Алексей Петрович, смеясь, подхватил племянника и высоко подбросил на руках.
      Перед сном он решил немного погулять с собакой.
      Он обошел прилегавший к дому сад и выбрался на безлюдную улицу. Пес спокойно шел возле ноги Трофимова, держа в зубах сложенный в несколько раз ременный поводок.
      Неожиданно Атаман остановился, настороженно глядя в сторону вышедших из переулка двоих мужчин. Шерсть на спине собаки медленно подымалась. Хотя Атаман на улице никогда ни на кого не кидался и даже не лаял, Трофимов на всякий случай решил взять поводок в руки. Но не успел он нагнуться, как Атаман рванулся вперед.
      - Назад, Атаман! - крикнул Алексей Петрович, но пес словно не слышал
      На крик Трофимова прохожие обернулись, и один из них во весь дух кинулся к открытому подъезду на противоположной стороне улицы. В тот же миг Атаман бросился ему наперерез.
      У самого подъезда дома Атаман сбил с ног прохожего, но тому удалось вскочить на ноги, юркнуть в дверь и захлопнуть ее за собой.
      Когда Трофимов подбежал к подъезду, обезумевший от ярости пес кидался на дверь, стараясь открыть ее. С трудом Алексей Петрович укротил неожиданно озверевшего пса. Он боялся, как бы Атаман не бросился на второго прохожего, в растерянности стоявшего на противоположной стороне улицы. Но удивительное дело! Когда мужчина-это был Родионов-подошел к Трофимову, Атаман даже не повернул головы в его сторону. Он продолжал рваться к двери подъезда.
      - Кто там?-спросил Трофимов, показывая на дверь.
      - Сорокин,-Родионов боязливо косился на Атамана.
      Каждый раз, когда Сорокин приоткрывал дверь, пес бешено рычал, стараясь вырваться из рук Трофимова.
      Усилием воли Алексей Петрович удержал себя от того, чтобы рвануть дверь и спустить своего верного пса: Возьми! Как можно спокойнее он сказал:
      - Подожди, Илья, я сейчас уведу Атамана домой. Совсем взбесился, скотина. Это с ним часто бывает,- солгал Алексей Петрович.- Искусал он тебя?
      - Ерунда, пиджак порвал,-испуганно проговорил Сорокин.
      * * *
      Алексей Петрович торопливо вошел на веранду, позвонил Винокурову домой и попросил разрешения приехать.
      - Ты куда, Алешенька? - встретила Трофимова в передней еще не спавшая Надежда Ивановна.
      - Я сейчас вернусь,-Алексей Петрович поцеловал ее в щеку.- Ты не жди меня. Ложись.- А сам подумал: Все равно не будет спать, пока не вернусь.
      В эту ночь Трофимов долго лежал с открытыми глазами, думая о случившемся. Часы пробили три. В окне брезжил рассвет.
      -Атаман!-ласково позвал Алексей Петрович. В углу послышалась легкая возня, потом Трофимов почувствовал под ладонью жесткую шерсть собаки. Алексей Петрович погладил
      Атамана по спине, почесал у него за ухом:- Молодец ты у меля, Атаман!
      Атаман лизнул руку хозяину и отошел на свое место.
      ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
      От порта до управления треста Алексей Петрович и Виктор Николаевич не проронили ни слова. Каждый думал о своем, и по существу они думали об одном и том же - о результатах испытания самоходной подводной буровой ПБУ-8. Бурение скважин с морского дна оказалось делом весьма сложным и хлопотливым.
      Трофимова не утешали и положительные выводы комиссии, настаивавшей на серийном выпуске подводных буровых установок.
      Только два человека комиссии - Трофимов и Виктор Дубравин категорически возражали против серийного выпуска ПБУ-8, в создание которой было вложено столько их труда. Они лучше других видели, что их замысел не удался.
      У слабо освещенного подъезда управления Морнефти Алексей Петрович плавно затормозил машину, молча вышел. Тускло отсвечивали темные окна. Лишь в кабинете Николая Дмитриевича Дубравина горел свет.
      - Зайдем ко мне,- нарушил молчание Алексей Петрович.
      Неслышно ступая по мраморным ступенькам, словно боясь спугнуть ночную тишину, они поднялись на второй этаж.
      Войдя в кабинет, Алексей Петрович указал Дубравину на мягкое кресло под белым чехлом, а сам сел напротив.
      Долго сидели молча. Наконец, докурив уже третью папиросу, Трофимов посмотрел в упор в открытое лицо Виктора Дубравина:
      - Ну и как, Виктор Николаевич?
      - Плохо, Алексей Петрович.
      - В том-то и дело, что плохо. Пять часов бури, а пять дней креплением занимайся. Никуда не годится.
      - Я не о том, Алексей Петрович.
      - А o чем же?
      - Я говорю о плохой устойчивости ПБУ-8. В подводном положении еще ничего, а вот на поверхности совсем дрянь дело. При небольшой волне установка уже опрокидывается. История, происшедшая с американской плавучей буровой, может повториться с нашей ПБУ. Это, мне кажется, главный недостаток. А то, что пять дней на скважину тратится,-это не так уж плохо. Ведь на суше, насколько мне известно, тоже два-три дня уходит.
      - Так то на суше- А мы должны работать быстрее.
      Зазвонил телефон.
      - Трофимов слушает! Здравствуйте, Людмила Сергеевна! Здесь, здесь. Передаю трубку.
      - Здравствуй, Люся! Соскучилась? Ну что ты! Не неделя, а всего три дня. Еще не спит? Ждет меня? Ну давай, давай. Здравствуй, Сашенька! А ты почему не спишь? Ах, дедушка тебе автомобиль подарил. Ну, тогда причина уважительная. Скоро приеду, Сашок. До свиданья!
      Дубравин положил трубку.
      - Какой сегодня день, Виктор Николаевич? Суббота? - неожиданно спросил Трофимов.
      Виктор посмотрел на часы:
      - Пока еще не суббота.
      - Знаете что? Забирайте жену, сынишку и поедем сейчас жe на Лесные озера. Завтра шестнадцатое августа - начало осенней охоты. А дичи там тьма-тьмущая! Поохотимся. Николая Дадсриевича с Еленой Николаевной уговорим. Жаль, нет Байрамова.
      - А как туда доберемся?
      - На морском катере. Звоните домой, пусть собираются.
      - А как же вы, Алексей Петрович, поедете? Вы же двое суток не спали, не отдыхали.
      - Вот там и отдохну.
      Виктор позвонил домой.
      - Что? Саше спать надо? Уложим на катере. Морской воздух ему не помешает. Кто из женщин едет? - Виктор посмотрел на Алексея Петровича.
      Тот смущенно пожал плечами.
      - Да едут тут...- неуверенно сказал Виктор.- Кто конкретно? Так... конкретно стало быть.
      Дубравин умоляюще смотрел на Трофимова. Алексей Петрович растерялся. Тогда Виктор, махнув рукой, мол, была не была, сказал:
      -Мамa едет, потом Кириллова Ольга Петровна. Какая Верезина? Ах Таня? Да, да, едет, непременно, ну и еще поедут другие.
      Виктор положил трубку..
      - Yф! Ну, Алексей Петрович, чтобы не оказаться мне вруном, прошу помочь. Звоните Кирилловoй и Березиной, а мать yговорю сам.
      - Кирилловой нет в Приморске, она на Ледяном острове.-Лицо Трофимова помрачнело.
      Несмотря на поздний час, желающих ехать на Лесные озера нашлось больше, чем можно было ожидать. Длинная каюта морского катера оказалась тесной. Люди, которым не хватило мягких кожаных диванов, разместились кто как мог в узком проходе. Морской воздух, врывавшийся в открытые иллюминаторы, приятно освежал лица утомленных за день людей. Но несмотря на усталость, никого не покидало веселое настроение. Шум воды за бортом катера, мчавшегося вдоль побережья на север, тонул в веселом гомоне людских голосов. Сквозь серебристый смех Тани Березиной, рассказывавшей что-то, должно быть, веселое, временами прорывался басок Григория Ивановича Королева. Виктор Дубравин, придерживая прикорнувшего у него на коленях сынишку, разговаривал со своей матерью. Ветров и сидевший перед ним вихрастый паренек сражались в шахматы при неослабном внимании группы болельщиков, стоявших в проходе. Вера Югова, прижавшись щекой к плечу Ветрова, следила за игрой. Из всей компании лишь один Трофимов, не считая безмятежно спавших детей:
      Саши Дубравина и Марининого Андрейки, не принимал участия в веселом разговоре. Он, едва сел на диван, сразу обмяк и задремал - сказались проведенные без сна последние двое суток. Сорокин и Родионов сидели на самом заднем диване, тихо разговаривая между собой.
      Короткая летняя ночь кончилась незаметно. Ранний рассвет застал катер в устье реки, вытекавшей из Медвежьего озера - самого большого из группы Лесных озер. Из узких болотистых рукавов реки, вспугнутые шумом мотора, с криком подымались стаи уток. Григорий Иванович Королев ревниво провожал их глазами. В нем проснулся охотничий азарт. Наконец, не выдержав, он схватил свою старую, видавшую виды двустволку и вылез на гладкий обтекаемый корпус катера. Встречный ветер ударил ему в грудь.
      Распластавшись за рубкой и взяв ружье наизготовку, он стал ждать. Вскоре из прибрежных камышей вылетела стайка уток. Геолог вскинул ружье и один за другим спустил оба курка. Летевшая впереди птица, неуклюже взмахнув крыльями и перевернувшись, плюхнулась в воду.
      Катер резко замедлил ход и направился к подстреленной птице.
      Выстрелы Григория Ивановича разбудили все еще спавшего Трофимова. Сон сразу слетел с него, когда он увидел через раскрытый иллюминатор покачивающуюся на воде вверх лапками утку. А минутой позже вместе с Виктором Дубравиным присоединился к Королеву.
      С приглушенным мотором катер скользил вдоль прибрежных камышей, заходил в тихие, с зелеными кувшинками протоки. Время от времени хлопали выстрелы. Не напуганные еще, птицы себе наибель подпускали охотников на близкое расстояние.
      Вскоре катер остановился у высокого берега Медвежьего озера.
      Даже в жаркую летнюю погоду приятно посидеть у костра.
      Но особенно к этому располагала утренняя прохлада и усталость вчерашнего дня, которую чувствовали приехавшие.
      Поэтому вокруг костра собрались почти все. Один лишь Саша Дубравин безмятежно спал в гамаке.
      Григорий Иванович, выбив из трубки пепел о несгоревший головешки, стал собирать свои охотничьи принадлежности. Следом за ним поднялись и другие охотники. Николай Дмитриевич, чувствовавший себя не совсем здоровым, решил не ходить. Таня Березина воспользовалась этим и выпросила у старого геолога его ружье.
      - Вы, Николай Дмитриевич, только меня научите, как из него стреляют,и, повернув ружье стволами в сторону костра, она попыталась взвести курки.
      - Так не годится, Таня.- Королев, стоявший рядом, повернул eе ружье в сторону леса.-Чего доброго вы ухлопаете кого-нибудь.
      - Николай Дмитриевич, вы дайте ей холостые патроны, а то с ней страшно ходить на охоту,- пошутил Ветров.
      Все рассмеялись. Но Таню трудно было смутить. Повернувшись к Ветрову, она отпарировала:
      - А ты оставайся у костра. Картошку к завтраку чистить. А то, чего доброго, ноги промочишь и насморк схватишь.
      - А в самом деле. Максим Андреевич,- Королев подмигнул Ветрову,-зачем тебе ходить? Раз Таня идет, то уткам несдобровать.
      - Да, что и говорить, охотник знаменитый!
      -Ox, Максим, я тебя сейчас побью!-рассмеялась Таня.
      - Ой, как страшно! Я уже дрожу. Товарищи, спрячьте меня куда-нибудь!
      - Вера,-Таня повернулась к Юговой,-не пускай своего Мaксима в лес, а то я за себя не отвечаю.
      - Лучше ты, Таня, оставайся. Пусть они идут одни.
      - Ну, нет, я обязательно пойду! Мне хочется узнать, почему все охотники такие хвастунишки.
      - Знаешь что, Таня,-с напускной серьезностью обратился к девушке Королев,-я раздумал тебя брать на охоту.
      Мужчины весело поддержали геолога:
      - Правильно, Григорий Иванович.
      - Верно.
      Таня озадаченно посмотрела на Григория Ивановича. Тот, хитро улыбнувшись, продолжал:
      - Хотя, пожалуй, тебя можно взять, только при одном условии.
      - При каком?
      - Если ты будешь плавать за подбитыми мной утками.
      - Согласна,-рассмеялась Таня.- Только за моими утками поплывете вы. Хорошо?
      - Прекрасно! Я-то, конечно, и ног не замочу.
      - Ой, Григорий Иванович. Не говорите гоп, пока не перепрыгнете.
      - В данном случае можно.
      В это время над костром с характерным свистом прошла стая уток. Раздался выстрел. Все повернулись к Тане. Ствол ее ружья чуть дымился. Она растерянно смотрела вслед улетевшей стае. "Вот опозорилась,-думала она.-Зря поторопилась, надо было как следует целиться."
      Мгновение охотники смотрели на девушку, потом дружно засмеялись. Таня покраснела.
      - Зря смеетесь, товарищи. Придется тебе, Григорий Иванович, сплавать за уткой.- Николай Дмитриевич, положив одну руку Королеву на плечо, другой показал в сторону озера.Поздравляю тебя, Танюша, с первым успехом.
      Таня посмотрела в сторону озера и сама удивилась. Отделившись от стаи и почти сложив крылья, все круче и круче снижалась раненая утка и, наконец, упала почти на середине озера. Проплыв по воде несколько метров, утка ткнулась головой в воду, хлопнула ослабевшими крыльями и перевернулась вверх лапками.
      Женщины торжествовали.
      - Ну, Григорий Иванович, доставьте удовольствие, сплавайте за уточкой,- смеялась Марина.
      Геолог смущенно посмотрел на катер.
      - Нет, вы туда не смотрите. Уговор дороже денег. Плывите.
      - Ну хорошо,- и Королев, усевшись на землю под общий смех стал стягивать с ног охотничьи сапоги.
      Пурпурное солнце медленно выплывало из-за верхушек деревьев.
      Молодежь разбрелась по лесу. У костра готовить завтрак остались Елена Николаевна Дубравина да Надежда Ивановна Трофимова.
      Охотники, дойдя до Черной пади, разошлись в разные стороны. Королев и увязавшаяся за ним Таня отправились через перевал к Малым озерам. Ветров решил поохотиться на фазанов. Он круто повернул от озера в сторону, к покрытым лесами предгорьям. Родионов один ушел через Черную падь. Трофимов, Сорокин, Виктор Дубравин и инженер из лаборатории направились вдоль берега Медвежьего озера.
      Алексей Петрович временами украдкой посматривал на Сорокина. После ночного случая на улице Винокуров посоветовал поручить Сорокину дело, которое могло заинтересовать его хозяев. Трофимов догадался, чего хочет капитан. Поэтому он откомандировал Сорокина в объединение Приморнефть, на промыслах которого испытывались снаряды для беструбного цементажа скважин. Но Сорокин или заподозрил что-то, или не желал рисковать после ночного нападения Атамана. Люди Винокурова напрасно следили за каждым его шагом. По предложению Сорокина в снаряд было внесено несколько конструктивных изменений, благодаря чему он стал работать безотказно.
      Но сознание того, что рядом притаился враг, продолжало мучить Трофимова. Исподтишка он наблюдал за своим другом, ловил каждое его движение.
      - Ты не рассказал мне, Илья, как работает новый цементировочный снаряд,-спросил Трофимов.
      - Очень хорошо. Зацементировали десять скважин, и все удачно.
      - Герметичность?
      - Полная.
      - Это просто замечательно!-Трофимов закурил папиросу.
      - Ну конечно, экономится столько металла.
      - И время.
      - Да, и время.
      Охотники долго молчали, вдыхая пьянящие запахи леса, полевых цветов.
      - Я, пожалуй, подамся к Трясучим плавням,-Сорокин остановился у еле заметной тропинки, уходившей в сторону от озера, выжидательно посмотрел на остальных мужчин.- Желающие составить компанию есть? Там в это время всегда много уток.
      - Я с вами, Илья Тимофеевич, если не возражаете. Люблю бродить в камышах,- инженер из лаборатории свернул на тропинку.
      Вскоре высокая трава почти скрыла Сорокина и его спутника.
      - Виктор Николаевич, ты говоришь, что у ПБУ-8 плохая устойчивость?
      -Да.
      - А если убрать башню магазина? Это улучшит дело?
      - Конечно. В ней-то вся и беда.
      - Мы так и сделаем. И у нас будет великолепная подводная буровая.Трофимов спрыгнул на прибрежную осыпь.- Вот смотри,- и он палкой стал чертить схему.- Башня нужна нам для обсадных труб. Но мы будем цементировать морские скважины без труб, они не нужны. И этим мы устраним второй недостаток ПБУ-8.- Отложив в сторону ружья и позабыв об охоте, инженеры, словно маленькие дети, разрисовывали голую землю. Проходили час за часом, а они все возились.
      Таня Березина, возвращаясь с Королевым берегом, громко расхохоталась, увидев двух взрослых мужчин, ползающих на четвереньках. На ее смех они даже не подняли голов. И только когда она приблизилась к самой осыпи, Трофимов неожиданно закричал:
      - Не подходи, чертеж испортишь!
      - Какой чертеж? Ах, вы решили в классики поиграть. Похвально для вашего возраста. Между прочим, в детстве я тоже занималась этим делом.
      Но шутка не имела успеха. Мужчины были серьезны. Таня умолкла.
      Григорий Иванович ни о чем не расспрашивал инженеров.
      Он спокойно снял ягдташ, ружье и, усевшись на пригорке, закурил трубку. Таня же, как любопытный ребенок, ходила вокруг, рассматривая исчерченную прибрежную землю.
      - Нoвoявленные архимеды,- наконец сказала она, отойдя к геологу.
      - Садись, Танюша, снимай свое ружье,- Геолог подвинулся к краю разостланного плаща, уступая место девушке.
      - Григорий Иванович,- крикнул Трофимов,- нет ли у вас чистой бумаги?
      - Никакой нет, Алексей Петрович.
      - А у тебя, Таня?
      - Я сумочку оставила у костра.
      - А, черт! Придется идти в лагерь.
      В это время из лесу вышел увешанный охотничьими трофеями Родионов, а при нем, к счастью, оказалась записная книжка.
      - Алексей Петрович, разреши, я скопирую чертеж.-Дубравин взял из рук Родионова записную книжку.
      И не успели инженеры выкурить по папироске, как Виктор уже все закончил. Сличив копию эскиза с оригиналом. Алексей Петрович ногой уничтожил чертеж на земле.
      - Ну пошли, товарищи, а то можно с голоду умереть. Там, наверное, Танина утка уже сварилась.-И перекинув ружье запину, Алексей Петрович широкими шагами направился вдоль озера. Следом, весело переговариваясь, двинулись остальные- От лагеря вместе с дымом доносило вкусный запах пищи.
      - Где же дичь? - встретил охотников старший Дубравин.
      - Вот она! - Трофимов торжественно потряс над головой записной книжкой.
      ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
      Новый шифр радиопередач Краузе и Кларка был получен, и управление госбезопасности контролировало теперь не только каждый шаг Краузе, но и следило за радиоперекличкой.
      Потеря направленного передатчикa вынудила шпионов реже прибегать к связи через эфир. Винокуров понимал, что Кларк постарается снабдить своего агента новым аппаратом. Можно было, конечно, кончать эту игру, но капитану хотелось раскрыть связд Краузе с его агентурой. По всей видимости, эта агентура была малочисленной.
      Краузе вел себя очень осторожно. Винокуров понимал, что совершенная ими где-то ошибка при поисках направленного передатчика напугала шпиона.
      После поездки на Лесные озера Сорокин-Краузе уже несколько дней отсиживался дома. На работе вел себя безукоризненно, помогая Родионову в последних расчетах. Из Проектного отдела он спешил домой, никуда не заходя. Лишь иногда свврачивал к Приморскому бульвару и усаживался в тени кипарисов и эвкалиптов. Но и тут в его поведении нельзя было усмотреть ничего подозрительного. Прекрасная погода, запах моря и цветущих деревьев, а главное, прохлада манили сюда многих. Посидев в одиночестве полчаса-час, Сорокин неизменно покупал газету и шел домой.
      -Опять ничего,-разочарованно докладывал Мамедов Винокурову.
      - Терпение, товарищ лейтенант,- невозмутимо отвечал Винокуров.
      - Приготовьтесь,- сказал однажды капитан.- Ожидается норд. Думаю, что нам будет работа.
      На следующее утро Приморск проснулся от завывания порывистого ветра. Море стонало. Ветер гнал с улиц последнюю пыль и мелкий песок. В воздухе метались сорванные листья.
      К ночи ветер усилился. В десять часов вечера Краузе вышел из подъезда. Постояв на тротуаре и не заметив ничего подозрительного, он не спеша направился к автобусной остановке, у которой одиноко стояла женщина, прикрывая от ветра бортом пыльника почти с головой укутанного грудного ребенка. Ребенок плакал и выгибался в одеяльце.
      Краузе помог женщине сесть в автобус и вошел в него сам. Сквозь запыленные окна еще раз окинул взглядом пустынную улицу и убедился, что все спокойно. Через несколько остановок автобус опустел. На Чернокаменской Краузе вышел и, пройдя дворами на Нагорную улицу, сел в троллейбус. Так меняя несколько раз свой маршрут, он в конце концов очутился на юго-западной окраине города. Ветер гнул к земле деревья, безжалостно обдирал листву. Выли собаки, одиноко, в тоске надрывался ишак.
      Садами Краузе вышел за город; петляя, спустился к Черной речке. Здесь, у воды, под нависшими скалами было тихо. Краузе сел на камень и долго прислушивался. Кроме свиста ветра в расщелине да бешеного шума рощи, стонущей под убийственным нордом, ничего не было слышно. Непроглядная темень поглотила окружающие предметы. Река, оправдывая свое название, казалась черной, в стремительном потоке ее тускло мерцали отражения одиноких звезд.
      В двадцати шагах от Краузе, между выступами скал, лежал лейтенант Мамедов, вооруженный инфракрасными очками. Следя за каждым движением шпиона, он время от времени шепотом разговаривал по радиотелефону с Винокуровым.
      Лейтенант видел, как шпион извлек из кармана небольшую цилиндрическую трубку, раздвинул ее, как телескоп, и, надев на один ее конец сморщенный резиновый баллон, похожий на ненадутый игрушечный шар, другой конец погрузил глубоко в воду. Баллон стал быстро увеличиваться, приобретая форму груши. Через несколько минут в руках шпиона был уже изрядной величины шар. Краузе перетянул его устье, а трубку спрятал в карман. Привязав к шару листок металлической фольги и миниатюрную кассетку, он поднял шар над головой и выпустил из рук. Шар стремительно рванулся вверх и, выйдя из теснины, словно испуганный, шарахнулся, в сторону притаившегося Мамедова. При желании лейтенант мог бы, поднявшись, схватить шар руками, но разведчик даже не пошевелился. Он лишь несколько секунд наблюдал за косым подъемом шара, а затем вновь перевел взгляд на Краузе.
      * * *
      - Смотрите,- капитан положил на стол несколько листков.- Знакомо вам это?
      Трофимов взглянул и ахнул. Эскизный чертеж новой конструкции, подводной буровой, который они чертили на берегу Медвежьего озера! Надписи были сделаны на английском языке. Проектный отдел треста еще не успел перенести этот чертеж на ватман, а врагу он уже известен. Но удивительное дело! Чертеж тот и в то же время не тот. Принципиально все верно, но в деталях схема не имела полного сходства с подлинником.
      "Кто? Кто мог? - сверлил мозг мучительный вопрос.- Ведь Сорокин не видел подлинника. Значит есть еще кто-то! - обожгла новая мысль.- Но кто? Родионов? Да, ему известна эта схема, хотя непосредственно он над не не работал. Родионову легко, конечно, скопировать чертеж пЬ памяти и передать его Сорокину или переслать. "
      Но Сорокин! Страшно было сознавать, что человек, которому ты доверял и которого считал своим другом, оказался врагом. Неужели дружба способна так ослепить человека?
      -Ну, что вы скажете, Алексей Петрович?-спросил Винокуров.
      Трофимов рассказал историю появления идеи новой конструкции подводной буровой.
      - У кого сейчас записная книжка?
      - Записную книжку вернули хозяину, ну, а листки с эскизом, как и все, что имеет отношение к проекту подводной буровой, находится в Проектном отделе треста. Виктор Николаевич Дубравин после работы все материалы закрывает и опечатывает в сейфе. Но чтобы сделать это,-Трофимов показал на чертежи,- не обязательно иметь оригинал. Это нетрудно изобразить по памяти. И так именно это и сделано: в деталях схема не идентична подлиннику. Чертежи первого варианта всем в печенки въелись, а новые изменения не сложны.
      - А все-таки, кто бы мог воспроизвести по памяти новый проект? настаивал Винокуров.
      - Кто? Ну я, Дубравин, Комолов, Родионов, да и другие инженеры проектного отдела.
      - Сорокин имел доступ к чертежам?
      - Нет.
      Помолчав, Трофимов вслух подумал:
      - Да, Родионов мог легко это сделать...
      - У вас есть какие-нибудь подозрения в отношении Родиoнова? заинтересовался Винокуров.
      - Не знаю, товарищ капитан. Как бы вам это объяснить... Уж очень необыкновенная дружба у него с Сорокиным завязалась в последнее время.
      - Но ведь для столь страшного подозрения этого мало. Вы ведь тоже дружили с Сорокиным, хотя у вас были, может, и большие основания.
      - Да, вы, конечно, правы,- лицо Трофимова вспыхнуло.- Но Родионов, как я выяснил, без разрешения уносил некоторые чертежи домой.
      - Ну, это совсем другое дело. Расскажите подробно.- Выслушав Трофимова, капитан, задумчиво проговорил:
      - Это любопытно, чертежи нужны были ему для работы?
      - Возможно. Вообще-то говоря, все это никакого секрета не представляет. Пока это - материал для служебного пользования, а как только мы запустим подводную буровую в серийное производство, она будет внесена в список товаров для международной торговли. Кому надо - пусть покупает.
      - Ну, спасибо, Алексей Петрович.
      Трофимов уже от двери повернулся к Винокурову:
      -Товарищ капитан, Сорокин-действительно Сорокин?
      - Нет. Теперь я могу вам сказать. Это немец Курт Краузе, служивший в гитлеровской разведке. К нам переброшен... да вы лучше знаете, при каких обстоятельствах, в 1944 году.
      - Это дело рук Соро... Краузе? - Трофимов кивнул на чертежи подводной буровой.
      - Да. Только не ясно пока, получил ли он их из других рук или сам воспроизвел, пользуясь излишними разговорами окружающих.
      - Последнее вполне вероятно.
      - А вы, Алексей Петрович, не меняйте внешне своего отношения кСорокину.
      - Не знаю.- мрачно сказал Трофимов, сжимая кулаки.- Это трудно.
      - Надо,-твердо произнес Винокуров.
      - Хорошо.-Трофимов взял от капитана подписанный пропуск и встал.
      - Когда уезжает ваша сестра?
      - Скоро. Отпуск ее кончается.
      - Вы не можете опять отправить Атамана?
      - Отправлю,- Алексей Петрович вспомнил, что с тех пор, как Марина привезла Атамана, Сорокин ни разу не заходил к нему, хотя раньше был частым гостем.
      - Да, нелегко ему сейчас,-вслух подумал о Трофимове Винокуров, глядя на закрывшуюся за инженером дверь.
      ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
      По срочно изготовленным чертежам реконструировалась ПБУ-8. Удачная реконструкция позволила бы пустить установку в серийное производство. Работы велись круглосуточно. Медлить было нельзя. Ледяной остров мог принять в свои уютные жилые дома тысячи людей. Город на море быстро разрастался. Квартал за кварталом монтировались из готовых блоков все новые и новые многоэтажные корпуса. Заканчивалось сооружение производственных объектов: мощных компрессорных станций, ремонтного завода, электростанции; от острова на материк прокладывались пoдводные трубопроводы. Управление треста Морнефть готовилось к переезду из Приморска на Ледяной остров.
      Накануне испытания реконструированной ПБУ-8 Трофимову с Ледяного острова позвонила Ольга. Взволнованно она сообщила, что восточный скат Ледяного острова подтаял и изоляция, прикрывавшая ледяной массив от теплых морских течений, рухнула на дно. Надо было принимать срочные меры.
      - Приезжайте, Алексей Петрович, скорее,- умоляла Ольга.
      Пришлось бросить все и вылететь на Ледяной остров.
      Познакомившись с положением на месте, Трофимов понял, почему так волновалась Ольга. Ледяному острову угрожала катастрофа.
      Ольга показалась Трофимову еще более осунувшейся и побледневшей. Даже загар, казалось, сошел с ее лица. Не подымая глаз, она сдержанно рассказала Трофимову о случившемся. Тщетно старалась она скрыть свою растерянность.
      Алексей Петрович решил сам проверить размеры катастрофы. С подводного автобуса он осмотрел восточные скаты острова. Ольга, вместе с ним спустившаяся под воду, больше молчала. Она опять ушла в себя и на вопросы Трофимова отвечала сухо и односложно.
      Мрачный вышел Трофимов на берег.
      - Что же будем делать, товарищи?-Алексей Петрович обвел взглядом тревожные лица собравшихся на экстренное совещание.-Не сегодня-завтра обрушится изоляция в других местах.
      - А что, если пустить в дело микрохолодильники?-обратился к Трофимову Ахундов.-Мы с Ольгой Петровной думали об этом.-Ахундов обернулся к Ольге, как бы ища ее поддержки.
      - Ну? - Трофимов с интересом посмотрел на инженера.
      - Если холодильники сделать с разомкнутыми контактами, спустить их на подтаивающий скат, дать напряжение, то вода замкнет контакты, и холодильники будут работать. Но когда вода замерзнет настолько, что контакты окажутся во льду, холодильники окажутся автоматически выключенными.
      - А как с изоляцией?-заинтересовался Трофимов.
      - Можно и изолировать, только контакты надо будет вывести на поверхность бетона.
      - А какую площадь защитит один холодильник?-Трофимов раскрыл блокног и взял в руки карандаш.
      - Пятьсот квадратных метров.-Ахундов заметил, как в руках Трофимова забегал карандаш.-Вы, Алексей Петрович, не считайте. Мы подсчитали: нужно шестьсот холодильников.
      - Неверно считали.
      - Как так, неверно?
      - Укреплять нужно не только скат, а весь остров. В первую очередь следует спасать другие участки, где изоляция еще не обрушилась. Восточным скатом займемся потом.
      Возвращался Трофимов в Приморск вместе с Ольгой. Она все время смотрела в окно и за дорогу не проронила ни слова.
      - Пойдемте пешком! - предложил Трофимов, когда самолет приземлился.
      - Хорошо,-безразлично согласилась Ольга.
      Алексей Петрович изредка бросал взгляд на шагавшую рядом Ольгу. Лицо ее было грустным. Алексей Печфович несколько раз порывался заговорить с ней, но не знал, с чего начать.
      - Скажи, Оля, за что ты мучаешь себя и меня? - вырвалось у Трофимов.
      Она промолчала.
      Трофимов не решился повторить вопрос. Чужие и далекие друг другу, они подошли к Приморскому бульвару. Вечернее солнце золотило верхушки деревьев, успокоенно дышало море.
      - Давай посидим, а?-попросил Трофимов.
      Ольга, не ответив, первая повернула к скамейке.
      Но разговор по-прежнему не клеился. В ответ на вопросы Ольга все ниже опускала голову. Алексей Петрович заметил на ее глазах слезы и сам расстроился.
      - Ну скажи мне, Оля, что с тобой делается?-Алексей Петрович нежно погладил девушку по плечу.-Ведь любишь? И я без тебя не могу.