И в столице, как верный борец за идею
И казачьего племени пламенный сын,
Он создал свою фирму по трансферу денег
В Казахстан под названьем "Файнэншл Жаксы".
 
 
Так и жили они: Викторина и Сеня,
Соблюдая супружества строгий закон:
Вика днями работала телом в бассейне,
А ночами над телом работал Семен.
 
 
Через год, чтоб в столице пробиться в элиту
Приближенных к высокому кругу персон,
Он купил Викторине Остаповне титул
Баронессы с почетной приставкою "фон",
 
 
Чтоб теперь, посмотрев на нее в этом свете,
Не пришло бы на ум никакому хрычу
Отодрать ее сзади в мужском туалете,
Как девчонку с фамилией Миколайчук.
 
 
Как порою в любви мы бываем беспечны,
На карете въезжая в роскошный дворец…
Говорят, что любовь - это сказка о вечном,
Но у сказок, обычно, бывает конец.
 
 
Все проходит, и чувств первозданная свежесть
Увядая, теряется даже в раю…
Вот и наш Траховицер все реже и реже
Навещать стал в постели супругу свою.
 
 
Кто бы мог объяснить, что могло это значить,
Кто бы вовремя дал на вопросы ответ,
Но все чаще Семен ночевать стал на даче,
А Виктория фон Траховицер - в Москве.
 
 
И однажды, когда среди ночи мобильный
Телефон зазвонил под подушкой у ней,
Вика в трубке услышала голос дебильный:
- Приезжайте на дачу. Как можно скорей!
 
 
Вику встретил на даче задумчивый опер:
- Вы, крепитесь, никто, к сожаленью, не свят:
Ваш супруг обнаружен с вибратором в жопе,
То есть, в заднем проходе, пардон, виноват!
 
 
Не волнуйтесь, гражданочка, вы через меру,
Я сейчас говорил с медицинской сестрой:
Видно он вот таким необычным манером,
Извините за грубость, лечил геморрой.
 
 
В результате - погиб от случайности мелкой…
Ваш супруг был здоровым, и кто тут виной,
Что вибратор его оказался подделкой,
Ну, не фирмы "Самсунг", а тайваньской херней.
 
 
Электрический ток, он ведь шуток не любит,
И тем более в жопе… Тут как ни крути,
Если все это анализировать вкупе,
То скорей всего провод замкнуло в сети.
 
 
Погрустила Виктория фон Траховицер,
Отлежалась, отнюхалась нашатырю,
Но слезами ведь горю-то, как говорится,
Не помочь в этом мире, горюй - не горюй!
 
 
И, лелея под сердцем душевную травму,
Проведя трое суток со свечкой в углу,
На четвертые, превозмогая свой траур,
Викторина рванула в любимый стрипклуб.
 
 
Там, в мерцанье огней, потакая капризу,
Баронесса мужчинам швыряла рубли.
Но однако утехи мужского стриптиза
Ей душевной гармонии не принесли.
 
 
И когда покидала она на рассвете
Дорогого релакса культурный очаг,
Душу ей не согрел даже секс в туалете
С популярной тусовщицей Ксюшей Стульчак.
 
 
Но открыв дверцу "мерина" цвета индиго,
На прощанье совет Ксюша выдала ей:
- Слушай, Вика, а ты заведи минипига,
В смысле - минисвинью благородных кровей.
 
 
Ты, Викуся, ко мне относись, как угодно,
Только я ведь советы даю не со зла -
Ты пойми, что в Европе сейчас это модно:
Минихрюшка заменит любого козла!
 
 
Говорят, ничего нет милее на свете
Этих чудных созданий… Я, Вика, не вру!
Если ты мне не веришь - взгляни в интернете:
"Вэ вэ вэ минипиг хрю собака ком ру".
 
 
Если ты подустала от всей этой жути,
Подведи в своей жизни под прошлым черту.
Все равно мужики - это свиньи по сути,
Только хрюшки гораздо приятней в быту.
 
 
Так что делай, как я: не грусти, баронесса,
Если хочешь, слетаем с тобой на Бали…
И, усевшись за руль своего "мерседеса"
Ксюша в облаке пыли исчезла вдали.
 
 
Целый день проведя в непонятной тревоге,
Отложив даже срочный визит в ателье,
Вика дома листала зоокаталоги,
Изучая раздел "Минипиги в семье".
 
 
А назавтра в прихожую дома впуская
Представителя фирмы "Твой маленький друг",
Вика вздрогнула: "Господи, прелесть какая!"
Минипиг, тихо пукнув, издал слабый хрюк.
 
 
Вика в тот же момент расплатилась с агентом,
И у хрюшки потрогала хвостик витой.
Звали мальчика Генри Эсквайр Саутгэмптон
Винстон Сандерленд Нельсон Мандела Шестой.
 
 
Минипиг был покрыт светло-розовой шерсткой,
Той, которой обычно покрыт минипиг:
И не то, чтобы мягкой - не то, чтобы жесткой,
А как будто с трехдневной щетиной мужик.
 
 
Вика нежно прижалась щекою к щетинке,
И, как будто нахлынувший сладостный сон,
Промелькнули родные до боли картинки:
Кременчуг, ресторан, Траховицер Семен…
 
 
Те же глазки, как две розоватых пилюли,
Помогавшие ночью спокойно заснуть,
Тот же взгляд, те же тонкие длинные слюни,
Что стекали и капали Вике на грудь.
 
 
Та же самая сладостно-горькая мука
Пониманья того, что в словах не сказать,
Только он не кричит: "Че уставилась, сука?",
А доверчиво хрюкает, глядя в глаза.
 
 
Ни обидного слова, ни хамского крика,
Ни тебе подозрительных взглядов косых…
"Так ведь вот оно - счастье!" - подумала Вика
И дала сэру Генри кусок колбасы.
 
 
Поросенок не стал в этот вечер поститься
И заставил себя это блюдо сожрать.
Той же ночью Виктория фон Траховицер
Минипига с собой уложила в кровать.
 
 
И, лаская за ушком его между делом
Извинялась в его поросячий пятак:
"Вы простите меня, Генри Винстон Мандела,
Я ведь с первого раза не с каждым вот так!"
 
 
Не поняв мотивации женского трюка,
И пока что не чуя себя подлецом,
Поросенок сопел и доверчиво хрюкал
И совсем не по-свински дышал ей в лицо.
 
 
Как изменчива жизнь! Как фортуна лукава!
Как огромны масштабы иных пустяков!..
Вроде, хрюшка-игрушка - пустая забава,
А для женщины - солнце среди облаков!
 
 
И тогда сквозь неведомых чувств отголоски,
Баронесса, забыв про другие дела,
Минипигу купила ошейник Сваровски
И стилиста от Зверева в дом позвала,
 
 
И давала для Генри под соусом "чили"
И арбузные корки, и свежий буряк…
Все, что раньше мужчины недополучили,
Мог теперь на себе ощутить минихряк.
 
 
Перед тем, как гулять с поросенком по лужам,
Вике очень хотелось, чтоб он был пригож,
Как и фотопортрет ее бывшего мужа,
На которого Генри был чем-то похож.
 
 
Кружевные трусы, головные уборы,
Ванны с грязями и дорогой педикюр,
Травяные шампуни и лондоколоры -
Были призваны сделать его Houte Couture.
 
 
Ну и как результат этой артподготовки,
Появленьем своим вызывая столбняк,
Вика стала показывать пига в тусовке:
В "Vogue cafe", в "Министерстве" и в клубе "Маяк".
 
 
И в "Мираж", и в "Метелицу" с ним заглянула,
Где в ночи концертировал Дима Билан,
А спустя две недели и вовсе рванула
Из Москвы на Высокую моду в Милан,
 
 
Там она минипига с собою таскала,
Как бы жестом таким демонстрируя "фак!"
Правда их не пустили в театр "Ла Скала",
Но Каррерас не Дима Билан - это факт.
 
 
В ресторане с названием "Japanise Candle",
Где царил необузданный хохот и крик,
Вике встретилась пьяная Наоми Кэмпбел,
Закричавшая: "C est magnifique minipig!"
 
 
И, отставив стакан недопитого виски,
И налив поросенку на блюдечко "спрайт",
Стала дергать отросточек минипиписки
Со словами: "Ye, babe! I want you tonight!"
 
 
Вика очень обиделась за минипига,
И немедленно вырвав его у звезды,
Что есть сил завопила: "Вали, кроколыга!
А не то, я сказала, получишь пизды!
 
 
Пусть порвет тебя, сука, какой-нибудь хачик,
И чечен-терорист с гонорейным прыщом,
А его ты не трогай, он маленький мальчик,
Понимаешь, блядина, он мальчик еще!"
 
 
И пока на скандал подбегала охрана,
Вика плюнула Наоми Кэмпбел в глаза,
И немедля уехала прочь из Милана,
И с подавленным чувством вернулась назад.
 
 
- Как же все вы погрязли в разврате и блуде! -
Вопрошала Виктория - Боже, скажи,
Что плохого я, все-таки, сделала людям
И за что так жестока ко мне эта жизнь?
 
 
Ничего… ничего у меня не осталось,
Кроме старых, написанных болью страниц…
Разве только вот эта пустячная малость:
Благородный мой хрюндель, мой маленький принц!
 
 
Он - единственная в этой жизни отрада,
Только он может сердце и душу спасти.
Надо вызвать ему парикмахершу на дом:
Что-то шерстка на попочке стала расти…
 
 
Уля Целкина из парикмахерской "Локон"
К баронессе уже приходила не раз.
У нее был загадочный взгляд с поволокой
И раскосый разрез фантастических глаз.
 
 
Жизнь Ульяны таила немало загадок,
Мол, работала Уля не ради бабла.
Мужики от нее выпадали в осадок,
Но она неприступной и гордой была.
 
 
Потому и ценила ее Викторина,
Потому допускала Ульяну в семью,
Ведь по сути она-то была не блядина,
А безумно любила работу свою.
 
 
Правда, были у ней и свои заморочки -
Одевалась ну так, что ее не поймешь:
К Вике Уля явилась в чулках с поясочком
И в коротенькой кожаной юбочке клеш.
 
 
Да, неслабо одета, - подумала Вика
Для такого-то часа - двенадцати дня…
Ну а впрочем, пускай для других это дико,
А по мне - так нормальная, в общем, фигня.
 
 
- Обработай его миниспреем от пота,
постриги ему попку - и можешь идти…
И, оставив Ульяну, пошла на работу,
Обещая вернуться к семи тридцати.
 
 
В этот день в своей фирме по трансферу денег
В Казахстан под названьем "Файненшл Жаксы"
Вика быстро подбила итоги недели
И рассеянно бросила взгляд на часы.
 
 
Только-только закончилось время обеда,
Солнце грело лучами небес бирюзу…
"Как там Генри? - подумала Вика - Заеду,
Кукурузки с морковкой ему отвезу."
 
 
И с работы бесшумно уйдя по-английски,
Прикативши домой, заглушила мотор…
Но не встретив за дверью знакомого писка,
Напряглась и прошла через весь коридор,
 
 
И у спальни услышала странные звуки,
От которых у бедненькой Вики тотчас
Затряслись в лихорадке и ноги, и руки,
Задрожала губа и задергался глаз.
 
 
И когда распахнула она створку двери,
То сперва заслонила ладонью глаза,
А потом прошептала губами: "Не верю!",
Как в бреду, отступив на полшага назад.
 
 
Если б эту картину увидели боги,
То придумали б миру иной креатив…
Да, Ульяна лежала раскинувши ноги
И, кусая подушку, глаза закатив,
 
 
Извивалась, как будто на палубе килька
Перед тем, как в консервах попасть в Кременчуг.
А ее босоножки на тоненьких шпильках
Разрывали на спинке дивана парчу.
 
 
И как высшая степень того беспредела,
Между голых бесстыже раскинутых ног
Не по-детски сопел Генри Винстон Мандела,
Прислонив к парикмахерше свой пятачок.
 
 
В тот же миг от истошного женского крика
Уля вздрогнула и оглянулась на дверь…
- Это вовсе не то, что ты думаешь, Вика!
Это вовсе не так, умоляю, поверь!
 
 
-Уходи! - прошептала Виктория - мигом!
Уходи лучше сразу - и дело с концом!
А тебя… - обратилась она к минипигу,
И, заплакав, уткнулась в ладони лицом.
 
 
- Боже мой, почему же я дура такая!
Почему я страдала всей этой херней?
Я-то думала - сэр Генри Винстон Эсквайер!
Только он оказался обычной свиньей!
 
 
Я счастливой была… Я была самой гордой
Я забыла о приступах жуткой тоски…
Минипиг!.. Пидарас и жидовская морда!
И такой же подонок, как все мужики!..
 
 
Вика слезы смахнула рукою и быстро
На мобильную связь положила ладонь:
- "Шатильон"? Мне шеф-повара Жана Батиста!
Я хочу заказать у него фрикандо!
 
 
- Уи, мадам… Ву ле ву фрикандо а ля в супе?
Увезем, привезем ле гурмэ фантастик…
Жан Батист Оливье гастроном пупер-супер!
Пти кошон! О-ля-ля! Манифик минипиг!
 
 
Как бы чуя животным инстинктом тревогу,
От того что придется расстаться навек,
Минипиг робко терся о Викину ногу
И повизгивал, жалобно глядя наверх.
 
 
Над Москвою слезился октябрьский вечер,
Улетавшие птицы кричали в окне.
Вика вытерла стол и поставила свечи,
И плеснула в хрустальный бокал шардонэ.
 
 
- Нам придется расстаться - промолвила Вика -
Ничего нет на свете противнее лжи….
Только я попрошу без скандала и крика,
Я устала. Ты мне искалечил всю жизнь…
 
 
На душе было тихо, пустынно и чисто…
Так, что Вика звонок услыхала сквозь сон.
- Ресторан "Шатильон". Я от Жана Батиста…
Вы Виктория фон Траховицер? Пардон…
 
 
Вот, мадам, фрикандо… С вас пятсот … До свиданья…
Жан Батист передал вам горячий привет…
Вика всхлипнула, еле сдержала рыданья
И взяла ароматный и теплый пакет.
 
 
И забилось в агонии чувство былое,
Непонятное, словно египетский сфинкс…
И соседи за стенкой включили "Pink Floyd",
То была композиция "Pig On The Wings".
 
 
Вика тихо от мяса отрезала сало,
На молочный кусочек ножом надавив,
И куда-то в окно еле слышно сказала:
- Как бессмысленна жизнь, если нету любви!
 
 
И поддев своей вилкой кусок ананаса,
Вдруг поймала на мысли себя под конец:
- Между прочим, неплохо прожарено мясо
Это надо признать, Жан Батист молодец!
 

Зоологическая поэма - 2(Факохерус Африканос)