Коршун неподвижно сидел на развалинах полузасыпанной песком башни и, изредка поворачивая голову, осматривал пустыню. Повсюду высились желтые бугры, покрытые застывшей рябью свея. На обрывистом берегу пересохшей реки кое-где выступали из песка древние руины. По ним бегали маленькие плоскоголовые ящерицы. В глубине каньона, в ямах, бывших когда-то глубоководными омутами, скопился крепкий рассол.
      Коршун все чаще поглядывал в одну и ту же сторону. Ни изменчивые переливы миража, ни гуляющие по пескам пыльные вихри не привлекали его внимания. Зоркие глаза птицы заметили вдали цепочку верблюдов. То заходя за бугры, то поднимаясь на них, они медленно приблизились к руслу и скрылись под обрывом.
      Птица насторожилась.
      Караван пересек каньон и стал выбираться на берег.
      Завидев сидящих на верблюдах людей, коршун злобно блеснул глазами, сорвался с развалин и, тяжело махая крыльями, полетел в глубь пустыни.
      После недельного перехода по бугристым, местами сыпучим пескам друзья достигли цели.
      За это время они освоились с особенностями караванного передвижения. Похудевшие, загорелые до черноты, эфовцы окрепли, привыкли к жаре и чувствовали себя неплохо. Теперь они смеялись, вспоминая, как мучились в первые дни езды на верблюдах.
      Привыкли они и к жесткому водяному режиму. Беспорядочное обильное питье при походе в жару расслабляет человека, поэтому Алексей с первого же дня установил норму потребления воды. Ко времени прихода в Лу-Хото эфовцы, по словам Левы, стали такими же неприхотливыми, как верблюды.
      Установив около развалин башни две палатки: большую для мужчин, поменьше для Таты, друзья на следующее утро принялись обследовать то немногое, что осталось от древнего города.
      Первое впечатление было неутешительным. Сыпучие пески погребли почти все. Кроме башни, местами выступали наружу только жалкие остатки стен, сложенных из камня.
      У берега пересохшей реки виднелись следы древних разработок. Оттуда брали камень для строительства жилищ.
      Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулось однообразное море песков. Только кое-где одинокие деревья саксаула растопырили узловатые, словно изуродованные ревматизмом, голые ветки.
      Друзья собрались у палатки. Всем было ясно, что здесь мало надежды найти что-нибудь интересное быстро: нужны планомерные раскопки.
      Настроение Алексея упало. Хотя главной целью похода была поверхностная разведка, все же он надеялся на большее. Какой молодой археолог не мечтает о выдающихся находках? Ведь отыскал же Шлиман легендарные сокровища царя Приама. Да еще где! В довольно плотно населенном районе Турции. А здесь, в самом сердце безжизненной пустыни, может сохраниться еще не такое… Но что же делать?
      Оглядев вытянувшиеся лица товарищей, Алексей заявил:
      — Для археологов тут настоящее эльдорадо. Стоит только покопаться…
      — И шиш обеспечен, да еще без масла, — убежденно добавил Лева.
      Прохор с сомнением покачал головой:
      — Однако здесь нахрапом не возьмешь.
      Влюбленный в археологию Игорь всегда был готов из-за любого древнего черепка рыться в земле, как крот, но и он ожидал от Лу-Хото гораздо большего.
      — Сюда хоть какой-нибудь завалящий бульдозер, чтобы отгрести от башни песок, все легче было бы, — вздохнул он.
      — Да еще с полсотни землекопов, да шезлонг под зонтом. А самому сидеть в тени, потягивать крюшон из запотевшего стакана и давать руководящие указания. Так, что ли? — со злостью спросил Алексей. — Может, обратно пойдем?
      — Ты что, с цепи сорвался? — обозлился Игорь. — И предложил: — Давайте начинать с башни.
      — Дорогу-уша, — протянул Лева. — Есть умнейшая поговорка: бесполезная работа хуже пьянства. Уразумел?
      — Знаю более умную: под лежачий камень…
      — Слыхали такой фольклор. Старо! — оборвал Игоря Лева.
      Алексей прикусил губу и, едва сдерживая накипавшую ярость, подошел к Игорю:
      — Правильно! Будем начинать с башни. Как-нибудь справимся. А они пусть отправляются обратно. Дамба их завтра проводит.
      Тата вспыхнула.
      — Как это так: «пусть отправляются»? За кого ты нас считаешь? — крикнула она. — Ишь, герои! Одни справятся! Да знаешь, что с тобой надо сделать за такие слова? Ух-х…
      Глядя на ее горящие глаза и крепко сжатые кулачки, Алексей невольно восхитился. Вот это девчонка!
      — Ладно. Раз уж пришли — будем копаться, — примирительно сказал Прохор.
      Когда страсти улеглись, эфовцы обсудили положение и решили начать раскопки на следующий день, а пока запасти топливо и воду.
      Дамба с Алексеем отправились к ближнему колодцу, остальные поехали ломать саксаул, Тату оставили кашеварить.
      К вечеру все, изрядно уставшие, собрались в лагере. Воды и топлива запасли достаточно. Можно было начинать раскопки.
      В Лу-Хото Алексея поразило сходство местности с пейзажем, увиденным на экране в обсерватории.
      Такие же унылые барханы, такой же обрывистый каньон… Правда, в том каньоне бурлила река, а на ее берегу, в тени деревьев, прятались строения. Но, если верить событиям, изложенным в легенде, все удивительно совпадало. Пересохла река, замерла жизнь, и теперь только выглядывающие из-под сыпучих песков развалины молчаливо свидетельствуют о былой культуре.
      Неотвязные мысли волновали Алексея. Если это действительно то место, которое он видел на экране, тогда недалеко плоскогорье, откуда взлетел загадочный звездолет. Там могли остаться следы пребывания пришельцев. Да и легенда говорит о чудесном талисмане круглоголовых.
      Алексей решил убедиться, насколько правильны его догадки, и попросил Тату узнать у Дамбы, что находится дальше, в пустыне.
      Проводник сказал, что пески кончаются около гор с плоскими вершинами, а в горах похоронен Великий Дракон. Они там не были и туда нельзя ходить, если хочешь остаться живым.
      После этого Алексей не сомневался, что они зашли именно в те места, куда тысячелетия назад прилетали посланцы иного мира.
      Окрыленный надеждой на успех, он хотел было рассказать обо всем товарищам и уговорить их немедленно отправиться к плоскогорью, но, обдумав все как следует, сдержался. Решил подождать до окончания раскопок башни. Не следовало отвлекать друзей от основной цели похода.
      Только на пятый день эфовцам удалось докопаться до выложенного каменными плитами пола старинной башни. Кроме нескольких наконечников стрел, ничего интересного найдено не было.
      Непривычная тяжелая работа под палящим солнцем утомила даже богатыря Прохора. Отбросив лопату, он подошел к приятелям, лежащим в тени под стеной.
      — Подвиньтесь, доходяги! — сибиряк снял рубашку, уселся на камень и с наслаждением подставил ветерку потную грудь. Чтобы не обгореть на солнце, парни работали одетыми, а это, при такой жаре, еще больше утомляло.
      Прохор начал было клевать носом, но тут заметил большую мохнатую фалангу. Она не спеша ползла, направляясь к нему. Сибиряк с опаской посмотрел на невиданное насекомое, поднял лопату и толкнул его кончиком черенка.
      Фаланга остановилась и приняла оборонительную позу.
      Лева заинтересовался поединком, привстал, но на всякий случай отодвинулся подальше.
      Прохор снова толкнул фалангу. Она вцепилась в черенок, потом присела и неожиданно прыгнула на обидчика.
      Сибиряк рявкнул, подскочил и, отчаянно замахав руками, стряхнул паука прямо на Леву.
      Тот истошно взвизгнул и мгновенно взлетел по разваленной стене на самый верх, но, потеряв равновесие, свалился, увлекая за собой груду обломков.
      Алексей и Игорь, хохоча до слез, подняли перепуганного приятеля.
      — Г-где она? — заикаясь, спросил Лева.
      — Сбежала куда-то. Тебя, что ли, будет дожидаться! — все еще смеясь, ответил Игорь.
      — Вот гадость! — смущенно пробормотал Прохор. — Она кусает?
      — Пребольно и особенно тех, кто ее дразнит, — съехидничал Алексей.
      Прохор осторожно поднял рубашку, вытряс как следует, внимательно осмотрел и только после этого надел ее.
      Алексей встал:
      — Что ж, за дело, хлопцы!
      Уже под вечер, очистив от песка внутреннюю часть башни, друзья увидели, что в ее середине пол сильно просел. Под ним, несомненно, была пустота. Эфовцы приободрились. Теперь можно было ожидать чего-нибудь интересного. Алексей поднял ломик и стал забивать его в щель между плитами.
      — Держи крепче! — Прохор взял увесистый камень и с размаху ударил по ломику.
      — Ну вот и погнул, — недовольно проговорил Алексей.
      — Дай-ка сюда. — Прохор взял ломик за концы, уперся коленом в середину и поднажал. На его руках горой вздулись мускулы.
      — Готово, — усмехнулся он, передавая Алексею выпрямленный ломик.
      Тот только головой покачал. Ну и силища!
      С трудом приподняв одну из плит, друзья обнаружили подземелье. Несмотря на позднее время, Игорю не терпелось посмотреть, что там, но Алексей охладил его пыл.
      — На сегодня хватит, — сказал он. — С подземельем за ночь ничего не случится. Завтра туда и опустимся.
      Друзья сдвинули плиту в сторону и пошли на отдых.
      После ужина Тата забралась в свою палатку. От кошмы пахло плохо промытой шерстью и верблюдом, но Тата за последние дни настолько принюхалась ко всяким походным запахам, что не обращала на них внимания.
      Входной клапан был отброшен. На пурпурном вечернем зареве чернели причудливые нагромождения развалин. Тата улеглась головой к выходу и стала смотреть, как загораются первые звезды.
      Вот высоко над горизонтом блестит Алтын-Гадыз, Золотой Кол, так называют монголы Полярную звезду. Она для них главный ориентир в пустыне. Тата вспомнила белые ленинградские ночи на стрелке Елагина острова. Как теперь далека родная Балтика!
      Чувство томительного одиночества овладело девушкой, захотелось с кем-нибудь поделиться своими думами, и Тата вытащила Мика.
      — Здравствуй, старина! — шепотом обратилась она к нему. — Видишь, куда нас занесло? Тебе, конечно, не по вкусу трястись на верблюде, поджариваться на солнцепеке и спать на вонючей кошме. Ничего, нужно, привыкать. Я тоже сперва думала, не выдержу, даже перетрусила, а вот видишь — привыкла, освоилась, и вроде бы ничего.
      А ребята хорошие, дружные. Особенно Прохор… Скажешь, он мне нравится? Не спорю. А я ему? Вряд ли. У нас отношения только товарищеские, не больше. Тата обиженно надула губки. — Хоть бы поухаживал. Не могу же я сама проявлять такую «инициативу»!
      Ну а Лева? — Тата тихонько хихикнула. — Как отшила его там, у речки, так сразу прекратил донжуанские выходки. Обиделся, наверно, грубовато я его все-таки… Ничего не поделаешь. С ловеласами так и нужно, иначе им не доходит.
      Тата задумалась.
      — Мик, — сказала она через некоторое время. — Если бы ты видел, как на меня смотрит Алексей! Так и ест глазами! Обернусь — сразу взгляд отводит. Почему же тогда подсмеивается?.. Пожалуй, это у него напускное. Хочет показать свою опытность, превосходство… Ну и пусть смеется! — рассердилась Тата. Посмотрим, надолго ли хватит насмешек. Вот так-то, старина! А теперь — спать. Спокойной ночи!
      Утром Игорь проснулся чуть свет и осторожно, чтобы не потревожить спящих товарищей, выбрался из палатки.
      Темные гребни барханов четко вырисовывались на зеленоватом предрассветном небе. Ярким фонариком блестела Венера. Не чувствовалось ни малейшего дуновения. Дамба и Сорджи спали на кошме возле палатки Таты. Поодаль, как черные каменные валуны, лежали верблюды.
      Утренняя прохлада приятно бодрила. Игорь потянулся и, разминаясь, несколько раз присел. Потом взглянул на башню и направился к ней. Там все было по-прежнему. В полу, рядом с отодвинутой плитой, чернело отверстие. Подойдя к нему, Игорь опустился на четвереньки, заглянул в подземелье, и вдруг… каменная плита под ним качнулась и с грохотом рухнула. Громко вскрикнув, Игорь упал во мрак.
      Алексей поднялся с восходом солнца и разбудил приятелей.
      Тата уже хлопотала у костра, приготавливая завтрак.
      — С добрым утром, засони! — приветствовала она их. — А где Игорь?
      — Где-то здесь, — ответил Алексей. — Я слышал, он недавно выходил. Ты не видела?
      — Нет, — тряхнула головой Тата. — И-Игорь! — звонко крикнула она. И-Игорь!
      — Не кричи, придет. Куда денется! — сладко зевнув, сказал Прохор.
      Друзья умылись, привели себя в порядок. Пора было завтракать, а потом приниматься за дело.
      — Куда же он пропал? — озабоченно проговорил Алексей.
      Все принялись громко звать Игоря, но тот не откликался.
      — Уж не полез ли в подземелье? — предположил Лева, вспомнив, как Игорю не терпелось туда спуститься.
      Алексей отодвинул миску с кашей и встал:
      — Пошли!
      Быстро, почти бегом, все направились за ним.
      — Так и есть! — воскликнул Лева.
      Внутри башни чернел провал. Кроме вытащенной вчера плиты, в подземелье обрушилось еще несколько.
      — Игорь, где ты? — крикнула Тата. Из глубины подземелья послышался стон.
      — Веревку! Быстрей! — скомандовал Алексей.
      Лева бегом бросился к палаткам.
      — Как его угораздило! — пробормотал Прохор, заглядывая вниз.
      — Не подходи! — предостерег Алексей. — Еще и ты загремишь!
      Выхватив веревку из рук подбежавшего Левы, он обвязался вокруг пояса и осторожно подошел к провалу.
      — Держи! — подал он Прохору конец веревки. — Будешь меня спускать.
      На дне подземелья Алексей огляделся.
      — Я здесь, Леша, — услышал он слабый голос и разглядел в полумраке лежащего товарища.
      — Игорь, дорогой мой! Сильно расшибся? — взволнованно спросил Алексей, наклоняясь над ним.
      — Вроде не очень. Вот только нога… И голову ушиб.
      Алексей обвязал его вокруг груди и помог подняться.
      — Тяни, осторожнее! — крикнул он Прохору.
      Следом за Игорем сибиряк вытащил наверх и Алексея.
      Друзья отнесли Игоря в палатку и принялись оказывать ему помощь.
      Поминутно смахивая слезы, Тата развела марганцовку и стала смывать кровь с лица брата. Лева ей помогал. Дамба и Сорджи, сокрушенно покачивая головами, стояли поодаль.
      Рана оказалась неопасной, была лишь рассечена кожа на лбу. С ногой было хуже. Щиколотка распухла и сильно болела. Игорь не мог пошевелить стопой. Алексей стал осторожно ощупывать ногу.
      — По-моему, — вывих, — сказал он и обернулся к Прохору. — Тебе приходилось выправлять?
      Тот сделал отрицательный жест.
      Дамба подошел к Игорю, опустился возле него на колени и внимательно осмотрел опухоль. Потом, ни слова не говоря, взялся обеими руками за ступню и сильно дернул. Игорь вскрикнул. Его побледневшее лицо исказилось от невыносимой боли. Но все было сделано — кость встала на место.
      Оказав Игорю помощь, друзья оставили Тату ухаживать за братом, а сами взяли заготовленные еще с вечера факелы и отправились к башне.
      Спустившись по веревке в подземелье, трое приятелей зажгли факелы. Они находились в большом глубоком подвале. Выложенные из грубо отесанного камня, стены уходили ввысь метров на пять и там образовывали сводчатый потолок. На земляном полу валялись разбитые глиняные сосуды. Каменная лестница, выложенная заодно со стеной, вела к верхнему углу подземелья. На ее ступенях что-то лежало. Друзья подошли и увидели человеческий скелет, прикрытый обрывками истлевшей одежды.
      Прохор поднял череп. Лева отшатнулся и нервно поежился. Алексей поднес факел ближе. Череп был расколот чем-то острым.
      — Однако крепко рубанули беднягу, — сказал Прохор, кладя череп на место.
      — А это что? — указал Лева на предмет, поблескивающий в обрывках одежды.
      Алексей нагнулся и поднял массивный браслет.
      — Похоже, золотой, — сказал он, с интересом рассматривая находку.
      — Женщина была? — спросил Лева.
      — Нет. Скелет мужчины, — ответил Алексей.
      Прохор внимательно осмотрел останки человека, но ничего интересного больше не нашел.
      Алексей все еще вертел браслет в руках. Потом поднес его к огню факела и издал возглас удивления.
      — Что там еще? — спросил сибиряк.
      — Да так, ничего. Потом рассмотрим, — ответил тот и положил браслет в карман.
      Друзья принялись тщательно обыскивать подземелье. Кроме глиняных черепков, там ничего не оказалось.
      Убедившись, что тут больше делать нечего, они поднялись по лестнице.
      Высокие ступени вывели их под самый свод, к прямоугольному люку, прикрытому сверху каменной плитой. С трудом сдвинув плиту в сторону, они пролезли через люк и оказались на полу башни около стены.
      — Да, не густо, — вздохнул Алексей.
      — Однако здесь до нас побывали, — заметил Прохор.
      — И уволокли все, что там было спрятано, — подытожил Лева.
      Алексей кивнул.
      — Я думаю, какие-то кладоискатели забрались в подземелье, — сказал он. Вероятно, их было двое или, самое большее, трое. Они разбили сосуды, пересыпали добычу в мешки и начали вытаскивать их наверх. Когда тот, что лежит внизу, передал сообщникам последний мешок, они угостили его по голове тесаком. От этого их доля добычи только увеличилась.
      — Пожалуй, так, — согласился Лева. — Воровской кодекс всегда был неизменным.
      К разочарованию эфовцев, раскопки мало что дали. Один браслет и несколько наконечников от стрел были слишком мизерной наградой за их тяжелый труд. Глиняные черепки и скелет не представляли никакой ценности.
      С неважным настроением все собрались в палатку, где лежал Игорь. Начинать новые раскопки какой-нибудь развалины не хотелось. Самым фундаментальным сооружением Лу-Хото была башня, а коль уж ее разграбили, то мелкие строения и подавно.
      — Пожалуй, пора «сматывать удочки», — заметил Лева. Ему порядочно надоела нелегкая походная жизнь.
      — Пора-то пора, а раньше, чем через неделю, Игорю трогаться нельзя, возразила Тата.
      — Ну это ты, положим, преувеличила. Дня через два встану, — бодрился ее брат.
      — Лежи уж! Исследователь-одиночка, — усмехнулся Алексей.
      — Пока он поправляется, можно отдохнуть, съездить к колодцу, вымыться как следует, — предложил Лева.
      Прохор, ненавидевший безделье, сердито на него взглянул.
      — Не затем сюда шли. Нельзя уходить — будем раскапывать вон ту развалюху, — указал он на остатки какого-то строения.
      Алексей вынул из кармана браслет.
      — Глядите-ка. Что это? — указал он на странную фигурку, искусно выгравированную на браслете.
      — Видели уже, головастик какой-то, — с усмешкой ответил Лева.
      — А я думаю, тут изображен один из круглоголовых, о которых говорится в легенде, — серьезно сказал Алексей.
      — Ну, знаешь! — пожал Лева плечами. Но остальные с интересом обернулись к Алексею.
      — Знаю. Сейчас услышите кое-что поинтереснее легенды. — И он рассказал приятелям обо всем увиденном ночью на экране в маленькой приморской обсерватории.
      — Вот это да-а! — воскликнул Игорь, как только Алексей кончил рассказывать.
      Тата слушала затаив дыхание и даже, сама того не замечая, приоткрыла рот.
      — Значит, это было здесь? — взволнованно спросила она.
      — Мне кажется, тут, — ответил Алексей. — Легенда тоже многое подтверждает.
      Лева скептически улыбнулся.
      — Придумано неплохо. Особенно для легковерных, — подчеркнул он, взглянув на Игоря и Тату.
      Алексей побагровел и приподнялся:
      — Значит, по-твоему, я вам наврал?
      Поняв, что хватил через край, Лева поспешил выкрутиться.
      — Ну зачем так грубо? Просто я считаю, что тебя вдохновил рисунок на браслете, и ты решил развлечь нас занятной импровизацией в духе научной фантастики. Вот и все.
      — Скользкий ты, однако, точно мокрый уж, — неодобрительно проворчал Прохор и обернулся к Алексею: — Чего до сих пор молчал?
      — Не хотел отвлекать вас от раскопок. А теперь дела здесь окончены. Пока Игорь поправится, можно съездить на разведку к плоскогорью. Время еще есть.
      — Я против такой авантюры, — решительно заявил Лева.
      — Ну и сиди здесь. С Игорем все равно кому-то надо остаться. А ты как? спросил Алексей Прохора.
      — Однако поеду, — подумав, ответил сибиряк. — Не пускать же тебя одного.
      — Вот и хорошо. Возьмем с собой Дамбу или Сорджи и завтра в путь.
      — Та-ак, — протянула Тата. — Выходит, я для вас пустое место?
      — Не обижайся! — строго сказал Алексей. — Поездка трудная, мало ли что может случиться.
      — Леша, подождите денек-другой, и пойдем все вместе, — приподнимаясь на локте, попросил Игорь. Ему страстно хотелось увидеть таинственное плоскогорье.
      — Что ерунду порешь! — рассердился Алексей. — Тебе еще лежать да лежать. Кроме того, незачем всех подвергать риску. Хватит троих.
      Прекратив дальнейшие разговоры на эту тему, Алексей вместе с Прохором стал готовиться к походу. Но тут возникло неожиданное препятствие. Суеверные монголы наотрез отказались идти дальше в глубь пустыни. Они боялись тревожить покой Великого Дракона.
      — В таком случае пойдем без них, по компасу. Они все равно там не были и дорогу не знают.
      — Неладно получится, — возразил сибиряк. — Нужно идти втроем. Если с кем что случится — двоим легче будет выручить.
      — Возьмите с собой Тату, — посоветовал Игорь, заметив умоляющий взгляд сестренки. — В походе она теперь не уступит любому из нас.
      Алексей с сомнением взглянул на девушку и, чтобы найти для отказа еще какой-то предлог, спросил:
      — А как же вы будете без нее объясняться с монголами?
      Тата вскочила:
      — Значит, я вам нужна только как переводчица!
      — Да нет! — отмахнулся Алексей. — Я о тебе же беспокоюсь.
      — Тогда обуздай свои нервы. Еду с вами, — тоном, не допускающим возражений, заявила Тата.
      «Оказывается, она с характером, да еще с каким!» — подумал Алексей.
      — Решено. Берем трех верблюдов и выходим завтра на рассвете, — сказал он, улыбаясь повеселевшей девушке.

      Однообразно тянутся немереные километры. За барханами вырастают барханы, и нет им конца. Днем — изнурительный зной, обманчивые видения колышущихся вод и зеленых оазисов; на буграх — легкие силуэты дзеренов, в редких островках искаженного саксаула — тоскливые крики сойки.
      После полуночи — пронизывающий, как бы опустившийся из космического пространства холод, простуженная, с распухшей щекой луна и тонкие звенящие лучи бесчисленных звезд.
      Пустыня!
      Пески то неподвижные, заснувшие, то пробужденные шорохами полуденных вихрей, то взлетающие до небес в бешеной пляске ревущего урагана. И везде, насколько хватает глаз, — пески, пески, пески…
      Неторопливым размеренным шагом идут верблюды. Медленно проплывают желтые бугры, и кажется, что время остановилось. Вот так же тысячелетия назад проходили здесь караваны. Менялись люди, их обычаи, нравы, а пустыня по-прежнему ждет народа-богатыря, который, теперь уже скоро, придет и пробудит ее к жизни.
      Чем дальше уходила маленькая группа в глубь пустыни, тем суровее становился пейзаж.
      Исчезли саксаульники, и даже неприхотливая верблюжья колючка почти не встречалась на пути.
      Впечатлительная Тата, напевавшая тягучую восточную песенку, замолчала и, подогнав своего верблюда, поравнялась с Прохором.
      — Соскучилась? — спросил тот.
      — Да, — призналась она. — Вокруг такая мертвечина, что жутко становится!.. Ой! Что там?
      Прохор взглянул, куда указала Тата, и придержал верблюда. Из-за гребня ближнего бархана высунулась большая, похожая на змеиную, голова.
      Огромный двухметровый ящер, неуклюже переваливаясь через гребень, сполз вниз и, увидев людей, угрожающе зашипел. Прохор сорвал с плеча двустволку.
      — Не стреляй! Это варан! — крикнул Алексей.
      — Ну и страшилище! — подивилась Тата.
      — Он безвредный и сейчас убежит.
      Но ящер оказался не из трусливых. Широко разинув пасть и размахивая хвостом, сухопутный крокодил стоял на месте, не собираясь уступать дорогу. Алексей повернул своего верблюда в сторону. Оставив «поле сражения» за храбрым вараном, друзья пошли в обход.
      После полудня на горизонте показалось обрывистое плоскогорье.
      Настроение улучшилось. Прохор и Тата стали перебрасываться шутками. Верблюды, словно понимая, что приближаются к цели, пошли быстрее. Наблюдательный Алексей все чаще и чаще посматривал на юго-запад.
      — Давайте двигаться побыстрее! Небо нехорошее! — поторопил он увлекшуюся разговором пару.
      Те обернулись. Из-за горизонта выползала желто-синяя мгла. По небу раскинулся веер перистых облаков. Надвигалась буря.
      — Вперед! Скорее! — скомандовал Алексей.
      Друзья погнали верблюдов к чуть видному вдали плоскогорью, под защиту скал. Вокруг потемнело. Тугие струи воздуха, закручиваясь в песчаные вихри, пошли гулять по барханам. Вот один сорвался с гребня и, бешено крутясь, погнался за путниками.
      — Держись! — сквозь свист ветра услышала Тата крик Алексея.
      Сильный порыв чуть не сбросил ее с верблюда. По лицу больно хлестнуло. Глаза, уши, ноздри запорошило песком. Мелькнула и скрылась в пыли сорванная с головы панама.
      — Ой! — девушка запоздалым жестом схватилась за голову, а вихрь уже мчался дальше по буграм, унося не только ее панаму, но и соломенную шляпу Прохора.
      Неожиданно ветер стих. Тяжелая темно-фиолетовая туча заволокла полнеба, горизонт скрылся во мгле. Алексей посмотрел назад и вздрогнул.
      Невдалеке, из нависшей над буграми тучи, высунулся хобот. Вращаясь и вытягиваясь, он опускался к земле, а снизу, навстречу ему, поднялся крутящийся песчаный столб. Две стихии — земная и небесная — быстро сблизились и слились воедино. Медленно извиваясь, как гигантский удав, и все ускоряя вращение, смерч двинулся к путникам.
      — Стой! Клади верблюдов! — заорал Алексей.
      Инстинктивно чувствуя опасность, животные легли и вытянули по земле длинные шеи. Впервые увидев грозное явление природы, Тата замерла. Ее глаза расширились от ужаса.
      Парни торопливо выдернули из вьюка палатку.
      — Сюда, быстро, — позвал Алексей Тату. Но она, будто не понимая слов, как завороженная смотрела на смерч. Алексей подбежал, схватил ее в охапку и бросился под защиту верблюжьих спин.
      Ураган налетел с шипением и грохотом. Шквальный порыв ударил плотной горячей массой. Песчинки словно раскалённые иглы вонзились в лицо. Не мешкая, друзья накрылись палаткой и прижались к верблюду.
      Ураган усиливался. За первым порывом последовал другой, третий… Наконец, все слилось в сплошной беснующийся воздушный поток. С гулом и свистом тучи песка обрушивались на маленький караван. Песок проникал во все щели, и от него не было спасения.
      Задыхаясь в пыльном горячем воздухе, друзья съежились под брезентом и время от времени встряхивали палатку, сбрасывая непрерывно засыпающий их песок.
      — Тьфу! Да откуда напасть такая, — не выдержал Прохор.
      — Это еще что! Хорошо хоть смерч прошел стороной, а то и вовсе бы завалило, — отозвался Алексей.
      Буря не утихла и к ночи. Напротив, ветер стал бесноваться еще ожесточеннее. Все смешалось в каком-то диком невообразимом хаосе. Не было неба, не было воздуха. Ничего вокруг не было, кроме мчащейся с грохотом и воем плотной песчаной мглы.
      С заходом невидимого солнца зловещий темно-багровый оттенок быстро угас. В наступившей непроглядной тьме чувства обострились, нервное напряжение, казалось, достигло предела.
      Лежа под брезентом, Прохор прислушивался к гулу урагана, надеясь уловить признаки ослабления ветра. Нет, не стихает. До каких же пор терпеть такое мытарство?! Сейчас бы чего-нибудь пожевать. Да где там! Все продукты во вьюках, а наружу носа не высунешь. Хорошо хоть фляжки полные. А вода теплая, противная.
      Прохор тяжело вздохнул и ожесточенно поскреб грудь. Покрытое испариной тело нестерпимо зудело от проникающей во все поры въедливой пыли.
      «Однако так дальше нельзя, — подумал он. — Ну, ладно, я с Лешкой. А чего девчонка мучается? На кой шут мы ее взяли? Одному Аллаху известно, чем кончится такая разведка! Да и нужна ли она? Сдается, ничего мы там не найдем». Прохор помотал головой. «Несерьезно все это. Померещилась Лешке на экране какая-то фантастика, а мы и премся, как дураки, ищем неизвестно что. Пора, однако, кончать такую самодеятельность. Стихнет буря, и надо поворачивать оглобли, пока еще ноги не протянули».
      Прохор перевернулся было к Алексею, но тут его охватило сомнение. Как начать разговор о возвращении? Лешка, конечно, подумает, — струсил, да еще, чего доброго, посрамит. У него такое не застрянет. Чего-чего, а чтобы его заподозрили в трусости, Прохор не мог допустить ни при каких обстоятельствах. Лучше уж идти куда угодно.
      — Черт с ним! — пробормотал он про себя. — Будь что будет.
      И вдруг услышал тихое всхлипывание.
      — Что ты? — тронул он Тату.
      Она оттолкнула его руку и разрыдалась. Все сомнения Прохора разлетелись мигом.
      — Лешка! — толкнул он приятеля в бок. — Девчонка плачет! Куда мы ее тянем!
      — Ты предлагаешь вернуться? — голос Алексея прозвучал неестественно ровно.
      — Конечно. Нельзя же…
      — Ладно, не убеждай, — перебил его Алексей. — Пойдем обратно.
      — Ничего не обратно! — сквозь слезы выкрикнула Тата. — И никто меня не тянет. Сама иду! А ты, Прохор, не прячься за мою спину! Ну — разревелась, ну смалодушничала! Так я же девчонка, мне простительно!.. Если сам хочешь обратно — так и говори, а на меня нечего ссылаться.
      Тата утерла слезы кулачком и твердо заявила:
      — Если только вернетесь — презирать вас буду! Понятно? — и вдруг испугалась. «Что же я говорю?! Ведь сама только что думала, как бы скорее выбраться отсюда, да и вообще из пустыни. Что я наделала?!»
      И Тата уткнулась лицом в ладони, оплакивая ею самой разбитые надежды на скорое возвращение.

      Заметив приближение бури, Дамба жестами показал Игорю и Леве, что лагерь нужно перенести к башне, под защиту стен. Туда же пригнали и верблюдов.
      Сидя в содрогающейся от порывов ветра палатке, приятели с тревогой заметили, как все более и более усиливается неистовство разыгравшейся бури. Оба беспокоились об ушедших друзьях, хотя пока не показывали своих опасений.