История русской литературы
      В четырех томах
      Том 3
      ОГЛАВЛЕНИЕ
      Предисловие
      Введение. Литературно-общественное движение 60-70-х годов (Н. И. Пруцков)
      Глава первая. Школа беллетристов-разночинцев 60-х годов. (Н. И. Пруцков)
      Глава вторая. Н. Г. Чернышевский - романист и "новые люди" в литературе 60-70-х годов (М. Т. Пинаев)
      Глава третья. И. С. Тургенев (Л. М. Лотман)
      Глава четвертая. И. А. Гончаров (Л. М. Лотман)
      Глава пятая. А. Ф. Писемский (Л. М. Лотман)
      Глава шестая. А. И. Герцен (В. А. Туниманов)
      Глава седьмая. Антинигилистический роман 60-70-х годов (А. И. Батюто)
      Глава восьмая. Поэзия 50-60-х годов (Н. Н. Скатов)
      Глава девятая. Н. А. Некрасов (В. В. Жданов)
      Глава десятая. Поэты некрасовской школы (Н. Н. Скатов)
      Глава одиннадцатая. Ф. И. Тютчев (Л. М. Лотман)
      Глава двенадцатая. А. А. Фет (Л. М. Лотман)
      Глава тринадцатая. Драматургия 60-70-х годов (Л. М. Лотман)
      Глава четырнадцатая. А. Н. Островский (Л. М. Лотман)
      Глава пятнадцатая. А. В. Сухово-Кобылин (Л. М. Лотман)
      Глава шестнадцатая. Литература 70-х годов (Н. И. Соколов)
      Глава семнадцатая. Проза писателей-народников (Н. И. Соколов)
      Глава восемнадцатая. Поэзия 70-х годов (Ю. В. Лебедев)
      Глава девятнадцатая. Поэзия революционного народничества (Ю. В. Лебедев)
      Глава двадцатая. Г. И. Успенский (Н. И. Пруцков)
      Глава двадцать первая. М. Е. Салтыков-Щедрин (А. С. Бушмин)
      Глава двадцать вторая. Ф. М. Достоевский (Г. М. Фридлендер)
      Глава двадцать третья. Н. С. Лесков (И. В. Столярова)
      Глава двадцать четвертая. Л. Н. Толстой (Г. Я. Галаган)
      ПРЕДИСЛОВИЕ
      Третий том "Истории русской литературы" посвящен литературе второй половины прошлого века (1856-1881), эпохе могучего расцвета русского реализма и его мировой славы. Одна из главных задач тома - показать, как глубоко своеобразная, чрезвычайно сложная по своей структуре и необыкновенно динамичная в своем развитии эпоха, наступившая после 1861 г., определила в конечном счете новаторский характер всей системы реализма 60-70-х гг. и сформировала новый тип писателя. Он активно и творчески вторгался в решение самых животрепещущих проблем современной ему жизни. Наследие классиков того времени стало фактором социального и духовного прогресса, "революцией до революции" - все более и более возрастающим давлением на антинародный правопорядок полукрепостнической, капитализирующейся России.
      Варварская реформа 1861 года оставила крестьян без земли и нисколько не улучшила их благосостояния. "Но падение крепостного права, - писал В. И. Ленин, - встряхнуло весь народ, разбудило его от векового сна, научило его самого искать выхода, самого вести борьбу за полную свободу". [1] Эта борьба затронула все сферы "духовного производства" и оказала, в частности и в особенности, глубочайшее воздействие на характер литературного развития.
      Наступил перевал в русской истории, мучительное, а вместе с тем и плодотворное время решительного пересмотра, ломки, ликвидации отживающего и энергичного становления нового. В этих условиях "водоворота" особенную остроту приобрели вопросы становления "нового человека", его духовного мира. Начался процесс бурного пробуждения и формирования чувства личности, ее общественного и нравственного самосознания, - процесс, захвативший не только образованные слои общества, но и его "низы" - трудовые массы народа. Этот критический - антикрепостнический и антибуржуазный - пафос слился в художественном наследии пореформенной поры с поисками положительной "философии жизни", с началами утверждающими. В них сказались не только утопические представления об идеальных путях жизнестроительства (патриархально-самобытнические иллюзии), но обнаружились и такие абсолютные духовные ценности, которые наследуются и развиваются последующими поколениями, входят в сокровищницу социалистической культуры.
      Писатели "эпохи подготовки революции" поставили и пытались по-своему решить великие вопросы демократии и социализма в областях социально-экономической, социально-нравственной и эстетической. Характеристике нравственного потенциала русской литературной классики, в котором она достигла непревзойденных вершин, авторы книги уделяют особое внимание.
      Второй цикл проблем, освещаемых в томе, - характеристика общих черт реализма и их индивидуальных выражений в творческой практике классиков, а также и своеобразного воплощения этих черт в тех школах и течениях, которые сложились в рассматриваемые десятилетия (школа беллетристов-демократов 60-х гг., Чернышевский и писатели его направления, некрасовская школа, литературное народничество и т. д.). Большое внимание в томе уделено и литературным родам и жанрам.
      Построение тома определяется особенностями его предмета литературно-общественным движением 60-70-х гг. Социальная и литературная общность этого периода несомненна, если иметь в виду экономическую и социальную структуру общества. Вместе с тем два названных десятилетия следует и разграничивать, учитывая социально-политическую эволюцию России от 60-х к 70-м годам, сдвиги в революционном и социалистическом движении, развитие общественной, философско-эстетической мысли (от "шестидесятников" к "семидесятникам"). Поэтому в томе имеются главы, в которых дается общая, типологическая картина литературно-общественного движения 60-70-х гг. в целом, и есть главы, в которых материал расчленяется по десятилетиям и более детально рассматривается то своеобразное, что приносит каждое из них в жизнь литературы, в духовный мир писателя.
      В апробации материалов тома приняли активное участие проф. П. Г. Пустовойт (Московский университет), проф. Н. И. Соколов (Ленинградский университет), доц. И. А. Дергачев (Уральский университет).
      Литературно-техническую подготовку текста осуществила Г. В. Степанова, научный сотрудник Пушкинского Дома.
      ----------------------------------------------------------------------
      [1] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 141.
      Введение
      ЛИТЕРАТУРНО-ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ 60-70-х ГОДОВ
      1
      Русская классическая литература второй половины прошлого века развивалась в условиях становления буржуазно-капиталистической формации, в обстановке "перевала русской истории". [1] Россия превращалась в буржуазную монархию. "У нас теперь все это переворотилось и только укладывается", этими меткими словами Константина Левина из романа Л. Н. Толстого "Анна Каренина" В. И. Ленин охарактеризовал переходную эпоху в жизни России. [2] То, что "переворотилось", - старый феодальный порядок - бесповоротно рушилось у всех на глазах. То, что укладывалось, - новый буржуазно-капиталистический строй - в свою очередь уже было чревато новыми и еще более острыми противоречиями. Эту принципиально важную полосу в истории России В. И. Ленин в статье "Л. Н. Толстой" назвал "эпохой подготовки революции". [3] Она "лежит между двумя поворотными пунктами" русской истории, "между 1861 и 1905 годами". [4] За это время русская литература прошла большой и плодотворный путь, заняв ведущее место среди литератур мира.
      В настоящем томе рассматриваются основные явления литературно-общественного движения 60-70-х гг., истоки которого восходят ко второй половине 50-х гг., когда в стране начала складываться первая революционная ситуация. Завершается обзор 1879-1881 гг., периодом возникновения новой революционной ситуации.
      Для понимания идейной борьбы и литературно-общественного движения пореформенных десятилетий важно учитывать национальное своеобразие развития российского капитализма. Феодально-крепостной строй в России ломался не революционным способом, а на прусский образец, путем половинчатых реформ, проводимых сверху, руками царских администраторов и крепостников-помещиков. Такая ломка расчищала путь не крестьянскому, фермерскому, а помещичьему капитализму. [5] Он сросся с самодержавием, с институтами старины, с полуфеодальными пережитками в экономике и в общественно-политическом, административном строе. Русские классики этого времени - Толстой и Успенский, Щедрин и Мамин-Сибиряк, Островский и Некрасов, писатели-демократы 60-х гг. и писатели народнического направления - уловили особенности русской социально-экономической действительности, уродливое переплетение в ней седой российской старины и новой европейской цивилизации. Они воспроизвели в своих произведениях потрясающе правдивую картину глубоко противоречивых социально-экономических отношений и дали им такое толкование, которое объективно подтверждало неизбежность общенародного взрыва.
      История России второй половины XIX в. началась очень бурно. Неудачная Крымская война 1853-1856 гг. обнажила гнилость и бессилие самодержавно-крепостнического строя, обострила до предела его кризис, всколыхнула народные массы и всю прогрессивную общественность. В 1859-1861 гг. сложилась первая революционная ситуация. Царизм, как говорил Энгельс, "скомпрометировал Россию перед всем миром, а вместе с тем и самого себя перед Россией. Наступило небывалое отрезвление". [6] "Светлая полоса" - так назвали некоторые современники период 1856 - 1862 гг. Страна стояла перед реальной возможностью демократической революции. Даже самый трезвый и осторожный политик, каким, например, являлся Чернышевский, имел основания с уверенностью и надеждой говорить об этой возможности. Для нас "страшен Емелька Пугачев" - предостерегал М. Погодин в своих "Политических письмах". [7]
      Основные слагаемые первой революционной ситуации, установленные и охарактеризованные В. И. Лениным в статье "Гонители земства и Аннпбалы либерализма", дают представление о глубине и размахе возникшего революционного кризиса, охватившего самые разнообразные пласты жизни крестьянские массы, офицерские круги, студенчество, передовых профессоров, разночинную интеллигенцию, либеральную оппозицию, участников польского национально-освободительного движения и т. д. При этом В. И. Ленин учитывает подъем демократического движения в Европе. [8] В этих условиях окончательно самоопределяются и решительно размежевываются, вступая в острую борьбу, две возникшие еще в 40-е гг. основные исторические силы общественного и литературного развития - лагерь революционной демократии и лагерь буржуазно-помещичьего либерализма. "Либералы 1860-х годов и Чернышевский суть представители двух исторических тенденций, двух исторических сил, которые с тех пор и вплоть до нашего времени определяют исход борьбы за новую Россию". [9] Русская революционно-социалистическая демократия в предреформенные годы подняла знамя борьбы за освобождение народа, преобразование всего общественно-политического механизма русской жизни. Выдающаяся роль в этой борьбе принадлежала А. И. Герцену и Н. П. Огареву. В 1853г. Герцен создал в Лондоне "Вольную русскую типографию". С 1 июля 1857 г. лондонские эмигранты приступили к изданию знаменитого "Колокола". Этот первенец нелегальной русской печати пользовался огромной популярностью в России и сыграл выдающуюся роль в собирании, воспитании и организации ее революционных сил. Он "поднял знамя революции", "встал горой за освобождение крестьян. Рабье молчание было нарушено". [10] Герцен, безбоязненно вставший в 60-е гг. на сторону революционной демократии против либерализма, мечтал о торжестве "социализма" в России, который он видел в освобождении крестьян с землей, в развитии общинного землевладения и в торжестве крестьянской идеи "права на землю".
      В самой России накануне 1861 г. развернулась на страницах журнала "Современник" могучая проповедь "мужицких демократов" Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова, идейных вдохновителей и руководителей революционно-демократического лагеря. "Призыв к революции" - так определил Добролюбов в "Дневнике" за 1859 г. смысл своей деятельности. Ожидание близкой революции, неодолимая жажда ее владели и Чернышевским, о чем он рассказал в своих дневниковых записях. Начался буржуазно-демократический, или разночинский, период в истории русского революционно-освободительного движения и общественной мысли. На смену революционерам из дворян, далеких от трудового народа, пришли революционеры-разночинцы во главе с Чернышевским и Добролюбовым. Разночинцы, ставшие массовыми участниками литературно-общественного движения, были кровно связаны с народными низами, они обращались к народу и шли в народ. "Наша опора - <...> несчетные массы..." - таков голос разночинцев, прозвучавший в статье "Ответ Великорусу". [11]
      Чернышевский и Добролюбов на страницах вдохновляемого ими некрасовского "Современника" говорили от лица общедемократического движения, прежде всего от имени бесправных крестьянских масс и разночинной интеллигенции. Чернышевский в своих вынужденно минимальных требованиях настаивал на передаче крестьянам всей земли, которой они в то время владели, и отвергал сохранение обязательного труда как принудительного способа уплаты выкупа. Чернышевский, теоретик крестьянского утопического социализма, создавая программу-максимум, говорил о передаче всей земли крестьянству, он "мечтал о переходе к социализму через старую, полуфеодальную, крестьянскую общину". [12] Либералы же, типичным представителем которых следует назвать К. Д. Кавелина, стояли на почве признания политической власти помещиков, они ждали "освобождения" крестьян сверху и ратовали за сохранение монархии, помещичьего землевладения. Так определились две линии в решении аграрно-крестьянского вопроса, этого коренного вопроса всей эпохи подготовки революции. [13] Был он и в центре внимания русских революционеров и социалистов-утопистов 60-70-х гг., русской передовой литературы и журналистики, общественной мысли.
      Революционная ситуация достигла наивысшего накала в 1861 г., в момент проведения крестьянской реформы в жизнь. Царский манифест 19 февраля 1861 г. отменил крепостное право. Но эта "великая" реформа, писал В. И. Ленин, "первое массовое насилие над крестьянством в интересах рождающегося капитализма в земледелии". В. И. Ленин назвал ее "помещичьей "чисткой земель" для капитализма". [14] Она оказалась ограблением и обманом народа. Вопрос о земле, следовательно, не был решен в 1861 г. в интересах многомиллионного крестьянства, что и явилось одной из основных причин революции 1905-1907 гг.
      Период 1861-1863 гг. отмечен многочисленными крестьянскими волнениями, которых было особенно много в первые месяцы после торжественного объявления манифеста. Известны среди них и очень крупные выступления крестьян Кандеевское восстание (в Пензенской и отчасти Тамбовской губерниях) и восстание в селе Бездна (Казанская губерния). Последнее закончилось массовым расстрелом крестьян. Событие это всколыхнуло всю демократическую Россию, вызвало гневный отклик Герцена (статья в "Колоколе": "Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ"). На панихиде, устроенной казанскими студентами по убитым в Бездне крестьянам, выступил с горячей речью профессор истории А. П. Щапов, заявивший о том, что русский народ разбудил интеллигенцию, рассеял ее сомнения и на деле доказал свою способность к политической борьбе. Жертвы Бездны, говорил Щапов, зовут народ к восстанию и свободе. Свою речь профессор закончил возгласом в честь демократической конституции. [15]
      В движении демократической интеллигенции также в 1861 г. наблюдался подъем. Представителям "молодой России" был ясен антинародный, кабальный характер крестьянской реформы, которую Чернышевский назвал "мерзостью". "Колокол" проявил на первых порах некоторые либеральные колебания в оценках крестьянской реформы, но они были быстро изжиты. На его страницах появилась серия статей Н. П. Огарева с характерным названием "Разбор нового крепостного права, обнародованного 19 февраля 1861 года в Положениях о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости". Их автор прямо заявил, что крепостное право в действительности не отменено, народ обманут царем.
      На повестку дня встал вопрос о непосредственном обращении к народу с агитационными документами, разъясняющими его положение и задачи. Так появились первые русские революционные прокламации ("Барским крестьянам от их доброжелателей поклон", "Русским солдатам от их доброжелателей поклон", "К молодому поколению"), явившиеся, как отметил В. И. Ленин, существенным признаком сложившегося революционного положения в стране. К революционно-агитационной литературе 60-х гг. относятся и листки "Великорусе". Здесь подробно изложена демократическая программа решения аграрного вопроса и преобразования государственного устройства. "Великорусе" указывал на необходимость крепкой организации и дисциплины борцов с самодержавием, рекомендовал создание конспиративных революционных комитетов, предсказывал неизбежность всеобщего народного восстания в 1863 г.
      Однако революционная ситуация 1859-1861 гг. не развернулась в антифеодальную демократическую революцию. Главная причина этого заключалась в особенностях крестьянского движения того времени. "В России в 1861 году, писал В. И. Ленин, - народ, сотни лет бывший в рабстве у помещиков, не в состоянии был подняться на широкую, открытую, сознательную борьбу за свободу. Крестьянские восстания того времени остались одинокими, раздробленными, стихийными "бунтами", и их легко подавляли". [16] Движение разночинцев-революционеров в этих условиях не могло быть поддержано народом. Но от этого не померкло исключительное значение их борьбы. В статье "Крестьянская реформа" и пролетарски-крестьянская революция" В. И. Ленин говорит: "Революционеры 61-го года остались одиночками и потерпели, по-видимому, полное поражение. На деле именно они были великими деятелями той эпохи, и, чем дальше мы отходим от нее, тем яснее нам их величие, тем очевиднее мизерность, убожество тогдашних либеральных реформистов". [17]
      Самодержавие, мобилизовав свои силы, сумело овладеть положением, приступив сразу же после объявления "воли" к планомерному осуществлению жесткой реакционной внутренней политики. Третье отделение составило в 1862 г. записку "О чрезвычайных мерах" и с одобрения императора начало поход против активных деятелей освободительного движения. Расправившись с крестьянскими бунтами, реакция обрушилась на передовую интеллигенцию, на университеты и прогрессивную журналистику. 25 апреля 1861 г. в Петербурге прошла первая уличная студенческая демонстрация, 12 октября войска и полиция напали на толпу студентов, собравшихся около университета. Правительство закрыло Петербургский и Казанский университеты. Передовые деятели того времени хорошо понимали связь студенческого оппозиционного движения 1861 г. с возбуждением крестьянских масс. Руководители "Современника" поддерживали контакты с вожаками студенчества. В статье "Исполин просыпается!", опубликованной в "Колоколе", Герцен призывал студенческую молодежь связать свою борьбу с делом народа.
      В июле 1862 г. прокатилась волна арестов. 7 июля был арестован Чернышевский. Либерал Кавелин с удовлетворением оправдал необходимость расправы правительства с революционерами. В числе арестованных оказались Д. Писарев, Н. Серно-Соловьевич, М. Михайлов и др. Власти приостановили на восемь месяцев издание "Современника" и "Русского слова", закрыли воскресные школы, литературный шахматный клуб, в котором встречались Чернышевский, Помяловский, Курочкин, Шелгунов и другие литераторы-демократы.
      В обстановке разгула реакции возникло тайное революционное общество "Земля и воля". Во главе общества стоял "Русский центральный народный комитет", в состав которого входили А. А. Слепцов, Н. Н. Обручев, поэт В. С. Курочкип, Г. Е. Благосветлов (редактор и издатель журнала "Русское слово"), Н. Утин. Землевольцев 60-х гг. вдохновляли идеи Чернышевского и лондонской русской эмиграции. При "Колоколе" был создан Главный совет "Земли и воли" и организован сбор средств в пользу общества. Оно выпустило в 1863 г. два номера листка "Свобода" н готовилось к изданию собственного журнала, для которого было написано программное обращение "От русского народного комитета". В нем речь шла об оппозиционных силах в России, об опыте борьбы в зарубежных странах, о необходимости создания единой революционной организации.
      Идеологи "Земли и воли" были убеждены в неизбежности всероссийского крестьянского восстания и стремились объединить все революционные силы в стране, внутренне сплотить их и направить на достижение единой цели. Тайное общество вело большую и разнообразную революционную работу как в Петербурге и Москве, так и в провинциальных городах, посылая туда своих членов для пропаганды и привлечения новых оппозиционных сил, выпустило несколько прокламаций.
      "Земля и воля" фактически представляла собою первую революционную партию, созданную для руководства крестьянским восстанием в России. К ноябрю 1862 г. завершается процесс формирования этой своего рода партии, разработка ее теоретических и организационных основ, определяется стратегия и тактика крестьянской революции. [18] Во всей этой многогранной деятельности "Земли и воли" активное участие принимал Чернышевский, с лета 1861 г. и до своего ареста в 1862 г.
      Роман "Что делать?" Чернышевский писал с декабря 1862 г. по апрель 1863 г. Хотя он не во всем принимал и одобрял деятельность "Земли и воли" и "Что делать?" не является буквальным воспроизведением борьбы "землевольцев" в 60-е гг., однако в книге Чернышевского - подлинном учебнике революционной борьбы - несомненно был учтен идейный и организационный опыт "Земли и воли" и получило отражение возникшее на его основе собственное представление Чернышевского о принципах и методах организации революционной партии, о структуре русского освободительного движения. Причем выражено это было в "Что делать?" через систему образов и композиционное построение книги, что придавало ей особую идейную и эстетическую действенность. Для русских революционеров нескольких поколений роман стал программным, вдохновляющим произведением. Гражданская казнь Чернышевского (19 мая 1864 г.) превратилась во внушительную демонстрацию - на Мытнинской площади собралось до 3 тысяч человек.
      В 1863-1866 гг. в Москве действовал подпольный кружок Н. А. Ишутина, а в Петербурге - связанная с ишутинцами группа И. А. Худякова. Ишутинцы подчеркивали свою приверженность идеям Чернышевского, считая, что Писарев и его сторонники в своей пропаганде "мыслящих реалистов", естественных наук значительно отошли от того, как вождь революционных демократов понимал служение народу. В идеях ишутинцев обнаружились и новые тенденции, характерные именно для периода снижения демократического подъема. Ишутин считал, что для уничтожения самодержавного режима и для возбуждения революционной энергии в массах необходимо прибегнуть к систематическому террору, к цареубийствам, что и откроет путь к социальной революции. Большинство ишутинцев возражало против немедленного перехода к террору, но один из них, Д. В. Каракозов, не считаясь с мнением большинства, решил осуществить террористический акт против Александра II. Он выехал в Петербург и 4 апреля 1866 г. неудачно стрелял в царя. Это событие явилось толчком к безудержному разгулу реакционных сил. Каракозов был повешен. Издание "Современника" и "Русского слова" окончательно запрещено, студенческие организации разогнаны. Но революционное подполье существовало и после каракозовского выстрела. Действовало так называемое петербургское "Рублевое общество" во главе с Ф. Волховским и Г. Лопатиным, ставившее задачу практического сближения интеллигенции с народом. Кружок был ликвидирован властями в феврале 1868 г. Известна также деятельность другого подпольного кружка, получившего название "Сморгонской академии". Подобно ишутинцам, участники названной организации обсуждали вопрос о цареубийстве.
      В конце десятилетия возникли признаки нового оживления демократического движения. Голод 1867-1868 гг. вызвал обострение недовольства среди крестьян, оказал влияние на настроения передовой интеллигенции. В марте 1869 г. вспыхнули беспорядки в высших учебных заведениях Петербурга. Стали возникать тайные кружки. Со студенческим движением связана и начавшаяся деятельность С. Г. Нечаева, который, стремясь расширить рамки движения, безуспешно пытался установить тесные связи с рабочими тульского оружейного завода.
      Таким образом, хотя в 1861-1864 гг. революционно-демократическое движение и было подавлено, однако продолжали со все возрастающей силой действовать причины, подготавливавшие революцию. Социальные силы общедемократического движения составили живой источник передовой русской мысли, они питали прогрессивную художественную литературу, критику и журналистику. В центре внимания продолжал оставаться вопрос аграрно-крестьянский, нарастала борьба с крепостническими пережитками. Но эта борьба теперь слилась с обличением отвратительных сторон развивающегося в России капитализма и с изображением положительного героя эпохи передового интеллигента, разночинца-демократа, революционера и социалиста.
      2
      В судьбах русской философско-эстетической и общественной мысли, науки и искусства, литературы, журналистики и критики годы подготовки первого демократического подъема и годы самой революционной ситуации имели исключительно важное значение. В эту пору благодаря трудам предшественников марксизма в России - Чернышевского и Добролюбова - сложилась целостная система философского материализма, которая явилась вершиной мировой теоретической мысли домарксового периода. Главная идея этой системы имела революционно-демократический и социалистический смысл. Она заключалась в призыве к такому преобразованию общественного строя жизни, при котором человек получил бы возможности для полного расцвета всех своих подлинно человеческих качеств.
      Философский материализм Чернышевского сливался с революционным демократизмом и с социалистическим идеалом, служил теоретическим фундаментом идеи крестьянской революции и социалистического преобразования общества. Социализм Чернышевского, как и Герцена, был утопическим. Чернышевский торжество социализма видел в развитии крестьянской общины, освобожденной революцией от крепостнических пут, произвола властей, вооруженной наукой и техникой, огражденной от власти капитала. Такой "мужицкий социализм" был лишь мечтой, возникшей на почве экономически отсталой России. Свободное развитие "крестьянского мира" могло в то время породить только капитализм, классы буржуазного общества. Однако нельзя ограничиться лишь такой оценкой учения Чернышевского и других русских социалистов 60-х и 70-х гг. Слияние демократизма и социализма в одну неразрывную систему взглядов, в своеобразную идеологию русского революционно-демократического просветительства явилось на первых порах (до появления революционного социал-демократического движения) чрезвычайно плодотворным для идейных исканий и борьбы революционеров-демократов. Идеи их утопического социализма имели огромную мобилизующую и воодушевляющую силу, они воспитывали революционеров, подымали их на борьбу с самодержавием, с крепостническими пережитками, с капитализмом.
      В своей диссертации "Эстетические отношения искусства к действительности" (1855) Чернышевский создал материалистическую и революционно-социалистическую теорию искусства. Она направлена против идеалистической эстетики, теории "искусства для искусства", а также и против тех, кто, не отрицая связи искусства с жизнью, не вносил, однако, в этот тезис революционно-преобразующего, социалистического смысла. Учение Чернышевского о раскрепощенной личности, достигшей полноты выражения всего богатства своей человеческой природы, заключало в себе революционно-социалистическое содержание. Такой "новый" человек может сформироваться только в результате упорной работы над переделкой своей натуры, в ходе подготовки революции и в результате ее победы, на основе социалистического преобразования общества. Прекрасно то, учил Чернышевский, что связано со служением революции и социализму, что воплощает идеалы трудового народа. Такая концепция человеческой личности воплощена Чернышевским в романах "Что делать?" и "Пролог". Эксплуататорский, несправедливый строй, материальные и духовные лишения, уродливое воспитание и дикий быт обезображивают жизнь, а следовательно - и губят красоту. "Что портит жизнь, - утверждал Чернышевский, - то портит и красоту". [19] Ни одна из эстетических систем мировой философской мысли домарксового периода не заключала такого революционно-социалистического содержания. На протяжении длительного времени - от 50-х до 80-х гг. - "Эстетические отношения искусства к действительности" были знаменем, руководящим, программным произведением для демократического направления в литературе и искусстве.
      Такое же боевое и материалистическое направление приобрели и литературно-критические статьи вождей революционно-демократического движения. В конце 1853 г. Н. Г. Чернышевский начал печататься в "Современнике". В апреле 1856 г. он познакомился с Добролюбовым, а затем привлек его в качестве постоянного сотрудника журнала. В годы предшествующего "мрачного семилетия" (1848-1855) господствующее положение в "Современнике" занимали либеральные сотрудники. С ними Некрасов в то время должен был считаться, чтобы поддержать журнал в тяжелых условиях реакции, наступившей после подавления революций 1848 г. и разгрома петрашевцев. С приходом Чернышевского и Добролюбова положение в "Современнике" резко меняется. При всех своих тесных деловых и личных связях с либеральными кругами Некрасов неизменно поддерживает новых сотрудников. "Современник" превращается в орган русской революционной демократии, он становится легальным рупором крестьянских чаяний, отражая накал общественной борьбы в годы революционной ситуации. Из журнала постепенно уходят писатели и поэты дворянского круга (Л. Толстой, Фет, Майков, Григорович, Тургенев), их сменяют новые сотрудники демократического направления (Н. Щедрин, Н. Помяловский, Н. и Г. Успенские, В. Курочкин, Н. Шелгунов, М. Антонович, П. Якушкин и др.). Образовалась и новая редакция "Современника" в составе Некрасова, Чернышевского и Добролюбова. Среди авторов "Современника" были и люди, связанные с революционным подпольем (польский революционер С. Сераковский, Н. Серно-Соловьевич, В. Обручев, поэт М. Михайлов и др.). Вместе с обновлением журнала растет и его популярность. В 1858 г. "Современник" печатался в количестве 4900 экземпляров, а в 1861 г. - 7126 экземпляров. С 1859 г. в качестве сатирического приложения к "Современнику" начал выходить (по 1863 г.) "Свисток", созданный по инициативе Добролюбова.
      В том же году возник сатирический еженедельник "Искра" (прекратил существование в 1873 г.