Только в ходе войны отношение к старому (русскому) офицерскому корпусу стало меняться. На щит были подняты имена великих русских полководцев. Исчез негативный образ русского офицера ("контра", "золотопогонник", "белогвардеец", "офицерье" и др. оскорбительные клички), восстановлены были многие воинские традиции{557}: награждение "историческими" орденами и медалями, возвращение "золотых" погон и самого слова "офицер", воссоздание гвардии (с 1941 г.), кадровой армии и т.д. Введением погон, в частности, предполагалось решить несколько задач: подчеркнуть, что Советская армия является законной преемницей доблести и боевой славы старой армии, единственной наследницей ее традиций; укрепить авторитет и единоначалие командных кадров, напомнить им об ответственности, достоинстве и чести, символом которых всегда были погоны. В "Красной звезде" (7 января 1943 г.) по этому поводу отмечалось, что "мы надеваем погоны в великую и трудную годину Великой Отечественной войны. Обессмертим эти знаки воинского различия и воинской чести новыми подвигами во славу нашего Отечества и нашей героической армии"{558}. Многие советские офицеры действительно почувствовали себя наследниками и продолжателями славных побед русского оружия. Ведь возвращение прежней воинской атрибутики совпало с переломом в ходе войны и начавшимся наступлением Советской Армии{559}.
      Несмотря на все эти меры и саму войну, настоящей преемственности между русским и советским офицерством установлено не было. В послевоенное время русская военная история, биографии и труды предшественников широко не изучались. Реабилитация репрессированных бывших "красных" офицеров растянулась на годы, а "белых" - на десятилетия. Их общее идейное наследие и нравственный пример зачастую игнорировались. У советских офицеров хороших, если не отличных специалистов своего дела - не воспитывалось национального самосознания, которое было заменено марксистско-ленинским мировоззрением, приучавшим больше думать о выполнении "интернационального долга", чем о безопасности и действенной защите собственного Отечества. Результаты подобного подхода, разрыв преемственности и традиций, "оскорбительное" отношение к офицерскому корпусу - все это в 1991 году сказалось в развале Большой России (Советского Союза) и Советских Вооруженных Сил, всей громоздкой военной системы. Офицеры в очередной раз потеряли Отечество, оказавшись в армиях различных государств (бывших республик СССР), а то и по разные стороны баррикад.
      В последнее десятилетие XX века немало трудностей пережил и российский офицерский корпус. В результате обвальных сокращений и непродуманных военных реформ его представители оказались разбросанными по разным силовым структурам. Многие вынуждены были (в основном по тем же оскорбительным причинам, что и в начале века) уйти на "гражданку". И на рубеже XX-XXI веков продолжает существовать значительный некомплект младших офицеров, которые по-прежнему "бегут из армии" из-за неудовлетворительных условий службы. Только за 1996-1998 гг. Вооруженные Силы России (и их более чем 300-тысячный офицерский корпус) добровольно покинули 60 тыс. офицеров в возрасте до 30 лет - несколько отборных офицерских дивизий!{560}
      В 1999 году досрочно уволились с военной службы 35 тыс. офицеров, из них почти половина в званиях от лейтенанта до капитана. Каждый год 7-8 тыс. молодых офицеров, получив высшее образование и немного послужив в армии, пишут рапорта на увольнение, 10-11 тыс. курсантов, отбыв два года в военных училищах, переходят в гражданские вузы. Уходят не только курсанты и лейтенанты, но и золотой фонд - капитаны и майоры, накопившие значительный служебный и боевой опыт{561}.
      Несмотря на наличие более чем пятидесяти высших военно-учебных заведений, первичные офицерские должности до сих пор приходится пополнять в принудительном порядке, "по призыву" - выпускниками военных кафедр гражданских вузов, которым из-за их низкой подготовки "нельзя доверять командовать солдатами"{562}. Тем не менее в звене рота-батальон 90% офицеров - "двухгодичники". 80% из них после года службы уже знают, что в армии не останутся, чувствуют себя временщиками. "Да, в условиях дефицита кадров офицеры-двухгодичники делают немалую работу. Но, подчеркну, далеко не все из них профессионалы, хотя любой работой, особенно военным делом, должен всегда заниматься профессионал, связавший свою жизнь с армией"{563}, - отмечает начальник Главного управления воспитательной работы Вооруженных Сил РФ генерал-полковник В.М. Азаров Некомплект должностей младших офицеров вынуждает руководство страны и в 2000-2005 гг. призывать офицеров запаса на военную службу (ежегодно до 15 тысяч граждан){564}.
      Сохраняются и многие другие хронические проблемы офицерского корпуса. В конце 90-х годов лишь 29% населения России испытывали доверие к армии (в два раза меньше, чем в конце 80-х), в то время как 52% относились к этому государственному институту, по крайней мере, опасливо и настороженно (в 4-4,5 раза больше), все чаще винили армию в неблаговидных поступках{565}. При таком отношении к Вооруженным Силам престиж офицерского звания, службы, значительно снизился. Частично он был восстановлен только благодаря успешным действиям федеральных войск в борьбе с терроризмом на Северном Кавказе (1999-2000 гг.)
      Жилищная проблема в Российской армии по-прежнему остается одной из трудноразрешимых. В 1998 году в списках бесквартирных военнослужащих насчитывалось около 100 тыс. человек. "Картина получается безрадостной: на пороге XXI века в Российской армии почти каждый третий офицер не имеет своего жилья. Хуже того, перспективы на его получение в ближайшем будущем весьма туманны"{566}.
      В материально-денежном отношении офицерство, как и в начале XX века, продолжает бедствовать, вынуждено "подрабатывать"{567}, пускаться нередко в сомнительные авантюры ради выживания семьи. Оклады, несмотря на периодические повышения, остаются мизерными (у командира взвода, например, - 1354 руб. в месяц, что ниже среднемесячной зарплаты по стране). Учитывая, что у многих военнослужащих-офицеров жены не работают, можно констатировать: "Семьи командиров взводов вынуждены жить на сумму, составляющую от 29,4% до 52% прожиточного минимума, а командиров батальонов - от 46,4% до 82%. На Дальнем Востоке даже адмиралы и генералы во многих случаях не могут содержать свои семьи на уровне выше прожиточного минимума"{568}.
      История частично повторяется. Ее уроки в отношении офицерского вопроса усваиваются с трудом. Достоинство офицера - по объективным и субъективным причинам - по-прежнему унижается. Вызовы на дуэль больше невозможны, и Россия пока не та, чтобы, как во времена Лермонтова, можно было заметить, что здесь "следуют правилам чести так же строго, как и везде, и что мы меньше других позволяем себя оскорблять безнаказанно"{569}. Остается надеяться на соблюдение законов и заботу государства, которое на собственном поучительном опыте (в том числе и на опыте ведущихся сегодня войн) начинает сознавать основополагающую роль офицерства. "Не защитим его честь - не будет и заступников у нашего Отечества!" Этот главный завет остается по-прежнему актуальным. Напомним о нем еще раз словами, которыми закончил свой великий труд о трагедии РККА в 1937-1938 годах отставной полковник Олег Федотович Сувениров:
      По-разному можно подходить к оценке роли исторической науки Поль Валери, например, как-то заметил, что история - это наука о вещах, которые не повторяются. Но мудрец Гете считал, что "прошедшее еще предстоит" И как бы ни складывались судьбы нашей России, нашей армии, один из главных уроков минувших этапов их многострадальной истории звучит так: "Берегите командира!". Это было важно вчера, это нужно сегодня, это будет жизненно необходимо завтра. Россияне! Берегите командира Российской армии!{570}
      Новая армия старых заветов
      На рубеже XX-XXI веков в очередной раз наступило "время офицера". Заветные идеалы русского офицерского корпуса стали усваиваться, воплощаться в действительность, приобретать реальные очертания в новой военной системе. Появилась надежда на решение офицерского вопроса.
      Российское офицерство после десятка лет растерянности, страданий и метаний начинает чувствовать себя служилым сословием, ответственным за судьбу России, за будущее Вооруженных Сил. Как последний довод власти и государства, оно предотвращает распад страны, противостоит внешним и внутренним угрозам. Честный, сдержанный, политически неангажированный офицер под давлением обстоятельств стал подниматься "по ступеням престола"{571}, получая высочайшие полномочия и доверие народа, вплоть до выбора на должность Президента Российской Федерации. Находясь на этом высоком посту и являясь одновременно Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами, Владимир Владимирович Путин по максимуму использует сегодня свои офицерские качества для организации защиты России, поднимает престиж армии и военной службы, привлекает внимание общественности к особой роли и значению офицерского корпуса, в адрес которого впервые за последние годы зазвучали слова признательности и благодарности за тяжелый ратный труд.
      В. Путин: Наша армия, с честью выходя из долгого кризиса, становится все лучше и профессиональней... И в наше сложное время военные вновь доказывают, что они не только профессионалы, но надежная опора, крепкий тыл для всей страны... Мы прозрели, когда наконец стало очевидно: бороться с вооруженными до зубов агрессорами, а они, как оказалось, тоже есть, могут только военные, только профессионалы. Слово "защитник" приобрело реальный смысл, а граждане России почувствовали надежное армейское плечо. Стал восстанавливаться престиж военной службы. У людей в погонах возродились уверенность и личное достоинство... Военные - это прежде всего государственные люди. И без вашей трудной работы нет и не может быть сильной страны{572}.
      В последнее время все глубже осознается значение офицерского корпуса как надежной опоры государства, основы Вооруженных Сил, хранителя ратных традиций, духовных ценностей российского воинства. Подчеркивается, что долг офицеров - продолжать дело своих предшественников, брать с них пример, черпать в их наследии энергию, духовные силы, чтобы в непростых современных условиях надежно обеспечивать защиту национальных интересов России. Только на этой основе, полагает министр обороны маршал Российской Федерации Игорь Дмитриевич Сергеев, российский офицер сможет воплотить в своей личности лучшие качества командира, специалиста военного дела, воспитателя, проявит настойчивость в профессиональном совершенствовании, не забудет о таких важных понятиях, как патриотизм, честь и верность долгу. "Мы рассчитываем, - отметил он, обращаясь к выпускникам военных вузов, - на вашу энергию и инициативу, на вашу ответственность и профессионализм. Призываю вас помнить и руководствоваться замечательными словами Петра I: "Больше побеждает разум и искусство, нежели множество""{573}.
      Офицеры всегда были (и остались) среди лучших, являлись носителями духовности, а следовательно, и военных побед. Они олицетворяли собой честь и достоинство, высочайшую культуру. "Дворянский офицерский корпус России, констатирует генерал-полковник Леонид Григорьевич Ивашов, - это не просто отчаянные рубаки, покорители крепостей и дамских сердец, а прежде всего люди чести и высокой нравственности. Редкий офицер не увлекался музицированием, поэзией, литературой. И армия наша - я в этом накрепко уверен - была, есть и будет не только организацией для вооруженной защиты Отечества, но и школой воспитания, через которую проходит львиная доля мужского населения России". И сегодня офицерский корпус России - "наиболее честная, мужественная и благородная" часть общества во главе с "командой интеллектуалов". "Сам министр, начальник Генерального штаба, генерал-полковники Ситнов, Балуевский, Исаков, Косован, Путилин, Панин, Корнуков, адмирал Куроедов и многие другие - не только прекрасные специалисты в области военного дела, но и знатоки отечественной истории, культуры, это - люди чести. Элита российского общества. Настоящая элита!"{574}
      В отборе лучших граждан (вождей, истинных "внесословных дворян"), оказавших России наибольшие услуги в последние пятнадцать лет, офицеры (воины-подвижники) выдвигаются сегодня публицистом Кавадом Рашем на первый план. Среди них - маршал Сергеев, адмирал Касатонов, генералы армии Квашнин и Николаев, полковник Карелин, капитан первого ранга Ненашев... За ними сотни известных и безвестных "героев нашего смутного времени", посвятивших себя боевому служению Родине, которые самоотверженной и честной работой предотвратили дальнейший развал, спасли честь и достоинство России, обеспечивают возрождение армии и флота.
      К. Раш: Из десяти горячих точек на пространстве бывшего Советского Союза семь со времен кровавого Сумгаита приходятся на Кавказ. Две наиболее жестокие военные кампании приходятся на Чечню, и в обеих ключевая роль выпала на долю генерала Анатолия Квашнина. В первой он был командующим Северо-Кавказским округом. Во второй - начальник Генерального штаба. Генерал Шаманов{575} справедливо заметил: "Вся Россия должна поклониться Квашнину". В первой кампании не все было в его власти. Вторую он подготовил, как подобает танковому генералу с ясным общевойсковым кругозором и оперативным мышлением.
      Вписывая имя Квашнина в число великих граждан России периода смуты, мы воздаем должное и склоняем головы перед боевыми солдатами Афганистана и Кавказа - генералами Востротиным, Солуяновым, Шамановым, Бабичевым, Трошевым, Пуляковским, всеми павшими солдатами и безвременно ушедшими генералами Рохлиным и Дубыниным. Последний умер на посту начальника Генерального штаба и был любимцем всех афганцев. Виктор Дубынин - один из самых светлых витязей и лучших русских генералов этого века. Не вырви его смерть, первая кампания в Чечне была бы победоносной и краткой...
      В России вновь появились после "афганцев" воины - "кавказцы". В XIX веке "кавказцами" в России называли солдат и особенно офицеров Отдельного Кавказского Корпуса, самого боевого соединения за всю историю Вооруженных сил России. Офицеры-кавказцы отличались отвагой, образованностью, спаянной корпоративностью и независимостью характера. Стать боевым офицером-кавказцем было мечтой русской военной молодежи.
      "Воинским делом, - говорил Великий Петр, - Россия вышла от тьмы к свету". Эту миссию армия выполняла задолго до того дня, когда князь Владимир велел топить в Днепре языческие кумиры. Терроризм, как всякое насилие, набеги, полон, работорговля и гнет есть "тьма". Сегодня на Кавказе Российская армия выполняет свою древнюю и спасительную миссию "света"... Сегодня на Кавказе российские войска призваны возродить дух, традиции и миссию Отдельного Кавказского Корпуса. Это задача по плечу генералу армии Квашнину и его боевым товарищам... И Афганистан, и Кавказ показали, что лучше русского солдата в мире еще никого нет. И это при том, что уже 15 лет армию, и особенно ее офицерский корпус, поносят, унижают в печати. угнетают социально... Сегодня Кавказ показал вновь, что офицеры и солдаты по-прежнему лучшая часть России, ее надежда и опора, а воины-кавказцы, где бы они ни жили, - единое боевое братство....
      Бросок наших десантников в Косово, спасший честь России и ставший национальным праздником, - во многом заслуга Квашнина. Но это было бы невозможно и без такого министра, как маршал Сергеев. Сегодня основательная мудрость Сергеева и боевой опыт Квашнина обеспечивают министерству обороны самое согласованное и сильное руководство Вооруженными силами после маршала Жукова{576}.
      Постепенно формируется понимание, что военная реформа не состоится без успешного и преемственного решения офицерского вопроса, что само существование и облик армии зависят "от культуры офицерского корпуса, его достоинства и чести, верности долгу и готовности к служению Отечеству". Вспоминается, что "в России в офицере всегда видели рыцаря. Доблесть, честность, благородство души - вот те черты, которые в нем особо ценились"{577}. В очередной раз утверждается, что офицер всему голова. Об этом поучительно напомнили боевые действия в Чечне. Командующий Московским военным округом генерал-полковник Игорь Евгеньевич Пузанов в связи в этим отмечает: Самое главное - наибольшее внимание должно быть уделено офицерскому составу. Все решают офицеры. Там, где офицер освоил свою должность в полном объеме, нет проблем у солдат и сержанта. Наша беда недостаточно инициативные командиры. Эта тенденция проявляется с афганских времен... Мы учитываем это обстоятельство и серьезно занимаемся боевой выучкой, поощряем инициативных, деятельных офицеров... Наша работа с командирами нацелена прежде всего на то, чтобы научить их брать на себя оправданную ответственность. Офицер готовится к роли командира в ее классическом понимании, поэтому необходима его адаптация к условиям конкретной войны, региона и т.д. Даже в годы Великой Отечественной войны волевых было много, а знающих военное ремесло - единицы. Поэтому военному делу надо учиться серьезным образом. Иначе и к другим войнам армия останется не готова{578}.
      Начиная с 1993 года у российских офицеров появилась наконец возможность заниматься своей деятельностью на основе "единой военной доктрины". Этого их предшественники добивались практически всю первую четверть XX века{579}. Новая Военная доктрина Российской Федерации, утвержденная 21 апреля 2000 года, реализует в своем содержании многие заветные мысли русского офицерства. Она четко определяет тенденции военно-политической обстановки, характер предстоящих и уже существующих войн и конфликтов, внешние и внутренние угрозы, задачи и принципы организации и применения войск{580}. По сути (формы, естественно, изменились) вновь возродилось традиционное понимание армии как "государственно-правовой организации, предназначенной для ведения войны и для поддержания законного порядка в государстве"{581}. Предметное усвоение новой военной доктрины приведет к активизации творческой военной мысли, восстановлению традиции идейной подготовки армии к будущим войнам{582}.
      Продемонстрированные факты, оценки и высказывания подтверждают общее стремление разных представителей российского офицерского корпуса к самопознанию и самосовершенствованию на основе исторических уроков и идеалов. Они же обязывают преемственно и последовательно действовать в обозначенном направлении, не ослаблять и не прерывать усилий, создавая "новую армию старых заветов". Придавая приоритетное значение офицерскому вопросу, следует обеспокоиться не просто установлением преемственности, духовной связи различных поколений российского офицерства, но "восприятием офицерской духовной наследственности" (Е.Э. Месснер), т.е. унаследованием через воспитание, образование, чтение традиции, достижений и культуры русского офицерского корпуса. Военная реформа до сих пор еще не принесла желанных результатов, и объясняется это не в последнюю очередь тем, что действуем пока "не по заветам", что по-настоящему "никто так и не обратился к сокровищнице нашего опыта, боевому прошлому победоносной Русской армии"{583}.
      До сих пор не восприняты по существу: славная военная история (особенно уроки войн трех последних столетий); самобытная (профессионально-милиционная) военная система; военное искусство и боевая школа (лучшие в мире!); русская военная мысль (в классических образцах по-прежнему востребуемая именно на родной отечественной почве); сам великий образ русского офицера как идеал. Полузабытыми либо затертыми остаются такие важные понятия, как "военное искусство", "душа армии", "моральный дух войск", "дисциплина", "воспитание" и многие другие. В практическом, нравственно-боевом отношении не осмыслены особые системы действий и заветы русских полководцев. Персональный состав русского офицерского корпуса поименно не учитывается, не изучается. Систематическая биографическая ("наследственная") работа по его наиболее выдающимся представителям не ведется. Не знаем многих имен своих предшественников, а точные и полные сведения о ком-то из них найти почти невозможно.
      Классическая русская военная мысль (бесценное наследие, вековой интеллектуальный капитал), представленная десятками блистательных имен, по-настоящему ценится и используется за рубежом{584};
      на Родине же, в Вооруженных Силах она далеко не в почете. У нас по-прежнему издают и переиздают Клаузевица, других немецких и иных иностранных генералов-мыслителей (в том числе и гитлеровских). О своих же вспоминают изредка и далеко не о всех. Неудивительно, что отечественному читателю до сих пор приходится представлять А. А Свечина "русским Клаузевицем", Н. Н. Обручева - "русским Мольтке", А. Е. Снесарева "русским Суньцзы"{585} Видимо, следует нечто подобное придумать и для генерала Р. А. Фадеева, чтобы, наконец, обратить внимание на его уникальную личность и классические труды "Шестьдесят лет кавказской войны", "Письма с Кавказа", "Вооруженные силы России" и другие
      Наметившуюся тенденцию к возрождению армии на основе традиций и заветных идеалов русского офицерского корпуса необходимо закрепить и поддержать более серьезным (ответственным, государственным) отношением к духовному наследию, к памяти офицеров, которые своим трудам собирали и защищали Россию (память и сама по себе творит историю), к именам, которые прославили русское оружие В этой связи отечественная военная классика средоточие заветных мыслей авторитетных военных умов - не может не стать самой надежной духовной основой, испытанной мировоззренческой доктриной, идеологией военного реформирования, главным средством духовно-наследственного единения всех поколений в едином историческом офицерском корпусе России
      Новую армию можно создать только на проверенных временем заветах лучших представителей русского офицерства, при их духовной поддержке и водительстве В определенной мере заветные мысли уже отражены на страницах данного и предшествующих выпусков "Российского военного сборника" В то же время современному офицеру требуется не только "Наука побеждать" и "Книга Марсова""{586}, но и особая "Заветная книга""{587}. Работа над ней, самопознание окупятся воссозданием по-настоящему "прибыльной" вооруженной силы, надежно защищающей Россию.
      "Духовная дружина" русского офицерства
      Краткие сведения об авторах работ, представленных в сборнике{588}
      Офицерский корпус Русской Армии всегда имел в своих рядах интеллектуальный кадр, "духовную дружину", тех, кто создавал и развивал "науку побеждать", умело владел пером и высоко держал планку военного слова. Ученые, писатели, публицисты в офицерских погонах представляли собой мозг, совесть и голос своего сословия. В большинстве своем они являлись боевыми офицерами с академическим образованием, находились в гуще армейской жизни, знали ее содержание во всех нюансах и оттенках, чутко улавливали ее главные тенденции. Они отмечали достоинства армии, но и не проходили мимо недостатков, пережитков, препятствующих прогрессу.
      К великому сожалению, знания наши о русских военных мыслителях скромны и скудны. Их труды худо-бедно используются, но сами творцы пребывают почти в забвении. Нет посвященных им биографических словарей или справочников, лишь о единицах написаны специальные работы, многих имен не отыщешь и в военных энциклопедиях.
      О некоторых авторах сборника "Офицерский корпус Русской Армии" сведений почти не имеется. Нечего сказать, например, о В. Муромском, ибо это скорее всего псевдоним (в списках Императорской Российской армии офицера с такой фамилией в начале века не значилось), а указателя псевдонимов военных писателей не существует. Не известно, кто такой А. Круговской, публиковавшийся в белогвардейском журнале "Пути России". Л. Кемеровский, чьи статьи печатались там же, - вероятно, Леонид Францевич Кемеровский, "журналист 29-ти лет", как зафиксировано в списках эвакуировавшихся из Батума в 1920 г. Не больше информации о Н. Португалове: Португалов Николай Михайлович, 49 лет, писатель, эвакуировался из Новороссийска в 1920 г. (по сведениям С.В. Волкова). Если о большинстве офицеров "отправные" данные можно почерпнуть в "Списках офицерам и генералам", ежегодно издававшихся военным ведомством, то проследить их пути после Первой мировой войны и революции зачастую крайне затруднительно, либо невозможно (во всяком случае без специальных глубоких поисков и исследований). Поэтому вместо дат смерти в ряде случаев мы вынуждены ставить знаки вопроса.
      Вместе с тем в последние годы появились отдельные издания, возрождающие память о многих русских офицерах. Следует назвать труд А.Г. Кавтарадзе "Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг.". Особо отметим также "Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России" Н. Рутыча (большинство белых офицеров принадлежали к командному составу Императорской армии), откуда и мы почерпнули часть сведений. Появились биографии военачальников и военных деятелей из Военной энциклопедии издания И.Д. Сытина, с некоторыми дополнениями (правда, они, как и сами тома энциклопедии, обрываются на букве "П"). О.Ф. Сувениров своим исследованием "Трагедия РККА 1937-1938" вернул из небытия имена командиров, уничтоженных сталинским режимом.
      Трагедия русского офицерства, выпавшая на его долю в XX веке, отражается и в судьбах самих военных писателей, в том числе представленных на страницах нашей книги: и тех, кто остался служить России в рядах Красной Армии, и тех, кто сражался против большевиков и оказался в эмиграции. Так, стоявшие у истоков советской высшей военной школы крупные военные умы А. Свечин, Е. Мартынов, Н. Морозов постоянно подвергались травле и в конце концов погибли в застенках НКВД. А. Мариюшкин, пройдя дорогами Гражданской войны и испив горькую чашу изгнания, в 1944 г. подвергся депортации в СССР. Его жизнь оборвалась в одном из мордовских лагерей для заключенных. Достаточно известна участь мастера русской военной прозы П. Краснова, казненного в семидесятисемилетнем возрасте в Москве (1947 г.). В "России черный год" (1917) покончил с собой П. Режепо. Где-то в кровавой круговерти революции и Гражданской войны теряются следы А. Дрозд-Бонячевского, Д. Аничкова... Бывший флотский офицер и великий русский публицист М. Меньшиков был безвинно расстрелян чекистами ранней осенью 1918 г. в Валдае. В 1944 г. на одном из парижских чердаков от туберкулеза и ран угас, не дожив и до сорока, А. Керсновский, никогда не служивший в русской армии, но посвятивший ей жизнь и блестящие дарования, ставший ее бесподобным летописцем.
      Пусть хотя бы краткие и скупые последующие строчки напомнят о тех военных писателях, чьи работы, составили наш очередной сборник.
      Аничков Дмитрий Иванович (1866-?). Полковник. Окончил Николаевский кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище, Николаевскую академию Генерального штаба. Служил на командных и штабных должностях. Участник Русско-японской войны. С. 1908 г. - в отставке. Позже по армейской кавалерии состоял в распоряжении Е. В. Кн. Сергея Георгиевича Романовского, Герцога Лейхтенбергского. (По некоторым сведениям, входил в организацию В. Пуришкевича "Русский народный союз им. Михаила Архангела", возможно, погиб в 1918 г.)
      Апухтин Александр Николаевич (1861 - после 1917). Генерал-лейтенант. Окончил Полоцкую военную гимназию, 2-е военное Константиновское училище, Николаевскую академию Генерального штаба. Служил на командных и штабных должностях. В период Русско-японской войны отличился, командуя 88-м пехотным Петровским полком. Принимал участие в работе Комитета по образованию войск. В Первую мировую войну - начальник дивизии.
      Известный военный писатель. Выступал в основном с критическими статьями на страницах "Русского Инвалида", "Разведчика", "Журнала Общества Ревнителей Военных Знаний".
      Баланин Дмитрий Васильевич (1857 - после 1920). Генерал от инфантерииОкончил 2-е военное Константиновское училище, Николаевскую академию Генерального штаба. Участник Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Позже служил на командных и штабных должностях, был генерал-квартирмейстером штаба Киевского военного округа. С. 1908 г. - начальник 18-й пехотной дивизии. В Первую мировую войну командовал 27-м армейским корпусом. В 1918 г. прикомандировался к Управлению Всевобуча Советской республики, а в октябре 1920 г. уволился со службы по состоянию здоровья.
      Военный писатель. Публиковался в "Русском Инвалиде", "Военном Сборнике", "Разведчике", других периодических изданиях- Большой интерес у читателей вызывали его статьи в "Разведчике" под авторской рубрикой "Наброски из войсковой жизни" (в бытность автора начальником дивизии), где первостепенное внимание отводилось моральному элементу. Значительное место в размышлениях Баланина занимали вопросы подготовки командного состава. В таких статьях, как "Большой не правит - малый сбивается с пути", "К вопросу о подготовке военачальников" и др., он выступал за предметность работы с молодыми офицерами, развитие у них инициативы и почина, самостоятельности в принятии решений и ответственности за их выполнение.
      Бутовский Николай Дмитриевич (1850 - после 1917). Генерал от инфантерии. Окончил Полтавскую военную гимназию, 1-е Павловское военное училище. Участвовал в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Служил в гвардии. Командовал полком, бригадой, дивизией. Принимал участие в работе различных комиссий при Главном штабе, вырабатывавших предложения по воспитанию и обучению войск. С. 1911 г. находился в отставке.
      Известный военный писатель. С. 1877 г. печатался в "Военном Сборнике", "Русском Инвалиде", "Разведчике", газете "Голос", других изданиях. Автор чрезвычайно популярных в военной среде книг: "Военные очерки", "Наши солдаты. Типы мирного и военного времени" (выдержала три издания), "О способах обучения и воспитания современного солдата", "Прежняя служба и настоящая", "Повести из современной офицерской жизни" и др. Его очерки о жизни войск, несмотря на некоторую идеализацию, "дышали правдой". В них утверждалась необходимость нравственной ответственности офицера, накладываемой на него военной службой. В годы Первой мировой войны выступал на страницах военной периодики, освещая ход боевых действий и отдельные боевые эпизоды преимущественно с морально-психологической точки зрения.
      Войде Карл-Август-Фридрих Маврикиевич (1833-1905). Генерал от инфантерии. Окончил Варшавский благотворительный пансион, Николаевскую академию Генерального штаба. Служил на командных и штабных должностях Участвовал в подавлении польского мятежа 1863 г. Командовал полком, дивизией. Был начальником штаба Оренбургского военного округа.
      Известный военный писатель. Возглавлял комиссию по описанию Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Автор таких работ, как "Мирные маневры и их значение", "Действительное значение самостоятельности в командной системе на войне", "Самостоятельность частных начальников на войне" и др.