Ладно, в другой раз. Прохор невольно почувствовал облегчение. Опустив руку, он откинулся на ложе, но тут же вскочил. Перед ним, в полумраке, возник образ руководительницы Ниры — Станции Космических Перелетов. Лоэма смотрела на Прохора внимательно и, как ему показалось, чуть насмешливо. Из ее фиолетовых глаз струилась какая-то гипнотическая сила. Она покоряла и подавляла волю. У Прохора язык присох к небу. Понимая, что не сможет сейчас ничего сказать, он старался во что бы то ни стало выдержать взгляд Лоэмы. Для него это было вопросом чести. «Хоть бы сама заговорила, что ли», — мысленно взмолился сибиряк. Но Лоэма, не произнося ни слова, сощурилась, Прохору показалось, что весь блеск ее огромных глаз сконцентрировался в двух острых, как у лазера, лучах. Они вонзились ему в зрачки и причиняли почти физическую боль. Непроизвольно прикрыв глаза ладонью, он услышал легкий звук, похожий на приглушенный смешок. Прохор вспылил. Да что за черт! Оробел перед инопланетной бабенкой! За это три шкуры с него спустить и то мало!
Отняв руку от лица, сибиряк выпрямился и шагнул вперед. Он не шут и никому не позволит смеяться над собой, даже ей! Прохор поднял на Лоэму сузившиеся от гнева глаза… И резкие злые слова застряли у него в горле. Сурово-холодное лицо Лоэмы расцвело. Голубые губы приветливо улыбались. Из глаз струился теплый переливчатый свет. Они манили к себе и ласкали.
— Лоэма! — забыв обо всем, Прохор протянул руки, как бы желая обнять прекрасный образ.
Видение исчезло. Только на его месте, в пространстве, угасало слабое фосфоресцирующее сияние.
— Чего бродишь, как лунатик? — раздался из угла заспанный Левин голос. Если выспался, — уходи и не мешай.
Прохор медленно подошел к своей постели.
— Да-а, дела, — проговорил он.
— Что еще стряслось? — недовольно проворчал Лева.
— Сон кошмарный приснился.
— Какой?
— Тебя во сне увидел. Давай-ка спи, не болтай языком.
Время на Лоне летело быстро. Хорошо отдохнув, эфовцы стали знакомиться с окрестностями «приюта пятерых», как окрестил Лева отведенную им резиденцию. Это легкое ажурное здание, утопающее в кущах причудливых растений, располагалось у моря. Никаких других зданий или сооружений поблизости не было. Друзья купались, гуляли по лесу, с интересом разглядывали невиданных, совершенно ручных животных и птиц. Одним словом, осваивались.
Аола посещала их часто. Она прилетала на небольшом ходолете с восходом Зеленой звезды, и после завтрака все отправлялись в Зал Первичных Знаний. Так именовалась большая просторная комната. Здесь была стереоскопическая телеустановка, библиотека видеопленок и многое другое.
Показывая видовые и научные фильмы и делая пояснения, Аола знакомила людей с пейзажами планеты, культурой, бытом лонов, главными достижениями их цивилизации.
После обеда Аола обычно оставляла эфовцев одних, но просила без нее не делать ничего выходящего за рамки намеченного распорядка. Иногда, по просьбе кого-нибудь из людей, обычно Игоря, она оставалась и вместе с ними ходила по окрестностям.
Друзья узнали, что планету населяет единый народ. У лонов не было национальностей, государств и денежного обращения. Высокие технические достижения исключали какие-либо нехватки. Единая автоматизированная система снабжения полностью освободила обитателей планеты от бытовых забот. Каждый, не выходя из дома, мог получить все необходимое для жизни.
Автоматически управляемые ходолеты, способные передвигаться по воздуху, суше и воде, являлись по первому требованию, стоило только нажать кнопку карманного вызывного аппарата.
Лоны не строили города. Все жилые здания у них размещались в лесопарках, около крупных энергетических узлов и предприятий. Ходолеты и другой транспорт позволяли каждому быстро прибыть куда нужно.
Лоны, как правило, получали универсальное образование, но если кто-либо желал углублять свои знания и специализироваться в узком направлении, никто ему не препятствовал. Каждый волен был выбирать профессию и трудиться там, где считал применение своих способностей наиболее полезным.
Во главе общества стоял Высший Орган Управления, в который избирались наиболее способные и одаренные.
Как-то, после очередного сеанса показа, друзья вместе с Аолой пошли на прогулку.
— Вот она, осуществленная мечта человечества! — восторгался Игорь, вспоминая увиденное в Зале Первичных Знаний. — Когда мы сможем посмотреть все это в натуре? — спросил он шедшую рядом Аолу.
— Не нужно спешить, — ответила та. — Я должна еще познакомить вас с событиями нашего прошлого. После этого отправимся в путешествие по Лоне. Мы вам расскажем о себе все и хотим услышать от вас то же.
— Человеческое общество далеко не так совершенно, как ваше, — сказал Алексей. — У нас не искоренены еще многие пороки. Но мы расскажем лонам обо всем без прикрас. Примите людей такими, какие они есть. Мы надеемся, лоны поймут нас правильно и убедятся, что лучшая часть человечества стремится к миру и прогрессу. Такие люди составляют на Земле большинство и за ними будущее.
— Встреча с вами обрадует лонов. Взаимное доверие облегчит общение между нашими мирами, — проговорила Аола.
— Когда будет эта встреча? — спросил Лева. — Нам нужно заблаговременно к ней подготовиться.
Аола вскинула на него свои огромные глаза и ответила:
— Если нужна какая-то подготовка, начинайте ее. Срок встречи определит Высший Орган. Я думаю, долго ждать не придется.
Глава 18. Друзья готовятся к встрече
Хорошо у здешнего моря утром и вечером! Алексей откинулся на розовый песок и вздохнул. Придется ли еще когда-нибудь полежать на золотистом черноморском пляже, дождаться ночи, поглядеть, как выплывает из-за кипарисов луна?.. Кто знает? А здесь всегда светло. Вот и сейчас Зеленая еще не успела скрыться за горизонтом, а с противоположной стороны уже разгорается оранжевая заря. И вечер и утро одновременно. Впрочем, Аола говорила, когда Лона займет такое положение, что Оранжевая звезда будет прикрыта Зеленой, на противоположном от них полушарии планеты наступит недолгая ночь.
Невдалеке раздался всплеск, а потом шорох шагов.
— Леша, о чем мечтаешь? — Тата села рядом и запустила в его густые волосы мокрые прохладные пальцы…
С моря потянуло прохладой. Выплывающие из-за горизонта облака казались снежными вершинами далеких гор.
— Леша, а правда этот берег похож на крымский?
— Правда. Только здешнее небо куда более синее, а вместо чаек вон какие орнитоптеры летают, — Алексей указал на двух огромных птиц.
Позади кто-то фыркнул. Тата обернулась и испуганно взвизгнула. Алексей вскочил. Перед ним стояло животное, похожее на кошмарное видение. Ростом с большую собаку, оно было покрыто чешуйчатой кожей. На массивной тупой голове, под рогообразными выступами, поблескивали маленькие, все время меняющие цвет глаза. Туловище заканчивалось толстым плоским хвостом, а короткие лапы — тремя хорошо развитыми пальцами. Животное держало в пасти ветку с какими-то плодами и внимательно разглядывало людей.
Не испытывая восторга от неожиданной встречи, Алексей на всякий случай встал между Татой и непрошеным гостем.
— Дай-ка камень, да поувесистее, — сказал он, не спуская глаз со странного зверя.
— Нет тут камней, только песок.
«Отогнать его, что ли», — подумал Алексей и шагнул вперед. Животное не шелохнулось.
— Леша, не трогай, оно безобидное.
— Откуда ты знаешь?
— Аола говорила, что здесь нет опасных растений и зверей.
Словно подтверждая сказанное, животное удовлетворенно фыркнуло, медленно подошло к Алексею и положило ветку у его ног.
Недоверчиво поглядывая на зверя, Алексей поднял ветку. Сочные румяные плоды выглядели аппетитно.
— Они такие же, как те, что мы ели на десерт, — обрадовалась Тата, срывая плод с ветки.
— Этот гибрид дога с ящерицей довольно добродушен, — проговорил Алексей, поглаживая животное по спине. — Ладно, ладно, хватит ласкаться! Иди откуда пришел.
— Какой он безобразный! — покачала головой Тата, провожая взглядом уходящего зверя.
— Все зависит от привычки, — философски заметил Алексей. — Возьми, ну хотя бы нашего бульдога или породистого борова…
Молодые люди оделись и медленно пошли по пляжу. Высоко в небе, поблескивая в лучах заходящей Зеленой, промчался воздушный поезд. Из леса донеслись отголоски мелодичных звуков, словно порыв ветра шевельнул развешенные на ветвях хрустальные колокольчики, и они отозвались тонкими стеклянными голосами. Тата остановилась и прислушалась:
— Что это?
— Наверное, птицы или что-нибудь вроде наших цикад.
— Леша, ты хочешь обратно на Землю? — неожиданно спросила Тата.
Алексей серьезно посмотрел на нее:
— А ты?
Тата села на песок, обхватила колени руками и откинула голову.
— Где-то там, высоко-высоко, наше Солнце, — мечтательно заговорила она, а около него маленькая голубая планета. Как она хороша и как теперь далека! Знаешь, — Тата зажмурилась, — я сейчас хочу… Ой, ведь я много чего хочу! Во-первых, эскимо на палочке, во-вторых, увидеть ленинградскую белую ночь, светлячков под кустами, в-третьих, нарвать ландышей, послушать, как полагается, соловья, а потом, вот так, открыть глаза и увидеть тебя не в этой чудной одежде, а в хорошо отглаженных брюках и тенниске. Я хочу, чтобы мой будущий муж походил не на помесь Адама с римским патрицием, а выглядел бы как настоящий советский парень. Понятно тебе? — Тата вскочила, звонко чмокнула Алексея в щеку и со смехом припустилась вдоль берега.
С трудом догнав запыхавшуюся девушку, Алексей подхватил ее на руки.
— Татуська! Сокровище мое рыжее! Когда это будет?
— Я же сказала, когда настоящие штаны наденешь, — захлебываясь от смеха, едва выговорила она. И вдруг встрепенулась. — Пусти, сюда идут!
Из лесу вышли трое друзей.
— Вот где уединяетесь! А мы-то вас ищем! — добродушно проворчал Прохор.
— Что им до нас! Переговорные аппараты и то забыли надеть, — усмехнулся Лева. — А мы стараемся, «вымысливаем» их! Я то твою черномазую образину пытаюсь себе представить, то эту огненную, — кивнул он в сторону Таты. — Даже горячо стало, чуть не вспыхнул.
Игорь укоризненно покачал головой.
— Про технику не следует забывать ни при каких обстоятельствах.
— Э-эх, чья бы коровушка… — И Тата так выразительно взглянула на брата, что тот поднял руки:
— Молчу, молчу!
— Ладно, хватит подковыривать. Что там еще случилось? — спросил Алексей.
— Садитесь, — предложил Прохор. — Дело надо обсудить.
После ухода Алексея с Татой трое друзей разговорились о предстоящей встрече с лонами. Неугомонный Игорь хотел заранее решить, как они будут рассказывать о земной цивилизации. Все трое соглашались, что нужно начинать с возникновения и развития жизни, а потом и человеческого общества. Им как археологам это сделать будет не трудно. А вот стоит ли обо всем говорить? Тут мнения разошлись. Прохор и Лева считали, что подробно рассказывать лонам о войнах, геноциде, расизме и других теневых сторонах жизни людей не следует. Игорь был другого мнения. Они так и не договорились ни до чего.
Когда Игорь изложил суть дела, Алексей взял у него блокнот с набросками плана.
— Начнем по порядку. Первое так и оставим. Рассказ о развитии жизни и человечества, — пометил он в блокноте. — Говорить нужно обо всем, не подмазывать розовой краской. Лоны умны. Они поймут, что большая часть людей выбрала правильный путь и сумеет построить высокоразвитое справедливое общество. Если же мы будем хитрить, то они перестанут нам доверять. Так или нет?
— Так-то так, — поморщился Лева, — но слишком увлекаться самокритикой тоже не всегда полезно. Есть риск уподобиться одной небезызвестной вдове.
— Кто тебе сказал, что будем заниматься только самоизбиением? Разве мало у нас хорошего, даже прекрасного? — Алексей обвел друзей взглядом. — Кому поручим рассказывать?
— Конечно, тебе, как старшему, — за всех ответил Игорь.
Дальше дело пошло быстрее. Каждый взялся подготовить информацию о том, что лучше всего знал. Кроме того, Алексей предложил устроить небольшой концерт.
— Концерт? — Лева саркастически улыбнулся. — Интересуюсь, как ты себе это представляешь?
— Очень просто, — невозмутимо ответил Алексей. — Никаких шедевров мы им, конечно, не покажем, но каждый из нас на что-то способен. Ты, например, можешь сыграть что-нибудь классическое.
— На этом инструменте? — совершенно серьезно спросил Лева, показывая обломок расчески.
Тата фыркнула. Алексей нахмурился.
— Не паясничай! Неужели ты думаешь, что лоны не смогут сделать подходящий музыкальный инструмент?
— Я ничего не думаю. Будет белка — будет и свисток.
— Ясно. Кто еще что может?
— Игорь споет. У него баритон хоть куда, — порекомендовала Тата.
— А ты выступишь с художественной гимнастикой, — не остался в долгу ее брат.
— Лучше бы танец на льду. Да только где тут взять лед и коньки.
Прохор хлопнул Леву по плечу.
— Однако без твоей музыки теперь не обойтись. Аккомпанемент нужен и солисту и фигуристке.
— А ты собираешься ломы гнуть? — спросил Лева, потирая плечо.
— Я бы стрельнул по тарелочкам или поборолся сразу с несколькими из них. Да только здесь это не модно.
— Мы с Прохором подготовим несколько номеров партерной акробатики. Помнишь, как там, в институте, — улыбнулся Алексей.
Раздался тихий мелодичный звук. Игорь приложил свой «Иояни» к виску, и перед ним возникло изображение Аолы:
— Если вы не заняты, приходите в Зал Первичных Знаний. Я буду ждать вас, прозвучал ее голос.
— Мы идем, Аола! — ответил Игорь.
Изображение исчезло.
— Ишь ведь, изо всех нас только тебя вызвала, — поднимаясь, сказал Прохор. И подмигнул Игорю.
Глава 19. Борьба за жизнь
Странный причудливый мир. Гигантские деревья увиты змееобразными жгутами каких-то полуживотных-полурастений. Медленно извиваясь, жгуты ползут по стволам, цепляются за ветки острыми когтями шипов. Их толстые мясистые листья усеяны колючими крючками, а цветы похожи на разинутые ненасытные пасти. Над почвой стелются густые сплетения белесоватых, словно выцветших, кустарников. То здесь, то там из-под них выпирают безобразные кочковатые наросты. Тускло поблескивают озерца застоявшейся воды. Время от времени поверхность какого-нибудь из них всколыхнется, вынырнет злобная голова болотного чудища, щелкнет зубастой пастью и с плеском скроется. Прыснут во все стороны перепуганные твари, похожие на крылатых лягушек, рассядутся подальше от опасного места и снова все замрет в немом оцепенении. Низкие тучи тяжело навалились на плоские макушки деревьев. Без конца сыплет, теплый, разбавленный туманом, дождь, а навстречу ему из болот поднимаются смрадные гнилые испарения.
— Такой была большая часть Лоны в то время, когда на нее высадились наши первые переселенцы, — сказала Аола.
— Что их заставило податься в такие дебри? — спросил Прохор.
— Кто знает. Во всяком случае, выбор незавидный, — отозвался сидящий рядом Лева.
Аола пояснила:
— Наша цивилизация зародилась на планете, которой уже давно нет. Планета купалась в океане света и тепла. Огромная Белая звезда согревала ее своими лучами, а небо было усеяно множеством звезд таких больших и ярких, что их блеск различался даже в самые светлые периоды. Пышная неувядающая растительность, изобилие влаги, минералов и руд, неистощимые запасы тепловой энергии светила способствовали быстрому расцвету цивилизации. Наши предки не знали разобщения. Обитая на двух материках, соединенных перешейком, они имели один разговорный язык и единый для всей планеты орган управления. Самые опытные и одаренные вели лонов по пути прогресса и процветания.
— Ваши предки на той планете тоже назывались лонами? — воспользовавшись паузой, спросила Тата.
— Да. В память о погибшей планете получила ее имя и эта, — ответила Аола и продолжала: — Не зная помех, наша цивилизация бурно развивалась. Лоны освоили ближнее космическое пространство и остальные планеты системы Белого Светила, но нигде не встретили разумных. Ценой больших усилий и жертв лонам удалось создать космические корабли, способные развивать скорость, близкую к световой, и это их впоследствии спасло. В ту пору Белая звезда начала пульсировать. По временам она раздувалась, увеличиваясь больше чем вдвое, и тогда ее огненное дыхание обжигало планету, высушивало водоемы. От нестерпимой жары погибали животные и растения. На освещенной поверхности планеты нельзя было находиться без специальных средств защиты. Следящие за космосом убедились, что надвигается катастрофа. Тогда, по решению Высшего Органа Управления, лоны послали космические корабли к ближайшим звездам. Они надеялись встретить планеты с условиями, подходящими для жизни. Медлить было нельзя. Катастрофа могла разразиться в любой момент. Все было подчинено основной задаче строительству звездолетов для переселения. После сообщений, полученных от экипажей разведки, самой подходящей для жизни была признана одна из планет в системе двойной звезды Изир. Туда и были отправлены первые звездолеты переселенцев. Вот они!
Перед друзьями появился новый пейзаж. На равнине, залитой ослепительным сиянием гигантского белого солнца, выстроились ряды космических кораблей. Торжественно строго, словно воины на параде, застыли великолепные механизмы на стартовых площадках.
Динамичные, стремительные даже в неподвижности, они были готовы по первому сигналу ринуться на штурм космоса во имя спасения жизни, спасения цивилизации.
А вот и сигнал! Оглушительный грохот, казалось, расколол планету. Ряды звездолетов окутались пламенем. Голубые световые столбы вонзились в камень площадок, бросили корабли к небу. Первый эшелон, стремительно набирая скорость, помчался к затерянной в глубинах Вселенной маленькой планетке, призванной стать лонам их второй Родиной.
— Сперва отправили молодых, выносливых, специально подготовленных для работ по преобразованию планеты, — снова услышали друзья голос Аолы. — Только они могли примениться к жизни и тяжелой работе в непривычных природных и климатических условиях. Им предстояло построить первые поселения для прилетающих и начать переделку природы. Они это сделали!
Друзья увидели, как под натиском техники лонов отступала дикая природа. Осушались гнилые болота. На месте непроходимых чащ возникали лесопарки. На смену ядовитым паразитирующим растениям пришли культурные. Легкие, изящные, увенчанные прозрачными полусферическими куполами, жилые дома утопали в зарослях. Над сине-зелеными массивами лесов взметнулись ажурные вышки службы управления погодой. Появились крупные промышленные предприятия.
А тем временем громадный космодром, расположенный на высокогорном плато, принимал все новых и новых переселенцев.
— Они это сделали! — повторила Аола. В ее голосе звучали нотки гордости за своих предков, сумевших не только спасти от гибели часть населения планеты, но и сохранить главные достижения цивилизации.
Пейзажи Лоны исчезли. На смену им появился силуэт космонавта, сидящего за пультом управления звездолетом, спиной к зрителям. Над ним — небо, усеянное множеством необычайно крупных и ярких звезд. Голубые, белые, зеленоватые, золотисто-желтые, они медленно проплывали, заливая пространство лучами всевозможных оттенков.
— Звездное шаровое скопление! — воскликнул Игорь, изумленный необычным зрелищем.
— Вы видите последнюю передачу от ведущего группы звездолетов, направленных за очередными переселенцами. Они погибли вместе с планетой, сказала Аола.
Друзья притихли. Впереди, из глубин космоса, надвигалась большая Белая звезда. Она походила на непомерно раздутый шар раскаленных газов. Ослепительная яркость ее центральной части к периферии постепенно убывала, Переходя в прозрачный пульсирующий ореол. Огромные всплески голубовато-розовых протуберанцев то и дело выбрасывали в пространство пылающие щупальца. Словно фантастический огненный спрут, она приготовилась к нападению и ждала, нетерпеливо ждала приближающуюся жертву.
Расширенными от ужаса глазами Тата смотрела на космическое страшилище. Какая беспощадная неотвратимая ярость стихийных сил! Кто был этот дерзкий, мужественный космонавт, бросивший вызов могуществу самой Вселенной?!
Как бы находясь у иллюминатора звездолета, друзья с тревогой следили за приближающейся Белой звездой. Где-то там, около нее мчится по своей орбите маленькая обреченная планета, а на ней живые разумные существа с нетерпением и надеждой ждут спешащих к ним на выручку друзей.
Напряженность ожидания чего-то неотвратимо-грозного нарастала все больше, больше и наконец достигла предела. Тату начала бить нервная дрожь. Ощущение было такое, словно она сама мчалась в кабине звездолета навстречу смертельной опасности.
— Началось! — крикнул Лева.
На поверхности Белой звезды забурлили океаны фиолетового огня. Вспучились, поднялись на высоту сотен тысяч километров гигантские пузыри звездной материи. Пылающие смерчи вырвались из недр, заклубились, бросили в пространство массы раскаленной плазмы. Оболочка звезды вспыхнула нестерпимым блеском и начала расширяться.
— Куда же вы? Возвращайтесь! — непроизвольно вырвалось у Таты.
— Поздно, — тихо сказала Аола. — Они не успели погасить скорость и выйти из опасной зоны.
Космонавт протянул руку к пульту. На иллюминатор опустилась плотная оболочка светофильтра. Ослепительный блеск ослабел, но и теперь силуэт космонавта почти тонул в бушующих потоках света. С гордо вскинутой головой он вел свой звездолет навстречу гибели.
А неистовый огненный шквал приближался. Чудовищно раздувшаяся звезда заполнила все видимое пространство. Светофильтр уже не спасал от нарастающей рези в глазах.
И вдруг в иллюминатор ударил клокочущий пламенный вихрь. Неизмеримые колоссальные потоки квантов и радиоактивного излучения, испепеляя все встречное, обрушились на звездолет.
Последнее, что увидели друзья, это кипящее море пламени и на его фоне силуэт космонавта, прощально вскинувшего руки.
Потрясающая картина исчезла. Из полумрака стали выплывать контуры Зала Первичных Знаний.
— Вот она, вспышка сверхновой! — проговорил опомнившийся первым Игорь.
Глава 20. Люди рассказывают о себе
Подходило время, назначенное для встречи с лонами. Вся подготовка оказалась гораздо проще, чем думали эфовцы. Никаких записей делать не пришлось. С помощью запоминающей аппаратуры они зафиксировали все то, о чем хотели рассказать. Оставалось включить показ и устно комментировать ход событий. Автомат тут же переводил речь на язык лонов. Музыкального инструмента Леве тоже не потребовалось. Надев на голову легкий сетчатый приемник звукового отобразителя, он мог мысленно «пропеть» что угодно. Все воспроизводилось аппаратурой в точности. Громкость можно было регулировать. После небольшой тренировки Лева с увлечением исполнял популярные арии и музыкальные произведения. Он «пел» то басом, то заливался колоратурой, а временами в помещении, где он упражнялся, играл симфонический оркестр и пел хор.
Несколько сложнее оказалось с Татой. Естественного льда на планете не было, разве только на некоторых горных вершинах. Лоны не знали зимних видов спорта, и Аола не сразу поняла, зачем нужна Тате такая большая площадь замерзшей воды. Тата уже хотела отказаться от выступления на коньках, но Аолу заинтересовало, как она будет бегать по скользкой поверхности на узких металлических пластинках. Это, наверное, очень забавно. Аола и слушать не хотела об отмене такого необыкновенного «номера», тем более, что для лонов не составляло труда быстро сделать нужное оборудование.
У Алексея с Прохором все давно было готово. Когда Аола пригласила друзей на встречу, они хотя и волновались, но чувствовали себя довольно уверенно.
Ходолет мягко опустился на поляну перед длинным зданием, рядом с которым высились две башни. Эфовцы прошли вслед за Аолой в просторную комнату. Установленная полукругом, сложная на вид аппаратура, большой вогнутый экран против нее, несколько кресел и площадка на возвышении в центре комнаты — вот все, что там было.
Аола спросила, готов ли Алексей начать рассказ. Тот недоуменно осмотрелся.
— Здесь мы и будем выступать?
— Да.
— А где же слушатели?
— Вас будут смотреть и слушать не только жители Лоны, но и персонал наших станций на других планетах.
— А на Нире? — невольно вырвалось у Прохора.
— И там тоже. Аппаратура передаст повсюду изображения и слова. Вы тоже будете видеть на экране все воспроизводимое запоминающей установкой.
Алексей пожал плечами. Несколько односторонняя встреча, как по телевидению. Не будешь знать реакцию зрителей. Что ж, пожалуй, так даже лучше, меньше волнений, переживаний.
— Мы готовы. Можно начинать, — сказал он.
Аола провела друзей на возвышение в центре комнаты и что-то громко проговорила. Блоки аппаратуры замигали разноцветными огоньками.
— Сейчас вас увидят, — предупредила она и вышла несколько вперед.
Вспыхнул яркий зеленый свет. Аола сделала приветственный жест и обратилась к лонам на своем языке. Она говорила недолго, а потом представила людей. После ее вступительного слова все, кроме Алексея, сошли о возвышения.
Алексей заметно волновался. Еще бы, выступать перед такой огромной аудиторией, да на чужой планете!.. Только бы не зарапортоваться!
Аола подала знак. Пора начинать. Алексей слегка откашлялся, набрал в грудь воздуха и с ужасом обнаружил, что слова застряли в горле. Подготовленные, много раз продуманные, фразы словно выдуло из головы. Что говорить?.. С чего начать?.. И тут пришла неожиданная помощь.
— Капитан, капитан, улыбнитесь!? — вполголоса пропела Тата.
Нахмуренное лицо Алексея просияло. Тряхнув головой, он шагнул вперед и, широко улыбаясь, протянул руки.
— Здравствуйте, дорогие братья! Привет вам от людей, жителей далекой прекрасной планеты Земля! — прозвенел в тишине его молодой сильный голос.
Сидя в креслах, друзья слушали Алексея и с увлечением смотрели, как внутри экрана появляются, исчезают, возникают вновь рельефные картины земных пейзажей, геологических преобразований, главных, исторических событий. Следя за показом мысленных отображений, Алексей, как потом выразился Лева, «вел репортаж, не хуже заправского футбольного комментатора». Особенно красноречиво он рассказал о хорошо знакомых событиях последних лет, научных достижениях человечества. Хотя перед лонами хвастаться было пока нечем, все же Алексей с большим подъемом говорил про первые шаги на пути покорения космоса.
Дальше все пошло, «как по маслу». Аола сообщила, что лоны с большим интересом следят за передачей, благодарят людей и просят продолжать. Ободренные эфовцы выступали с воодушевлением. После рассказов о Земле они перешли к «самодеятельным номерам».
Первыми выступили Алексей и Прохор. Надеясь, что Лоэма тоже их видит, сибиряк выложил все, на что был способен, а в силовых номерах превзошел самого себя.
Лева продемонстрировал несколько лучших произведений мировой музыкальной классики. Он четко сумел передать звучание скрипок, труб, органа и, наконец, целого симфонического оркестра. Игорь тоже не отставал от друзей. Он неплохо исполнил несколько арий, а потом запел песню о космонавтах. Эфовцы дружно подхватили припев.
Когда Игорь сошел с возвышения, Аола нажала на пульте аппаратуры кнопку. Комната наполнилась звуками. Многоголосый хор повторял песню на другом языке. Друзья недоуменно переглянулись.
— Ваша песня так понравилась лонам, что многие из них все еще ее поют, — с улыбкой сказала Аола и уменьшила громкость.
— А как же слова? — спросила было Тата и вспомнила: аппаратура автоматически переводила песню на язык лонов.
— Почему мы их слышим? — поинтересовался Лева.
— И здесь и у них аппаратура взаимного действия, как вы говорите приемопередающая. Можно объединить всех, кто у аппаратов. Вот так, — Аола нажала клавишу пульта. — Теперь они слышат не только нас, но и друг друга. Такой вид связи мы применяем, когда нужно быстро обменяться мнениями со многими.
— А что, как все заговорят разом, — скептически заметил Лева.
У Аолы от удивления расширились и без того большие глаза.
— Зачем же мешать друг другу? Ведь это неразумно! Каждый, кто хочет говорить, дает световой сигнал и тогда все его слушают. Вот видите!
На табло вспыхнул синий свет, и тут же раздался возглас:
— Омо!
Вновь вспышка, и теперь уже другой голос повторил:
— Омо!
Вспышки стали следовать одна за другой.
— Лоны просят спеть эту песню еще раз, — сказала Аола и включила передачу.
Тата внимательно проверила крепление коньков, изготовленных из блестящего синего металла, и разгладила плотно облегающее ее трико. Как будто все в порядке.
Выбежав на лед, она сделала несколько прыжков, пируэтов и, закончив разминку, приняла исходную позу.
— Готова!
Аола села за пульт. Часть стены против передающей аппаратуры сдвинулась, и друзья увидели утопающий в полумраке зал. В центре его, на зеркальной ледяной поверхности большого бассейна, замерла в стремительной позе маленькая изящная фигурка.
Алексей так и впился в нее взглядом.
Снова надев сетчатый приемник, Лева сосредоточился. Полумрак начал рассеиваться. Голубые волны, возникая под куполом, плавно опускались и заливали девушку мягким ласкающим светом.
Подняв голову, увенчанную маленькой сверкающей короной, Тата неподвижно стояла, опустившись на одно колено, с откинутыми назад вытянутыми руками. Полупрозрачная ткань окутывала ее легкой дымкой.
Раздались первые звуки оркестра. Лунный вальс! Тата встрепенулась и ожила. Уже первые ее движения были так уверенны, что Игорь перестал опасаться за сестренку. Не подкачает! А Тата, в такт музыке, четко выполняла фигуру за фигурой. Вот она распласталась в классической «ласточке» и плавно скользит, словно летит, залитая сиянием полной Луны. Волны ткани, стекая с ее рук, трепещут, как серебристые крылья. Кажется, стоит девушке взмахнуть руками — и она взовьется ночной птицей ввысь, к звездам! Круг, еще круг… Тата почти остановилась. Только каким-то чудом ей удается сохранять равновесие в такой позе. И вдруг — каскад стремительных движений: сложные прыжки, пируэты, опять прыжки… Вытянувшись в струнку, Тата волчком завертелась на месте и с последним аккордом оркестра, раскинув руки, замерла. Свет начал тускнеть. Восхищенные друзья смотрели, как тает во мраке неподвижный силуэт «ночной нимфы».
