— А вы разве не улетели? — удивилась девочка.
— Я улетел, а теперь снова вернулся. Вы этому не рады?
Маринка вспомнила о поручении быть рядом с немцем и о том, что это поручение никто не отменял.
— Да, пожалуй, я рада, — сказала она не очень уверенно.
— Знаете, фройлен, я сейчас листал туристический справочник, и меня заинтересовала одна поездка.
— Да? Какая же? — Маринка невольно зевнула прямо в трубку.
— Простите, я звоню вам не слишком рано?
— Нет, пожалуй, слишком поздно: я недавно легла.
— О, простите, я понимаю: белые ночи, мосты, гуляния с молодыми людьми…
— Вроде того.
— Но до вечера вы успеете отдохнуть?
— До вечера да, конечно.
— Теплоход «Пушкин» отходит в восемь часов от Тучкова моста. Вас это устроит? Разумеется, что мое приглашение касается и вашего друга Славы Подберезовикова.
— А куда, вы говорите, мы поедем?..
— Экскурсия на остров Валаам с остановкой для осмотра крепости «Орешек».*
* Орешек, Шлиссельбургская крепость. На Ореховом о-ве, у истока Невы. Основана новгородцами в 1223 году. С начала 18 в. политическая тюрьма с крайне суровым режимом. Разрушена во время Вел. Отеч. войны. (БЭС).
— Но ведь это почти двое суток! — испугалась Маринка.
— Да, это можно, но вы знаете, что я придумал? По пути туда мы высадимся в Орешке, а затем дождемся теплохода «Лермонтов», который идет обратно с Валаама и будем дома еще до полуночи.
— Но если вы хотите только посмотреть крепость, разве нельзя съездить туда завтра морским трамвайчиком?
— Возможно, завтра утром я снова улечу по делам, а с этим местом связаны некоторые памятные для моей семьи эпизоды…
— Так это ваша семья разбомбила крепость?
— Не совсем так, фройлян, но очень остроумно. Так мы договорились?
— Ладно, покупайте билеты, если вам очень хочется смотреть на развалины.
— Благодарю. В шесть и заеду за вами и за вашим другом.
— А если этот друг не захочет ехать?
— Не сомневаюсь, вы сумеете его уговорить… если это не получится у меня. Ауфвидерзеен.
— Гудбай… — Маринка подала плечами и повесила трубку.
Фриц Диц залпом допил остатки шнапса, затушил в переполненной пепельнице окурок и откинулся на подушку. Повернулся на бок и остался лежать с открытыми глазами. Он хотел напиться, но оставался трезвым; хотел ни о чем не думать, но мысли обжигали и не давали покоя.
* * *
Мракобесов вышел из метро и свернул на Фурштатскую. В крытой оранжерее Таврического сада, в кочегарке, работал его человек, которого он когда-то прикрыл в деле о хищении редких кактусов. И там находился один из его тайников, предусмотрительно рассредоточенных по территории города. Мракобесов понимал, что когда-нибудь, в конце концов, ему придется бежать, меняя внешность и документы, отсиживаясь в подвалах. Он понимал и то, что его человек тот час сорвется с крючка, и донесет на него, как только поймет, что его покровитель сам оказался вне закона.
— Здравствуй, Агриппар, — глухо произнес Мракобесов, и человек, валявшийся на лежанке с газетой в руках, подскочил на ноги.
— Товарищ майор? Почему вы… что с вами?
— Ты все-таки узнал меня?
— Так ведь это только вы меня этой… Агрипой зовете. Вообще-то меня Григорий зовут, Гриша.
— А иначе… не смог бы узнать?
— Так ведь темновато здесь, — смутился Гриша, и Мракобесов понял, что лик его ужасен и неузнаваем.
— А ты меня не бойся, Гриша. Маскировка это все, понимаешь, грим. Я ведь на работе, выполняю секретное задание Москвы. Такая, понимаешь, работа, — Мракобесов начал задыхаться и терять силы. — Тайник в сохранности?
— Не вопрос, товарищ майор, конечно.
— Открой.
Кочегар шагнул от света лампы, и внимательно всмотрелся в этого странного к страшного человека. Тот заметно пошатывался, тяжело дышал и одной рукой держался за стену. Лицо его сочилось язвами, совсем не похожими на бутафорские, оно было бледно и одутловато, словно у выловленного весной утопленника.
— Открывай… — с трудом выдохнул Мракобесов и достал из-за пояса пистолет.
Кочегар спохватился, взял лом с приваренным внизу топором и поддел одну из бетонных плит, устилавших пол котельной. Освободив проход в подпол, он посторонился.
Мракобесов спустился в тайник, включил свет и огляделся. Брошенный на пол матрас, электрический обогреватель, ящик с консервами, одежда, зеркало и косметика. В кейсе — таблетки, деньги, документы и мобильный компьютер.
— Закрывай.
Григорий заворочал ломом, плита сдвинулась и легла в свою ячейку. Теперь все надо делать быстро. Мракобесов высыпал на ладонь горсть таблеток, забросил в пасть, разжевал и запил водой. Несколько минут неподвижно лежал на матрасе, затем на его обезображенном лице промелькнуло подобие улыбки, он потянулся, хрустнул суставами и сел перед зеркалом. Аккуратно расставил перед собой коробочки с гримом и косметикой и, словно художник перед палитрой, начал наносить на лицо мирные мазки.
* * *
В то время, пока генерал Потапов и губернатор дожидались известия о местонахождении Мракобесова и наводили порядок в Управлении, пока Маринка и Славик отсыпались, Петя летел в Петрозаводск, а Фриц Диц пытался напиться у себя в номере — в это время Карл Ангелриппер и Шульц появились в Петербурге.
Они имели в своем багаже смертоносную ампулу, которая должна заразить городской водопровод, а затем и весь мир бубонной чумой.
Взяв такси, они отправились в гостиницу; номер Карла, так же как и номер Дица, был оплачен вперед и свободен.
После обеда, разрешив Шульцу выпить стаканчик шнапса для успокоения нервов, Карл развернул на кровати карту Петербурга с пригородами и принялся внимательно изучать ее с карандашом в руке. Он проследил течение Невы выше предполагаемых водозаборов, и карандаш его уперся в крошечный островок, расположенный в истоке Невы. На островке находилась старинная полуразрушенная крепость; попасть туда можно было, купив билет на экскурсию. Карл раскрыл стандартный, имевшийся в каждом номере, туристический справочник.
Вскоре в дверь постучал посыльный, вручил билеты на теплоход «Пушкин» и удалился, ошарашенный невиданными чаевыми (Карл совершенно не ориентировался в расчетах деньгами). Затем посыльный поднялся этажом выше и вручил три билета на тот же рейс другому немцу, который отсчитал ему не пятьсот, а положенных десять процентов чаевых.
Ближе к вечеру, когда все было готово к отъезду, а Шульц более или менее успокоил свои нервы, в номере раздался телефонный звонок.
— Да, — равнодушно произнес Карл, полагая, что его беспокоит кто-нибудь из обслуживавшего персонала.
— Гутен абенд, майне кляйне ангел, — послышался в трубке низкий, развратный женский голос, и по всему организму Ангелриппера прокатилась волна сладостной истомы.
— Это вы, моя госпожа… — прошептал он восторженно, однако сразу осекся и взглянул на Шульца. Но тот преспокойно посапывал в кресле, утомленный переизбытком впечатлений.
— Какие планы на вечер, цыпленок?
— Елена Мироновна, — зашептал Карл, прикрываясь ладонью, — я сейчас не совсем один… со мной человек… что-то вроде слуги.
Елена Мироновна засмеялась басом:
— Что-то вроде слуги? У вас?
— Нет, нет, совсем не в этом смысле. Просто секретарь.
— А если я хочу, чтобы вы были секретарь? И слуга? И любовник?..
— У нас билет на-а теплоход, — в середине фразы у Карла от волнения перехватило дыхание.
— Каюта на теплоходе — не самое плохое место для встречи.
Карл начал кусать губы, он колебался. Не сможет ли его тайная страсть помешать выполнению задания?.. Спустя четыре секунды страсть победила, и он произнес срывающимся голосом:
— Хорошо, записывайте…
Записав рейс и номер каюты, Мракобесов нажал сброс и прошептал:
— Гут, хорошо. Я уеду вместе с ним из России. С ним или вместо него. Настало время предстать воочию перед товарищем Гитлером.
И стоящая перед зеркалом дородная вдова, одетая в черное траурное платье, опустила на лицо вуаль.
5
Встреча. — Фриц Диц смотрит в воду, дети трусят. — Дикое стечение обстоятельств
В назначенное время теплоход «Пушкин» отошел от причала и неторопливо двинулся вверх по Неве, пересекая Санкт-Петербург от стрелки Васильевского острова до его восточной границы. В динамиках увлеченно тараторил экскурсовод, пассажиры собрались на палубах, глядя по сторонам.
Карл повернул регулятор громкости до нуля. Минут пятнадцать он и Шульц сидели молча на своих койках, напряженно вытянув спины, глядя перед собой и слушая мерное двигателей под еле слышный тревожный аккомпанемент позвякивающих на столе пустых стаканов. Потом Шульц вытер о штаны взмокшие ладони, облизал сухие губы и открыл рот, чтобы попросить глоток шнапса… Но в этот момент в дверь негромко, по-особенному, постучали.
— Херайн! — отозвался Карл и нащупал в кармане рукоятку пистолета. — Войдите!
Дверь медленно приоткрылась, показалось что-то большое, темное и неопределенное.
— Гутен абенд, — произнесла расплывчатая фигура, и Карл узнал этот томный, низкий голос.
— О, майн гот! Это вы! — он сделал рефлекторное движение навстречу.
Мракобесов прикрыл за собой дверь и откинул вуаль. Его лицо было столь искусно загримировано, а свет из иллюминатора столь неярок, что даже самый опытный взгляд не заметил бы в этом лице ничего необычного за исключением, разве что, его чрезмерной одутловатости.
— Но мне кажется, я не вовремя, — Елена Мироновна окинула высокомерным взглядом Шульца. — Для троих здесь слишком мало места…
— Да-да, конечно, — засуетился Карл. — Вот, Шульц, возьми деньги. Иди в ресторан, посиди там, пока я тебя не позову.
Шульц схватил деньги и моментально испарился.
— Он найдет выпивку по запаху, — конфузливо улыбнулся Карл, обеими руками взяв затянутую в перчатку пухлую руку Елены Мироновны и покрывая ее поцелуями. — Этот ваш новый образ… я поражен… какая изысканная фантазия…
— Но-но, довольно, — дама властно шлепнула партнера по щеке. — Это все потом. Сначала поговорим о деле. Начну с главного. Господин Ангелриппер, имею честь довести до вашего сведения, что я четвертый год поддерживаю тайную связь непосредственно с Адольфом Алоизовичем…
* * *
Маринка и Славик стояли на нижней палубе у перил и слушали голос экскурсовода. Фриц Диц смотрел в темную воду за бортом и ничего не слышал. Дети видели его таким впервые — с небритым лицом и растрепанными волосами. Одежда на нем была та же самая, в которой он прилетел из Америки, а затем провалялся весь день на кровати.
— Наверное, ему здорово влетело, — шепнула Маринка на ухо Славику. — Он должен был ходить нянькой за этим Куртом, а сам куда-то улетел перед самым открытием. Как ты думаешь, он знает, что это мы тогда… ну, были с ним в ресторане?
— Я думаю, что знает, — Славик покосился на Дица. — Только виду не подает. Зря мы Потапову не сказали, что уплываем, он бы нам охрану приставил. Чтобы маячили поблизости пара-тройка человек в штатском… Так, на всякий случай.
— Ты думаешь, он… — Маринка прикусила губу.
— Как нефиг делать. Вполне может шлепнуть обоих из мести; не зря он так уговаривал ехать. Думаешь, нужна ему эта экскурсия?..
— Тьфу ты! Типун тебе на язык!
— Ладно, это я так, попугать тебя хотел. Ты есть хочешь?
— Вообще-то я дома хорошо пообедала. Если только попить чего-нибудь.
— Ты ему намекни, питание путевкой предусмотрено.
— Вот иди и намекни. А я тебе свою пайку уступлю.
Славик покосился на немца и медленно, с опаской, к нему приблизился.
* * *
Пайку уступать не пришлось, потому что в ресторане оказался «шведский стол» с богатым и неограниченным выбором еды и безалкогольных напитков. Водку и вино продавали в буфете за деньги. Диц купил себе целую бутылку «Столичной» и остался у стойки. Он не заметил, как за дальним столиком поперхнулся и закашлялся в рукав Шульц, как он схватил со стола свою точно такую же бутылку и, отворачивая в сторону лицо, быстро вышел.
Удивительна была также реакция на новых посетителей одного из музыкантов настраивавшегося на эстраде оркестра. Он внезапно сбился с тщательно выводимой на саксофоне гаммы и издал звук внезапно продырявленной шины. Затем он отложил инструмент, пригнулся и, своротив пюпитр соседа, скрылся в служебном коридоре.
Тут следует коротко пояснить, как Дмитрии Иванович Котов (а это, конечно, был он) снова, и опять не по своей воле, оказался в горячей точке пересечения гораздо более крутых героев этой истории.
После случая с отравлением иностранного спортсмена, ресторан «Разгуляй» на неопределенное время закрыла санэпидстанция, и тут как раз подвернулся случай подработать на сезонных рейсах курсирующих до острова Валаама и обратно экскурсионных теплоходов. Не долго думая, музыканты согласились.
С особенным облегчением и радостью покидал город Котов, который очень опасался, что в истории с отравлением спортсмена всплывет когда-нибудь и его имя.
Увидев в зале тех самых детей и немца, Котов подумал, что имя его уже всплыло, но не на уровне родной милиции, а на уровне частного расследования, проводимого стороной пострадавшего.
В подсобке он крепко приложился к бутылке и начал усиленно соображать. А поскольку в нетрезвом состоянии он находился уже не первый рейс, то быстро пришел к пониманию того, что к нему подослали убийцу. И дети здесь для того, чтобы на него указать. Они, наверное, даже не знают, для чего их сюда привели…
Допив бутылку, Котов решил отправиться к капитану и потребовать, чтобы за ним без промедления выслали милицейский катер и сняли его с теплохода. Приняв такое решение, Дмитрий Иванович прошел через кухню, поднялся на верхнюю палубу и, цепляясь за стенки, быстро зашагал по длинному узенькому коридору.
* * *
Минутой раньше Шульц забарабанил кулаками в дверь своей каюты.
Карл испуганно посмотрел на Елену Мироновну.
— Кто это? — испуганно прошептал он. — Я никому не открою!
— Дело плохо, — сказал Мракобесов. — Так обычно стучит милиция. Если мы не откроем, они сломают дверь. Одевайтесь живо.
Карл начал торопливо одеваться, запихивая под койку кожаные и металлические атрибуты своей бешенной страсти.
— Вот, возьмите, — он протянул Мракобесову ампулу. — Как женщине вам легче это на себе спрятать.
Елена Мироновна в страхе отшатнулась, но Карл настойчиво зашептал:
— Мы же обо всем договорились! Сегодня же, сразу после осуществления операции, мы вместе вылетаем в Америку, и вы получите свою дозу вакцины.
— Хорошо… давайте…
В дверь забарабанили громче.
Мракобесов быстро засунул ампулу в рот и накинул на лицо вуаль.
Карл открыл дверь, и в каюту ввалился перепуганный Шульц. Тесное помещение сразу наполнилось тяжелым спиртовым запахом.
— Идиот, — прошептал Карл и наотмашь ударил Шульца по физиономии.
Мракобесов приоткрыл дверь, высунулся наружу и оглядел коридор. Кажется, никого. Он хотел повернуть голову в обратную сторону, но тут с обратной стороны на него налетел сильно подвыпивший мужчина, которого он не успел разглядеть.
— Из-звините, — рассеянно пробормотал Котов, даже не обернувшись.
Извиняться было поздно: от сильного внезапного удара в затылок Мракобесов проглотил ампулу. Надежно запаянная в стекло зараза волнообразными движениями опустилась в желудок и неторопливо двинулась по многометровому пути к своему естественному выходу.
Мощный обертональный гудок пронизал корпус судна, окружающее пространство, воду и землю, а также плоть всякого организма, находящегося в зоне слышимости. Теплоход «Пушкин» подходил к причалу Шлиссельбургской крепости.
6
Те, кто остались на острове. — Диц принимает окончательное решение. — Дамочку хотят изнасиловать
Загрохотали сходни, и самые любопытные устремились к развалинам. Большинство осталось на теплоходе: шел десятый час вечера, впереди была ночная дискотека на палубе для молодежи и эстрадное ревю в ресторане для более серьезных пассажиров.
Среди сошедших на берег можно было заметить грузную даму в трауре и сутулого иностранца со своим простоватым слугой; красивого, но плохо выглядевшего блондина с мальчиком и девочкой. Одна компания держалась от другой на приличном расстоянии, со стороны было трудно догадаться, что они вообще знакомы.
Экскурсия быстро закончилась, десятка три зевак заняли свои места в каютах, теплоход издал гудок и отчалил от пристани. На омываемых стремительными водами камнях сделалось тихо и безлюдно.
Но вот в одной из разрушенных галерей показались сутулый иностранец в шляпе и его слуга. Они негромко переговаривались по-немецки.
— Шульц, ты уверен, что она не вернулась на корабль?
— Никак нет, господин старший дознаватель, не возвращалась, я смотрел во все глаза.
— Странно, я тоже ее не заметил. Неужели прячется?.. Елена Мироновна! Елена Мироновна!..
Шум воды и легкое эхо были ему ответом.
— Я вот что хочу сказать, господин старший дознаватель: надо было вспороть ей брюхо еще там, на пароходе. Вы бы только мигнули, а я уж свое дело знаю. На охоте бывало освежевывать по десяти кабанчиков за один раз…
— Погоди, замри!
Оба замерли и стали прислушиваться. Вскоре действительно послышались шаги, голоса, и из-за камней внезапно вышли Фриц Диц, Славик Подберезкин и Маринка Корзинкина. Увидев Карла и Шульца, они тоже остановились и начали совещаться.
— Черт возьми, они тоже остались! — зашептал Карл, нащупывая у себя под плащом рукоятку пистолета. — Что бы это значило?
— Осмелюсь предположить, господин старший дознаватель, что у них в точности такой план, как у нас.
— Это понятно и без тебя, болван. Он с самого начала обхаживал этих славянских ублюдков, чтобы иметь на крайний случай заложников. Трус, мерзавец…
— Хорошо бы прикончить малолеток из его оружия, а после оставить его связанным возле трупов.
— Не болтай чепуху, Шульц; как бы он нас с тобой не оставил связанными возле собственных трупов. Пойдем прочешем развалины. Найдем вдову, вспорем ей брюхо и выполним задание. А потом уж пристрелим этих троих, если удастся подойти к ним со спины…
— И против ветра… — пробормотал Шульц, знавший охотничьи уловки. — Осмелюсь предложить, господин старший дознаватель: что если сначала пристрелить этих троих, а затем воспользоваться ампулой, имеющейся у господина оберштурмфюрера?
Карл злобно рассмеялся:
— Ты говоришь — воспользоваться? Да у него в склянке просто вода! Ампула с настоящей заразой есть только у нас.
— Была… господин старший дознаватель.
— А черт, да пошли же искать ее!
* * *
— Уходят, — сказала Маринка. — Слушайте, господин Диц, объясните наконец, что происходит, почему здесь оказались эти двое?
К этому моменту Фриц Диц уже принял для себя мучительное решение.
— Слушайте внимательно, — заговорил он, доставая из-за пазухи пистолет и проверяя его готовность к бою. — Через полчаса сюда прибудет теплоход, на котором вы отправитесь в город. Спрячьтесь где-нибудь поблизости от причала и не показывайтесь ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось. Вот ампула, — он протянул Славику завернутую в платок стекляшку. — Не бойтесь, она не разобьется от падения. В ней запаяна страшная зараза, в несколько часов способная поразить население города, а в несколько дней — население всей планеты. Все погибнут. Останется горстка людей, обладающих спасительной вакциной. Эти люди именуют себя Пятым Рейхом. Я тоже член Пятого Рейха. Я был им до этой минуты. Отправляйтесь на теплоход и, не теряя ни минуты, свяжитесь с генералов Потаповым. Расскажите все, что знаете. Скажите, что майор Мракобесов — предатель. Объяснять нет времени, ступайте.
— А вы?
— У этих людей еще одна ампула. Они здесь чтобы выпустить заразу в Неву, и тогда она попадет в водопровод. Я останусь, чтобы им помешать.
Разинув рты, дети переглянулись, а когда снова обратились к немцу, то его и след простыл.
* * *
Переодетый в женское платье Мракобесов сидел на корточках в одном из полуразрушенных казематов крепости и мелко дрожал. Косой лучик заходящего солнца проникал в узенькое окошко, подкрашивая малиновым цветом кусок стены. Мракобесов смотрел на этот солнечный зайчик, будто стараясь напитаться от него живительной энергией. Только что он закинул в рот и тщательно разжевал последнюю горсть имевшихся у него таблеток, благодаря которым он еще мог думать, ходить и разговаривать. Но даже если бы у него в запасе была тележка этих таблеток, они бы ему уже не помогли. Ему требовался более сильный стимулятор.
Последнее, самое сильное имеющееся у него средство, капля которого ненадолго могла придать ему силу слона и ловкость обезьяны, хранилась в его главном тайнике, расположенном в здании городского крематория. Любой ценой, ползком или вплавь, ему необходимо добраться туда до полуночи — действие таблеток через два часа ослабнет, а еще через час прекратится. Тогда у него начнутся страшные головные боли, от которых он сойдет с ума раньше, чем испустит дух…
Но что, что это? Сквозь мощный гул речного потока до него донеслось чуть слышное тарахтение моторной лодки. С напряжением берущего на грудь рекордный вес штангиста Мракобесов поднялся с корточек и, перебирая руками по щербатой стене, пошел к выходу. В эти секунды наркотик начал всасываться в кровь, и Мракобесов, оторвавшись от стены, выбежал из каземата.
К северной оконечности острова приближалась рыбацкая лодка, пересекающая Неву в самом ее истоке от правого к левому берегу. Понимая, что это его, может быть, единственный шанс, Мракобесов запрыгал по камням к воде, размахивая на ходу шляпкой с вуалью.
— Э-э! — завопил он страшным голосом. — Э-э!! Насилуют!.. Убивают!.. Сюда!!!
Рыбаки заметили грузную даму в черном, взывающую о помощи на голых камнях необитаемого, в сущности, острова. Некоторое время они оживленно спорили, затем все-таки повернули к берегу.
— Эй, мамаша, ты чего здесь делаешь? — поинтересовался сидевший у мотора. — С горя тронулась?
— Чудовищное недоразумение… отстала от парохода… — забормотал Мракобесов, больше всего опасаясь чем-то спугнуть нежданную удачу. — До берега, умоляю вас, я заплачу…
— Покажь деньги, — сказал второй.
— Ладно, пускай садится, — проворчал первый. — Ноги-то не боишься промочить?
— Нет, нет, ничего, я сейчас… — задрав подол, дама забалансировала на скользких камнях по колено в воде, перевалилась через борт (в эту секунду опытные лодочники разом сели на борт противоположный), засунула руку в декольте, вынула пачку купюр и протянула каждому по сотенной бумажке.
— Умоляю вас, быстрее, за мною гонятся какие-то сумасшедшие, хотят изнасиловать… заводите, заводите!..
Получив неожиданно крупные деньги, рыбаки сделались серьезными, мотор затарахтел, и лодка отчалила от прибрежных камней. Мало ли чокнутых дамочек катается на туристических теплоходах. За всю дорогу они не произнесли ни слова, а у берега даже помогли пассажирке вылезти на дощатый лодочный причал, услужливо подтолкнув ее снизу в филейную часть.
Когда они отходили от острова, то даже не заметили, что за дамой на берег действительно выбежали двое мужчин, тоже принялись что-то кричать и размахивать руками.
7
Пуля в животе, сломанная шея и нож в голове. Промежуточная развязка
— Ушла! Упустили!!.. (слово из двадцати семи букв, грязное немецкое ругательство) Что скажет фюрер?.. Шульц, грязная свинья, куда ты смотрел?! Сейчас же, здесь, пристрелю тебя, грязная скотина!!
Карл судорожно взвел пружину своего «Вальтера» и несколько раз выстрелил по камням у ног побледневшего от страха Шульца. Брызгами разлетелись осколки, до крови поранив обоих. Внезапно Карл заметил, что Шульц снова изменился в лице, но как-то по-особенному. Он медленно обернулся… и в тот же миг получил удар по руке. Пистолет закувыркался в воздухе и булькнул в воду. Карл шагнул назад, оступился, едва устояв на ногах. Перед ним стоял его заклятый враг Фриц Диц. Руки оберштурмфюрера были небрежно засунуты в карманы, но в глазах сверкала нешуточная угроза.
— Что вам надо!? — истерично выкрикнул Карл, отступая и прячась за Шульца. — Прекратите эти ваши штучки! Я выполняю задание фюрера, и вы не можете…
Тут Шульц получил внезапный удар в грудь, и оба, словно костяшки домино, повалились на камни. Диц наступил Карлу на горло.
— Ампула.
— У меня ее нет! — прохрипел Карл.
— Где?
— У нее… — Карл указал глазами в сторону левого берега. — Она… проглотила…
Диц посмотрел в указанном направлении, и его острый взгляд ухватил грузную даму в черном, выбиравшуюся из моторки на лодочную пристань. Ему показалось, что он где-то видел эту даму раньше, что он узнал ее…
И в этот момент хлопнул выстрел. Он прозвучал совсем тихо, не громче хлопушки, почти совсем утонув в шуме потока воды.
Фриц почувствовал резкую боль в животе. Он опустил глаза и увидел в руке Карла крошечный, сработанный под зажигалку, однозарядный пистолетик. На рубахе расплывалось красное пятно величиной не больше цветка гвоздики.
Карл откатился в сторону и вскочил на ноги.
— Шульц, добей его! — приказал он, держась рукой за горло.
Палач выпростал из-за пазухи огромный складной нож, тесак с деревянной ручкой, шагнул к раненному и резко махнул рукой с намерением одним ударом отсечь ему голову. Диц отклонился, и лезвие просвистело возле самого его горла. В то же мгновение Шульц получил сильнейший удар в пах, а затем, ладонью снизу вверх, в подбородок.
Хрустнули позвонки, нелепой безжизненной куклой Шульц повалился на мелководье.
Не сводя глаз с Карла, Фриц наклонился, разомкнул пальцы убитого и взял за лезвие его нож.
— Не надо, господин Диц, — забормотал Карл, не пытаясь отступать или бежать. — Не делайте этого. Рана пустяковая, мы догоним вдову и вместе выполним задание фюрера. Он не простит, если вы причините мне вред в то время, когда и нахожусь на службе фюрера и великого Мум…
Фриц не дослушал его: молнией сверкнув в воздухе, огромный нож ударил Карла в глаз и насквозь прошил его череп. Лицо с торчащей из глаза рукояткой откинулось назад, ноги сделали несколько беспорядочных шагов, и тело повалилось в воду. Теперь они снова были рядом: господин старший дознаватель и его помощник, палач и мясник Шульц.
Слышались крики чаек и детские голоса. Диц приподнял голову. Спотыкаясь, к нему бежали Славик и Маринка. С Ладоги приближался, давая первый протяжный гудок, теплоход «Лермонтов».
— Господин Диц! Господин Диц!..
Увидев трупы, Маринка остановилась и отвернулась, закрыв лицо руками. Славик опустился перед немцем на колени.
— Вы ранены?
— Я убит, мой мальчик.
— Но… ранка совсем небольшая.
— Даже иголка, приправленная хорошим ядом может свалить слона. Или кита… или дерево… — голос Фрица начал слабеть, он бредил.
Славик повернулся к Маринке:
— Дело плохо, кажется, его ранили отравленной пулей.
Стараясь не смотреть на трупы, девочки опустилась на колени.
— Надо подтащить его к причалу.
— Не надо, — Фриц посмотрел на детей осмысленными глазами. — Свяжитесь с властями, скажите… — Фриц облизал пересохшие губы, — скажите, ампула с чумой у женщины… она… он майор Мракобесов, он предатель… — Диц снова «поплыл»: — ее зовут… Александра Лермонтовна… нет, Пушкина… Там, в книге, ампула с ядом…
Славик схватил раненного за шиворот и попытался тащить волоком, но здесь, на высоких острых камнях, это было немыслимо. К причалу подходил «Лермонтов» и пассажиры, стоявшие у перил, тревожно всматривались в происходящее.
— Эй! — Маринка замахала руками. — Помогите!
— Иди к пристани, на корабле должен быть врач, — приказал ей Славик.
Маринка поднялась с колен и побежала за теплоходом.
Через сорок минут, на подходе к городу, детей и еще живого, но находившегося в бессознательном состоянии немца сняли с борта теплохода на милицейский катер. У воды стояли машины с мигалками и «скорая».
На северной оконечности Орехового острова, около двух плескавшихся в воде трупов, капитан оставил нескольких матросов, и туда вылетела вертолетом специальная бригада.
След Мракобесова терялся на обочине автострады Петрокрепость-С.Петербург.
8
В космическом центре. — Дискуссии научные и около того. — Кто полетит на Марс?
Тяжелый грузовой самолет тряхнуло на посадке, БТР дал задний ход, съехал, словно с горки, на бетон взлетной полосы и остановился. В кабину залез офицер с маленькими золотыми ракетами в петлицах, надел шлемофон и стал отдавать команды водителю.
Вскоре Пете показалось, что они въехали в тоннель и двигаются вниз по довольно крутой наклонной. Потом, судя по переговорам, машина заехала в подземный гараж, развернулась и выровнялась по разметке. Офицер дал команду «из машины», и Петя, недолго думая, забрался в его планшет, который болтался совсем рядом. Ему не улыбалось оставаться здесь, запертому словно в бронированном сейфе. Кое-как он разместился в арочном пространстве между верхним кожаным перегибом и корешками плотно уложенных карт. Потом у него снова сильно заболела голова, он задремал и очнулся только уже на каком-то военном совете.
Из болтавшегося планшета ему было видно только темное дно огромного круглого стола и не менее десятка пар военных и гражданских ног, как мужских так и женских. С противоположной стороны, похоже, была дверь, которая не открывалась, а сдвигалась в сторону.
Еще пара гражданских ног стояла в отдалении — по всей видимости, у доски или у карты — и говорила такими сугубо научными словами, что Петя понимал в лучшем случае одно из десяти.
Когда, наконец, все эти «дисперсности», «сигулярности» и «конвергенции» перестали сыпаться из гражданского лица и оно, поблагодарив за внимание, село на место, к «доске» вышла пара военных ног с малиновыми генеральскими лампасами. Генерал заговорил басом на достаточно понятном Пете человеческом языке.
