БЫКОВ. Нет, нет, что вы, Владимир Сергеевич… Просто интересно!
      ЮРКОВСКИЙ. Ничего интересного. Обыкновенные шары-зонды.
      БЫКОВ. Нет, интересно, что они нам расскажут!
      Юрковский некоторое время молча, но внимательно смотрит на Быкова, затем с трудом поднимает тяжелую стойку маяка и тащит ее к Быкову.
      БЫКОВ (испуганно). Осторожно! Это же центнер!
      ЕРМАКОВ (обернувшись на крик). Я же приказал, стойки поднимать вдвоем!
      ЮРКОВСКИЙ (кряхтя от натуги). Ничего! Для меня это…
      (Роняет стойку.) Черт бы тебя взял!..
      БЫКОВ (подходит к Юрковскому). Владимир Сергеевич…
      Так вас надолго не хватит… Вы бы лучше вот такой работы не касались…
      ЮРКОВСКИЙ (в первый раз, Быкову, ласково). Алексей Петрович… Алеша, как вас зовет Спицын… Ведь здесь же надо скорее кончать… Чем скорее мы кончим с маяками, тем больше времени останется на «Страну Мехти»… На геологию, понимаете?
      БЫКОВ. Я понимаю, но…
      ГОЛОС ЕРМАКОВА. Перерыв!
      * * *
      В кабине. Все трое без спецкостюмов, в одних трусах, мокрые и усталые жадно пьют фруктовый сок. Из лабораторного радиоприемника с тиканьем потянулась лента с записью. Юрковский со стаканом в руке торопливо бросается к приемнику, просматривает запись и торжествующе кричит.
      ЮРКОВСКИЙ. Вот оно!.. Анатолий Борисович!.. Смотрите!..
      Ермаков берет запись, просматривает.
      ЕРМАКОВ. Что это?.. Трансураниды?.. В атмосфере, в виде газа?.. Откуда они здесь?
      ЮРКОВСКИЙ (радостно хохочет). Молодцы мои шарики! А?
      ЕРМАКОВ. Это значит, что «Страна Мехти» — атомный вулкан?.. Гигантский атомный котел?
      ЮРКОВСКИЙ. Ну, пока рано говорить об этом, у нас слишком мало данных… Но я не удивлюсь, если мы откроем нечто вроде гигантского природного реактора, в котором идет непрерывное образование трансуранидов.
      БЫКОВ. Владимир Сергеевич, принято считать, что такие процессы идут только в глубоких недрах планет…
      ЕРМАКОВ. Или при вспышках новых звезд…
      ЮРКОВСКИЙ (со счастливой улыбкой). А мы видели это (собственными глазами! Вы представляете, какое это открытие?! Котел сокровищ!
      ЕРМАКОВ (задумчиво). Недаром Мехти назвал Плутон планетой сокровищ…
      ЮРКОВСКИЙ. Да. Мехти не ошибся. Он был настоящий геолог! И переоценить значение его открытия невозможно. Если наши выводы верны, мы навеки обеспечим нашу Землю энергией…
      ЕРМАКОВ (с иронией). Значит, ракетодром необходим?
      ЮРКОВСКИЙ. Категорически!.. Но все-таки скорее…
      ЕРМАКОВ. С завтрашнего дня работать строго в режиме…Нарушителей буду запирать в танке.
      БЫКОВ. Вы уж действительно, Владимир Сергеевич, слишком…
      ЮРКОВСКИЙ (величественно). Не надо меня учить. Я уже очень взрослый!  Юрковский достает из столика толстую тетрадь геологического дневника, берет ленту записи и усаживается на свою койку.
      ЮРКОВСКИЙ (после паузы). Я сегодня даже разозлиться на вас не могу по-настоящему…
      * * *
      Маяк № 1 на границе ракетодрома. Багровые отблески горят на его грибообразном куполе. Ветер несет черную пыль, занося следы танка, уходящие за горизонт.
      * * *
      Кабина «Черепахи». Быков за пультом управления. Ермаков над картой ракетодрома. На карте отчетливо показан участок берега Дымного моря и неправильный пятиугольник ракетодрома. По углам пятиугольника надписи — «Маяк № 1», «МаякN 2» и т. д. до «Маяка № 5». «Маяк № 2» самый удаленный от Дымного моря. «Маяк № 4» — самый близкий.
      Ермаков красным карандашом отчеркивает «Маяк № 2» («Маяк № 1» уже отчеркнут). Затем Ермаков нагибается над микрофоном бортжурнала.
      ЕРМАКОВ. Поставлен и запущен «Маяк № 2»… Снова повернули к югу, к «Стране Мехти»… Состояние экипажа удовлетворительное…
      Юрковский лежит на откидной койке, закинув руки за голову.
      ЮРКОВСКИЙ (неожиданно и желчно). Не нравится мне ваша «Черепаха»!
      БЫКОВ (не оборачиваясь, обиженно). Это почему же, Владимир Сергеевич?
      ЮРКОВСКИЙ. Хода настоящего не вижу! Ползем, действительно, как черепаха!
      ЕРМАКОВ (не отрываясь от карты). Тише едешь, дальше будешь…
      ЮРКОВСКИЙ. От «Страны Мехти», куда едешь!
      БЫКОВ (Ермакову). Разрешите, товарищ командир, прибавить скорость?
      ЕРМАКОВ. Попробуйте.
      Быков нажимает на клавиши. Машина увеличивает скорость. Начинается тряска. Крутой вираж. Юрковский валится с койки. Быков останавливает машину и оглядывается.
      ЮРКОВСКИЙ (поднимаясь). Солдатские шутки! (Укладывается на койку, пристегивается.) И вообще это безобразие — два маяка за две недели!
      ЕРМАКОВ (сердито). Свободным от вахты спать! (Гасит общий свет.) Черная холмистая равнина, озаренная ярким, но неровным заревом «Страны Мехти». Экипаж устанавливает «Маяк № 3».
      Юрковский трудится очень старательно, таскает баллончики со сжатым газом, детали конструкции. Быков работает вибробуром. Ермаков с помощью Юрковского, пошатываясь, подносит к Быкову и опускает на землю стойку маяка.
      ЕРМАКОВ. Закрепляйте стойку, а я пойду посмотрю шурфы. (Уходит.).
      Юрковский в нерешительности топчется возле Быкова.
      БЫКОВ (выключая вибробур). Ну, вот щель и готова… Установим, Владимир Сергеевич?
      Они поднимают стойку и опускают ее в щель. Быков заливает щель пластраствором. Небо озаряется дрожащим лиловым светцы, гремит далекий взрыв.
      БЫКОВ (работая). Дышит «Страна Мехти»…
      ЮРКОВСКИЙ. А что, Алексей Петрович, «Черепаха» не подведет нас там?
      БЫКОВ. Не-ет. «Черепаха» не подведет. Меня вот другое тревожит.
      ЮРКОВСКИЙ (живо). Что именно?
      БЫКОВ. Вода у нас кончается. При такой работе дезактивационная вода выйдет у нас на четвертом маяке. А питьевой очень мало.
      ЮРКОВСКИЙ (испуганно оглядывается). Вы, Алексей Петрович, не говорите об этом Ермакову. Это его может расстроить.
      БЫКОВ. Да он и сам это прекрасно знает. Каждый день баки проверяет.
      ЮРКОВСКИЙ (тревожно). Так что же, если не хватит воды, мы не сможем идти в «Страну Мехти»?
      Быков молча пожимает плечами. Он с огромным напряжением поднимает и насаживает на стойку колпак. На колпаке четкая цифра «3».
      Дезактивизационная камера «Черепахи». Все трое космонавтов поворачиваются, подставляя шлемы и спецкостюмы под мощные струи воды.
      ЮРКОВСКИЙ (нетерпеливо). Может, хватит уже?
      ЕРМАКОВ. Взгляните на индикаторы. (Индикаторы мерцают красными огоньками.) Здесь хозяева они.
      ЮРКОВСКИЙ (злобно). Сколько воды зря пропадает! Будь она неладна, эта автоматика!
      Быков и Ермаков понимающе переглядываются.
      * * *
      В кабине. Юрковский и Ермаков просматривают показания приборов.
      ЮРКОВСКИЙ. Просто глазам не верю. Вот смотрите — линия менделевия, вот технеций, эйнштейний… все святое семейство актинидов! За что нам такое счастье? Здесь работы до конца жизни!
      ЕРМАКОВ. И еще детям нашим останется. А вот радиация растет, и это мне не нравится.
      ЮРКОВСКИЙ (с досадой). Ну что радиация… Подумаешь!
      При такой концентрации продуктов распада иного и ждать нельзя.
      ЕРМАКОВ. Все-таки с завтрашнего дня наружные работы производить только под прикрытием щитов.
      ЮРКОВСКИЙ. Помилосердствуйте, Анатолий Борисович!
      Таскать еще и такие махины!
      БЫКОВ (с кресла водителя). Придется таскать, Владимир Сергеевич. Вот полюбуйтесь! (Он легко выдирает у себя клок волос.)
      Лицо Ермакова с неподвижными глазами.
      ЕРМАКОВ (отрывисто). Когда заметили?
      БЫКОВ. Только что.
      ЕРМАКОВ. Раздевайтесь. Я сделаю вам укол. И вам, Владимир Сергеевич.
      ЮРКОВСКИЙ (возмущенно). А мне зачем? Ведь у меня…
      Он проводит рукой по голове. В пальцах остаются пряди волос.
      Берег «Страны Мехти». Танк снова в нескольких шагах от Дымного моря. Свирепо ревет и клокочет атомный котел. Ослепительные вспышки прорезают непроглядный мрак вечной черной тучи над кратером. В дымной пелене непрерывные взрывы. Там без конца образуются гнезда трансурановых элементов, в них молнией распространяется цепная реакция, и над Дымным морем встают грибовидные шапки ядерных взрывов.
 
      Вообще-то, технеций к актинидам (актиноидам) никоим образом не относится. Видимо, Авторы хотели сказать, что на Плутоне полно всяких элементов, почти или вовсе не встречающихся на Земле.
 
      Юрковский, Ермаков и Быков монтируют четвертый маяк…
      Они работают, стоя на толстых листах из бористой стали. (Щиты прикрывают их от смертоносной радиации почвы.)
      Ермаков уходит за танк, где установлены автоматические контрольные приборы.
      Быков стоит на коленях на щите и неторопливо, строго размеренными движениями закрепляет стойку маяка.
      БЫКОВ. Владимир Сергеевич!.. (Ответа нет.) Владимир Сергеевич!..
      Он поднимает голову и видит, что Юрковский, не отрываясь, смотрит в Дымное море…
      Вечная дымная пелена над «Страной Мехти» расступается…
      В тумане испарений на короткое мгновение возникает фантастический мираж: нагромождение раскаленных оплавленных глыб, бездонные щели, из которых поднимаются, вьются мерцающие всеми цветами радуги струи дыма и пара… Серая дымная пелена смыкается вновь…
      ЮРКОВСКИЙ (словно в бреду). Я больше не могу… У меня больше нет сил…
      БЫКОВ (встревожено). Переутомились вы, Владимир Сергеевич. Вам плохо?
      ЮРКОВСКИЙ. Нет. Мне очень хорошо.
      БЫКОВ. Давайте, я отведу вас в танк…
      Юрковский, не отрывая глаз от дымной пелены, нетерпеливо рвет из нагрудного кармана пластмассовый футляр с записями автоматических приборов и протягивает его Быкову.
      ЮРКОВСКИЙ (отрывисто). Вот… передайте Ермакову…
      Здесь последние данные… Остальное в танке… Он знает где…
      БЫКОВ (недоуменно). Как это — передайте? Почему я?
      ЮРКОВСКИЙ. Потому что я, возможно, не вернусь… Я пойду и погибну там… но я увижу… как Мехти…
      Он делает шаг в сторону Дымного моря, но тяжелая рука Быкова ложится на его плечо.
      БЫКОВ. Вы никуда не пойдете!
      ЮРКОВСКИЙ (вырывается и поворачивает к нему разъяренное лицо). Не мешайте мне, Быков!
      БЫКОВ (свистящим шепотом). Я ваш товарищ и друг, Владимир Сергеевич, но я вас своими руками свяжу, брошу в танк и верну на Землю!
      ЮРКОВСКИЙ (злобно). Попробуйте!
      Быков хватает его за пояс и рывком поднимает в воздух.
      ГОЛОС ЕРМАКОВА. Алексей Петрович, что это за игры?
      Быков отпускает Юрковского на землю и оглядывается. Из- за танка выходит Ермаков, сгибаясь под тяжестью двух переносных приборов.
      Ермаков ставит приборы и пристально смотрит Сначала на Быкова, а затем на Юрковского.
      Искаженное бешенством лицо Юрковского.
      ЕРМАКОВ (не сводя глаз с лица Юрковского, медленно).
      Я хотел показать вам новые данные… но сейчас, пожалуй, не время… Экипажу отдыхать!
      В кабине. Быков открывает жестянки с соками. Дверь открывается. Из кессона выходит мокрый полуголый Юрковский. Он тяжело садится на койку. Быков протягивает ему открытую банку.
      ЮРКОВСКИЙ (резко). Не хочу!
      БЫКОВ (робко). Владимир Сергеевич… Это надо… Надо пить…
      Юрковский ложится и отворачивается к стене.
      ЮРКОВСКИЙ. Пейте сами…
      ЕРМАКОВ (тихо). Оставьте его, Алексей Петрович. Он должен отдохнуть.
      * * *
      «Черепаха» ползет вдоль дымной стены… Взрыв… Ослепительная вспышка, грохот… Танк ползет через кучу взметнувшейся пыли…
      Наплывом. Юрковский, Быков и Ермаков устанавливают башню последнего маяка. На башне большая цифра «5»…
      Наплывом. Быков привязывает к стойке маяка алый флаг с серпом и молотом. Алый флаг плещется в струях черной пыли.
      На фоне огненного зарева «Страны Мехти» неподвижно застыли силуэты трех победителей.
      ЕРМАКОВ (ясным и четким голосом). Мы, экипаж советского планетолета «СКИФ», именем Союза Советских Коммунистических Республик, объявляем «Страну Мехти» со всеми ее сокровищами собственностью человечества!.. Салют!
      Все трое поднимают ракетницы. Гремит залп. В черное небо взвиваются огненные звезды ракет.
      В кабине. Звучит веселая музыка. Экипаж сидит вокруг откидного столика, на котором красуется бутылка шампанского, блюдо с фруктами, шоколадом. Быков грызет яблоко, Ермаков разливает шампанское, Юрковский сидит неестественно прямо, притворно улыбаясь.
      ЕРМАКОВ. А теперь, когда мы выпили в честь дня рождения первой опорной базы на Плутоне, я предлагаю тост в честь другого, не менее важного события — в честь дня рождения крупного межпланетника и геолога Владимира Сергеевича Юрковского!
      БЫКОВ. Ура!
      ЮРКОВСКИЙ (с изумлением). Позвольте… Позвольте, как же так?
      ЕРМАКОВ. Пятнадцатое ноября, Владимир Сергеевич, ничего не поделаешь…
      ЮРКОВСКИЙ. Действительно… Пятнадцатое ноября…
      Тридцать шесть лет!
      ЕРМАКОВ (поднимая бокал). За ваше здоровье, Владимир Сергеевич, за ваши успехи!
      Юрковский подносит к губам бокал и вдруг опускает голову. Быков встревожено смотрит на него.
      ЮРКОВСКИЙ. Товарищи… Я должен… Я хотел бы прежде всего принести извинения… Я вел себя недостойно. Я…
      ЕРМАКОВ (мягко). Можно подумать, что вы впервые на чужой планете. Здесь всякое может случиться.
      ЮРКОВСКИЙ (упрямо). Мне это непростительно.
      БЫКОВ. Да пейте же вы, Владимир Сергеевич… Газ выходит!
      Ермаков и Юрковский хохочут. Звенят бокалы. Космонавты пьют.
      ЕРМАКОВ. А теперь, если позволите, друзья, к делу. Ракетодром построен. Первый пункт приказа мы выполнили. Остается решить главное: как быть со вторым пунктом приказа.
      ЮРКОВСКИЙ. Да что тут решать? Давайте приказ на марш, командир.
      ЕРМАКОВ. Принимать решение единолично я не могу, Владимир Сергеевич. Приказ не предусматривал спуск в действующий вулкан. Решения принять должны мы все.
      ЮРКОВСКИЙ. Я — за.
      БЫКОВ. Я тоже не против. Мы с «Черепахой» не возражаем.
      ЕРМАКОВ. Сколько осталось воды?
      БЫКОВ. Десять литров питьевой и пятьдесят литров дезактивационной.
      ЕРМАКОВ. Не считая НЗ в скафандрах?
      БЫКОВ. Безусловно.
      ЕРМАКОВ. Значит, на двое суток хорошей работы… На суточный переход. Давайте ваши соображения, новорожденный.
      Ермаков еще не успевает закончить, как Юрковский уже разглаживает на столе лист бумаги.
      ЮРКОВСКИЙ. Вот. Это программа глубокого поиска. Она рассчитана, правда, на тридцать дней, но если мы осуществим хотя бы первый этап… содрогнутся геологи всего мира!
      Ермаков наклоняется над схемой.
      ЕРМ АКО В. Так… Это что у вас?
      ЮРКОВСКИЙ. Первая вылазка… Внешний дозиметрический контроль… масс-спектрометрия… Здесь два шурфа. Дальше еще пять километров, еще одна вылазка… (Задумывается.).
      ЕРМАКОВ. Что же вы замолчали?
      ЮРКОВСКИЙ (вздыхая). Если мы успеем сделать это за сутки, то это будет геройский поступок… Даже для Быкова. Но зато мы своими глазами увидим великую кухню природы… ее сокровеннейший тайник…
      Пауза.
      ЕРМАКОВ. Решено. Выступаем через час.
       «Черепаха», тяжело переваливаясь, проходит мимо маяка с красным знаменем на стойке.
      Стена дыма, озаряемого вспышками далеких взрывов. Граница «Страны Мехти». «Черепаха» на мгновение останавливается перед Дымным морем, затем ныряет в него.
      В кабине. Быков ведет «Черепаху» по «Стране Мехти». За прозрачной стеной — струи дыма. Юрковский и Ермаков напряженно следят за приборами.
      ЮРКОВСКИЙ (отрывисто). Еще температурный скачок!
      Четыреста тринадцать градусов!
      ЕРМАКОВ. Радиация усиливается. Семьсот пятьдесят рентген.
      ЮРКОВСКИЙ. Через пять минут прошу остановку.
      Танк выползает на груду радиоактивного шлака и останавливается. Откидывается люк. Выскакивают Юрковский и Быков и, торопливо двигаясь от танка, расставляют дозиметрические приборы.
      ГОЛОС ЕРМАКОВА. Скорее, скорее обратно!
      В кабине. Быков усаживается на свое место.
      ЕРМАКОВ. Вперед!
      БЫКОВ. А как же приборы?
      ЕРМАКОВ. Захватим на обратном пути.
      Тяжелый грохот. Вся лобовая броня озаряется неимоверной вспышкой синего пламени. Танк качается как на волнах. Ярким зловещим светом наливаются лампы индикаторов радиоактивности.
      ЮРКОВСКИЙ (кричит). Я был прав! Здесь каждую секунду образуются микрогнезда трансуранидов… Цепная реакция, взрыв!
      ЕРМАКОВ (бормочет). Какие богатства!.. Прямо под ногами… В воздухе!..
      Снова грохот и снова вспышка…
      Глазок прибора над креслом водителя вспыхивает зеленым светом. Раздается короткий резкий звонок.
      БЫКОВ (сквозь стиснутые зубы). Нейтроны!.. Теперь «Черепаху» сто лет не отчистишь!
      ЮРКОВСКИЙ. Ничего, ничего, Алексей Петрович, с нашими способностями…
      Снаружи. Танк идет через пылающие скалы. Раскаленные камни остывают на глазах. Бьет фонтан расплавленной лавы.
      В кабине.
      ЕРМАКОВ (вытирает со лба пот). Все! Дистанционные термопары вышли из строя.
      ЮРКОВСКИЙ. Слушай, Анатолий, может, повернем?.. Не сгореть бы!
      ЕРМАКОВ. Рано. Алексей, выводи машину вон к той скале… Там, кажется, спокойнее.
      ЮРКОВСКИЙ. Здесь бы парочку шурфов… и тогда все!
      «Черепаха» круто огибает уже остывшую скалу и останавливается. Это совершенно голое место, ровная каменная плита, на которой «Черепаха» выглядит как памятник на грандиозном постаменте.
      В кабине.
      ЕРМАКОВ. Всем на вылазку… Живо! Алексей, бери вибробур!
      Люк у «Черепахи» откидывается, все трое, неуклюже спотыкаясь, спешат к краю каменной плиты. Помогая друг другу, спускаются на раскаленную землю.
      ЮРКОВСКИЙ. Здесь!
      Быков принимается бурить. Ермаков и Юрковский сидят рядом на корточках и налаживают масс-спектрограф (прибор, определяющий элементарный состав веществ).
      ЮРКОВСКИЙ. Мы купаемся в парах трансуранидов… Все, что здесь нужно, — это самоходные обогатители-автоматы…
      ЕРМАКОВ. Работай, работай!
      БЫКОВ. Давайте приборы!
      Оглушительный взрыв… Позади танка взлетает веер синего пламени. Видно, как медленно наливается красным светом каменная плита, на которой стоит «Черепаха»… Взрывная волна бросает космонавтов на землю. Сыплется град каменных обломков. Каменная плита тает, как восковая, и «Черепаха», светясь раскаленными бортами, погружается в нее, заваливаясь на борт… Все заволакивается красным туманом…
      * * *
      Красный туман рассеивается. На раскаленных дымящихся обломках скал, полузасыпанные щебнем, лежат неподвижно Ермаков, Быков и Юрковский. Юрковский приподнимает голову и снова роняет ее. Быков, кряхтя, становится на четвереньки.
      БЫКОВ. Кто живой? Отзовитесь!
      ЮРКОВСКИЙ. Кажется, я…
      БЫКОВ. Вот это был взрыв… А где командир?
      Быков и Юрковский с трудом поднимаются. У их ног, почти скрытый обломками щебня, лежит Ермаков. Быков и Юрковский осторожно берут его под плечи и приподнимают.
      ЮРКОВСКИЙ. Командир!.. Толя!..
      Где-то совсем рядом грохочет громовой раскат. Все вокруг озаряется ярким кровавым светом, сыпятся камни. Юрковский и Быков пригибаются, прикрывая собой Ермакова.
      БЫКОВ. Анатолий Борисович!..
      Лицо Ермакова осунувшееся, с запекшимися губами. Ермаков открывает глаза. Смотрит на Быкова, на Юрковского, с трудом улыбается…
      ЕРМАКОВ (едва слышно). Кажется, пора возвращаться…Как «Черепаха»?
      Юрковский и Быков оглядываются… На черном дымящемся постаменте, глубоко вплавившись в камень, почерневшая, окутанная дымом стоит «Черепаха», точнее, то, что от нее осталось…
      ЕРМАКОВ. Я спрашиваю, как «Черепаха»?..
      ББ1КОВ. Плохо… Нет «Черепахи»…
      Ермаков закрывает глаза, теряя сознание. Юрковский и Быков наклоняются над ним. Пауза.
      БЫКОВ. Что будем делать, Владимир Сергеевич?
      ЮРКОВСКИЙ (глухо). Не знаю.
      Пауза. Грохот взрывов. Стелется серый дым, скрывая искалеченный танк.
      БЫКОВ. Тогда я знаю… Пойдем пешком.
      ЮРКОВСКИЙ. Командир не может идти, у него сломана нога… и, кажется, шок…
      БЫКОВ. На руках понесем.
      ЮРКОВСКИЙ. Нам не вытянуть.
      БЫКОВ (жестко). Надо вытянуть.
      ЮРКОВСКИЙ. Кислорода не хватит.
       БЫКОВ. Должно хватить.
      Юрковский оглядывается. Крутом озаряемый багровыми вспышками серый дым… Грохочет атомный вулкан… Дрожит земля под ногами…
      ЮРКОВСКИЙ (усмехнувшись). Ну, командуй, водитель!
      БЫКОВ (выпрямляется). До первого маяка километров пятнадцать. И оттуда до «СКИФА» километров семьдесят пять.
      Идем переходами по пять километров. Пить только с моего разрешения. Пошли!
      * * *
      Дымное море. Мечутся клочья серых испарений, вспышки далеких разрывов. Сухая, растрескавшаяся почва, там- и сям — груды раскаленного шлака. Бредут Юрковский и Быков. Быков несет командира.
      ЮРКОВСКИЙ (огорченно). Не повезло нам… Остановились у самого гнезда… Но кто мог знать, что под гусеницами «Черепахи» собралась годовая продукция всех промышленных реакторов Земли… Ты слышишь, Алексей Петрович?
      БЫКОВ (равнодушно). Слышу. Годовая продукция.
      ЮРКОВСКИЙ. Впрочем, почему я говорю «не повезло»?..
      Нам удивительно повезло!.. Мы теперь знаем то, чего никто на Земле не знает! Ты слышишь, Алексей?
      БЫКОВ. Слышу. Нам повезло…
      Нарастающий оглушительный свист.
      БЫКОВ. Ложись!
      Они бросаются на землю. Шагах в десяти от них в почву врезается раскаленный камень. Столб дыма, фонтан искр. Пауза.
      БЫКОВ (поднимаясь). Пошли, и меньше разговаривай…
      Надо беречь кислород…
      * * *
      Серая колышущаяся стена Дымного моря — берег «Страны Мехти».
      Из дыма, шатаясь, выходят, как тени, Юрковский с Ермаковым на спине и вслед за ним Быков. Оба сейчас же опускаются в черную пыль. Лицо Юрковского мокрое, с закрытыми глазами. Он тяжело дышит, глотая воздух раздвинутым ртом.
 
      БЫКОВ. Не думал я, что мы живыми выберемся…
      ЮРКОВСКИЙ (тяжело дыша). Привык… на танках разъезжать… А ты вот ножками… ножками… Как геологи…
      БЫКОВ. А почему это у геолога такое тяжелое дыхание?
      ЮРКОВСКИЙ. Разве?.. (Делает вид, что прислушивается к собственному дыханию.) И верно! Одышка какая-то… Откуда?.. Старею, видно… Да ты не беспокойся… я сейчас посижу немного и все… Сколько нам осталось?
      Быков приближает свой шлем к шлему Юрковского и пристально смотрит ему в лицо.
      БЫКОВ. Сто тысяч шагов… Пятьдесят километров, не больше… Ты попей, Володя.
      ЮРКОВСКИЙ (оскорбленно). Зачем? Не время.
      БЫКОВ (солидно). Разрешаю. Три глотка.
      ЮРКОВСКИЙ. Ты совсем как Ермаков. (Делает два длинных жадных глотка из соска сифона, спрятанного в скафандре, смеется.) «Товарищи, мы не должны дать Плутону ни одного шанса. Пейте сок и ешьте телятину».
      БЫКОВ. Смотри-ка, ожил геолог!
 
      Ракетодром. Черная холмистая равнина. Увязая в черной пыли, Быков несет Ермакова. Юрковский бредет за ним. Низкий грохочущий рев, ветер несет черную поземку. За спинами космонавтов пылает на полнеба зарево «Страны Мехти».
      Они проходят мимо маяка со знаменем на стойке. Алое полотнище с серпом и молотом плещется в струях черной пыли.
      Багровые отблески играют на полированном металле излучателя.
      ЮРКОВСКИЙ (останавливается и салютует маяку). Прощай, «Страна Мехти», ракетодром номер один!.. До свидания!..
      Скоро мы вернемся!
      * * *
      Привал на опушке Каменного леса… Юрковский молча ложится ничком. Быков, кряхтя, опускает рядом с ним Ермакова и садится сам.
      ЮРКОВСКИЙ (не поднимая головы). Как… командир?
      БЫКОВ. Не знаю… Дышит, лицо розовое…
      Юрковский приподнимается, подползает и заглядывает ему в лицо.
      БЫКОВ (устало). Разве так узнаешь…
      ЮРКОВСКИЙ (с тоской). Если бы ты знал, Алексей, как я люблю этого человека… И ничего нельзя сделать… Ничего!
      БЫКОВ (сердито). Нести надо!
      ЮРКОВСКИЙ. Мы его обязательно должны донести, Алеша…
      БЫКОВ. И донесем.
      ЮРКОВСКИЙ. Силы у меня что-то иссякают… Алеша…
      Я, может, и не дойду.
      БЫКОВ. Ты это брось, Владимир Сергеевич. Что же мы — зря в это пекло ходили? Ты же геолог… Ты сам говорил, что узнал, чего никто на Земле не знает!
      ЮРКОВСКИЙ. Что мои знания… (Лезет в карман скафандра и достает пластмассовый футляр.) Вот они… Все тут. А таких пилотов на Земле единицы… и среди них Ермаков первый.
      БЫКОВ (угрюмо). Насчет пилотов мы уже договорились.
      О геологах тоже. Ложись, спи!..
      * * *
      Каменный лес. Бесконечный лабиринт черных каменных зубьев в несколько метров высотой, торчащих прямо из растрескавшейся почвы.
      На вершинах скал — отблески уже далекой «Страны Мехти». Над острыми зубьями несутся вечные багровые тучи. Далекий рокочущий гул. Крошечные фигурки Юрковского и Быкова с Ермаковым на плечах.
      Быков несет Ермакова. Впереди, шатаясь и хватаясь за бока черных валунов, бредет Юрковский.
      Обходя каменный столб, Юрковский спотыкается и падает. Быков останавливается над ним с Ермаковым на плечах.
      Юрковский приподнимается и опять падает.
      ЮРКОВСКИЙ (хрипит). К черту…
      БЫКОВ (спокойно). Ну как так — к черту?
      ЮРКОВСКИЙ. Не могу больше…
      БЫКОВ. Пошли, пошли, Володя… Пустяки остались…
      ЮРКОВСКИЙ. Нам не дойти… Ты сам еле стоишь…
      БЫКОВ (хрипло смеется). Я?.. Хочешь, и тебя прихвачу? На другое плечо…
      ЮРКОВСКИЙ (поднимаясь). Терпеть не могу хвастунов…Юрковский шатается и чуть не падает. Быков поддерживает его под локоть.
      БЫКОВ. Пошли, пошли… Музыку бы сейчас… Удивительно помогает на марше.
      * * *
      Внешняя опушка Каменного леса. Нагромождение плоских каменных глыб. Над скалистыми зубьями верхушек несутся багровые тучи, гудит далекая «Страна Мехти», тоскливо воет в скалах ветер.
      В сугробах черной пыли, наметенных под скалами, лежат измученные космонавты. Вытянувшись, лежит на спине неподвижный Ермаков. Спит, поджав колени к подбородку, Быков.
      Юрковский не спит, лежит с открытыми глазами. Лицо его почернело, ко лбу прилипли пряди волос. Рот запекся, глаза страшно ввалились.
      ЮРКОВСКИЙ (негромко). Алеша… (Ответа нет.) Алеша…
      (Тишина.).
      Юрковский, с трудом приподнявшись, всматривается в неподвижные фигуры товарищей и вдруг принимается торопливо снимать е себя оборудование — баллоны с кислородом, сифоны с соком, электробатареи рефрижератора. Он складывает все в кучу под камнем и сверху бережно кладет футляр с записями приборов.
      Последний взгляд на товарищей, и Юрковский, неуклюже переваливаясь, уползает в черную мглу.
      * * *
      Рубка «СКИФА». Спицын, грустный, похудевший, сидит у радиопередатчика.
      СПИЦЫН (тоскливо). «Черепаха»… «Черепаха»… Я «СКИФ»… «Черепаха»…
      Ответа нет. Спицын медленно спускается в кают-компанию, подходит к буфету, машинальным движением открывает дверцу, В буфете шеренги консервных банок, фрукты, фляги с соками. Спицын вздыхает и закрывает дверцу.
      * * *
      Черный холм у опушки Каменного леса. Юрковский скатывается со склона и лежит на спине, задыхаясь, пытаясь скрюченными пальцами разорвать на груди прочную ткань скафандра! Он задыхается, в скафандре кончается кислород.
      Мощная рука хватает его за шиворот и сажает.
      — Перед Юрковским разъяренный Быков. Не говоря ни слова, быстрыми точными движениями Быков втискивает в заспинный ранец баллоны с кислородом, судорожно присоединяет отводные шланги и поворачивает клапаны. Юрковский делает глубокий вздох, второй, третий и закрывает глаза.
      БЫКОВ (яростно). Дезертир!.. Если бы ты зная, как я тебя сейчас ненавижу!.. Пижон!
      ЮРКОВСКИЙ (жалобно). Алеша…
      БЫКОВ (не слушая). Венец великомученика приобрести хочешь? Жертву на алтарь отечества?
      ЮРКОВСКИЙ. Алешенька… Я не могу…
      БЫКОВ, коробочку мне оставил, видите ли… Романтик задрипанный!
      Быков одним движением вскидывает Юрковского на плечо и уходит через холм…
      …Быков усаживает Юрковского рядом с неподвижным Ермаковым.
      БЫКОВ (сурово). Я хочу спать. Я очень устал. Дай слово, что ты не удерешь. Слышишь, ты?
      ЮРКОВСКИЙ (тихо и покорно). Слышу. Даю. Спи. Ты мне только скажи — сколько еще осталось?
      Быков не отвечает. Юрковский заглядывает ему в лицо и видит, что он уже спит.
      Юрковский плачет.
      * * *
      Черная пустыня. Плоская как стол равнина, покрытая толстым слоем мельчайшей вулканической пыли. Ветер поднимает черные облака, на фоне красного неба движутся гибкие, как змеи, смерчи.
      Быков по-прежнему тащит на себе неподвижное тело командира. Юрковский, все более отставая, плетется позади…
      …Пустыня кажется бесконечной. Быков, проваливаясь по колено, тяжело дыша, несет Ермакова и поддерживает под локоть окончательно ослабевшего Юрковского…
      …Гребень длинного пылевого наноса. По гребню, шатаясь, бредет Быков с Ермаковым на спине. За ним, далеко отставая, ползет на четвереньках Юрковский. Быков опускает Ермакова в пылевой сугроб, возвращается к Юрковскому, подхватывает его под мышки и тащит за собой…
      ЮРКОВСКИЙ (задыхаясь). Видишь, Алеша… Назад… К предкам… На четвереньках…
      БЫКОВ (задыхаясь). Ничего… Главное — и на четвереньках остаться человеком…
      * * *
      Отроги ледяного плато. Под багровым небом — фиолетовый лед, причудливые торосы, скалы, выпирающие из-под ледяной корки.
      Ползет Быков, волоча за собой неподвижного Ермакова.
      Опустив Ермакова на лед, возвращается к Юрковскому. Перетаскивает его к Ермакову, укладывает, подхватывает Ермакова и тащит дальше, вперед метров на десять. Возвращается к Юрковскому, берет его, тащит к Ермакову, берется за Ермакова, но обессиленный падает.
      БЫКОВ. Володя… Володя…
      ЮРКОВСКИЙ. Ты что… дружище…
      БЫКОВ. Что-то я… устал вроде… Жаль, ракетницы… в «Черепахе»… Богдан бы… увидел…
      * * *
      Рубка «СКИФА». Нагнувшись над микрофоном бортжурнала, Спицын в скафандре с откинутым шлемом говорит в микрофон.
      СПИЦЫН (глухо). Я больше ждать не могу… Связи с «Черепахой» нет тридцать пять суток… Иду искать… Нарушаю приказ, но иду.
      Богдан Богданович окидывает взглядом рубку и выходит… …проходит по кают-компании… …по коридору… …выходит в кессон…
      Спицын накрывает голову колпаком, застегивает ворот и берется за рукоятки затворов люка. Рука Спицына рывком отодвигает затвор… Люк распахивается… Перед Спицыным стоит Быков.