Застучали передвигаемые стулья, комната наполнилась многоголосым шумом, люди устремились к выходу. Кириллова побежала к своим девушкам-лаборанткам, чтобы дать последние указания по зарядке аппаратов перед спуском в скважины.
      Члены комиссии перешли в диспетчерскую. На щитах поблескивали многочисленные приборы. Сюда сходились нити управления всем промыслом. Трофимов остановился у щита, в который были вмонтированы регистраторы эяектротермометров, показывающие и записывающие температуру в скважинах-обводнительницах.
      Вскоре дежурный диспетчер, сидевший у телефонов, доложил, что на пятой скважине спуск закончен.
      - Разрешите дать ток?-диспетчер положил руку на рубильник. .
      Трофимов молча кивнул.
      - Сорок третья готова! - сообщил диспетчер, включая второй рубильник.
      - Восьмая и тридцать первая готовы! Двенадцатая! Сто девятая! выкрикивал диспетчер.
      Стрелки самопишущих электротермометров поползли влево. Микрохолодильники действовали.
      В диспетчерскую вбежала запыхавшаяся Ольга. Щеки ее порозовели.
      - Ой, я, кажется, опоздала!
      Все, кто стоял у приборного щита, обернулись. Трофимов, встретившись взглядом с Ольгой, улыбнулся. Радостью просияло ее лицо. .
      Когда был замкнут последний рубильник, Воронин посмотрел на часы.
      - Пятьдесят одна минута вместо полутора часов по графику!-сказал он.-Молодцы, подземники!
      Прошел еще час. Члены комиссии ушли обедать. Только Ольга ни на минуту не отходила от приборного щита. Ей все казалось, что температура в скважинах падает слишком медленно. Она то и дело подходила к щиту, постукивала пальцем по плоским стеклам, за которыми белели медленно двигавшиеся клетчатые ленты регистраторов температуры. А когда первый прибор показал 50 градусов ниже нуля, Ольга сверила время со своими расчетами. Все в порядке-расчеты верны. Успокоившись, она открыла сумочку и вынула зеркало. "Боже мой, на кого я похожа!-подумала, она, глядя на свои растрепавшиеся волосы. Так вот почему он так на меня посмотрел!"- вспомнила Ольга улыбку Трофимова, которой он встретил ее. Легкий румянец выступил на щеках. Она еле успела привести себя в порядок, когда вернулись Трофимов и Воронин.
      - Пора откачивать воду,-сказал Алексей Петрович, взглянув на электротермометры. Диспетчер подошел к большому щиту, где были установлены регуляторы электропогружных насосов. Он начал переключать приборы на малые обороты.
      -Давай на максимальные, не бойся,- сказал Трофимов и добавил:Передайте геофизикам, чтобы следили за водяными контурами. Обо всех изменениях пусть Сообщают сюда
      Вошли Нури и Зарубин.
      - Ну куда же вы пропали?-говорил на ходу директор журналисту.- Ведь самое интересное здесь, а вы разгуливаете по промыслу.
      - Я был у Громова, наблюдал работу его бригады.
      - Да чудак вы человек, отсюда же лучше все видно. Здесь весь промысел. Вот, например, этот,-директор указал на прибор, только что включенный диспетчером,- регулирует работу электропогружного насоса в четвертой скважине. Если вы пойдете к этой скважине, вы ничего не увидите.
      А здесь видно все. Вот эта стрелка показывает число оборотов, а вот эта - производительность. Видите, она стоит на цифе тридцать пять. Это значит-тридцать пять литров в секунду. Вы хотите знать, что откачивает насос? Пожалуйста. Вот еще две стрелки: эта показывает процент воды, тапроцент нефти.
      - Что же, насос качает одну воду?
      - Совершенно верно. Зона вокруг скважины обводнена. А вот в сорок седьмой скважине, видите,- директор указал на другой прибор,- воды восемьдесят четыре процента, нефти шестнадцать. Насосы всех обводненных скважин работают сейчас на полную мощность. И если притока посторонней воды в зоны этих скважин не будет, тогда все они вскоре перейдут на чистую нефть.
      - Так именно и будет! - вмешался в разговор Трофимов.
      - Алексей Петрович, вас к телефону,-сказал диспетчер.
      - Я слушаю. Уменьшается? Замечательно!-Трофимов положил трубку.Товарищи, звонил Козлов от геофизиков. Он Говорит, что зона обводнения уменьшается. Скоро можно будет начать нагнетание воды за контур.
      Прошел еще час. Нефти в скважинах обводненной зоны больше, воды-меньше.
      -Пора,- сказал Трофимов.
      Диспетчер замкнул рубильники нагнетательной станции. Он с любопытством наблюдал за поведением многочисленных приборов. Судорожные колебания стрелок и самописцев указывали на первую волну давления, прошедшую по нефтяным пластам. Постепенно движения стрелок стали устойчивыми.
      Алексей Петрович повернулся к диспетчеру:
      - Пора закрыть эксплуатационные скважины и начать нагнетание газа в нефтяную зону.
      Через несколько минут снаружи донеслись приглушенные, но частые постукивания компрессоров.
      К вечеру пробный отбор нефти показал увеличение ее притока к скважинам. Но давление у забоев скважин было еще небольшим. Некоторые скважины давали чистый газ.
      - Придется несколько деньков постоять,-сказал Трофимов директору промысла Гасан-Нури.
      Но директора это замечание не огорчило. Повеселевший, он уже прикидывал в уме, когда промысел сможет выполнить годовой план. Закончив подсчет, он посмотрел на Трофимова и Кириллову, стоящих рядом.
      - Ай, какие же вы молодцы! Вы промысел вылечили. Олечка, дай я тебя расцелую,-и растроганный Гасан-Нури шагнул к Кирилловой, которая, смеясь, выбежала из диспетчерской.
      Возвращался Алексей Петрович в Приморск, когда на землю уже спустилась ночь. С грустью посмотрел он на пустое сиденье рядом с собой - Ольга задержалась на промысле.
      Проехав вдоль морского берега до Соленого мыса, он не повернул вправо, куда уходила дорога, а по песчаной отмели проехал метров триста вперед, остановил машину под скалистым обрывом, погасил свет и выключил мотор. Пройдя еще немного пешком, он оказался возле двух больших камней, образовавших как бы естественное кресло. Это было его излюбленное место. Усевшись, он с наслаждением затянулся папиросой. У ног плескалось море, легкий ветерок, поднявшийся к вечеру, освежал лицо. Далеко в море мелькали созвездия огоньков,-это светились морские эстакадные островки, с которых бурили морские скважины в прибрежной зоне,
      Дышалось легко, свободно. Приятно было думать, мечтать.
      Но то ли горячие, не успевшие остыть от дневного зноя камни, то ли удобная, расслабленная поза, то ли суета и волнение прошедшего дня, а может быть, все это вместе перепутало мысли, смежило глаза...
      Проснулся Алексей .Петрович неожиданно, словно от толчка. Еще не понимая, что с ним и где он, услышал позади себя голоса. Он невольно вытянул затекшую ногу. В воду посыпались камешки. Только тут он окончательно пришел в себя, прислушался. Было тихо, только сильней плескались внизу волны да сзади наверху шелестела листва кустарника под порывами посвежевшего ветерка. Значит, ему послышалось. Пора ехать. Трофимов собрался встать, но вдруг ясно услышал, как кто-то сказал по-английски:
      - Никого нет. Это море. У вас слабые нервы, господин Краузе. Это не годится. Люди вашей профессии не должны иметь нервов.
      - Извините, мне послышалось.- Голос показался Трофимову очень знакомым.
      - Я уполномочен сообщить, что шеф недоволен вашей деятельностью, а точнее бездеятельностью. Это может плохо кончиться для вас,- в голосе послышалась угроза.
      - Я стараюсь, но это очень трудно.
      - Вы что же, хотиге, чтобы большевики принесли вам секреувоего холодильного аппарата на золотом блюдечке? Не дождетесь.
      - Но ведь кто мог знать...
      Дальнейшее Трофимов не расслышал.
      - Вы обязаны знать. И зачем было лезть в окно, когда есть дверь? Романтики захотелось? К черту! Мы платим вам не за романтику, а за дело.
      - Извините, но...
      -К черту извинения! К черту ваши трудности! Вы их сами выдумали. Предупредите инженера...
      Порыв ветра унес конец фразы.
      -Что касается Медведя, то он трус. И вряд ли на него можно рассчитывать.
      - Тем легче его заставить работать на нас. Вот деньги. Возьмите. Потом, почему вы медлите с операцией В? Между прочим, Кириллова сегодня в Белых камнях. Лишняя холодильная бомба у нее, наверное, найдется. Ну, мне пора. Я поеду мимо Белых камней. Вас подвезти?
      Ответа Трофимов не расслышал.
      Голоса смолкли. Сверху посыпались камешки. Слышны были удаляющиеся шаги.
      Первой мыслью Трофимова, пораженного услышанным, было броситься на голоса, размозжить булыжником головы мерзавцам. Но он сдержал свой порыв, понимая, что это бессмысленно -двадцать метров отвесного обрыва отделяло его от врагов. Но что делать? Задержать их он не может. Вот уже не слышно шагов - они поднялись на холм, за которым проходит шоссе.
      Кто же этот Краузе? Уж очень знакомым показался Трофимову его голос. Мысль лихорадочно работала. Но чем сильней напрягал Алексей Петрович память, тем безнадежнее ускользал звук этого голоса. А что, если этот Краузе сойдет сейчас в Белых камнях? А там Оля.
      Трофимов впервые, даже мысленно, назвал так Кириллову.
      В ушах его еще звучали слова: Кириллова сегодня в Белых камнях. Этот волк правильно рассчитал. Но не бывать их грязному делу! Скорее в Белые камни!
      Спотыкаясь в темноте, Трофимов рванулся к машине.
      Развернувшись, Алексей Петрович прибавил газу. Выехав на шоссе, он увидел впереди два красных огонька. "Не уйдете!"-подумал инженер, уверенный, что впереди машина диверсантов. Стрелка спидометра быстро ползла по циферблату от 40 к 60, 80, 100... и, наконец, остановилась на 140. 140 километров в час! С бешеной скоростью уходила под машину серая лента шоссе. Красные огоньки все ближе и ближе. Вдруг машину с невероятной силой бросило в сторону, баранка руля в резком повороте выскользнула из рук. Темная масса гранитного склона вздыбилась и опрокинулась на Трофимова...
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ
      Али Гасанович Байрамов принимал лечебную ванну. Расторопные и веселые медицинские сестры с напускной строгостью требовали от больных соблюдения полной тишины, которую сами же первые нарушали бойким щебетаньем. Эх, молодость! Не девушки, а синички,- по-отечески улыбаясь, вздохнул Байрамов.
      - Здравствуйте, красавицы! - в процедурный зал влетел, припадая на одну ногу, статный, плечистый здоровяк.-Я не опоздал?
      - Ох, бессовестный! Еще спрашивает! - сдерживая улыбку, ответила одна из сестер,-вот пожалуюсь главному врачу, будете знать.
      - Нехорошо ябедничать, Зиночка, больше не буду, честное пионерское,молодой человек подмигнул сестре;- а море сегодня такое веселое, даже нога почти не болит. Грех не покататься.
      Болтая, здоровяк задернул гардину, отделявшую ванное отделение от остальной части зала, быстро разделся и с размаху плюхнулся в ванну.
      - От бисова душа! - без злости выругался сосед Байрамова, на которого обрушился каскад брызг, поднятый веселым молодым человеком.- Бегемот африканский.
      Здоровяк в ответ только захохотал.
      Байрамов невольно повернул голову к соседу, в котором по голосу узнал Штанько.
      - Остап Федорович! Вы ли это?
      - Как видите, я самый, в натуральном виде. Вот не ожидал встретиться,в свою очередь удивился Штанько.
      - Вы что, сегодня приехали?-спросил Байрамов.
      - Угу. А вы когда собираетесь в Приморск?
      - Недели через две, не раньше. Врачи - будь они неладны! - грозятся задержать еще на месяц. Но думаю, что этот номер у них не пройдет. Нельзя же столько времени здесь прохлаждаться. Рассказывайте же, что нового у нас в Приморске.
      - Больной Байрамов! Не разговаривайте,- певуче предупредила сестра.
      - В Приморске у нас, Али Гасанович, нового много,-переходя на шепот, ответил Штанько.- Ваш Трофимов развил такую деятельность, что за две недели на голом месте создал колоссальное хозяйство.
      - Какое хозяйство?
      - Ну, этот трест новый по разведке и добыче нефти с морского дна Морнефть.
      - Как? Разве Морнефть уже организована?-Байрамов даже подскочил в ванне.
      - Да что вы, Али Гасанович! Вы управляющий Мор-нефтью и задаете мне такие, извините, странные вопросы.
      Наступила пауза. Удивленный словами Штанько, Байрамов вспомнил свою последнюю встречу с мицистром, с которым был дружен со студенческих лет...
      Министр, провожая его до двери своего кабинета, говорил:
      - Отдыхать, отдыхать и поправляться. Ты, Али, варвар. Сам к себе варвар. Четыре года не отдыхать! Посмотри на себя в зеркало, на кого ты похож! Постарел. Весь седой.
      - А сам-то?-усмехнулся Байрамов, глядя на серебристые виски министра.
      - Так я же только с висков да немного с затылка,-засмеялся тот, проведя ладонью по широкой лысине. Потом снова стал серьезным.-Да, старею. Ты помнишь, Али, нашу преддипломную практику? Словно вчера это было, а ведь двадцать пять лет прошло. Да, четверть века... А что ты скажешь,- другим голосом заговорил вдруг министр,- если мы поручим тебе одно очень серьезное дело?
      - Какое?
      - Хватит тебе на мели у берегов ковыряться. Пора в открытве море. Будешь добывать нефть из-под больших морских глубин.
      Подумав, Байрамов спросил снова:
      - Каким способом?
      - Пока не знаю,- рассмеялся министр.- Но дело важное, необходимое, и это главное. А способ надо найти. Ну как? Согласен? Можешь подумать, с ответом не тороплю. Впереди у тебя целый месяц.
      "Вот оно что,"- удивленно поднял лохматые брови Байрамов. Он занимался разработкой прибрежных морских участков, но давно мечтал об освоении глубоководной части морского дна.
      - Согласен. Чего ж тут думать.
      - Ну, я так и знал. А теперь отдыхай, лечись и чтобы сегодня же духу твоего в Москве не было.
      ...Погрузившись в воспоминания, Байрамов почти не слышал, что ему говорил Штанько. Потом спросил:
      - Значит, есть решение об организации треста?
      - Сам читал. Вы-управляющий, Трофимов-главный инженер, профессор Дубравин - главный геолог. Правда, он еще в Москве. Но Трофимов действует за десятерых. Наш завод он завалил заказами, судоверфь тоже работает на Морнефть. Каждый день прибывают новые люди, оборудование. А посмотрели бы вы на порт, он забит вашими судами... Али Гасанович, да куда же вы?
      Но Байрамов уже не слышал. Он вылез из ванны, торопливо оделся, и через двадцать минут выходил из своего корпуса счемоданом в руках. Навстречу ему в белоснежном халате бежала девушка-врач.
      - Больной Байрамов,-возмущалась она на ходу,-почему вы нарушаете режим? Почему раньше времени покинули ванну? Я вас из санатория выпишу....
      - Хорошо, хорошо, доктор. На первый раз простите старика. Не надо волноваться, доченька. До свидания!
      Ошеломленная девушка только тут поняла, что ломится в открытую дверь. Она со смущенной улыбкой посмотрела вслед Байрамову, торопливо шагавшему к воротам.
      Байрамов появился в Приморске так же неожиданно, как и уехал из санатория. Побывав дома, он пришел в управление треста. Но главный инженер с утра находился в Белых камнях.
      Управляющий позвонил на промысел. Но оттуда сообщили, что Трофимов час назад выехал в Приморск.
      "Пора бы вернуться,-думал Байрамов.-Может, заехал домой,-позвоню." Но и дома его не оказалось. Где еще искать Трофимова, Байрамов не знал. "Если час назад он выехал из Белых камней, то должен бы уже приехать. Ну, а если не приехал, значит скоро приедет,"-успокаивал себя управляющий. В ожидании главного инженера он стал изучать принесенные секретаршей приказы, распоряжения и переписку треста, которой накопилось немало.
      Зазвонил телефон. Байрамов поднял трубку. Чей-то взволнованный голос спрашивал, вернулся ли Трофимов?
      - Нет, еще не приезжал. А кто говорит?
      - Директор промысла Гасан-Нури.
      - Здравствуй, Гасан! Это я, Байрамов. Что случилось?
      - Беда, Али Гасанович. Кириллову Олю убили.
      - Что? Несчастный случай?
      - Да нет! Убили!..
      Голос Гасан-Нури дрогнул. Было слышно, как кто-то всхлипнул, потом Байрамов услышал не то тяжелый вздох, не то сдержанный стон.
      - Алло! Гасан! Гасан-Нури!
      Телефон молчал.
      Ошеломленный известием, Байрамов опустил руку с телефонной трубкой на стол. Несколько раз в кабинет заглядывала секретарша, собираясь уходить, но не смела спросить разрешения: вид у Байрамова был необычный. От искрящейся в глазах веселости, с которой он вошел, в кабинет, не осталось и следа.
      Бережно, как очень хрупкую вещь, он положил, трубку на аппарат.
      - Машину! - строго сказал вновь заглянувшей секретарше.
      У Зеленого мыса шоссе перегораживала желтая переносная решетка, за которой стояли две ремонтные машины-комбайны.
      - Придется в объезд по горному шоссе,- с досадой сказал шофер, поворачивая баранку руля.
      - Постой, Женя,-Байрамов положил руку на плечо шореру.- Кажется, проедем. Видишь?
      Рабочий, выскочивший из ремонтной машины, убирал решетку.
      В километре от Белых камней, в свете автомобильных фар Байрамов увидел завалившийся в кювет лимузин. Его левое заднее колесо было высоко задрано, выхлопная трубка пульсировала голубоватым дымком.
      - Это машина Алексея Петровича,- шофер резко затормозил.
      Байрамов выскочил на шоссе. Странно! В машине как будто никого, а мотор ровно работает. Непотушенные фары двумя короткими светлыми снопами упираются в откос. Паутина расходящихся трещин окружала неровный пролом в ветровом стекле. "Удар булыжником,"- подумал Байрамов.
      -Передняя левая рессора сломана, шина проколота,-сказал шофер, заглядывая под машину.-Очевидно, Алексей Петрович ехал. очень быстро.
      - Да,- протянул Байрамов, открывая переднюю дверцу машины, и отпрянул назад.
      Из дверцы свесилась рука. Нагнувшись, Байрамов увидел на полу Трофимова. Он лежал в неестественной позе. Ноги его упирались в одну дверцу, голова- в другую. Левая рука была подвернута под живот, правая откинута вперед. Часы на приборном щитке показывали 11.20. Байрамов взглянул на свой хронометр - тридцать две минуты первого.
      Шофер и Байрамов вытащили Трофимова и положили на траву. Алексей Петрович был без сознания. Волосы, свесившиеся на лоб, слиплись в загустевшей крови.
      "Что это, покушение или несчастный случай?" - подумал Байрамов, а вслух сказал:
      - Женя, там внизу, в балке, есть родник, принеси, пожалуйста, воды. Хотя нет, я сам схожу, а то тебе в темноте не найти. Ты ведь плохо знаешь эти места. Побудь возле Алексея Петровича да мотор выключи и погаси фары. Я сейчас вернусь.
      Байрамов спустился в балку, но родник оказался пересохшим, только полоса высокой травы указывала, что водой пропитана почва. Али Гасанович стал подниматься по руслу пересохшего ручья, отыскивая его исток. В котловинке, которую можно было легко перешагнуть, тускло поблескивала вода, отражай звездное небо. Байрамов присел на корточки и погрузил ладони в прохладную воду. Потревоженные звезды заплясали в бездонной глубине. Али Гасанович не удержался, зачерпнул пригоршнями воду и жадно сделал несколько глотков и тут же почувствовал испарину на спине. "Ах, старый осел, что я мешкаю." Сзади послышались шаги. Вот и Женя, не дождался, идет за мной. Байрамов быстро зачерпнул в измятое ведерко воду, выпрямился и обернулся. Темная фигура Жени-Али Гасанович был уверен, что это его шофер-была в пяти-шести метрах. Но каково же было его удивление, когда человек, перед которым внезапно словно изпод земли выросла фигура Байрамова, шарахнулся в сторону.
      - Стой! - крикнул Байрамов и нагнулся, опуская ведро на землю.
      И это спасло его. Яркая, но бесшумная вспышка пистолетного выстрела ослепила, и срезанная пулей ветка упала Байрамову на голову.
      Старый лезгин вскипел от ярости и, забыв о Трофимове, кинулся вслед за стрелявшим. Но того уже не было видно. Только вверх по откосу шуршал молодой орешник да трещали под ногами " Эх, не те годы!"-подумал он и повернул назад.
      Встревоженный долгим отсутствием Байрамова, шофер встретил начальника немым вопросом.
      - Бандит какой-то,- Байрамов тяжело дышал.
      - Где бандит?
      Байрамов не ответил.
      При свете автомобильных фар Трофимову стали смывать кровь с лица. Холодная вода и свежий воздух оказали свое действие: Алексей Петрович открыл глаза. Еще затуманенным взглядом обвел он склонившихся над ним людей. Но сознание быстро прояснилось. Он посмотрел на уткнувшуюся в кювет машину и вспомнил все. Резко приподнявшись, показал в сторону Белых камней:.
      - Скорей туда! Нельзя медлить!
      - Поздно,-тихо сказал Байрамов, догадавшись, что между аварией с машиной Трофимова и событиями в Белых камнях имеется какая-то связь.
      Алексей Петрович бессильно опустил голову. Из раны обильно потекла кровь, заливая лоб и глаза.
      Шофер, сохранивший привычку военных лет (он был танкистом) всегда иметь в машине бинт, вату и йод, быстро сделал Трофимову перевязку.
      - Надо ехать,- Байрамов помог инженеру подняться.- Должно быть, скоро будет гроза.
      И действительно, за короткое время все вокруг изменилось. Тучи заволокли небо. Уже не было видно ни одной звездочки. Воздух стал неподвижным и душным. Темные бесформенные силуэты придорожных кустов не шелестели листвой. Ни один звук не нарушал наступившей тишины. Вдали над морем сверкали немые огненные сполохи.
      В свете молний, которые вспыхивали все ближе, окружающие предметы казались белыми и безжизненными. Но вот со стороны моря послышался еле уловимый шум, который быстро приближался, становясь все сильнее. Шелест, похожий на шепот, пробежал по листве. Байрамов, усаживая ослабевшего Трофимова в машину, почувствовал нежное дуновение ветерка на разгоряченном лице. И вдруг сильные беспорядочные порывы ветра закружили в воздухе сорванные листья. Тяжелые капли ударили по шоссе, забарабанили по кузовам машин. Ослепительно вспыхнула молния, и в то же мгновение с оглушительным треском ударил гром. И, словно по сигналу, хлынул ливень. Но все трое Трофимов, Байрамов и шофер - были уже в машине.
      Когда шофер стал разворачиваться, Алексей Петрович остановил его.
      - Нет! В Белые камни!
      Женя вопросительно посмотрел на Байрамова. Тот кивнул головой.
      * * *
      Преодолевая слабость и тошноту, Трофимов в сопровождении Байрамова вошел в кабинет Гасан-Нури. У дивана в напряженной тишине стояли люди. Они следили за каждым движением доктора, склонившегося над неподвижной Ольгой. Голова ее была забинтована. Красным маком алело пятно на повязке. Бескровное лицо осунулось, бледные губы плотно сжаты, глаза закрыты.
      Спазма перехватила Трофимову горло.
      - Да, положение серьезное,- врач выпрямился, посмотрел на Гасан-Нури.Нужен полный покой.
      "Жива!"-мелькнула радостная мысль у Трофимова.
      В стороне, у окна, в окружении нескольких человек стоял рабочий в спецовке и негромко, но возбужденно что-то рассказывал. Трофимов прислушался.
      - ...Я уже говорил, что в девятой скважине неожиданно отказал холодильник. Пришлось позвать Ольгу Петровну. Она приказала поднять аппарат. Мы подняли. Ольга Петровна отвинтила верхнюю крышку и вынула из аппарата стеклянный баллон. Ампулой она его назвала. Так вот эта ампула оказалась разбитой и пустой - наверное, когда спускали, то ударили обо что-нибудь и жидкость вытекла. Ольга Петровна сказала, чтобы я сходил за другой ампулой. Я было пошел, но она меня остановила и сказала, что сходит сама. Мне надо бы пойти с ней, а я вот остался,-как бы оправдывался рабочий.-Прошли минут десять, а она не возвращалась. Тогда я решил узнать, в чем дело. Не успел пройти и ста метров, как увидел бегущего навстречу мальчика. "Дяденька, скорей сюда!"-закричал он, и я побежал за ним. На тропинке у семнадцатой скважины возле кустов я увидел Ольгу Петровну. Она лежала лицом вниз. Тут я встретил вот его,- рабочий указал на товарища,- и мы вдвоем принесли ее сюда.
      Зазвонил телефон. Гасан-Нури снял трубку:
      - Алло! Где вода? Много? Так. Ладно, примем меры. Продолжайте наблюдать.
      - Ну, вот что, товарищи,- обратился Гасан-Нури к рабочим.- Получите сейчас на складе запасную ампулу и немедленно приступайте к спуску аппарата в девятую скважину, а то ледяная пробка совсем растает и вода зальет промысел. В соседних скважинах снова появилась вода, правда, пока еще немного.
      - Надо уменьшить давление в нагнетательных скважинах,- сказал Трофимов.
      Все обернулись на его голос.
      - Алексей Петрович, вы откуда? Что с вами?-спросил Гасан-Нури.
      - Так, пустяки,- уклончиво ответил Трофимов.
      Прибыла санитарная машина. Кириллову отправили в Приморск.
      В комнате воцарилась тишина. Все подавленно молчали.
      За окнами сквозь шум дождя послышался сигнал подъезжающей машины, и вскоре в комнату вошли капитан государственной безопасности Винокуров и лейтенант Мамедов.
      ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
      Доктор сделал Трофимову новую повязку. Ранение оказалось неопасным. Кожа на голове была разрезана ветровым стеклом. От потери крови, отравления выхлопными газами и парами бензина у Алексея Петровича темнело в глазах.
      - Это ваша машина осталась на шоссе?-спросил Трофимова капитан Винокуров.
      - Да. Потерпел аварию. Не случись такой беды, не было бы и этого несчастья с Кирилловой.
      Винокуров насторожился.
      - Вы как себя чувствуете, Алексей Петрович? Могу я с вами сейчас поговорить?
      - Конечно.
      Пройдя в соседнюю комнату, Трофимов рассказал кaпитaну о своих ночных приключениях.
      - ...И вот, до машины, за которой я гнался, осталось не более двухсот метров. Тут меня бросило в сторону... Очнулся я, когда Байрамов со своим шофером уже перевязывали мне. голову,- закончил Алексей Петрович.
      - Причиной аварии был прокол обеих левых шин. Прокол исключительный в своем роде. Товарищ лейтенант,- обратился капитан к Мамедову,- принесите ту цепочку, что мы подобрали. При такой скорости и при таком положении нельзя было тормозить. Вот какую игрушку подбросили вам эти господа,- капитан протянул странного вида металлическую цепь, звенья которой с одной стороны имели острые шипы. Каждое звено этой цепи было похоже на ваньку-встаньку: как ее ни бросай, шипы всегда будут торчать вверх.
      - Алексей Петрович,- продолжал капитан после паузы,- вам известно, что в руки врагов попала часть холодильного аппарата?
      - Да. Ампула.
      - Это очень серьезно?
      Трофимов понял вопрос.
      - Нет, не в ней секрет.
      - Часы вашей машины шли правильно?
      - Часы точные.
      - Так. Остановились они в одиннадцать часов двадцать минут. Значит, в это время вы потерпели аварию.
      - Да, примерно,-Алексей Петрович поморщился от боли.
      - Странно, очень странно,- вслух подумал Винокуров.
      И, обратившись к Трофимову, добавил:
      - Вас нашли в половине первого. Неужели за час с лишним по шоссе не проследовала ни одна машина?
      - Товарищ капитан,-вмешался Байрамов,-шоссе было закрыто. Ремонт. Меняли настил моста у Зеленого мыса.
      - Ну, это - другое дело. Товарищ лейтенант, уточните когда закрыли шоссе, и попытайтесь узнать, какие машины прошли через Белые камни со стороны Приморска между двадцатью тремя часами двадцатью минутами и двадцатью тремя часами тридцатью минутами и куда они направились. Да попросите сюда Гасан-Нури.
      Лейтенант, взяв под козырек, вышел.
      -Ну, спасибо, Алексей Петрович. Вы сообщили очень важные сведения. Не буду вас задерживать. Желаю быстрого выздоровления!
      Директор промысла Гасан-Нури и рабочие сообщили немногое. Мальчика, который привел рабочего на место покушения, никто не знал. В темноте рабочий даже не рассмотрел его как следует;
      - Ничего,-сказал капитан,-утром мы его найдем. Может быть, он знает больше.
      Вошел Мамедов.
      - Ну?
      - Товацищ капитан, шоссе закрывалось всего на час. Машинист ремонтного комбайна сообщил, что перед сменой моста у Зеленого мыса в сторону Белых камней проследовали две автомашины-тяжелый самосвал и лимузин с двойными фарами. Точное время он не помнит. Говорит, что в начале двенадцатого. Дежурный милиционер в Белых камнях также утверждает, что в половине двенадцатою видел машину с двойными фарами. Она прошла через поселок с большой скоростью в направлении Светлых озер. Он говорил, что днем обязательно задержал бы ее за недозволенную скорость в населенном пункте, но ночью не сделал этого, потому что улица была пуста. Номер машины двадцать пять -двадцать. Это консульская машина. Десять минут назад она вернулась в Приморск.
      - Понятно,-протянул капитан. - В город она не могла вернуться по Приморскому шоссе. Единственный ее путь лежал Через Светлые озера и горное щоссе. Выходит, что за час машина покрыла расстояние около семидесяти километров. Вряд ли она где-нибудь задерживалась надолго... Сколько человек было в машине, не удалось установить?- прервал капитан свои размышления.
      - Милиционер заметил только водителя.
      -Странная прогулка.
      В это время дверь комнаты отворилась, и на пороге неожиданно появился мальчик лет двенадцати. Очевидно, он быстро бежал: дыхание было частым и неровным. Вода стекала с его одежды.
      - Ты к кому? - спросил Мамедов.
      - К нам, к нам,-улыбнулся Винокуров.
      - Можно, товарищ капитан? У меня очень важное дело,-еще не отдышавшись, сказал мальчик, подходя к столу. -Здравствуйте!
      - Здравствуй! Как тебя звать?
      - Горохов Ленька. Леонид Константинович.
      - Ну садись, Леонид Константинович,-улыбнулся капитан.- Рассказывай!
      - Я постою, а то еще мебель испачкаю.
      - Ничего, высохнет.
      Мальчик примостился на кончике стула.
      - Так вот, значит, у нас сегодня был пионерский костер. Но не в этом дело. Когда сбор кончился, мы пошли домой.
      А в отряде у нас девчонки, они, известное дело, трусихи. Ну вот, когда мы уже расходились по домам, я и говорю Юрке Волкову: "давай напугаем девчонок". Вы, конечно, скажете, что это нехорошо. Но пусть они в другой раз не будут трусихами! Юрка говорит: "Давай". Забежали мы вперед и спрятались в кустах. Ждем. Вдруг слышим: через эти самые кусты кто-то продирается. Совсем близко к нам подошел, даже слышно, как дышит, а только темно, ничего не видно. Потом он постоял и дальше отошел. А нам интересно узнать, что это он в кустах прячется. Мы притаились и ждем. Тут на тропинке появилась тетенька. Как только она прошла тот куст, за которым спрятался человек, он ее чем-то сзади ударил.