— Вы идёте по опасному пути, Ларратос, — вздохнул Эллинор. — По пути Баала Хаддада. Он создал свой орден паладинов, что потом превратились в шеддитов. Вас уже можно считать серым паладином.
      — Вам объявляется анафема, Ларратос! — вышел, наконец, из ступора Антоний. — И вы объявляетесь серым паладином. Я немедленно сообщу об этом факте всему совету.
      — С-с-с-шшшш! Хосссяин, мошшно я его поучшшу уму-разуму?!
      — Давай, отступник, попробуй натравить на меня своё животное!
      — Это кто ссдесссь жшшивотное?! — недобро прищурилась гидра, готовясь к броску.
      — Стоять, Мирида, — недовольно оглянулся Ларри. — Понятно, что Маркус расстроен.
      — Расстроен?! — рявкнул Антоний. — Расстроен?! Да я… да тебя…
      — Успокойся, — Эллинор положил свою ладонь на плечо разгневанного паладина. — Гнев лишь ведёт в Хаос. Подумай — может, в чём-то Ларратос и прав. Да и вряд ли он расстроится из-за исключения из Ордена.
      — Я не расстроен, Эллинор. У меня есть собственный орден.

* * *

      Через полчаса после столь памятного разговора масхонцы пошли на приступ, почти молниеносно заняв весь северный Ривергард. Однако затем у них возникли проблемы: мосты через реку Азур были подорваны самими ариадцами — специально чтобы осложнить масхонцам переправу в южную часть столицы. Сами же воины альянса перешли в контратаку, используя заранее построенные плоты.
      Впереди пошла бронированная техника. Ариадцы погрузили на плоты тяжёлые самоходные повозки, бронированные мифрилом. Эти повозки оказались снабжены пушками, что стреляли ядрами, горящими так называемым "мизрахийским огнём", изобретённым в эпоху Войн Веры — смесью серы, негашёной извести и сырой нефти. А поставить пушки с "мизрахийским огнём" на сухопутную механическую повозку додумался Леон Турарий. За тяжёлыми повозками следовали более лёгкие, тоже изобретение Леона — на их крышах были прикреплены гигантские автоматические арбалеты, такие же, как и на кораблях. За ними следовали другие машины, также изобретённые Леоном — зеркальники, попросту ходячие зеркальные башни. Зеркальные башни изобретели тоже во время Войн Веры. Ариадцами. В четвёртом веке ариадский математик Гай Тиберий, поставив в сторожевую башню вращающиеся шестиугольные зеркала и линзы, сумел поджечь мизрахийский флот. Леон же поставил зеркальные башни на повозки, а солнечный свет заменил светом внутренних магических ламп — зеркальники Леона могли участвовать в бою в любую погоду. И даже под чёрным небом Масхона.
      Затем реку пересекли воины на драконах — не на танинах или драконах Альбиона, а на местных, на драконах Ариады, длина тела каждого из которых составляла от пяти до пятнадцати метров. За ариадскими драконами полетели и геликоптеры Леона.
      Пехоту полагалось отправить в конце, когда армия масхонцев будет подчищена боевыми машинами ариадцев. И теперь в бой готовились идти паладины — Элиддин с Маркусом и Ларратос во главе ордена Утренней Звезды. Антоний уже успел просветить наставника Мельда об исключении Ларри из ордена, и теперь Элиддин разыскивал свежеиспечённого «магистра».
      — Подожди меня, Элиддин! — раздалось вдруг откуда-то сзади. Обернувшись, паладин увидел Трейка с мечом из Небесной Стали. Помощь этого великого мага была бы незаменима в бою.
      — Садись, Трейк, покажем этим масхонским уродам, — сказал Элиддин.
      — Что?! — вновь завёлся Антоний. — Ещё один незаконно инициированный? Опять проделки проклятого Ларратоса?!
      — Нет, скорее, проделки Перворождённых, — усмехнулся маг.
      — Похоже, решение о начале поисков кристаллов — самая большая ошибка совета, — пробормотал Маркус.
      Паладины и Трейк переплыли на плотах реку Азур. На другом берегу самоходные повозки уже вовсю стреляли по укреплениям масхонцев, а ариадские драконы атаковали гомункулусов с воздуха. Ко всеобщему удивлению, атака масхонцев оказалась исключительно наземной — Элиддин не заметил ни одного вражеского летательного средства. Кроме того, все воины противника оказывались гомункулусами. Если где-то и попадались обычные люди, то в первые ряды они не лезли.
      Очень неплохо показали себя арбалеты, закреплённые на геликоптерах. Зеркальники Леона вовсю выжигали войско гомункулусов. Масхонцы же всей этой технике могли противопоставить только тяжёлые бронированные баллисты и катапульты. Также у масхонцев нашлось около десяти «ходоков» — машин, похожих на тяжёлые самоходные повозки, только они передвигались не на колёсах, а на четырёх металлических ногах, похожих на лапы животных. Часть пехотинцев неприятеля была вооружена алхимическим оружием, но ему было далеко до убойных изобретений Ирвэна.
      Паладины ордена Стали и Пламени уже всупили в бой. В первых рядах сражающихся можно было заметить Маркуса и Эллидина. Эллинор же, будучи рыцарем-осьминогом, поднял силой Абсолюта десяток мечей и вращал их вокруг себя. Свой же меч ему почти не потребовался — окружавший его стальной смерч рубил масхонцев как огромная мясорубка. Лишь один раз он поднял своё оружие — когда навстречу показался новый отряд гомункулусов, Эллинор с размаху вонзил меч в землю, вложив в него силу Абсолюта. Получившаяся ударная волна опрокинула весь отряд и ариадцы быстро добили ошеломлённых врагов. Эллинор тем самым повторил приём древнего короля гномов — Фолерга, который, сражаясь против орков, бил своим молотом по земле, опрокидывая врагов.
      Ларратос прыгнул с разбегу в самую гущу боя. С его реакцией не следовало опасаться выстрелов со стороны ариадцев, способных случайно задеть союзника. Раскидав вокруг себя гомункулусов, как котят, Ларратос сосредоточил энергию Абсолюта на создании чары сверхсильного огня. Вокруг паладина сформировалась гудящая сфера фиолетового пламени. Взмах клинка — и ревущая огненная волна, взрывая землю, пыхнула во все стороны, сметая с пути воителей тьмы.
      Ларратос мысленно прочитал заклинание, сделав пас руками — и возле него возник фиолетовый огненный элементаль в два человеческих роста, направившийся в центр одной из рот неприятеля. Элементаль поглотил несколько десятков воинов, пока маги Масхона не загасили его водными струями. Метнув Зариндуил, Ларратос убил сразу троих воинов.
      У него уже был большой опыт борьбы с шеддитами, а по сравнению с шеддитами простые воины — что пятилетние дети по сравнению с простыми воинами. Ларратос вырезал армию Масхона налево и направо, попутно ударяя врагов энергией Абсолюта и фиолетовыми молниями.
      Мирида тоже могла заменить целый воинский отряд. Скорость реакции этого создания почти не уступала паладинской. Её чешую с недавних пор невозможно было пробить как простым, так и зачарованным металлом. Её зубы, когти, наконечник хвоста и режущие кромки крыльев легко вспарывали любые доспехи. Её яд окутывал группы врагов, заставляя воинов захлёбываться в кашле. Всё это, помноженное на фантастическую регенерацию, плюс иммунитет к большинству чар, делало гидру поистине страшным противником.
      Отряд Ларратоса тоже не отставал. Юлиус, изначально сильный в овладении энергиями Абсолюта, толкал солдат Масхона с расстояния. Леон использовал свой левитатор, перемещая и кидая врагов не хуже, чем Ларратос энергиями Абсолюта. Если одинокий солдат доходил до Леона живым, тот пускал в дело свой пылающий меч. Простой гомункулус со стандартной подготовкой не имел не малейшего шанса против паладина, хоть и начинающего. Прикрывала действия Леона Зарина.
      Беллердаш, подобно Ларратосу, прыгнул в самую гущу воинства масхонцев. Основатель ордена Утренней Звезды убедился, что паладин и боевой друид — очень опасное сочетание. Оказавшись среди врагов, Беллердаш принял облик гигантского волка, и без того мощного и ловкого, а тут — усиленного энергиями Абсолюта. Одним ударом лапы он отправлял вражеских воинов в нокаут, а остальных разрывал могучей пастью.
      Но больше всего Ларратоса поразил Апион. Он, обретя ранг таламида, попросил наставника, чтобы тот первым делом обучил его уходить в тень Абсолюта. Апион обучался паладинству быстрее всех, если не считать, конечно же, самого Ларратоса. Апион сказал Ларри, что умение уходить в тень может хорошо сочетаться с его воровскими навыками, и тогда он станет безупречным шпионом.
      А теперь Апион исчез. Абсолютно бесследно. Ларратос сначала испугался, что бывший преступник так и не стал настоящим воином и паладином — и трусливо дезертировал. Но вскоре Ларри понял, что ошибался: Апион материализовался в центре одного из отрядов масхонцев. Похоже, он незаметно добрался до отряда врага, находясь в тени Абсолюта.
      И оказавшись в центре отряда, Апион, уворачиваясь от мечей и стрел, кинул свой пылающий меч. В полёте меч описал эллипс вокруг своего владельца, попутно срезая голову каждому встреченному пехотинцу Масхона.
      Подошла очередь магов. Вышли боевые маги Ариады. В составе их группы Ларратос заметил Эрану и Трейка. Эрана взмахнула посохом и призвала водного элементаля, который ринулся в бой.
      — Эй, друзья! Не забудьте меня! — Ларратос и его спутники услышали сзади какой-то знакомый голос. Обернувшись, Ларратос увидел высокого светло-зелёного орка. На нём был друидический наряд, но в руках он держал посох с навершием в виде черепа — похоже, оставшемся ещё от Шакира, когда тот вселился в его тело.
      — Присоединяйся, Дарагор. Тут найдётся много работы для стихийного друида.
      — Думаю, для некроманта тоже, — произнёс Дарагор. — Можно поднять нежить, благо расходного материала на войне всегда полно.
      — Что же, Дарагор, — произнёс Ларратос. — Я, конечно, не одобряю твоих путей, но на войне как на войне. Я — не Бейл Харизи чтобы отправлять тебя на костёр только из-за того, что ты — некромант. Действуй, друг.
      Дарагор забрался на холм, взмахнул посохом, и глазницы навершия-черепа засияли зелёным огнём.
      — Иткайем аль-мавет! — произнёс Дарагор, проводя посохом в направлении павших масхонских воинов. И те тотчас же восстали — в виде зомби. Зомби со страшным рёвом бросились в гущу масхонских войск… Но Дарагору было далеко до Шакира. Его зомби оказались слишком слабыми — и погибли под ударами оружия гомункулусов практически мгновенно.
      — Прав был Пелагий, — с грустью промолвил Дарагор, поднимая вторую порцию нежити. — Я — самый никудышный некромант на свете. Мои мертвяки ни на что не годятся.
      — Неужели, Дарагор, ты не можешь дать своим творениям какую-нибудь подпитку, вроде тех, что делал Шакир? — спросил Ларратос.
      — Какую, Ларратос? У меня нет шакировских инструментов вроде артефактов Хаоса.
      — Артефактов Хаоса, — Произнёс Ларратос. — Хм… Хаоса! Уж что-что, а энергию хаоса твоим зомби я обеспечу!
      — Как это?
      — Смотри! — Ларратос сел в позу лотоса и закрыл глаза. Он взывал к силам Хаоса — спокойно, без гнева — и сила пришла. Паладин послал заряд хаотических энергий в свежеподнятого мертвяка, и тот, ощутив прилив энергий, расправил плечи и агрессивно вытянул руки. Ларратос чувствовал, что зомби стал сильнее. Мертвяка окружил ореол крепкой фиолетовой энергии, и он рванулся в бой, сметая врагов на своём пути. Ларратос послал заряды хаотических энергий во всех мертвяков, и те, став сильнее, заревели и побежали на масхонцев.
      — Не ожидал от тебя такого, — произнёс Дарагор.
      Бой длился уже два часа, а воители масхонцев всё прибывали и прибывали. Ларратос почувствовал в стане врага присутствие человека с красной аурой. Вне всякого сомнения, это был шеддит.

* * *

      Эллинор тоже заметил вражеского шеддита и начал пробиваться в его сторону. Паладин явственно чувствовал, что именно на этом человеке и держится весь штурм: кроме него, вокруг были одни лишь гомункулусы.
      Очистив от врагов очередной проулок, Эллинор очутился на одной из городских площадей и увидел, наконец, своего противника. Им оказался не кто иной, как Баал Шамдан! Молодой шеддит спокойным скучающим голосом отдавал приказы всё новым и новым отрядам масхонцев. Любимая глефа спокойно висела за спиной Шамдана, и снимать её он, похоже, не собирался.
      — Вот мы и встретились! — обрадовано произнёс паладин.
      Заметив Эллинора, шеддит отрицательно покачал головой — мол, не буду я сейчас с тобой биться — и спокойно пошёл прочь с площади, а на Эллинора набросилось примерно с полсотни гомункулусов.
      — Врёшь, не уйдёшь, — произнёс Эллинор, усердно работая мечом. Он уже почти расправился с неожиданной помехой — и вдруг ощутил сильнейшую опасность, шедшую откуда-то из-под земли.
      — Что такое? — успел подумать Эллинор, прежде чем заложенный Шамданом посреди площади полутонный заряд селитры взорвался.

* * *

      Где-то в отдалении прогремел мощный взрыв, земля содрогнулась. Ларратос не обратил на это особого внимания — как и на одинокого драконьего всадника, с поразительной ловкостью обошедшего и орнитоптеры, и ариадских драконов. Однако Ларри заметил, что вражеский напор ослаб. Нет, гомункулусы не обратились в бегство — страх был им неведом. Но, похоже, они просто заканчивались. Ривергард медленно, но верно переходил в руки альянсеров.
      Вскоре битва была закончена. Маркус с Элиддином подошли к Ларратосу.
      — Простите, что сомневался в вас, Ларратос, — вздохнул Антоний. — Я вижу, что вы — не приспешник масхонцев. Но в орден я вас не верну.
      — А мне и не надо, — сказал Ларратос. — У меня и у ордена Утренней Звезды есть миссия — найти империю Перворождённых. И меня ждёт долгий опасный путь.
      — Элиддин с вами не поедет, — заявил Маркус. — Думаю, некоторые представители вашего ордена тоже образумятся.
      — Ларри, умоляю тебя, брось эту блажь! — взмолился пожилой паладин. — Я чувствую, что ты и есть Шаддай. Но Избранник нужен ордену Стали и Пламени. Не бросай нас.
      — Неужели ваше и моё членство в Старом Ордене важнее для вас, чем справедливость и равноправие? А что касается миссии, то я всё равно выполню её, Элиддин. Вне зависимости от отношений со Старым Орденом.
      — Не стоит задерживать новый орден, — сказал Трейк. — Тем более, что в Ривергард вскоре прибудут все паладины из Шалема. Все, без исключения. А эти ребята могут уйти. Кстати, у нас почти без потерь.
      — Да, атака была какой-то вяловатой — похоже, нас просто прощупывали, — согласился Леон. — Например, я что-то не видел сегодня вражеских драконов. Моим орнитоптерам и сражаться-то не с кем было.
      — Да и паладины, — заметил Маркус, — не встретили главных своих противников. — Шеддит, похоже, был один-единственный, да и тот сбежал. И куда, хотел бы я знать, подевался Хаммон?
      Ларратос чуть прищурился, с лёгкостью ощутив довольно близкую ауру Тёмного Лорда.
      — Он в Телиссии и, похоже, слегка раздосадован.
      — Хаммон проиграл, — довольно констатировал Маркус. — Из всех стран альянса нападению подверглась одна лишь Ариада. Государства орков, гномов и эльфов почему-то не затронуты. Гиперборей, видимо, тоже — мелкие стычки на границе, не более. Ривергард им взять не удалось. Словом, это полный провал всех планов Хаоса. Как только прибудут паладины — начнём контрнаступление, и погоним Хаммона хоть до крайнего севера, если потребуется. Так что, Ларратос, ваша миссия теряет смысл.
      — Нет, Маркус, я всё равно доведу её до конца.
      — Как хочешь, — Антоний иронически усмехнулся.

* * *

      — Итак, Новый Орден, — Ларратос прохаживался среди своих подопечных. — Не хочет ли кто-нибудь отказаться от дальнейшей миссии и путешествия со мной? Если кто хочет вернуться домой или остаться в Ривергарде — то я не буду возражать!
      — Ларри, да как ты можешь такое говорить?! — вымолвила Эрана. — Ты — мой муж, а теперь — и мой наставник! И я никуда тебя не отпущу, не поехав с тобой!
      — Моя жизнь принадлежит тебе, Ларратос, — кивнула Зарина. — И за тобой я поеду и в джунгли и в край вечных ледников!
      — Я — бывший преступник, — вставил своё слово Апион. — Я отказался от старого пути, но больше мне податься было некуда. Лишь став таламидом ордена Утренней Звезды, я осознал, что наконец-то нашёл своё место в жизни.
      — А я никогда не брошу своего друга и наставника, — сказал Леон Турарий. — К тому же, изучив цивилизацию Перворождённых, я смогу познакомить мир с достижениями их техники.
      — Ларри, мы — друзья с детства, — произнёс Беллердаш. — И я никогда не брошу своего друга в критический момент!
      — Я буду с тобой, — взял слово Юлиус. — Когда я впервые увидел тебя, Ларратос, то понял, что мы — по одну сторону баррикад — и мы окажемся по одну сторону баррикад на всю жизнь, кто бы не стоял на другой стороне. И поэтому я еду с тобой.
      — Хоззяин, я вссегда буду сс вами, — произнесла гидра Мирида, хотя это было и так понятно.
      — Итак, все участники нового ордена со мной, — подытожил Ларратос. — И мы направляемся к кораблю. Прощайте, Элиддин! Прощайте, Маркус. Прощайте, Трейк. Удачи вам в будущей войне!
      — Нет! — вдруг выкрикнул Элиддин. — Маркус! Думайте обо мне что хотите. Исключайте меня из ордена! Но я сделал свой выбор: я уплываю с Ларратосом и орденом Утренней Звезды!

Глава 15. Ночной народ