Сегодня я постараюсь ответить на все ваши вопросы; но вначале я должен, пользуясь тем, что эта встреча транслируется по телевидению, сделать заявление.- В зале зашумели.- Тише,- попросил Абар.- Так вот… Суть моего заявления состоит в том, что я вынужден признать: давая согласие баллотироваться на пост президента, я плохо представлял себе, на что иду. Соглашался же я, большей частью, потому, что попросту не верил в саму возможность стать президентом и участвовал во всём этом шоу… всего лишь – чтобы впоследствии не испытывать мук совести по поводу того, что, мол, мог вот что-то сделать – да не попробовал…- По залу прокатился шумок.
      – Для очистки совести, так сказать…- Громко заметил кто-то.
      – Именно…- Грустно улыбнулся президент.- Теперь же, став президентом, я вынужден был – для той же 'очистки совести' – попытаться что-то изменить.
      – Ну, конечно – иначе зачем же становиться президентом!- Иронично выкрикнули в зале. Абар, поморщившись, только поднял руку, прося внимания.
      – Сегодня уже истёк месяц с момента моего прихода к власти. Срок не слишком большой, чтобы внизу что-то почувствовали, но – достаточный, чтобы здесь, вверху, в чём-то уже разобраться…
      – Ну, и как?- Снова раздался ироничный возглас в зале.
      – Плохо.- Развёл руками Абар. Зал взорвался хохотом: в том, что 'плохо', не сомневался никто; но – чтобы новый президент потратил месяц, чтобы просто констатировать этот факт?…
      – Вы не совсем меня поняли…- Грустно улыбнулся Абар, когда шум и гогот поутихли.- Видите ли… в том, что всё так 'плохо', как вы подумали, я не сомневался и до начала предвыборной кампании – иначе мне незачем было бы сюда идти: сдаётся мне, что многие из вас уже посчитали мои деньги – среди людей часто встречаются те, кто любит это занятие, и журналистская среда – отнюдь не исключение… Так пусть те, кто посчитал, расскажут остальным, сколько я потерял, согласившись вставить свою шею в этот хомут…- В зале завертелись, зашептались.
      – По меньшей мере – раз в пятнадцать,- выкрикнул кто-то.- Это я говорю – Карой де Лю.- Говоривший вытянул вверх руку, показывая, где он находится.- Так что, ребята, давайте приглушим шум – и поехали дальше; а то для ответов на вопросы, лядишь, не останется времени, а я лично как раз за ними сюда и пришёл.- Абар, улыбнувшись, посмотрел на стройного загорелого юношу, который, встав, обращался к залу.
      – Спасибо, молодой человек… Правда, Вы, видимо, учли лишь доходы, пожинаемые мной только на территории Ункарии… Ну, да ладно… Я думаю, названный коэффициент действительно поможет многим понять, что шёл я сюда не ради хлеба насущного… А теперь – к сути.- Абар облокотился о трибуну.- А суть состоит в том, что, давая согласие баллотироваться, я не представлял, куда попаду. То есть – я имел, конечно, какие-то представления о реальном положении дел – примерно на том уровне, что и Вы сейчас… Но то, что я обнаружил – превзошло все мои худшие ожидания.- Голос Абара стал жёстким, стиль речи – констатирующим.- На сегодняшний день нет ни одной реальной структуры власти, на которую её вершина – в моём лице – могла бы опереться.- С мрачной ухмылкой бросал фразы он.- Более того – различные ветви власти, вместо того, чтобы выполнять возложенные на них функции, сцепились между собой за право получить ещё большую власть, чем они имеют. Люди, находящиеся там, больны. По меньшей мере – жаждой власти. Власть стала для них уже не инструментом реализации честолюбивых планов, а самоцелью. Всякая попытка реформирования такого аппарата неизбежно,- Президент, подняв вверх указательный палец, произнёс почти по слогам: – приведёт к полному развалу остатков государства и, следовательно, к анархии. В этом,- закончил он,- и заключается суть того, что я за этот месяц понял.
      – Не густо…- Попробовал кто-то сыронизировать в зале.
      – Заткнись,- огрызнулся на него кто-то из соседей – до большинства уже начал доходить смысл услышанного.
      – Вы считаете, что реформы в Ункарии невозможны?- Прозвучал очередной вопрос президенту.
      – А разве я это говорил?- Удивился Абар.- Я говорил всего лишь о том, что, попытавшись реформировать аппарат, мы прийдём к анархии.
      – Поскольку она не есть наша цель, то – разве это не одно и то же?
      – Нет. У нас есть шанс. Поскольку реформировать аппарат невозможно, его следует заменить. Поскольку заменить его реально нечем – новый аппарат следует создать. При этом,- он снова поднял вверх указательный палец и начал говорить почти по слогам,- нам нужно успеть сформировать, отладить и внедрить новую систему управления государством за срок меньший, чем нужен для развала существующей системы и перехода к анархии.
      – Кто – кого… Наперегонки?- Усмехнулись в зале.
      – Наперегонки. Со смертью.- Ухмыльнулся Президент.- Вы должны понимать, что, если мы не успеем – это означает не просто отсутствие приза на скачках… Это практически наверняка означает физическую смерть для меня и начало гражданской войны – для вас.- В зале настала гробовая тишина. Народ лихорадочно обдумывал услышанное. Некоторые пытались иронизировать, но соседи быстро затыкали им глотки: в головах большинства уже начинала зарождаться симпатия к этому человеку, который, в отличие от большинства своих предшественников, не только так вот просто сказал с трибуны известную всем правду, но и начал говорить дальше, говорить о том, о чём никто из присутствующих раньше толком и не задумывался… И сейчас, быстро проворачивая шарики в голове, писаки пытались сообразить, что это: действительно предельная, режущая слух откровенность, или – просто очередная мистификация, по своей изощрённости превосходящая всё, виденное или слышанное ими ранее?
      – Поэтому,- продолжал, меж тем, президент,- вы все – именно все, а не только пришедшие в этот зал – стоите сегодня перед выбором: или оставить всё, как есть, и продолжать медленно умирать, или – рвануться, рискнуть; чтобы – либо умереть быстро и сразу, либо – победить и обрести право жить, как нормальные люди. Сегодня я ещё готов сунуть голову в эту петлю, ибо надеюсь успеть разрубить её раньше, чем она захлестнётся. Поэтому сегодня это ещё можно делать со мной вместе. Будет ли это возможно завтра – я не знаю. Поэтому, если в самое ближайшее время мы не начнём быстро – я подчёркиваю: очень быстро – заниматься тем, о чём сейчас говорим – я умываю руки. Я не хочу быть раздавленным и смятым этим монстром, в которого превратилось сегодня наше 'государство'.- Озадаченная и не успевавшая соображать публика сидела, едва дыша. Тишина была такая, что я слышал дыхание соседа.
      – Постойте-ка…- Наконец нарушил её, поднявшись, Карой де Лю.- Я что-то не понимаю… Вы ведь стали президентом, как я понимаю, как раз для того, чтобы именно этим и заниматься… Чтобы реформировать всё это… Так что же Вам мешает? Или Вам нужно наше согласие на реформы? Так разве мы не выразили его, избрав Вас президентом?
      – Вы выразили своё согласие на то, чтобы я стал президентом. Но вы не выражали своего согласия на то, чтобы я рисковал ввергнуть страну в пучину гражданской войны.
      – Хм… Согласен… И именно это согласие Вам сейчас нужно?
      – Нет. Само по себе это – согласие телёнка идти на заклание. Оно ни мне, ни вам ничего не даст.
      – А что же нам… и Вам… что-нибудь даст?
      – Власть,- пожал плечами Абар.- Полная и реальная власть. Позволяющая делать то, что я считаю нужным.
      – А разве её а Вас нет?- Озадаченно спросил де Лю.
      – Разумеется, нет,- развёл руками Абар, вызвав шум недоумения и даже недовольства в зале.- Видите ли,- продолжал он, когда шум немного утих,- создавая своё законодательство, Соны сделали всё для того, чтобы ни одна личность, сколь бы высокий пост она ни занимала, не могла более-менее заметно повлиять на ход истории. Влияние могли оказывать только сборища – именовавшиеся Главным Советом Правителей, например… Понятно, что никто в этой системе реальной власти не имел и иметь не мог: помешанные на подозрительности, Соны не верили никому из своей банды и позаботились о том, чтобы никто из них не мог обмануть остальных, уведя блага у них из-под носа. Косвенно была обеспечена и полная невозможность быстрого реформирования общественного устройства, ибо быстрого реформирования Соны как раз больше всего и боялись, не доверяя один другому и опасаясь друг друга. Вследствие этого наследия наше текущее законодательство, большей частью просто переписанное с законодательства Сонов, таково, что президент может выполнять, по сути, лишь роль свадебного генерала; все звенья управления сами по себе не могут ничего; а любое изменение структуры управления возможно только при согласии подавляющего большинства в парламенте, которое никогда не хотело и не захочет никаких реформ, ибо сегодня получает за свою болтовню и интриги в сумме на два-три порядка больше, чем не только школьный учитель, но и иной ункарский профессор с мировым именем… Для них любая реформа есть отчуждение какой-то части дармового дохода – понятно, что на это они никогда реально не пойдут.
      – Заседания парламента давно превратились в игру толпы идиотов, пытающихся максимально удовлетворить потребности участников этой игры.- Усмехнулся Карой.- При этом они пытаются убедить всех остальных – кто в этой игре не участвует – в том, что речь идёт об удовлетворении именно их потребностей…
      – Ну, некоторые из них идут ещё дальше – пытаясь убедить своих избирателей в том, что их, избирателей, потребности… на самом деле уже давно удовлетворены…- Заметил ещё кто-то. Ухмылки на лицах присутствующих послужили Абару индикатором понимания прессой сути проблемы, и он продолжил:
      – По текущему законодательству, которое, как я уже говорил, большей частью получено простым копированием законодательства империи Сонов, мне, чтобы разогнать это скопище интриганов, нужно потратить не менее полугода. При этом на сам процесс уйдёт столько сил и энергии, что их, пожалуй, хватило бы для завершения процесса реформ… Если я не уверен, что у меня хватит сил на реформы – я лишь хочу надеяться на это – то совершенно очевидно, что двойным 'запасом прочности' я не обладаю и по такому пути идти не могу, ибо заранее знаю, что он к желаемому результату не приведёт.- Абар помолчал. Молчали и мы, пытаясь осознать услышанное. Нет – каждый, в общем-то, понимал, что дела обстоят на самом деле примерно так, но… как-то не хотелось в это верить, что ли… Поэтому слова Абара вызвали поначалу настороженное неприятие, смешанное с неудовольствием от неприятных 'новостей'; и лишь по мере осознания этой неприкрытой правды публика понемногу приходила к пониманию неизбежности большой драки. Или – медленного умирания.
      – Загнивание структур государственной власти, конфликт интересов разных ей ветвей – проблема не сегодняшняя и не вчерашняя…- Продолжал, меж тем, президент.- Она начала особенно активно развиваться с тех пор, как Соны утратили последнего активного лидера – то есть уже с полвека назад. Сегодня это уже застарелая гангрена, лечить которую и дорого, и безнадёжно. Поражённые гангреной органы обычно удаляют, конечности – отсекают… Исходя из того, что лучше иметь живого инвалида, чем разлагающийся труп.
      – Инвалид хоть размножатся может…- Картинно вздохнул кто-то в зале.
      – Ну – не всегда, конечно…- Философски заметил Абар.- Но обычно – может.- В зале засмеялись.
      – Разложение коснулось всех структур государственной власти, в том числе – увы, и силовых. На сегодняшний день мы вынуждены признать, что сохраняем независимость только вследствие лени наших потенциальных завоевателей или вследствие умения дезинформировать их, выработавшегося за последние годы у наших политиков.- По залу прокатился смешок.- Выглядит это смешно, конечно…- согласился Абар.- Со стороны. А для нас это – смех сквозь слёзы. Так что,- подытожил он,- у нас есть выбор: либо ввязаться в большую драку с этой лживой гидрой, чтобы выяснить, кто победит; либо – ждать, пока она, питаясь нашим потом и кровью, разрастётся и окрепнет настолько, что справиться с ней можно будет уже только в результате долгой гражданской войны… Если вообще можно будет…- Махнул рукой, сходя с трибуны, президент.
      – А почему эта тема впервые поднята именно на пресс-конференции?- Осторожно поинтересовался де Лю, когда президент добрался до места. Абар подвинул поближе микрофон и сказал:
      – Ну, во-первых – чем больше слушателей, тем меньше вероятность, что меня потом переврут…
      – Хм… Так,- согласился Карой.
      – А во-вторых – здесь сейчас собрались представители… я бы сказал – самой независимой, самой свободолюбивой… самой мобильной и легко перестраивающейся власти в стране…
      – Ну, насчёт независимости…- Начал, было, Карой, но Абар перебил его:
      – Скажем так: самая жаждущая независимости. Сойдёт?
      – Сойдёт,- согласился журналист.
      – И эта власть, на самом деле, во многом определяет, получится у нас что-либо – или нет. Скажем так: если эта власть не захочет реформ, то затраты на эти реформы легко взлетят на порядок, и я сильно сомневаюсь, что при текущем положении дел в Ункарии их тогда удастся завершить вообще.
      – А если захочет?
      – Тогда затраты на реформы так же легко уменьшатся в несколько раз, и вероятность их успешного завершения возрастёт многократно.
      – Хм… А почему… если не захочет – то ухудшится на порядок, а если захочет – то улучшится только в несколько раз?- Озадаченно произнёс верзила Джакус.
      – Видите ли… Человек по своей природе ленив…- Развёл руками Абар.- А потому – давно замечено, что… предоставленные самим себе, любые события… имеют общее свойство: развиваться по направлению от плохого – к худшему.- Абар дождался, пока фраза 'дойдёт', и, заметив смешки и улыбки в зале, продолжил:
      – Вот и выходит, что, если мы будем пытаться что-то делать вместе – это будет лучше бездействия, но только в несколько раз, ибо не всех ленивых вы сможете сагитировать пошевелиться… Если же вы будете действовать против – то это будет хуже бездействия, но – уже на порядки, ибо большинство людей очень охотно найдёт в вашей агитации 'моральное оправдание' своей бездеятельности, беспринципности, и, даже – алчи. Да и те, кто хочет активно завалить реформы, тоже в этом случае поднимут головы и начнут действовать уж куда более смело… Так что – говоря, что проблемы реформаторов возрастут на порядок – я, возможно, погорячился: реально они могут возрасти на несколько порядков.
      – То есть – если я Вас правильно понял, Вы сейчас пришли сюда, чтобы сагитировать нас на свою сторону?- Хмыкнул кто-то в зале.
      – Я никогда никого не агитировал. И, надеюсь, даст Бог – не буду.- Спокойно, с расстановкой, подчёркивая каждое слово, произнёс Абар.- Я пришёл сюда, чтобы рассказать моему народу правду, как я её вижу и понимаю. В общих чертах я её уже изложил. Если у кого-нибудь есть вопросы – я отвечу. Если нет – тогда вопрос будет у меня. Сначала – к вам: готовы вы влезть в этот хомут вместе со мной, или нет? Если 'да', то вам надлежит задавать мне массу вопросов, чтобы понять максимум из того, как я представляю текущую ситуацию и что намерен делать. Поняв – вам надлежит объяснить это народу. Не агитируя, не убеждая – а объ-яс-ня-я. Даже – отвечая на вопросы, если нужно. После чего мы проведём референдум.
      – На тему?
      – На тему предоставления мне неограниченной власти в стране. На период… Ну, скажем – года два-три… Может – пять, но – не больше. При этом власть должна предоставляться не мне, как личности, и – не президенту, как должности. Власть должна быть предоставлена мне, пока я президент. То есть – в случае, скажем, моей смерти или переизбрания – мой преемник автоматически абсолютной власти не получает.
      – Хм… А зачем так сложно?- Не понял Алозан.
      – Обычный инстинкт самосохранения,- пожал плечами Карой.- Человек просто не хочет быть мишенью для тех претендентов, которые жаждут абсолютной власти и ради её легко решатся на 'убийство по политическим мотивам'.
      – Или просто не хочет искушать своего вице-президента и премьера, которые в случае его смерти могут реально претендовать на это место…- Кивнув, добавил верзила Джакус.
      – Я думаю, вы уже догадались, что такая формулировка соответствует не только моим, но и вашим интересам: если вы согласитесь дать абсолютную власть мне, то из этого ещё не следует, что вы согласны автоматически предоставить её моему, ещё неизвестному вам сегодня, преемнику.
      – А без этого нельзя обойтись?- Осторожно заметил кто-то.- Видите ли, Соны тоже начинали с чего-то подобного… Потом это закончилось истреблением собственного народа – настолько кровавым и настолько массовым, что вряд ли в истории человечества было хоть что-то похожее…
      – Я прекрасно вас понимаю.- С расстановкой, чеканя слова, негромко отвечал Анас-Бар.- Видит Бог, я, не исключая такого способа проведения реформ и находя его наиболее удобным для себя, всё же пытался его избежать. На сегодняшний день я, перебрав и оценив все известные мне варианты, пришёл к неизбежности именно такого пути. Я только что объяснил вам расстановку сил. И теперь хочу, чтобы вы все – весь народ – чтобы каждый из вас принял решение: на чьей стороне он будет рисковать – на моей или на стороне существующего аппарата власти. Ибо – единолично либо той властью, что уже дана мне ранее… я не в состоянии сделать всё, что задумал – и не хочу браться за нереальную затею.- Абар немного помолчал, с тоской глядя в окно.- Словом – либо неограниченная власть, либо я умываю руки.- Чётко закончил он. В зале повисла гробовая тишина.
      – Ребята, давайте понемногу начинать высказываться…- Минутой позже предложил Бигур, глава 'Народного Возрождения Ункарии'.- А то мы так можем и до вечера промолчать…- Телевизионщик, оторвавшись от камеры, выразительно показал залу часы и постучал ногтем по стеклу, затем сделал характерный жест пальцами: дескать, 'время – деньги'… Карой Де Лю поднялся, и, нерешительно почесав затылок, начал говорить:
      – Честно говоря. по большому счёту – мне всё равно… Как, пожалуй, и большинству в этом зале.- Задумчиво произнёс он.- Собственно, если набраться смелости взглянуть правде в глаза, то придётся признать, что большинство из нас больше озабочено текущим гонораром, который явно и просто зависит от тиража, чем глобальными проблемами развития общества – от которых пока толком непонятно, что и как зависит…- По залу прокатился гул: где-то – недоумения, где-то – негодования, где-то – одобрения или понимания… Карой поднял руку, прося тишины.- Но, с другой стороны, все мы достаточно трезвые люди… Пожалуй, даже более трезвые и прагматичные, чем в среднем по стране…- Продолжил он, когда шум стих. Собравшиеся в большинстве своём согласно закивали: с 'обвинением в прагматичности' не спорил никто.- И мне лично мой прагматизм намекает… Нет, я не уверен, конечно, что он побуждает меня так поступать… Но он явно намекает мне на то, что, не ввяжись мы в эту драку сейчас – так лет через десяток часть из нас уже скатится к заурядной политической проституции… Кто сможет… А другая часть – те, кто не смогут – будет изолирована или истреблена… Ну, а что касается тех, кто сможет… Скажем так: я не уверен, что они этого сознательно хотят. В смысле: далеко не всякий, кто привычно и профессионально лижет зад, на самом деле обожает это занятие.- Зал согласно закивал, улыбаясь: видимо, проблема была знакома едва ли не всем.
      – Это всё понятно… Короче – куда ты клонишь?- Огромный бородатый верзила Джакус встал, и, подбоченясь, уселся на спинку сиденья.
      – Да я, в общем-то, никуда не клоню… Я ещё и сам ничего не решил… Да только…- Карой замолк, задумчиво потирая подбородок.
      – Что 'только'?- Нетерпеливо, с некоторой насмешкой в голосе, перебил его верзила.
      – Видишь ли… Старина Эрнст… имел неосторожность сказать однажды: 'Мир – прекрасное место. За него стоит побороться.'… Так вот… Если с первой фразой ещё можно поспорить, то… я думаю, вряд ли кто станет здесь отрицать справедливость второй…
      – Хм…- Верзила задумался.- Вот ведь, хрен, как загнул…
      – Ты знаешь,- встал седеющий мулат Боки,- я, пожалуй, тоже соглашусь… со второй фразой…
      – И я.
      – И я…
      – И я тоже.- Раздались голоса в зале.
      – Хм… Ну, тогда и я, пожалуй, соглашусь…- Махнул рукой Джакус и сел.
      – Давайте сделаем так…- Предложил Бигур,- пусть каждый из вас подумает немного… и, как только будет готов принять решение – то есть для себя всё решит – поднимет руку. Как только в зале будет поднят лес рук – мы ставим вопрос на голосование, считая, что большинство уже определилось со своим отношением к делу. В зависимости от того, будет ли 'за' подавляющее большинство, Абар и примет решение – либо продолжать разъяснительную работу в массах, либо – плюнуть на всё и вовремя смотать удочки, предоставив событиям право…
      – Развиваться от плохого к худшему…- Кивнув, закончил Карой. Минут через пять в зале уже стоял лес рук. Я оглянулся: рук не подняли лишь несколько иностранных журналистов. Ну, и я в их числе…
      – Что ж – я вижу, подавляющее большинство… решения уже приняло…- Вздохнув, встал Абар.- Теперь давайте огласим это решение…
      – Кто принял решение содействовать процессу реформ – подсчитайте себя…- Попросил Бигур.- И те, кто принял решение противодействовать – тоже подсчитайте…
      – Давайте так,- вмешался Карой,- пустим, как в детстве, по рядам листик – кто 'за', тот ставит плюс, кто 'против' – ставит минус, а кто предпочитает не вмешиваться или ещё не определился – ставит ноль. Если найдём листик в клеточку и каждый будет ставить свой знак в соответствующей колонке, занимая строго одну клетку – подсчитать голоса будет элементарно…
      – It's good idea…- Кивнул верзила Джакус.- Да только кого пустим с листочком-то? Чтоб потом – 'без балды'?
      – Кинем на пальцах…- Пожал плечами Карой.
      – Не…- замотал головой верзила.- Давай он того, иностранца… Ему-то, небось, фиолетово, кого здесь сколько собралось…- Он кивнул на меня.
      – Ну, так уж и фиолетово…- Попробовал обидеться я, но Карой приветливой улыбкой погасил моё недовольство, протягивая листок:
      – Please, seer… Чёрт…- Он внимательно посмотрел на меня: – Интересно… Парень, где бы я мог тебя видеть?
      – Видать, козачок-то – засланный…- Загоготал верзила.- Эк я попал-то…
      – Да нет, я не думаю, что ты так уж попал…- Задумчиво разглядывая мою физиономию, пробормотал Карой.- Знаешь, бывает так в жизни: придёшь куда-то явно впервые – и уверен, что уже здесь когда-то был… Увидишь человека впервые – и уверен, что уже когда-то его видел… Хотя в обоих случаях понимаешь, что это совершенно исключено – ибо ты никогда не был в городе, где обнаружил 'знакомое место', или – в стране, где живёт 'неизвестный знакомый'…
      – Пить меньше надо,- махнул рукой верзила.
      – Не смешно – уж ты-то отлично знаешь, как я пью…- Пожал плечами Карой.
      – Ребята, может, перейдём к опросу?- С усмешкой вмешался Бигур.
      – Да, пожалуй…- Спохватился Карой, передавая мне листок.- И всё же – чёрт побери! – ну где же я мог тебя видеть?…- Пробормотал он мне вслед.
      …Минут через пять, вернувшись с листком к трибуне, я показал его в зал.
      – Не видно!- Раздались голоса.
      – Сам посчитай!
      – Покажи в телевизор!- Я молча протянул листок оператору. Через несколько секунд публика сообразила, что вся страна узнает его содержимое раньше, чем мы, сидящие в этом зале.
      – Слушай, дорогой – не томи, скажи!- Улыбнулся мулат Боки.- Видишь – народ волнуется…- Я взял листок и протянутую кем-то линейку.
      – 'За' – два столбца по 15 сантиметров и третий – ещё на пять… 'Против' – раз, два, три, четыре… Восемь человек ровно… 'Неприсоединившихся' – один столбец с маленьким хвостиком…
      – Хм… А как бы эти столбцы и сантиметры перевести в количество проголосовавших?- Улыбнулся Бигур.
      – В уме,- развёл руками верзила.- Одна клетка – пол-сантиметра. Два по 15 сантиметров и один на 5 – итого 35 сантиметров, то есть – 70 голосов 'за'. 'Против', как было сказано – восемь, а 'неприсоединившихся' – сколько там бишь твой 'хвостик'?
      – Семь человек,- Подсчитал я.
      – Итого, "неприсоединившихся" – 15*2+7=37 человек.- Подытожил бородач.- Восемь – "против"… и 70 – "за"…- Он ненадолго задумался.- Ну, что ж,- вздохнув, Джакус как-то – как мне показалось – опасливо – огляделся вокруг.- Я на таких условиях играю.- Выдохнул он.- Даже если этот мир – просто одна из шуток Господа Бога, то разве поэтому не стоит попытаться превратить его… из плохой шутки – в хорошую?- Закончил он вариацией на темы Шоу под одобрительный хохот зала.
      – Мда… Что ж – если такие цифры будут и в среднем по стране – то я, пожалуй, тоже играю…- нерешительно и, казалось, с удивлением оглядывая зал, сказал Президент.- Осталось подождать результатов референдума…
      – Ну, я бы не ждал,- пожал плечами Карой де Лю.- Если обобщить результаты, полученные в этом зале, то референдум покажет примрно 60% 'за' и только около 7% – 'против'.
      – Плюс-минус десять-пятнадцать процентов,- улыбнулся Бигур.- То есть – реально может оказаться, что только 45% – 'за', а 22% – против.
      – А вот на таких условиях мне бы играть уже не хотелось…- Развёл руками Абар.- Очень… не хотелось бы…- Задумчиво вздохнул он.
      – Так что – давайте подождём результатов референдума.- подытожил Бигур.- А вы все постараетесь тем временем высказать народу вашу точку зрения.- Развёл руками он.- Только ради Бога – никакой агитации: каждый должен просто получить максимум информации – чтобы понимать, на что он идёт, и иметь возможность сознательно принимать решение…
      – А если кто-либо будет вам мешать высказывать свою точку зрения,- поднялся, собираясь к выходу, Абар,- обращайтесь к нам. Независимо от того, была она направлена против нас или, наоборот, поддерживала нашу линию – она имеет право быть обнародованной. Единственно, кого я могу наказать – так это паникёров, интриганов или тех, кто призывает к беспорядкам или к насилию.
      – Все решения должны быть приняты каждым ункарцем сугубо мирным путём,- серьёзно сказал Бигур.- И – только после того, как человек сумеет понять, чего он на самом деле хочет.
      – А если он ошибётся?- Ухмыльнулся мулат Боки.
      – Что ж – это его право,- развёл руками Абар.- Мы не будем ему в этом препятствовать…- В зале одобрительно зашумели; народ, встав со своих мест, стал, не спеша, пробираться к выходу.
      – Постойте…- Вдруг спохватился Карой.- А как же к Вам можно обратиться?- Абар задумался.
      – Значит, так… Сегодня я отдам распоряжение… Думаю, что выполнить его не составит особого труда… Надо организовать во всех городах канал прямой президентской связи… скажем, с номером 001. Или – с любым другим, если этот номер вдруг кем-то где-то уже занят. Я хочу, чтобы всякий, кто хочет нечто мне сообщить, мог, подойдя к любому аппарату, набрать этот номер и попасть, минуя все местные власти, прямо ко мне в приёмную…
      – Видимо, штат приёмной придётся заметно расширить,- хмыкнул Джакус.
      – Видимо…- Согласился Абар.- Думаю, что… где-то около двадцати телефонисток пока хватит… Ну, а кому не хватит – значит, ему не повезло: пусть приходит лично.
      – Куда?
      – В приёмную. Там постоянно дежурит человек десять энтузиастов 'народного возрождения',- он кивнул на Бигура,- которые выслушают, и, если нужно, помогут оформить путанные мысли пришедшего в виде, удобном для восприятия…
      – Собственно, я думаю, что мы сможем найти людей и на телефоны…- Пожал плечами Бигур.- Не за один день, конечно…
      – Вот и прекрасно,- кивнул Президент.- На том и порешим.
      …На этом всё и закончилось. В этот день. На следующий день страна взорвалась газетным бумом: 'Что это – борьба за власть ради власти или действительно желание что-то изменить'?- спрашивали одни издания. 'Можно подумать, что у нас вообще есть выбор…'- пожимали плечами другие. Страна зашевелилась, как муравейник: народ, привыкший уже к лживости и алчности правителей, ничего хорошего от 'абсолютной власти' не ждал. К третьему дню стала очевидной необходимость проведения 'глобальной' пресс-конференции, на которой бы президент ответил на все – или 'практически все' вопросы. Этого хотели и журналисты, этого хотел и президент. Этого ждал, насторожившись, народ. И этот день настал…
      – Я… пришёл к власти в сложное время…- вздохнув, начал президент.- Страной, провозгласившей 'народную власть' – реально правят узурпировавшие эту власть бюрократы, нагло именующие себя 'народными избранниками'… Доморощенный 'бизнесмен', не желая уступать заокеанским пришельцам – лупит по три шкуры с собственного брата… Бывшие атеисты стадом подались в церкви: убалтывать 'слуг Божиих' идти освящать свои далеко не праведные дела… А те – как это ни прискорбно, идут… Иностранный капитал вовсю правит бал на наших 'независимых' просторах… Гиганты промышленности производят кастрюли да сковородки, а зарубежье заваливает нас отработанным промышленным мусором… Транссексуалы и всевозможные 'цветные' представляются с экранов телевизоров едва ли не оплотом морали… Всё смешалось, всё перепуталось в этом мире… Искусство – хиреет… Неучи – учат… Блаженные – правят… Народ – безмолвствует…
      – Как всегда…- тяжко вздохнул Бигур.
      – Дай, Боже, нашему народу побольше здоровья – чтоб можно было подольше над ним измываться…- Вздохнув, пробормотал верзила Джакус. Судя по усмешкам, его 'бормотанье' услышали чуть ли не все в зале.
      – А что же правительство?- Возмущённо выкрикнул кто-то сзади. Абар вздохнул:
      – Помилуйте… Правительство… Вы хоть смотрели, кого выбирали? Или вы всерьёз полагаете, что, стоит ишаку на шею повесить табличку 'лев' – и он сразу станет царём зверей?- Помедлив секунду, зал взорвался хохотом и аплодисментами: в душе многие думали примерно так же, но услышать подобное от президента не ожидал никто.
      – До чего же нужно было довести страну, чтобы обычная водопроводная вода в иных городах продавалась дороже, чем в экваториальных пустынях? А там, где цена чуть ниже – так местами уже дожились и до того, что из водопроводного крана могут живой массой хлынуть черви?- Зал зашумел, проявляя интерес: многие об этом не слышали.
      – Посмотрите 'Молодую Ункарию' от 4 янтая…- Махнул рукой президент.- Странно, что не вы – мне, а я – вам об этом сообщаю…
      – И что же нам делать с таким правительством?- Иронично спросили из зала.
      – Вам?- Удивился Анас-Бар.- А что вы можете с ним сделать?