Любовь Елены и ее благородная решимость разрушают аскетическую замкнутость Инсарова, делают его счастливым. Добролюбов особенно ценил страницы романа, где изображалась светлая и счастливая любовь молодых людей. В уста Шубина Тургенев вложил лирическую апологию идеала героической молодости: "Да, молодое, славное, смелое дело. Смерть, жизнь, борьба, падение, торжество, любовь, свобода, родина... Хорошо, хорошо. Дай бог всякому! Это не то, что сидеть по горло в болоте да стараться показывать вид, что тебе всё равно, когда тебе действительно в сущности всё равно. А там - натянуты струны, звени па весь мир или порвись!" (VIII, 141).
      Романы Тургенева 60-70-х гг. отличаются от предшествующих тем, что в них приобретала большое значение политическая проблематика. Эта их особенность открыто и полно обнаружилась в "Дыме" и "Нови", но ее проявления явственно ощутимы и в романе "Отцы и дети" (1862).
      "Отцы и дети" - роман, подводящий итог большому периоду деятельности Тургенева и открывающий перспективы художественного осмысления новой эпохи. В этом романе писатель как бы осуществил прежде не удавшийся ему замысел эпического полотна "Два поколения". Но исторический перелом, который он изображал и осмыслял в новом романе, был гораздо значимее и драматичнее, чем обстоятельства, которые должны были составить содержание его раннего замысла.
      В "Отцах и детях" Тургенев возвращается к "одноцентренной" структуре романа. Воплощением исторического движения, исторического перелома в романе является один герой, подобно тому как это было в первом романе писателя, названном именем героя, вокруг которого организовано действие, - "Рудин". Вместе с тем в "Отцах и детях" впервые у Тургенева складывается роман, структура которого определяется противостоянием социальных и политических сил, способных вступать в контакты только в стычках и "боевых действиях" идейного порядка. Представители "сторон", появляясь во враждебной среде, воспринимаются как "лазутчики" врага, опасные и подозрительные. Именно так с самого начала встречают Базарова в усадьбе Кирсановых.
      Появление Базарова в помещичьей усадьбе или на балу воспринимается и им, и окружающими как "вылазка" во враждебный стан. Назвав роман "Отцы и дети" и окружив Базарова не учениками, способными пойти далее его (так дело обстояло с Рудиным и впоследствии с Неждановым в романе "Новь"), а недостойными идти по его стопам клевретами, Тургенев целиком на него возложил миссию представлять молодое поколение, "детей". Во всех романах Тургенева главным героем делался персонаж, несущий начало развития, революционное в своем существе, но Базаров сознательно ставит перед собою цель служить прогрессу общества, отрицать и уничтожать то, что тормозит его развитие. Тургенев писал о своем герое: "...если он называется нигилистом, то надо читать: революционером" (Письма, IV, 380). Этот герой, одинокий, задуманный как трагическая фигура, представляет свое время и революционную природу молодости. Он воплощает поколение "детей", не желающих оплачивать нравственные долги отцов, нести ответственность за старое зло и поддерживать его. В своей замечательной ранней статье о "Фаусте" Гете (1845) Тургенев писал: "Жизнь каждого народа можно сравнить с жизнью отдельного человека, с той только разницей, что народ, как природа, способен вечно возрождаться. Каждый человек в молодости своей пережил эпоху "гениальности", восторженной самонадеянности, дружеских сходок и кружков. Сбросив иго преданий, схоластики и вообще всякого авторитета, всего, что приходит к нему извне, он ждет спасения от самого себя; он верит в непосредственную силу своей натуры..." (I, 220). Далее в той же статье, говоря о положительном значении критического, отрицательного начала в моменты исторических переломов и о трагических судьбах его носителей, Тургенев замечает: "Под каким бы именем ни скрывался этот дух отрицания и критики, всюду за ним гоняются толпы своекорыстных или ограниченных людей, даже и тогда, когда это отрицательное начало, получив, наконец, право гражданственности, постепенно теряет свою чисто разрушающую ироническую силу, наполняется само новым положительным содержанием и превращается в разумный и органический прогресс" (I, 226).
      Конечно, нельзя сводить всю сложность образа и судьбы Базарова к этим рассуждениям Тургенева, написанным за семнадцать лет до романа "Отцы и дети", однако есть все основания предположить, что с кругом проблем, затронутых в статье о "Фаусте" Гете, был связан замысел романа о двух поколениях и что мысли о созидательном значении начала критики и отрицания, о его способности со временем "наполняться" "положительным содержанием" оставались важными для Тургенева в пору его работы над образом Базарова.
      Особенностью Базарова как типа, воплощающего эпоху 60-х гг., является его социальная и политическая определенность: ею принадлежность к демократической интеллигенции, политический радикализм и философский материализм.
      Сделав средоточием романа споры Базарова с носителем дворянской культуры Павлом Петровичем Кирсановым, Тургенев дал недвусмысленно понять, кому из них принадлежит будущее: сын лекаря, бедняк, проповедующий материализм, отвергающий утвержденные и освященные современным государством институты и идейные концепции, вплоть до идеи бога, - носитель неотвратимых тенденций развития общества, он разбивает своего утонченного оппонента по всем пунктам, тем самым доказывая преимущество новой культуры. "Это торжество демократизма над аристократией", - оценивает Тургенев смысл изображаемой им ситуации (Письма, IV, 382).
      Наряду со старым романтиком, деликатным и нежным эстетом, затянутым рутиной барского деревенского быта, Николаем Петровичем Кирсановым и его братом - англоманом и защитником "аристократического принципа" - Павлом Петровичем писатель показывает других представителей дворянства: "губернатора из молодых, прогрессиста и деспота, как это сплошь да рядом случается па Руси" (VIII, 253), либерального сановника Матвея Ильича Колязина, который, делая вид, что "не оставляет без внимания ни одного важного проявления общественной жизни", на самом деле умеет только ловко и хитро вести свои собственные дела и отстаивать свои интересы. Эти дворяне не спорят с Базаровым, но они чуть ли не являются главными антагонистами молодого нигилиста. Характерно, однако, что этот политический антагонизм не выявлен в романе. Впоследствии, в романах "Дым" и "Новь", именно дворянско-чиновничья камарилья будет противопоставлена демократии и предстанет как главная сила, обеспечивающая сохранение порядков, которые не могут не вызывать протест молодых, здоровых элементов общества.
      Важной стороной характеристики Базарова является поставленная в романе проблема отношения героя к народу. Базаров, подобно Лаврецкому, гордится тем, что дед его землю пахал, но он - не помещик. Он сознает, что живет как простой человек, своим трудом, и ощущает свою духовную, идейную связь с народом. "Вы порицаете мое направление, а кто вам сказал, что оно во мне случайно, что оно не вызвано тем самым народным духом, во имя которого вы так ратуете", - возражает Базаров Павлу Петровичу Кирсанову, который, следуя старой традиции, противопоставляет верноподданный народ крамольным ученым бунтарям (VIII, 244). О своей близости к народу, о том, что крестьянин его признает "своим", Базаров говорит "с надменной гордостью", давая понять, что только демократизм делает человека подлинным выразителем национального чувства. И автор романа, очевидно, "согласен" со своим героем: его близость к народу он усматривает именно в его бунтарстве. "Мне мечталась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная - и все-таки обреченная на погибель - потому, что она все-таки стоит еще в преддверии будущего, - мне мечтался какой то странный pendant Пугачевым..." (Письма, IV, 381) - так разъяснял Тургенев свой замысел.
      Революционер 60-х гг., Базаров хотя и говорит, что русский мужик "таинственный незнакомец", хотя иногда и ведет высокомерные разговоры с крестьянами, заставляющие того или другого подобного собеседника отнестись к нему как "барину", но в целом реально видит современную жизнь народа и любит народ любовью революционера, тоскующего о недостатке сознания в забитых и темных массах. В такой характеристике Базарова сказалось отношение Тургенева к деятелям "Современника" 60-х гг., [23] в них он не усматривает того "романтизма", того отвлеченно-нравственного порыва, который впоследствии нашел в народниках. Черты Базарова - свойственная ему спокойная уверенность в своих силах, вера в науку, материализм и умение найти общий язык с народом - получили дальнейшее развитие в героях Тургенева. Писатель наделил ими Соломина, представляющего сочувствующих социалистическим идеям "практических людей" - ученых, деятелей промышленности, изобретателей-инженеров, которых выдвинула разночинная демократическая среда ("Новь"), - но никому уже он не придал той силы аналитической мысли, той мощи общественного темперамента, той неукротимости протеста, которые являются источником обаяния Базарова.
      Характерно одно совпадение. Базаров говорит о себе: "Наш брат, самоломанный" и на поспешное возражение Аркадия Кирсанова- "Не ты бы говорил, Евгений! Когда ты себя ломал?" - отвечает: "Я только этим и горжусь. Сам себя не сломал..." (VIII, 323). Таким образом, Базаров "ломал себя", но не сломал, и ломки он не боится, так как уверен в своей силе. Этот эпизод романа не может не привести на память рассуждения писателя об особенностях русского народа в первом рассказе "Записок охотника" - "Хорь и Калиныч". Тургенев утверждал здесь, что, наблюдая Хоря, слушая его рассуждения о русской жизни, он пришел к убеждению о национальном характере реформаторской деятельности Петра I. "Русский человек так уверен в своей силе и крепости, что он не прочь и поломать себя: он мало занимается своим прошедшим и смело глядит вперед" (IV, 18).
      Проявлением безжалостной бескомпромиссности Базарова является его "самоломание", готовность "оправдать", вопреки собственным убеждениям, порку крестьянина-вора, поддержать клевету на Пушкина в угоду узкой "искусствобоязни", его склонность из стремления к последовательности доводить материализм до самых вульгарных форм и цинизмом подавлять собственное чувство. Подчеркивая все эти парадоксы поведения своего героя, писатель выражал мысль о возможности жестоких "начетов" на деятельность радикалов, подобных Базарову, которые могут обернуться в исторической перспективе большими социальными и культурными потерями. В страхе Тургенева перед этими "издержками" революционных характеров и процессов сказалась как его либеральная ограниченность (чрезмерное опасение "двойственных" последствий революционного процесса), так и прозорливость его как писателя-реалиста и одного из умнейших людей своего времени (указание на опасные стороны вульгарного материализма и стихийного буржуазного радикализма). Тургенев знал, что постановка этих проблем, острых и политически опасных во всех отношениях, сделает его жертвой ожесточенных нападок с двух сторон, и не ошибся в этом, [24] однако проявил писательскую принципиальность и твердость: "...если читатель не полюбит Базарова со всей его грубостью, бессердечностью, безжалостной сухостью и резкостью - если он его не полюбит, повторяю я, - я виноват и не достиг своей цели. Но "рассыропитъся", говоря его словами - я не хотел, хотя через это я бы, вероятно, тотчас имел молодых людей на моей стороне. Я не хотел накупаться на популярность такого рода уступками. Лучше проиграть сражение (и кажется, я его проиграл), - чем выиграть его уловкой" (Письма, IV, 381).
      Хотелось бы обратить внимание читателя на характерную черту этого объяснения Тургенева. Цитируя выражение Базарова, автор романа относится к нему не как к своему писательскому "изобретению", а как к реальной речи реального лица. Говоря о герое, он использует слово "его словаря" и вместе с этим словом "принимает" бескомпромиссность Базарова, его безразличие к "осуждению", которому можно подвергнуться, следуя своим принципам и делая свое дело. Великий стилист Тургенев, "заимствуя" стиль речи своего героя и "подчиняясь" ему, принимает как высшую этическую и эстетическую норму суровое отношение демократа к истине и к форме ее выражения в чувстве и мысли.
      Объясняясь с читателями. Тургенев с горечью констатировал: "Смерть Базарова (которую графиня Сальяс называет геройскою и потому критикует) должна была, по-моему, наложить последнюю черту на его трагическую фигуру. А Ваши молодые люди и ее находят случайной!" (Письма, IV, 381). Смерть героя действительно послужила поводом для оживленного, большей частью неблагоприятного для писателя обмена мнений. Часть читателей восприняла этот эпизод как выражение авторского пристрастия к герою, желание во что бы то ни стало завершить жизнь Базарова подвигом (так думали М. Н. Катков, гр. Е. В. Сальяс и еще многие), другая же часть читателей "заподозрила" Тургенева в стремлении "разделаться" с демократом и таким образом заявить о тщетности, бесплодности его замыслов и претензий. Конечно, в художественном отношении смерть Базарова не была "случайностью", она несла значительную смысловую нагрузку. Объясняя значение смерти Базарова в романе. Тургенев напомнил о трагическом характере этого образа и определил смерть как последнюю трагическую черту, которая завершает характеристику героя.
      Действительно, смерть Базарова, как гибель трагического героя, является его апофеозом. Против него ополчаются самые мощные стихии человеческой жизни. Чувство любви, власть которой над собой он не признает, обрушивает на него - именно потому, что он наделен сильной, волевой, сопротивляющейся натурой, - особенно разрушительные свои удары. Но желая смириться перед этой стихией, Базаров ищет опоры в труде, в служении людям, в том, что составляет принцип его жизни и что может привести его к примирению с самим собой.
      Для Тургенева способность человека к большому, всепоглощающему чувству - всегда признак глубокой, избранной натуры. Трагическая любовь Базарова, глубина охватившего его чувства, противореча некоторым категоричным рационалистическим утверждениям нигилиста, демонстрирует широту его натуры, новые для читателя грани его личности. Вместе с тем Тургенев сам объяснял гибель Базарова не любовным недугом. За смертельной, как бы случайной болезнью Базарова писателю виделся рок, преследующий носителей исторического прогресса, людей, призванных воплощать новое в жизни общества, стоять "в преддверии будущего" (Письма, IV, 381). В том, как Тургенев трактовал смерть Базарова, можно заметить сходство с мыслью Герцена, утверждавшего, что гибель лучших русских людей - исторически закономерная "случайность". "Ужасный, скорбный удел уготовай у нас всякому, кто осмелится поднять свою голову выше уровня, начертанного императорским скипетром: будь то поэт, гражданин, мыслитель - всех их толкает в могилу неумолимый рок <...> Погибают даже те, которых пощадило правительство, - едва успев расцвести, они спешат расстаться с жизнью". [25] Базаров - мыслитель, гражданин, человек с призванием к политической, исторической деятельности. Наука для него - паллиатив, замена того поприща, к которому он стремится. Однако она сродни тому, что он считает "своим делом". Наука - основа его мировоззрения, занятие, достойное усилий, возбуждающее живой интерес, и, как обнаруживается в конце романа, дело, сродное революционной борьбе но опасностям, с которыми оно сопряжено. Занятия наукой Базаров считает общественно важной задачей. Вместе с тем в среде, окружающей его, он не встречает ни понимания значения подобной деятельности, ни поддержки. Он уезжает от родителей, мотивируя свое бегство необходимостью работать и тем, что отец мешает ему своим присутствием, но те же помехи преследуют его в имении Кирсановых. В деревнях, которые он посещает, царят темнота, грязь, болезни. Окажись в распоряжении уездного врача в деревне, где Базаров вскрывал труп, необходимые средства, Базаров мог предупредить свое заражение. "Ты бы посмотрел на его ланцеты", - говорит Базаров отцу о земском враче. Гибель Базарова сама но себе свидетельствует о том, что интерес к науке, которым была охвачена значительная часть демократической интеллигенции, неотделим от жертвенного стремления служить народу. В обстановке чиновничьего и обывательского равнодушия к науке, к потребностям народа, лишенного элементарной врачебной помощи и школ, служение отечественной медицине превращалось в подвиг. Ведь не случайно, начав с чистой науки, Базаров неизбежно в условиях деревни переходит к лечению крестьян, а от лечения тяжелой инфекции - к вскрытию трупа "в интересах науки", непосредственным следствием чего и является его смерть. Текст романа дает недвусмысленно понять, что, окажись Базаров в районе эпидемии, он неизбежно без всякой позы был бы в числе врачей, мобилизовавших себя на борьбу с нею из интереса к "чистой науке". Сходную характеристику врача-демократа вскоре после появления романа "Отцы и дети" дал Н. Г. Чернышевский в "Что делать?" (образ Кирсанова), а Чехов впоследствии изобразил похожую судьбу ученого-доктора в рассказе "Попрыгунья". Рассказ этот первоначально назывался "Великий человек". В нем Чехов противопоставил художникам, увенчанным шумной известностью, скромного и деловитого ученого-врача, который умирает, как Базаров.
      Научные интересы и ежедневные занятия закономерно привели Базарова к подвигу самопожертвования и к гибели, но ирония судьбы героя состоит в том, что он умирает "не на своем месте". При всем своем уважении к пауке и интересе к ней Базаров призван быть не ученым, а политическим борцом, революционером. В спор Базарова с Кирсановым введены прозрачные намеки на то, что Базаров готов принять непосредственное участие в революционном деле. [26] Между Аркадием Кирсановым и отцом Базарова происходит знаменательный разговор о том, каковы надежды, которые невольно возлагают на Базарова близко знающие его люди: "Ваш сын - один из самых замечательных людей, с которыми я когда-либо встречался <...> Я уверен, - подхватил Аркадий, - что сына вашего ждет великая будущность, что он прославит ваше имя <...> - Как вы думаете, - спросил Василий Иванович после некоторого молчания, - ведь он не на медицинском поприще достигнет той известности, которую вы ему пророчите? - Разумеется, не на медицинском, хотя он и в этом отношении будет из первых ученых" (VIII, 319-320). Подтекст этого разговора в обстановке начала 60-х гг. был понятен без комментариев.
      Таким образом, смерть Базарова, схожая со смертью Рудина в том, что герой погибает, выполняя не главную историческую свою задачу, похожа и на кончину Инсарова. И здесь революционер умирает "накануне", тогда, когда, казалось бы, люди его закалки и характера могут оказаться необходимыми. Недаром на вопрос Василия Ивановича Базарова о том, на каком же поприще будет действовать его сын, Аркадий Кирсанов отвечает: "Это трудно сказать теперь, но он будет знаменит" (VIII, 320). За этими словами стоит уверенность в том, что в ближайшее время перед Базаровым может открыться возможность активно действовать на арене политической борьбы.
      Базаров уходит из жизни, не завершив своей миссии, он не оставляет достойных себя последователей, масштаб его личности столь велик, что рядом с ним все кажутся мелкими, но сама значительность этого героя свидетельствует о том, что подобному характеру предстоит еще сыграть свою роль в исторической жизни страны.
      Разгром демократических сил в 1862-1863 гг., аресты, расправа с Чернышевским, которую пытались оправдать либералы типа Кавелина, означали поход всех "охранительных" сил общества против деятелей базаровского типа. Тургенева новая волна реакции больно поразила, и это проявилось прежде всего в его творчестве, в разочаровании в историческом прогрессе, которое звучит в произведениях писателя, последовавших за романом "Отцы и дети".
      Действие романа "Дым" (1867) относится к 1862 году - году появления "Отцов и детей", действие "Нови" (1876) - к 1868 году. Оба романа изображают политические обстоятельства эпохи, и оба они выражают разочарование в плодотворности политической деятельности. Это разочарование прежде всего проявляется в отношении писателя к среде, причастной к политике правительственных верхов. Уже в "Накануне" Тургенев выразил свое скептическое отношение к идеалу современного либерального администратора, в "Дворянском гнезде" и "Отцах и детях" этот мотив получает менее тщательную, но своеобразную художественную разработку, в "Дыме" и в "Нови" скептицизм перерастает в ненависть и презрение. Тургенев выступает здесь не только как аналитик, но и как гневный обличитель и сатирик. Однако и среда, представляющаяся писателю средоточием политического протеста (в "Дыме" в особенности), не рисуется как способная выдвинуть полезных, исторически значительных деятелей. На ней лежит печать измельчания, оторванности от народа, авантюризма.
      В "Дыме", а затем и в "Нови" меняется характер романа Тургенева, и, как всегда в творчестве этого писателя, форма произведения отражает характер описываемой действительности и героя, который стоит в центре произведения и трактуется как герой времени. В "Дыме" центральный герой не "муж рока", не личность, представляющая эпоху, а рядовой - "рутинный" дворянин. За это читатели и критики, привыкшие извлекать из романов Тургенева приговор своему поколению, выраженный через образ героя, подвергли писателя новым нападкам. Поставив такой персонаж в центре произведения, Тургенев сделал по сути дела роман "безгеройным". При этом он несомненно понимал, что у читателя его романов уже сформировалась прочная "привычка" их восприятия и что "безгеройностъ" будет резко битъ по этой привычке, обратит на себя внимание. Надо думать, что такое воздействие его романа на читателя входило в его расчет. Отсутствие героя было формой выражения авторского отношения к эпохе.
      "Дым" представлял собою роман-памфлет. Трагическая его сатиричность передавала глубокую грусть автора, расставшегося с надеждами на политическое возрождение страны, на демократизацию ее строя, которые он питал в преддверии реформ. Беспощадное осуждение людей новой эпохи воспринималось как напоминание о типе Базарова, о трагической судьбе лучших представителей этого типа - Добролюбова и Чернышевского - и выражало последовательно отрицательное отношение писателя к реакции, парализующей развитие в обществе свежих творческих сил,
      Критика и сатира - задача романа, в осуществлении этой задачи Тургенев видит свою верность духу времени.
      Характерно, что действие нового романа Тургенев "вынес" за границу. И в "Рудине", и в "Накануне" герои оказывались за границей, но если в этих романах они несут па арену международных конфликтов, европейских социальных и национально-освободительных боев свое милосердие и свой жертвенный братский порыв, в "Дыме" герои "экспортируют" реакцию, зараженную атмосферу высших правительственных кругов императорской России и незрелость "мятущейся" эпигонской мысли, лишенной смелости и самобытности, которая была присуща Базарову.
      Тургенев менее всего был способен, подобно другим либералам, прощать правительству реакционный террор.
      Рассматривая современную политическую жизнь как "дым", бесполезный и бессмысленный, писатель видит, что этот "дым" проникает во все норы существования общества и человека - и сама жизнь делается эфемерной, как "тень, бегущая от дыма". "Сомнение во всем", которое, по словам Толстого, было "выражено и трогательно, и прелестно в "Довольно"", [27] пронизывало и роман Тургенева "Дым". Этот лирический пессимизм романа более любых политических деклараций раскрывал, как дороги писателю были социальные завоевания его народа, важнейшим из которых он считал отмену крепостного права - результат длительной борьбы всех передовых сил русского общества - и активизацию открытой идейной борьбы. Поэтому-то новый наплыв реакции, правительственные контрреформы так глубоко поразили его.
      Однако скептические настроения, которые занимали большое место в переживаниях Тургенева в конце 60-х гг., не составили главного элемента творчества писателя и в этот период. В романе "Новь" героическая тема в характерном для Тургенева общественно-историческом аспекте снова звучит, и скептическое разочарование отступает перед нею. Как и в "Дыме", в "Нови" политические убеждения героев составляют основу их характеристики. Писатель не организует действие вокруг героя, как прежде. Народничество, зарождение которого он наблюдает, не дает, как ему кажется, материала для построения образа, равного Базарову.
      Тургенев уловил, что именно в это время остро встал вопрос о роли сильной личности в движении, которым охвачен широкий круг молодежи. Тема власти и подчинения разрабатывалась им в 60-е гг. в связи с вопросом о народных религиозных движениях. В "Нови" тема народа и его отношения к протестующему герою ставится открыто политически. Писатель не верит в то, что политические выступления народников поддержит крестьянство, и видит в этом главную трагедию народничества. Вместе с тем, резко сатирически рисуя стоящих у власти чиновников, благополучных помещиков, реакционеров, толкающих правительство на расправу с молодежью, Тургенев показывает, что все бескорыстные и честные люди, особенно люди молодые, не могут примириться с ложью жизни верхов общества, с социальной несправедливостью, что они закономерно и неизбежно сближаются с кругом революционеров.
      Главным героем романа он делает человека, жаждущего справедливости, но уязвимого, неспособного верить в идею, забыть о себе, "личного". Тургенев же считал, что самый глубокий протест в России всегда был свободен от "личных" мотивов, от "личной раздражительности" (Письма, IV, 380). Трагизм положения героя "Нови" Нежданова усугубляется тем, что сама его идея, требуя жертв, обнаруживает свою слабость при проверке суровой действительностью. Герой завидует народным "пророкам"-сектантам, которые силой своей убежденности действуют на слушателей и даже явно ложные идеи умеют сделать привлекательными. Роман "Новь", как и "Дым", является по сути дела романом без героя в "тургеневском" понимании категории "герой". В отличие от "Дыма", в "Нови" повествовательно-эпический тон превалирует над лирическим и сатирическим. Вместе с тем сатирическое начало ощущается здесь не только в изображении реакционеров, но косвенно и в том, как подается "внесценический", но "витающий", как "дух над водами", образ "сильного человека" - руководителя революционного подполья Василия Николаевича, прототипом которого послужил Нечаев.
      В жажде самопожертвования, в готовности подчиниться своему долгу или тому, что они считают своим долгом, в беззаветной любви своих молодых героев к правде Тургенев видит залог их органического нравственного родства с народом. Недаром роман окончивается многозначительной репликой о силе, движущей скромной энтузиасткой революции Машуриной, - "безымянная Русь". Не исключительные личности вроде Василия Николаевича, посылающие на верную гибель самоотверженных "романтиков реализма", а "безымянная Русь", [28] идущая в революцию, предвещает новую эпоху жизни страны в романе "Новь".
      3
      Роман Тургенева составил важнейшее звено в истории литературы и опоэтизировал целую полосу русской жизни с ее трагизмом и красотой, противоречиями и. идейными и культурными завоеваниями. Повесть этого писателя вызывала огромный читательский резонанс, составила уникальное явление в искусстве слова. Помести и рассказы Тургенева надолго делались центральным явлением литературы эпохи, поставленные в них вопросы рассматривались и по-разному решались в больших романах, а их герои прочно вошли в сознание русского читателя как воплощение социально-исторического типа: "Гамлет Щигровского уезда" (,1848) и "Дневник лишнего человека" (1850), "Ася" (1857) и "Первая любовь" (1860), "Степной король Лир" (1870) и "Странная история" (1870), "Пунин и Бабурин" (1874).
      Рассказывая об единичном случае из ежедневной жизни, о событии, иногда вовсе незначительном, иногда затрагивающем лишь узкий круг лиц, писатель ставил в них общественные и нравственные проблемы большой важности. Од утверждал значимость отдельной личности, отдельной судьбы, непреходящую ценность каждого мгновения жизни: человека в обществе. В "Дневнике лишнего человека" несколько страниц записей в пожелтелой тетради рассказывают о разыгравшейся в стенах уединенной, забытой всеми комнаты "глухой драме" гибели одинокого человека, "приговоренного" врачами к смерти от чахотки. Мы слышим его страстную мольбу о жизни, его тоскливое воззвание к природе и ощущаем красоту простых, непритязательных, но бесценных для человека проявлений бытия, как их ощутил он, расставаясь с ними. Но в то же время мы делаемся невольными судьями умозрительной, отвлеченной культуры, в традициях которой был воспитан герой и которая лишила его способности непосредственно наслаждаться бытием, мы судим и самый идеал чистого интеллектуализма, а современники Тургенева освобождались от обаяния героя-гамлетиста, эгоистически противопоставившего себя остальному человечеству. Все это большое и разнообразное содержание Тургенев вмещает в несколько коротких глав, оформленных как дневниковые записи, и успевает вместе с тем "обозреть" бесполезно прошедшую жизнь героя.
      Повесть "Ася", разделенная па маленькие - в две-три страницы каждая главки, лаконично передает эпизоды более или менее случайных встреч молодого человека с юной девушкой, почти подростком, на поэтических берегах Рейна, в городке, который попался на пути их странствий. Посвящал нас в скромные события этого почти не состоявшегося романа, оборванного страхом молодого человека перед риском, его недоверием к собственному чувству, случайно сорвавшимися с языка неуместно рассудочными фразами, - писатель заставляет ощутить и поэзию летних вечеров (над описанием природы в этой повести Тургенев работал больше, чем над некоторыми значительными в сюжетном отношении эпизодами романов), и свежесть первого молодого чувства, робкого, по самоотверженного и бескомпромиссного, как революционный порыв, - чувства Аси, и разочарование старого рассказчика, вспоминающего о совершенной ошибке.
      Вместе с тем он говорит о дворянском дилетантизме, который накладывает неизгладимый отпечаток на все дела личности, им зараженной, дает ощутить цену мгновения, которое может иногда стоить целой жизни, учит ответственности за свою и чужую судьбу и неоспоримо доказывает, что слово, сказанное в юности, в порыве случайных настроений, может нанести неисправимый вред, наложить тень на долгие годы существования человека.