Свет затрепетал, и еще два изображения появились рядом с женщиной, образуя триптих.
      В центре равномерно колыхался лиловый туман, из него пронизывающе смотрели два желтых глаза с черными щелями зрачков. Русов моргнул: «Что бы это значило?», и уже стал переводить взгляд дальше - как вдруг из тумана глянул таинственный темный лик. Русов вернулся к центральному изображению, но снова увидел лишь гипнотизирующие глаза. Он пожал плечами и посмотрел направо.
      Там стоял мужчина с надменным лицом. Он был в восточном одеянии - черном халате, перехваченном золотым поясом с зелеными пластинками. Ноги босы, а в руке обнаженный меч…
      У Русова перехватило дыхание: точь-в-точь как Темный охотник, которого видел в лесу перед нападением волков!
      Человек в балахоне встал:
      – Во имя Трех ликов приветствую вас! - Голос прозвучал торжественно и с ноткой самодовольства. - Позвольте представить наших Повелителей. Центральный лик принадлежит земному воплощению Люцифера, его могут видеть только избранные, а имя не может быть называемо. Лиловый цвет - символ глубокой мудрости.
      Человек низко поклонился странному изображению в центре. Русову на миг стало смешно, будто мешок сложился пополам.
      – Слева от него госпожа Лилит, - теперь балахон склонился перед женской фигурой. - Красная роза - символ любви, которую она несет нашему миру.
      – Справа наш господин Темная Воинственность, - последний поклон был адресован мужчине в черном халате. - Поразит силы хаоса и установит на земле вечный мир. При этом не обойтись без кровопролития, поэтому он всегда в черном и носит меч… А теперь можете садиться.
      В голосе прозвучало удовлетворение: застыв от удивления, Русов и Джанет словно отдали дань почтения трем фигурам.
      Русов сел на массивный стул и повернулся к соседу: лысоватая голова на короткой шее, лицо бледное и непримечательное, вряд ли узнает на улице. Но в нем чувствовалась привычка повелевать… Снова странная встреча, везет на них в Америке.
      Джанет гневно обратилась к Памеле:
      – Я не знала, что меня приглашают в сатанинскую церковь. Ты что, стала последовательницей этого культа?
      – Что ты, дорогая, - натянуто улыбнулась та. - Я думала, вам будет интересно. А это просто изображение, я выключу.
      Она коснулась стола, и со всех сторон нахлынула темнота, оставив только огоньки свечей и бледные пятна лиц. Памела оглянулась:
      – Брайан обещал, что сыграем, но задерживается. Давайте пока поговорим.
      Человек в балахоне встал, в руке возник язычок пламени, одна за другой загорелось еще несколько свечей.
      – Извините, от электрического света у меня болят глаза, - томно проговорила Памела.
      Джанет вздрогнула, а по телу Русова пробежал озноб: трепещущие язычки осветили в дальнем конце стола человеческий череп. Глазницы наполняла тьма, и Русову показалось, будто череп глядит на него. Чувство тревоги сменилось страхом: во что они влипли? Он взмок, майка пристала к спине. Что делать?..
      Русов лихорадочно думал, и в голову пришли наставления отца.
      «Говори с людьми, - внушал тот. - Даже если они неприятны, будь доброжелателен. Мы живем в опасном мире и нельзя знать заранее, где найдешь, а где потеряешь. Порою одно услышанное слово может спасти жизнь. А одно враждебное погубить ее…».
      Русов повернулся к человеку в балахоне.
      – Вы говорите о Трех ликах, - проговорил он, стараясь не стучать зубами. - Почему же считают, будто вы поклоняетесь Сатане?
      Человек сел, положив мосластые руки на стол.
      – Так Люцифера называют христиане, - в голосе скользнуло пренебрежение. - Но в переводе с еврейского Сатана означает просто «противник». Да, Он противник бога, но друг людей, это Люцифер принес им свет знания. Недаром Его называют «Денница, Сын зари». Христиане примитивно понимают бытие, думая, что Вселенную создал их бог. В действительности Вселенная возникла из Единого, по-гречески «to proton». Сейчас его предпочитают называть космическим разумом, но суть от этого не меняется. Еще до появления христианства один мудрый грек писал: «Поскольку природа Единого творит все вещи, оно само не есть что-либо из них». Боги, а точнее Владыки появились как эманации или воплощения Единого. Христианский бог Иегова и Люцифер - это разные проявления Единого. Иегова воплощает волю, а Люцифер - разум. К счастью, они ведут битву в просторах Вселенной, и на Земле сталкиваются редко, иначе она превратилась бы в пыль, в царство Хаоса. Но вам только что представили другие лики Единого: Темного Воина и прекрасную Лилит, дарящую любовь…
      Русов вспомнил, какую любовь собиралась дарить Лилит поклонникам Трехликого в покинутом городе, но смолчал: еще придется отвечать за подстреленных лошадей.
      А собеседник продолжал с фанатичным огнем в глазах:
      – Христиане заблуждаются, думая, что Иегова добр. Он жестоко наказывает за нарушение своих заповедей. Сначала изгнал из рая, затем обрушил на беспомощных людей воды потопа, а потом уничтожал в трех мировых войнах. Он не позволяет испить из фонтанов рая - океана энергии, наполняющей пространство. Это дало бы людям могущество, но Иегова боится соперников, ему нужны только рабы. Он запретил поклоняться другим воплощениям Единого, боясь, что они помогут людям. Но мы не подчинимся ему!
      Поклонник Трехликого ударил кулаком по столу. Вздрогнули все: Русов, Джанет, Памела и череп. Неизвестно, как долго продолжалась бы вдохновенная проповедь, но тут упал свет от распахнутой двери, и появился Брайан с подносом.
      – Не замучили теологическими рассуждениями? - весело спросил он, расставляя бутылки и бокалы. - Обещал Памеле, что приведу партнеров для игры, а сам исчез. Угощайтесь.
      Ловко разлил женщинам сок, плеснул в три бокала виски и разбавил содовой. Русов облегченно вздохнул - от горящих глаз соседа стало не по себе, - и пригубил виски. Джанет покосилась, но ничего не сказала. А Брайан вытянул из-под столешницы ящик и положил перед каждым по шлему из темного пластика.
      – Ныряем в виртуальную реальность! - объявил он. - Сегодня нас пятеро, так что все выбирают роли по вкусу. Пробовал? - обратился он к Русову.
      – Только на уроках по вождению, - неуверенно сказал тот.
      Он взял шлем, и неприятный холодок протек по спине: лица цзин тоже закрывали пластиковые щитки.
      Джанет с сомнением оглядывала шлем.
      – Надеваем! - торопил Брайан. - Объяснения по ходу игры.
      Русов опустил на голову шлем и снова почувствовал раздвоение: он сидел на стуле, но одновременно оказался на берегу речки. Светлая вода струилась мимо песчаного берега, и какие-то деревья полоскали в ней ветви, похожие на зеленые волосы. Пахло сырой травой, шелестел в листве ветер.
      А потом Русов услышал всплеск.
      Повернул голову и увидел сидящую на берегу женщину в серебристом платье и с венком на распущенных волосах. Женщина улыбнулась Русову, и он с удивлением узнал помолодевшую Памелу.
      – Привет! - сказала она чарующим голосом. - Этот мир лучше того, что мы оставили. Не хочешь присесть рядом?
      И она поболтала босыми ногами в воде.
      Русов попробовал сделать шаг, но лишь ударился коленом обо что-то и вспомнил, что сидит за столом.
      – Как тут передвигаться? - смущенно пробормотал он.
      – На столе есть джойстик, - смех Памелы прозвучал серебряным колокольчиком. - Просто сдвинь его вперед.
      Русов нащупал рукоять, стол по совместительству служил игровой консолью. Наклонил вперед и испытал чувство скольжения над землей. Памела оказалась рядом, а Русов с удивлением почувствовал холод лодыжками, будто на самом деле ступил в воду.
      Памела тихонько рассмеялась:
      – Шлем воздействует на нервную систему, так что может вызывать простые ощущения. Боль, холод, тепло…
      Она встала, и платье заструилось, обтекая фигуру.
      – Жаль, что ты не в сенсорном костюме. - Она высунула кончик языка, поддразнивая Русова, и вдруг соскользнула в воду. Волна приподняла платье, омыв белые стройные ноги. - Люблю воображать себя ундиной. Сидеть на берегу, расчесывая волосы, и завлекать мужчин… Но, надеюсь, мы еще встретимся.
      Русов с опозданием понял, что платье Памелы и было таким сенсорным костюмом, а она отвернулась, глядя вверх по течению.
      – Постой, - сказал он растерянно. - А мне что делать?
      – Выбирайся наверх, - услышал он сквозь плеск. Памела уже скользила в воде серебристой рыбкой. - Там тебя ждет сюрприз.
      «Да уж», - уныло подумал Русов, не привыкший к таким развлечениям. Но послушно наклонил рукоять в другую сторону, и речка куда-то провалилась, а он оказался на краю иссеченного канавами поля. Вдали виднелись строения, к ним вела пустынная дорога. Русов попытался двигаться в сторону городка, но обнаружил, что скорость невелика - добираться придется долго.
      Потом услышал сзади скрип и унылое ржание.
      Оглянулся: его догоняла запряженная в телегу лошадь. На телеге сидел субъект мрачного вида, нахлестывая бедное животное кнутом. Поравнявшись с Русовым, он громко сказал «тпру», и лошадь стала.
      – Подсаживайтесь! - Возница снял шляпу и слегка поклонился. Он был одет в черное, лицо бледное и непримечательное. Русов вздрогнул, узнав соседа по столу. - До города не близко, да еще могут повстречаться сюрпризы.
      Русов напомнил себе, что это только игра, двинул рукояткой и оказался на телеге. Возница сразу хлестнул лошадь.
      – Позвольте представиться, - голос прозвучал с холодной небрежностью. - Странствующий священник, отпускаю грехи всем, кому понадобится по ходу игры.
      – Зачем? - удивился Русов.
      – Если вас убьют с не отпущенными грехами, - деловито пояснил священник, - то в следующем туре окажетесь на уровень ниже. Все, как в жизни… Эгей, а вот и они!
      Из канавы поднялось несколько оборванных субъектов с ружьями наизготовку - явно бандиты.
      – Стреляй! - священник фамильярно ткнул Русова пальцем в плечо. - Мне по сану не положено.
      – Как? - пробормотал Русов и тут же нащупал на рукоятке спусковой крючок, а перед глазами замаячил прицел двустволки.
      Бандиты открыли огонь, Русов тоже. После убедительной канонады - с дымом, едким запахом пороха и слетевшей с головы священника шляпой, - все бандиты полегли. Священник спрыгнул, поднял шляпу и помахал ею Русову.
      – Быстрее! Собирай боеприпасы!
      Неуклюже манипулируя рукояткой, Русов обчистил патронташи павших бандитов, а потом двинулись дальше. Городок приблизился и стало видно, что походит на Другой Дол, только запущеннее и весь словно в густой тени.
      И здесь Темная зона!
      Дорогу перегораживала баррикада из ржавых автомобилей, из-за нее появился Брайан - весь в черной коже, увешанный металлическими побрякушками и с мотоциклетной цепью в руке.
      – А вот и вы, - гнусно ухмыльнулся он. - Не пройдете, ублюдки!
      И добавил пару непечатных слов.
      Священник пожал плечами и повернулся к Русову.
      – Тебе надо попасть в город. Там есть место, где можно получить приз и выйти из игры. Придется драться.
      Русов снова напомнил себе, что это только игра и «слез» с телеги. Брайан тут же замахнулся цепью, Русов не успел уклониться и получил удар по руке. Боль хлестнула всерьез, и он вспомнил слова Памелы, что шлем способен вызывать ощущения.
      Обошелся бы и без такого реализма.
      Брайан грязно выругался и взмахнул цепью снова. Русов вспомнил, что в руках у него ружье и отбил удар стволом. Потом зазевался и чувствительно получил по ногам. Как видно, драться здесь приходилось всерьез.
      Цепь засвистела, на этот раз целясь в голову. Русов присел и изо всей силы ткнул Брайана стволом в грудь. Тот захрипел и опрокинулся на спину, но при этом сумел огреть Русова по колену. Потом вскочил, сделал обманный финт, и цепь больно хлестнула по ягодицам.
      От боли и обиды на глазах Русова выступили слезы, а кулаки непроизвольно сжались.
      Тут же грохнуло.
      Брайан вдруг замер, уронил цепь, а потом медленно поднес руки в черных перчатках к груди, где ширилось кровавое пятно, и упал лицом на землю.
      – Ловко, - прокомментировал священник, склоняясь над ним. - Ему не следовало забывать, что в руках противника не палка, а ружье… Пожалуй, отпускать грехи не требуется.
      Русов ощутил тошноту.
      – Я не хотел, - пробормотал он. - Все получилось случайно.
      – Не расстраивайся, - священник снова влез на телегу. - Он мог забить тебя до смерти. Хоть это и игра, а ощущения были бы не из приятных… А теперь я тебя оставлю. Двустволку держи наготове.
      Он хлестнул лошадь и внезапно исчез. Русов обогнул баррикаду и пошел по улице.
      Скоро он понял, почему напомнили о двустволке.
      Волк в черной, пепельного оттенка шкуре вышел из-за дома и завыл, подняв морду к мрачному небу. Следом появились еще два и оскалили пасти на Русова. Тот попятился, держа волков под прицелом.
      Но зверей становилось все больше, и он побежал: от такой массы не отобьешься. Волки следовали черной лавиной, от воя щемило сердце. Русова явно гнали к центру городка.
      Вот и центральная площадь. Странное здание тускло блестит в сумраке - словно три составленных вместе ружейных ствола. Черная массивная дверь приоткрыта.
      Русов вбежал и поспешно задвинул засовы.
      И замер. Холодные мурашки поползли по спине, словно кто-то смотрел на него тяжело и недобро.
      Русов стиснул двустволку и медленно обернулся.
      В центре сумрачного зала высилось подобие трона из груды самоцветов. На нем сидел юноша с гривой черных волос: мускулистые руки сцеплены на коленях, покрытых синей тканью, а взгляд устремлен на стену из темного камня. Лицо и голый торс смуглы, словно обожжены огнем.
      Сердце Русова сделало перебой. Вспомнил, что это за здание - храм Трехликого. Разглядел в угрюмом свете самоцветов тяжкую властность в лице, будто высеченном из камня.
      Когда-то он видел это - на картине, а точнее репродукции с нее. Оригинал висел в галерее, где давно не бывало людей, где-то на берегу темной реки. Полусумасшедший художник верно изобразил того, кто оказался сейчас перед Руссовым… Или сидящий сам принял облик с гениальной картины Врубеля.
      – Кто вы? - спросил Русов, все еще задыхаясь. Надо же, словно и в самом деле бежал.
      – Человеческие имена не выражают сути, - демон не повернул головы, а голос отразился от стен и болезненно пронзил уши Русова. - Впрочем, ты из славянского племени, и твои предки почитали меня под именем Рароха.
      Дыхание Русова чуть успокоилось.
      – Это же храм Трехликого, - пробормотал он. - Второй и третий лики я уже видел. Наверное, ты - Первый лик.
      – Угадал, - ирония послышалась в голосе, а глаза впервые глянули на Русова, и тот отпрянул: янтарно-желтые, с вертикальным черным зрачком. - Ну, если ты такой сообразительный, то разгадай загадку. Посмотрим, чета ли ты Эдипу. Разгадаешь, получишь приз. Да и просто сможешь выбраться отсюда.
      Русову стало не по себе. На него смотрели глаза не юноши - вековая тьма и ярость были во взоре.
      Но его разбирала злость. Втянули в игру - то хлещут цепью, то насмехаются. Ну и ладно! Он дал отпор Брайану, даст и сейчас.
      – Ты вроде могучий дух, - сказал он угрюмо. - Темный священник сказал, что происходишь от Единого. Разве я достойный противник? У тебя должны быть другие.
      К удивлению Русова, в ответе послышалась горечь:
      – Обещанной битвы не было. Иешуа предпочел уклониться. Он не борец, а скорее философ… Но мы отвлеклись. Вот загадка для тебя.
      Собеседник помолчал, а потом тяжело, словно глыбы, стали падать слова:
      «Свет пронзает тьму,
      Тьма объемлет свет.
      Свет - Ян, тьма - Инь,
      Так устроен мир.
      Так кто кому враг?».
      Русов нахмурился.
      – Больно философская загадка, - пробормотал он.
      – А меня иногда называют софистом, - бесстрастно отозвался сидящий. - Но жизнь состоит из парадоксов, и не я так устроил. Ваш поэт давно подметил: «Ведь мы играем не из денег, а только б вечность проводить!»… Ну как? Три попытки, как обычно.
      – А если не стану отвечать? - с досадой спросил Русов. - Я ведь могу просто снять шлем.
      – Снимешь шлем, будет сюрприз, - скучно ответил демон. - Но не бойся, я не собираюсь причинять боль. Возьму только душу, а их сейчас и так отдают задаром, так что валюта сильно обесценилась.
      Русов хмыкнул, однако на душе заскребли кошки: ступать к какому-то Рароху ей не хотелось. И вообще, игра стала надоедать Русову. Он стал добросовестно думать, но в голове получилась каша из библейских историй и школьного учебника физики… Русов отчаялся и выпалил:
      – Первый ответ. Свет и тьма одинаково созданы Богом, или возникли в результате Большого взрыва. Следовательно, они не враждуют, а дополняют друг друга.
      – Сжульничал, - сухо прокомментировал собеседник. - Два ответа в одном. И оба неудовлетворительны: по сути, ты дал непредикативное определение, то есть повторил то же самое другими словами.
      Русов моргнул, а Рарох после паузы злорадно добавил:
      – Осталась одна попытка.
      Русов не очень верил, что с душой придется расстаться, но стало неприятно. Вдобавок цепенящий холод начал сковывать затылок. Русов вспомнил, что в компьютерных играх всегда бывают подсказки, и стал копаться в памяти…
      Тем временем сумрак в помещении сгустился, лишь угрюмо тлели самоцветы, а время словно замедлило ход. Внезапно Русову показалось, будто перед ним встал Некто - не то в черном плаще, не то с крыльями тьмы за спиной. Русов услышал шум, словно от могучего дыхания, и ощутил на затылке ледяной холод…
      Кто-то стоял одновременно впереди и позади него!
      Страх помог вспомнить подсказку, она была дана перед игрой.
      – Хаос, - пискнул Русов. Справился с голосом и добавил: - Темный воин сражается с хаосом, и силы Света противостоят хаосу. Так что у них общий враг.
      – Хм, - демон зевнул. Он снова смотрел на темную стену. - Ты сообразительный молодой человек. Как видишь, в общем мы союзники. Хорошо бы и другие это поняли. Ладно, еще увидимся. Получай свой приз.
      Все исчезло, будто выключили свет.
      Сердце Русова сжалось, опять сюрпризы. Огляделся: плотная темнота, лишь кое-где плавают светлые пятна.
      – Эй! - неуверенно позвал он.
      Нет ответа, но темнота стала редеть. Внезапно совсем рассвело.
      На миг Русов обрадовался, снова сидел за столом. Потом радость сменилась тревогой: за столом он был один. И стол был другой, гораздо роскошнее, со столешницей из темно-зеленого камня. В центре стоял серебряный канделябр, и на нем горело множество свечей.
      Русов ошалело глянул налево, потом направо…
      Стены, красновато отсвечивая, уходят ввысь; кое-где картины - слишком темные, чтобы их рассмотреть. У стен стоят шкафы, ручки ящиков тоже поблескивают серебром.
      – Где я? - неизвестно у кого спросил Русов.
      В ответ тишина. Никогда не слышал такой тишины.
      Потом раздался стук.
      Стук доносился со стороны двери, еле различимой в полумраке - высокой и тоже из красноватого дерева.
      – Кто там? - спросил Русов. Ему было не по себе: что с ним происходит? Продолжение игры, или это Брайан добавил в виски наркотик? С него станется.
      Снова стук.
      Что же, если это галлюцинация, то с ним. Руссовым, ничего не случится.
      – Войдите, - хмуро сказал он.
      Холодный сквозняк пригасил пламя свечей, створки распахнулись, и порог переступила женщина. Русов изумленно вскочил, сразу узнал незваную гостью.
      На этот раз она не была нагой, зеленая ткань обтекала грудь и бедра, но в руке была та же красная роза.
      – Не ждал? - грудной голос дразнил и шел будто издалека.
      – Нет, - пробормотал Русов, чувствуя себя нелепо: разговаривает, как с реальной женщиной.
      Лилит приблизилась, жемчужно-белые бедра выступали из полупрозрачной зелени. Улыбнулась Русову и села в резное кресло, положив ногу на ногу. Легкая ткань соскользнула с бедра, женщина откинулась на спинку и качнула розой перед губами.
      – Успокойся, я не галлюцинация, - сказала она завораживающим голосом. - И это не игра, я могу коснуться тебя, а ты меня. Не спрашивай, как это делается - чудеса электроники. Используется огромная пропускная способность цифровых каналов, волновые сигналы управляют восприятием… Я в этом не разбираюсь. Достаточно того, что техника позволяет нам приходить в гости.
      – В гости? - удивился Русов. - Скорее это я в гостях, да еще неизвестно где. Эта иллюзия почище, чем симулятор в автошколе.
      Женщина улыбнулась, не отрывая зеленых глаз от Русова.
      – Это не иллюзия, - тихо сказала она. - Ты у себя, в доме собственной души. Вокруг не виртуальная реальность, созданная компьютером, все гораздо сложнее. Подойди к картинам, и ты увидишь свое будущее. Хочешь посмотреть?
      Голос упал до шепота, роза качнулась вновь, зеленая ткань соскользнула с груди, открыв красный сосок. Русов отвел глаза и ощутил ледяной озноб.
      – Нет, - хрипло сказал он. - Может быть, это фальшивое будущее.
      – Ты не глуп, - тихонько рассмеялась Лилит. - Я чувствую, мы поладим. Но ты слишком застенчив, Юджин. Краснеешь при виде нагих женщин, словно девственник в первую брачную ночь. Отец чересчур подавлял тебя, а ведь только женщина может превратить юношу в мужчину… Давай выпьем вина, а потом поцелуй меня.
      – Какое может быть вино в виртуальной реальности? - Русов весь дрожал.
      – Ты плохо знаешь свой дом, - улыбнулась Лилит, вставая. Прозрачная зелень не скрывала ее ослепительных форм. - У тебя прекрасное вино и много других сокровищ. Только научись наслаждаться ими…
      Дверь распахнулась, свечи в канделябре ярко вспыхнули. В комнате появилась Джанет.
      – Вот ты где, Юджин! - презрительно сощурилась она. - Проводишь время с вселенской блудницей?
      Лилит даже не повернула головы.
      – До свидания, Юджин! - И с обольстительной улыбкой растаяла в воздухе…
      У Русова мучительно ныла голова, он поднял руки к вискам, и пальцы показались ледышками. Что-то со стуком упало - это шлем покатился по столу. Наваждение исчезло - Русов снова был в гостиной, и Джанет со страхом смотрела на него.
      – Хватит! - стукнула она кулаком по столу, - Я больше не играю в ваши дьявольские игры, мы уходим!
      – Пожалуйста, - с досадой отозвался Брайан (у него был довольно потрепанный вид). - Невинные развлечения, и чего испугались?
      Человек в лиловом балахоне самодовольно улыбнулся, а Русову стало легче, из головы медленно утекала боль. Джанет уже встала, но он задержался. Когда прошел страх, стало любопытно. Что он сейчас видел? Откуда взялась Лилит?
      – А где обитают Три лика? - спросил он у человека в балахоне.
      – У каждого из Владык свой мир, - сразу последовал ответ. - В обычном теле нам эти миры недоступны, так как обладают иной, высшей материальностью. Но Владыки могут являться нам, а мы видеть их…
      – Довольно! - голос Джанет прозвучал холодно, но с ноткой мольбы. - Юджин, ты идешь? Или я уйду одна.
      Русов встал. Никто не поднялся, чтобы проводить их, только свечи затрепетали, вытянув острые язычки пламени вслед.
      Ворота гаража были распахнуты, Джанет поспешила вывести машину на улицу. Дождь перестал, тяжелые облака нависли над городом, угрюмый синеватый свет лился сквозь них.
      – Это надо же, так все перевернуть! - Джанет кипела от возмущения. - Будто мы рабы Бога! Да еще эти фокусы со шлемами…
      Русов молчал, глядя на сумрачные облака. Встреча оставила ощущение смутной угрозы: фигура демона в зловещем свете самоцветов, словно сошедшая с картины Врубеля, странно сливалась с полунагой Лилит.
      – Ты веришь этой чепухе насчет Трехликого? - не выдержала его молчания Джанет.
      Русов чувствовал себя подавлено и ответил уклончиво:
      – Мы встретились с фанатиком. Интересно, зачем прочитал нам целую лекцию. Хотел обратить в свою веру?
      – Все это ложь! - с некоторым облегчением заявила Джанет. - Поклонники Трехликого пытаются завлечь людей в свои оргии, вот и выдумывают небылицы. Ну погоди, Брайан!
      Они въехали в очередную лужу, веер брызг от колес долетел до середины тротуара. Вдруг проглянуло солнце, радуга появилась на фоне громоздящихся туч, и тяжесть упала с сердца Русова: до него дошло, что Джанет разговаривает с ним обычным тоном.
      – А пожалуй, это было полезно, - улыбнулся он. Дом заблестел стеклами им навстречу. - Будем знать взгляды поклонников Трехликого из первых рук. Из лошадиного рта, как сказал бы Грегори. Но теперь мне хочется стаканчик виски.
      – Быстро ты этому научился у дяди, - проворчала Джанет, останавливая машину у крыльца. Но на этот раз в ее голосе не прозвучало осуждения.
      – Да, были у меня сомнения насчет Брайана, - задумчиво произнес Грегори. Он полулежал на койке, Русов сидел рядом, и оба потягивали виски.
      – Вообще-то он веселый малый, но последнее время чувствовалась в нем какая-то озабоченность, - продолжал Грегори. - Значит, устроил дома тайное капище! Воображаю, какие оргии там иногда устраивают. Странно, что так легко себя выдал… Но церковь Трехликого ведет активную пропаганду, и вы могли просто оказаться очередным объектом внимания.
      – И цзин, и Морихеи, и поклонники Трехликого - все на мою голову! - Русов покрутил в стаканчике янтарную жидкость. У него было хорошее настроение, давно так непринужденно не беседовал с Грегори. - Вот уж не думал, что у меня будет столь разнообразная светская жизнь.
      Грегори осторожно улыбнулся:
      – Все правильно, Юджин. Относись к этому с юмором. В конце концов, все хотят с тобою только побеседовать.
      И все же его тон стал другим, чем раньше - чересчур беззаботным… Но тут появилась Джанет в фартучке и озабоченно поглядела на дядю.
      – Пойдемте обедать, - пригласила она.
      После обеда состоялся домашний совет - решали, как быть с отоплением дома.
      – Раньше проблем не было, - с вздохом объяснил Грегори. - В подвале стоял котел на жидком топливе и грел воду. Нужная температура поддерживалась в комнатах автоматически. Сейчас горючее стоит дорого, его делают из каменного угля, так что вода подогревается электричеством. Но тратить энергию на обогрев целого дома могут позволить себе лишь богатые люди. Мы обычно закрываем на зиму второй этаж и отапливаем только первый. Джанет на это время перебирается в комнату рядом с кладовой. Но куда деваться тебе?
      Русов хотел сказать, что может перейти в гостиную, но передумал: в своей комнате хоть отдыхает от Америки.
      – А если я буду доплачивать? - спросил он. - Во сколько это обойдется, и дальше отапливать второй этаж?
      Джанет взяла компьютерную панель. Выходило, что если не будет сильных морозов, то хватит двадцати тысяч в месяц.
      – Так и сделаем, - пожал плечами Русов. - Мне деньги все равно тратить некуда. А если будут сильные холода, переберусь на диван в гостиную.
      На этом договорились, и Русов вышел погулять. Воздух приятно холодил лицо, тучи все еще висели над городом, но поднялись выше.
      Послышался стук каблучков - Русова догоняла Джанет. Поравнялась и неожиданно взяла под руку. Русов едва не споткнулся от прикосновения, горячая волна прилила к щекам.
      – Мне неловко, Юджин, - сказала она. - Мы тебя прямо обираем. Ты отдаешь половину зарплаты.
      – Я бы и всю отдавал. - Русов справился с волнением и говорил весело. - Мне у вас хорошо.
      Джанет крепче взяла его за руку.
      – А ты не скучаешь по родине?
      – Иногда скучаю, - признался Русов. - По тамошним лесам скучаю. И по сестричкам. Невесело им живется, шоколад вряд ли часто перепадает. И посылку отсюда не пошлешь.
      – Да уж, - согласилась Джанет. - Между нашими странами теперь пропасть. А ты не хочешь вернуться домой?
      Русов задумался. Солнце уходило за горизонт, красновато тлели зазубренные края облаков. Становилось холодно, приближалась ночь.
      – Нет, - сказал он. - Не хочу.
      – Почему? - В голосе Джанет прозвучало удивление.
      Русов остановился. Все еще медлило чувство легкости, которое испытал при появлении Джанет, и он выпалил:
      – Потому что не хочу расставаться с тобой, Джанет.
      И неожиданно для себя - пока оставалась смелость - обнял ее. Джанет не издала ни звука, Русов чувствовал только, как бьется ее сердце. От прикосновения волос и теплого дыхания закружилась голова. Он еще помедлил и поцеловал девушку прямо в губы.
      Джанет замерла, ее губы подвигались, словно пытаясь вырваться, но не могли. Потом отшатнулась и быстро пошла прочь, споткнувшись один или два раза.
      Русов остался на месте, сердце сильно билось, в ушах шумело. Мыслей никаких не было.
      Следующая неделя была тяжелой для Русова: Джанет избегала его, а увидев, смотрела откровенно враждебно. О вечерних беседах пришлось забыть, даже по пути на работу и обратно все время молчали. Джанет держала руль, не поворачивая головы - хорошо, что в них никто не врезался. Пару раз отчаявшийся Русов пытался завести разговор о погоде, но Джанет не отвечала.
      А погода стояла странная: облака висели над крышами, по сумрачным улицам свистел ветер, унося последние листья, но дождей не было.
      – Наверное, скоро пойдет снег, - сказал Русов, изнывая от непонятной враждебности Джанет. - У нас к этому времени все бывает завалено снегом.
      Джанет глянула на небо и впервые отозвалась:
      – Да, - молвила отчужденно. - Пожалуй, завтра надо съездить. А то занесет дороги.
      – Куда съездить? - поинтересовался Русов. Но ответа, как обычно, не получил.
      Субботним утром тучи поднялись выше, между ними проглянула синева, но ветер стал еще пронзительнее. Стоя на веранде, Русов плотнее застегивал купленную недавно куртку, когда мимо прошла Джанет - тоже в куртке, джинсах и коротких сапогах.
      – Ружье возьми, - не оборачиваясь, сказала она.
      Удивленный Русов сбегал за двустволкой и, едва сел рядом с Джанет, та резко тронула машину. Вскоре миновали город и оказались в сельской местности. По прикидкам Русова, ехали на северо-запад. Дорога походила на ту, что вела из аэропорта Гринфилд в Другой Дол: широкая, с выбоинами на асфальте, жухлой травой и кустарниками на разделительной полосе. Мотор жужжал, редкие фермы уплывали назад.
      Через час Русов не выдержал: