Робин поменял тарелки и положил ей что-то вроде мясного фрикасе с овощами, но потом напомнил:
      – Граф ди Пуриери?
      Она вздохнула:
      – Я знаю его почти всю свою жизнь. Он друг моего брата. Я вообразила, будто влюблена в него. Мы встречались тайно. Я была глупа. Вот и вся история.
      – Ешьте, – снова сказал он. Когда она проглотила кусок, он произнес: – Наследник титула был неподходящей парой для вас?
      Вот они и подошли к тому, что ей хотелось бы скрыть.
      – Это я была неподходящей парой для него. Будучи молодой и глупой, я считала это незначительным препятствием, но это было заблуждение.
      – Так вас поэтому спровадили в монашки?
      – Я сама решила удалиться в монастырь, но да, одной из причин была настойчивость Лудовико. Он не мог жениться на мне, поэтому хотел, чтобы я стала его любовницей.
      Робин перестал есть.
      – Ваша семья не захотела вас защитить?
      – Мой отец умер. Мой брат его друг.
      – К тому же – мои извинения, если я обижу вас, – он шавка.
      – Собака? – удивилась она.
      – Собака может быть благородным животным. Шавка – самый низкопробный, порочный тип, которого следует пристрелить.
      – А. – Петра съела еще кусочек нежнейшего мяса, наслаждаясь мыслью, что ее брат Чезаре – шавка.
      – Но стены монастыря не защитили вас, – сказал Робин.
      – На какое-то время защитили. Точнее сказать, защитила меня моя матушка. Видите ли, все это не имеет значения. Если Варци мне привиделся…
      – Варци? – переспросил Робин, и Петра поняла, что впервые упомянула это имя.
      – Это человек Пуриери. Его охотничий пес. Тот, которого он послал за мной.
      – Допустим, он вам не привиделся. Если мы в опасности, я предпочитаю это знать. Продолжайте.
      Петра съела еще немного.
      – Мне показалось, что я увидела Варци, когда мы въехали в Аббевиль, но вы знаете, как бывает. Мы окликаем друга, но когда он оборачивается, оказывается, что это совсем другой человек. Должно быть, так и случилось: будь это он, непременно схватил бы меня.
      – Он просто не успел, вы уехали со мной.
      Робин прав, подумала Петра.
      – Ожидай лучшего, но готовься к худшему, – сказал Робин. – Расскажите мне о Милане.
      Петра заколебалась, но Робин заслуживал знать хотя бы часть правды.
      – Это сложно. Сначала моя глупость с Лудовико. Потом умер мой отец. Овдовев, моя мать пожелала удалиться в монастырь, такое часто случается, и я попросилась поехать с ней, потому что знала, что с моим братом, который унаследовал титул, будет сложно.
      – Довольно радикальное решение.
      Она пожала плечами:
      – Я не видела другого выхода, и не так уж необычно для молодых женщин из хороших семей жить в монастыре.
      – Почему?
      – Они бывают обузой. Им не позволяют выходить замуж за человека ниже их по положению, но молодые люди из равных им семей хотят большое приданое. Сыновьям не возбраняется жениться ниже своего статуса, если есть деньги. Зачем жениться на сестре друга, если можно разбогатеть, женившись на дочери венецианского торговца шелком?
      – Именно это и сделал Лудовико? – спросил Робин.
      – Дочь генуэзского торговца специями, но… Разве в Англии не так?
      – Нет, вероятно, потому, что у нас нет монастырей, чтобы сплавлять туда наших печальных дам. Как недальновидно со стороны Генриха VIII. Дом, полный нескольких поколений старых дев, будет настоящим адом.
      – Правда? – спросила она, внимательно изучая его. – Вы бы женились на даме вашего положения, если бы под рукой была дочка богатого купца?
      – Вы дочь богатого купца?
      – Нет.
      – Увы.
      – Почему? – Когда Петра поняла, что он имел в виду, она сказала: – Я без гроша, сэр.
      Он пожал плечами:
      – Я полагаю, что женюсь на даме моего статуса, у которой к тому же будет значительное приданое.
      – Значит, деньги имеют значение.
      – Деньги всегда имеют значение, но бывает приданое другого рода. Могущественные связи и влияние тоже высоко ценятся.
      – Неужели никто в мире не женится по любви? – спросила Петра.
      – Моя дорогая Петра, только не говорите, что вы романтичны.
      – Когда-то была, а теперь нет.
      – Я не имею ничего против любви, – сказал он, – но при хорошем управлении она совмещается с другими выгодами.
      – А если нет, есть менее священные способы решения проблемы.
      – Чего и хотел ваш Лудовико. Такие постоянные связи не всегда считаются недостойными.
      – Для женатого человека? Это неправильно в любой ситуации, но мужчине предавать свою жену, а женщине предавать другую женщину и святые клятвы… Я никогда не смогла бы так поступить. Да и как можно доверять такому человеку? Тот, кто не может быть верен одной, не будет верен никому.
      Она не хотела переходить на личности, но Робин сжал губы.
      – Вы не женаты, – сказала она. Робин отодвинул тарелку.
      – Итак, вы предпочли холодный монастырь горячему любовнику, но это не решило ваши проблемы?
      – В монастыре мне было спокойно, а Лудовико женился. Я думала, проблема решена, но когда моя мать заболела… – Робин наполнил ее бокал вином, и она сделала глоток. – Матушка была уверена, что после ее смерти Лудовико найдет способ заставить меня покинуть монастырь, и придумала план.
      – Ваш брат мог отдать вас в шлюхи своему другу, и миланское общество не стало бы возражать?
      Неудивительно, что он поражен. Они подошли к вопросу, который она хотела бы скрыть, не столько ради собственной чести, сколько ради чести матери. Она задумалась над бокалом вина, но не видела альтернативы.
      – Я незаконнорожденная, – сказала Петра.
      – А-а. Приостановите на время свой рассказ. Мы закажем подкрепление.
      Он позвонил в колокольчик, стоявший на столе, и слуга вернулся, чтобы убрать тарелки и заменить их сладостями и кофейным подносом. Робин отпустил его, щедро заплатив, и сам налил кофе. Петра смотрела, вдыхая аромат, зная, что кофе превосходного качества и отлично приготовлен.
      Он подал ей чашку:
      – Неужели мы оба питаем слабость к кофе?
      Нет смысла лгать.
      – У меня действительно слабость к хорошему кофе.
      Она добавила три кусочка сахара и много сливок, сделала глоток и закрыла глаза, наслаждаясь волшебным напитком. Ее глаза распахнулись, а щеки запылали.
      – Это лучший кофе, который я пробовала с тех пор, как покинула Италию. В монастыре его давали по большим праздникам, и то не самого лучшего качества.
      Робин пристально смотрел на нее.
      – У меня во всех моих домах есть человек, который может приготовить кофе даже еще лучше этого, – произнес он.
      – Во всех ваших домах?
      Он моргнул. Означало ли это, что он лгал? Или то, что он сказал, случайно приоткрыло правду?
      Но потом он объяснил, на вид довольно непринужденно:
      – Мой дом в Хантингдоншире и еще один в Лондоне. Я признался, что бываю при дворе, не так ли? У меня также есть кое-какая собственность в Вене, которая была в приданом моей матери.
      – Понимаю. И все младшие сыновья так хорошо обеспечены? – Она снова сделала глоток и облизала сливки с губ.
      Он смотрел на нее несколько мгновений, а потом сказал:
      – Мы говорили о вашей семье. Я полагаю, вы дитя любви вашей матери?
      – Да. – Она посмотрела ему в глаза. – Она была совсем молодой, когда это случилось. Моложе, чем я сейчас, хотя была уже замужем и родила двух сыновей.
      Робин положил на ее тарелку фруктовый пирог – золотистое пирожное, наполненное чем-то красным и сверху обильно политое взбитыми сливками.
      – Значит, она вышла замуж слишком юной.
      – В пятнадцать. Это неудивительно… Венецианский маскарад. Глупость, последствия которой она не могла скрыть. Она родила двух сыновей, и, я полагаю, у моего отца были другие удовольствия. Он простил ее, но на определенных условиях. Если бы ребенок оказался мальчиком, его отослали бы прочь, но если бы родилась девочка, матери было позволено оставить меня, и он принял бы меня как свою. Но взамен она должна была стать покорной женой и смотреть сквозь пальцы на то, что он делал.
      – По-видимому, это не было в ее натуре.
      Петра сказала только:
      – Он был сложным человеком.
      – Все это не ваша вина, – мягко произнес он.
      – Родилась я. Было бы гораздо лучше, если бы этого не случилось. Мой отец сдержал слово, но, умирая, рассказал моему брату правду обо мне. Этим и объясняется его поведение.
      – Продолжайте.
      Она нахмурилась:
      – Вы были бы не против, окажись одна из ваших сестер незаконнорожденной?
      – Я определенно не заставил бы ее стать шлюхой моего друга.
      – Вы забыли о моей глупости. У Чезаре были основания полагать, что я сама желаю Лудо.
      Робин покачал головой:
      – Итак, вы скрылись в монастыре, но потом ваша матушка заболела. Она, должно быть, все еще была молодой.
      – Да, но почему-то стала слабеть и заболела. Однако она была полна решимости защитить меня, и разработала свой план.
      – Путешествие в Англию? Зачем? – удивился Робин. – Неужели не было убежища поближе к дому? Родственников, которые могли бы вас поддержать?
      – Никого, кто мог бы противостоять Чезаре. Он тоже трудный человек. А моя мать всегда была чужой для них.
      – А ее родственники?
      – Они австрийцы. Мой отец, граф, женился на моей матери, чтобы получить благоволение австрийского двора, но времена изменились. У ее семьи свои проблемы, и они практически не знают меня. Мать не доверяла им.
      – И кому поручила заботиться о вас? Вашему настоящему отцу? Ребусу?
      – Да.
      – Правильно. Но почему тогда он не помогает вам в пути? – Петра промолчала, и Робин продолжил: – Он ведь знает о вашем существовании, не так ли? – Снова молчание, Робин покачал головой: – Моя драгоценная Петра, я действительно понадоблюсь вам.
      – Нет! Вы должны понять. Мой отец – граф – никогда не позволил бы матери общаться с ним, но она и не пыталась. Она знала, что для него это мимолетное увлечение. Он был моложе ее, путешествовал по Италии, завершая образование, как и прочие молодые английские джентльмены. Мать считала, что у отца были любовницы, которых он менял как перчатки. Она говорила, что отец был необычайно красив и жизнь била в нем ключом. Что он был нежным и добрым. Так странно было слышать эти слова от нее.
      – Однажды мы все бываем молоды, – заметил Робин.
      – Но все ли мы позволяем красоте довести нас до гибели? Я имею в виду Лудовико, – быстро проговорила она, хотя на самом деле думала о Робине Бончерче с его ореолом сияющих волос и сапфировыми глазами.
      – Но почему не связаться с ним, когда план только задумывался?
      – У нас было немного времени, и мы боялись, что за нами следят. Если бы письмо перехватили, Чезаре слишком многое узнал бы.
      – Так он не знает, кто ваш отец?
      – Матушка сказала об этом только мне.
      Робин взял пирожное и поднес к ее губам:
      – Ешьте. Не пропадать же добру.
      Петра взяла пирожное, но есть не стала, только лизнула немного крема. Он хмыкнул.
      – Сделайте так еще раз.
      Петра покраснела, откусила кусочек, облизнула губы. Робин снова посмотрел на нее.
      – Очень вкусно, – объяснила Петра.
      – Но давайте вернемся к вашему английскому отцу. Вы уверены, что он жив?
      – Мы же не идиоты. Матушка всегда радовалась любому упоминанию о нем, и мы находили способы узнавать последние новости.
      – Значит, он человек заметный. Его имя?
      Петра промолчала.
      – Вы все еще не доверяете мне?
      – Его имя я до конца жизни буду хранить в тайне. У него репутация жесткого человека. Матушка была уверена, что он примет меня и будет добрым и заботливым, но я должна быть уверена, прежде чем отдать себя во власть очередного мужчины.
      – Возможно, это разумно, но я никак не могу вам навредить.
      – Выданный секрет больше не секрет. Правда может выйти наружу.
      – Опять упрямство.
      – Опять настойчивость.
      – Если окажется, что ваш отец настоящий монстр, что вы будете делать?
      «Уйду в монастырь», – хотела сказать она, но эту часть плана невозможно было исполнить. Впервые в жизни Петра поняла, как скуден может оказаться ее выбор.
      – Петра, прошу вас, оставайтесь под моей зашитой, пока не найдете другую. Все остальное было бы безумием.
      Петра заставила себя совладать со страхом и гневом. Он не мог помешать ей оставить его, если она так решит, так же, как Чезаре и Лудо не могли помешать ей оставить Милан.
      Он посмотрел на золотые карманные часы:
      – Время у нас есть. Закончите свой рассказ. Вам грозила опасность, что вас силой заберут из монастыря. Меня удивляет, что церковь могла позволить такое.
      – Община святой Вероники не совсем монастырь. Древняя миссия ордена – предлагать помощь на улицах, чего нельзя делать, живя в закрытом монастыре. Они существуют благодаря терпимости архиепископа, но он, увы, Морчини, член семьи Лудо. На них было оказано давление – вернуть меня моей семье, иначе орден будет закрыт.
      Мать-настоятельница отвлекла его рассказами о том, что я в прострации от горя после смерти матери, но нам нужно было действовать незамедлительно. Однако пересечь Европу одной было невозможно. Потом мы услышали о леди Содуэрт, которая собиралась ехать домой, и попросили ее сопроводить меня до монастыря в Англии, за это я должна была бесплатно работать на нее. Она заглотила наживку целиком и даже согласилась держать нашу договоренность в секрете. Я ускользнула из монастыря и присоединилась к ней как раз перед тем, как она покинула город. Я надеялась, что пройдет много времени, пока Лудовико поймет, что я сбежала, и оставит меня в покое.
      – Сколько времени прошло, как вы покинули Милан? Месяц?
      – Чуть меньше, – взволнованно ответила Петра. – Но…
      – Он узнал о вашем исчезновении довольно быстро. Как вы намекали, в монастыре могли быть соглядатаи. Но действительно ли он послал за вами людей?
      – Вы не верите мне? Это безумие, я знаю! Вот почему я ничего не говорила и не хотела говорить сейчас. Мои мысли явно в смятении. Граф ди Пуриери уже наверняка умыл руки, забыв обо мне, и никого в мире не волнует, куда подевалась Петра д'Аверио.
      – Допустим, что охотничий пес вашего любовника действительно проследил вас до Аббевиля.
      – Охотничья шавка, – с удовлетворением поправила Петра.
      – Нет. Шавки мерзкие, их просто отстреливают. Этот, как я понял, животное опасное.
      – Откуда вам знать, что представляет собой Варци?
      – Я вижу, что вы боитесь его, а граф ди Пуриери его нанял. Что он за человек?
      – Лудовико? Вспыльчивый, избалованный, капризный. Готов на все, чтобы получить желаемое. Когда-то он казался мне очень привлекательным.
      – Где уж нам, более скромным мужчинам.
      – Сейчас не время для шуток.
      – Даже самые мрачные драмы требуют шуток. Иначе жизнь превратится в ад. Итак, допустим, что Пуриери действительно послал за вами Варци и вскоре обнаружил, что вы уехали с леди Содуэрт, и проследил ее путь. Дело несложное, учитывая берлин, детей и визг, поэтому он уверен и хочет поиграть. Мог он это сделать?
      – Если игра жестокая, то да.
      – Он следует за вами по пятам, а потом уезжает вперед до Аббевиля, и там вы замечаете его на улице. Таким образом, он повергает вас в шок, прежде чем похитить. Как он, должно быть, наслаждался своей изобретательностью.
      – Но я уехала с вами, – с улыбкой сказала Петра. – Хотела бы я увидеть его лицо, когда он узнал об этом.
      – Хотел бы я доставить вам такое удовольствие. Давайте представим себе ход дальнейших событий. Варци теряет время, обыскивая гостиницу. Наводит справки в монастырях. Заподозрив, что вы поехали дальше, он приходит в ярость, однако не теряет надежды настичь вас. Он знает место вашего назначения.
      – Откуда? – спросила она, но потом сама же ответила: – Мог догадаться. Я ехала с леди Содуэрт, значит, я направляюсь в Англию. – Она встала. – Он может уже быть здесь. Мы должны ехать!
      – Здесь мы в такой же безопасности, как в Тауэре. Другое дело в пути. Он может остановить карету и украсть вас или думает, что может. Полагаю, он работает не один.
      – Несомненно.
      – Тогда расскажите мне о нем подробнее. Он производит устрашающее впечатление?
      – О да. Как бы объяснить? Политика и интриги в Милане ненадежны. В настоящее время всем управляет Вена, но старинные семьи соперничают за власть. Несмотря на указы, у них у всех есть свои собственные армии, свои соглядатаи и свои… беспощадные головорезы. Те, кто заставляет людей исчезать или возвращаться или выпытывает у них информацию. У Морчини есть Варци.
      – Как он выглядит?
      – Если бы вы увидели его, то решили бы, что я сумасшедшая. Сейчас он довольно стар, где-то под пятьдесят, и толстоват. У него темные от щетины скулы и довольно печальный вид, одет, как торговец. Волосы редкие, с проседью.
      – Он старается не привлекать к себе внимания. Полагаю, его прихвостни выглядят более угрожающе?
      – Да, но вообще-то тоже стараются не бросаться в глаза.
      – Умный и расчетливый человек.
      – Вы говорите так, будто восхищаетесь им.
      – Я ценю людей, которые хорошо знают свое дело.
      – Вряд ли вам понравится, если его люди убьют вас.
      – По крайней мере вы будете в безопасности. Ваш Лудовико не захочет, чтобы сокровище вернулось поврежденным.
      – Есть способы причинить боль, которые оставляют мало следов.
      – И есть другие, которые заживут за то время, пока вы будете ехать до Милана, – серьезно согласился он. – Нам лучше держаться на шаг впереди. Ему придется предположить, что вы нашли способ добраться до Булони или Кале. Если вы все еще в Аббевиле, он может вернуться и поискать. Но если нашли способ ехать дальше, вы можете добраться до Англии, а там следы ваши затеряются.
      Петра пробормотала проклятие. Робин улыбнулся:
      – Думаю, вот с чего все началось. «Она очаровала меня проклятием, и все стало еще хуже…»
      – Прекратите!
      Он поднял руку:
      – Не обращайте внимания на мои причуды. Насколько плохо будет для Варци, если вы доберетесь до Англии? Очень плохо. Если ваша тайна действительно тайна, они понятия не имеют, куда вы поедете.
      – Мы также надеялись, что они подумают, будто у меня другое место назначения.
      Еще одна доля информации, но Петра решила сдаться.
      – У моей матери была подруга. Оперная певица из Венеции. Наверное, правильнее будет сказать, что моя матушка была ее патронессой, но в молодости они были подругами и переписывались. Сейчас она в Лондоне. Если все другое не получится, я должна поехать к ней, но матушка предупреждала, что она не респектабельная женщина, и к тому же ненадежная. Ей нельзя доверять секреты.
      – Кто эта женщина?
      – Тереза Имер, синьора Помпеати. В Англии она известна как госпожа Корнелис.
      Он недоверчиво рассмеялся:
      – Вы знаете Терезу Корнелис?
      – А вы тоже ее знаете? – спросила Петра, не менее удивленная.
      – Моя дорогая, весь мир знает Корнелис. Ее венецианские ассамблеи на самом пике моды. Однако ваша матушка была права. Это не место для вас. Но если синьор Варци считает, что вы едете туда, это может быть полезным и отвлечет внимание.
      – Надеюсь, он вообще не последует за мной в Англию.
      – Не рассчитывайте на это. Но, оказавшись там, он не будет знать, где вас искать, а у нас есть гораздо больше возможностей.
      Петра задумалась.
      – Он узнает, что я с вами, и ваше имя. Возможно…
      – Нет, – сказал он, прежде чем она успела предложить разделиться. – Как он может узнать?
      – Леди Содуэрт. Если он спросит в дороге о новостях, он узнает о ее поведении в Нувионе, вероятно, включая ее попытку утащить меня с собой.
      – Это очень некстати, но нам просто придется быть очень осторожными. А ведь авария на дороге, возможно, пошла нам на пользу. Он мог гнаться за нами, намереваясь захватить вас в дороге, но это вызвало слишком большое скопление народа. Возможно, ваши молитвы все-таки услышаны.
      – Надеюсь. Но как мы сможем не позволить ему напасть на нас по дороге отсюда в Булонь?
      – Я что-нибудь придумаю. Интересно, здесь ли он сейчас? Мне бы хотелось поболтать с синьором Варци.
      – Только этого не хватало. Он опасен, поверьте. Он и его люди. Прекрасные глаза и ямочки на щеках не произведут на него впечатления.
      – Опять мои глаза. Они действительно вам так нравятся, да?
      – Почему вы? Почему именно вы увезли меня из Аббевиля?
      – Так угодно было судьбе.
      Петра бросилась к окну.
      – Я бы встал немного подальше от окна. Если он там, лучше, чтобы он вас не видел.
      Глаза Петры наполнились слезами. Варци может быть здесь, а этот идиот собирается позволить убить себя из-за своей самоуверенности и легкомыслия.
      – Может быть, есть дилижанс? Он не сможет остановить дилижанс.
      – Вы не должны покидать меня, пока не окажетесь в безопасности.
      Она резко обернулась, но он уже был у двери и звал слугу. Слуга прибежал и был послан за Пауиком и Фонтейном. Когда они прибыли, Робин объявил:
      – Опасность. Фонтейн, возьми пистолеты и мою шпагу и принеси сюда. Пауик, узнай, какие путешественники готовы выехать в ближайшее время. В дороге нам понадобится компания.
      Слуги выглядели удивленными, но не задавали вопросов. Через несколько минут Фонтейн вернулся. Робин проверил оба пистолета. Петра вспоминала бледного воина, неожиданно появившегося у мамаши Гулар. Как бабочка из кокона причуд. Но опять его собачка-бабочка скакала вокруг, словно все это была игра.
      Пауик вернулся быстро.
      – Два морских офицера вот-вот собираются уехать, сэр. Те же самые, что присутствовали при аварии. И еще есть французская пара в карете. Никого, кто был бы похож на этого Варци, нет.
      – Хорошо. Скажи этим людям, что ходят сплетни о разбойниках на дороге, и посоветуй им ехать вместе. Фонтейн, принеси мою шкатулку с драгоценностями.
      Когда слуги вышли, Петра спросила:
      – Хотите подкупить Варци какой-то безделушкой? Не получится.
      – Конечно, нет.
      Она оставила попытки понять его.
      – Если мы благополучно доберемся до Булони, что дальше?
      – Вряд ли Варци захочет привлечь внимание открытым нападением в городе.
      – Но он определенно захочет помешать мне сесть на корабль.
      – Это его проблема. Вас будут хорошо охранять в запертой комнате, пока я найму частное судно с заслуживающей доверия командой. Труднее всего будет доставить вас из этой комнаты на корабль. Но если понадобится, я найму дополнительных охранников.
      Петре пришлось признать, что его планы вполне осуществимы. Если не считать драгоценностей. Зачем они ему понадобились в такой момент?
      Камердинер вернулся с простой, обитой тканью шкатулкой. Робин отпер ее и поднял крышку, открыв корешки очень старых книг. Может быть, она что-то не так поняла? Он взял крайний том слева и открыл его, внутри оказался лоточек с чем-то блестящим.
      – Ничего подходящего для дамы, – сказал он, – но это, думаю, подойдет. – Он достал булавку и брошь.
      Петра попятилась.
      – Я не приму от вас никаких подарков.
      – Моя драгоценная Петра, если я попытаюсь купить ваше тело, я не буду оскорблять вас безделушками. – Он показал ей булавку для галстука, украшенную жемчужинами и бледно-зеленым камнем, и брошь-камею в виде птицы. Мы собираемся путешествовать в компании, а вы моя сестра. Ваше платье не лучшего качества, но кое-какие украшения помогут делу.
      Он приколол булавку в центр ее корсажа, скользнув пальцами под ткань раньше, чем она поняла его намерение и успела возразить. К тому времени, когда она оттолкнула его, он уже отступил.
      – У вас есть шляпка?
      Грудь все еще трепетала от этого случайного контакта, и Петра хотела из принципа отрицать это, но все-таки пошла в свою комнату искать шляпу. Она лежала на кровати рядом с простыми чулками и панталонами. На полу стояли простые черные туфли.
      – Подождите минутку, – крикнула она и села, чтобы натянуть чулок и завязать его над коленом.
      Она почувствовала что-то и подняла глаза.
      – Убирайтесь!
      Он улыбнулся:
      – Я на страже. Варци может проскользнуть сюда.
      – Тогда смотрите на дверь, а не на мои ноги. – Он повиновался, и она быстро натянула второй чулок. – Вы подглядываете.
      Робин улыбнулся ей.
      Петра встала, расправила юбки и скользнула ногами в туфли.
      – Немного велики, но ничего, сойдет.
      – Тогда покараульте, пока я займусь вашей шляпкой.
      Она взяла пистолет и смотрела, как он приколол брошку в узел лент.
      – Вот, довольно стильно, не так ли?
      Она обменяла пистолет на шляпку и примерила ее. В шляпке была своя шляпная булавка, чтобы закрепить ее на чепце, так что она держалась довольно надежно.
      – Годится, – сказала Петра и вернулась в гостиную. Где же скромность ее монашеского наряда! Находиться в спальне с Робином Бончерчем в таком настроении было выше ее сил.
      Она посмотрела на его шкатулку для драгоценностей:
      – Думаете, вор не проверит книги?
      Он вернул «книгу» на место и предложил:
      – Изобразите вора.
      Петра попыталась достать книгу – не получилось. Попробовала достать другие, только одна, чуть меньшего размера, поддалась. Она с триумфом открыла ее и обнаружила потемневшие заплесневелые страницы и крупный старомодный шрифт.
      Этот бессмысленный успех не помог ей достать другие книги, потому что у каждой была своя ячейка.
      – Прекрасно, – сказала она, возвращая книгу, – если только вы не наткнетесь на вора, который крадет книги.
      – Это, – признал он, – испортило бы представление.
      – Как вы достали ту?
      Он взял ее левую руку, положил ее пальцы на ближний край шкатулки.
      – Нажмите легонько, а потом надавите на верх корешка книги.
      Она сделала это, выбрав третью книгу слева. Книга немного выдвинулась, но Петра все равно не могла ее вытащить.
      – Не надо больше давить рукой.
      Она перестала давить, книга поддалась, и Петра вытащила ее. Она открыла книгу и изумленно разинула рот. Она разбиралась в драгоценностях, когда-то носила их, но таких никогда не видела. Там был набор пуговиц, каждая с большим сапфиром в центре, окруженным бриллиантами и жемчугами. В центре лежала ветка цветов, сделанных из прекрасно ограненных драгоценных камней.
      – Версаль, – извиняющимся тоном произнес он. – Нужно соответствовать, или на тебя вообще не обратят внимания.
      Петра стала закрывать шкатулку, но он коснулся веточки:
      – Ну вот, это уже ближе к тому, чтобы отдать вам должное, моя неразгаданная загадка.
      – Моя цена, вы хотите сказать? – Она посмотрела ему в глаза. – Это и рядом не стояло.
      – Поторгуемся?
      – Это не игра! Я подвергаю вас опасности!
      – Мой дорогой камушек, я хотел развеять скуку во время путешествия. Вы идеально выполняете свою роль.

Глава 13