– Доктор, мне ничего не известно ни о каком ордере.
      – Ордерах, сэр. Речь шла о ряде задержаний. Пожалуй, здесь лучше употребить термин «секретные инструкции».
      – О, это серьезное обвинение!
      – Однако и дело достаточно серьезное.
      – Доктор, я ничего не знаю ни о каких ордерах. Но я даю вам слово, что сейчас же начну разбираться: выясню, на каком основании ордера были выданы – если они были выданы – и в дальнейшем буду поступать в соответствии с законом. Что еще?
      – Сэр, я вправе ожидать большего. Я объясню вам, на каком основании были выданы ордера. Кто-то из ваших помощников, в избытке рвения, уговорил податливого судью выдать их, чтобы получить возможность схватить меня и моих гостей и тайно допросить нас. Тайно! Сэр, я согласен отвечать на ваши вопросы по этому делу, но не допущу, чтобы меня допрашивал этот… – Джабл указал большим пальцем в сторону майора, – …где-нибудь в комнате без окон. Сэр, надеюсь на вашу справедливость! Если же ордера не будут немедленно аннулированы и мне не дадут гарантий, что я, Человек с Марса и сестра Бордмэн восстановлены в правах и обладаем полной свободой передвижения, мне придется искать других защитников. Есть люди и партии, заинтересованные в Человеке с Марса.
      – Вы мне угрожаете?
      – Нет, сэр. Я вас прошу о помощи. Мы хотим начать переговоры. Но не можем этого сделать, пока нас травят. Прошу вас, сэр, отзовите ваших гончих.
      Дуглас глянул в сторону.
      – Ордера, если таковые существуют, предъявляться вам не будут. Сразу же после их обнаружения они будут отменены.
      – Спасибо, сэр.
      Дуглас посмотрел на майора Блоха.
      – Вы все-таки настаиваете на его аресте?
      – Бог с ним, он всего лишь болван в фуражке. Убытки тоже забудем. У нас есть более важные проблемы.
      – Вы свободны, майор. – Офицер поспешно вышел. – Господин адвокат, вопросы, которые вы затронули, нельзя урегулировать по телефону.
      – Я согласен с Вами, сэр.
      – Я приглашаю вас и вашего… гм… клиента во Дворец. Я пришлю за вами свою яхту. Вы сможете собраться за час?
      Харшоу покачал головой:
      – Спасибо, господин Секретарь. Не беспокойтесь. Мы переночуем у себя, соберемся не спеша, а транспорт я найду сам.
      Мистер Дуглас нахмурился:
      – Доктор, вы сами говорили, что беседа будет официальной. Следовательно, я должен оказать вам официальное гостеприимство.
      – Видите ли, сэр, мой клиент по горло сыт официальным гостеприимством. Все как раз и началось с того, что он решил от него освободиться.
      Лицо Дугласа напряглось:
      – Сэр, вы хотите сказать…
      – Я ничего не хочу сказать. Смит перенес много волнений и еще не привык к официальным церемониям. Он будет крепче спать дома. Как, впрочем, и я. Я немолодой человек, сэр, и привык к своей постели. А если переговоры сорвутся и моему клиенту придется искать себе другого защитника? Мы не можем злоупотреблять Вашим гостеприимством.
      – Опять угрозы, – нахмурился Генеральный Секретарь. – Я считал, что вы мне доверяете, сэр. Не вы ли говорили, что готовы вести переговоры?
      – Я доверяю Вам, сэр. – (С таким же успехом можно сказать, что я китайский император), – и мы действительно готовы вести переговоры. Но я понимаю слово «переговоры» в его изначальном смысле, который шире, чем просто примирение. Могу заверить вас, что ничего лишнего мы не потребуем. Но мы не можем начать переговоры немедленно. Нужно еще немного подождать. – В чем дело?
      – Нам нужно время, чтобы сформировать делегацию для переговоров; вы можете использовать это время в тех же целях.
      – Хорошо, только пусть ваша делегация будет не слишком многочисленной. С нашей стороны также не будет много участников. Чем меньше народу, тем лучше.
      – Безусловно. Наша группа будет состоять из меня, Смита, Свидетеля…
      – Неужели…
      – Беспристрастный Свидетель не помешает. И еще двоих, из которых один по неизвестной причине отсутствует. Клиент считает необходимым присутствие на переговорах Бена Кэкстона, которого я не могу найти.
      Сколько пришлось пережить, чтобы получить возможность сказать эти слова! Джабл ждал. Дуглас молчал. Наконец он спросил:
      – Вы имеете в виду этого бульварного сплетника Бена Кэкстона?
      – Кэкстон, о котором я говорю, ведет колонку в одном из агентств печати.
      – Об этом не может быть и речи!
      – Значит, переговоры не состоятся, – покачал головой Харшоу. – Мне не позволено обходится без него или кем-либо его заменять. Простите, что побеспокоил Вас и отнял столько времени.
      Он протянул руку, делая вид, что хочет выключить аппарат.
      – Погодите!
      – Да, сэр?
      – Я не закончил разговор.
      – О, покорнейше прошу прощения, господин Генеральный Секретарь!
      – Ничего страшного, доктор. Вы читаете то, что пишет Кэкстон в своем разделе?
      – Нет.
      – Вот именно. Мне бы тоже не хотелось это читать. Я не могу позволить, чтобы на переговорах присутствовал журналист, да еще такого толка! Это крайне непорядочный человек. Он получает деньги за то, что копается в чужом грязном белье.
      – Господин Секретарь, наша сторона не возражает против присутствия прессы, и даже наоборот – настаивает на этом.
      – Это смешно!
      – Возможно. Но я обслуживаю клиента согласно его требованиям и моим собственным критериям качества. Если результат наших переговоров окажется губительным для Человека с Марса и его планеты, я обязан оповестить об этом каждого жителя нашей планеты. Точно так же я обязан сообщить согражданам и о своем успехе. Я не хочу вести переговоры с погонами.
      – Ах, оставьте! Погоны – не самый большой позор. Просто я хотел, чтобы все было тихо-мирно, без выкручивания рук.
      – В таком случае пусть присутствуют репортеры. Тем более что мы в ближайшие дни выступим по стереовидению и объявим о своем желании вести открытые переговоры.
      – Что? Вы не должны сейчас выступать по стереовидению, да и в других средствах массовой информации! Это противоречит только что достигнутой договоренности.
      – Не вижу никакого противоречия. Вы хотите сказать, что любой гражданин, прежде чем выступать по каналам массовой информации, должен спросить Вашего разрешения?
      – Нет, конечно, но…
      – Боюсь, что уже поздно. Я почти договорился с продюсерами. Остановить меня может только машина с солдатами. Вы можете предварить мое выступление сообщением о том, что Человек с Марса вернулся из Эквадора и отдыхает в Поконосе. Чтобы никто не подумал, будто правительство можно застать врасплох. Вы понимаете?
      – Разумеется. – Генеральный Секретарь некоторое время молчал, разглядывая невозмутимого Харшоу. – Подождите, пожалуйста. – И исчез с экрана.
      Харшоу поманил к себе Ларри. Закрыв рукой микрофон, он прошептал:
      – От нашего сигнализатора толку не добьешься. Я не знаю, когда Дуглас прикажет передать сообщение, да и будет ли оно передано вообще. Может, он пошлет новых легавых. Ты потихоньку выйди, позвони Тому Маккензи и скажи, пусть включает свою технику, иначе пропустит величайшую сенсацию со времен падения Трои. Будь осторожен: в саду могут сидеть легавые.
      – Как звонить Маккензи?
      – Спроси у Мириам.
      На экране вновь появился Дуглас:
      – Доктор Харшоу, я принимаю ваше предложение. Сообщение будет в основном звучать так, как вы его сформулировали, но с небольшими дополнениями. – Дуглас улыбнулся, это он умел. – Я добавил, что Человек с Марса открыто обсудит с представителями правительства некоторые вопросы межпланетных отношений после того, как отдохнет от путешествия.
      Улыбка Секретаря стала холодной – он больше не был похож на доброго дядю Джо Дугласа.
      Харшоу восхитился: как ловко старый мошенник превратил свое поражение в победу!
      – Отлично, господин Секретарь. Именно об этом мы и собирались объявить.
      – Спасибо. Теперь о вашем Кэкстоне. Переговоры будут открытыми, но его там быть не должно. Пусть смотрит их по стереовидению. Ему этого хватит, чтобы сочинять сплетни. В зал переговоров Кэкстон допущен не будет.
      – Тогда не будет и переговоров. Несмотря на все заявления.
      – Вы меня, кажется, не поняли, господин адвокат. Присутствие этого человека оскорбляет меня. У меня есть личные привилегии.
      – Вы правы, сэр, они у Вас есть.
      – Значит, не будем больше об этом говорить.
      – Сэр, Вы тоже не поняли меня. Личные привилегии есть и у Смита.
      – Что?
      – Вы вольны сами подбирать членов своей делегации. Зовите хоть самого Вельзевула – мы не имеем права возражать. Смит имеет такое же право подбирать членов своей делегации. Если на переговорах не будет Кэкстона, не будет и нас. Мы будем говорить с кем-нибудь другим, кто станет возражать против Вашего присутствия, даже если Вы представитесь переводчиком с хинди.
      Харшоу верно рассчитал, что Дуглас уже не в том возрасте, чтобы вспылить. Генеральный Секретарь долго не отвечал. Наконец он заговорил, обращаясь к Человеку с Марса (Майк стоял тихо и неподвижно, как Беспристрастный Свидетель):
      – Смит, почему вы настаиваете на этом смехотворном условии?
      Харшоу поспешно вмешался.
      – Не отвечай, Майк, – и, обернувшись, к Дугласу: – Тс-с-с, господин Секретарь! Нельзя! По закону Вы не имеет права спрашивать моего клиента, почему он дал мне то или иное распоряжение. Тем более, что мой клиент только недавно научился изъясняться по-английски, а Вы не можете обратиться к нему на его родном языке. Если вы выучите марсианский, я позволю вам задать Смиту этот вопрос на его языке. Но не сегодня.
      Дуглас нахмурился:
      – Я мог бы спросить у вас, на какие законы вы ссылаетесь, но мне некогда. Мне нужно руководить правительством. Я уступаю. Но не надейтесь, что я стану здороваться за руку с этим вашим Кэкстоном.
      – Как пожелаете, сэр. Но вернемся к исходным позициям: я не могу разыскать Кэкстона.
      Дуглас рассмеялся:
      – Вы выговорили себе привилегию, осуществление которой я считаю для себя оскорблением. Я согласен: приводите, кого хотите. Но собирайте их сами.
      – Вполне справедливо, сэр. Но надеюсь, Вы сможете оказать услугу Человеку с Марса?
      – Какую?
      – Мы уже договорились о том, что переговоры не начнутся, если на них не будет присутствовать Кэкстон. Этот вопрос не подлежит дальнейшему обсуждению. Но я не могу найти Кэкстона. Я всего лишь частное лицо.
      – Что вы хотите этим сказать?
      – Я неуважительно отзывался об офицерах и солдатах Особой Службы припишите это раздражению старика, которому помяли клумбы и выломали дверь. Но на самом деле я признаю, что они достойно выполняют свои служебные обязанности. Кроме того, с ними повсеместно сотрудничает полиция. Господин Секретарь, если бы Вы позвонили коменданту Особой Службы и сказали ему, что Вам нужно найти человека, он в течение часа развил бы такую деятельность, которой я не добился бы от него за год.
      – Ради чего я должен поднимать на ноги всю полицию? Чтобы найти этого скандалиста?
      – Сэр, я прошу Вас об этом, как о милости для Человека с Марса.
      – Это абсурд, но я это сделаю. – Дуглас покосился на Майка. – Как одолжение Смиту. Надеюсь, что в ответ на это вы тоже пойдете мне навстречу – во время переговоров. – Могу вас уверить, что ваш шаг значительно разряжает ситуацию.
      – Но я ничего не могу гарантировать. Вы говорите, что Кэкстон пропал.
      Он мог попасть под машину, а я не умею воскрешать из мертвых.
      – Я надеюсь, что ничего такого не случилось, иначе все пропало.
      – Что вы имеете в виду?
      – Я уже говорил моему клиенту о возможности подобного исхода, но он и слушать не хочет, – вздохнул Харшоу. – Если мы не найдем Кэкстона, переговорам грозит полный провал.
      – Что ж… я постараюсь, доктор. Но не ждите от меня чудес.
      – Сэр, я Вас понимаю. Я тоже не верю в чудеса. Но мой клиент воспитан на Марсе. У него другая точка зрения. Будем же уповать на чудо.
      – Если что-нибудь выяснится, я дам вам знать. Больше ничего обещать не могу.
      Харшоу, не вставая, поклонился:
      – Ваш покорный слуга, сэр.
      Когда экран погас, Харшоу поднялся – и очутился в объятиях Джиллиан.
      – Джабл, вы были великолепны!
      – Рано радоваться, девочка…
      – Больше, чем вы сделали, сделать было невозможно. – Она поцеловала его.
      – Отпусти меня! Ты еще на свет не родилась, а я уже зарекся целоваться! Прояви уважение к старости! – с этими словами Джабл сам поцеловал Джилл. – Это чтобы перебить вкус Дугласа – до ужаса тошнотворный тип. А теперь поцелуй Майка, он заслужил: мужественно терпел мое вранье.
      – С удовольствием! – Джилл отпустила Харшоу и обняла Человека с Марса. – Вы прекрасно врали, Джабл! – И поцеловала Майка.
      Джабл наблюдал, как Майк отвечает на поцелуй: торжественно, но довольно привычно. Харшоу оценил на «отлично» старание и на «удовлетворительно» – результат.
      – Сынок, – сказал он, – ты меня удивляешь. Я признаться, думал, что ты испугаешься и уйдешь в себя.
      – В первый раз так и было, – серьезно ответил Майк.
      – Прекрасно! Джилл, прими мои поздравления! Представь подробный отчет об эксперименте.
      – Джабл, вы вредина, но я вас все равно люблю и не разозлюсь. В первый раз Майк действительно немножко разволновался, но теперь все в порядке – сами видите.
      – Да, – подтвердил Майк, – это хорошо. Это сближение братьев по воде.
      Я тебе покажу. – Он отпустил Джилл и направился к Харшоу.
      – Нет, – жестом остановил его Джабл. – Это хорошо, когда брат по воде – молодая хорошенькая женщина, как Джилл. Я тебя разочарую.
      – Правильно ли ты говоришь, брат мой Джабл?
      – Я говорю совершенно правильно. С девушками можешь целоваться сколько душе угодно. Это как карты: попробуешь – не остановишься.
      – Прошу прощения?
      – Это помогает сблизиться с ними. Гм-м… – Джабл оглянулся. – Интересно, повторится ли эффект первого поцелуя? Доркас, мне нужна твоя помощь в проведении научного эксперимента.
      – Идите к черту, босс. Я не морская свинка!
      – К черту я отправлюсь, когда придет время. А ты не будь упрямой девчонкой. Майк не заразный, иначе я не позволил бы ему плавать в бассейне. Кстати, Мириам – когда вернется Ларри, скажи ему, что бассейн нужно почистить – пора всех выводить на чистую воду. Ну, Доркас?
      – Вы уверены, что это будет наш первый поцелуй?
      – Проверим. Майк, ты когда-нибудь целовал Доркас?
      – Нет, Джабл. Я только сегодня узнал, что она мой брат по воде.
      – И она тоже?
      – Да. И Энн, и Мириам, и Ларри. Они твои братья, брат мой Джабл.
      – Ну что ж, в сущности, правильно.
      – Да. Сущность – не в разделении воды, а во вникновении. Я правильно говорю?
      – Совершенно правильно.
      – Они твои братья. – Майк задумался, подбирая слова. – Значит, по свойству транзитивности, они и мои братья. – Майк глянул на Доркас. – Сближение братьев – это хорошо.
      – Ну, Доркас, – подстегнул Джабл.
      – О, господи! Босс, вас хлебом не корми, дай кого-нибудь подразнить.
      А Майк все воспринимает серьезно, бедняга.
      Доркас подошла к Майку, поднялась на цыпочки и протянула к нему руки:
      – Майк, поцелуй меня!
      Майк поцеловал. Несколько секунд они «сближались». Доркас потеряла сознание.
      Джабл подхватил ее на руки. Джилл пришлось прикрикнуть на Майка, чтобы он не ушел в себя. Доркас очнулась и заверила Майка, что чувствует себя хорошо и готова к дальнейшему сближению. Вот только надо отдышаться: – Ф-фу!
      У Мириам глаза стали круглыми:
      – Я тоже хочу попробовать.
      – Сначала я, по праву старшей. Босс, я вам больше не нужна как Свидетель? – спросила Энн.
      – Пока нет.
      – Держите плащ. Хотите сделать ставки?
      – На что?
      – Десять против одного, что я не потеряю сознание. Правда, не откажусь и проиграть.
      – Идет.
      – Ставки принимаются в долларах, а не в центах. Майк, милый… давай сблизимся.
      Энн не хватило воздуха. Майк, благодаря марсианской выучке, мог бы продержаться без воздуха еще столько же. Энн судорожно вздохнула и сказала:
      – Я плохо подготовилась, босс. Дайте мне еще одну попытку.
      Она повернулась было к Майку, но ее похлопала по плечу Мириам:
      – Ты выбыла, голубушка.
      – Не торопись, успеешь.
      – Я сказала, выбыла! Не жульничай!
      – Черт с тобой. – Энн отступила.
      Мириам подошла к Майку, улыбнулась и ничего не сказала. Они сблизились и продолжали сближаться.
      – Ближняя!
      Мириам оглянулась:
      – Босс, вы же видите, я занята!
      – Хорошо, но дай мне хотя бы пройти к телефону.
      – Я не слышала, честное слово!
      – Еще бы! Однако давайте соблюдать приличия. Вдруг это звонит Генеральный Секретарь?
      Звонил Маккензи:
      – Джабл, что происходит? Чертовщина какая-то!
      – Что случилось?
      – Позвонил ваш человек и велел все бросить и мчаться к вам снимать что-то страшно срочное. Я отрядил съемочную группу…
      – Она здесь не появлялась.
      – Я знаю. Они заблудились к северу от вас. Наш диспетчер уже направил их к вам, скоро они будут на месте. Что мы упустили?
      – Пока ничего. – («Черт, надо было посадить кого-нибудь к «ящику». Может, Дуглас только сделал вид, что согласился, а сам послал новый отряд легавых, пока мы тут по телефону развлекаемся? Стареешь, Джабл»). – Слушай, за последний час по стереовидению не передавали ничего экстренного?
      – Нет, хотя, погоди: передавали, что Человек с Марса вернулся и отдыхает в По… Джабл! Не у вас ли он гостит? – Минутку! Майк, иди сюда! Энн, надевай плащ! – Надела, босс!
      – Познакомьтесь: мистер Маккензи, Человек с Марса.
      У Маккензи отвисла челюсть:
      – Не отключайтесь! Дайте я наведу камеру! Запишем с телефона и сразу же пустим в эфир. Джабл, а это не утка? Вы можете поручиться?
      – Том! Здесь Беспристрастный Свидетель! И потом, не хочешь – не снимай. Мы свяжемся с «Аргусом» или «Транс-Плэнет».
      – Это нечестно, Джабл!
      – Ладно, не буду. Хотя мы договаривались всего лишь о том, что вы начнете снимать по моему сигналу и, если материал окажется достойным эфира, вы его обнародуете. Но я не обещал не давать интервью другим программам. Правда, ты мне здорово помог, Том. Я тебе чрезвычайно признателен.
      – Это вы о телефонном номере?
      – Точно! Только не будем об этом говорить по телефону. Спросишь как-нибудь потом, с глазу на глаз.
      – Стоит ли об этом говорить? Лучше будем помалкивать. Не отодвигайтесь…
      – И еще. Отдай мне сообщения, которые мы для вас заготовили.
      – Что? Ах да, хорошо. Они у меня в столе. Я уже готов. Можно начинать?
      – Вперед!
      – Этот выпуск я сделаю сам. – Маккензи отвернулся, очевидно, к своей камере. – Экстренные новости! Самые свежие новости всегда у «Нью Уорлд Нетворкс»! Нам позвонил Человек с Марса. Он будет говорить с вами. Стоп. Вставьте несколько слов благодарности спонсору. Джабл, о чем можно спрашивать?
      – Только не о Южной Америке. Его лучше спрашивать о плавании. Меня о его планах на будущее.
      – Конец заставки. Вступаем. Друзья! Перед вами Валентайн Майкл Смит, Человек с Марса. Как сообщалось, мистер Смит только что вернулся с Анд. Поприветствуем его! Поприветствуйте друзей, мистер Смит!
      – Помаши рукой перед экраном, сынок. Улыбнись и помаши.
      – Спасибо, Валентайн Майкл Смит! Мы рады видеть вас здоровым и загоревшим! Что помогло вам набраться сил? Наверное, плаванье?
      – Босс! Кто-то идет!
      – «Стоп» после слова «плаванье». Джабл, что там такое?
      – Сейчас гляну. Джилл, следи за Майком… Наверное, полиция.
      Это приземлялась заблудившаяся съемочная группа (опять на розы!), и по лестнице топали Ларри и Дюк. Маккензи решил закончить свой выпуск побыстрее – дальше пусть работает съемочная группа. Люди Маккензи, а вместе с ними Ларри и Дюк, принялись проверять оборудование. Майк ответил на пару пустых вопросов; на те, которые он не понял, пришлось отвечать Харшоу. Маккензи попрощался со зрителями, заверив их, что через некоторое время они увидят цветное, объемное и более содержательное интервью.
      – Оставайтесь на волне нашей станции! – сказал Маккензи и приготовился слушать доклад о состоянии оборудования.
      Старший группы немедленно доложил:
      – Вся техника в порядке, мистер Маккензи.
      – Почему же она не работала, когда это потребовалось?
      Техник покосился на Ларри и Дюка.
      – Электронная техника работает лучше, когда к ней поступает питание: рубильник был выключен.
      Дюк и Ларри начали выяснять отношения. Джабл примирил их. Ему было безразлично, кто из них виноват в том, что рубильник остался выключенным; сейчас он получил еще одно подтверждение тому, что техника достигла вершины своего развития тогда, когда по земле поехал первый автомобиль – «Форд» модели Т. С тех пор, по твердому убеждению Джабла, техника только деградировала.
      Началась передача с цветным объемным изображением. Майк передал привет друзьям с «Чемпиона» и произнес несколько слов для Махмуда на марсианском языке.
      Наконец передача закончилась, Джабл отключил телефон на два часа, растянулся в кресле и почувствовал ужасную усталость. «Неужели старею?»
      – Где обед? Чья сегодня очередь готовить? Мерзавки! Вы развалили мне хозяйство!
      – Сегодня моя очередь, – ответила Джилл, – но…
      – Каждый раз они находят оправдания!
      – Босс! – вмешалась Энн. – Как мы могли готовить, если вы целый день продержали всех в кабинете под замком?
      – Меня это не касается, – мрачно сказал Харшоу. – Даже если здесь случится второе пришествие, обед должен быть горячим и поспеть вовремя. Более того…
      – Более того, – заключила Энн, – сейчас без двадцати восемь. До восьми обед будет готов двадцать раз. Так что перестаньте хныкать. Не маленький.
      – Без двадцати восемь? Боже, мне кажется, что я уже сто лет не ел. И вы не даете мне возможности выпить аперитив!
      – Бедняжка!
      – Кто-нибудь, налейте! Всем разрешается выпить. К черту обед! Уж я-то без него обойдусь! Энн, у нас есть продукты для шведского стола?
      – Сколько угодно!
      – Накроем шведский стол, и пусть каждый ест, когда захочет! О чем тут спорить!
      – В самом деле, – согласилась Джилл.
      Энн поцеловала Харшоу в лысину.
      – Босс, вы поступили благородно. Сейчас мы вас напоим, накормим и даже в постель уложим. Джилл, я тебе помогу.
      – Можно, я тоже помогу? – предложил свои услуги Смит.
      – Конечно, Майк. Ты будешь носить подносы. Босс, сегодня жарко, давайте пообедаем у бассейна.
      – Хорошая мысль.
      Когда они ушли, Харшоу обратился к Дюку:
      – Где тебя черти носили?
      – Я думал.
      – Этот день я тебе не оплачу. Даже не надейся! И что ты придумал?
      – Я решил – пусть Майк ест, что хочет.
      – Поздравляю! Человеческая мудрость на восемьдесят процентов заключается в умении не совать нос в чужие дела.
      – Вы первый всюду суете свой нос.
      – Я и не претендую на мудрость.
      – Джабл, если я предложу Майку стакан воды, он не откажется?
      – Думаю, что нет. Единственная человеческая черта у Майка – это желание всем нравиться. Но я хочу, чтобы ты понял, насколько это для него серьезно. Я согласился стать ему братом по воде, когда еще этого не понимал – и вот мне пришлось заняться решением всех его проблем. Если ты хочешь побрататься с Майком, то должен подумать, способен ли ты не лгать ему, не учить его дурному, не отказаться от него ни при каких обстоятельствах? Хорошо подумай.
      – Именно этим я и занимался весь день. Скажите, Джабл – чем вас Майк приворожил, что вы захотели ему помочь?
      – Невинностью. Честностью. Тебе, наверное, еще не приходилось встречать честных людей? Майк не успел вкусить плодов от древа познания Добра и Зла… и мы не знаем, чем он дышит. Я думаю, ты не пожалеешь, что побратался с Майком. Ты, кажется, собирался разливать напитки?
      – Не могу найти штопор.
      – Опять техника… Возьми стаканы – они стоят за «Анатомией меланхолии».
      – Я знаю.
      – Пропустим по стаканчику перед тем, как начать серьезно пить.
      Дюк достал стаканы, Джабл налил и провозгласил:
      – Выпьем за алкогольное братство, более привычное трепетной человеческой душе, чем всякое другое!
      – Ваше здоровье!
      Джабл вылил содержимое стакана в рот и крякнул:
      – Эх, хорошо! Дюк, предложи Майку выпить на брудершафт, пусть узнает, как хорошо быть человеком. Стакан вина – и ты уже бог! Ближняя! Почему эти девчонки исчезают именно тогда, когда они мне более всего нужны? Ближняя! – Я ближняя, – сказала Мириам с порога, – но…
      – Мы остановились на словах «мой мальчишеский характер».
      – Я закончила этот рассказ, пока вы болтали с Генеральным Секретарем.
      – Тогда ты больше не ближняя. Отправь его в редакцию.
      – Может, прочитаете? Я все равно буду переделывать – после того, как мы с Майком сблизились, я получила новое видение событий.
      Джабла передернуло:
      – Дитя мое, такие вещи и писать-то грешно, не то что переделывать в угоду прозе жизни. Девочка, правдивый рассказ должен быть выдуман до последней буквы.
      – О'кей, босс. Энн зовет всех во двор закусить.
      – Это очень кстати. Джентльмены, вы не против?
      Общество дружно принялось пить, заедая спиртное рыбой и всякими скандинавскими штучками. Джабл предложил Майку бренди. Тот выпил и вскоре почувствовал возбуждение. Проанализировав причину возбуждения, Майк устранил ее, получив глюкозу из смеси этилового спирта с водой.
      Джабл, наблюдавший за воздействием спиртного на организм Человека с Марса, увидел, что тот сначала опьянел, а затем очень быстро полностью протрезвел. Харшоу удивился и предложил Майку еще бренди, от которого тот не смог отказаться: брат предлагает. Джабл влил в Майка внушительное количество бренди, прежде чем понял, что напоить допьяна его нельзя.
      Этого нельзя было сказать о самом Харшоу, хоть он был опытным выпивохой. Наблюдая за Майком, он не забывал подливать и себе, поэтому к концу эксперимента стал соображать не так живо, как обычно. Желая выяснить, почему Майк не пьянеет, Джабл задал двусмысленный вопрос, и Майк решив, что его спрашивают об исчезновении солдат Особой Службы (в котором он чувствовал себя виновным), принялся объяснять мотивы своего поведения и извиняться. Когда до Харшоу дошло, о чем парень толкует, он поспешил остановить Майка.
      – Сынок, я ничего не хочу знать. Ты все сделал правильно. – Джабл моргал, как сова. – Только не надо мне этого рассказывать. И никому не надо рассказывать.
      – Не рассказывать?
      – Ни в коем случае. Все было сделано великолепно, и объяснения здесь ни к чему.
      – Я не вникаю…
      – Я тоже. Поэтому давай выпьем.
      Стали прибывать репортеры; Джабл принимал их вежливо, приглашал выпить, закусить и отдохнуть, но к Человеку с Марса не подпускал и сам от ответов на вопросы уклонялся. Самых настырных Ларри и Дюк бросали в бассейн. Некоторые обижались и уходили, а другие отряхивались и снова подступали к Джаблу с вопросами. Тогда их опять бросали в воду.
      Уже стемнело, когда к Харшоу подошла Доркас и шепотом сообщила:
      – Босс, к телефону.
      – Спроси, что передать, и запиши.
      – Поговорите лучше сами, босс.
      – Ох и отвечу же я! Сейчас так отвечу!
      – Босс, это человек, с которым днем вы говорили целый час.
      – Что ж ты сразу не сказала?
      Джабл затопал по лестнице, пнул ногой дверь в кабинет и поспешил к телефону. На экране был виден какой-то чиновник, но как только вошел Харшоу, показался Дуглас.
      – Долго же вы идете к телефону!
      – Господин Секретарь, это мой собственный телефон. Хочу – вообще не подхожу.
      – Похоже. Почему вы мне не сказали, что Кэкстон – алкоголик?
      – Алкоголик?
      – Отъявленный. Его нашли мертвецки пьяным в кутузке где-то в Соноре.
      – Рад слышать, что его нашли. Спасибо, сэр.
      – Его взяли за бродяжничество. Судить его мы, так уж и быть, не станем. Отдадим вам.
      – Я в долгу перед Вами, сэр.
      – О, это не одолжение. Это урок. Я хочу, чтобы вы посмотрели на него, небритого и грязного, и понюхали, как от него воняет.
      – Хорошо, сэр. Когда его ждать?
      – Машина вышла из Ногалеса минут десять назад. Скоро будет в Мэче, а еще через какое-то время у вас. Дадите пилоту расписку о получении. – Обязательно.
      – А теперь, господин адвокат, я умываю руки. Настала ваша очередь действовать. Я вас жду.
      – Когда?
      – Завтра в десять.
      – И то правда: чем скорее, тем лучше.
      Джабл спустился во двор и позвал:
      – Джилл! Иди сюда, детка!
      Она прибежала в сопровождении репортера. Джабл жестом велел ему отойти, добавив:
      – У нас частный разговор. Семейный.
      – О, у вас уже семья?
      – Подонок, я тебе сказал: отстань.
      Репортер осклабился и ушел. Харшоу наклонился к уху Джилл и произнес:
      – Он жив и здоров. – Бен?
      – Кто же еще? Скоро будет здесь.
      – Ах, Джабл! – Джилл заплакала.
      Харшоу обнял ее за плечи.
      – Перестань. Иди в дом и не выходи, пока не успокоишься.
      – Хорошо, босс.
      – Поплачь в подушку, потом умоешься.
      Харшоу вышел к бассейну и провозгласил:
      – Всем молчать! У меня важное сообщение. С вами было весело, большое спасибо! А теперь – все по домам!
      – Док! Мистер Харшоу! Один вопрос!…
      – Бросьте его в воду. Я – старый человек, мне нужен отдых. Моей семье тоже. Дюк, закрывай бутылки. Девочки, убирайте со стола.
      Поднялась возня, кто-то ворчал, кого-то урезонивали. Через десять минут во дворе никого не было.
      А еще через полчаса привезли Кэкстона. Пока Харшоу ставил подпись и печать в сопроводительном документе, Джилл бросилась к Бену на шею и разрыдалась.
      Харшоу посмотрел на Кэкстона:
      – Бен, я слышал ты целую неделю кутил.
      Бен выругался, продолжая гладить Джилл по спине:
      – Я пьян, но чем угодно поклянусь: капли в рот не брал.
      – Что же случилось?