Лошади, особенно быстроногие Бас и Сага, скакуны Зеникса и Лейруса, радовались возможности вдоволь разогнаться после вынужденного простоя во время плавания на плоту по озеру Исиль и блуждания по тесным лесам острова на том же озере. Нерождённому и его могучему товарищу постоянно приходилось сдерживать своих лошадей, за которыми не могли угнаться кони Ширела и Зихия. Справа от них проплывала в поднимающемся от земли дрожащем раскалённом воздухе цепь зловещих серых скал, над которыми то тут, то там виднелись стаи кружащих стервятников.
      — Стоять! — воскликнул Лейрус, резко осадив скакуна и обернувшись к друзьям. Те последовали его примеру. Нерождённый привстал в стременах и прислушался; волшебник и Зихий также уловили какой-то звук. Лейрус скомандовал:
      — Спешиваемся!
      Соскочив с коней и укрывшись в зарослях орешника, путники увидели в степи, в сотне-другой шагов от них, двигающуюся по воображаемой линии вдоль леса странное сооружение, напоминавшее корявую кособокую осадную башню. «Башня» была невысокой, примерно в два роста Зеникса, на верхней её площадке расположились два обвешанных ржавыми тесаками дронона в кожаных шлемах. Дрононы рыскали глазами по лесу, высматривая признаки какой-нибудь опасности или возможности на кого-либо напасть. «Башня» располагалась на округлой платформе сколоченной из брёвен и грубых досок, на вид довольно неопрятной, но, наверное, достаточно крепкой, чтобы выдерживать конструкцию и сидящих по краям платформы нескольких дрононов, вооружённых до зубов. Тащили платформу с башней шесть мурлосов, тремя парами одна за одной; управлял ими стоящий на возвышении спереди платформы дронон без оружия, зато с длинным кожаным хлыстом в руках, которым он то и дело взмахивал и огревал одного из мурлосов, заставляя животное двигаться быстрее. Для дрононов мурлосы — что для людей лошади: однако с виду они больше напоминали горных яков, живущих поближе к снежным вершинам. Высокие, широкогрудые, с мощными мускулистыми ногами, поросшие клочковатой грязно-серой шерстью, над которой роились всяческие летающие насекомые, с небольшими головами и ушами, почти невидимыми со стороны, мурлосы заметно уступали лошадям в скорости, но как тягловая сила они не знали себе равных. При хорошей дороге с той тяжестью, что представляли собою башня и с десяток дрононов, запросто справились бы и четыре мурлоса; однако о том, что такое «дорога», в степной полосе вокруг пещер Тартара не ведали. Поэтому, чтобы тянуть платформу на грубых каменных колёсах по ухабам, дрононы и запрягли сразу шестерых мурлосов.
      Лейрус и его друзья замерли, рассматривая дрононовский дозор. Такие передвижные башни не были редкостью в окрестностях Тартара — если для предупреждения крупных вторжений у дрононов существовали наблюдательные посты на скалах, то для прочёсывания прилесной территории в поисках мелкой добычи башни приходились весьма кстати.
      Остановившись почти прямиком напротив того места, где затаились путники, дрононы затеяли между собой визгливую перепалку. Спор затих так же неожиданно, как и возник, и передвижная башня, покачнувшись, когда мурлосы двинулись, медленно двинулась далее, в сторону, противоположную направлению движения Нерождённого и его товарищей. Когда дрононы отъехали на приличное расстояние, Лейрус поднялся и вскочил в седло.
      — Ну, и чего мы прятались? — недовольно пробормотал Зеникс. — Мы бы справились с этим отродьем за считанные мгновения. Я бы один раскидал их меньше, чем за минуту…
      — Не сомневаюсь, — хлопнул Лейрус огорчённого великана по плечу. — Но схватку заметили бы со скал и менее чем через час все окрестности кишели бы тысячами дрононов. Это наверняка задержало бы наши поиски прохода к Реке Двойного Огня. Мне не нужны такие задержки. После моего боя с Лезидиром — пожалуйста, если захочешь, Зеникс, можешь заняться дрононами.
      Великан хмуро наклонил голову, явно надеясь на такую перспективу.
      — Насколько я понимаю, такое здесь — дело обычное? — кивнул в сторону «башни» прежде не бывавший около пещер Тартара Зихий.
      — Конечно, — сказал Лейрус. — Не удивлюсь, если до заката солнца мы повстречаем ещё парочку таких дозоров.
      — К закату солнца? Ты думаешь, мы сегодня не достигнем нужной нам пещеры? — уточнил Древославный.
      — Айнгорн не упомянул, сколько времени нужно ехать от озера Исиль к тому месту, — пояснил Лейрус. — Как бы то ни было, скалы Тартара не столь протяжённые, и если не сегодня, то завтра мы найдём эту пещеру.
      — Может быть, тогда сделаем сейчас небольшой привал, чтобы уже не останавливаться до самого вечера? — предложил Зеникс, громкое урчание живота которого заставляло лошадей то и дело настороженно навострять уши.
      — Что ж, давайте сделаем так, — немного поразмыслив, покинул седло Нерождённый. — Костра разжигать не будем — дым сразу заметят, не с этой «башни», так с любой другой, которая может оказаться неподалёку.
      Быстро закусив холодным мясом и размяв слегка затекшие от долгой верховой езды конечности, спутники спустя менее получаса двинулись далее. Вскоре степная полоса, опоясывающая скалы, стала сужаться: лес остался у подножия высокого крутого холма. Пришлось выбираться из-под безопасной сени деревьев и передвигаться по открытому полю. Скалы находились теперь совсем близко, в какой-нибудь тысяче шагов. Если путников и замечали с невидимых из степи дозорных постов среди пещер, в сторону которых озадаченно и напряжённо то и дело поглядывали то Лейрус, то Ширел, то никакой реакции со стороны дрононов не последовало, не было видно даже передвижных башен. По склону холма из земли стали показываться камни, всё крупнее и крупнее; наконец, Лейрус и остальные оказались в проходе, с двух сторон ограниченном скалами — ближними низкими и более высокими дальними.
      — Смотрите внимательнее, — призвал друзей Нерождённый, — главное — не пропустить скалу в форме сидящего однорукого человека.
      — И не забывайте смотреть по сторонам, — напомнил Ширел.
      Они ехали вдоль низких скал уже достаточно долго, немногим менее часа, солнце уже склонялось к закату, а ни одной каменной глыбы, хоть отдалённо напоминающей ту, которая требовалась, не находилось.
      — Это надо же такое выдумать — скала в форме сидящего человека, — вздохнул Зихий, мозоля глаза об очередной камень. — Однорукого сидящего человека!
      — Да уж, задачка… — согласился с Древославным Зеникс, порядком уставший рассматривать скалы и пытаться представить себе, похожи ли они на сидящего человека без одной руки, или нет.
      — Скажем, вот эта скала, — продолжал возмущаться Зихий, проезжая мимо нависающей над ними глыбы, плоской с одного бока. — Как определить, человек это или нет, сидит он или стоит… А может быть и лежит… А вот этот камень слева сбоку — голова или плечо или дракон его зна…
      Древославный захлебнулся на полуслове, натянув на себя поводья с такой силой, что голова лошади задралась вверх.
      — Вот он! Вот, будь он неладен! — завопил Зихий во всю мощь молодого горла. — Сидящий человек!
      Друзья поспешили на то место, с которого юноша возбуждённо указывал на скалу.
      — А ты прав, Древославный, если смотреть отсюда, то виден сидящий человек, — согласился волшебник. — Вот его сведённые вместе колени, голова, опущенная на согнутую в локте левую руку. Правой руки нет…
      — Мы нашли её, — с облегчением проговорил Зеникс.
      Лейрус развернул коня и посмотрел на противолежащие скалы: в опустившихся сумерках хоть и с трудом, но всё же можно было различить широкую щель в камне. Больше никаких отверстий в каменной гряде не было на много шагов что в одну, что в другую сторону.
      — Судя по всему, нам туда, — кивнул Нерождённый в сторону прохода и все, пришпорив лошадей, сорвались с места и понеслись к входу в одно из бесчисленных подземелий Тартара.
      — Лошади туда не пройдут, — первым заметил Зихий, приблизившись к входу в пещеру.
      — Оставим лошадей здесь, — решил Нерождённый, спрыгнув на землю и стаскивая суму, в которую он накануне уложил огненные доспехи Тирабика. — Если кто-то хочет остаться, может посторожить коней.
      Ширел, Зеникс и Зихий переглянулись.
      — Не знаю, как другие поводыри поступали со своими Повелителями Стихий, но я проделаю с тобою Путь до конца, — не терпящим возражений тоном заявил волшебник.
      — Ты же знаешь, Лейрус, я всюду пойду с тобою, — пробубнел богатырь.
      — От меня ты уж тем более не избавишься — начинается самое интересное! Какие ещё могут быть лошади? Мы все идём с тобой! — воскликнул Древославный.
      — Я и не сомневался в этом, — улыбнулся Лейрус, застёгивая доспехи. — Просто так спросил, для спокойствия своей и вашей совести… Готовы?
      Все кивнули и вслед за вошедшим в разлом Нерождённым шагнули внутрь скалы.
      Против ожиданий в пещере не было сплошной темноты — в каменном «потолке» сквозь несколько довольно крупных трещин и отверстий сумеречный свет проникал в достаточном количестве, чтобы различать, что находится внутри. Путники оказались в средних размеров пещере, почти квадратной. Пол и стены были влажными, кое-где валялись кости, то ли животных, то ли человеческие. В стене слева виднелся проход, плавно уходящий вниз.
      — Что-то мне всё это напоминает катакомбы Миноры, по которым мы бродили, пытаясь найти логово Гиротса, — без всякого воодушевления пробормотал Зихий, оглядываясь. — Надеюсь, здесь нет никаких гигантских пауков и на ноги не придётся наматывать мочевые пузыри всяких зверей.
      Зеникс усмехнулся, то ли выказывая другу поддержку, то ли посмеиваясь над ним. Древославный открыл было рот, чтобы заявить великану что-нибудь едкое, но в этот момент к ним обоим повернулся Ширел и с донельзя серьёзным лицом предупредил:
      — Начнёте свои препирательства — обоих оставлю здесь подвешенными к потолку.
      Юношам ничего не оставалось, как молча последовать за волшебником и Лейрусом, начавшими свой спуск. В проходе было гораздо темнее, чем в пещере, поэтому Нерождённый превратил искру, высеченную им о каменную стену, в несколько каплевидных огненных шаров, взвившихся к низкому потолку и летящих перед путниками, освещая им дорогу. Петляли по недрам земли довольно долго, но ни разу никто не нарушил повисшего молчания. Когда уже всем начало казаться, что они бродят по этому проходу так долго, что на поверхности уже наверняка наступило утро, тоннель разделился на три равных разбегающихся в разные стороны хода. Лейрус с улыбкой повернулся к друзьям:
      — Как вы думаете, в какой из них нам нужно идти?
      Остальные засмеялись, оценив шутку Нерождённого: центральный проход был закрыт каменной стеной, отличавшейся гладкой поверхностью, явно обработанной, и чёрным цветом.
      — Понятно, что тоннель, ведущий к главной цели, закрыли от излишне любопытных посторонних, — отсмеявшись, сказал Зихий. — Но как нам открыть эту дверь?
      — А вот как, — Лейрус показал на белевшее сбоку в стене углубление в форме человеческой ладони с растопыренными пальцами. Нерождённый поместил туда свою руку, чёрная стена беззвучно задрожала, засветилась изнутри, став сначала серой, потом почти белой, и медленно поднялась вверх, исчезнув в каменной толще.
      — Быстрее вперёд, неизвестно, сколько она будет оставаться открытой, — поторопил своих спутников Лейрус.
      Проскользнув в открывшийся проход, они сбежали по крутым высоким ступеням вниз, слыша, как с негромким рокотом за ними затворилась каменная стена. О стене тут же забыли: ступени закончились у высоких больших распахнутых ворот, пройдя за которые, путники увидели огромную пещеру, через которую протекала Река Двойного Огня.
      Было светло, будто в самый солнечный летний день. Из под земли (хотя они и так уже находились глубоко под землёй) вырывались на волю два бурлящих потока — огненный и водный. Они почти соприкасались, изредка в воду падали брызги раскалённой лавы, выбрасывая высоко вверх фонтаны пара, а в пламя попадали брызги воды, на долю мгновения оставляя на теле огненной змеи белые шрамы, которые тут же исчезали. Между двумя потоками пролегала полоса из камня, настолько узкая, что по ней вряд ли бы смогла проехать колесница, запряжённая тремя лошадьми. Вода, красная из-за отражающегося в ней огня, текла ровным, единым течением, какое можно наблюдать, когда из бочки выливают на землю перебродившее вино; лава, напротив, перемешивала саму себя, сталкивая один свой огневорот с другим, тужась вырваться из каменных берегов. Пронесшись через высоченную пещеру, имевшей в длину никак не менее тысячи шагов, оба потока исчезали под каменными сводами, таким же образом, как и появлялись. Оторвав взгляды от огненно-водного великолепия и от светящихся невероятными бликами стен пещеры, Нерождённый и его спутники посмотрели через реки и увидали, что на другой стороне, в проёме точно таких же ворот, возле которых находились они сами, стоит Лезидир в лёгком кожаном защитном одеянии, с мечом в одной руке и боевым топором — в другой. Увидев, что Лейрус его заметил, он поднял топор над головой — даже отсюда, с большого расстояния, каждый поток имел не менее трёхсот локтей в ширину, было видно, как Повелитель Воды улыбается. Рядом с ним никого не было.
      — Ну вот и цель Пути, — неожиданно тихо и спокойно произнёс Нерождённый.
      — Почему с ним нет его поводыря, Зарака? — заподозрил что-то неладное Ширел, внимательно глядя на ту сторону. — Почему его нет?
      — Может быть, он не так привязан к своему Повелителю Стихий, как ты к Лейрусу, — фыркнул Зихий, который с большим интересом следил за Лезидиром, чем обращал внимание на опасения волшебника.
      — Жаль, что мы не можем пойти с тобой, — грустно сказал Зеникс Лейрусу.
      — Это только мой бой, — ответил Нерождённый и улыбнулся: — К тому же, это было бы не слишком честно — двое против одного…
      — Трое, — поправил Лейруса Древославный.
      — Тем более, — улыбка Лейруса стала ещё шире.
      — Не расслабляйся, — дрогнувшим голосом промолвил Ширел. — Слишком много улыбаешься… Будь осторожен…
      Нерождённый с благодарностью за заботу кивнул магу и повернулся к Зихию и Зениксу.
      — Надеюсь, ещё свидимся. Вы — хорошие друзья, — пожал руки обоим Лейрус, достал оба меча и подошёл к самому краю каменного выступа, под которым клокотала огненная река. Одновременно с ним вплотную к водному потоку приблизился и Лезидир. Стихии заволновались, забурлили, вверх потянулись водные и огненные столбы и через полминуты Лезидир и Лейрус уже размеренно шагали по мостам, перекинувшимся от их берегов к полосе камня, разделяющей Реку Двойного Огня. Вот они ступили на «ничейную землю», друг напротив друга, огненный и водный мосты тут же обрушились и растворились в потоках.
      — Сейчас начнётся…, - глухим срывающимся голосом прохрипел Зихий и стукнул кулаком стоявшего рядом Зеникса, будучи не в силах справиться со своим лихорадочным оживлением; коснувшись натянутых, как струна, мышц богатыря, Древославный понял, что тот напряжен так, словно сам готовится вступить в смертельный поединок. Ширел внешне был самым спокойным из всей троицы, но и по нему можно было заметить большое внутреннее волнение: остроконечная шляпа сдёрнута с головы, борода топорщится, крепкие зубы усиленно жуют усы.
      — Я смотрел, как ты прощался с друзьями — трогательное зрелище, — нарушил сгустившееся между двумя Повелителями Стихий молчание Лезидир, смотревший на противника с резкой, словно приклеенной к лицу, усмешкой и слегка наклонив голову набок. Золотые длинные волосы были собраны в хвост, дабы не мешались в бою, синие глаза отражали не больше страстей и чувств, чем кусок льда. Только сейчас стало заметно, что мечом и топором снаряжение Повелителя Воды не ограничивается: за спиной висел небольшой круглый щит.
      — У меня хоть есть с кем прощаться, — ответил Лейрус.
      — Это ты о том, что со мной никого нет? — понял Лезидир и его усмешка стала ещё более колючей. — Не волнуйся за меня, я не слишком переживаю, что меня никто не сопровождает. И вообще — заводить близких людей очень неблагодарное занятие, когда теряешь их, это причиняет много неудобств…
      Нерождённый поморщился, словно от сильнейшей, сводящей с ума зубной боли; его почти близнец заметил это и с поспешностью продолжил:
      — Можешь мне верить — я не знал, что Алисия была твоей возлюбленной. Я бы не стал убивать её лишь для того, чтобы причинить тебе боль. Я слишком ценю собственное мнение о самом себе, чтобы идти на такие глупые и грубые приёмы.
      — Но ведь ты всё равно убил бы её, невзирая на то, какое она имеет отношение ко мне, убил бы из мести за то, что из-за неё не добрался до Камня Молний, — процедил сквозь зубы Лейрус.
      — Ты прав, — полуулыбка впервые сошла с лица Повелителя Воды. — Всё-таки мы с тобою очень похожи…
      — Только лицами.
      — Нет, у нас с тобой есть какая-то внутренняя связь… Может быть, сложись судьба каждого из нас чуть иначе, мы смогли бы даже подружиться, — в синих глазах Лезидира мелькнула тень сожаления и тут же исчезла. — Но сейчас… Извини, но я тебя убью. Не могут соседствовать Повелитель Воды и Повелитель Огня.
      С этими словами Лезидир поднял меч, который на глазах рассыпался на бесчисленное множество капель воды; капли с невообразимой быстротой заметались, словно пчёлы в раздражённом улье, и всего за две-три секунды сплелись в квадратную водную сеть, наподобие рыбацкой. Подчиняясь одному только взгляду Лезидира, сеть устремилась на Нерождённого, хищно подогнув углы и намереваясь охватить противника со всех сторон коконом. Если бы не доспехи Тирабика, уже окружившие Лейруса несколькими огненными силуэтами, Нерождённому пришлось бы непросто: но водная сеть наткнувшись на передний, седьмой по счёту контур из пламени и погасив его, уменьшилась вдвое — клубы пара заклубились над вступившими в сражение. Пара стала ещё больше, когда сеть добралась до следующего, шестого слоя огня, который потускнел, но выдержал водный натиск.
      — Из-за этого пара мы ничего отсюда не увидим! Проклятье! — вскричал Зихий, топая в бешенстве ногой. В самом деле, обильно образующийся от столкновения огня и воды пар подобно стене тумана скрывал противников от взглядов со стороны, давая возможность различать лишь силуэты, движущиеся в завораживающем танце схватки.
      После того, как атака водной сетью была отражена, Нерождённый перешёл в контрнаступление. Его мечи превратились в огненные клинки, которые при нанесении ударов удлинялись вдвое, после чего половина отделялась от меча и летела в противника. Повелитель Огня стремительно наносил размашистые удары с двух сторон, но Лезидир выхватил из-за спины щит и, водрузив его на левую руку, успешно вбирал в него выпады Лейруса — щит казался бездонной бочкой с водой, в которой с шипением исчезали все те снаряды пламени, что отрывались от мечей Нерождённого. В то же время «водный» не забывал и о нападении — каждое широкое движение его топора с серебристым лезвием обрушивало на Лейруса мощный поток воды. Огненные доспехи, медленно, но всё же восстанавливающие свои силуэты, угасшие под напором жидкости, спасали Нерождённого от утопления, но огромная сила, с которой волны разбивались о защиту, отнимали у Лейруса много сил — ему постоянно нужно было с огромным напряжением удерживаться на ногах, дабы не полететь кубарем на камни, или что ещё хуже, в водную реку. Силы Повелителя Огня таяли — нужно было одновременно атаковать, когда его атаки просто-напросто бесследно исчезали в вездесущем щите Лезидира, и сдерживать натиск настоящего шторма, который раз за разом, почти без перерывов обрушивался на него из-под мерцающего звёздным светом боевого вражеского топора. Сосредоточить все силы на чём-то одном было нельзя — вложив всю мощь в удары мечами, Лейрус рисковал быть сбитым с ног водным шквалом, а ограничиться только обороной означало выбрать медленное самоубийство: рано или поздно Лезидир, не отягчаемый самозащитой, опрокинул бы постепенно слабеющего противника и утопил бы его.
      «Без доспехов Тирабика у меня не было бы ни одного шанса против Лезидира» — с горечью и подбирающейся усталостью подумал Нерождённый, когда удар очередного потока воды заставил его содрогнуться. Следующий взмах топора Лезидира выбил из рук Лейруса один из мечей, огненный клинок которого завертелся в воздухе подобно карусели на весенних городских ярмарках. Нерождённый заметил проскользнувшую по лицу Лезидира злорадную ухмылку и, пока огненное колесо пролетало вблизи пусть на долю мгновения, но расслабившегося Повелителя Воды, мысленно заставил вырваться из падающего меча два длинных языка пламени и, блеснув двумя маленькими молниями, обвиться вокруг руки соперника, держащей щит. Меч Нерождённого, упав на землю, тут же потух, а Лезидир глухо зарычал от боли — огонь прожёг плоть до костей, щит выпал из раненной руки, прокатился, подпрыгивая на камнях, и исчез в лавовой реке. Этот удачный манёвр позволил лишившемуся одного меча Лейрусу избежать немедленного поражения, но мало что изменил в соотношении сил. Повелитель Огня уже был не в состоянии провести по-настоящему опасный выпад, его атаки одним мечом были направлены лишь на то, чтобы не позволить Лезидиру, защищающемуся от слабых ударов пламени своим топором, сосредоточить все силы на посылаемых в Лейруса волнах. Нерождённый слабо, для вида атаковал и защищался, Лезидир походя, словно шутя, оборонялся и нападал, нападал. Из семи контуров доспехов Тирабика осталось только два, и внешний в скором времени грозил исчезнуть.
      Повелитель Воды, ясно понимавший расклад сил, внутренне уже предвкушал свою победу. Он не замечал, как свободной рукой, спрятанной за спиной, Нерождённый плетёт огненную верёвку, уже достаточно длинную, чтобы несколько раз обмотать её вокруг руки. Пальцы двигались быстро, очень быстро, заставляя нити огня переплетаться друг с другом. Но сил сопротивляться натиску Лезидира оставалось всё меньше, Лейрус уже маленькими шажками отступал назад. Пот катился по лицу, застилая глаза, в которых от усталости и неимоверного напряжения стоял туман. «Ещё немного, ещё немного» — повторял про себя как заклинание Лейрус, заставляя пальцы свободной руки двигаться сквозь боль, удлиняя верёвку. Он чувствовал, что удары Лезидира стали сильнее — тот стремился поскорее добить держащегося из последних сил противника. Туман в глазах мало-помалу стал превращаться в багровую пелену, руки и ноги отказывались подчиняться голове. «ВСЁ» — без обречённости и страха подумал Нерождённый, просто отметил как очевидное обстоятельство. Чтобы не свалиться на спину, он опустился на одно колено, от смерти его отделял последний, слабо мерцающий огненный контур доспехов. На мгновение сознание, готовое отключиться, прояснилось, Лейрус услышал мелодичный, всегда напоминавший ему звон стекающих по лепесткам лесных колокольчиков капель росы, голос Алисии, звавший его по имени, мелькнул её образ, какой он увидел её в первый раз: в военном эльфийском наряде из необычного для её народа голубого тонкого сукна, похожего на шёлк, с распущенными волосами, недовольно поджатыми губами и сверкающими глазами… «Нет, ещё не всё…» — прошептал вслух Лейрус и выбросил, не целясь, вперёд руку с верёвкой из пламени. Лезидир, поднявший двумя руками топор над головой для последнего смертельного удара, лишь в последний момент заметил блеснувшую огненную нить и в следующую секунду почувствовал, как лишается опоры под ногами — как только Нерождённый даже не почувствовал, а скорее угадал, что верёвка затянулась вокруг ноги врага, он выпустил меч и что есть силы дёрнул верёвку на себя, падая на спину. Повелитель Воды взлетел в воздух, его топор взвился вверх и упал в отдалении. Удар всем телом о камни был настолько силён, что из Лезидира на какое-то время вышибло дух, он слабо ворочался, но не понимал, что произошло с ним. Лейрус с трудом поднялся на ноги, подобрал меч и, пошатываясь, приблизился к лежащему врагу. Тот уже несколько пришёл в себя и, увидев подходящего Нерождённого, шевельнул здоровой рукой — река тут же выстрелила в Лейруса столбом воды. Тело Повелителя Огня само уклонилось от последней атаки, Лейрус неуклюжим прыжком оказался над Лезидиром и пронзил его грудь мечом.
      Вся схватка была скрыта от глаз Ширела, Зихия и Зеникса густым плотным облаком пара, сквозь который они не видели вообще ничего, не считая слабых вспышек, означающих удары огненных мечей Лейруса, и разлетающиеся во все стороны брызги воды. Древославный вымеривал берег потока из лавы шагами то в одну, то в другую сторону, беспрестанно изливая такие выражения, услышь которые Урсус, его отец, он мог бы многому поучиться у наследника в плане сквернословия; Зеникс стоял неподвижно, белый-белый, сжав кулаки и неотрывно следя за клубящимся паром; Ширел, казалось, вовсе не обращал внимания на невидимую схватку, стоял с задумчивым видом и лишь изредка поглядывал в сторону разделяющей две реки каменной полосы. Когда всполохи света в паровом облаке угасли и вода уже не вылетала из него, все трое встрепенулись и вытянулись на цыпочки.
      — Ну, ну, ну, ну…, - сквозь зубы подгонял развеивающийся пар Зихий.
      Наконец серая завеса разошлась и они увидели два тела, лежащие одно подле другого. Лезидир лежал ничком и был хорошо виден меч, торчащий из его обугленной груди; Лейрус же лежал ничком, лицом вниз и нельзя было понять, жив он или мёртв.
      — Неужели…? — прошептал посиневшими губами Зеникс.
      В этот же миг Нерождённый слабо пошевелился, приподняв голову и откинув одну руку назад, пытаясь перевернуться на бок.
      — Он жив! — крик Зихия разнёсся по всей пещере, прокатился по каждой её неровности и вернулся к ним, отражённый от стен и потолка.
      — Он жив…, - беззвучно шевельнул губами богатырь.
      — Он жив! — продолжал кричать Древославный. — Он победил его! Победил! Всё! Победа! Конец!
      Зеникс и Зихий принялись скакать вокруг Ширела, будто малые дети или молодые козлята, по несколько раз заключив его в радостные объятия. Улыбаясь, волшебник постарался поскорее выбраться из хоровода восторга и очумелых воплей; подойдя к огненной реке, он посмотрел на лежащие между водой и пламенем тела и покачал головой:
      — Конец? Что-то мне подсказывает, что это далеко не конец…