* * *

      – Хорошие новости, господин президент, – сообщил Борштейн из своего бункера под горой Шайенн. – Разведывательный спутник К-11 проходит над центральной частью Советского Союза. Сейчас там приближается рассвет, ясная безоблачная погода и нам удастся посмотреть на их ракетные базы. "Птичка" уже перепрограммирована. Национальный центр фоторазведки и Оффутт будут получать изображение в реальном времени.
      – Но не мы, – проворчал Фаулер. Такое оборудование не было установлено в Кэмп-Дэвиде, удивительная оплошность, подумал президент. А на борт ЛКП изображения будут поступать. Вот там-то мне и нужно было находиться, еще раз подумал Фаулер.
      – Хорошо, сообщите мне, что появится на экранах.
      – Будет исполнено, сэр. Думаю, получим немало полезной информации, – пообещал генерал.
      – Изображение начало поступать, сэр, – послышался новый голос. – Это говорит майор Костелло из разведывательного отдела НОРАД, сэр. Все получается просто идеально – было бы невозможно рассчитать все более точно. Наша "птичка" пролетит над четырьмя ракетными полками, с юга на север, в Чангиз-Тобе, Алейске, Узхуре и Гладкой – все, кроме последней, базы баллистических ракет СС-18. В Гладкой развернуты ракеты устаревшей модели – СС-11. Сэр, Алейск – это одна из баз, которую они должны демонтировать, но пока не приступали…

* * *

      Утреннее небо над Алейском было чистым и безоблачным. Первый свет зари начал пробиваться на северо-востоке, однако солдатам ракетных войск стратегического назначения было не до красот природы. Они отставали от графика на несколько недель, и поступили приказы срочно устранить отставание. То, что их выполнить почти невозможно, не имело значения. У каждой из сорока пусковых шахт стоял мощный автокран. СС-18 – вообще-то русские называли их PC-20, что означало "ракеты стратегические номер 20" – были старыми ракетами, созданными более одиннадцати лет назад, из-за чего, между прочим. Советы и согласились демонтировать их. Ракетные двигатели работали на жидком топливе, причем топливо и окислитель представляли собой опасные едкие вещества – несимметричные диметилгидразин и четырехокись азота, – и то обстоятельство, что их называли "способными к хранению", являлось весьма относительным заявлением. Они действительно были более стабильными, чем криогенные виды топлива, потому что их не требовалось охлаждать, однако их токсичность была настолько велика, что попадание на кожу человека почти мгновенно приводило к смертельному исходу. Кроме того, по своей природе эти химические вещества были крайне реактивными. Мерой предосторожности служило то, что шахты вмещали ракеты, заключенные в стальные капсулы, походившие на гигантские винтовочные патроны, – советское изобретение, предохраняющее чувствительные приборы в шахтах от едких химических веществ. То, что советские специалисты вообще занимались такими сложными двигательными системами, объяснялось не столько тем, что такие двигатели – как утверждали американские разведслужбы – обладали большей энергетической мощностью, а сколько тем, что русские отставали в разработке надежного и мощного твердого топлива для своих ракет. Это положение было исправлено лишь недавно, когда на вооружение начали поступать новые ракеты СС-25. Хотя межконтинентальные баллистические ракеты СС-18 являлись, без сомнения, крупными и мощными – в НАТО им было присвоено зловещее кодовое название "Сатана", – они отличались тем, что их техническое обслуживание было исключительно сложным и опасным, и обслуживающий персонал с радостью предвкушал, когда отделается от них. Не один специалист ракетных войск стратегического назначения поплатился жизнью при обслуживании и во время учений, подобно тому, как гибли американские специалисты, которые занимались в прошлом аналогичными американскими ракетами "Титан-11". Все ракеты, базирующиеся в Алейске, планировалось уничтожить, чем и объяснялось присутствие обслуживающего персонала и тяжелых транспортных средств. Но прежде следовало демонтировать боеголовки. Американцы могли наблюдать за тем, как идет уничтожение ракет, но боеголовки по-прежнему оставались их самой секретной частью. Под пристальным взглядом полковника с верхней части ракеты номер 31 небольшим краном был снят чехол, и теперь обнажились многоцелевые самонаводящиеся боеголовки. Каждая из них походила на конус диаметром сорок сантиметров у основания и сходилась до острой как игла верхушки в полутора метрах от него. И каждая представляла собой трехступенчатое термоядерное устройство мощностью в пятьсот килотонн. Солдаты обращались с боеголовками бережно, проявляя уважение, которого те явно заслуживали.

* * *

      – О'кей, начинают поступать картинки, – услышал Фаулер голос майора Костелло. – Почти никакой деятельности, сэр… Мы обращаем основное внимание всего на несколько шахт, те, которые видны лучше других, – здесь все поросло лесом, господин президент, но из-за наклона спутника мы знаем, какие шахты видим лучше других.., вот шахта запуска на Тобе номер ноль-пять.., ничего необычного.., командный бункер.., вижу часовых, патрулирующих базу., их больше, чем обычно.., я различаю пять-семь человек, – их особенно четко видно в инфракрасном спектре, там холодно, сэр. Больше ничего. Ничего необычного, сэр.., отлично. Теперь приближаемся к Алейску. Господи!
      – Что такое?
      – Сэр, мы наблюдаем четыре шахты с четырех различных камер…
      – Это машины обслуживания, – послышался голос генерала Фремонта из командного центра стратегической авиации. – Машины обслуживания у каждой шахты запуска. Крышки, шахт открыты, господин президент.
      – Что это значит?
      – Господин президент, все эти ракеты относятся к категории СС-18, второй модификации, относительно устаревшей. К настоящему моменту они должны быть демонтированы, но пока остаются в строю. Сейчас мы видим пять шахт, сэр, и у каждой стоит грузовик. Вижу двух специалистов, что-то делающих с ракетами.
      – Что такое – машина обслуживания? – спросила Лиз Эллиот.
      – Это грузовики, на которых перевозят ракеты. На каждом имеется все, что необходимо для работы с ракетой. На каждую ракету приходится одна машина обслуживания – впрочем, больше чем одна. Это большой грузовик, похожий на пожарную машину, с подъемным краном и лестницей, с встроенными нишами для инструмента и всего остального. Джим, похоже, они сняли чехол – да! Видны боеголовки, они ярко освещены, и специалисты что-то делают с разделяющимися боеголовками… Интересно что?
      Фаулер едва не потерял самообладание. Это походило на радиорепортаж футбольного матча, и…
      – Так что все это значит?!
      – Сэр, мы не знаем.., приближаемся к Узхуру. Здесь почти никакого движения, на Узхуре установлены ракеты СС-18 новой модификации, пятой.., никаких машин, снова вижу часовых. Господин президент, по-моему, часовых больше обычного. Теперь очередь Гладкой.., еще пара минут…
      – Почему там стояли грузовики у шахт запуска? – спросил Фаулер.
      – Сэр, я могу только сказать, что они что-то делают с ракетами.
      – Черт побери! Что именно делают?! – закричал Фаулер в микрофон.
      Ответ, который последовал, не был таким спокойным, как несколько минут назад.
      – Сэр, этого мы не можем сказать.
      – Тогда скажите, что вам известно!
      – Как я уже объяснил, господин президент, эти ракеты старого образца и нуждаются в постоянном техническом обслуживании. Они предназначены для демонтажа, но русские запаздывают с этим. Мы заметили усиленную охрану на всех трех базах баллистических ракет СС-18, но в Алейске у каждой шахты стояли грузовик и группа обслуживания, а крышки шахт были открыты. Это все, что можно сказать в результате изучения полученных изображений.
      – Господин президент, – раздался голос генерала Борштейна, – майор Костелло сообщил вам все, что мог.
      – Генерал, вы сказали, что мы увидим нечто полезное во время пролета спутника над ракетными базами. Что мы увидели?
      – Сэр, возможно, то обстоятельство, что в Алейске ведется напряженная работа с ракетами, может иметь значение.
      – Но вы не знаете, что это за работа!
      – Действительно, сэр, мы этого не знаем, – смущенно признался Борштейн.
      – Может быть, они готовят ракеты к запуску?
      – Мы не можем исключить такую возможность, сэр.
      – Боже мой!
      – Роберт, – сказала советник по национальной безопасности, – мне страшно.
      – Элизабет, у нас нет времени на это. – Фаулер овладел собой. – Нам нужно держать себя в руках и не упускать контроля над ситуацией. Мы должны убедить Нармонова.
      – Роберт, разве ты не видишь! Это не он! Только в этом случае события поддаются логическому объяснению. Мы не знаем, с кем ведем переговоры!
      – Так что же нам следует предпринять?
      – Я не знаю!
      – Ну что ж, кто бы это ни был, они не стремятся к ядерной войне. Этого не хочет никто. Иначе нужно быть безумцем, – почти по-отечески заверил ее президент.
      – Ты уверен в этом? Роберт, ты действительно уверен? Ведь они пытались убить нас!
      – Даже если это и так, нам нельзя обращать на это внимание.
      – Но мы не можем позволить себе это. Если они пытались один раз, они сделают новую попытку! Неужели ты не понимаешь?
      Элен Д'Агустино, которая стояла в нескольких футах позади президента, еще раз отметила, что правильно оценила Лиз Эллиот еще прошлым летом. Она не просто груба и высокомерна, но и труслива. И какие она может давать советы президенту? Фаулер встал и направился в туалет. Пит Коннор пошел следом за ним до самой двери, потому что даже это "путешествие" президенты не имеют права совершать в одиночку. Дага посмотрела вниз – на доктора Эллиот. Лицо ее отражало… Что? Страх? – спросила себя агент Секретной службы. Нет, что-то иное, что-то за пределами страха. Элен тоже была испугана и наверняка не меньше доктора Эллиот, но ведь она не советник… К ней никто не обращался за советом, никто не просил ее помочь разобраться в этом безумии. Да, конечно, в происходящем не было никакой логики, никакого смысла. Просто никакого. Но ведь в ее обязанности не входило оценивать обстановку, это было обязанностью доктора Эллиот.

* * *

      – Установил контакт, – произнес один из операторов на "Морском дьяволе-1-3". – Буй три, пеленг два-один-пять.., скорость вращения винта.., один винт.., контакт с атомной подводной лодкой! Это не американская подлодка, винт не американский.
      – Слышу его на четвертом, – заметил второй акустик. – Да, она прет полным ходом; судя по числу оборотов винта, скорость больше двадцати узлов, может быть двадцать пять, пеленг с моего буя три-ноль-ноль.
      – Хорошо, – произнес офицер-тактик. – Засек координаты. Назовите курс.
      – У меня пеленг сейчас два-один-ноль! – отозвался первый акустик. – Парниша мчится сломя голову!
      Две минуты спустя стало ясно, что обнаруженная подлодка несется прямо к ракетоносцу "Мэн".

* * *

      – Неужели это возможно? – спросил Джим Росселли. Радиограмма поступила с Кодиака прямо в Национальный военный командный центр – НВКЦ. Командир патрульной эскадрильи не знал, что делать, и требовал указаний. Кодовое обозначение радиограммы "Красная ракета", копия ее поступила также в штаб командующего Тихоокеанским флотом, который тоже вот-вот затребует указаний сверху.
      – Что случилось? – спросил Барнс.
      – Он направляется прямо к месту, где находится "Мэн". Откуда он знает его координаты?
      – А мы как их узнали?
      – По аварийному бую – Боже, этот идиот так и остался у буя, не отошел от него?
      – Может, сообщить президенту? – посоветовал подполковник Барнс.
      – Другого не остается. – И капитан первого ранга Росселли поднял трубку телефона.

* * *

      – Президент слушает.
      – Сэр, говорит капитан первого ранга Джим Росселли из НВКЦ. У нас вышла из строя подводная лодка в Аляскинском заливе, ракетоносец "Мэн" класса "Огайо". У нее поврежден винт, сэр, и она не может маневрировать. Прямо к ней направляется ударная советская субмарина, расстояние между ними около десяти миль. Наш противолодочный самолет "Орион Р-ЗС" следит за русской подлодкой. Сэр, нам требуются указания.
      – Я считал, что русские не способны следить за нашими подводными ракетоносцами.
      – Совершенно верно, сэр, никто не обладает такими возможностями, но в данном случае они, должно быть, воспользовались радиопеленгом, когда наша подлодка запросила помощь. "Мэн" является одной из составляющих Единого интегрированного оперативного плана, ЕИОП, и находится сейчас в состоянии боевой готовности номер два. Таким образом, и "Орион", охраняющий подлодку с воздуха, тоже подчиняется этому уровню готовности. Сэр, они просят указаний, как им поступить.
      – Насколько важную роль играет "Мэн"?
      На этот вопрос решил ответить генерал Фремонт.
      – Сэр, на борту "Мэна" находится свыше двухсот боеголовок, обладающих очень высокой точностью. Если русские выведут его из строя, это нанесет нам тяжелый удар.
      – Насколько тяжелый?
      – Сэр, тогда в нашем плане боевых действий возникнет большая дыра. На борту "Мэна" ракеты D-5, нацеленные на контрудар. Они должны нанести ядерный удар по ракетным базам и отдельным центрам управления. Если с "Мэном" что-нибудь случится, нам понадобятся буквально часы, чтобы заполнить этот пробел в плане боевых действий.
      – Капитан первого ранга Росселли, вы принадлежите к Военно-морскому флоту?
      – Да, господин президент. Должен добавить, что еще несколько месяцев назад был командиром "золотой команды" ракетоносца "Мэн".
      – Сколько у нас времени на принятие решения?
      – Сэр, русская "Акула" движется со скоростью в двадцать пять узлов и находится сейчас в двадцати тысячах ярдов от нашей лодки. С технической точки зрения, они уже сейчас могут произвести торпедный залп.
      – Какие у нас варианты?
      – Вы можете отдать приказ об атаке или не отдавать его.
      – Генерал Фремонт?
      – Господин президент… Нет, позвольте спросить капитана первого ранга Росселли.
      – Слушаю вас, генерал.
      – Вы уверены, что русская подводная лодка движется прямо на нашу субмарину?
      – Данные говорят об этом очень красноречиво, сэр.
      – Господин президент, мне кажется, мы должны принять меры по защите наших стратегических сил. Русским, конечно, не понравится, что мы напали на их подводную лодку, но эта ударная подлодка и не имеет стратегического значения. Если они потребуют объяснений, мы сумеем их дать. Сейчас мне хотелось бы понять, почему они направили свою ударную подлодку на наш ракетоносец. Они не могли не знать, что это встревожит нас.
      – Капитан первого ранга Росселли, разрешаю дать приказ самолету атаковать и уничтожить русскую подводную лодку.
      – Слушаюсь, сэр.
      Росселли поднял трубку другого телефона.
      – "Серый медведь", говорит "Мраморная голова", – это был сейчас код Национального центра, – высшее военное руководство одобряет, повторяю, одобряет ваш запрос. Как слышите?
      – "Мраморная голова", это "Серый медведь", мы получили разрешение на атаку.
      – Действуйте.
      – Понятно. Конец связи.

* * *

      "Орион" совершил поворот. Даже летчики чувствовали сейчас, насколько испортилась погода. Вообще-то было еще светло, но низкая облачность и сильное волнение на море создавали впечатление, что самолет летит по огромному неровному коридору. Это было плохо. А хорошо было то, что обнаруженный объект вел себя глупо, мчался вперед на большой скорости, над термоклином, и упустить его оказалось почти невозможно. Офицер-тактик, находившийся в хвостовой части, направлял самолет по курсу русской "Акулы". Позади хвостового оперения авиалайнера "Локхид-Электра", превращенного в самолет противолодочных действий, выступал чувствительный прибор, называвшийся детектором магнитных аномалий. Он регистрировал изменения в магнитном поле Земли, в том числе и вызванные металлической массой подводной лодки.
      – Сумасшедший, сумасшедший, сумасшедший, выпускаю дымовые сигналы! – Оператор бортовых систем нажал на кнопку.
      Появилось облако дыма.
      Пилот тут же повернул налево, повторил маневр еще несколько раз.
      – Ну, что там у вас сзади? – спросил он.
      – Надежный контакт, атомная подводная лодка, по-видимому русская. Давайте приступать.
      – Давно пора, – заметил пилот.
      – Господи! – пробормотал второй пилот.
      – Открываем люк.
      – Люк открыт. Предохранители сняты, взрыватели готовы, торпеда наведена.
      – Отлично, беру управление на себя, – донесся голос офицера, ответственного за тактические операции. – Готов к сбрасыванию.
      Казалось, все что-то слишком уж просто. Пилот направил самолет по облачкам дыма, вытянувшимся почти в идеальную прямую. Самолет миновал первое, второе, затем третье облачко…
      – Сбрасываем торпеду! Торпеда сброшена!
      Пилот прибавил мощность и поднялся на несколько сотен футов выше.
      Противолодочная торпеда типа "50" вывалилась из открытого люка самолета. Ее падение замедлил небольшой парашют, который отделился в тот момент, когда торпеда коснулась поверхности воды. Эта новейшая торпеда, последнее слово техники, приводилась в движение не винтом, а почти беззвучным двигателем и была запрограммирована таким образом, что ее нельзя было обнаружить до тех пор, пока она не достигла намеченной глубины в пятьсот футов.

* * *

      Пора сбавить скорость, подумал Дубинин. Ну хорошо, еще несколько тысяч метров. Он считал риск оправданным. Вполне разумно было предположить, что американский подводный ракетоносец останется на небольшой глубине, недалеко от поверхности. Если догадка Дубинина была правильной, то под слоем температурного скачка – а "Адмирал Лунин" находился на глубине ста десяти метров – поверхностный шум не позволит американцам услышать его лодку и он сумеет провести заключительную часть поиска незаметно. Дубинин собирался уже поздравить себя с тем, что принял правильное тактическое решение.
      – Слышу гидролокатор торпеды справа по носу! – донесся крик лейтенанта Рыкова из гидролокационного отсека.
      – Лево руля! Полный вперед! Где торпеда?
      – Движется с уклоном в пятнадцать градусов! Под нами! – снова послышался голос Рыкова.
      – Аварийное всплытие! Рули вверх! Новый курс три-ноль-ноль! – Дубинин вбежал в гидролокационный отсек.
      – Что за чертовщина? Рыков был бледен.
      – Не слышу шума винтов.., только этот проклятый гидролокатор.., вот он ушел в сторону – нет, снова работает в режиме поиска!
      – Меры противодействия – три, пуск! – скомандовал Дубинин.
      – Канистры выпущены!
      Оператор мер противодействия "Адмирала Лунина" быстро выстрелил три пятнадцатисантиметровые канистры с материалом, выпускающим газ при контакте с водой. Выходящие из канистр пузырьки создавали цель для торпеды, но эта цель не двигалась. Американская "умная" торпеда типа "50" уже почувствовала присутствие подводной лодки и устремилась к ней.
      – Проходим сто метров, – выкрикнул старпом. – Скорость двадцать восемь узлов.
      – На глубине в пятнадцать метров прекратить подъем, но не бойтесь выброситься на поверхность.
      – Ясно! Двадцать девять узлов.
      – Больше не слышу торпеду, изгиб линии буксируемых датчиков лишил нас возможности прослушивать ее гидролокатор. – Рыков поднял руки в бессильной ярости.
      – Ничего не поделаешь, придется потерпеть, – ответил Дубинин. Шутка была не слишком остроумной, но операторы гидролокационного отсека почувствовали себя лучше.

* * *

      – "Орион" только что атаковал торпедой движущуюся к нам подлодку, сэр. Я уловил едва слышные звуки в ультразвуковом диапазоне, пеленг два-четыре-ноль. Это одна из наших, типа "50", сэр.
      – Надеюсь, она управится с русскими, – заметил Рикс, – И слава Богу.

* * *

      – Проходим глубину пятьдесят метров, выравниваем угол всплытия, рули вверх десять градусов. Скорость тридцать один узел.
      – Меры противодействия не сработали… – сказал Рыков. Буксируемые пассивные датчики теперь выровнялись, и торпеда все еще преследовала "Адмирала Лунина".
      – Никакого шума винтов?
      – Никакого… Я услышал бы их даже на такой скорости.
      – Наверно, один из самых последних образцов…
      – Тип "50". Я слышал, это очень "умная маленькая рыбка".
      – Это мы еще посмотрим. Евгений, ты не забыл про волнение на поверхности? – улыбнулся Дубинин.
      Старпом блестяще управлял движением подлодки, однако тридцатифутовые волны гарантировали, что субмарина неизбежно выскочит на поверхность между ними. Торпеда была всего в трехстах метрах от подлодки, когда "Адмирал Лунин" прекратил всплытие и выровнялся.
      Американская противолодочная торпеда типа "50" была не просто "умным" оружием, а по-настоящему гениальным. Ее приборы опознали меры противодействия, использованные Дубининым всего несколько минут назад, и, пустив в ход мощный гидролокатор, она искала теперь подводную лодку, чтобы завершить свою миссию. Однако законы физики были на стороне русских. Часто думают, что звуковые волны гидролокатора отражаются от металлического корпуса корабля, но на самом деле это не так. Гидролокация основана на отражении звуковой волны от воздуха, находящегося внутри субмарины, или, если уж быть совсем точным, от границы между водой и воздухом, сквозь которую волна не может пройти. Торпеда типа "50" была запрограммирована таким образом, что принимала эту границу между воздухом и водой за корабль. Когда торпеда устремилась за своей добычей, ее чувствительные приборы начали замечать гигантские силуэты судов, простирающиеся на всю ширину действия гидролокатора. Это были волны на поверхности, хотя в программу торпеды было введено условие, что она не будет обращать внимание на плоские поверхности и таким образом избежит проблему "захвата морской поверхностью", ее проектировщики упустили из виду проблему высоких волн. Торпеда выбрала ближайшую цель, помчалась к ней и.., выпрыгнула в воздух подобно семге. Она вонзилась в подошву следующей волны, нашла следующую огромную цель – и выпрыгнула снова. На этот раз торпеда ударилась в набегающую волну под небольшим углом. Динамические силы заставили ее повернуться и помчаться на север внутри корпуса волны, ощущая слева и справа огромные корабли. Наконец она выбрала цель, повернула налево, снова выпрыгнула в воздух, однако на этот раз ударилась о следующую волну с такой силой, что сработал контактный взрыватель и торпеда взорвалась.

* * *

      – Совсем близко! – выдохнул Рыков.
      – Не так уж близко, примерно в тысяче метров, но может быть и дальше. – Капитан наклонился к рубке управления. – Сбавить скорость до пяти узлов. Опуститься на тридцать метров.

* * *

      – Попали или нет?
      – Не знаю, сэр, – ответил оператор. – Иван быстро всплыл к поверхности, и торпеда помчалась за ним, несколько раз меняла курс… – Он провел пальцем по экрану дисплея. – Затем взорвалась вот здесь, недалеко от того места, где "Акула" скрылась в поверхностном шуме. Не могу дать точного ответа – шума ломающихся переборок и шпангоутов не было слышно, сэр. Думаю, промахнулись.

* * *

      – Пеленг и расстояние до цели? – спросил Дубинин – Примерно девять тысяч метров, пеленг ноль-пять-ноль, – ответил старпом. – Какой у вас сейчас план, товарищ командир?
      – Мы должны найти и уничтожить цель, – произнес капитан первого ранга Валентин Борисович Дубинин.
      – Но…
      – На нас было совершено нападение. Эти мерзавцы хотели уничтожить нас!
      – Торпеда была сброшена с самолета, – напомнил ему старший помощник.
      – Я не слышал никакого самолета. На нас напали.. Мы будем защищаться.

* * *

      – Ну?
      Инспектор Пэт О'Дэй быстро записывал. "Америкэн Эйрлайнс", подобно всем крупным пассажирским авиакомпаниям, заносила в компьютеры всю информацию с билетов. Имея в своем распоряжении номер билета и номера рейса, можно было проследить за кем угодно.
      – Спасибо, – поблагодарил он женщину на другом конце провода. – Одну минуту. – О'Дэй повернулся к Мюррею:
      – Было продано всего шесть билетов первого класса на этот рейс из Денвера в Даллас – Форт-Уэрт. Самолет оказался почти пустым, но он еще не вылетел – дорожка в Далласе обледенела, У нас есть имена еще двух пассажиров первого класса, которые решили лететь через Майами. Рейс в Даллас совпадал по времени с другим рейсом, вылетавшим в Мехико-Сити. Те двое, что решили лететь через Майами, тоже резервировали билеты на самолет DC-10 из Майами в Мехико-Сити. Этот самолет уже взлетел и прибывает в Мехико-Сити через час.
      – Если повернуть его обратно?
      – Они говорят, что это невозможно, не хватит топлива.
      – Один час – Боже мой! – не выдержал Мюррей. О'Дэй провел ладонью по лицу. Как и все в Америке, он был испуган, испуган больше других, так как те, кто находился в командном центре, были лучше информированы о масштабах трагедии, – инспектор Патрик Шин О'Дэй всеми силами старался не думать об этом и сосредоточить внимание на главном. Полученные ими сведения были косвенными и слишком ненадежными, чтобы считать их весомыми доказательствами. За двадцать лет своей службы в бюро он встречал слишком много совпадений. С другой стороны, он также не раз был свидетелем того, как крупные дела раскрывались на основании еще более ненадежных доказательств. Оставалось воспользоваться тем, чем они располагали, другого у них не было.
      – Дэн, я…
      Вошла курьер из архива. Она передала Мюррею два досье. Помощник заместителя директора ФБР открыл сначала досье на Расселла, разыскивая фотографию из Афин. Затем достал самую последнюю фотографию Исмаила Куати. Он положил оба снимка рядом с фотографиями с паспортов, переданных факсом из Денвера.
      – Что ты думаешь, Пэт?
      – Эта паспортная фотография… Этот парень слишком худой для Куати… Скулы и глаза похожи, а вот усы – нет. Кроме того, если это он, то быстро лысеет…
      – Значит, ты согласен, что глаза похожи?
      – Глаза такие же, Дэн, и нос – да, это он. А кому принадлежит вторая фотография?
      – Неизвестно. Эти снимки из Афин. Светлая кожа, темные волосы, ухоженное лицо. Прическа такая же, линия волос тоже. – Он проверил описание в паспорте и водительском удостоверении. – Невысокий, худощавый – все совпадает, Пэт.
      – Я согласен, согласен процентов на восемьдесят. Кто юридический атташе в Мехико-Сити?
      – Берни Монтгомери, черт побери! Он приехал в Вашингтон, чтобы встретиться с Биллом.
      – Попробовать Лэнгли?
      – Пожалуй.
      Мюррей поднял телефонную трубку прямой связи с ЦРУ.
      – Где Райан?
      – Здесь, слушаю тебя, Дэн. Есть новости?
      – Да, кое-что. Первое. Парень по имени Марвин Расселл, индеец из племени Сиу, член "Союза воинов", исчез из-под нашего наблюдения в прошлом году, по нашему мнению, находился где-то в Европе. Его нашли с перерезанным горлом сегодня в Денвере. С ним были двое, они улетели из Денвера. На одного из них у нас есть фотография, но нет имени. А вот второй – Исмаил Куати.
      Появился, мерзавец! – подумал Райан.
      – Где они?
      – Мы считаем, что они находятся на самолете компании "Америкэн Эйрлайнс", летящем из Майами в Мехико-Сити, у них билеты первого класса, до прибытия в аэропорт осталось около часа.
      – Ты считаешь, между ними есть связь?
      – Фургон, зарегистрированный на имя Марвина Расселла, также именуемого Робертом Фрейдом из Роггена, Колорадо, был на автостоянке стадиона. У нас есть поддельные документы еще на двоих: один из них, по-видимому, Куати, другой нам неизвестен. Документы были найдены на месте убийства. Достаточно оснований для ареста по обвинению в убийстве.
      Да, подумал Джек. Не будь ситуация столь ужасной, Райан засмеялся бы, выслушав Мюррея.
      – В убийстве? Ты хочешь попытаться арестовать их?
      – Если только у тебя нет предложения получше. Райан задумался.
      – Слушай, Дэн, может быть, у меня действительно есть хорошее предложение. Погоди минуту.
      Он поднял трубку другого телефона и набрал номер посольства США в Мехико-Сити.
      – Это Райан. Мне нужен начальник резидентуры. Тони? Джек Райан. Кларк все еще у вас? Отлично, дай ему трубку.
      – Господи, Джек, какого черта… Райан резко оборвал его.
      – Молчи, Джон. Ты должен сделать следующее. На самолете компании "Америкэн Эйрлайнс" рейсом из Майами примерно через час прибывают двое. Через несколько минут ты получить факсом их фотографии. По нашему мнению, они могут быть замешаны в это.
      – Значит, это террористический акт?
      – Это лучшее из всего, что нам удалось выяснить, Джон. Нам нужны эти двое – и как можно быстрее.
      – Могут возникнуть трудности с местной полицией, Джек, – предупредил Кларк. – Мне бы не хотелось вступать в перестрелку с ними.
      – Посол на месте?
      – По-моему, да.
      – Соедини меня с ним и никуда не уходи.
      – Понятно.
      – Приемная посла, – ответил женский голос.
      – Я говорю из штаб-квартиры ЦРУ, и мне немедленно нужен посол!
      – Соединяю. – Подумать только, какая она спокойная, пронеслось в голове Райана.
      – Слушаю, в чем дело?
      – Господин посол, с вами говорит Джек Райан, заместитель директора ЦРУ…
      – Это открытая линия.
      – Знаю. Молчите и слушайте. В аэропорт Мехико-Сити прибывают два пассажира рейсом компании "Америкэн Эйрлайнс" из Майами. Нам нужно задержать их и доставить обратно в Вашингтон – немедленно!
      – Наши граждане?
      – Нет, мы считаем, что это террористы.
      – Значит, придется арестовать их и потребовать выдачи через местную юридическую систему…
      – У нас нет на это времени!
      – Райан, мы не можем применить силу, местные власти не согласятся…
      – Господин посол, я прошу вас сейчас же позвонить президенту Мексики и сказать ему, что нам требуется его помощь. Скажите, что это вопрос жизни и смерти, хорошо? Если он немедленно не даст согласия, я хочу, чтобы вы передали ему, что нам известно о его пенсионном плане. Понятно? Произнесите именно эти слова: