Как кость, бессмертная кость, из-за которой дерутся бесконечные стаи голодных собак.
      Однако причиной, из-за которой кость оставалась на месте и привлекала к себе собак – столетие за столетием, была история, которую олицетворяла эта земля. Здесь родились и жили десятки исторических лиц, включая Сына Божьего, в которого верила католическая душа Райана. Далеко превосходя значение географического положения этой земли, важность узкого моста между континентами и культурами, существовали мысли, идеалы и надежды, жившие в сознании людей, каким-то образом воплотившись в песках и камнях этого поразительно непривлекательного клочка земли, который любить-то могли только скорпионы. По мнению Джека, в мире существовало пять великих религий и всего лишь три из них вышли за пределы места своего рождения. Эти три религии возникли на расстоянии нескольких миль от города, по улице которого он сейчас шел.
      Таким образом, именно здесь, конечно, велись войны.
      Подобное богохульство потрясало. Тут родилось единобожие, не правда ли? Начиная с евреев, оно было развито христианами и затем мусульманами, но возникла-то вера в единого Бога здесь и ни в каком другом месте. Евреи – название "израильтяне" казалось ему слишком странным – защищали свою веру на протяжении тысячелетий с упрямой свирепостью, продолжая существовать, несмотря на все нападки анимистов и язычников, и выдержав затем самое суровое испытание от рук тех, религии которых развились на представлениях, созданных ими. Такое казалось несправедливым – что говорить, оно и было несправедливым, – однако религиозные войны были самыми варварскими. Если люди вставали на защиту самого Бога, они могли поступать, как считали нужным. Ведь их противники в таких войнах выступали против Бога, а это было ужасно и отвратительно. Оспаривать власть самой высшей Власти – ну что ж, в этом случае каждый солдат считал себя карающим мечом Господа. Ничто не сдерживало воинов. Кары, направленные против врагов-грешников, были заранее и полностью оправданы. Насилие, убийство, грабеж – все самые гнусные человеческие преступления становились чем-то более значительным, чем просто справедливым, превращались в обязанность, святое Дело, вершителям которого отпускались все грехи. Им не то что платили за совершаемые ими ужасные поступки, не то чтобы они грешили из любви к греху – нет, им внушали, что им простится буквально все, ибо Господь на их стороне. Даже в могилу их сопровождало искупление. В Англии рыцари, принимавшие участие в крестовых походах, находили покой под плитами с изображением воина, у которого были скрещены ноги – знак священного крестоносца, – чтобы во все века было известно, что они защищали гроб Господень, орошая свой меч кровью детей, убивая всех, кто попадался им на глаза, насилуя и грабя, похищая все то, что не было надежно закреплено в земле. И это относилось ко всем. Евреи были в основном жертвами, но и они не упускали случая взмахнуть мечом, потому что все люди похожи друг на друга в своих достоинствах и пороках.
      Уж не иначе мерзавцы получали огромное удовольствие от всего этого, мрачно подумал Джек, следя за тем, как полицейский разбирается с транспортным происшествием на оживленном перекрестке. Но ведь и тогда жили по-настоящему добрые, честные люди. Как поступали они? О чем думали? Интересно, что думал о происходящем сам Бог?
      Но Райан не был священником, раввином или имамом. Он был заместителем директора ЦРУ и находился здесь, исполняя долг перед своей страной, собирая и передавая полученную информацию. Райан огляделся по сторонам и выкинул из головы историю.
      Люди вокруг были одеты легко, чтобы противостоять томительной жаре, и толкотня на улицах напоминала ему Манхэттен. У многих на плече висели портативные радиоприемники. Райан прошел мимо ресторана со столиками, стоящими прямо на тротуаре, и увидел не менее десятка человек, слушавших новости, которые передавались каждый час. Джек улыбнулся. Они так похожи на него! Когда он ехал в машине, радиоприемник был постоянно настроен на волну станции, непрерывно передающей новости. Глаза прохожих все время двигались, осматривая происходящее вокруг. Ощущение настороженности было таким, что Райану понадобилось несколько секунд, чтобы понять его. Подобно глазам его телохранителя – все время смотрят по сторонам в поисках опасности. Ну что ж, у них есть оправдание. Трагедия на Храмовой горе вызвала вспышку насилия, но такой вспышки ждали: Райана ничуть не удивило, что те, на кого он смотрел, не сумели осознать, что более серьезная угроза таится в отсутствии насилия. Израиль страдал близорукостью, которую было нетрудно понять. Его жители, окруженные странами, стремящимися стереть Израиль с лица земли, возвели паранойю до уровня искусства, а национальная безопасность превратилась в навязчивую идею. Спустя тысячу девятьсот лет после Масады и изгнания евреев из родной страны они вернулись обратно, на священные для них земли, спасаясь от порабощения и геноцида, и в результате.., навлекли на себя то же самое. Разница заключалась лишь в одном – теперь меч был в их руках и, они знали, как пользоваться им. Однако и это вело в тупик. Войны должны заканчиваться миром, но их войны не заканчивались совсем. Они прекращались, прерывались – и не более. Мир для Израиля оставался всего лишь передышкой, необходимой для того, чтобы похоронить павших и подготовить новое поколение бойцов. Евреи сумели избежать почти полного уничтожения от рук христиан, положившись на свою способность одержать верх над мусульманскими народами, которые тут же выразили готовность закончить то, что начал Гитлер. И Бог думал, наверно, о том же, как и во времена крестовых походов. К сожалению, пересекать море посуху и останавливать движение солнца на небе возможно лишь в Ветхом завете. Теперь люди сами должны были решать свои проблемы. Однако далеко не всегда они занимались тем, чем надлежало. Когда Томас Мор написал свою "Утопию", где нарисовал государство, граждане которого вели высоконравственный образ жизни, он дал книге и государству одно и то же название. "Утопия" переводится как "место, которого нет". Джек покачал головой и повернул за угол еще на одну улицу, вдоль которой выстроились оштукатуренные, выкрашенные в белое здания.
      – Здравствуйте, доктор Райан.
      Стоящий перед ним мужчина был пожилым – за пятьдесят – ниже Джека и коренастее. С бородой, аккуратно подстриженной, но припорошенной сединой, он скорее походил на кого-то из военачальников ассирийской армии Тиглатпаласара, чем на еврея. Меч или булава выглядели бы вполне уместно у него в руке. Если бы не улыбка на его лице, Райану захотелось бы иметь рядом с собой Джона Кларка.
      – Привет, Ави. Ну и встреча!
      Генерал Авраам Бен-Иаков занимал должность заместителя директора Моссада – израильского управления внешней разведки и был, таким образом, коллегой Райана. До 1968 года он служил в армии, где занимался специальными операциями в десантных войсках. Затем его способности оказались слишком заметными даже для войск специального назначения, и Рафи Эйтан добился перевода Ави в Моссад. Их дороги – Иакова и Райана – не однажды пересекались за последние годы, но всякий раз в Вашингтоне. Райан уважал Бен-Иакова как превосходного разведчика. Он не знал, что думает о нем его израильский коллега. Генерал Бен-Иаков умело скрывал свои чувства и мысли.
      – Что нового в Вашингтоне, Джек?
      – Все, что мне известно, я видел по каналу Си-эн-эн в посольстве. Пока ничего официального, и даже если бы я и знал что-нибудь, ты знаком с правилами лучше меня. Нельзя ли где-нибудь перекусить, Ави?
      Райан не сомневался, что встреча была заранее подготовлена. Через две минуты, пройдя сто ярдов, они расположились в задней комнате семейного ресторанчика, где их надежно прикрывали телохранители. Бен-Иаков попросил принести две бутылки "Хайнекена".
      – Tуда, куда ты направляешься, пива не купишь.
      – Дешевый фокус, Ави, очень дешевый, – упрекнул его Райан, отпив из бутылки.
      – Насколько мне известно, ты летишь вместо Олдена в Эр-Рияд.
      – Каким образом человек вроде меня сможет где-нибудь заменить доктора Олдена?
      – Ты начнешь там переговоры в то же самое время, как и Адлер с нами. Нас очень интересует, о чем пойдет речь.
      – В этом случае остается всего лишь немного подождать.
      – Даже никакого намека – от одного профессионала другому?
      – Особенно это касается профессионалов, Ави. – Джек снова поднес бутылку к губам и жадно глотнул холодного пива. Он уже обратил внимание на то, что меню ресторана было на иврите. – Придется заказывать тебе, Ави… – Подумать только, какой идиот! Меня дурачили и раньше, но еще никогда до такой степени, подумал Райан.
      – Олден. – Это не было вопросом. – Мы с ним одного возраста. Уж ему-то следует знать, что опытные женщины не только более надежны, но и не нуждаются в обучении. – Терминология Ави звучала профессионально даже при обсуждении интимных вопросов.
      – Он мог бы уделить больше внимания своей жене. Бен-Иаков ухмыльнулся.
      – Я вечно забываю, что ты – католик.
      – Дело не в этом, Ави. Какому сумасшедшему требуется больше одной женщины в жизни? – спросил Райан с каменным лицом.
      – Ему конец. Такова оценка нашего посольства. – Но что это значит? – подумал израильтянин.
      – Возможно. Однако никто не спрашивал моего мнения. А я испытываю глубокое уважение к нему. Он дает президенту хорошие советы. Прислушивается к нашей точке зрения и в тех случаях, когда не согласен с Управлением, обычно ссылается на разумную причину. Шесть месяцев назад он указал мне на мой собственный промах. У него блестящий ум. Но ему не следовало развлекаться таким образом… Однако мы все не без недостатков. И все-таки потерять работу из-за того, что не сумел сохранить штаны застегнутыми… – Причем все это в такой момент, подумал Райан в приступе негодования.
      – Таких людей нельзя держать на правительственной службе, Джек. Они слишком легкая добыча для шантажистов.
      – Русские перестали заниматься медовыми ловушками.., а ведь девушка оказалась еврейкой, Ави, не так ли? Уж не твоих ли рук дело?
      – Доктор Райан! Неужели вы считаете меня способным на подобное? – Умей медведь смеяться, его смех весьма походил бы на похохатывание Ави Бен-Иакова.
      – Ты прав, Ави. Это не твоя операция – ведь Олдена не пытались шантажировать. – Райан произнес эту фразу особенно четко. Глаза генерала сузились.
      – Мы не имели никакого отношения к делу Олдена. Ты считаешь нас сумасшедшими? Теперь его место займет доктор Эллиот! Райан впервые подумал об этом. Проклятье…
      – Да-да, доктор Эллиот – твой друг и наш тоже, – подчеркнул Ави.
      – Скажи, Ави, за последние двадцать лет тебе часто приходилось не соглашаться с мнением своих министров?
      – Ни разу, разумеется.
      Райан фыркнул и осушил бутылку.
      – Ты тут что-то говорил по поводу отношений между профессионалами?
      – Мы делаем одно дело. Иногда нам везет и к нашему мнению прислушиваются.
      – И нередко в этих случаях ошибаемся мы…
      Генерал Бен-Иаков не сводил пристального взгляда с Райана. Да, он приобретает опыт и становится все более зрелым. Ави действительно испытывал глубокое уважение к Райану – и как к человеку, и как к профессионалу, однако личные симпатии почти не играют роли в профессии разведчика. Происходило нечто крайне важное. Скотт Адлер побывал в Москве. Оба – Адлер и Райан – нанесли визит кардиналу Д'Антонио в Ватикане. Первоначально планировалось, что Райан останется с Адлером в Тель-Авиве и поможет ему во время переговоров с израильским Министерством иностранных дел, но поразительный промах Олдена изменил все.
      Ави Бен-Иаков был блестяще информированным человеком даже для офицера разведки. На вопрос, является ли Израиль самым надежным союзником Соединенных Штатов на Ближнем Востоке, Райан дал двусмысленный ответ. Такое можно ожидать от историка, решил Ави. Какой бы ни была позиция Райана, большинство американцев считали Израиль своим верным другом, и в результате израильтяне получали больше информации о том, что происходит внутри американского правительства, чем любая другая страна, – даже больше англичан, связанных с американскими разведывательными службами официальным соглашением.
      Эти источники сообщили офицерам разведки Бен-Иакова, что причиной происходящего является Райан. В это было трудно поверить. Джек был очень умен и почти не уступал, например, Олдену, но Райан сам четко определил свою роль – он слуга, а не хозяин, занимается осуществлением политики, а не ее формированием. Вдобавок американский президент не испытывал к Райану особо теплых чувств и даже не скрывал этого от своих ближайших помощников. Ходили слухи, будто Элизабет Эллиот ненавидит его. Причиной было что-то, происшедшее во время выборов: резкое слово или воображаемая обида. Ну что ж, высшие чины правительства отличались повышенной чувствительностью, это известно. Не то что мы с Райаном, подумал генерал Бен-Иаков. Как он, так и Райан не раз смотрели смерти в глаза, и это, возможно, связывало их. Им не нужно было придерживаться одинаковой точки зрения по всем вопросам. Они уважали друг друга.
      Москва, Рим, Тель-Авив, Эр-Рияд. Что это может значить?
      Скотт Адлер был верным помощником государственного секретаря Талбота, искусным профессиональным дипломатом. Но Талбот исключительно умен. Может быть, президент Фаулер сам по себе и не отличался особенным блеском, но он подобрал великолепных министров и советников. За исключением Эллиот, напомнил себе Ави. Талбот использовал своего заместителя Адлера для самой важной подготовительной работы, и когда сам Талбот вступал в переговоры, Адлер всегда находился рядом.
      Разумеется, самым поразительным было то, что ни один из осведомителей Моссада не мог сообщить о происходящем ничего конкретного. "Что-то важное на Ближнем Востоке. Что – неизвестно… Я слышал, что Джек Райан из ЦРУ как-то с этим связан…" Вот и все.
      Такое могло вывести из себя, но Ави привык к этому. Разведка являлась игрой, в которой тебе никогда не открывают все карты. Его брат был детским врачом и сталкивался с аналогичными проблемами. Больной ребенок редко говорит о том, что с ним. Конечно, брат может задавать вопросы, делать анализы, прощупывать…
      – Джек, мне нужно что-то сказать своим начальникам, – произнес генерал Бен-Иаков умоляюще.
      – Брось, Ави. – Райан повернулся и сделал знак, чтобы ему принесли еще бутылку пива. – Лучше расскажи, что там у вас случилось на Храмовой горе?
      – Капитан был – как и сейчас – психически ненормальным. В госпитале пришлось постоянно следить за тем, чтобы он не покончил с собой. Незадолго до этого от него ушла жена, он попал под влияние религиозного фанатика и… – Бен-Иаков пожал плечами. – Смотреть на случившееся было ужасно.
      – Ты совершенно прав, Ави. Надеюсь, ты понимаешь, в какой политической ситуации вы оказались?
      – Джек, мы решали подобные проблемы на протяжении…
      – Я так и думал. Ты – опытный разведчик, Ави, но сейчас ты не понимаешь, что происходит. Совсем не понимаешь.
      – Тогда просвети меня.
      – Я не это имел в виду, и ты знаешь, что я хотел сказать. Происшедшее на Храмовой горе навсегда изменило положение, генерал.
      – Изменило в каком смысле?.
      – С этим тебе придется подождать. Я тоже подчиняюсь приказам.
      – Твоя страна угрожает нам?
      – Угрожает? Этого никогда не случится, Ави. Разве такое возможно? – Райан подумал, что ему нужно быть сдержаннее. Передо мной умный человек, напомнил он себе.
      – Вы не имеете права диктовать нам, какую политику выбирать. Джек с трудом удержался от резкого ответа.
      – Ты хочешь выпытать что-то у меня, Ави, но тебе все-таки придется подождать. Мне очень жаль, что твои люди в Вашингтоне не сумели ничего выведать, но я просто не имею права.
      Бен-Иаков изменил тактику.
      – Видишь, Джек, я плачу за твой ленч, а ведь моя страна куда беднее твоей.
      Джек рассмеялся, выслушав упрек, произнесенный так жалобно.
      – Да и пиво здесь отличное. К тому же, как ты сам сказал, там, куда я направляюсь, пива не купишь. Если я действительно направляюсь туда, куда ты думаешь…
      – Пилот твоего самолета представил маршрут полета, как полагается по закону. Я проверил.
      – Вот и говори после этого о секретах. – Джек взял из рук официанта новую бутылку "Хайнекена" и улыбнулся ему. – Ави, прошу тебя, потерпи. Неужели ты думаешь, что мы хотим ослабить безопасность твоей страны?
      Да! – подумал генерал, но произнести этого вслух он, разумеется, не мог. Он просто промолчал. Но подобный маневр не обманул Райана, и теперь он изменил ход разговора.
      – Я слышал, что ты стал дедушкой.
      – Да. Дочь добавила мне седины в бороду. Теперь у нее своя дочь. Ее зовут Ли.
      – Даю тебе слово, Ави: Ли вырастет в стране, которой ничто не угрожает.
      – И кто позаботится об этом? – спросил Бен-Иаков.
      – Те же, кто занимались этим и раньше. – Райан поздравил себя за удачно выбранный ответ. Генералу была отчаянно нужна хоть какая-то информация, и Райан сожалел, что это проявилось так очевидно. Ничего не поделаешь, даже лучшие из нас оказываются иногда загнанными в угол, подумал он.
      Бен-Иаков напомнил себе, что досье на Раи та нуждается в обновлении. К следующей встрече он будет осведомлен о нем куда лучше. Генерал не относился к числу людей, которые любили проигрывать.