И. С. Тургенев в журнале Стасюлевича выступил с романом "Новь" и с рядом других произведений последних лет жизни ("Стихотворение в прозе", "Литературные и житейские воспоминания" и др.). Гончаров в 1869 г. поместил в "Вестнике Европы" "Обрыв". Романы П. Боборыкина ("Полжизни", "Китай-город" и др.), Г. Данилевского ("Девятый вал", 1874; "Мирович", 1879. л др.), произведения Потехина (комедия "Выгодное предприятие", повести "Хворая", "На миру", "Побеги", роман "Около денег", 1874, и др.) заняли видное место в литературно-художественном отделе "Вестника Европы". Па его страницах появлялись и имена Салтыкова-Щедрина, Д. Мамина (Сибиряка), Эртеля и других. Из поэтов в "Вестнике Европы" печатались А. Жемчужников, А. Апухтин, А. Плещеев, П. Вейнберг, а позднее - символисты.
      В 70-е гг. буржуазно-дворянский реакционный лагерь (М.Катков, В. Мещерский, А. Суворин), а также славянофильская критика (Н. Страхов, И. Аксаков) безоговорочно и злобно отрицали революционно-демократическое наследство 60-х гг.
      В статье "Карьера" В. И. Ленин охарактеризовал основные этапы того пути, который прошли представители антидемократической идеологии второй половины XIX в. Поворот либерально настроенного Каткова к реакции во время первого демократического подъема в России (начало 60-х гг.). Поворот к реакции либерального, даже демократического журналиста Суворина во время второго демократического подъема (конец 70-х гг.), [59] тогда как начал Суворин в 50-60-е гг. с симпатий к Белинскому и Чернышевскому. Поворот русских либералов к реакции после третьего демократического подъема в России (начало XX в.). "Катков - Суворин - "веховцы", это все исторические этапы поворота русской либеральной буржуазии от демократии к защите реакции, к шовинизму и антисемитизму"". [60]
      Центром антидемократической литературы, критики и публицистики второй половины XIX в. явился журнал "Русский вестник", издававшийся с 1856 по 1887 г. в Москве М. Н. Катковым. Журнал буквально обрушивался на творчество шестидесятников, продолжателей гоголевского направления. На его страницах давались резко отрицательные отзывы о Решетникове, Некрасове, Н. Успенском и Г. Успенском, о беллетристах-народниках. Народовольческое движение журнал Каткова называл "политическим развратом". [61]
      "Русский вестник" пользовался большой популярностью среди реакционных групп дворянства, чиновничества и буржуазии. Царское правительство также внимательно следило за журналом и прислушивалось к его голосу. Этим следует объяснить значительное количество подписчиков (оно доходило до 5 тысяч).
      На страже идей революционной демократии, традиций Белинского, Чернышевского и Добролюбова, демократической беллетристики стояли обновленные "Отечественные записки", которые вели борьбу с консервативной журналисткой, с антинигилистической беллетристикой и реакционной критикой. Положительную роль в этой борьбе сыграл и петербургский журнал "Дело" (1866-1888). Официальными редакторами этого журнала, продолжившего линию запрещенного "Русского слова", были Н. Шульгин (до 1880) и П. Быков, но фактически им руководил Г. Благосветлов. Главными сотрудниками "Дела" выступали Н. В. Шелгунов, П. Н. Ткачев, Д. Д. Минаев, А. К. Шеллер-Михайлов, В. В. Берви-Флеровский, К. М. Станюкович и др.
      В 1868 г. "Отечественные записки" перешли от Краевского к Некрасову, в качестве его соредакторов выступили Щедрин и Елисеев, а после смерти поэта главным редактором стал Щедрин, в редакцию журнала вошел и Н. К. Михайловский. Вокруг истории обновления журнала разгорелась полемика. Некоторые из прежних сотрудников "Современника" (Антонович, Жуковский) делают злой и ни на чем не основанный выпад против Некрасова. Они пытаются очернить всю его поэтическую и журнальную деятельность, которая будто бы всегда была на поводу у правительственных кругов. Поэтому нет якобы ничего удивительного в том, что поэт пришел к сотрудничеству с Краевским. [62]
      Демократический лагерь смотрел на "Отечественные записки" как на продолжение "Современника" и всячески их поддерживал. Некрасов поставил задачу объединения распыленных после закрытия "Современника" и "Русского слова" демократических литературных сил. Популярность журнала неуклонно растет, его тираж в 70-е гг. достиг 8 тысяч экземпляров (в 1868 г. - 5 тысяч). В журнале приняли деятельное участие Н. Щедрин, Н. Некрасов, Г. Успенский, А. Островский, Ф. Решетников, П. Якушкин, Н. Михайловский, Д. Минаев, В. Зайцев, Н. Курочкин, А. Плещеев, А. Жемчужников, Д. Писарев, В. Слепцов и другие. Здесь выступают писатели-народники Н. Каронин, Н. Златовратский, П. Засодимский, отчасти Н. Наумов. В "Отечественных записках" начали свою литературную деятельность Д. Мамин-Сибиряк и В. Гаршин.
      В критических статьях и очерках "Отечественных записок" развенчивались "почвенническая" идеология, реакционная беллетристика и критика "Русского вестника". "Отечественные записки" противодействовали попыткам возродить теорию "чистого искусства". Когда в 1883 г. появилась статья П. Боборыкина "Наша литературная критика", [63] где он выступил в защиту этой теории, то "Отечественные записки" ответили на нее "Письмом в редакцию" Постороннего (т. е. Н. Михайловского). [64] Журнал Щедрина боролся и против натурализма. В противоположность журналу Каткова "Отечественные записки" давали положительную оценку деятельности писателей-демократов. Особенно важной была защита Некрасова от либеральных и реакционных измышлений по поводу его деятельности.
      "Отечественные записки" 70-х гг. выступили против буржуазных критиков Маркса с защитой его экономического учения. Выдающимся событием в идейной жизни России следует признать легальное издание в Петербурге русского перевода первого тома "Капитала" (1872). Он был осуществлен Г. Лопатиным и Н. Даниельсоном. "Отечественные записки" опубликовали статью Михайловского "По поводу русского издания книги К. Маркса". В ней идеолог легального народничества обходит молчанием революпионную историко-философскую концепцию марксизма, однако он сочувственно говорит о творце "Капитала". В 1877 г. либеральный "Вестник Европы" опубликовал статью скатившегося к либералам бывшего сотрудника "Современника" экономиста Ю. Жуковского "К. Маркс л его книга о капитале". Статья содержала яростные нападки на Маркса.
      Другой бывший участник "Современника", М. Антонович, выпустил брошюру "О теории ценности", в которой невежественно отрицал оригинальность экономического учения Маркса, называл его "рикардистом". "Отечественные записки" выступили с защитой Маркса от подобных фальсификаций и нападок. В 1877 г. появилась статья Михайловского "Карл Маркс перед судом Ю. Жуковского". Он показал несостоятельность буржуазного экономиста в борьбе с экономической теорией Маркса. Вместе с тем Михайловский неверно толковал историко-философское учение Маркса. Это вызвало известное письмо последнего в редакцию "Отечественных записок", которое, однако, не было отправлено и увидело свет лишь после смерти Маркса на страницах нелегального "Вестника народной воли" (1886). Это письмо Маркса получило положительный отклик со стороны сотрудника "Отечественных записок" Г. Успенского. Важным было и выступление на страницах "Отечественных записок" Н. Зибера ("Несколько замечаний по поводу статьи Ю. Жуковского "К. Маркс и его книга о капитале""). Автор защищал историко-философскую систему Маркса, хотя и не понимал ее революционной сущности. В журнале Щедрина в 1882 г. выступил с оценкой Маркса и Плеханов (Г. Валентинов), который впервые дал правильное освещение марксистской теории и опроверг буржуазные и народнические ее толкования.
      В "Отечественных записках" были сложные идейные отношения. В журнале принимали участие не только революционные демократы. На страницах журнала были опубликованы принципиальные теоретические работы революционных и либеральных народников: Лаврова, Михайловского, Южакова. Следует говорить о своеобразии демократических позиций "Отечественных записок" 1868-1884 гг. Революционных демократов и демократов-народников объединяла общность их крестъянско-демократичоских позиций. Это давало им возможность совместно выступать по многим вопросам теории и литературной критики против либеральных и реакционных направлений. Вместе г тем в редакции "Отечественных записок", особенно во второй половине 70-х гг., были и серьезные разногласия, шла внутренняя борьба. Щедрин отрицательно отзывался о работах Лаврова, презрительно говорил о Воронцове (В. В.) и Южакове, был недоволен участием в журнале писателей Боборыкина и Мордовцева, понимал ограниченность мировоззрения Михайловского.
      Литературно-общественное движение 70-х гг. никак не исчерпывается народничеством. И в это десятилетие развивалась литература без всякой "примеси" народничества. Центральными фигурами этого направления в прозе был Щедрин, в поэзии - Некрасов, в публицистике - Шелгунов. И характерным фактом литературного движения 70-х гг. явилось плодотворное в целом сотрудничество в журнале с Отечественные записки" представителей революционно-просветительской демократии с писателями и публицистами народнического направления.
      5
      К исходу 70-х гг. в России сложилась вторая революционная ситуация (1879-1881). Это был канун перехода от народничества к марксизму. К. Маркс и Ф. Энгельс считали, что Россия "давно уже стоит на пороге переворота, и все необходимые для этого элементы уже созрели". [65] Важнейшим элементом нового революционного прибоя явилось дальнейшее массовое обнищание крестьянства, вызванное углубляющейся капитализацией деревни и аграрным кризисом конца 70-х гг., обременением крестьянства дополнительными пологами в связи с войной 1877 -1878 гг., плохим урожаем 1879 г. и катастрофическим недородом в 1880 г.
      Журнал "Черный передел" сообщал о том, что русско-турецкая война оживила у крестьян слухи о новом Положении, мечты о сплошном переделе земли. Вторая революционная ситуация ознаменовалась значительным подъемом рабочего движения, вызванным понижением заработной платы, ростом безработицы в связи с наметившимся застоем в экономической жизни страны. Если в 1859-1861 гг. было всего 65 стачек, то за один только 1879 г. их насчитывалось уже 60. В начавшемся движении российского пролетариата сказалось не только воздействие идей устава I Интернационала. В среде рабочих жила и память о борьбе парижских коммунаров. "Гром парижских пушек, - писал В. И. Ленин, - разбудил спавшие глубоким сном самые отсталые слои пролетариата и всюду дал толчок к усилению революционно-социалистической пропаганды". [66] Передовые рабочие еще до 1883 г. начали изучать марксизм, некоторые из них нелегально побывали за границей. Примечательно, что, даже будучи народником, Плеханов в 1879 г. советовал не забывать, что городские рабочие представляют собой "целое", а рабочий вопрос приобретает "самостоятельное значение". [67]
      Активизировалось и либерально-конституционное движение, господствующими формами которого явились всякого рода легальные собрания, речи, обращения к представителям самодержавной власти. Самая радикальная программа оппозиционного либерализма конца 70-х гг. сводилась к требованию свободы слова и печати, гарантии личности, созыва учредительного собрания. И все это сочеталось с воинственно-враждебным размежеванием с революционным лагерем, с программами подлинно демократического преобразования России. Либеральное общество еще раз, как и в 1859-1861 гг., продемонстрировало свою "политическую незрелость, неспособность поддержать борцов и оказать настоящее давление на правительство". [68]
      Если принять во внимание, что крестьянские волнения во время второй революционной ситуации далеко не получили того опасного размаха, который наблюдался в 1861 г., а выступления рабочих 70-х гг. не могли еще вылиться в единую и широкую организованную борьбу, то следует признать, что самой грозной силой для царизма оказалась революционная интеллигенция, вступившая к концу 70-х гг. па путь политического террора. Этот путь открыла Вера Засулич, которая 24 января 1878 г., на другой день после окончания процесса 193-х, стреляла в петербургского градоначальника Трепова. 4 августа того же года С. М. Кравчинский убил шефа жандармов Мезонцова. Наконец, 2 апреля 1879 г. последовало покушение А. К. Соловьева на Александра II. Развернулась героическая схватка горстки представителей "заговорщицкого социализма" [69] - народовольцев - с правительством. "Народная воля" вынесла смертный приговор Александру II. 5 февраля 1880 г. Степан Халтурин организовал взрыв столовой в Зимнем дворце. Однако назревший революционный кризис не стал и не мог стать по условиям того времени "поворотным пунктом" в истории России. Убийством Александра II (1881) революционеры-народники бесповоротно исчерпали все свои возможности; пробуждения народной революции они не могли вызвать. "Русский террор, - писал В. И. Ленин, - был и остается специфически интеллигентским способом борьбы <...> факты свидетельствуют неопровержимо, что у нас индивидуальные политические убийства не имеют ничего общего с насильственными действиями народной революции". [70]
      "Партия самодержавия", преодолев растерянность и колебания, вступила па путь разнузданной реакции, захватившей все сферы жизни. Вдохновителями этого курса явились обер-прокурор Синода К. Победоносцев и министр внутренних дел, шеф жандармов Д. Толстой, непримиримый противник буржуазных реформ 60-70-х гг. Недаром Лесков назвал это время "пошлым пяченъем назад". Однако и после 1881 г. были деятели, которые с честью держали знамя русской демократии, вели борьбу с либерализмом и реакцией, с ренегатством и идеализмом. В выполнении этих задач особенно важна роль Щедрина, Успенского и Чехова, для которых 60-70-е гг. были святым временем. Они не могли допустить, чтобы всякого рода "человечки-суслики" узурпировали и опошлили идеи героического поколения - "отцовское и дедовское наследие".
      Годы реакции ознаменованы переоценкой когда-то популярных верований. Шел процесс выработки нового понимания задач борцов с самодержавием. Изживший себя крестьянский утопический социализм, распадавшаяся народническая демократия уступали место все более распространявшемуся социал-демократическому мировоззрению. Революционеры России впервые в истории освободительного движения приобретали надежную "почву" в массовом рабочем движении. [71] Все эти глубинные социальные и идейные сдвиги нашли наиболее яркое отражение в первых работах Г. В. Плеханова, вступившего на путь марксизма, - в его предисловии к им же сделанному переводу "Манифеста Коммунистической партии" (1882), в его книгах "Социализм и политическая борьба" (1883) и "Наши разногласия" (1885). Он же возглавил и социал-демократическую группу "Освобождение труда".
      Вторая революционная ситуация не осталась бесследной и для русской литературы. Знаменательны идейно-художественные искания Островского заключительного периода его деятельности, бурное нарастание сатиры в произведениях Лескова, развенчание Щедриным основ общества того времени семьи, собственности, государственно-административного аппарата, религии. Последний роман Достоевского "Братья Карамазовы", с потрясающей глубиной изобразивший "всеобщее обособление" людей, одушевлен поисками путей "восстановления погибшего человека". В конце 70-х и в начале 80-х гг. Толстой завершает переход на позиции многомиллионных крестьянских масс. Автор "Исповеди" (1882) выдвинул такие требования по аграрно-крестьянскому вопросу, которые непосредственно шли от самого крестьянства и перекликались с программными положениями русских революционеров. Называя наследие Толстого зеркалом русской революции, В. И. Ленин имел в виду, помимо всего прочего, и то, как художник трактует аграрный вопрос, так как именно этот вопрос, по замечанию В. И. Ленина, "составляет основу буржуазной революции в России и обусловливает собой национальную особенность этой революции". И далее В. И. Ленин разъясняет: "Сущность этого вопроса составляет борьба крестьянства за уничтожение помещичьего землевладения и остатков крепостничества в земледельческом строе России, а следовательно, и во всех социальных и политических учреждениях ее". [72]
      В сущность крестьянского вопроса в пореформенной России проник и Щедрин. Он понимал, что затаенные мечтания крестьянских масс прикованы к помещичьим землям. Ликвидация помещичьего землевладения - таково заветное и неистребимое желание крестьянства. Глеб Успенский создал такую социологическую и философско-этическую концепцию "власти земли", которая обосновывала неизбежность крестьянской войны за землю, неизбежность сплочения крестьян в этой войне, а затем писатель "бежит" от "источника" из деревни - и обращается к "бродячей Руси", к изображению переселенцев, полупролетарских масс, выгнанных из деревни "адской нуждой". Сама российская действительность влекла художника-публициста на этот путь. Процесс раскрестьянивания - в смысле экономическом и в смысле духовном - захватил к 80-м гг. до 30% всех крестьянских хозяйств. В те же годы складывается новая школа реалистов, представленная Гаршиным, Чеховым и Короленко, которая вносит в классический реализм новаторские черты, вызванные условиями вступления России в непосредственно предреволюционный период своего развития.
      ----------------------------------------------------------------------
      [1] См : Ленин В.  И.  Полн. собр  соч, т. 20, с. 100.
      [2] Там же
      [3] Там же, с. 19.
      [4] Там же, с. 38
      [5] См : там же, т. 16, с. 424
      [6] Маркс К, Энгельс Ф. Соч., т. 22. с. 40.
      [7] Погодин М. П. Соч., т. 4. М" 1S74, с. 282-283.
      [8] См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 5, с. 29-30
      [9] Там же, т. 20. с. 174-175.
      [10] Там же, т. 21, с. 261, 259.
      [11] Колокол, 1861, 15 септ,, л. 107, с. 897.
      [12] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 175.
      [13] См.: там же, с. 325.
      [14] См.: там же, т. 16, с. 254.
      [15] См.: Речь профессора А. П. Щапова 16 апреля 1861 г. - Красный архив, 1923, т. 4, с. 407-410.
      [16] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 140.
      [17] Там же, с. 179.
      [18] См.: Линков Я. И. Революционная борьба А. И. Герцена и Н. П. Огарева и тайное общество "Земля и водя" 1860-х годов. М., 1964.
      [19] Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. в 15-ти т., т. 2. М., 1949, с. 146.
      [20] См.:  Анненков П. В.  Воспоминания  и критические  очерки,  отд.  2. СПб, 1879, с. 102.
      [21] См.: Анненков П В  А. С. Пушкин. Материалы для его биографии и оценки произведений. Изд. 2-е. СПб., 1873, с. 423.
      [22] Отеч. зап., 1861, № 3, с. 1.
      [23] Завершением этого цикла статей являются "Парадоксы органической критики".
      [24] См.: Григорьев А. Лермонтов и его направление Крайние грани развития отрицательного взгляда. - Время, 1862, № 10-12.
      [25] Григорьев А. Собр. соч, вып. 9, М, 1916, с. 35.
      [26] Там же, с. 12.
      [27] См.: Григорьев А. Тургенев и его деятельность (по поводу романа "Дворянское гнездо"), - Рус. слово, 1859, № 6. отд. II, с. 48.
      [28] Дружинин А. В, Собр. соч., т. 7  СПб, 1866, с. 367.
      [29] См.: Анненков П. В. Воспоминания и критические очерки, отд. 2, с. 172.
      [30] См: там же, с. 105; см. также последующие работы П. Анненкова о Толстом: "Гр. Л. Н. Толстой" (1863), "Исторические и эстетические вопросы в романе гр. Л. Н. Толстого "Война и мир"" (1868).
      [31] Дружинин А. В. Собр. соч., т. 7, с. 173.
      [32] Так Чернышевский называл Дружинина, Боткина, Дудышкина.
      [33] Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми т. Письма, т. 3. М.-Л., 1961, с. 29.
      [34] Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. в 15-ти т., т. 3. М., 1947, с. 6.
      [35] Время, 1861, № 12, с. 176.
      [36] Некоторые историки воспользовались для обозначения этой полемики выражением Достоевского "раскол в нигилистах".
      [37] Издание было анонимным, осуществлено оно А. Н. Пыпиным, сотрудником "Современника".
      [38] Стасов В. В. Собр. соч., т. 1, отд. I. СПб, 1894, с. 521.
      [39] Ленин В. И. Полн. собр. сеч., т. 25, с. 94.
      [40] Миртов П. Л. Исторические письма. СПб., 1870, с. 54.
      [41] Там же, с. 63.
      [42] См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 2, с. 462.
      [43] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 33, с. 327-333.
      [44] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 16, с. 213.
      [45] См.: Морозов Н. Повести моей жизни, т 2. М., 1917, с. 228-230.
      [46] Фигнер В. Полн. собр. соч. Изд. 2-е, т. 1. М., 1932, с. 116-118.
      [47] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 4, с. 176.
      [48] См.: там же, т. 6, с. 25.
      [49] Там же, т. 7, с. 371.
      [50] Там же, т. 1, с. 287.
      [51] Там же, т. 41, с. 8.
      [52] См.: Плеханов Г. В. Соч., т. 3. М-Пг., 1923, с. 161-183.
      [53] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 4, с. 377.
      [54] Там же, т. 22, с. 72.
      [55] Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч. в 20-ти т., т. 9. М., 1970, с. 23-24.
      [56] Там же, с. 27.
      [57] См.: Шестидесятые годы. М.-Л , 1940, с. 185.
      [58] Печатались в "Отечественных записках". См.: Скабичевский А. Соч. в 2 т., т. 2, СПб, 1895, с. 128.
      [59] "Новое время" возникло в 1868 г., в 1876 г. оно перешло в руки Суворина.
      [60] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 44
      [61] См. Щербанъ Н. В. Политический разврат: народовольство и народовольцы (террористы) - Рус. вестник, 1887, № 8 и далее. - Катков выступил с отзывом о романе "Что делать?" в связи с деятельностью террористов.
      [62] См. "Материалы для характеристики современной русской литературы", выпущенные Антоновичем и Жуковским в 1869 г.
      [63] Наблюдатель, 1883, № 1.
      [64] Отеч. зап., 1883, № 3.
      [65] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 34, с. 229.
      [66] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 222.
      [67] См.: Плеханов Г. В. Соч., т. 1. М., 1923, с. 69.
      [68] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 5, с. 39.
      [69] Там же, т. 4, с. 247.
      [70] Там же, т. 9, с. 130.
      [71] См.: там же, т, 88, с. 75.
      [72] Там же, т. 16, с. 403.
      Глава первая
      ШКОЛА БЕЛЛЕТРИСТОВ-РАЗНОЧИНЦЕВ 60-х ГОДОВ
      1
      В условиях первой революционной ситуации 1859-1861 гг. складывалось оригинальное течение демократической беллетристики, представленное плеядой писателей-разночинцев - Н. Г. Помяловским (1835-1863), В. А. Слепцовым (1836-1878), Г. И. Успенским (1843-1902), Н. В. Успенским (1837-1889), Ф. М. Решетниковым (1841 - 1871), А. И. Левитовым (1835- 1877), М. А. Вороновым (1840-1873) и др. Их обычно называют беллетристами-шестидесятниками.
      Начало рассматриваемой беллетристики было положено Н. Успенским, который с первым своим рассказом "Старуха" выступил в 1857 г. Затем последовали произведения Помяловского "Данилушка" (1858-1859), "Вукол" (1859), а в 1861-1862 гг. начали свой творческий путь Решетников, Левитов, Гл. Успенский. Большинство своих произведений они опубликовали на страницах "Современника" и "Отечественных записок", "Русского слова" и "Дела". Художественное наследие каждого из них, разумеется, имеет ярко выраженные индивидуальные черты. Некоторые из этих черт точно определил М. Горький, когда говорил о трепете "гнева и отвращения" у Гл. Успенского, о "хмельной", "многословной лирике" Левитова, когда называл Н. Успенского "озлобленным и грубым "натуралистом"", Слепцова "осторожным и скромным скептиком", Решетникова "мрачным", а Помяловского "талантливым и суровым реалистом". [1]
      Индивидуальные особенности выражены у рассматриваемых беллетристов и во многом другом. Н. Успенского, например, характеризует присущий его очеркам и рассказам своеобразный "анекдотизм" в разработке сюжетов и характеров, что отражало бестолковщину, дикость народной жизни, фантастичность народных представлений ("Змей", 1858). Ядовитая ирония и беспощадная, суровая сатира Слепцова противоположны шутливо-иронической манере и лирически мягкому таланту Левитова, хотя последний создавал и сатирические произведения. Углубленный психологический анализ Помяловского, слившийся с задушевным лиризмом, отличал автора "Мещанского счастья" (1861) от других беллетристов-демократов и давал Н. Г. Чернышевскому основания говорить о гоголевско-лермонтовской силе таланта этого писателя. Молодой Гл. Успенский выделялся в рассматриваемой плеяде своим "физиологическим натурализмом", веселым, задорным юмором, который, однако, постепенно уступал место юмору печальному и скорбному.
      Решетникова, как и некоторых других беллетристов-шестидесятников, порой воспринимали в отечественной и зарубежной критике в качестве писателя-натуралиста, предшественника Золя. Шарль Нейруд, например, в предисловии к французскому переводу "Подлиповцев" обосновывал именно эту точку зрения. [2] Е. Н. Эдельсон свою статью о беллетристах-шестидесятниках, опубликованную в "Библиотеке для чтения." (1864, № 3), назвал "Современная натуральная школа". Советская историко-литературная наука [3] отклонила такое толкование, показав, что писатели демократического течения 60-х гг. по своему творческому методу, по писательской позиции и общему мировоззрению не были натуралистами. Они преклонялись перед точными фактами, перед "голой правдой", перед анализом, обращали особое внимание на экономические и нравственные "гнойные язвы" общества, рассматривали творческую работу как эксперимент или исследование, - все это сближало рассматриваемых литераторов с натуралистами, но сближало преимущественно терминологически, по приемам, по средствам изображения, а не по методу, но по внутренним органическим качествам их реализма, эстетики и мировосприятия.
      В произведениях Н. и Г. Успенских, Помяловского, Воронова и Решетникова встречаются, конечно, случаи увлечения жаргонами и диалектами, натуралистическими зарисовками быта и сцен, по эти порой неоправданные излишества или изживались по мере роста писателя, или же натуралистические приемы и формы более органически ассимилировались, объяснялись самой жизнью и становились особенностью их реализма. Опыт творческой работы шестидесятников-демократов подтверждает, что натуралистические приемы воспроизведения могут успешно, плодотворно трансформироваться и ассимилироваться реалистами, служить реалистическому методу, что они оправданы, когда у беллетриста речь идет об уродливых, "гнойных" сторонах жизни, о быте и обитателях "дна", ночлежных и работных домов, проституции, "мастеровщине". Натуралистический цинизм своих некоторых описаний бурсы Помяловский объяснил именно цинизмом ("до последнего предела") самой жизни. Но писатели-демократы не были объективистски бесстрастными регистраторами фактов и документов. Позитивизм, столь характерный для позиции натуралистов, фетишизирующих детерминизм, был им чужд. Они не подменяли социологию физиологией и не были фаталистами в объяснении отношений человека и среды, а выступали убежденными просветителями, писателями-социологами, в центре внимания которых - люди труда, их трагические судьбы. Сознательное служение им, стремление облегчить их положение, вмешаться в ход жизни, дать ей определенную оценку, призыв к переделке социально-экономических отношений как путь к изменению положения и сущности человека - все это воодушевляло шестидесятников-демократов, придавало их произведениям высокую и открытую тенденциозность. "Я задумал, - писал Решетников Некрасову о "Подлиповцах", написать бурлацкую жизнь с целью хоть сколько-нибудь помочь этим бедным труженикам <...> Вы не поверите, я даже плакал, когда передо мною очерчивался образ Пилы во время его мучений". [4] Такая установка и подобные признания невозможны в устах натуралиста. Народная беллетристика 60-х гг. взывала к совести русского образованного общества. Ее создатели ставили перед собой задачу, как говорил Горький в каприйских лекциях по русской литературе, "просветить мужика, воскресить в нем человека". [5] Они чувствовали перед трудовым народом моральную ответственность. Его страдания и бедствия были вместе с тем и личной болью писателей. Автор-рассказчик в их художественной системе слился с героем, с человеком из народа. Ничего подобного не могло быть у натуралистов.
      Оригинальны тематика, герои и беллетристические жанры у каждого из писателей-демократов. Они обогатили арену реализма, расширили "реальную правду", а на этой основе создали и новые прозаические жанровые образования, новый тип повествования. Решетников создал народный роман, изображающий всероссийское разорение крестьянства, становление в среде бродячего рабочего люда нового поколения людей с пробуждающимся общественным самосознанием, с формирующимся чувством собственного человеческого достоинства. Имя Решетникова навсегда сохранится в истории русской литературы как имя первого бытописателя уральского рабочего класса, заводской жизни, создателя "рабочей трилогии" ("Горнорабочие", 1866; "Глумовы", 1866- 1867; "Где лучше?", 1868). Глеб Успенский 60-х гг. изображал преимущественно мещанско-чиновничью провинциальную Русь, "мастеровщину", но в канун 70-х гг. он обратился к исследованию "просияния ума" в толпе, к воспроизведению мыслей и поведения рабочего, осознавшего "механику" несправедливого строя жизни ("Разоренье", 1869). Помяловский вошел в русскую литературу как основоположник социально-психологической повести, в центре которой - образованный разночинец. Автор "Мещанского счастья" первый столкнул осознавшего себя героя-плебея с помещичьей средой, занялся разъяснением отношения разночинства и барства. Слепцов в "Трудном времени" (1865) пошел дальше по этому же пути, создав образ разночинца-революционера в том же помещичьем окружении, но близкого народу и черпающего в народной жизни опору для своего поведения, материал для своих критических идей. Воронов, напротив, рисует судьбу рядового разночинца, он бытописатель также дна городской жизни болота, трущоб и вертепов. "Все, что только есть в мире циничного, преступного, глубоко оскорбляющего человеческое достоинство, что унижает людей до скотов и гасит в них даже самые последние, микроскопические искры разума и воли, - все соединилось в этой вонючей помойной яме на погибель слабого человека". [6] Эти слова характеризуют позицию писателя, его понимание трагедии обитателей "дна".
      Однако за индивидуальными чертами творческого облика каждого из шестидесятников легко просматриваются и общие для них особенности. Последние выражаются и в способах реалистического воспроизведения социальной действительности, и в средствах ее "озарения", и в понимании главной драмы жизни своего времени, и в общественной, эстетической позиции беллетристов.