Это – законченная, но пока неофициальная версия третьего романа цикла "школа":
      1. "Инопланетянка" или "No Fate" (1995-2000)
      2. "Если ты хочешь здесь жить" (ещё в работе)
      3. "Всего один год" или "Президент" (данный текст)
      4. "Курс лекций по прикладной кармодинамике" (ещё в работе)
      Так случилось, что этот (третий) роман был закончен вторым.
      Если остальные будут когда-либо закончены, то они должны появиться на http://ablib.narod.ru (там же должен появиться и этот текст после завершения работы над ним).
 
      'Читатель! Я завидую тебе – во всём ты находишь какой-то скрытый смысл. А мне бы такое и в голову не пришло…' /А. Нагель/
 
      …Ли и Ка недоумевали: А Ха передал им, что ум Саах хочет их видеть.
      – Интересно… К чему бы это?- Не вытерпела Ка.
      – Кто может знать мысли всевышнего…- Улыбнувшись, развёл руками А Ха.- Я полагаю, что Саах готовит очередное воплощение. Оно обещает быть небезынтересным для вас, позволив применить только что полученные знания, замкнув временную петлю…
      – Но ведь мы же только что вернулись?- Удивилась Ли.
      – Что ж…- Пожал плечами А Ха.- Тем лучше: пока память свежа… Можно обойтись без подсознательного программирования ролей, предоставив вам право действовать полностью по своему усмотрению… Заодно – посмотрите, что из этого выйдет…
      – И что же нам предстоит?- Осторожно поинтересовалась Ка.
      – Скажем так: для начала – навести немного порядка в одной небольшой стране…
      – Зачем?- Вздохнул Гай.
      – Как знать…- Улыбнулся А Ха.- Может – просто для того, чтобы показать двуногим, что совсем не обязательно жить так, как они привыкли… А может – это будет иметь и более далекоидущие, а то и – глобальные последствия… В том числе – и для вас самих… Временные петли – вещь весьма и весьма многогранная и интересная…- Мягко улыбнулся он. Разговор затих ненадолго, как будто давая возможность каждому из них обдумать услышанное.
      – И что это за страна?- Наконец, вздохнув, нарушила тишину Ли.
      – Скоро узнаешь…- Улыбнулся А Ха.- Кстати – ты там уже бывала. Так что – места знакомые…
      – Да, конечно…- надула губки Ли.- Особенно если учесть, что память, как обычно, будет отключена…
      – А вам бы этого не хотелось?- Улыбнулся А Ха.
      – Да нет, как бы это…- подруги переглянулись,- вообще-то…
      – Так 'да' или 'нет'?- Уже почти смеялся А Ха.
      – Скорее всего, пожалуй… пусть уж будет так…- опустила очи Ка.
      – А ты?
      – И я… присоединяюсь…- вздохнула Ли.
      – Мда… похоже, мир Зе на вас сильно повлиял…- со смеющимися глазами покачал головой А Ха.- Раньше вы не были столь непоследовательны…- Добродушно сыронизировал он.- Что ж – теперь Вам предстоит, в свою очередь, немного изменить, в частности, и его: долг платежом красен…
      – А что мы будем менять?- Нерешительно спросила Ка.
      – Только то, что сочтёте нужным.- Улыбнулся А Ха. Чего хочет Саах – он вам расскажет сам. Потом вы об этом забудете, конечно… Но, если его идеи вам сейчас понравятся, если вы для себя отметите, что разделяете его точку зрения – то во время воплощения эти идеи придут вам в головы и вы будете их реализовывать, как свои. Знаете ведь третий закон подсознания?
      – Знаем, знаем…
      – И то, что при воплощении разумов выше седьмого уровня отключается только основная память, а подсознание остаётся полностью? И всё, что оно хранит, будет ненавязчиво проявляться в виде тех или иных идей, которые, если не противоречат сознанию, то вполне могут быть реализованы?
      – Тоже знаем… Так когда отец ждёт нас?
      – Чуть позже… Вот закончите всё, что на сегодня наметили, отдохнёте чуток… Тогда собирайте всю вашу компанию – и к нему.
      – Что – опять все вместе?
      – Да.- Улыбнулся А Ха.- А вам это не нравится?
      – Нет, почему же…- задумалась Ли.- Только… сдаётся мне, что вся эта котовасия как-то связана с… Короче, что-то там Ан в прошлый раз не сделал или недоделал… Так?
      – Я воздержусь пока от ответа на этот вопрос.- Уклонился А Ха.- Ну, а если быть абсолютно точным…- Он на мгновение задумался,- то из всех вас… в плане личного совершенствования и развития… Пожалуй, именно для него это воплощение… как и предназначенная для него роль… будут значить, пожалуй, куда больше, чем для каждого из вас… Есть надежда, что после этого он, наконец, окончательно подтвердит свой 12-й уровень… А то его неуверенность и неустойчивость уже становятся притчей во языцех…- Ободряюще кивнув на прощанье, А Ха оставил их одних.
 

* * *

 
      …Вечером Ли и Ка огорошили остальных известием, что и на эту ночь им снова уготовано воплощение. Ан тяжело вздохнул в ответ и… промолчал: где-то в глубине души он был почти уверен, что всё это как-то связано с ним. Обрывки утреннего разговора с Саахом невольно всплыли в памяти…
      – Ты хотел, считал нужным – но не мог найти в себе силы, чтобы сделать? И что же тебе мешало? Лень, доходящая до блаженства?- Улыбаясь, спросил тогда Саах.
      – Временами казалось, что я не в силах с ней совладать…- Вынужден был согласиться Ан.
      – Ну… иногда имеет смысл… ненадолго дать волю Диу, чтобы он мог показать воплощаемому его пороки во всём их величии…- Частями, выдерживая паузы, произнёс старик.
      – Так это…- Взвился, было, Ан.
      – А как ты думаешь?- Осадил его мягкой улыбкой Саах.
      – Но… зачем?- Недоумевающий Ан едва смог выдавить из себя хотя бы это.
      – А как ты думаешь?- С улыбкой повторил свой вопрос Творец.
      – Понятно…- вздохнул Ан.- 'Тяжело в ученьи'?- Но Ум Саах ничего не ответил на этот вопрос.
      – Зато теперь ты излечился. Я надеюсь. И в ближайшее время тебе будет по силам уже гораздо более активная роль.- Чуть погодя, мягко промолвил он.
      – Какая?
      – Примерно та, о которой ты мечтал.
      – Но… ведь это противоречит правилу выбора перспектив развития кармы…
      – Кто тебе сказал?
      – Но ведь Третий Закон Кармодинамики…
      – Действителен в известной тебе форме только во временных рамках.
      – Но ведь я же действую во временных рамках – хотя и могу манипулировать вектором времени – следовательно, это правило…
      – А я?- Спросил Саах.
      – Но ведь тогда он перестанет быть Законом?- Не сдавался Ан.
      – Не перестанет. Известное тебе правило – только частный случай.
      – Но нам называли его общим?
      – Для вашего тогдашнего уровня… Теперь пришло время обобщать дальше… Пора уже не только полностью осознать двенадцатый уровень, но и узнать о следующих…
      – Следующих?!!- Удивлению Ана не было предела: ещё вчера они предполагали избыточность двенадцатиуровневой системы, а тут… Невольно вспомнилось, как Гай, ухмыльнувшись, предположил, что 'разум в глубину бесконечен'…- Но ведь… Уже с двенадцатого можно уничтожить весь результат творенья… Что же дают возможность уничтожить следующие уровни?
      – Творца.- Жёстко ответил Саах.- Первых двенадцати уровней. Хотя – только в определённых рамках, разумеется…- Ошарашенный и раздавленный новостью, Ан молчал.
      – Кстати – познакомишься и с совмещёнными воплощениями…- Как ни в чём не бывало, продолжал Учитель.
      – О, Бог мой… А это ещё что такое?
      – Как тебе сказать… Представь, что последствия твоей деятельности будут сказываться одновременно в двух совмещённых мирах…
      – Они полностью совмещены?
      – Не полностью. Только на уровне твоей Кармы. Всё остальное в этих мирах – различно.
      – Даже ребята?
      – Даже ребята. В одном из миров они будут все, в другом – роли некоторых из них вообще не нужны, а роли иных – исполнят другие… Совмещение миров по отношению к какому-либо конкретному воплощению – штука, конечно, непростая… Но – интересная… Интересно потом наблюдать различные результаты одной и той же деятельности… в различных мирах…
      …Ан удручённо сидел в углу и тихо вспоминал. Остальные были чуть более эмоциональны:
      – О, Боже…- Тяжело вздохнул Брат Би.
      – Я здесь,- вдруг послышалось ему совсем рядом.
      – Знаю, знаю…- Снова вздохнул Би, на этот раз – с улыбкой.
      – Насколько я помню, даже у двуногих не принято две ночные смены подряд…- Недовольно буркнул брат Бо.
      – А ты разве не сильнее их?- Вдруг почувствовал он 'глас сомнения'. И вынужден был только развести руками в ответ.
      – Совсем разошёлся старик…- Тяжело вздохнул Гай.- Мог бы хоть на недельку оставить в покое…
      – Покой не есть смысл бытия, покой есть мнимая цель несовершенного…- Скорее почувствовал, чем услышал он тихий голос и скорее почувствовал, чем увидел растаявшее в воздухе смеющееся лицо старика.- Как Чеширский кот,- ухмыльнулся Гай.
      – А вот и неправда,- снова почувствовался рядом смешок в бороду,- Чеширский Кот есть явление не надпространственное, а потому в один и тот же момент времени может быть только там или только здесь, может таять или появляться – но не может быть везде и сразу…
      – И у него ещё есть время на развлечение…- Вздохнул про себя Гай.
      – Хм… А что значит 'есть время' для того, кто находится вне его? И – почему ты счёл это развлечением?- С тёплой улыбкой озадачили его свыше.
      …Через пару дней, когда вся компания будет иметь случай обсудить подробности этого воплощения, все вдруг с удивлением обнаружат, что подобные слова, после которых вдруг растаяли в их душах недовольство и смятение, зародилась светлая и спокойная вера в себя, в свои силы – были в том или ином виде сказаны каждому.
      – И каждый получил то, что ему было нужно… И никто не ушёл обиженным…- Раздавленный величием этой внешней силы, отрешённо выразит общее мнение Брат Бо.- А нам с вами, ребята,- удручённо добавит он,- ещё расти и…
      – Но ведь впереди у вас – Вечность…- Вдруг услышат все разом. И… как-то нерешительно, но – с видимым облегчением – улыбнутся.
 

* * *

 

      Только ради тебя – милая, далёкая Ункария…
 
      …Здравствуй, читатель! Я недавно вернулся. Вернулся в свой дикий, глупый и безжалостный мир – почти из рая. Точнее – из того места, где его, похоже, как раз создают. Я присутствовал при закладке фундамента – так мне, по крайней мере, казалось. Не знаю – может быть, я был неправ. Время покажет. А пока я буду писать эту книгу, повествующую о том, как я более года наблюдал процесс… восторжествования разума, если можно так выразиться… Я вынужден был уехать, не дождавшись конца – я вернулся… Ведь здесь – мой дом, моя страна… А там – чужбина. Другой язык, другие люди, другие нравы. Вот только… Почему порой так щемит сердце? Особенно, когда в очередной раз столкнёшься с алчью, с глупостью, с ленью… с дикостью нашего мира… Почему, а? Не знаю…
 

* * *

 
      Началось всё с того, что меня как-то вызвал к себе Торри Скрент – главный редактор нашего еженедельника. Парень он, в общем-то, неплохой… Но идея, пришедшая на этот раз в его голову, мне не понравилась. То есть – совсем… не понравилась.
      – Слушай, дружище…- вкрадчивым голосом произнёс он.- А как ты смотришь на то, чтобы смотаться в Ункарию?
      …Ункария – одна из стран, образовавшихся в результате крушения и распада империи Сонов. Я слышал о ней. Но – не более.
      – А что там случилось?- Как можно более безразличным голосом поинтересовался я.
      – Там, в Ункарии?- Осторожно взглянул на меня Торри. Я кивнул.- Да заварушка там, говорят, какая-то…- Торри всем свои видом пытался подчеркнуть обыденность ситуации.
      – Революция, что ли? Или переворот?- Я принял его игру.
      – Да нет – как раз вроде тихо всё… Только необычно как-то… 'Мягкая революция', я бы сказал…- Я изобразил внимание.- К власти совершенно законным, похоже, путём… пришёл один деятель…- Поглядывая на меня, продолжал Торри.- Вроде бы и народ его поддержал… Ну, и начал он там такие реорганизации устраивать, что у наших политиков глаза на лоб лезут: то ли он и вправду чего-то умное надумал строить, то ли – так лихо всех вокруг пальца обведёт, как никому в истории человечества ещё и не снилось…
      – И что про него известно?- Осторожно спросил я.
      – Только и того, что не дурак… Вроде…- Торри задумчиво потёр подбородок, искоса бросив на меня испытывающий взгляд.
      – А может, он и вправду чего-то построить хочет?- Я старательно рассматривал свои ногти.
      – Может, и хочет…- Вздохнул Торри.- Да только сдаётся мне, что туфта всё это… Не может нормальный человек в нашем мире к власти прорваться: не пустят. Вот я и хочу тебя туда послать – чтоб, значит, на месте со всем этим дерьмом разобраться да подготовить цикл разоблачительных статей, с которым мы вполне уверенно,- он ухмыльнулся,- подойдём к подписной кампании…
      – А если он и вправду… То есть – если нечего разоблачать?
      – Ты думаешь, что такое возможно?- Торри снова жёг меня испытывающим взглядом.
      – Честно говоря – не думаю. Просто… хочется надеяться… почему-то… Говорят ведь, что 'надежда умирает последней'…- Криво усмехнулся я. Торри недоверчиво улыбнулся. Мы выдержали паузу.
      – Слушай, а вдруг он действительно…- снова начал было я, но Торри покачал головой:
      – Вряд ли. Уж очень настойчиво жизнь учила меня пессимизму…
      – А всё же?
      – Ну, тогда сделаешь хотя бы серию чисто информационных сообщений…- С явным сожалением вздохнул он.
      – А похвалить?- Торри поморщился:
      – Не надо… Читатель, в большинстве своём, глуп… Он любит скандалы… А как только ты начинаешь что-то или кого-то хвалить – он тут же начинает прикидывать, за сколько ты продался…
      – Хотя на самом деле чаще всего бывает наоборот…- Усмехнулся я.- Куда охотнее платят почему-то как раз за то, чтобы кого-то "утопить"…
      – Но читатеь-то об этом не знает…- Философски развёл руками Скрент.- Короче,- он встал, что следовало воспринимать, как предложение убираться ко всем чертям,- я предлагаю тебе пожить там какое-то время…- Он исподтишка следил за моей реакцией.- Ну, может – годик…- На моей физиономии не дрогнул ни один мускул.- Может – два…- Начал набавлять он, но, заметив мою отвисшую челюсть, на всякий случай прибавил:
      – Хотя… Я думаю, что этого не понадобиться. Да, да – мне кажется, что годика будет вполне достаточно.- Поспешил добавить он, пока я ещё пытался сообразить, в какой именно форме выразить своё возмущение.
      – Извини, дружище,- выразительно взглянув на часы, вдруг засобирался он,- мне надо срочно бежать… Подробности узнаешь у Лидочки, все документы я уже подписал,- продолжал он, на ходу натягивая плащ и вылетая из кабинета. Я остался один. 'Кой чёрт меня дёрнул приехать сегодня…- думал я.- Можно ведь было ещё с недельку поваляться на пляже в Конайях… Так нет – скучно стало… А этот хмырь так и юлил по телефону – приезжай, говорил… Тут, дескать, такие дела намечаются! Кретин – кому поверил?… Ты ж для него не человек – он уже давно сам всё решил: и кто поедет, и как долго там проторчит… Даже документы уже подписал…'- Я вышел из кабинета и подошёл к Лидочке. Лидочка – наша секретарша. Собственно, официально она – секретарша Скрента, но, благодаря его попустительству и её отзывчивости обстоятельства сложились так, что её услугами пользуется вся редакция. По крайней мере, в качестве 'диспетчера на телефоне'… А большинство, в том числе и я, умудряется подсовывать ей рукописные страницы, которые она терпеливо вводит в компьютер и сама отправляет в вёрстку… Удобно, чёрт… Терпеть не могу тарабанить по клавишам… Уж лучше потратиться на шоколадку… Ну, а поскольку многие мои коллеги думают – и поступают – так же, Лидочка редко сиит без работы. Торри, замечая этакую её безотказность, в свою очередь не обходит Лидочку прибавками к жалованию. И никто не ропщет. И всех всё устраивает. Короче говоря, Лидочка – НАША секретарша. Хоть мать у неё и эмигрантка…
      – Ну, рассказывай, голубушка…- с картинным вздохом произнёс я, изобразив как можно более страдальческую физиономию. Лидочка фыркнула:
      – Перестань… Клоун…
      – Ну, вот – уже оскорбления…- Ещё больше 'обиделся' я.
      – Ладно, не паясничай…- Совсем миролюбиво улыбнулась она и протянула мне папку. Я открыл, полистал…- Всё предусмотрел, скотина!- Всё ли?- А виза?- Я с надеждой посмотрел на Лидочку: посольства-то Ункарии у нас, поди, ещё нет…
      – Не волнуйся: консул уже давно есть.- Развеяла она мои последние надежды.- Он пока сидит в том же здании, где было посольство империи Сонов – тебе нужно просто подойти с паспортом и поставить печати… С ним договорено…
      – Ну, Торри! Вот ведь скотина…- Только и смог вымолвить я. Лидочка улыбалась.
      – Чё лыбишься-то?
      – А у тебя всякий раз одна и та же сцена, когда тебе приходится ехать к чёрту на кулички…- Рассмеялась она.- Хоть бы раз новый сценарий придумал…
      – Ладно, к следующему разу постараюсь…- Огрызнулся я.- Вот только кто мне его там набирать будет?- И я с красноречивым вздохом тщательно осмотрел Лидочку – всю, как будто собирался запомнить до малейших деталей… Она зарделась:
      – Серый Волк, ты хочешь меня съесть?
      – Не сейчас, зайка…- Вздохнул я.- Может, ближе к вечеру…
      – Нахал…- Обречённо вздохнула Лидочка и подняла трубку:
      – Девочки, сейчас к вам придёт один долговязый субъект… Да, с командировочным… Так ему всё нужно выдать наличными… Да так – наличными… Там, куда он едет, ни карточки, ни чеки не принимают…- Она с состраданием посмотрела на меня.- Иди, Анри… Я постараюсь дождаться, пока ты меня съешь…- И вдруг – кинулась на шею, разрыдалась.- Господи, да что ж это я… Совсем сдурела… Не смотри на меня… Это я так…- Я изо всех сил сжал её в объятиях. "Надо же… Кто б мог подумать… Вот тебе и 'Лидочка'…"- Думал я, поглаживая её по спине. Но – 'всё хорошее когда-нибудь заканчивается' – Лидочка вдруг отстранилась, достала платочек и занялась своим зарёванным личиком.
      – Иди уже… дурачина…- безнадёжно попросила она. Я подошёл, и, набравшись смелости, поцеловал её. Сначала – в один глаз, потом – в другой. Потом её губы начали осторожно и нерешительно искать мои… 'Надо же,- думал я,- и это – наша неприступная Лидочка, которая щипает за руку кавалера во время танца, если эта рука, по её мнению, оказалась в неположенном месте'…- Нацеловавшись, Лидочка спрятала свою умиротворённую мордашку у меня на груди и мы долго стояли, прижавшись друг к другу. Чёрт знает, что такое – но вдруг какая-то непонятная нежность, какое-то неведомое мне доселе чувство стало переполнять меня… Любовь? Вряд ли… Просто какое-то желание окружить её собой, обезопасить, оградить от невзгод этого мира… 'Странно…- Думал я.- И что это вдруг со мной?'. Зазвонил телефон. Девочки из бухгалтерии интересовались, 'чего это он до сих пор не идёт?'. Я взглянул на часы – прошло уже больше часа. Ну и ну… Лидочка что-то пыталась им объяснять, но – сбившись и запутавшись, в конце концов просто выдернула шнур из розетки. Потом, немного подумав, воткнула назад, но – не до конца, а так – лишь бы держалось. Взяла трубку, послушала – тишина.
      – Иди, Анри…- Обречённо вымолвила она.- Всё равно теперь уже ничего не изменишь…- Я взял её руку в свою, сжал кончики пальцев:
      – Не грусти, Красная Шапочка… Даст бог, Серый Волк ещё вернётся… Целым и невредимым…
      – Иди…- И я пошёл. Нет нужды описывать, что творилось у меня в голове, когда меня пытались заставить пересчитывать полученные деньги, подписывать какие-то бумаги… Как в тумане, я сел в самолёт – удивительно, что в нужный; в полной прострации провёл весь полёт – ничего не видя и не слыша, думал о Лидочке… Вот ведь незадача…
      – Вас приветствует аэропорт Кайаны! Добро пожаловать на землю Ункарии!- Наконец вернул меня к действительности голос стюардессы. Я очнулся, огляделся. Турбины взвыли, перейдя на реверс – и спустя пару минут всё стихло. Пассажиры начали пробираться к выходу. 'Интересно,- отстранённо думал я,- ну, почему это должен был быть именно я?'
 

* * *

 
      Я попал в Кайану во время жёлтых листьев и как-то сразу понял, что Кайана – красивый город. Особенно осенью. Я невольно любовался им. Ворох разноцветных опавших листьев, несущихся по плиткам тротуара и застряющих в его решётках, обрамляющих корни деревьев, вполне соответствовал моему настроению. К вечеру мелкий осенний дождик прибил листья к земле – и они остались лежать там плотным серым ковром, грязным и жалким… чтобы утром пришли дворники и, убрав их, вывезли за город. На свалку. Мне было невольно жаль эти листья – но что делать: такова жизнь. Всё в ней рождается, живёт, стареет и умирает. Так было, есть, и так будет во веки веков. "Аминь",- невольно послышалось мне. И я почему-то улыбнулся. С грустью.

      …Президента звали Анас-Бар и он был недосягаем. Это я понял, едва просмотрев скупленные в киоске аэровокзала местные газеты: все газетчики перемывали его предвыборные интервью, спорили, обсуждали, доказывали… После выборов к нему не смог прорваться ещё никто. Пресс-секретарь всем отвечал: 'Президент занят', 'У президента очень мало времени', 'Президент устал' – словом, как говорят в нашей среде, 'нагло лепил отмазки'. Постепенно у меня начала складываться уверенность, что Торри был прав: здесь, видимо, имела место обычная политическая интрига, просто – слишком хорошо организованная и чересчур эффектная. Теперь выборы прошли, маски сброшены, но действующие лица отнюдь не горят желанием демонстрировать своё истинное лицо, попросту отмахиваясь от назойливых и любопытных зевак…
      В гостинице я обнаружил горячую воду. Это приятно удивило. Но ненадолго: вечером вода закончилась и удивление прошло. Всё было так, или – примерно так, как во времена Сонов: мне уже доводилось бывать в столице империи – Муане. Я даже прожил там однажды в течение всей Олимпиады… Ситуация в те времена практически ничем не отличалась от сегодняшней: те же горничные, недовольные уже самим фактом твоего существования, но становящиеся подобострастными до неприличия при виде мелкой бумажки с портретом иностранного президента; то же отсутствие горячей воды всякий раз, когда тебе вздумалось принять ванну; те же несъедобные котлеты в буфете… Единственное, что бросилось мне теперь в глаза – изношенные до ветхости простыни.
      Ну, коль скоро добраться до президента пока невозможно – я решил и не тратить на это порох, а просто восстановить события довыборного периода по материалам местных газет. Из этого тоже можно состряпать какой-никакой отчёт, а это всё же лучше, чем объяснять Торри, что поймать президента невозможно: Скрент попросту не знает такого слова… точнее, не воспринимает его на слух. Пусть толпа местных журналистов продолжает осаждать пресс-секретаря и публиковать его дежурные отмазки, а я, как 'истинный герой', 'вступлю на сцену', когда 'грянет час' – не может же он, в самом деле, вечно сидеть взаперти… Как только он выйдет в люди, откроет рот – и слово, вылетевшее оттуда, будет опубликовано – я растворюсь в толпе местных коллег и, со свежими силами протолкавшись в первые ряды, сумею задать ему свои вопросы… Подобное я проделывал уже много раз и эта система ещё ни разу меня не подводила – следовательно, я мог надеяться, что она выручит меня и здесь. Поэтому я спокойно сидел в гостинице и стряпал первый отчёт, самым бесстыдным образом восстанавливая события по отдельным, разобщённым сведениям, почерпнутым из бесчисленного множества газет. Я так его и назвал: путешествие в прошлое.
      Это не был прямой плагиат – упаси, Боже! – это был тяжкий труд по переработке огромного количества статей и сообщений, и целью этого труда была возможно более правдоподобная реставрация событий. Торри хотел от меня не готовых статей – армия окружавших его писак готова была в мгновение ока состряпать любой нужный ему текст; от меня ему нужно было понимание происходящего здесь, в Ункарии – человеком, находящимся в гуще событий. Поэтому я и писал ему не в стиле передовиц Таймс, а просто перечисляя факты, изредка высказывая своё мнение. Разумеется, я должен был передавать всё как можно более адекватно – ведь, если бы по моим письмам у него создалось неправильное представление о событиях и в результате созданную его бандой и проглоченную читателем жвачку впоследствии кто-то сумел бы опровергнуть – это легко могло привести к краху еженедельника. Такого бы он мне никогда не простил… 'Законодательство о труде таких ситуаций не предусматривает',- похмыкивая, не уставал повторять в подобных случаях он, пристально глядя в глаза собеседнику. 'Если что не так – уничтожу, раздавлю',- неизменно понимал собеседник…Таким образом, я здесь работал не на читателя, а на Торри – повышая его авторитет в высшем свете путём посильного участия в создании образа 'хорошо информированного политика'. Естественно, я мог писать только то, в чём был уверен, и – так, чтобы он не мог понять меня превратно… Потом, когда я вернулся – он вернул мне подшивку моих 'отчётов'. Впоследствии, перечитывая их, я решил попробовать восстановить всю последовательность событий, результатом чего и стал, собственно, текст этой книги.
 

      …С тех пор, как рухнула династия Сонов, Ункарии не везло: сначала Роны, узурпировавшие власть в Муане и заявившие себя правопреемниками всей разваливающейся империи, умудрились нагреть Ункарцев на валюте, напечатав в Муане необеспеченных бумажных денег в четыре раза больше, чем находилось в обороте – и не дав Кайане ни Руты из них. Когда вся эта масса попала в оборот – Ункария застонала, но, как это ни странно, выжила. Потом Роны заявили о своей независимости, что выглядело просто смешно: когда 90% территории империи, включая столицу, объявляет себя независимыми, интересно узнать: от кого? От колонизированных окраин? Ункарии ничего не оставалось, как вскоре объявить и о своей независимости – в противном случае было совершенно непонятно, что она собой представляла – то ли несчастный осколок рухнувшей империи, то ли вообще бесхозную территорию… В результате Муана обвинила Ункарию в 'центробежных тенденциях' – и заявила, что все её текущие проблемы – из-за того, дескать, что Кайана захотела независимости и вышла из-под влияния Ронов… В этом, конечно, была доля истины – промышленность всей империи Соны строили так, чтобы никакая отдельная территория не могла стать независимой от империи. Предприятия, находящиеся в разных уголках империи, были теснейшим образом связаны между собой – так, что это было выгодно только министерству железных дорог, неимоверно нагревавшему на этом руки, да самим Сонам – до тех пор, пока они могли хоть как-то удерживать власть. Теперь же это рвалось с кровью…
      После истории с выпуском Муаной необеспеченных Рут Ункария была вынуждена вести разговоры о вводе своей национальной валюты, вследствие чего политики Ронии обвинили её в национализме. После объявления 'независимости' Ронами и заявления Муаной прав на правопреемничество всего наследия империи Сонов Ункарии уже ничего не оставалось, как определить своё положение в мире, как отдельной страны. У неё не было выбора: либо она будет неопределённой окраиной распавшейся империи, либо – отдельной страной. Тогда Ункария провела референдум и объявила независимость. Независимость от уже несуществующих Сонов. После того, как это сделали Роны – но об этом быстро забыли. Роны начали строить границы, ввели таможенные сборы. Ункария была вынуждена отвечать тем же, а её обвинили в инициации этого процесса… Это выглядело и смешно, и грустно: с одной стороны, "инициатор" всё делает явно позже того, кто его в этих грехах обвиняет; с другой – попробуй доказать, что ты не слон, когда всем уже давно прожужжали уши, что у тебя есть хобот… Промышленность 'Независимой Ункарии' разваливалась… Нельзя сказать, что в Ронии в это время был расцвет – но у Ронов остались нефть и золотые прииски, что давало им возможность легче пережить крах империи… Кроме того – понятно, что девяноста процентам территории с тесно связанной между собой промышленностью выжить несравненно легче, чем оставшимся десяти процентам… Но – политики никогда не вспоминают о том, что им невыгодно… И – охотно обвиняют соперника в том, в чём его удобно обвинить. Часто – в своих же собственных грехах. Или – в действиях, к которым сами же его и вынудили. Классика…
      …В Ункарии сменилось несколько президентов. Первый был солидным на вид и крепким, как политик. За время своего президентства он успел построить себе, детишкам и внучатам небольшие такие вигвамчики в разных концах света, чтобы иметь возможность при случае отдохнуть на берегу моря… Каждый из этих вигвамчиков, как болтали в прессе, обошёлся дороже, чем самая большая школа в Ункарии. Школ он не строил. Зачем? Их и так много… Второй был тщедушным и несчастным на вид. Детвора звала его 'динозавриком' – за вытянутую шею с болтающейся на ней маленькой головкой. По поводу его 'вигвамчиков' мне ничего почерпнуть из прессы не удалось (за исключением заявлений одной местной эстрадной звезды о том, что его дача расположена на Канайах рядом с её собственной, а по роскоши не уступает дворцу Шархасинского султана), но школ он тоже не строил. Потом… Да что их перечислять – каждый из них отличался от других только тем, насколько он сумел разорить свою страну, и – сумел ли при этом хоть что-то урвать для себя лично: иные так и не отвоевали ни одного сколько-нибудь приличного куска у окружавших их шакалов… То есть – их свите удалоось украсть больше. Гораздо болшьше…
      Ункарцы перестали ходить на выборы. Какой смысл? Всё равно – никто из тех, кто рвётся к власти, не способен восстановить страну: тупость, лживость и алчность претендентов для всех были очевидны, кроме самих претендентов… И вдруг – откуда-то выплыл Анас-Бар. С умным и прямым взглядом, с непривычно правильной речью, с решимостью и замашками человека незаурядного и деятеля великого… Но, как это ни странно – он, видимо, не проявлял ни малейшего желания попасть на этот пост – по крайней мере, до меня неоднократно доходили слухи о том, что соратникам не раз приходилось его уговаривать… Похоже, что агитировали они и избирателей, и избираемого… Избиратели им не верили, ибо по опыту знали, что всякий, жаждущий власти, 'болен' ею; а Анас-Бар, в свою очередь, не хотел связываться 'с этим делом', чтобы про него так не думали… Перед соратниками стояла действительно непростая задача: с одной стороны – уговорить народ выбрать выдвигаемого ими претендента, с другой – уговорить претендента всё же влезть в "это дело" и не плюнуть на него потом в самый неподходящий момент.