Такой непосредственной и словоохотливой Алексей Петрович видел Ольгу впервые. Временами она вырывала свою руку, подбегала к клумбе, нагибалась к ароматным цветам, пряча в них лицо. Трофимов, глядя на нее, улыбался. Когда в одном из дворов университетских зданий она кинулась было к розам, Алексей Петрович на ходу перехватил ее руку и порывисто привлек девушку к себе.
      - Не надо, Алексей Петрович, увидят,- Ольга попыталась высвободиться.
      - Пусть видят! Пусть завидую!! Люблю я тебя, Оленька.
      Сзади раздался смешок. Ольга резким движением высвободилась из объятий и потемневшим взором с укором посмотрела на Трофимова. В это время до них долетел звук поцелуя. Трофимов и Ольга оглянулись. Под старой липой, на скамеечке, сидела пара. Юноша привлек к себе девушку и целовал ее в нос, в щеки, в губы, в глаза, а она тихо смеялась, делая легкие попытки высвободиться.
      - Хорошая ты моя!-тихо сказал Трофимов.
      В ответ Ольга крепче прижалась к его плечу.
      Долго бродили они около здания университета. Радостное чувство не покидало Ольгу. Она подходила к парадным дверям и пыталась открыть их. Но они были заперты. Только в одном корпусе дверь подалась, и она затащила Алексея Петровича в полутемный вестибюль.
      Дремавший сторож испуганным голосом закричал:
      - Кто здесь? Что вам здесь надо?
      - Воры, дядя Вася,-засмеялась Ольга, узнав старика.
      - Какие воры? Откуда вы меня знаете?-сказал старик, поправляя очки.
      -Ну как же! Помните, дядя Вася, как пять лет назад мы вам очки бумагой заклеили, когда вы на дежурстве уснули? - смеялась Ольга.
      - Не помню,-примирительно сказал сторож, косясь на Трофимова.-Идите, поздно уж.
      Обойдя все и посидев на десятке скамеек, они вышли на опустевшую Моховую улицу.
      - Куда же мы пойдем теперь, Оля?-спросил Трофимов.
      - Теперь не знаю,-тряхнула головой Ольга.-Теперь уже ваша очередь быть проводником.
      Алексей Петрович взял Ольгу под руку, и они свернули на улицу Герцена.
      У Никитских ворoт остановились перед памятником Тимирязеву.
      - Не нравится мне этот памятник,- сказала Ольга.
      - Почему?
      - Ну как же! Русский человек, всю жизнь отдал своей стране, развитию русской науки, а скульптор нарядил его в этот нелепый чужеземный балахон.
      - Патриотка во всем?-улыбнулся Трофимов.
      - А что ж? Конечно. И потом вообще этот памятник получился какой-то скучный.
      По бульварам, дышащим свежей, недавно распустившейся листвой, они вышли к Кропоткинским воротам, через набережную направились к Крымскому мосту. В черной глади воды уснувшей Москвы-реки отражались пестрые зигзаги электрических гирлянд. Да и мост казался каким-то нейастоящим, сказочным. Центральный парк культуры и отдыха сверкал тысячами разноцветных огней. Слышалась музыка. С моста было видно множество людей, гуляющих в аллеях или танцующих на площадях: ночной праздничный карнавал был в разгаре. Перейдя мост, Трофимов и Кириллова вошли в парк,. в пестрое и шумное море карнавала. Заглянув во все уголки, они через Нескучный сад выбрались на широкий, весь в огнях иллюминации Ленинский проспект.
      Восход солнца встречали на Ленинских горах. Здесь над зеленью разросшегося парка, как символ новой эпохи, высилось величественное и прекрасное здание университета.
      Москва просыпалась. С высоты Ленинских гор можно окинуть взглядом весь город с его площадями, парками, высотнымйаданиями, с кранами новостроек. Сквозь легкую кисею утренней дымки сверкала причудливо изогнутая серебристая лента Москвы-реки.
      Со стороны университета из репродуктора зазвенели переливы кремлевских курантов. Пробило шесть часов.
      Алексей Петрович и Ольга, прижавшаяся к его плечу, не отрываясь смотрели с высоты на такой родной и близкий каждому человеку город, над которым плыли торжественные звуки гимна.
      Начинался новый светлый день-Первое Мая.
      ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
      Капитана государственной безопасности Винокурова вызвали в министерство. Поручив текущие дела лейтенанту Мамедову, он вылетел в Москву.
      - Ваш Приморск,-встретил его полковник Нестеров, - становится передним краем. Кое-кто очень интересуется этим районом. Вот, например, две недели тому назад в одну из стран Свободного мира, как любят именовать империалисты капиталистический Запад, было отправлено сообщение о предстоящих работах треста Морнефть. Подробности, с какими оно составлено, говорят о том, что автор хорошо знаком с обстановкой на месте. Например, перечисляются корабли, которые переоборудуются для намораживания острова в море, указывается точный срок выхода экспедиции, называются люди. Оттуда передано задание любой ценой добыть cведения о способе замораживания.
      Помолчав, полковник спросил:
      - Что вы обо всем этом думаете?
      - Думаю, что здесь орудует Курт Краузе или его помощники.
      - Значит, вы теперь уверены, что Плужников и Краузе - не одно и то же лицо?
      - Убедились в этом.
      - Именно поэтому я и вызвал вас.
      - Что я должен делать?
      - Лететь в Лейпциг, постараться найти родственников или знакомых Краузе и от них узнать как можно больше. Немецким языком вы, кажется, владеете неплохо?
      - Говорю.
      - Сегодня -ознакомьтесь вот с этими документами,- полковник хлопнул ладонью по лежавшей перед ним папке. - Здесь все, что нам известно о Курте Краузе. Учтите, их было не менее двух. В немецко-фашистской разведке любили двойников. Потом ознакомьтесь вот с этой папкой. Вам дадут дела всех, кто вас будет интересовать.
      - А когда лететь?
      - Завтра в десять.
      * * *
      Через две недели полковник Нестеров слушал доклад вернувшегося из Германии Винокурова.
      - Да, не много, - задумчиво проговорил полковник.
      Он взял выцветшую, пожелтевшую фотографию, с которой нагловато смотрел белесыми глазами юнец лет пятнадцати.
      Это была детская фотография Курта Краузе. Отложив в сторону снимок, Нестеров просмотрел привезенные письма, написанные Краузе в разное время.
      - На большее, конечно, трудно было рассчитывать. Можно было предполагать, что гитлеровская разведка, отправляя к нам своего агента в 1944 году, постарается уничтожить его следы даже у себя в Германии.
      - Да, так и получилось.
      - Ну, ничего. Кстати, помните Джона Кларка?
      - Как же! Старый знакомый.
      - Так вот. Айбурт он покинул и под именем Роберта Лаута появился в Северном Иране в качестве туриста.
      - Что ему там понадобилось?
      - Любуется природой и прочими достопримечательностями,-усмехнулся полковник и тут же серьезно добавил: - Пытается, должно быть, какими-то путями вновь установить прямую связь с Приморском. Да, я должен сообщить вам, что в ваше отсутствие мы направили к вам в Приморск капитана Озерова. Пока он останется там. Озерову удалось обнаружить радиопередатчик направленного действия Краузе. Но сам Краузе у передатчика больше не появлялся. Может быть, это осторожность опытного шпиона, а может, переход на положение три сделал временно ненужным этот передатчик. Последнее вполне вероятно. После прекращения прямой связи Краузе с Айбуртом информация потекла через одно посольство в Москве. Но мы обрезали кое-какие шупальиы этой информации, и Озеров изъял обнаруженный, радиопередатчик.
      - Но ведь это же...
      - Не беспокойтесь. Озеров сделал это хорошо. Старая крепостная стена, под которой шпион хранил передатчик, от ветхости рухнула и завалила тайник. Kpayзe, если он там появится, убедится в естественной случайности гибели передатчика. Конечно, у него могут возникнуть подозрения. Но план наш таков: сузить кольцо вокруг Краузе и заставить его воспользоваться своим обычным передатчиком, который легко запеленговать. И этот план,-продолжал полковник,-кажется, начинает давать свои результаты. Джон Кларк, он же Ной, он же Роберт Лаут, начинает нервничать. Об этом свидетельствуют его требования к Краузе, перехваченные нами. Вот они. Ознакомьтесь.
      Прочитав документы. Винокуров спросил:
      - Когда я могу возвратиться в Приморск, товарищ полковник? Здесь я вам больше не нужен?
      - Завтра же. Учтите, что врагов больше всего интересуют работы Морнефти. Нельзя допусти гь, чтобы секрет замораживания попал к ним. Нельзя допустить также повторения случаев, подобных тому, который произошел с Кирилловой.
      - Хорошо.
      - А это,-указал полковник на привезенные капитаном документы,-останется у меня. Утром вы получите фотокопии.
      Винокуров взял в руки фотокарточку юного Краузе, подержал и с досадой положил на место. Нестеров внимательно посмотрел на капитана:
      - Вы что-то хотели сказать, товарищ капитан?
      - Видите ли, когда я первый раз увидел эту фотографию, лицо показалось мне как будто знакомым. Но сейчас я не могу этого утверждать.-Винокуров с сомнением взглянул еще раз на снимок, покачал головой.- Нет, по-моему, я никогда не видел этого человека.
      - О, это очень важно! Вполне возможно, что вы с этим молодчиком,-полковник щелкнул по карточке ногтем, - встречались, а может быть, и не раз. Учтите разницу в возрасте. Оригиналу сейчас далеко за сорок, а на фотографии ему лет пятнадцать-шестнадцать.
      Полковник встал.
      Винокуров, козырнув, вышел.
      Утром за Винокуровым заехал одетый в серый штатский костюм лейтенант.
      - Самолет отправляется через час двадцать.
      До аэродрома ехали молча. Так же молча пожали друг другу руки перед посадкой в самолет.
      В самолете Винокуров оказался рядом со словоохотливым полным мужчиной лет пятидесяти. К удовольствию капитана, сосед больше говорил сам. Даже на свои вопросы он не добивался ответа и продолжал разговаривать.
      - Вы туда летите впервые?-спрашивал он и тут же говорил:-Тогда вам будет очень интересно. Погода сегодня ясная, безоблачная, земля видна, как на ладони. Я по этой линии летаю часто и то всегда любуюсь этими замечательнымы местами. Лучше самого красивого ковра...
      И действительно, сосед поражал Винокурова знанием местности. То и дело он говорил:
      - Вон там справа, взгляните, за железнодорожной станцией, большой завод. В прошлом году его еще не было. Быстро научились строить. А вон за тем лесом большая речная пристань, сейчас увидим.
      И так всю дорогу. Винокуров с удовольствием слушал соседа, вместе с ним любуясь проплывавшими под самолетом живописными картинами. К Приморску самолет подходил со стороны моря. Вдруг его сосед заволновался.
      - Нет, вы только подумайте,--сказал он, дергая Винокурова за рукав пиджака,-мы определенно сбились с пути.
      - Почему вы так думаете?
      - А что я, первый раз лечу? Видите, слева большой остров? Никаких островов на трассе нет и не должно быть.
      Винокуров посмотрел влево. Его спутник был прав. Вдали виднелся плоский остров, возле которого дымила корабли. Винокуров знал, что это за остров. Он с понимающей улыбкой посмотрел на соседа:
      - Нет, мы летим правильно.
      - Не может этого быть!
      - Вы когда последний раз здесь пролетали? - спросил Винокуров.
      - Месяца два назад. А что?
      - Да так, ничего. География в наше время меняется быстро. А вон и Приморск.
      Сосед Винокурова с недоумением смотрел вниз на знакомую песчаную косу со старой башней маяка. Наконец, не выдержав, он с силой дернул себя за прядь волос и сморщился от боли. Да, это не сон, - было написано на его лице.
      ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
      Работы на Ледяном острове шли день и ночь, не ослабевая. Самым трудным оказалось не создание ледяного массива острова, а защита его от предательских течений морской воды, подмывавших основание и бока острова, от знойного солнца и теплого воздуха, расплавлявших верхний слой льда. В первый же день после того, как был наморожен опорный километровый участок, с крутых скатов льда бурными ручьями хлынула в море вода. Надо было одновременно с намораживанием новых ледяных полей защитить намороженный массив от губительных притоков тепла.
      Следовало торопиться. Приходилось намороженную поверхность заливать жидким агрерсивным гудроном, который, окисляясь на воздухе, мгновевно затвердевал. На гудрон укладывали металлическую сетку и заливали тонким слоем схолодного бетона, твердевшего без повышения температуры. Бетон покрывался грунтом, подаваемым по трубам мощными подводными земснарядами.
      Затраты сил и средств на изоляцию намороженного массива были относительно незначительными. Однако все работы по изоляции льда надлежало провести в очень ограниченное время, что представляло чрезвычайную сложность, требовало огромного напряжения сил, слаженности всех операций и согласованности дейcтвий многих организаций, работавших на Ледяном острове.
      Управление треста Морнефть в эти дни пустовало. Все круглосуточно находились на Ледяном острове, гдe у каждого было свое дело.
      Темная от загара, осунувшаяся, с припухшими от недосыпания веками, но энергичная и возбужденная, Ольга поспевала всюду. То она на моторном катере носилась между многочисленными кораблями, то в ватных брюках, куртке и горных ботинках подымалась на дымящийся паром свежий лед, то в небольшом, похожем на черепаху, подводном снарядике спускалась проверить качество бетонного покрытия покатых откосов Ледяного острова. Иногда она теплым словом подбадривала людей, которые, как ей казалось, недостаточно энергично работали. Но таких были единицы. Люди, понимая ответственность, возложенную на них, старались изо всех сил.
      Алексей Петрович, большую часть времени проводивший н Ледяном острове, видел, как трудно приходится Ольге, хотя и самому ему было не легче: в эти дни он, как и многие, почти не спал. Но о себе в таких случаях он как-то не привык думать. К Ольге же у него было двойное чувство. Ему было и жалко ее и хотелось как-то облегчить ее положение; в то же время, глядя на похудевшее от забот и бессонных ночей лицо девушки, он с гордостью думал: "Какая ты у меня, Оля, молодец."
      Однажды Кириллову разыскал Зарубин. Ему нужно было расспросить ее о многом.
      - Извините, Павел Константинович, мне сейчас совершенно некогда,-сказала она сначала, но, видя, как он огорчен, добавила:-Если хотите, поeдемте со мною на Океан, а затем на Рассвет; там готовятся к намораживанию последнего участка острова. Потом подымимся наверх, а вечером, во время смены вахт, вы сможет смотреть строительство подводной промежуточной станции на трубопроводной трассе.
      Зарубин согласился.
      Но ничего интересного он не увидел. На теплоходах Океан и Рассвет со спокойной деловитостью трудились люди. -Механики поочередно проверяли пятитысячесильные двигатели, прислушиваясь к их работе. У гигантских генераторов, у высоковольтных преобразователей трудились электрики. В одном из подпалубных залов Океана люди в белых халатах осматривали непонятные аппараты. Здесь Ольгу и Зарубина встретил Ахундов.
      - Ну, что у вас тут, Ашурбек?
      - Электронику проверяем, Ольга Петровна.
      - А как нейтронная аппаратура?
      - Все в порядке.
      - Успеете к сроку?
      - Непременно.
      - А как на Рассвете?
      - Только что оттуда. И там все в порядке.
      - Хорошо, продолжайте. Я на час уеду на остров,- и, обратясь к Зарубину, спросила: - Вы остаетесь?
      - Нет, поеду, Ольга Петровна.
      Они спустились по трапу на катер, и он помчал их к порту, созданному на южной стороне Ледяного острова. Легкий ветерок нарушал спокойную гладь моря, и быстро мчавшееся суденышко трясло, словно машину на булыжной мостовой. За ледяным молом порта, где стояли под разгрузкой корабли, было спокойно.
      - Вот мы и приехали,-сказала Кириллова, когда катерок пришвартовался к помосту, которым заканчивалась временная металлическая лестница-стремянка, ведущая наверх.
      Зарубин еле поспевал за Кирилловой. Легко, без единой передышки, она поднялась на тридцатиметровую высоту.
      Поверхность Ледяного острова, казавшаяся на расстоянии ровной, как стол, выглядела неопрятной, неуютной и захламленной. Среди беспорядочно сваленных в кучи различных материалов сновали грузовики, трещали тракторы, таща за собой огромные груженые гусеничные прицепы; тонко и пронзительно пели электропилы, неуклюже двигались электросварочные машины: у намытых илистых курганов копошились грейдеры, бульдозеры и другие машины, растаскивая по острову не успевшую загустеть влажную породу.
      Вода, фильтруясь из жидкой гидромассы, грязными потоками растекалась от намываемых земляных курганов, покрывая поверхность острова морским илом. И среди всего этого хаоса пестрели парусиновые палатки. На левой и правой полуподковах мола по временно проложенным рельсам двигались железнодорожные составы, принимая и оттаскивая в глубь острова материалы, выгружаемые с судов.
      Несмотря на горячо припекающее солнце, было прохладно. Тонкий слой бетона, не везде еще покрытый землей, дышал сыростью и холодом.
      Зарубин посмотрел на резиновые сапоги Кирилловой, потом перевел взгляд на свои ноги и подумал: "Пропали мои новые туфли." Кириллова, заметив взгляд Зарубина улыбнулась:
      - Да, непрактичная у вас для Ледяного острова обувь, Павел Константинович.
      - Ничего,- и Зарубин решительно зашагал пo илистой грязи.
      - Да вы брюки-то хоть подверните,-смеясь, сказала Ольга.
      Но совет Кирилловен не помог Зарубину. Не успел он нагнуться, как мчавшийся мимо грузовик окатил его грязью. Махнув с досады рукой, Зарубин решительно двинулся дальше.
      - Подождите, Павел Константинович, возьмем машину.Кириллова направилась к большой палатке, возле которой в два ряда стояли автомобили.
      Зарубин, подумав, свернул за Ольгой.
      Когда Ольга взялась за ручку дверцы автомашины, из палатки вышел Трофимов. Поздоровавшись с Зарубиным, он спрoсил Кириллову:
      - Вы куда, Ольга Петровна?
      -Хочу объехать остров.
      -А восточный участок когда собираетесь намораживать?
      - Скоро. Заканчиваем подготовку.
      - Идите в мою машину, а то вы на своей застрянете. Я тоже собираюсь посмотреть, как идут работы.
      Кириллова и Зарубин перешли в вездеход Трофимова.
      Лавируя между штабелями труб, леса, кирпича, палатками, всякого рода машинами и механизмами, они направились на восточную часть острова. Порой вездеход Трофимова с трудом преодолевал жидкое месиво.
      - Отстают, Алексей Петрович, земляные работы,- сказала Ольга.
      - Знаю. Маловато земснарядов. Сегодня пускаем еще одиннадцать.
      - Это хорошо.
      - Да, но придется отключить свет в Ситцевом городке. Иначе не хватит электроэнергии.
      - Что вы, Алексей Петрович! Люди там и так замерзают; вы посмотрите, сколько там больных, а вы их лишите еще горячей пищи. Особенно пострадают семейные.
      - А что же делать? Нельзя допустить осадки бетона.
      - А сколько энергии освободит вам Ситцевый городок?
      - Пустим два землесоса. Потом отключим еще некоторые объекты. Народ поймет.
      - Народ-то, конечно, поймет. Только жалко...
      Трофимов затормозил. У трубопровода, подвешенного на высоких козлах, стояло несколько грейдеров и бульдозеров. Людей не было видно. Алексей Петрович, сойдя с вездехода, направился к небольшой палатке, из которой слышался смех. Ольга последовала за Трофимовым. Зарубину волей-неволей пришлось остаться в машине: идти по глубокой грязи в ботинках нечего было и думать.
      Откинув кусок парусины, заменявшей дверь палатки, Алексей Петрович шагнул внутрь. Смех сразу смолк. Группа молодых загорелых парней вежливо ответила на приветствие Трофимова.
      - Что случилось, товарищи?
      - Землесос попал на скальные породы, сейчас перебазируется на мягкий грунт,- ответил высокий юноша, глаза которого еще продолжали смеяться.
      - Давно стоите?
      - Больше часа, как прекратили подачу, а мы стоим уже минут двадцать пять.
      - Когда обещают начать? - спросила Кириллова.
      - Да уж пора бы.
      Зазвонил телефон.
      - Я слушаю,- взял трубку юноша.- Это землесос? Хорошо, давайте.
      Положив трубку, он сказал, обращаясь ко всем:
      - Перебазировались. Сейчас будут подавать.
      Все поднялись и вышли. В палатке остались Трофимов, Кириллова и высокий юноша, оказавшийся бригадиром.
      - Если на мягкий грунт попадет,- сказал юноша о землесосе,-то только-успевай поворачивайся. Все завалит породой. Вот вчера...
      Он не успел закончить фразы. За палаткой раздался дружный хохот. Юноша, откинув брезент, воскликнул:
      - Вот это да!
      Алексей Петрович и Ольга выскочили из палатки следом.
      Ольга, не удержавшись, расхохоталась вместе со всеми. Алексей Петрович сдержанно улыбался. Рядом с вездеходом, по колено в грязи, весь мокрый, стоял Зарубин, а в кузов машины из открытой пасти трубопровода сверху, хлестал поток воды. Алексей Петрович кинулся было к машине, намереваясь вывести ее из-под водопада, который вот-вот мог превратиться в поток жидкой грязи, но бригадир крикнул:
      - Подождите, Алексей Петрович!
      Он быстро поднялся по стремянке на верх козел и несколькими энергичными движениями переключил поток на другую линию. Это было сделано вовремя. Через несколько секунд широкая пасть трубы изрыгнула тяжелую коричневую грязь. Гидромасса зашлепала по бетону, образуя расползающийся конус.
      Пока Зарубин в палатке переодевался в запасной рабочий костюм бригадира, Алексей Петрович, выпустив из машины воду, вытирал ветошью мокрые клеенчатые сиденья.
      Ольга с озорной улыбкой посмотрела на подошедшего Зарубина. И ватник, и брезентовые брюки, и сапоги из искусственной кожи были ему велики.
      - Вот всегда со мною так,-сокрушенно сказал Зарубин,-вечно я попадаю во всякие истории.- Он стоял, неловко оправляя на себе новый костюм.
      - Поехали? _- сказал Трофимов, не желая смущать Зарубина, и посмотрел на Ольгу.
      - Поехали.- Она села рядом с Алексеем Петровичем и захлопнула дверцу.
      Скоро грязь кончилась, и машина вышла на чистый бетон. Здесь спешно на козлах подвешивались трубопроводы для подачи жидкого грунта.
      Но вскоре и бетонное поле кончилось. Дальше шел чистый лед. Десятки машин стояли тут без движения. Люди не спеша расхаживали между ними. Только штабели из рулонов металлических сеток продолжали расти: вереница грузовиков доставляла арматуру непрерывно. Двое мальчишек, невесть откуда раздобывших коньки, весело скользили по гладкому льду.
      - Почему остановилась работа? - спросил Трофимов прораба.
      - Нет раствора. Трубопроводчики до сих пор линию не проложили.
      - А вы что? Наблюдатель? Почему не подняли скандала, почему не позвонили мне или Байрамову?
      - Я свою работу знаю, а за них не могу все делать,-у меня две руки.
      - Шляпа вы, а не прораб,-не сдержался Трофимов.
      Прораб обиженно прикусил губу.
      В ожидании трубопровода не работали не только бетонщики, но и гудронщики. Получилась неувязка между строитeлями и трубопроводчиками. Пока Трофимов звонил начальнику линейного строительного участка, стремясь поскорее ликвидировать недоразумение, Ольга отправилась в Ситцевый городок-временный жилой поселок из брезентовых палаток. Зарубин решил тоже воспользоваться случаем, чтобы побеседовать со строителями.
      В палатках Ситцевого городка, раскинутых прямо на бетоне, было холодно и неуютно.
      - Совсем замерзаем, товарищ Кириллова,-встретила Ольгу пожилая женщина, готовившая обед.- Днем-то еще ничего, а ночью очень холодно. Приходится спасаться вот этим.
      Женщина указала на стоявший в палатке электрический камин.
      Ольга вспомнила разговор с Алексеем Петровичем о том, что придется на время отключить электроэнергию в Ситцевом городке. Ей стало не по себе. "Нельзя этого делать,"-подумала она. Но нельзя было допустить и осадки бетонного покрытия. Что же предпринять?
      За Ситцевым городком двое рабочих, должно быть из вечерней смены, разбив несколько ящиков, развели костер, собираясь варить уху. Рядом в тазике лежала свежая рыба.
      - Товарищи,-обратилась Ольга к рабочим.-Я прошу, сейчас же погасите костер.
      Один из рабочих стал недовольно раскидывать горящие доски. Но второй, знавший Кириллову, сказал:
      - Ольга Петровна, разрешите только уху сварить. За пятнадцать-двадцать минут ничего не случится. А то горячего давно не ели.
      - А что, сюда горячие обеды не привозят?
      - Куда там! Раз было пытались, да в грязи застряли.
      - Ну, хорошо, варите. Только потом сразу погасите.
      - Спасибо!- Рабочий приспособил над огнем котелок с водой.
      "Надо будет поговорить с кем-нибудь и о горячей пище,-подумала Ольга,а то действительно безобразие получается."
      Ольга вернулась к строителям. Здесь уже кипела работа. Механические распылители разбрызгивали жидкий гудрон, юркие машины разводили и укладывали на лед стальные сетки, а тракторы растаскивали готовые плети трубопровода для перекачки жидкого бетона. Видно было, что Алексей Петрович приезжал сюда не напрасно.
      Побывав еще во многих пунктах, Трофимов и Кириллова возвращались в порт. Зарубин остался у строителей. Ехали молча. Ольгу не покидала мысль о жителях Ситцеваго городка.
      Она рассказала Алексею Петровичу о том, что она видела там.
      - А что, если использовать электростанцию Рассвета или Океана, Алексей Петрович? Тогда можно будет Ситцевый городок не отключать.
      Трофимов, подумав, сказал:
      - А как же последний ледяной участок, Оля?
      - Много времени он не отнимет, а для намораживания перемычек обойдемся одним Океаном.
      - Это ты хорошо придумала. Умница! - Алексей Петрович широко улыбнулся.
      - А вот насчет утепления палаток надо помозговать. Сделаем и это. Железо, трубы, бочки у нас есть. Наделаем буржyек для каждой палатки. Сегодня же.
      - А чем вы эти буржуйки топить будете?
      - Да, а в самом деле: чем?-Трофимов затормозил машину и выключил мотор: - Ну вот и приехали. Ты, Оля, сейчас куда?
      - Мне надо к себе, на Океан. Там, наверное, уже все готово.
      Проводив Ольгу взглядом до крутого спуска, Трофимов вошел в палатку, где его ожидали вызванные сюда люди: начальники участков, руководители организаций, занятых в создании Ледяного острова.
      Алексей Петрович по грязному затоптанному деревянному настилу прошел к столу, наскоро сколоченному из неоструганных досок. В конце стола, положив на серые доски волосатые руки с грязными ногтями, в закаленном ватнике сидел Плюев, начальник отдела технического снабжения треста Морнефть. Трехдневная щетина покрывала его лоснящееся одутловатое лицо.
      - Товарищ Плюев,- Алексей .Петрович брезгливо посмотрел на снабженца,что привез лесовоз Дон?
      - Как? А разве он уже прибыл?
      - Да, прибыл. Об этом вам следовало бы узнавать первому.
      - Я сейчас, Алексей Петрович,-и Плюев кинулся было из палатки:
      - Постойте! Куда же вы? В порт?
      Плюев растерянно остановился.
      - Вам, товарищ Плюев,-голос Трофимова стал жестким,-следует работать больше головой, чем ногами, запомните это. Зачем же бежать в порт, когда есть телефон. Диспетчерскую порта,-снял трубку главный инженер.
      - Алексей Петрович, я только перед вами узнавал, что привез Дон,поднялся начальник управления изоляционных работ Рассказов.
      - Ну?-Трофимов положил трубку.
      Рассказов вынул записную книжку:
      - Тысячу кубометров кругляка, две тысячи кубометров пиломатериалов, главным образом досок, двести кубометров строительного бруска и тридцать семь сборных щитовых домиков.
      Выслушав Рассказова, люди наперебой заговорили:
      - Алексей Петрович, нам до зарезу нужен круглый лес.
      - А нам тес.
      - У нас цемент лежит под открытым небом.
      - Нам на навесы нужны доски.
      - Из-за кругляка у нас работа стала...
      Трофимов молчал, как будто все это его не касалось.
      Он нарочито не спеша достал портсигар, вынул из него папиросу, постучал мундштуком о крышку и сунул папиросу в рот.
      - У вас есть спички, Федор Иванович? - обратился Алексей Петрович к Рассказову.
      Сделав глубокую затяжку, сказал:
      - Товарищ Плюев, дайте мне сводку наличия материалов и оборудования здесь, на Ледяном острове, на судах под разгрузкой, в пути и того, что грузится на базах.
      - На какое число?
      - На сегодня, на тринадцать часов. Да, кстати, а вы знаете, что из лесоматериалов находится в пути?
      Плюев ждал этого вопроса, и, пока люди наперебой просили леса, он успел заглянуть в журнал отгрузок и выписать все, что находилось в пути и что отгружалось с баз.
      - Вот, Алексей Петрович,-положил Плюев перед Трофимовым листок бумаги.- Я могу идти?.
      - Нет, подождите. Товарищ Худояров,- обратился Трофимов к директору жилищно-коммунальной конторы,-вы заглядываете в палатки к рабочим?
      - Вчера был.- Худояров тупо уставился взглядом в пол.
      - Ну, и рабочим стало теплей от вашего посещения?
      Ирония обидела Худоярова.
      - Так что же я могу сделать? Центральное oтопление, что ли, им провести? Я и сам замерзаю, жена вон простудилась, лежит больная.
      - А вы мне не отвечайте так. За вас никто не обязан думать, что вам делать, чтобы люди жили в тепле. И в болезни своей жены, и в том, что теплоход Тимирязев скоро превратится в плавучий госпиталь, виноваты вы... и мы, конечно, что терпим такого, с позволения сказать, директора.
      Все напряженно молчали. Каждый думал о недостатках в своей работе, особенно четко осознанных сейчас. Начальник хозяйственного управления Гаврилов старался не встречаться взглядом с Трофимовым, надеясь, что неприятный разговор его не коснется. Он с надеждой прятался за широкую спину Рассказова, сидевшего перед ним.
      - А вы, товарищ Гаврилов, что думаете? Люди сколько врeмени не имеют горячей пищи. Что вы сделали для того, чтобы она была?
      - Алексей Петрович, Ситцевый городок все время кочует с места на место. Если бы он уже обосновался! А так трудно организовать горячее питание.
      - Трудно, говорите? Если вы хотите сейчас легкой работы, то ошиблись адресом.
      - Хорошо, Алексей Петрович. Завтра организую.
      - Не завтра, а сегодня, немедленно. Сейчас же идите и добейтесь, чтобы рабочих второй смены до работы накормили горячим обедом. А через пятнадцать минут будьте здесь.
      - Есть!