Русов уселся на другой диван и стал глядеть сквозь стеклянную стену. Небо над аэропортом было темно-голубое и по нему плыли редкие облака, словно причудливые шахматные фигуры. День обещал быть жарким, Русов не привык к таким.
      Он встал и, подойдя к раскуроченному телефону-автомату, снял трубку - мертвая тишина. Вышел наружу, приостановился от яркого света и зашагал к зарослям. По пути миновал несколько автомобилей красивых обтекаемых форм: даже стоя на месте, они словно неслись куда-то. Но все были грязные и на спущенных шинах - наверное, их бросили давным-давно.
      Бетон закончился, путь преградила темно-зеленая стена. Она была выше головы Русова и источала густой травяной запах, кое-где виднелись желтые початки. Вспомнив рассказы матери о родительской ферме, куда ездила на каникулы, Русов сообразил, что видит кукурузу. Никогда ее не пробовал, но срывать початок не хотелось: все были странно деформированы, да и сама растительность выглядела зловеще - искривленные стебли и мясистая листва почти скрывали рыжую, будто напитанную кровью землю. В глубине зарослей сгущалась тьма, и оттуда веяло неопределенной угрозой - верный признак близости Лимба.
      Русов постоял, темнота притягивала взгляд. Странное томление ощутил в сердце, захотелось войти в заросли и бездумно уходить все глубже, чувствуя на лице прохладу, растворяясь в зеленом сумраке…
      Он очнулся, стоя на коленях, зарывшись пальцами в неприятно теплую землю. К лицу тянулись остриями несколько листьев, и Русов отпрянул, будто увидев змей. Надо же, едва не поддался черному зову! Что-то странно притягательное таилось в Темных зонах, время от времени люди уходили в подобный сумрак, и больше их никто не видел.
      Он кое-как встал и вернулся в аэровокзал. Долго мыл руки, потом сполоснул разгоряченное лицо, профилактика не помешает.
      Сирин все еще спал - с улыбкой на помятом лице, посапывая как довольный ребенок. Русов снова сел, глядя на самолет. Тот стоял за стеклянной стеной как нахохлившаяся птица, угольно-черный в ослепительном свете дня.
      Мысли Русова текли вяло: что же он будет делать в этой Америке? А вдруг выучится, сделает блестящую карьеру и вернется в Россию. Утрет нос и Семену, и всему Братству!..
      Облака тем временем превратились в башни, их движение походило на шествие белых ладей. Вот и первая тень огромным перстом накрыла аэровокзал.
      Сирин заворочался, спустил ноги на пол, и лицо стало озабоченным.
      – Ну ладно, Евгений. Отдохнули, а теперь пора и за дело. Надо машину искать.
      Они вышли из аэровокзала, но на стоянке не задержались. Сирин покачал головой:
      – Эти все сгнили. Надо искать под крышей.
      Стали заглядывать в пристройки, но тщетно. Наконец Сирин повернулся к ангарам и вздохнул: хотя по аэродрому плыли легкие тени облаков, ангары стояли в более густой тени, которая не двигалась.
      Лимб, граница Темной зоны!
      – Посмотрим там.
      Русов нехотя потащился следом и, войдя в тень, ощутил холодок. Наверное, от страха, потому что температура в Лимбе и в самих Темных зонах всегда была выше, чем снаружи. Впрочем, пребывание в Лимбе считалось относительно безопасным.
      Зато в первом же ангаре вместо самолета увидели с десяток автомобилей, некоторые на подставках, так что колеса не касались земли.
      Сирин повеселел:
      – Хозяева улетели, но видимо собирались вернуться. Да только не пришлось. Здесь мы чего-нибудь найдем.
      Машины поблескивали в сумраке как новые. Русову это было знакомо: вещи в Лимбе сохранялись лучше, чем в обычных условиях. Словно впитали неведомую энергию из Темных зон, которая законсервировала их. Зато пытаться оживить аппаратуру, побывавшую в самих Темных зонах, было бессмысленно: избыток энергии превратил электронные схемы в закопченное месиво.
      Провозились долго. Сначала Русову пришлось отыскать тележку и подвезти от самолета аккумулятор и канистры. За это время Сирин распахнул ворота ангара (в конусе пыльного света машины сразу показались обыденно грязными) и, подняв капот первому автомобильному диву, стал копаться в моторе. Сначала чертыхался изредка, потом ругательства потекли непрерывным потоком, но машина не отреагировала ни на пластиковую бутыль с бензином, ни на подсоединенный аккумулятор, ни на проклятья Сирина. Видимо, электрические цепи все же пострадали. Русов хотел предложить идти пешком, но вспомнил зловещие заросли и закрыл рот.
      И так казалось, будто что-то невидимое давит на плечи - это Зона касалась его, пока играючи…
      Во второй машине мотор шумно провернулся. Обрадованный Сирин подсоединил бутыль с бензином, подкачал насосом - и автомобиль завелся, но мотор сразу стал давать сбои и заглох. Сирин сплюнул:
      – Нет времени возиться с котроллером. То ли раньше были карбюраторные.
      Подкатил тележку со своим хозяйством к третьей машине, с эмблемой «Форд» на радиаторе, опять подсоединил аккумулятор, шланг от бутылки, и машина внезапно завелась, мотор загудел мощно и ровно. Сирин даже ругаться перестал от неожиданности и быстро разъединил провода.
      – Упокой, Господи, душу раба твоего, Генри Форда! - с чувством произнес он, вытирая со лба пот.
      Русов вздохнул: было что-то неестественное в легкости, с какой завелась машина, простоявшая в ангаре Бог весть сколько лет. Наверное, сказывалось зловещее колдовство Зоны.
      Канитель на этом не кончилась. Сирин заливал бензин, масло, охлаждающую жидкость, то и дело проверяя - не подтекает ли, а Русов накачивал шины. В багажнике нашелся домкрат, машину сняли с подставок. Сирин сел за руль, и «Форд» с рычанием прополз несколько метров.
      – Ничего, как-нибудь доедем, - ухмыльнулся Сирин, вылез и стал закреплять под капотом новый аккумулятор вместо выброшенного.
      Наконец все было готово. Сирин постоял, глядя на покинутый самолет. Глаза этого немолодого лысоватого мужчины были печальны, словно расставался с любимой женщиной.
      – Ладно, поехали, - буркнул он. - Садись за руль, Евгений. Да поосторожнее крути, здесь электроусилитель.
      Русов устроился на сиденье и стал привычно искать ручку переключения передач. Севший рядом Сирин издал смешок:
      – Тут ездят на автомате, Евгений. Переводишь селектор в положение «D», и остаются тебе две педали - газ и тормоз. Да баранку не забывай крутить.
      Руль и в самом деле слушался необычно легко - пару раз Русов повернул слишком круто, но потом привык. Они выехали на дорогу, и стена кукурузы скрыла аэропорт с самолетом. Двигатель работал неровно - то бензин был неподходящий, то ли барахлили свечи. Русов не стал разгоняться, хотя и хотелось скорее миновать кукурузный лес. Солнце прошло зенит и должно было палить нещадно, но дорога тонула в густой тени.
      Русов поежился и глянул на Сирина
      – Надо же, сели почти в Лимбе.
      – Ну и ладно, - зевнул тот. - Зато в аэропорту никого, и машина в хорошем состоянии.
      Темные зоны - главная загадка минувшей войны… Даже ученые из университета Карельской автономии не понимали природы происшедших в них изменений. Ходили слухи, что не только животные, но и некоторые люди выжили там - только это были уже не люди… Так что Русов обрадовался, когда дорога вырвалась на солнце и влилась в просторное шоссе.
      – Мы сели в аэропорту Гринфилд, - сказал Сирин, глянув на поблекший от непогоды указатель. - Жалко, нет атласа автодорог. Ладно, поедем куда глаза глядят.
      Повернули направо, слева над горизонтом торчали зловеще черные пальцы небоскребов.
      Дорога была непривычно широкой - две полосы в одну сторону и две в другую, пространство между ними заросло буйной травой и кустарниками. Русов ехал медленно, жалея мотор, и указатель спидометра колебался у отметки «40». Русов вспомнил, что это не километры, а мили. Он попытался представить время, когда по всем четырем полосам неслись разноцветные автомобили, но не смог. Казалось, шоссе всегда было пустынным и всегда на него гневно смотрел ослепительный глаз солнца.
      Но местность потихоньку менялась: поля сделались ухоженными, а потом проехали домик, перед которым на странной карусели сохло серое белье.
      – Смотри! - оживился Сирин.
      – Остановимся? - Русову стало не по себе: вдруг их встретят враждебно?
      – Не стоит, - расслабился Сирин. - Доедем до какого-нибудь городка. Может, у них пиво есть. И сигаретами запастись надо. Авось долларов хватит. - Он похлопал по карману.
      – Если такие еще ходят, - хмыкнул Русов, несколько успокоенный беззаботностью Сирина.
      Городок попался скоро, но желания остановить машину у Русова не возникло. Разбитый асфальт, обшарпанные дома, играющие на замусоренном тротуаре дети. Проехали какую-то забегаловку, где стену подпирало несколько подозрительных личностей.
      – Не останавливайся! - быстро сказал Сирин, когда двое шагнули наперерез.
      Русов и сам нажал на газ. Мотор заскрежетал, и машина рванулась, оставив потрепанную парочку в клубах пыли.
      – Непрезентабельный у них вид, - задумчиво заметил Сирин. - Неужели вся Америка такая?
      – В фильмах смотрится лучше, - пожал плечами Русов. Но настроение испортилось: что их ждет?
      Городок закончился, снова потянулось пустынное шоссе. Минут через двадцать впереди показалась полоса - другое шоссе, а перед ним знак в форме растопыренной пятерни. Надпись под ним (естественно, на английском) гласила:
      «Шоссе №65. Только для граждан».
      – Что там написано? - поинтересовался Сирин.
      Русов перевел, и Сирин хмыкнул:
      – Значит, есть и не граждане? Наверное, парочку таких мы недавно видели. Хотя и мы тоже не граждане… Наплевать, поехали!
      Русов повернул наугад, направо. Дорога была заметно лучше, и вскоре впервые показалось транспортное средство. Русов нагнал ярко-желтый автомобиль и стал его обходить. Выглядел автомобильчик занятно - вдвое короче «Форда», обтекаемой формы, и сильно смахивал на жука, сходство усиливалось парой больших фар. За рулем сидел мужчина в костюме, на «Форд» таращился изумленно, даже рот приоткрыл.
      – Ясненько, - бодро сказал Сирин, когда жук остался позади. - С бензином у них плоховато. То ли на водороде, то ли электромобиль, выхлопной трубы я не заметил. Сбылись мечты экологов.
      Снова показался городок. Дорогу перегораживали раздвижные ворота, но открытые и без охраны. Зато имелся дорожный указатель с надписью «Anotherdale». «Другой Дол», - автоматически перевел Русов. Населения числилось 9 248 человек, вдоль улицы стояли незнакомые деревья с густыми кронами, а в глубине ухоженные домики. Кое-где на подъездных дорожках виднелись автомобили, похожие на давешнего жука. Различались только цветом: красные, синие, белые. Благоустроенное местечко…
      Сирин схватил его за руку:
      – Тормози, черт! Перекресток.
      Русов резко затормозил и глянул налево, потом направо - но других машин не было.
      – Здесь у них по-старому, - Сирин смотрел вверх, - светофоры остались. Ну вот, зеленый. Трогай, но езжай помедленнее.
      Русов пожал плечами: бортовые ЭВМ сделали светофоры ненужными даже в провинциальной Кандале. Только теперь обратил внимание, что привычного креста из светодиодов на ветровом стекле тоже нет.
      Улица была пустынной, попалось всего несколько прохожих, их «Форд» провожали удивленными взглядами. Сирин первым заметил вывеску «BAR amp; RESTAURANT».
      – Стоп машина! Попробуем здешнего кофейку. А заодно и пивка хлебнем. Не забыл, как по-английски пиво будет, Евгений?
      Русов хмыкнул и, подрулив к пустому тротуару, остановился. Помедлив, открыл дверцу и вышел. Подул ветерок, подняв над улицей немного пыли. Русов с вздохом открыл дверь кафе. Следом, сопя, вошел Сирин.
      Внутри оказалось чисто, сверкали бутылки, из-за стойки глянул бармен в белой рубашке. Вдоль окон стояли столики и стулья из красноватого дерева. Русов с Сирином потоптались и сели поближе к двери.
      – Может, надо подойти заказать? - прошептал Русов.
      Но тут откуда-то выпорхнула девушка в голубом платье, белом переднике и с черными как смоль волосами. На миловидном личике выделялись фиолетовые губы. Сирин прямо впился в нее глазами. Официантка глянула на мятый тренировочный костюм Русова и прощебетала:
      – Что будете, парни? - Разумеется, по-английски.
      Русов почувствовал себя странно, вот и пригодился язык. Он вспомнил, как делали заказ в одном фильме, слова от волнения выговаривались с трудом:
      – Два пива, по гамбургеру и чашке кофе, пожалуйста.
      Официантка глянула на него с любопытством:
      – Занятный выговор. Вы с юга, ребята? А пиво какое?
      Названий здешнего пива Русов, естественно, не знал.
      – Светлое, - вывернулся он.
      Официантка исчезла и вернулась на удивление быстро. На подносе имелись две запотевшие бутылки с янтарной жидкостью, два внушительных бутерброда, из которых высовывались зеленые листья, стаканы и две чашки кофе. Пока Сирин глядел, как она это расставляет, официантка кокетливо стрельнула в его сторону глазками.
      Едва она отошла, Сирин попробовал кофе - и с отвращением отставил.
      – Такая же ячменная бурда, как у нас, - пожаловался он тихо. - Стоило лететь за семь тысяч километров.
      Зато от пива не оторвался, пока не вытянул все до капли. Грустно поглядел на пустую бутылку, и Русов пододвинул свою.
      – Пей, я все равно за рулем.
      Он жевал непривычно огромный бутерброд, запивая теплым невкусным кофе, и в голове теснились мысли:
      «А что дальше? Куда направимся? Что тут вообще делать будем?».
      Он вдруг остро ощутил свою чуждость этому опрятному ресторанчику и всему городку за его стенами. «Другой Дол», - вспомнил название. Действительно, все тут другое. Ему остро захотелось обратно в свою комнатку в Кандале, но тут Сирин больно ткнул в плечо пальцем:
      – Спроси, есть у них настоящий кофе? Я сам стесняюсь. Произношение у меня швах, да и словарный запас кот наплакал.
      Русов механически перевел вопрос появившейся официантке. Та заулыбалась:
      – Да вы миллионеры, ребята. И машина у вас, - она глянула в окно, - давно такой не видала. Это будет стоить пятьсот монет.
      У Сирина открылся рот. Он обвел рукой столик и на плохом английском спросил:
      – А за это сколько?
      Официантка поджала губы и оглянулась.
      – Триста, - сказала она заметно холоднее.
      Сирин с вздохом вытащил из кармана пачку купюр. Русов глянул: зеленоватые, с портретами бородатых господ - кажется, первые президенты. Сирин отсчитал требуемое количество и передал официантке. У той даже глаза расширились от удивления:
      – Надо же, старые! Извините ребята, пойду, проверю на счетчике.
      Пошепталась с барменом и исчезла. Русов стал гадать, что за счетчик она имела в виду - вторичного излучения, что ли? - но тут входная дверь отворилась, и по спине пробежал неприятный холодок. Вошел плотно сбитый мужчина в белой рубахе и с бляхой на груди, Русов моментально опознал знакомую по фильмам звезду шерифа. На поясе у мужчины и в самом деле висела кобура. Окружающее вдруг показалось Русову нереальным, словно смотрел очередной американский боевик - с самим собой в качестве действующего лица.
      – У тебя клиенты, Мэри? - спросил шериф у появившейся официантки. На Русова с Сирином даже не поглядел.
      – Какие-то приезжие, Боб. - В голосе официантки послышалось облегчение. - Представляешь, расплатились старыми. Но на гробокопателей не похожи, деньги чистые.
      Шериф повернулся к двум приятелям, неторопливо пододвинул стул и сел. Потом положил ладони на колени и наклонился вперед. Лицо у него было круглое, добродушное, и таким же добродушным голосом он спросил:
      – Вы откуда, ребята? Покажите свои гражданские карточки.
      – Наверное, с юга, - подала голос официантка. - У этого, помоложе, южный выговор. Когда я гостила…
      – Помолчи, Мэри! - недовольно отрубил шериф. - Итак, гражданские карточки? И где взяли машину? Номерной знак штата Иллинойс, сейчас такие не действуют.
      Русов прекрасно всё понял, разобрать речь в фильмах бывало труднее. Но надо было отвечать, а они заранее ничего не придумали. Так что вздохнул и скучно сообщил:
      – Нет у нас никаких карточек. Мы из России. Прилетели на самолете в Гринфилд, взяли там брошенную машину и заехали сюда кофе попить. Извините, но виз нет. Получить их у нас негде.
      Лицо шерифа почти не изменилось, только карие глаза потемнели, да верхняя губа приподнялась в нехорошей усмешке. Русов обратился к Сирину по-русски:
      – Миша, скажи что-нибудь.
      – Все так, - подтвердил Сирин на ломаном английском. - Туристы мы. - И добавил по-русски: - Неужели непонятно, елки-моталки?
      К шерифу вернулся добродушный вид, самообладания ему было не занимать. Он кивнул Русову:
      – А откуда язык знаешь, парень?
      – Мать научила, - вздохнул Русов. - Она у меня из Южной Каролины. Застряла в России, когда все это началось… - он неопределенно повел рукой.
      – Я же говорила… - радостно встряла Мэри. Шериф оборвал ее движением руки.
      – Ладно, ребята, - задумчиво произнес он. - Я вынужден вас арестовать. Незаконная иммиграция, так это вроде называлось когда-то. Но если накурились и несете всякую чушь… - тут он поднес здоровенный кулак к носу Сирина, - это для вас плохо кончится. Пошли! Идите вперед, руки за голову. Не делайте резких движений.
      Он вывел их из ресторана. Рядом с «Фордом» стояла полицейская машина с мигалкой. Шериф заставил положить руки на крышу и сноровисто обыскал. Из кармана Сирина извлек пистолет и, внимательно осмотрев, переправил в собственный. Потом вытащил футляр величиной с портсигар и, не глядя, сунул туда же. Открыл заднюю дверцу:
      – Залезайте. Только не вздумайте безобразничать, оглушу из парализатора. Слава богу, законы у нас сейчас простые.
      Он не надел им наручников, но задние места были отделены прозрачной перегородкой, так что сидеть было тесновато. Закрыв дверцу, шериф обошел машину и сел за руль. Нажал что-то на передней панели и сказал приглушенным голосом:
      – Сэм! Сгоняй-ка в Гринфилд. Там может стоять чужой самолет. Если найдешь, - шериф покосился назад, - то вызывай военных и жди. Полетят чьи-то головы. Если самолета нет, дуй назад. Успеешь до темноты.
      Он помолчал, а потом рассмеялся:
      – Чей самолет? Русский, если наши новые приятели не врут. Добрались-таки до нас. Ладно, давай поскорее.
      Он что-то переключил:
      – Ник! Подъезжай к ресторану Поллака и забери «Форд»… Да, из старых, на бензине. А то наша шпана мигом угонит… Скорее всего из Лимба, так что сразу в могильник… Нет, без ключей. Просто соедини провода.
      Машина резко тронулась и уже через несколько минут свернула к широко раскинувшемуся зданию. Русов успел заметить вывеску «HOSPITAL» и удивился: думал, что их доставят в полицейский участок.
      Остановились у бокового входа. Шериф препроводил обоих в большую комнату, похожую на приемный покой больницы, но с решетками на окнах. Там передал двум крепким мужикам в синих халатах и прикрывающих рот и нос масках - наверное, санитарам.
      – Обработайте их, ребята. Как не-граждан.
      Сам ушел, а Русову и Сирину приказали раздеться догола, сложить одежду в пластмассовые корзины, а потом затолкали в душевую, где четверть часа обдавали водой с запахом какой-то дезинфекции. Затем вода перестала течь, поток горячего воздуха быстро высушил тело, дверь открылась, и им кинули новую одежду - пижамы из желтоватой ткани.
      Русов успел натянуть только штаны. Его схватили и, опрокинув на холодный скользкий стол, пристегнули ремнями. Последовала малоприятная процедура: санитар перетянул руку и, всадив иглу в вену, набрал кровь - видимо, на анализ. Потом освободил от зажимов и дал тампон, чтобы прижать ранку.
      Русов хмуро спустил ноги со стола. Сирин оказался не таким покладистым - когда санитары хотели повалить его на стол, он оскалился и саданул американца кулаком в скулу. Здоровяк в синем халате выругался, а Сирин победно крикнул: «Врешь, нас не возьмешь!», и развернулся ко второму.
      Но тот, сохраняя флегматичный вид, снял с пояса дубинку и огрел воинственного Сирина по голове. Русов спрыгнул на пол, но тоже получил болезненный тычок в бок. Осевшее тело Сирина забросили на стол и повозились со шприцем. Потом санитары отошли, и получивший по скуле стал опрыскивать больное место из баллончика.
      Так гостеприимно встретила наших путников Америка середины??? века.
      Русов поспешил к столу, но Сирин зашевелился и кое-как сел сам. Тут же застонал и коснулся головы.
      – Черт! - прошипел он. - В нашей КПЗ хоть просто в морду бьют, а тут сразу дубинками.
      Рядом раздвинулась прозрачная перегородка. Им знаками приказали зайти за нее, а потом в камеру из металлических прутьев. Русов придерживал Сирина, тот пошатывался. Сначала дверь камеры, а потом перегородка автоматически закрылись.
      – Ну и ну, - фыркнул Сирин, садясь на койку. - Обращаются, как со зверями в зоопарке. Всех так обрабатывают, или только нам такая честь? Боятся, что заразу занесем в их Америку.
      – Ладно уж, - угрюмо сказал Русов, разглядывая камеру. Сквозь перегородку было видно, как санитары пьют что-то из кружек. - Это, наверное, карантин. Интересно, сколько нас продержат?.. А вот нашей КПЗ я так и не видел.
      – И немногое потерял. - Сирин как будто пришел в себя и, надев пижамную куртку, лег на койку.
      Русов тоже улегся и чуть не хихикнул: матрац был мягче, чем на кровати дома.
      «Нервы у тебя разгулялись», - подумал он и спросил:
      – Интересно, а что с нами сделают?
      Сирин хмыкнул:
      – Известно что. Посадят в тюрьму или будут возить по Америке в клетке, чтобы местные поглазели на русских. И зачем только сюда прилетели?
      «Да уж», - вяло подумал Русов. Но тут стало клонить ко сну - наверное, сказывалась потеря крови.
      Незаметно он задремал, и опять привиделась река - не та черная, из-за которой мать помахала рукой, а сверкающая под солнцем. Он забрасывал удочку в заводь, поплавок повело, и Русов подсек. Раздался всплеск…
      И перешел в лязг открываемого замка.
      Русов с трудом разлепил глаза. Похоже, проспал довольно долго.
      В проеме раздвинувшейся перегородки стоял шериф, а за ним двое в серых костюмах. Русов вспомнил слова Сирина, и по телу пробежал озноб: неужели сейчас повезут в тюрьму?.. Ну и сволочь Сирин, затащил в страну, где должны ненавидеть русских!
      – Выходите, - в голосе шерифа проскальзывали юмористические нотки. - Это надо же, русский военный самолет в самом сердце Ил-Оу! У вас случайно ядерной бомбы на борту нет, ребята? К сожалению, самолет наверное конфискуют. Военные в бешенстве, даже прислали за вами специальный вертолет из Колумбуса.
      Русову полегчало, тюрьма откладывалась. Приятно было и то, что понял речь шерифа до последнего слова. Тот стоял, подбоченясь, а двое санитаров с ухмылками наблюдали за сценой. Масок на них уже не было: видимо, анализы провели и сочли Русова с Сирином не заразными.
      Двое в сером ничего не сказали, только отошли подальше. Санитар принес одежду - в тех же корзинах, но мятую и с запахом дезинфекции. Пока приятели переодевались, шериф продолжал болтать:
      – Думал, что вы меня разыгрываете. Или накурились. У нас по границам Темных зон в рост пошло такое, что куда там прежней травке. Ник чуть не ошалел, когда увидел ваш самолет. Минут пять ощупывал, словно бабу. Теперь сидит, ждет военных из Колумбуса.
      Когда закончили одеваться, шериф махнул в сторону выхода. Сели в ту же машину, но перегородку шериф опустил.
      Один в сером костюме сел рядом с шерифом, а другой сзади, пихнув Русова локтем и обдав запахом хорошего одеколона. Приезжие из Колумбуса молчали, и Русов почувствовал себя неуютно.
      – Закуривайте, - шериф протянул назад пачку сигарет.
      Сирин выхватил одну. Русов отказался.
      Они поехали, быстро проскочив несколько улиц. На приборной панели замигал зеленый огонек, и приятный женский голос сказал:
      – Боб, заедь ко мне. Вместе с задержанными.
      – Есть, мэм. - Шериф повернул голову к человеку в сером костюме и ухмыльнулся: - Слышали? Вертолету придется подождать.
      – У нас приказ губернатора, - раздраженно отозвался тот.
      – А у меня моего начальства, - пожал плечами шериф. - Начихать мне на губернатора, я не у него жалованье получаю.
      Он свернул, и вскоре машина остановилась перед белым зданием с колоннами. Над колоннами свисал американский флаг со звездами и полосами, а по фронтону шла надпись золотыми буквами: CYTY HALL.
      – Мэрия, - шериф выключил двигатель. - Пошли, ребята, я вас представлю.
      Сначала из машины выбрался Сирин, потом Русов. Серые костюмы недовольно пошли следом.
      Миновали холл и поднялись по лестнице. Русова поразил простор, обилие мрамора и безлюдье. В приемной шериф кивнул девушке за компьютером, а та с вежливой улыбкой обратилась к приезжим из Колумбуса:
      – Джентльмены, вас просят подождать. Боб, тоже останься.
      Шериф пожал плечами и плюхнулся в кресло. Двое в сером недовольно сели у входа. Девушка с любопытством смотрела, как Русов топчется у двери (та просто отодвинулась, когда подошел ближе). Из-за обширного стола с телефоном и неизбежным компьютером поднялась женщина средних лет в строгом сером костюме. Голубые глаза внимательно оглядели Русова и Сирина, она первой подала руку:
      – Хелен Роузвотер, мэр Другого Дола.
      Имя Евгений она выговорила с трудом, так что Русову пришлось назваться на американский манер - Юджином, а Сирина из Михаила перекрестить в Майкла.
      – Садитесь. - Хелен повела рукой на кресла, и Русов подумал, что никогда не видел таких ухоженных ногтей.
      Хелен положила подбородок на сплетенные пальцы, уголки губ тронула улыбка, и на несколько секунд мэр показалась совсем юной девушкой.
      – Ну, рассказывайте! - потребовала она. - Как вы оказались в моем городе?
      Рассказывать пришлось Русову. Несколько раз он сбивался, смущенный пристальным взглядом женщины-мэра, да и слова подбирал с трудом, не привык говорить по-английски. Иногда Хелен задавала вопросы. Конечно, спросила: откуда так хорошо знает язык?..
      Когда Русов дошел до событий на базе, то покосился на Сирина. Тот, видимо, ухватывал суть рассказа, так как подмигнул приятелю.
      – Рыба ищет, где глубже, - сказал он по-русски, - а человек, где лучше. Надоело сидеть на одном месте, вот и решил взглянуть на Америку. А тебя уговорил лететь переводчиком.
      Русов перевел, хотя и с чувством неловкости за явную ложь. При упоминании о рыбе Хелен слегка нахмурилась, а потом внимательно поглядела на Сирина.
      Наконец Русов довел рассказ до конца: как стали расплачиваться в кафе, и вошел шериф…
      – Не ожидал, что чашка кофе будет стоить полтысячи долларов, - вставил Сирин. Наверное, он долго обдумывал фразу и произнес ее гладко.
      Хелен рассмеялась:
      – Инфляция. Да и настоящий кофе теперь редкость. Поставок с Кубы недостаточно, а китайцы перепродают дорого.
      Она говорила не торопясь, голос звучал музыкально. Откинулась на спинку кресла и, повернув голову к окну, где начало темнеть небо, продолжала:
      – Ну хорошо. Посидите пока в приемной, а я поговорю с Бобом.
      Приятели вышли из кабинета. Двое в серых костюмах не повернули голов, но Русов чувствовал, что внимательно наблюдают.
      Девушка за компьютером кивнула шерифу, тот встал и развалистою походкой скрылся за дверью. Русов мрачно разглядывал мебель. Сейчас их увезут неизвестно куда и, скорее всего, придется коротать ночь в тюремной камере. Хорошо, если не годы…
      Шериф вышел через пять минут, широко улыбаясь:
      – Ребята, да вы ходячий юридический казус! Столичные власти хотят, чтобы вас препроводили в Колумбус. Дескать, незаконный въезд, угроза национальной безопасности и так далее. А вот наш мэр считает, что для ареста нет оснований. Так как же с вами поступить, а?..
      Русов неуверенно улыбнулся и, вспомнив любимую поговорку отца: «Повинную голову топор не сечет», сказал покладисто:
      – Сэр, я не знаю американского законодательства. Но готов признать, что мы очутились здесь незаконно. Мы подчинимся любому решению властей.
      Шериф расхохотался:
      – Вот законопослушный молодой человек! Такого и в тюрьму сажать жалко…
      – Эй! - вскочил один в сером костюме. - Вы что, не собираетесь выполнять распоряжение губернатора?
      Шериф подбоченился, ситуация явно доставляла ему удовольствие:
      – Согласно поправке Бьюкенена, принятой после Реорганизации, если распоряжения мэров на территории их компетенции не нарушают Конституции Соединенных Штатов, то они могут быть отменены только в судебном порядке. Поскольку местная власть не предъявила обвинений, то наши гости свободны. До свидания, джентльмены, и привет губернатору.
      Джентльмены мрачно переглянулись, а один сказал:
      – Ладно. Только вы много себе позволяете. Еще увидимся.
      Оба разом повернулись и вышли. Русов вздохнул с облегчением.
      – А теперь давайте познакомимся, - ухмыльнулся шериф. - Боб Хопкинс.
      Ладонь у него была большая, а хватка вроде бы добродушная, но цепкая. Русские имена и ему дались с трудом, так что пришлось опять назваться Юджином и Майклом.
      – Вы не вернете мой портсигар? - обыденным тоном спросил Сирин.
      – Что? - не сразу понял шериф. Потом сунул руку в карман и, достав футляр, протянул Сирину. Похоже, в него и не заглядывал. Русов подивился самообладанию Сирина.
      – Пистолет полежит у нас, пока не оформите разрешение на такое оружие. Ладно, мне пора. Ваши вещи я оставлю в холле. Мэр вас еще вызовет. - И шериф ушел, что-то насвистывая.
      Через некоторое время приятелей опять пригласили в кабинет. Хелен задумчиво посмотрела на них, а от благодарности Русова отмахнулась:
      – Сейчас нет такой бюрократии как раньше, и я могу принимать решения самостоятельно… У вас выдался нелегкий день, надо оформить бумаги и устроить куда-нибудь. Вряд ли наскребете денег на отель… Салли! - обратилась она в пространство. - Отпечатай пару бланков для въезда в страну, образец возьми на сайте Территории. И узнай, нужны ли таможенные декларации?
      Она улыбнулась Русову:
      – Вообще-то это компетенция служб в Колумбусе, но отсылать вас туда не хочется. Пойдет бюрократическую канитель и еще неизвестно, где окажетесь. Вы надолго в Штаты?
      Русов пожал плечами: