Может, завтра время выкрою…
      – Эй, на палубе! – прорезался в трубке голос Ильи. – Ты кому звонишь: мне или покойной тете Песе?
      – Тебе, тебе, – проворчал Глеб. – У тети Песи занято.
      – Если мне, так и разговаривай со мной. Не отвлекайся.
      Глеб вздохнул:
      – Виноват. Спешу отчитаться в проделанной работе.
      Выслушав его рассказ о встрече с братьями Абэ, Илья в досаде проговорил:
      – Тут, понимаешь, сидишь напрягаешься… идеи рожаешь – аж мозги трещат. Потом звонишь ты и все на фиг портишь.
      Глеб хмыкнул:
      – Дело обычное, старик. Оперативные данные часто не соответствуют прогнозам аналитиков. Так какие у тебя идеи?
      – По моим прикидкам, американский сенатор тянет на роль Змея.
      – Едва ли, – задумчиво возразил Глеб. – Сомневаюсь, что Змей лично занимается вербовкой.
      – А я о чем? – буркнул Илья. – Ты все карты мне спутал. Значит, старший брат Такэру может в кондора превращаться?
      – Наряду с прочим.
      Даша слушала их разговор, прижав ухо к трубке. Илья недоверчиво уточнил:
      – Он что же, и летать умеет?
      – Несомненно.
      – Старик, а ты умеешь в кого-нибудь превращаться?
      Глеб рассмеялся.
      Даша крикнула в трубку:
      – Спроси меня – я тебе отвечу!
      – Отвечай, – потребовал Илья.
      – Мне самому интересно, – поддержал его Глеб. Даша ответила без запинки:
      – Превратиться он может в кого захочет. Только он не захочет, потому что для него эти превращения хуже горькой редьки. Он просто этим делом брезгует.
      Илья хмыкнул:
      – Старик, она права?
      – Черт меня дери, – пробормотал Глеб. – Уберите от меня эту бабу.
      Даша показала ему язык.
      – Илюшка! – крикнула она в трубку. – Я же его мысли читаю!
      – Как тебе это удается, Лосева-Грин?
      – Представь, никакой телепатии! Ведь я только что описала мои собственные мысли и ощущения. А Глеб… он жутко несамостоятельный: он воспринимает все точь-в-точь как я.
      Глеб рассмеялся:
      – Уйди немедленно!
      – Дуська, ты меня слышишь?! – кричал из трубки Илья.
      – Слышу, сынку, слышу! – отозвалась Даша. Рассмеялись все трое.
      – А сам-то он летать умеет? – продолжал допытываться Илья.
      Даша пренебрежительно скривила губы.
      – Что за вопрос? Если мы вчетвером порхали вокруг люстры, как мотыльки, неужели он не сможет то же самое сделать в одиночку?
      – Да, старик, – поддакнул ей Глеб, – для аналитика вопрос неудачный.
      Илья вздохнул:
      – Ладно, с кем не бывает. Слышь, Дусь! Можно я завтра у тебя поработаю? У меня тут кое-какие мыслишки завелись…
      – О чем речь! – с готовностью согласилась Даша. – У тебя же есть ключи, так что…
      – Ни в коем случае! – категорически заявил Глеб. – Дашкина квартира пока под запретом. Работай здесь, у нас. Только я сам за тобой заеду.
      – У тебя найдется место? – засмущался Илья. Глеб и Даша переглянулись.
      – Поищем, – пообещал Глеб.
      – В шкаф тебя посадим, – обнадежила Даша.
      – В шкаф так в шкаф, – легко согласился Илья. – Во сколько заедешь?
      Договорились на десять утра, на том и распростились. Даша многозначительно произнесла:
      – Завтра, между прочим, понедельник.
      – У меня уроков нет, – сказал Глеб. – Выходной перенесли с субботы на…
      – Я не об этом, – прервала его Даша.
      – Знаю. Ты имела в виду, что завтра – две недели, как мы познакомились.
      – Все-таки вспомнил, – улыбнулась Даша. Глеб развел руками:
      – Если ты о чем подумала… я жутко несамостоятельный.
      Она обняла его за шею.
      – О чем я думаю сейчас?
      Глеб наморщил лоб.
      – Ну, очевидно, о том… что надо бы разложить диван. Так?
      Даша подняла указательный палец.
      – С одной поправочкой. Сию же минуту разложить этот чертов диван!
      Но и с этой поправкой разложить диван они не успели, поскольку опомнились лишь под утро, истощенные, обессиленные и все же не способные друг от друга оторваться.
      – Держи меня крепче, или я умру, – прошептала Даша Глеб прижал ее к себе.
      – Кто это сказал, ты или я?
      – Я. Нет ты… Вообще-то какая разница?
      Глеб тихо засмеялся.
      – У Поля Элюара, – прошептал он, – есть такое крохотное стихотворение: “Я так тебя люблю, что я уже не знаю, кого из нас двоих нет в этой комнате”.
      Даша посмотрела ему в глаза.
      – Это не Элюар, это я сказала.
      – Само собой, – кивнул Глеб. – Он тоже, видать, жутко несамостоятельный.
      Они задремали совсем ненадолго: Глеб проснулся от истошного крика. Вся в холодном поту, Даша дрожала в его объятиях, от чего-то или кого-то в ужасе отбиваясь. Разбуженная Глебом, она не сразу пришла в себя и норовила разодрать ногтями его физиономию.
      – Бр-р-р, мерзость какая! – тряхнула она головой, очнувшись. – Какая-то черная бесформенная тварь с желтыми глазами… лезет на меня, обволакивает, как будто присасывается… Приснится же такое!
      Глеб погладил ее по волосам.
      – Прямо “Кошмар на улице Вязов”. – Он поцеловал ее, скрывая тревогу. – Спи, родная: этот Фредди больше не придет.
      – Держи меня крепко, а то я боюсь.
      – Не бойся, – прошептал Глеб, гладя ее по волосам.
      Только лишь Даша заснула, он осторожно выбрался из-под одеяла, сел на пол в позе “лотоса” и пробормотал: “Ты у меня попляшешь, Фредди доморощенный!” Оставаясь в позе “лотоса”, Глеб плавно поднялся в воздух и завис в метре над постелью.
      Даша проспала до утра без сновидений.
 

Глава шестая

      Пока Глеб ездил за Ильей, Даша продолжала спать. Она проснулась лишь в тот момент, когда щелкнул дверной замок. Потянувшись, Даша спросила:
      – Где ты был?
      Ответил ей голос Ильи:
      – Кончай дрыхнуть, Лосева-Грин. Я позавтракать не успел.
      – Черт! – всполошилась Даша, вскакивая. – Ждите на кухне, я в душ сгоняю!
      Глеб с Ильей прошли на кухню.
      – Хилая у тебя квартирка, – посочувствовал Илья, кладя на стол свою папку с уравнениями.
      Глеб усмехнулся.
      – Во дворце, думаешь, лучше?
      – Можно и в хижине, – Илья погладил курчавую бородку, – если хижина трехкомнатная.
      Зазвонил телефон. Глеб снял трубку с холодильника.
      – Хэлло, Майкл! – произнес голос барона Мак-Грегора. – Не могли бы мы сегодня встретиться?
      – Тебя-то мне и надо! – обрадовался Глеб и сказал в трубку по-английски: – Да, Ричард, и немедленно. Где вы остановились?
      – В отеле “Метрополь”. Но здесь я бы не хотел…
      – В каком вы номере? Я выезжаю.
      – Дружище, здесь не вполне удобно…
      – В каком ты номере, говнюк?!
      Барон поперхнулся. Затем со вздохом назвал номер своего люкса. Глеб тут же дал отбой.
      – Попробую выйти на сенатора Колмена, – объяснил он, выскакивая в прихожую. – Придумай убойную провокацию.
      Илья вышел вслед за ним.
      – Сенатор под охраной?
      – Думаю, чисто символической. Если он “глаз Змея”, охрана ему – как зайцу звонок.
      – Даже от Мангуста?
      – Обо мне он, к счастью, не ведает, – усмехнулся Глеб, пулей вылетая за дверь.
      Из ванной тотчас выбежала Даша. На ней было летнее платьице, волосы ее поблескивали от влаги.
      – Куда он? – спросила она встревоженно.
      – Добывать сенатора, – ответил Илья.
      – Звонил кто-то?
      – Какой-то Ричард.
      – Мак-Грегор, гаденыш! – сверкнула глазами Даша. – Придушила бы его!.. Пойдем завтракать.
      Они вошли на кухню.
      – За что ты его так? – полюбопытствовал Илья. – Конечно, всех их надо… Но за что именно барона?
      – Они со Шлыковой чуть графиню не загрызли. Мало тебе? Яичницу с сыром будешь?
      – Буду. Насколько я информирован, Мак-Грегор в грызне не участвовал и пытался даже…
      – Участвовал, не участвовал! Он был там не в качестве жертвы! И он за все ответит! Кофе будешь?
      – Буду. По-твоему, он должен был прикрыть графиню грудью? Встань на его место…
      – Илюша, я не встану ни на его место, ни на место любой другой сволочи! Играй в эти игры сам, на здоровье!
      Дашино лицо раскраснелось, глаза ее сверкали. И у нее за спиной, на газовой плите, шипела раскаленная сковорода.
      Илья присел на табурет, раскрыл папку и выложил на краешек стола листы, испещренные математическими символами.
      – Узнаю Дашу Лосеву из 10-го “А”, – проворчал он. – Есть только черное и белое, промежутков мы не признаем.
      Даша вздохнула:
      – Представь, я действительно как бы вернулась в школу. Хорошо тебе – такому умному и рассудительному…
      – Не шей мне дела, – раздраженно прервал ее Илья. – Может, я поглупей тебя.
      Даша улыбнулась:
      – Не хвастайся. Ну, чего ты надулся?
      – Ты испортила мне настроение.
      Ели они в молчании. Даша с улыбкой поглядывала на Илью, но тот хмуро смотрел в тарелку. А когда Даша тарелку убрала, чтобы вымыть, Илья тут же уткнулся в листок с формулами. Даша положила руку ему на плечо.
      – Илюшка, прекрати. Что я такого сказала?
      – Тебе объяснить? – Илья поднял на нее сердитый взгляд. – Ты сказала, что я конформист и такая же сволочь, как Мак-Грегор со своей камарильей. Поэтому я и могу поставить себя на его место…
      Даша рассмеялась:
      – Какой же ты идиот! Ну-ка скажи: “Ластик”!
      – Не знаю я этих ваших глупостей…
      – Гольдберг, живо говори “ластик”! И пойдем знакомиться с графиней: ты ведь хотел.
      – Пошли, – встрепенулся Илья, вставая.
      – Сперва скажи “ластик”!
      – Сама скажи. А то: “Играй в эти игры сам, на здоровье!” Вот же стерва!
      – Илюшка, ластик! Но я же имела в виду, что… Ластик, ластик, ластик!
      – Другое дело. Теперь и я говорю: ластик. Права была бабушка Ида. “Илюша, – предупредила она, – не водись с этими гоями: они тебя плохим словам научат”. Что тут смешного, Лосева-Грин? Где твоя графиня?
      Даша вытерла полотенцем руки.
      – В шкафу, мой золотой. Вперед.
      – Начинается! – усмехнулся Илья, проследовав за Дашей в комнату.
      Даша открыла дверцу шкафа и отодвинула плечики с одеждой.
      – Прошу, мистер Гольдберг!
      Предполагая розыгрыш, Илья с усмешкой заглянул. И тут же отпрянул. Даша сияла, наслаждаясь эффектом. Илья постоял, постоял и заглянул в шкаф еще раз.
      – Дуська, чтоб я так жил!.. – пробормотал он ошеломленно. – Сил нет с этим парнем! Он таки использовал свои сумасшедшие уравнения!.. Считай меня коммунистом, но я должен туда сунуться.
      С этими словами Илья влез в шкаф.
      – Свитер сними, тут жарища, – посоветовала Даша, устремляясь вслед за ним.
 
      В “Метрополь” Глеб вошел бочком и направился к лифту, стараясь не привлекать к себе внимания. На этаже Мак-Грегора он огляделся. Коридор был пуст. Глеб подошел к номеру барона, тихо постучал и толкнул дверь.
      Перед ним стоял незнакомый господин в смокинге.
      – Чем могу служить? – надменно произнес он по-испански.
      – Извините, я полагал, что это апартаменты барона Мак-Грегора, – по-испански ответил Глеб.
      Зрачки испанца впились в лицо Глеба, как два буравчика, а губы меж тем растягивались в улыбку.
      – О! Это я прошу меня извинить… Ричард! – крикнул он, обернувшись. Его темные волосы серебрила седина, и орлиный его профиль эффектно выделялся на фоне белых гардин. – Ричард, где же вы?! К вам посетитель!
      Из смежной комнаты вышел Мак-Грегор в шелковом халате и с шарфом, обмотанным вокруг лба. Под глазом барона пламенел здоровенный фингал.
      – В ванной поскользнулся, – смущенно объяснил он, тронув фингал пальцем.
      – И наткнулись на собственный кулак? – предположил Глеб.
      Глаза Мак-Грегора забегали. Чуть покашляв, он представил Глеба и господина в смокинге друг другу:
      – Сэр Майкл Грин. Дон Хуан Родригес, президент Международного…
      – Оставьте, Ричард: это скучно, – по-английски перебил испанец, пожимая Глебу руку.
      Пожатие было холодным и крепким, как у статуи Командора. Глебу пришлось напрячь кисть. Бровь Родригеса удивленно приподнялась, он закусил губу.
      – Вовсе не скучно, дон Хуан, – возразил по-испански Глеб. – Ваш благотворительный фонд меня давно интересует. Я хотел бы узнать о нем побольше. Разумеется, если вы не против.
      – Мне льстит ваш интерес, сэр Майкл, – испанец взглянул на часы, – но, к сожалению, я спешу. Надеюсь, как-нибудь за рюмкой коньяка… Вы любите коньяк, сэр Майкл?
      Глеб обезоруживающе улыбнулся:
      – Только не испанский.
      Родригес рассмеялся.
      – Испанский я и сам не употребляю. Ну что ж, лорд Грин… приятно было познакомиться. Возможно, я скоро вас разыщу. Через Ричарда. Или вы меня.
      Они церемонно раскланялись, и испанец ушел. Глеб с усмешкой приблизился к Мак-Грегору.
      – Стареешь, Дик, стареешь. Тебе уже бьют морду в номерах люкс.
      Содрав с головы полотенце, барон швырнул его на ковер.
      – Черт побери, Майкл, побеспокойся о себе!
      – Стоит ли, барон? Вы так обо мне печетесь, что хочется проявить беспечность.
      Но ирония Глеба пропала втуне. Мечась по комнате в развевающемся халате, барон возопил:
      – Моего попечительства уже недостаточно, Майкл! Над твоей головой сгустились такие тучи, что… Если б ты мог представить, насколько все серьезно, ты б никогда…
      Глеб бесцеремонно его прервал:
      – Барон, либо короче – либо идите в задницу.
      Мак-Грегор воззрился на него негодующе, затем махнул рукой и вновь заметался, решив не обижаться.
      – Майкл, если в ближайшие дни ты не вступишь в братство, пострадают близкие тебе люди! Будь пожалуйста, серьезен!
      – И ты звонил мне, чтобы об этом сообщить?
      – Да, черт возьми! Да! – прокаркал барон.
      По комнате будто прошелестел ветерок. Глеб быстро огляделся: для сквозняка не было никаких условий. Глеб обернулся к барону.
      – Объясни мне две вещи, старина. Первое: зачем я вам так понадобился? И второе: на что вы рассчитываете, оказывая на меня столь наглое давление?
      – Изволь, – кивнул барон, – отвечу. Вы, лорд Грин, лишь карта в нашей игре, но карта крупная. А что касается давления… Оно пропорционально вашей привязанности. Если близкие вам люди начнут страдать так, что пытки инквизиции покажутся им забавой… Едва ли, лорд Грин, вы сохраните свое самодовольное хладнокровие.
      И вновь по комнате пронесся ветерок. На сей раз, однако, Глеб не обратил на него внимания.
      – Вам известны близкие мне люди? – сухо осведомился он.
      – Будь уверен. Наша разведка превосходит всё, что ты можешь себе представить. Твоя жизнь, Майкл, у нас как на ладони.
      – Допустим. Но разве я не способен защитить, кого пожелаю?
      Барон издал скрипучий нервный смешок.
      – Майкл, не будь ослом. Бойцов нашего братства не остановят ни оружие, ни бетонный бункер. Каждый из них стоит современной армии, если не больше.
      – Круто, – по-русски прокомментировал Глеб и по-английски добавил: – Ты вынуждаешь меня согласиться. Пожалуй, я ваш. Но только…
      – Дружище, наконец-то! – воскликнул барон, раскрывая объятия.
      От объятий Глеб уклонился.
      – Но у меня два условия, Ричард.
      – Что еще за условия? – насторожился барон. – Не знаю, Майкл, едва ли я в силах…
      – Устрой мне встречу с сенатором Колменом. Он, кстати, не из ваших?
      – Нет, с чего ты взял? – неуклюже солгал барон. – Мы, разумеется, знакомы, он даже поселился здесь же, этажом выше… Майкл, ты ко мне за этим примчался?
      Глеб кивнул:
      – Мне нужно переговорить с сенатором.
      – О чем? – спросил барон, пряча глаза. – Майкл, сенатор – человек занятой. К нему нельзя вломиться без веской причины.
      Глеб окинул его ледяным взглядом:
      – Полагаю, барон, мой титул и общественное положение дают мне право на аудиенцию не только у сенатора, но и у самого президента Соединенных Штатов. Если представить меня для вас затруднительно…
      – Бог с тобой, Майкл! – всполошился Мак-Грегор. – Ты неверно меня понял, я…
      – …в таком случае, – высокомерно продолжал Глеб, – я легко найду того, кто почтет за честь…
      – Майкл, я все устрою! К чему эти обиды?
      Глеб подарил ему снисходительную улыбку.
      – Тогда по рукам. После встречи с сенатором я определю дату моего вступления в ваше братство. Не скрою, ты заинтриговал меня, Ричард. Бойцы, способные в одиночку противостоять современным армиям… Это по силам разве что самому Дьяволу, да и то… – Глеб махнул рукой и направился к двери. – Жду звонка, барон.
      – А второе условие? – окликнул его Мак-Грегор. Глеб в недоумении обернулся: