На лестнице послышались шаги и вниз спустились Ичиль и юная девушка с глубокими карими глазами и длинными чёрными волосами, при виде которой Зеникс выпучил глаза, а Лейрус и Зихий хором воскликнули:
      — Салия!?
      Девушка вскрикнула и отпрянула к стене; переведя взгляд на огромную фигуру таращившегося на неё Зеникса, она и вовсе сжалась в комок, стараясь сделаться незаметной. Ичиль ошарашено переводил взгляд с девушки на Лейруса и Зихия, удивлённых появлением здесь бывшей служанки из Дрока, пособницы скотокрада Галуса. Ширел также был заинтересован такой бурной встречей людей, которые, по его представлению, не должны были быть знакомы. Первым заговорил Нерождённый, обратившийся к юноше:
      — Ичиль, это твоя сестра?
      — Да, конечно, это Салия.
      — Она родная дочь Гермиуса?
      — У нас с ней один отец и одна мать.
      — Понятно.
      — Зато мне ничего не понятно, — вставил Ширел. — Вы знаете эту девушку?
      — Ну… да, — неуверенно произнёс Зихий. — Во всяком случае, мне так кажется.
      — Но…
      — Давай мы разберёмся с этим позже, когда вернётся Гермиус, — прервал собравшегося было продолжить расспросы Ширела Лейрус. Поймав направленный на Зеникса полный ужаса взгляд девушки, он позвал её. — Салия!
      Та продолжала неотрывно смотреть на отчего-то смутившегося и опустившего глаза великана.
      — Салия!
      Наконец девушка повернулась к Нерождённому.
      — Успокойся. Тебе никто не обидит. Тебе ясно?
      Салия кивнула, постепенно приходя в себя.
      — Ты хотела чем-нибудь накормить нас?
      — Да… — мелодичный голос мало чем напоминал тот хрип, который издавала девушка в последнюю их встречу, когда Зеникс своей рукой, будто железными тисками, сдавливал ей горло.
      — Не стоит, твой отец сейчас принесёт нам что-нибудь на ужин. Лучше приготовь пока места, где мы будем спать.
      — Хорошо.
      Мельком окинув взглядом притихшего Зеникса, Салия бойко взбежала по лестнице. Как только она скрылась на втором этаже, дверь отворилась и на пороге показался Гермиус, вслед за которым вошли несколько человек с дымящимися и источающими аппетитный запах блюдами.
      — Прошу отужинать в моём доме, — галантно пригласил гостей к столу хозяин жилища, чем те не преминули воспользоваться, усевшись на скамьи, придвинутые к столу. Гермиус, не слушая возражений со стороны Ширела, усадил волшебника на почётное место, на единственный в доме стул. Ильчи, подойдя к отцу, пытался что-то сказать тому на ухо, но Гермиус нетерпеливо отмахнулся, занятый гостями, и сказал, что выслушает сына позже.
      Ужин оказался очень вкусным, особенно для гостей, в последние дни питавшихся нерегулярно и всё больше на ходу и впопыхах. Особенно впечатлили мага соусы и специи, придававшие блюдам особый утончённый вкус. Ширел пытался выяснить у Гермиуса секреты приправ, но тот мог только с виноватым видом развести руками — в приготовлении пищи он ровным счётом ничего не понимал, всё делали местные женщины. Если Великому Магу угодно, то завтра утром он, Гермиус, может отвести его, Ширела, к тем женщинам, что готовили эти блюда — предложил хозяин. Волшебник явно был настроен ответить согласием, но расслышал сдержанные смешки Зихия и Зеникса, увидел широкую улыбку Лейруса, до его слуха донёсся шёпот Древославного «ну, прямо как стряпуха». Ширел нахмурился и почти покраснел, и тут же прекратил кулинарные расспросы. Маг красноречиво посмотрел на Зихия и негромко, но отчётливо постучал пальцем по столу. Сын Урсуса намёк на обещаемые ему неприятности понял и замолчал, стараясь сдержать рвущиеся из него хихиканья.
      В это время на первый этаж спустилась Салия и, стараясь не смотреть на гостей, подошла к отцу. Гермиус радостно улыбнулся, приобнял дочь за плечи и легонько повернул её в сторону Ширела:
      — Великий Маг, вы уже видели мою дочь, Салию?
      — Да, Гермиус, девушка встретила нас, когда мы пришли.
      — Салия, где ты была? — спросил Гермиус.
      — Я подготовила постели для наших гостей.
      — Молодец.
      — Скажи, Гермиус, — громко заговорил Зихий, отодвигая от себя опустевшее блюдо. — Не знаешь ли ты, может быть кто-то из ваших людей занимается скотокрадством.
      Произнося «скотокрадством», Зихий посмотрел прямо в глаза Салии; девушка потупила взгляд.
      — Почему ты спрашиваешь об этом, Зихий? — нахмурился Гермиус.
      — Почему? Потому что последний раз до сегодняшнего дня я видел твою дочь, когда она помогла одному мерзавцу, Галусу, украсть стадо моего отца, Урсуса, вождя племени Синих Лесов и заодно убить одного из лучших воинов моего племени!
      Салия резко подняла голову, сделала шаг по направлению к Зихию и крикнула, сжав маленькие кулачки и сверкая глазами:
      — Ты ничего не знаешь!
      — Скажи, что я не прав! — парировал Древославный.
      Девушка открыла рот, но не смогла ничего сказать, только возбуждённо дышала и сжимала кулаки.
      — Успокойтесь! — призвал Гермиус, усаживая дочь на скамью рядом с собой. — И ты, Зихий, успокойся…
      — А ты видишь, что я волнуюсь? — усмехнулся Зихий.
      — Ты прав, Салия помогала этому негодяю Галусу. Но делала она это оттого, что у неё не было выхода. Галус захватил её брата, моего сына, Ильчи и угрожал убить его, если она не поможет ему в его грязном деле.
      — Но нам она сказала, что связалась с Галусом из-за денег, — подал свой гудящий голос Зеникс.
      — Я не хотела, чтобы Галус причинил Ильчи какой-нибудь вред, поэтому и не сказала вам истинную причину, — тихо ответила великану Салия. — А вдруг вы не одолели бы этого ублюдка и он бы выпытал у вас, что я всё вам рассказала? Тогда он убил бы моего брата!
      — Ты правильно рассудила, — похвалил девушку Лейрус.
      — Но ведь когда мы настигли Галуса и его банду, с ним никого не было, — вспомнил Зихий.
      — У Галуса было несколько мест, где он останавливался во время разъездов по королевству или прятался от кого-нибудь. В одном из таких укрытий он и содержал Ильчи под охраной.
      — Но как же ты сбежала из Дрока? — уже более дружелюбно, чем в начале беседы, обратился к Салии Зихий, но Гермиус не дал дочери ответить:
      — Я помог ей сбежать. Не мог же оставить свою дочь в беде.
      — А как ты вообще оказалась в Дроке? — спросил Салию Лейрус.
      Девушка украдкой взглянула на улыбающегося отца и произнесла:
      — Я сглупила…
      — Юности свойственны свободолюбивые порывы, даже если они очень часто граничат с глупостью, — добавил Гермиус. — Тогда у нас с дочерью произошли разногласия, и она убежала из дома. В конце концов её приютили в Дроке.
      — Хорошо, что всё выяснилось, — удовлетворённо сказал Ширел. — Но ты, Гремиус, обещал рассказать нам историю о вас, о бывших вампирами и оставшимися людьми.
      — Конечно. Вы закончили ужин? Понравился?
      Все единогласно выразили полное одобрение поданными к столу яствами.
      — Тогда сейчас, за кубком вина, я и расскажу вам, каково это, обнаружить на своей шее следы от вампирьих клыков. Ильчи, Салия, уберите со стола и принесите кубки для вина.
      Стол был быстро очищен от грязных тарелок и блюд и на нём появились старинные кубки из светлого железа, давно уже не бывшие в моде в столицах, но любимые в маленьких городах и селениях. Когда Салия проходила мимо Зеникса, тот встал, и слегка неуклюже пытаясь быть вежливым, обратился к девушке:
      — Салия…
      Та остановилась, подняв глаза на богатыря.
      — Знаешь… Ты прости меня за то… Ну, за то, что я тебя в Дроке… так схватил… я не хотел сделать тебе больно. Просто нужно было узнать, кто помогал этому скотокраду… Честное слово, я не хотел сделать тебе больно. Прости меня…
      Девушка улыбнулась:
      — Ничего страшного. Я же знаю, что ты не желал мне зла. Да, тогда я тебя очень испугалась, а сейчас… Сейчас я вижу, что на самом деле ты добрый. Все по-настоящему сильные люди — добрые.
      Салия погладила своей маленькой ручкой лицо Зеникса и вспорхнула вверх по лестнице. От прикосновения девушки Зеникс будто окаменел, уставившись в одну точку.
      — О-о-о… — затянул Зихий, намереваясь подшутить над «влюблённым» великаном, но осёкся, увидев грозивший ему кулак Лейруса.
      Подождав, когда Зеникс вернётся на своё место за столом, Гермиус собственноручно наполнил кубки вином и огласил непритязательный тост:
      — За гостей!
      Все глотнули из кубка и похвалили терпкое вино из лесного винограда. Гермиус глубоко вздохнул и начал:
      — У каждого живущего здесь своя история того, как он или она попали сюда. Но начинаются все они с одного и того же — с укуса вампира. Я был торговцем, и должен сказать, торговать я умел так, как мало кто умеет. Нет, я не мошенничал, хотя кристально честных торговцев нет на свете… Но с помощью недурных мозгов и благодаря надёжности и изнурительному труду я стал довольно богатым человеком. И вот однажды, когда я ночевал на постоялом дворе, возвращаясь из удачной торговой поездки в Агарию, королевства по ту сторону Горной Страны, меня укусил вампир. Он прятался на чердаке и напал на меня в полусне. Я пытался сопротивляться, но он был куда сильнее меня и смог укусить мою шею. После этого он скрылся, и его так и не нашли, несмотря на то, что я поднял шум и постоялый двор обыскали полностью, каждый его закуток.
      Утром я обнаружил на своей шее две небольшие, но глубокие раны. Особенных хлопот они не доставляли и я решил, что скоро заживут. Однако с наступлением ночи эти раны стали будто огненные. У меня было такое чувство, словно мне под кожу засунули раскалённый железный прут. Но утром всё прошло…
      Гермиус глотнул вина и продолжил:
      — Укусы горели огнём каждую ночь, но со временем я приспособился, стал понемногу спать днём. С каждым часом я чувствовал, что сила моя растёт, улучшаются моё зрение, слух, обоняние. Вскоре после происшествия я случайно поранил руку, на ней был сильный порез. Я замотал рану тряпкой, а спустя некоторое время я обнаружил, что никаких следов раны нет. Она просто затянулась, и всё. Я стал видеть по ночам, как кошка, я пешком мог обгонять скачущих галопом лошадей… Но постепенно по ночам, когда раны на шее мучили меня, я стал слышать внутри меня голос. Поначалу он был тихим, будто далёкий приглушённый шёпот, затем он становился всё громче и отчётливее. Голос требовал крови. Он говорил мне… или это я говорил самому себе: «Крови! Крови! Дай крови!». В одну ночь голос стал особенно навязчивым, раны горели совсем нестерпимо, перед глазами у меня поплыл красный туман и перестал соображать, что делаю. Очнулся я в хлеву. Двери были распахнуты, животных не было, они сбежали. Передо мною лежала окровавленная овца, и сам я весь, с ног до головы был перепачкан её кровью. Мой рот и живот были полны овечьей крови. В ужасе я вбежал в дом, умылся, испачканную одежду сжёг и взял новую. Проснувшись утром, я вдруг понял, что вторую половину ночи, после того, как я убил овцу и выпил её кровь, я спал крепким сном, раны на шее не причиняли мне никакого беспокойства. И чувствовал я себя прекрасно, как никогда прежде. Я был поистине счастлив… Но следующей ночью боль а укусах вернулась, вернулся и голос, требующий крови. И снова меня поглотил густой красный туман, и снова я очнулся с окровавленными руками и ртом. На этот раз я убил лошадь в конюшне одного из моих соседей.
      Так продолжалось несколько дней, и каждый раз, когда я пил кровь, боль в незаживающих ранах прекращалась, а сам я чувствовал себя великолепно. Но потом…
      Гермиус замолчал, собираясь с духом. В тишине отчётливо прозвучал тихий голос Лейруса, будто размышляющего вслух:
      — А потом голос потребовал у тебя человеческой крови.
      Гермиус вскинул на Нерождённого глаза, но Лейрус смотрел в сторону, давая понять, что больше не намерен ничего добавить и готов только слушать.
      — Ты угадал, Лейрус. Собственно, на этом мояистория почти заканчивается. Когда я услышал в самом себе зловещий голос: «Крови! Человеческой крови! Крови человека! Человека!», я понял, что не смогу это сделать. И тут голос перестал требовать, а начал уговаривать меня, суля мне безграничные силы, долгую-предолгую жизнь, могущество, которое позволит мне взять всё, что я хочу, но до сих пор не мог получить. Для этого нужно сделать только одно — напасть на человека и выпить его крови. И ни к чему убивать его, просто высосать из него немного крови… Но я закричал, будто безумный: «Нет, я никогда этого не сделаю! Лучше умереть!». И голос замолчал навсегда. Но боль в ранах на шее ещё много дней не давала мне покоя, пока, наконец, раны мало-мальски не затянулись…
      Гермиус резким движением распахнул воротник своего одеяния и все увидели у него на шее два круглых пульсирующих, будто живые, шрама.
      — Но если для тебя всё так неплохо закончилось, почему ты здесь, в лесу? — спросил Зихий.
      — Потому что в последнюю ночь, когда я отправился пить кровь животных, меня застали. Я, конечно, возместил хозяину животного (по-моему, телёнка) ущерб, но все жители моего города узнали о случившемся и стали избегать меня. Сначала они просто обходили меня стороной, потом стали шушукаться за спиной, потом их слова стали громче, а затем превратились в крики: «Кровопийца! Убирайся отсюда! Мы не хотим, чтобы ты жил рядом с нами!»… В окна моего дома полетели камни, несколько раз моё жилище пытались поджечь. Поэтому я и решил уйти оттуда. Моя жена не захотела скитаться по дорогам и оставлять дом, к тому же и в её глазах появился страх передо мной. Только мои дети, Ильчи и Салия, решили отправиться со мной. Мы думали, что достаточно уйти в другой город, чтобы начать новую жизнь. Но людская молва разлетается быстрее лучей солнечного света и везде, куда бы мы ни приходили, нас встречали озлобленными криками. В конце концов мы нашли это место и стали собирать сюда таких же, как и я, которые могли стать настоящими вампирами, но решили остаться людьми…
      За окном раздался шум упавшего ведра и разливаемой воды, кто-то беззлобно выругался. Гермиус опустошил кубок и налил себе ещё вина.
      — Нас, бывших вампиров, не так уж и много. Больше половины из людей, что вы видите здесь, это родственники и близкие, те, которые не захотели оставить нас даже в такой беде… О вампирах навыдумывано множество сказок, большинство из которых полная ерунда. Вампиры не живут вечно, их жизнь удлиняется в несколько раз, они способны дожить до 400 или даже 450 лет, но они, как и люди, смертны, и, как и люди, стареют. Вампиры не умеют летать или превращаться в летучих мышей. У вампиров все качества увеличиваются по сравнению с человеком примерно вдвое — они в два раза сильнее, быстрее ловчее, выносливее; они могут бесшумно подкрадываться, несколько дней подряд обходиться без сна и отдыха… Там, где человек подпрыгнет на два локтя, вампир подскочит на четыре. Вампир по своим возможностям — два человека. Но за это нужно заплатить большую цену — лишиться всего человеческого, превратиться в настоящего зверя.
      — Говорят, что первые вампиры появились после того, как их покусали большие летучие мыши с длинными клыками, появившиеся из глубин Тартара в наказание людям и эльфам за их грехи… — сказал Ширел, внимательно слушавший рассказ Гермиуса и иногда кивая головой, словно стараясь раз и навсегда запомнить услышанное.
      — Много чего говорят о происхождении вампиров, — согласился Гермиус. — Но я пересказывать эти слухи не буду, потому как вряд ли кто может знать, как всё было на самом деле. Да и какая разница?
      — Ты сказал, что в вампиров превращаются постепенно, — уточнил Лейрус. — А как долго это длится?
      — Обычно через несколько дней после того, как укушенный в первый раз попробовал человеческой крови, нос у него становится мягким, будто воск зажженной свечи. Человек, вернее, уже почти вампир, всё чаще не узнаёт своих родных, они кажутся ему незнакомыми людьми. Ещё спустя полмесяца клыки у него вырастают примерно втрое, так что они уже не помещаются во рту и вылазят наружу. Нос проваливается. Теперь для вампира не существует никого из близких, он не чувствует себя человеком, да он уже и не человек. Теперь для него своими становятся другие вампиры. Теряется способность разговаривать человеческим языком, который они при этом понимают. Между собой вампиры общаются мысленно на больших расстояниях. За год-полтора вампир окончательно превращается в звероподобное существо на двух ногах.
      — А у вас, не ставших вампирами, не осталось никаких из вампирьих способностей? — спросил Древославный.
      — От вампиров нам остались не силы, а слабости, — горько покачал головой Гермиус. — Не верьте, что вампиры сгорают при дневном свете. Он для них вреден, но не смертелен. Мы, бывшие вампиры, предпочитаем не находиться долго на солнце, начинает болеть голова, слабость, головокружение, как после нескольких больших кубков крепкого овина. А настоящие вампиры на солнце по-настоящему заболевают, их тошнит, бьёт лихорадочный озноб, они с трудом двигаются. Но они могут быть на виду и днём… Хотя нет, одна способность от вампиров нам всё же осталась.
      — Какая? — заинтересовался Зихий.
      — Если вампир приближается к нам достаточно близко, тысячи шагов уже достаточно, мы можем мысленно слышать, как он общается с себе подобными. Сами мы обмениваться мыслями не умеем, но подслушать их разговоры можем. Кстати, интересные вещи начали происходить с недавних пор…
      — Что именно? — насторожился Ширел; Нерождённый также с большим вниманием посмотрел на хозяина дома.
      — Около месяца назад, может быть, немного ранее, те из нас, кто по необходимости покидал наше убежище и продвигался ближе к поселениям, начали слышать отрывочные разговоры между вампирами. Из этих разговоров сложно было что-либо понять, но, похоже, среди них появился некто, желающий объединить их.
      — Объединить вампиров? Для чего? — изумился волшебник.
      — Неизвестно. Однако в последние дни в вампирьих разговорах всё чаще стало мелькать имя Лезидир. Этот человек, похоже, собирает вампиров в один большой отряд.
      — Лезидир? Не слышал этого имени, — нахмурил брови Ширел и обратился к своим спутникам: — А из вас никому не знаком этот Лезидир?
      Все трое покачали головами.
      — Ты уверен, что этот Лезидир именно человек? — обратился маг к Гермиусу. — Неужели вампиры станут подчиняться человеку?
      — Да, Лезидир человек. Вампиры в разговорах между собой называли его человеком. Видимо, он достаточно силён и хитёр, чтобы подчинить себе вампиров.
      — Но для чего?
      — Этого мы не знаем.
      — Странно это, странно, — повторил Ширел. — Ну да ладно, для нас сейчас главная задача — добраться до Древней дороги.
      — Вам нужно выбраться к Древней дороге? — переспросил Гермиус. — Вы торопитесь?
      — Да, мы очень спешим. Нам нужно как можно скорее попасть в Горную Страну.
      — И вы не задержитесь у нас? Я надеялся, что вы погостите здесь несколько дней.
      — Может быть, как-нибудь в следующий раз. Сейчас у нас неотложные дела, которые заставляют нас очень спешить.
      — Ну что ж, извольте. Я думаю, мы можем помочь вам добраться до Горной Страны быстрее, чем вы рассчитываете.
      — Как же?
      — Здесь неподалёку проходит заброшенное ответвление Древней дороги, ведущее к Ивисе.
      — В самом деле? Я не знал об этом, — удивился Ширел.
      — Да, эта дорога всеми забыта, ею не пользовались долгие годы. Но она в хорошем состоянии, слегка заросла, конечно, но передвигаться по ней можно.
      — И за сколько примерно мы сможем по ней доехать до Древней дороги? — заговорил Лейрус.
      — Верхом — за два-три дня.
      — Отлично! — с довольным видом потёр руки маг. — А я думал, что нам придётся плутать по этим угрюмым лесам в лучшем случае дней десять, не меньше.
      — Впрочем, вы можете за те же десять дней добраться до самой Горной Страны, — добавил Гермиус.
      — Это невозможно! — воскликнул Ширел. — Даже если Лейрус и Зеникс не будут дожидаться нас с Зихием и во всю силу будут гнать по Древней дороге своих Сагата и Баса, они не появятся у границ эльфийской страны ранее, чем через двадцать — двадцать пять дней.
      — Ты забыл о Вехней Древней дороге, — вежливо уточнил Гермиус.
      — Верхняя дорога? Но ведь она бесполезна! — воскликнул Лейрус.
      — Вот именно! — подтвердил Ширел.
      — Подождите, подождите, — запротестовал Зихий. — Объясните мне, что это ещё за Верхняя дорога?
      Лейрус принялся объяснять другу:
      — Верхняя Древняя дорога — это два ряда мощных сооружений на каменных столбах, расположенных по обеим сторонам Древней дороги. На самом деле это ещё две дороги, только расположенные не на земле, а над землёй. И передвигались по ним не люди, а драконы. Вернее, трупы драконов. Когда усилия драконьих охотников были удачными и они убивали свою жертву, тушу дракона грузили на специальную огромную железную телегу. Эта телега имела четыре железных колеса, как рассказывают, каждое в человеческий рост, которые ставились на две полосы из особого металла. По этим полосам телеги с помощью специальных магических заклинаний, ныне не действующих, отправляли мёртвых драконов вдоль Древней дороги к людским городам, где трупы разделывали — дракон был богатой добычей, его мясо, шкура, когти, глаза и всё-всё-всё стоило больших денег и шло на продажу.
      — Лейрус правильно сказал — та магия, что двигала эти железные повозки, давно утратила свою силу, — Ширел завершил краткий рассказ Нерождённого.
      — На боковой дороге, давно забытой, также имеется Верхняя дорога. И именно в ней мы нашли повозку, магический заряд которой не иссяк, — сообщил с улыбкой Гермиус.
      — И она в самом деле может передвигаться? — не поверил маг.
      — Да, один из нас прокатился на ней до главной Древней дороги и обратно менее, чем за два дня.
      — Хм, если железная повозка передвигается с такой скоростью, тогда мы действительно можем доехать до Горной Страны за десять-двенадцать дней, — размышлял вслух Лейрус.
      — Но ведь мы не знаем, исправна ли Верхняя дорога на главной Древней дороге, — возразил скептически настроенный Ширел.
      — А что мы теряем? — хладнокровно осведомился Нерождённый. — Даже если мы доедем на железной повозке, которая достаточно вместительная, чтобы в неё залезли мы вчетвером с нашими лошадьми, только до Древней дороги и сразу же окажется, что Верхний путь пришёл в негодность или разрушен, мы всё равно выиграем хотя бы день, который мы затратим, если будем двигаться по заброшенной дороге верхом. И уж точно мы доберёмся до Горной Страны быстрее, чем в том случае, когда бы мы продирались к Древней дороге сквозь заросли. В любом случае мы в выигрыше. И ещё…
      — Что?
      — Ты становишься брюзгой, Ширел — то в реку с корабля тебе лень прыгать, то на железной повозке ехать опасаешься. Что, стареешь?
      Зеникс и Зихий опасливо посмотрели на волшебника, а бывшие вампиры так и вовсе выпучили глаза, гадая, что сделает Великий Маг с тем, кто посмел так с ним разговаривать — испепелит молнией или превратит в таракана и раздавит ногой? Но Ширел, обомлевший при первых словах Нерождённого, громко рассмеялся:
      — А ты прав, дракон меня раздери! Что-то я стал слишком нервным… Нужно отдохнуть.
      Видя, что Великий Маг смеётся и не намерен страшно покарать Лейруса, остальные расслабились и тоже начали осторожно посмеиваться.
      — Решено! — всё ещё улыбаясь, стукнул кулаком по столу Ширел. — Завтра отправляемся на заброшенную дорогу и залазим в железную повозку. Гермиус, твои люди покажут нам, как пройти к этой дороге?
      — Конечно, Великий Маг.
      — Благодарю тебя. Будь уверен, Ширел не забывает тех, кто делает ему добро. Можешь всегда рассчитывать на мою помощь.
      — Это честь для меня, Вел…
      — И хватит называть меня «Великий Маг»! Зови меня по имени.
      — Хорошо, Ширел, — улыбнулся Гермиус.
      — Вот так-то лучше. А сейчас нам пора на боковую. День и предыдущая ночь у нас выдались нелёгкими, так что нужно хорошенько отдохнуть.
      — Располагайтесь наверху, там для вас всё приготовлено, — поднявшись из-за стола, объяснил Гермиус.
      Поднимаясь по лестнице, Зихий шепнул Лейрусу:
      — Ты заметил?
      — Что?
      — Как Салия…
      — … всё время смотрела на Зеникса, а он смущался и пытался смотреть на неё? Да, я заметил.
      — О чём вы шепчетесь? — подозрительно спросил идущий за ними Зеникс.
      — Ни о чём, — уверил Зеникса Зихий и подмигнул ему с видом заговорщика, от чего богатырь смутился ещё сильнее.

_____

      Завтрак был не менее вкусным, чем ужин, но куда более коротким — Ширел торопился, и остальным передалась его спешка. Захватив свои вещи и вдобавок большую суму с едой, собранную для них по приказанию Гермиуса, путники вывели лошадей из конюшни (местные не рисковали войти в загон к Сагату и Басу, опасаясь получить от своенравных коней увечье или вовсе погибнуть с проломленной крепким копытом головой). В отличие от вчерашнего вечера, когда гостей никто не встречал, сегодня проводить Ширела и его друзей собрались все жители селения.
      — Кстати, а как называется ваше селение? — спросил Нерождённый у Гермиуса.
      — Мы называем его просто «домом», — ответил тот.
      — Понимаю.
      — Это Мильтас, он проводит вас до дороги и покажет, где найти исправную железную повозку, — указал на коренастого улыбчивого парня Гермиус.
      — Спасибо, — с широкой улыбкой ответил Ширел. — И помни, Гермиус, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
      — Благодарю тебя, Вели…
      — Гермиус!!!
      — Благодарю, Ширел.
      — Смотри, не забывай.
      — Гермиус, — подошёл к предводителю бывших вампиров Лейрус. — Если что-то понадобится, ты можешь рассчитывать на меня.
      — И на меня, — сделал шаг вперёд Зихий.
      — И на меня, — пробасил Зеникс.
      — Благодарю вас. Вы тоже знайте, что мы всегда поможем вам.
      До того стоявшая рядом возле отца Салия, с пурпуровым лицом и потупленным взглядом, внезапно подбежала к Зениксу, непостижимым образом дотянулась до уха огромного воина и, прошептав ему несколько слов, звонко поцеловала в щёку. Раздались одобрительно-насмешливые выкрики из собравшейся толпы, добрый смех, и Салия стремительно скрылась в своём доме. Ширел по-отечески посмотрел на Зеникса, глаза которого подозрительно поблёскивали в лучах утреннего солнца, потом подмигнул Гермиусу:
      — Что-то мне подсказывает, что мы сюда ещё обязательно вернёмся…
      — Уж наверняка, — хохотнул Гермиус.
      — Пора отправляться, — напомнил Лейрус и вслед за ним его друзья и их проводник, Мильтас, повели лошадей к каменной стене, в которой уже был открыт проход наружу, в лес.
      — До встречи! — махнули гостеприимным бывшим вампирам Лейрус и Зихий.
      — Возвращайтесь! Будем ждать! — донеслось в ответ и скала с треском сошлась за ними, снова скрывая тайное лесное убежище.
      Мильтас вскочил в седло и остальные последовали его примеру. Медленно двинулись через чащу.
      — Ну всё, Зеникс, ты пропал, — совершенно безнадёжным тоном произнёс Зихий, горестно покачивая головой.
      — О чём это ты? — грозно насупил брови великан.
      — И надо же было такому горю случиться, ай-ай-ай…
      — Да о чём ты говоришь?
      — Лейрус, ты это видел? Нет, ну ты видел?
      — Я много чего видел, — улыбнулся Лейрус, видя замешательство Зеникса и понимая смысл чудачеств Зихия.
      — Это конец. Определённо, спасения нет…
      — Если ты сейчас же не скажешь мне, в чём дело, я разорву тебя пополам, — пообещал Зеникс.
      — Не спеши, мой могучий друг. Ты видел, каким взглядом на прощание тебя одарил Гермиус?
      — Каким таким взглядом?
      — «Каким-таким взглядом»? Невинная простота! Эх, Зеникс, да у него чуть ли не на лбу написано было: «Вот, какой будет у меня зять, и в хозяйстве пригодится, силы много, и на охоту с ним не страшно пойти, хоть на ворлока»… От свадьбы тебе уже не отвертеться, Зеникс…
      Могучий воин залился краской от кончика носа до кончиков ушей, потупился, глуповато улыбнулся и мечтательно оглянулся назад, туда, где за скалой осталось селение бывших вампиров.
      — Нет, всё-таки хуже любви заразы нет, — тихо, чтобы слышал только Лейрус, хмыкнул Зихий. — Посмотри, что она с нашим суровым Зениксом делает. Он же едва не в ребёнка превращается, сейчас начнёт птичкам подпевать.
      — Дурак ты, Зихий, — добродушно обругал друга Нерождённый и с улыбкой посмотрел на Зеникса. — Любовь — великая штука.
      Зихий пожал плечами и дальше они ехали молча: Ширел размышлял о том, что может ждать их у Айнгорна, Лейрус пытался понять, зачем кому-то собирать вокруг себя вампиров, Зеникс был просто влюблён, а Зихий взирал на него со смешанными чувствами, подтрунивая и по-хорошему завидуя.
      Ехали они недолго, колеся мимо завалов из деревьев и поворачивая из стороны в сторону. Но вот показалась узкая дорога из крупного не слишком тщательно обработанного камня. По левую сторону дороги поднимались близко стоявшие каменные столбы, больше похожие на небольшие башни. Между столбами-башнями протягивались кирпичные закрытые проходы. На противоположной стороне дело обстояло не так хорошо — многие столбы лежали на земле, проходы обвалились.
      — Нам сюда, — Мильтас слез с лошади и указал на дверь в ближайшем столбе-башне.
      Покрытая стальными листами дверь с трудом поддалась и путники попали внутрь, куда через многочисленные щели в стенах и зияющие в крыше дыры в изобилии проникал солнечный свет. Поднявшись по широкой винтовой лестнице на второй ярус, Лейрус и его друзья увидели порядком заржавевшую, но всё ещё целую прямоугольную массивную телегу из железа, стоявшую на двух полосах из переливающегося металла, располагавшихся примерно в пяти локтях друг от друга.
      — Мы поедем на этом? — неодобрительно спросил Зихий. — Она же развалится, как только мы в ней окажемся.
      — Нет, не развалится! — звонко рассмеялся Мильтас. — Я ездил на ней до самой Древней дороги, эта телега очень крепкая.
      — Ну и чего ты смеёшься? — хмуро поинтересовался Зихий.
      — Извините, — перестал веселиться юноша.
      — Скажи, как ты смог возродить древнее магическое заклинание, приводящее в движение эту железную телегу? — начал расспрашивать Мильтаса волшебник.